8705
Канал Российского совета по международным делам. Think Tank to Watch. Связь с редакцией editorial@russiancouncil.ru
🇯🇵🚀 В июне Япония впервые в истории провела учебный пуск боевой ракеты Type 88 со своей территории — военного полигона Сидзунай на острове Хоккайдо. Ранее силы самообороны Японии проводили пуски с полигонов на территории США или Австралии. C точки зрения военно-политических рисков этот полигон следует считать крайне неудачным местом для учений. Сидзунай находится примерно в 335 км от гряды Хабомаи, частью тех самых Южных Курил, российский суверенитет над которыми упрямо оспаривается Японией. Москва пыталась по дипломатическим каналам отговорить Токио от этого явно провокационного шага.
Кроме того, год назад, 25 июля 2024 г., начальник штаба сил самообороны генерал Морисита Ясунори объявил о планах строительства на крошечном островке Минамитори, находящемся в 2000 км юго-восточнее центрального японского острова Хонсю, нового полигона, предназначенного как раз для учений с использованием ракет. В настоящее время на острове находится небольшой «форпост» Морских сил самообороны. Теперь на этой крошечной территории появится еще и отдельный ракетный полигон. Куда так спешит Токио?
Японцы не так давно могли наблюдать наступившие для Киева последствия из-за временного отказа Вашингтона делиться с ним разведданными. Токио все меньше устраивает подход Дональда Трампа к союзникам, при котором функция их возможной защиты замещается исходящими от Белого дома указаниями, сколько им тратить на оборону. Кроме того, просьбу Сигэру Исибы не смешивать внешнюю торговлю с политикой безопасности в Вашингтоне, кажется, не услышали.
Токио явно намерен быстро обзавестись собственными «ракетными мускулами». Одновременно в правящих кругах Японии уже постепенно снимается «табу» на дискуссии вокруг ядерного выбора. Пока эта опция рассматривается на уровне отставных генералов Сил самообороны, но они проявляют настойчивость в доведении своих соображений до японского политикума.
Олег Парамонов о наращивании ракетного потенциала Японии.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/tokio-nameren-bystro-obzavestis-sobstvennymi-raketnymi-muskulami/
🇷🇺🇺🇦 Прогнозируя дальнейшие перспективы стамбульского переговорного трека, нужно принимать во внимание то немаловажное обстоятельство, что многие измерения продолжающегося конфликта явно выходят за рамки двустороннего противостояния Москвы и Киева.
Если российская сторона настаивает на устранении базовых, глубинных причин сложившейся ситуации, то этой цели никак не добиться без прямого и всестороннего диалога с западными оппонентами. На Западе очень долгое время говорили о своей готовности поддержать любую формулу урегулирования, которая устроит Киев. В этой позиции, разумеется, всегда было немало лукавства, если не сказать — лицемерия: Украина уже давно существует лишь за счет той системы жизнеобеспечения, которую ей предоставляют западные партнеры в экономической, финансовой и военно-технической сферах. Это дает основным западным партнерам Киева веские основания претендовать на активную роль в поисках урегулирования. Впервые о праве внешних игроков участвовать в определении параметров будущего мира в Европе прямо и недвусмысленно заявил Дональд Трамп после своего возвращения в Белый дом, и он, судя по всему, и впредь не намерен отказываться от этого права.
Отсюда следует вывод: при всей его несомненной ценности, стамбульский российско-украинский трек не заменяет стратегического российско-американского трека, и любым двусторонним договоренностям между Владимиром Путиным и Владимиром Зеленским, если таковые когда-нибудь состоятся, должны предшествовать более общие принципиальные договоренности между Владимиром Путиным и Дональдом Трампом. Более того, потенциальные российско-американские договоренности, помимо всего прочего, предполагают, что президент США сможет должным образом дисциплинировать своих европейских союзников и представить собственную позицию как консенсусную всего «коллективного Запада». В условиях глубокого кризиса трансатлантического партнерства решить эту задачу, по всей видимости, будет очень нелегко.
Андрей Кортунов для @izvestia об итогах третьего раунда переговоров в Стамбуле и перспективах переговорного процесса.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/columns/riacdigest/turetskiy-posrednik/
🇾🇪 К середине 2025 г. йеменский кризис прошел четыре этапа развития: два этапа эпохи правления президента Али Абдалла Салеха и имплементации Инициативы стран Залива, запущенной 23 ноября 2011 г. под эгидой постоянной миссии Генерального секретаря ООН, составили его эндогенную стадию. Два новых этапа после вмешательства Арабской коалиции в марте 2015 г. — геополитическую (военную) стадию. Военная кампания в Йемене затянулась на семь лет, прежде чем вступила в фазу режима устойчивой деэскалации в апреле 2022 г.
Текущий, «палестинский», этап начался в октябре 2023 г. превращением йеменского кризиса в вооруженный комбинированный конфликт надрегионального уровня, сочетающий региональные и глобальные характеристики. Отличительной чертой его выступает прямая увязка всей сложной драматургии, накопленной ранее, с ситуацией в зоне палестино-израильского конфликта и войной Израиля в Газе. Ведущими акторами этого этапа стали сначала США и Британия, создавшие в декабре 2023 г. ядро международной морской коалиции для подавления антиизраильского активизма хуситов, а затем и сам Израиль.
Не выходя из опалы с 2004 г., хусизм предстал на новом этапе йеменского кризиса в образе манифестации политической воли большинства истерзанного многолетними конфликтами, но сохранившего боевой дух населения страны. Этот факт наглядно вновь подтверждает давно известный тезис о непригодности силовых методов к йеменскому урегулированию.
Летом 2025 г. йеменский кризис впитал в себя, наряду с автономным комплексом нерешенных острых противоречий, также и несколько слоев субрегионального и регионального уровней, став военно-политической «тикающей бомбой» для всего региона.
Сергей Серебров подробно рассказывает о структурных особенностях и современной динамике йеменского кризиса.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/yemenskiy-krizis-strukturnye-osobennosti-i-sovremennaya-dinamika/
🇪🇺🔞🇷🇺 Если бы санкции из 18-го пакета ЕС вводились в 2022 г., когда уровень экономической взаимозависимости России и ЕС был значительно выше, а привычность санкций для российской экономики значительно ниже, то их эффект действительно мог бы быть весьма серьезным. Но мы живем в реалиях 2025 г., когда наращивание усилий не приводит к пропорциональному ущербу.
По степени опасности для российской экономики следует начать с энергетического сектора. Поправки в Регламент 833/2014 Совета ЕС меняют параметры так называемого ценового порога на российскую нефть. Лицам ЕС или в юрисдикции ЕС запрещается торговать российской нефтью и транспортировать ее, если цена ее покупки превышает установленный ценовой порог. На практике новая мера была бы крайне болезненной в реалиях начала 2022 г. Тогда роль перевозчиков и посредников из ЕС была существенно выше. Однако в 2025 г. Россия перевозит нефть своими силами и в посредниках из ЕС не нуждается. Единственным действительно заметным результатом может быть информационный и психологический эффект.
Самостоятельность Москвы в перевозках нефти порождает другую меру 18-го пакета — борьбу с «теневым танкерным флотом». Речь о запрете на доступ в порты и иные операции в отношении нефтеналивных и иных судов, поименованных в приложении Регламента 833/2014. Ограничения усложняют транспортировку нефти, в том числе из-за сужения возможностей для бункеровки или пополнения запасов в портах ЕС. Но критичными их назвать нельзя. Поставки вполне возможны и без какого-либо участия ЕС.
Еще одна мера — запрет на покупку нефтепродуктов из третьих стран, произведенных из российской нефти. В теории он может косвенно отразиться на России через снижение спроса на ее нефть. Но на практике третьи страны могут маневрировать своими запасами, используя для нефтепереработки нефть из других стран и замещая ее российским сырьем. Не говоря о возможных сложностях контроля реального происхождения нефтепродуктов.
Новые санкции ЕС нельзя игнорировать. Требуется тщательно отслеживать влияние ряда новых мер на бизнес и его операции с зарубежными странами. Однако это касается любого нового пакета санкций. Считать 18-й пакет «одним из самых сильных» представляется избыточным.
Иван Тимофеев @sanctionsrisk для @valdaiclub объясняет, почему новые меры трудно назвать безболезненными, но их разрушительная сила явно преувеличена.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/vosemnadtsatyy-paket-sanktsiy-es-odin-iz-samykh-silnykh/
🇧🇦🇪🇺 В декабре 2022 г. ЕС гарантировал статус кандидата Боснии и Герцеговине, что было вызвано беспокойством государств-членов относительно внешнеполитического вектора страны в условиях международного кризиса, вызванного российско-украинским конфликтом, а также поддержкой президентом Республики Сербской специальной военной операции. Стремясь не допустить переориентации Балкан на Россию, Европейский союз в ноябре 2023 г. разработал и одобрил План роста для Западных Балкан, направленный на интенсивную социально-экономическую интеграцию с единым рынком ЕС и Общим региональным рынком, проведение фундаментальных реформ. Для реализации Плана Фонд реформ и экономического роста для Западных Балкан выделил БиГ 6 млрд евро.
Сейчас, согласно данным отчета Еврокомиссии за 2024 г., БиГ, набравшая наименьшее количество баллов (22 из 100) занимает последнее, шестое место среди стран Западных Балкан по степени готовности к вступлению в Евросоюз. В то время как Сербия закрыла 2 главы из 22 открытых, Черногория — 6 из 33 открытых, БиГ не закрыла ни одну. Страна достигла прогресса лишь по 2 главам из 35, а именно «Свободному движению капитала» и «Закону об интеллектуальной собственности», а все остальные главы находятся на неопределенной или ранней стадии подготовки.
Можно сделать вывод, что, несмотря на то, что по основным показателям БиГ достигла определенной степени макроэкономической стабильности, в настоящее время страна не в полной мере соответствует Копенгагенским критериям, установленным ЕС в 1993 г., а ее вступление в Евросоюз в краткосрочной и среднесрочной перспективе представляется маловероятным.
К юбилею подписания Дейтонских соглашений Ольга Луйксаар в дебютной публикации на сайте РСМД анализирует перспективы евроинтеграции Боснии и Герцеговины.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/columns/sandbox/osobennosti-i-perspektivy-evrointegratsii-bosnii-i-gertsegoviny-na-sovremennom-etape/
🕵️♂️ Дискуссии о моральных принципах в разведке и контрразведке уже давно не ограничиваются такой относительно безобидной сферой как перлюстрация дипломатической переписки. В богатом и постоянно расширяющемся арсенале средств современных спецслужб имеются и куда более опасные инструменты, включая прямой обман, дезинформацию, различные способны манипулирования людьми, убийства политических оппонентов, участие в заговорах в целях свержения иностранных правительств, систематические нарушения национального и международного законодательства в ходе «тайных операций» и т.п.
В этой ситуации неизбежно возникает вопрос о противоречии между целями и средствами работы соответствующих служб — декларируемые цели могут быть самыми высокими и благородными, в то время как средства нередко оказываются низкими, а то и вообще противозаконными. Параллельно встает и другой, не менее принципиальный вопрос: как вообще оценивать эффективность разведывательной деятельности?
Разведку и контрразведку как сферу деятельности государства нередко сравнивают с ведением военных действий. Если на войне по определению не действуют некоторые морально-нравственные нормы, принятые в мирной жизни, то не будет ли логичным предположить, что тот же принцип должен применяться и по отношению к разведке? О разведывательной работе часто говорят как о tertia optio (третий вариант), когда инструментов традиционной дипломатии уже недостаточно, а прямое использование военной силы считается избыточным или, как минимум, преждевременным. Если разведка занимает промежуточное положение между войной и дипломатией, то и ее морально-нравственные правила должны отражать этот промежуточный статус, то есть разведчику должно быть позволено больше, чем дипломату, но меньше, чем военному во время вооруженного конфликта.
Андрей Кортунов в статье для журнала «Невидимое измерение» размышляет, каким может быть морально-нравственный «кодекс поведения» спецслужб.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/kak-otuchit-dzhentlmenov-chitat-chuzhie-pisma/
🇷🇺🌏🇨🇳 Современный поворот России на Восток — не первый в истории страны. Первый поворот России на Восток в современном смысле этого слова произошел после окончания Крымской войны и продолжался до Русско-японской войны (1904–1905). Его кульминацией стала восточная стратегия, которая предлагалась С.Ю. Витте.
Термин «поворот на Восток» использовался долгое время и в разных смыслах. Современный поворот России на Восток — это развитие внешней политики и экономики в направлении Востока, а не смена цивилизационного положения страны. Под Востоком подразумеваются страны и регионы АТР, а не духовный и культурный азиатский ареал. В настоящее время поворот на Восток отражает стремление России включиться в исторический процесс изменения структуры мировых политических и экономических сил. Украинский кризис ускорил поворот на Восток, но не является его причиной. Этот кризис также повлиял на географические рамки и содержание поворота на Восток.
В контексте поворота на Восток существует противоречие между осознанием Россией себя как великой державы и ее опасением оказаться в роли «младшего брата» Китая, его экономического «вассала». Однако понятие чрезмерной зависимости не вполне подходит для описания современных российско-китайских отношений. В силу огромных размеров китайской экономики масштабы экономического российско-китайского сотрудничества велики, а его доля во внешней торговле России неизбежно становится все более значительной. Это естественный, не имеющий негативного характера процесс. Он свидетельствует о том, что российско-китайское экономическое сотрудничество приносит все больше выгоды обеим странам и приобретает для них большую значимость. Китай не собирается быть «старшим братом» для какой-либо страны и не намерен иметь «младших братьев» — это не соответствует ни его философии, ни политике. Идея «старшего и младшего братьев» не вписывается в современную китайскую политическую концепцию.
Чжао Хуашэн в статье для журнала «Россия и АТР» размышляет о российской политике «поворота на Восток», ее исторических аспектах и особенностях современных российско-китайских отношений.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/povorot-rossii-na-vostok-i-rossiysko-kitayskie-otnosheniya/
🇮🇷 В публичных заявлениях официальных лиц Ирана все более акцентируется внимание на переходе от «исламо-иранской» идентичности к «ирано-исламской». Иранское правительство, похоже, стремится объединить нацию и укрепить ее сплоченность после вооруженного конфликта с Израилем, интегрируя патриотические элементы в религиозные церемонии.
Например, 26 июня Хаменеи сделал свое первое заявление после установления перемирия с Израилем, и эксперты отметили заметный патриотический посыл в его речи. Глава правительственного управления по связям с общественностью Али Ахмадния сообщил, что Хаменеи произнес слово «Иран» 23 раза, а фразы «нация и народ» — 18 раз. Это вызывает удивление, учитывая его привычный акцент на понятии «исламская нация». Установка рекламных щитов, баннеров и памятников, прославляющих доисламское наследие Ирана в крупных городах, совпадает с изменением риторики политического истеблишмента.
Ключевым вопросом остается, является ли этот переход временным или он сигнализирует о долгосрочных изменениях, которые в конечном итоге сформируют новую общепринятую точку зрения. В этом контексте будущее конфликта с Израилем может оказать значительное влияние. Учитывая религиозно мотивированное неприятие Хаменеи ядерного оружия, смена руководства вместе с активизацией националистической риторики может существенно повлиять на обсуждение вопросов, связанных с ядерным оружием, особенно если национальные интересы начнут восприниматься как более важные, чем религиозные.
Фахил Абдулкарим о формировании новой идентичности Ирана.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/columns/middle-east/novaya-identichnost-irana-patriotizm-vs-islamizm/
🇦🇲 Н. Пашиняну важно продемонстрировать избирателям, населению Армении, что он заручился поддержкой ЕС, Франции по самым разным направлениям, в том числе в вопросе скорейшей нормализации отношений с Азербайджаном. Такой подход также направлен на укрепление его политических позиций в стране, особенно на фоне развивающейся борьбы с оппозиционными силами перед выборами...Мы видим, как власти Армении чувствуют себя достаточно уверенно и в ситуации противостояния с оппозицией, и в ситуации с противостоянием с церковью. Действующая власть в Армении контролирует ситуацию. Вряд ли расстановка сил внезапно изменится.
Программный менеджер РСМД Милан Лазович в интервью @moscowbakuru комментирует итоги брюссельских и парижских переговоров премьер-министра Армении Никола Пашиняна и их связь с предстоящими в республике парламентскими выборами.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/columns/postsoviet/evropeyskoe-turne-pashinyana/
Основные выводы из выступления Трампа применительно к эскалации санкций:
1. Трамп разочарован в диалоге с Россией по Украине. Россия не соглашается на заморозку конфликта на условиях США и Украины.
2. Резко возрастает вероятность прохождения законопроекта Линдси Грэма. Среди прочего, билль создает правовой механизм так наз. "вторичных тарифов", то есть пошлин до 500% в отношении стран, закупающих российскую нефть и иное сырье. Президент США может вводить такие пошлины и без Конгресса, используя свои полномочия по IEEPA. Но с принятием законопроекта обе ветви власти будут действовать более согласованно, а сам механизм станет очередной ячейкой в "паутине законов" о санкциях в отношении России.
3. Трамп сможет по своему усмотрению калибровать размер "вторичных тарифов". Это может быть и 100%, и 500%. Добавим от себя, что он сможет настраивать такие тарифы по-разному в отношении различных стран в зависимости от отношений с ними. Например, в отношении Индии они могут ниже, а Китая выше. А могут быть одинаковыми. Опыт санкций против Ирана показывает, что в отношении тех стран, которые снижали закупки иранской нефти, вводились исключения, то есть они поощрялись за свое "правильное поведение".
4. С большой вероятностью, бунта стран мирового большинства в связи с возможными "вторичными тарифами", мы не увидим. Трамп давит и союзников, и мировое большинство новыми пошлинами с апреля. И практически все идут на уступки. Осторожность проявляет и Китай. Так что краткосрочным эффектом "вторичных тарифов" может быть снижение закупок российского сырья хотя бы для того, чтобы не злить Трампа. Либо закупки будут осуществляться с более высокой премией за риск. Вписываться по-серьезному за Россию мировое большинство пока не готово, хотя на уровне деклараций говорятся правильные вещи.
5. Трамп дает 50 дней для достижения договоренностей по Украине. То есть по сути предъявляет ультиматум. Очевидно, что Россия на его выполнение не пойдет. То есть "вторичные тарифы" можно считать базовым и весьма вероятным сценарием. В руках у Москвы есть свои козыри, пусть и немногочисленные. К тому же, к жесткому сценарию у нас явно готовы. На руку России - дефицит сырья на мировых рынках и отлаженные схемы поставок.
6. Скорее всего, мы видим завершение попытки переговоров по Украине. Наряду с санкциями будут усилены поставки вооружений Киеву. Россия, со своей стороны, продолжит военное давление на Украину. Мы вновь возвращаемся к ситуации, когда на Западе надеются на слом России из-за санкций. А в России - на сокрушение Украины вкупе с внутренними проблемами на Западе. Три прошедших года показали условность таких предположений. Как и прежде, Россию вряд ли удастся сбить со взятого курса санкциями. Военные действия получают новую подпитку на долгосрочную перспективу.
7. Не совсем понятен оптимизм на наших биржах. Да, санкции не введены немедленно, чего многие ожидали. Но вот сама структура риска вновь усугубляется. Поэтому текущий рост представляется краткосрочным. Тем, кто готовился к скорой "отмене санкций", придется подождать.
🇧🇦🇷🇸 30 лет назад, 11 июля 1995 г., мусульманский анклав Сребреница был взят армией Республики Сербской. Это событие Боснийской войны стало прологом к одному из самых страшных военных преступлений в Европе, совершенных после Второй мировой. В открытом доступе размещено множество материалов (рассказов очевидцев, уголовных приговоров, протоколов расследований, фотографий и прочего), которые могут помочь восстановить ход и содержание происходившего в Сребренице в июле 1995 г. При этом в западном дискурсе сложилась довольно четкая картина — режим памяти, формировавшийся на протяжении всех 30 лет со дня преступления, был выстроен таким образом, что боснийские мусульмане были представлены исключительно как жертвы, а сербы как палачи.
Ошибочность такого восприятия невозможно объяснить простой неточностью изложения фактов (которая так или иначе оспаривается сербской стороной) и неправильностью интерпретации мотиваций сторон. Югославские войны стали примером тотального этнического насилия, совершаемого всеми против всех. Следовательно, каждая из противоборствующих сторон — и сербы, и мусульмане, и хорваты — была и жертвой, и палачом. Именно поэтому обвинение в геноциде, теперь уже закрепленное в резолюции ГА ООН, вызывает такую негативную реакцию сербов — как в Белграде, так и в Баня-Луке — административном центре Республики Сербской, энтитета в составе Боснии и Герцеговины, появившегося по итогам войны в Боснии.
Признание резни в Сребренице 1995 года геноцидом стало вызовом для сербского общества, пораженного несправедливостью подобной меры. Сербы стремятся обратить внимание внутренней и внешней аудитории на те эпизоды войны в Боснии, где были жертвами они сами. Конечно, ни боснийские мусульмане, ни сербы никогда не признают себя палачами — каждая из сторон будет настаивать на том, что она была главной жертвой прошедшей войны. Это обстоятельство, к сожалению, надолго закрывает перспективы окончательного примирения сторон.
Даниил Растегаев в колонке для @izvestia рассказывает об оценках трагедии в Сребренице и о том, как они связаны с протестами в Сербии.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/columns/balkanpolicy/30-let-spustya/
🇦🇲🇦🇿 Несмотря на то, что детали прошедших в ОАЭ переговоров на уровне глав государств Армении и Азербайджана остаются неясными, можно сделать некоторые выводы.
1. Оба государства заинтересованы дальше продолжать переговоры в двустороннем формате без привлечения третьих сторон в качестве медиаторов. Вероятно, с точки зрения Баку, прямые переговоры представляются более благоприятными в связи с тем, что азербайджанская сторона сохраняет преимущество и способна навязать свою перспективу. Для Еревана же прямые переговоры без посредников рассматривается как более быстрый путь к договоренностям. Более того, отсутствие переговоров повышает риск эскалации, поэтому если азербайджанская сторона заинтересована только в прямых переговорах, то лучше сохранять данный формат.
2. Исходя из того, что пресс-релизы почти идентичны, можно предположить, что стороны потратили время на согласование итогового текста. В нем обозначено, что предметом обсуждения были три блока вопросов — мирный договор, границы и коммуникации.
3. По мирному договору, как и ожидалось, прогресса нет. Однако примечательно, что с азербайджанской стороны распространяются сообщения о возможном парафировании документа.
4. На фоне сообщений о том, что обсуждается вопрос подключения США к разблокировке коммуникаций, стоит обратить внимание именно на данный компонент.
Стороны продолжат переговоры в двустороннем формате без привлечения России или стран Запада в качестве посредников. Ожидается прогресс по вопросу делимитации границы. Если он будет включать вопрос передачи «анклавов» Азербайджану, то не исключается рост напряжения внутри Армении. Не исключается парафирование мирного соглашения до конца 2025 г. Возможно, Ереван и Баку могут заранее направить совместное заявление в ОБСЕ об упразднении Минской группы. Данный шаг будет необходимо сделать до заседания Совета министров ОБСЕ, который пройдет в декабре 2025 г.
Сергей Мелконян @melkonian_sergei комментирует переговоры между Арменией и Азербайджаном в ОАЭ.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/v-ozhidanii-progressa-peregovory-mezhdu-armeniey-i-azerbaydzhanom-v-oae/
🇺🇸🇺🇦🇷🇺 Изменение отношения Дональда Трампа к конфликту на Украине было ожидаемым. Изначально рассматривалось несколько вариантов поведения Трампа в рамках конфликта. Первый — форсирование Трампом достижения сторонами перемирия и соглашения по итогу конфликта. Второй — в случае понимания невозможности в относительно сжатые сроки достичь замирения сторон дистанцирование от кризиса. Третий вариант — продолжение политической линии предыдущей администрации Байдена.
Сейчас можно сказать, что Трамп начинает дистанцироваться от разрешения конфликта. Это показывают и возобновление поставок вооружений Киеву, пока ограниченных и оборонительных, и публичное выражение недовольства переговорным процессом между Россией и Украиной. При этом Трамп пока не форсирует поддержку Киева и более агрессивную риторику в адрес Москвы, так как он пока планирует сохранить себя в роли посредника между сторонами.
Вашингтон продолжит поддерживать Украину, но не на таком уровне, как это было при администрации Байдена. При этом Трампу надо будет сохранить лицо и не допустить собственного «Афганистана», как это было у его предшественника.
Константин Суховерхов для @izvestia комментирует динамику диалога Москвы и Вашингтона
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/columns/political-life-of-usa/terpenie-trud/
🖥🌐 Вызовы и перспективы развития глобального Юга и итоги XVII саммита БРИКС обсудили эксперты на круглом столе в @tass_agency.
На сайте РСМД опубликованы тезисы и видео дискуссии.
Владимир Голиней, и.о. заместителя директора по науке ИЛА РАН: В одном из пунктов декларации упоминается необходимость создания «пула» баз данных по странам БРИКС. Как правило, в поиске международной экономической информации мы обращаемся к статистическим данным МВФ, Всемирного банка и других глобальных институтов. Эта инициатива подразумевает создание инструментов сопряжения баз статистических данных, что также находится на повестке латиноамериканского региона.
Алексей Маслов @maslovasia, директор ИСАА МГУ: Китай рассматривает возможность введения совместной финансовой расчетной платформы в рамках БРИКС. Это поддерживает и Россия. Китай обладает всеми техническими возможностями для создания такой платформы, но очень аккуратно подходит к этому вопросу. Он не хочет выходить из финансовой системы, связанной с долларом, на которой долгое время рос. Китай не против обсуждения возможности платежей в нацвалютах, электронной валюты, но создавать параллельную, альтернативную платформу, судя по всему, не торопится.
Игорь Макаров @igor_a_makarov, руководитель департамента мировой экономики Факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ: Рамочная декларация климатического финансирования — это очень важный документ, фактически манифест глобального Юга. В нем содержатся лишь общие принципы, но они впервые изложены на бумаге в официальном документе. Он станет основой новых подходов к финансированию, обсуждаемых на конференциях ООН по изменению климата. Это означает, что БРИКС постепенно превращается в одну из ключевых площадок диалога по теме климата.
Дарья Зеленова, зав. Центром изучения африканской стратегии БРИКС Института Африки РАН: XXI век – это век Африки. Африканцы смотрят на БРИКС, с оптимизмом, надеждой и энтузиазмом. Это позволяет сделать вывод о том, что, объединение может быть альтернативой для развития Африканского континента и может представлять собой действительно рабочую альтернативу.
Никита Куклин, эксперт Центра АСЕАН при МГИМО: Джакарта обеспокоена состоянием системы глобального управления, как и другие страны БРИКС, а также страны глобального Юга. Индонезия, являясь долгое время, как и многие страны ЮВА, бенефициаром глобализации, считает, что сегодня страны Запада отошли от тех принципов, которые они ранее декларировали, продвигали и защищали.
https://russiancouncil.ru/news/kruglyy-stol-rsmd-v-ia-tass-xvii-sammit-briks-v-brazilii-vyzovy-i-perspektivy-razvitiya-globalnogo-yu/
🇪🇺🇺🇦 Предстоящее расширение ЕС вновь поднимает вопросы о дееспособности институциональной архитектуры Союза — прежде всего системы принятия решений в Совете ЕС. 26 июня 2025 г. Венгрия в очередной раз заблокировала открытие первого кластера переговоров с Украиной.
Потенциальное вступление девяти стран-кандидатов (без учета Турции) с совокупным населением около 60 миллионов человек усиливает сомнения в институциональной устойчивости ЕС. Несмотря на то, что многие решения в Совете принимаются большинством, в ключевых сферах — налоговой политике, общей внешней политике и политике безопасности — сохраняется необходимость консенсуса.
Будущее расширение затрагивает и перераспределение мест в Европейском парламенте. В соответствии с Договором о Европейском союзе, общее число депутатов не должно превышать 750. Присоединение новых государств потребует либо сокращения квот для действующих членов, прежде всего крупных, либо внесения изменений в учредительные договоры — крайне чувствительной и политически сложной процедуры. Вступление Украины станет значимым фактором: по численности населения она займет пятое место среди стран ЕС, а ее делегация в Европарламенте расположится между Испанией и Польшей. Это повлияет на партийно-региональный баланс политических сил и усилит позиции Восточной Европы в институтах ЕС.
Хотя предполагаемые затраты на евроинтеграцию Украины сами по себе невелики относительно совокупного ВВП Союза — 0,10–0,13% ежегодно, основная сложность заключается в перераспределении бюджета ЕС. Чтобы включить Украину в дотационные программы, эти расходы должны быть учтены в следующем Многолетнем финансовом плане на 2028–2034 гг. Если общий лимит бюджета останется на уровне действующего, то придется сокращать объемы финансирования для текущих получателей. Наибольшее сокращение при таком сценарии затронет Польшу и Румынию — на 18% и 11% соответственно.
В целом, несмотря на амбициозные политические заявления, процесс евроинтеграции Украины остается долгосрочным и неоднозначным. Его реализация зависит не только от прогресса Украины в выполнении требований в рамках переговорных кластеров, но и от внутренней готовности самого Евросоюза к институциональной, политической и финансовой адаптации.
Кристина Покидина о перспективах евроинтеграции Украины.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/columns/sandbox/evrointegratsiya-ukrainy-granitsy-vozmozhnogo-v-novom-rasshirenii-dlya-es/
🇰🇭💥🇹🇭 Обе стороны — Камбоджа и Таиланд — путем эскалации конфликта, вероятно, пытаются решить свои внутриполитические задачи, в этом заключается сходство в восприятии вооруженного столкновения. Для Камбоджи это представляет собой инструмент консолидации власти и укрепления легитимности премьер-министра Хун Манета, а точнее Народной партии Камбоджи и ее президента Хун Сена, который после ухода с поста премьер-министра по-прежнему играет ключевую роль во внутри- и внешнеполитическом планировании страны. В случае с Таиландом — попытка сместить фокус общественности с внутриполитического кризиса и партийного раскола, который обострился после утечки телефонного разговора премьер-министра Таиланда Патонгтарн Шинаватра с Хун Сеном. В данном случае «маленькая победоносная война» — один из способов подавить активный рост оппозиционных настроений в Таиланде. Во многом именно по этим причинам данный конфликт, который уходит корнями в колониальное прошлое времен французского Индокитая, сейчас вылился в вооруженное столкновение.
Едва ли какая-то из сторон готова на долгосрочное вооруженное противостояние. Кроме того, между сторонами сформирована умеренная экономическая взаимозависимость. Таиланд — критически важное направление камбоджийского импорта, особенно драгоценных камней и минерального топлива. Денежные переводы трудовых мигрантов из Камбоджи, которые работают на территории Таиланда, в среднем составляют 1,5–2 млрд долл. или 10% от ВВП Камбоджи. В этой связи закрытие границы и массовый отток мигрантов негативно скажется на обеих странах, сильно ударив в том числе и по туристической отрасли Камбоджи, которая была привлекательна для тайских туристов. В случае с Таиландом это может привести к дефициту рабочей силы в реальном секторе экономике и росту инфляции.
Таким образом, маловероятно, что этот локальный конфликт перерастет в более открытое и длительное противостояние по аналогии с вооруженными столкновениями на Ближнем Востоке. Наиболее реалистичный сценарий — заморозка конфликта в его нынешней правовой и политической стадии без конкретных результатов для обеих сторон.
Вовлечение третьих сторон в данный конфликт будет ограниченным. Текущий конфликт станет очередной «головной болью» и проверкой на прочность АСЕАН. Для Малайзии — государства — председателя в 2025 г. — это представляется возможностью заработать дополнительные политические очки в случае, если ей удастся усадить обе стороны за стол переговоров.
Александр Королёв @askorolev1993 об эскалации конфликта между Камбоджей и Таиландом.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/columns/asian-kaleidoscope/eskalatsiya-konflikta-mezhdu-kambodzhey-i-tailandom-khorosho-pozabytoe-staroe/
⚛️🛡🇷🇺 Политических причин для военного столкновения России и НАТО предостаточно. При этом, у военной конфронтации могут быть разные варианты. Не исключена прямая интервенция отдельных стран НАТО в украинский конфликт. Другой возможный сценарий — военно-политический кризис в Балтийском регионе или в иных географических точках. Каждый из них рискует перерасти — по лестнице эскалации — в более крупный конфликт.
В международных отношениях сформировалось устойчивое восприятие ядерного оружия как инструмента сдерживания. Принято считать, что наличие даже небольшого числа ядерных зарядов делает цену агрессии против их обладателя неприемлемой. В подобной логике Россия как ядерная сверхдержава должна быть практически неуязвима для военной агрессии. Но так ли это на самом деле?
У применения Россией ядерного оружия в ситуации прямого военного столкновения с НАТО прослеживаются две альтернативы. Первая — превентивный удар тактическими зарядами по местам скопления войск противника и объектам его инфраструктуры. Второй — нанесение подобных ударов уже после прохождения эскалации с использованием обычных вооружений. Первый сценарий политически менее предпочтителен, так как позволит выставить агрессором именно Россию. Ее изоляция в таком случае будет более простым делом. Второй сценарий, впрочем, также позволит обвинять Москву в том, что ядерное табу первой нарушила именно она. Его политическая цена лишь немногим отличается от первого варианта. Но помимо политики важно и другое. В обоих сценариях у НАТО есть возможность нанесения ответных ядерных и неядерных ударов. Иными словами, нанеся удар ядерным оружием, Россия рискует получить столь же чувствительный удар в ответ. И затем упереться в сложный выбор: либо продолжать войну с использованием обычных вооружений с риском проигрыша, либо продолжать применение тактического ядерного оружия с перспективой ответного применения аналогичных вооружений, либо уничтожить противника стратегическим ядерным вооружением с неизбежной перспективой уничтожения ответно-встречным ударом. Победителей в ядерной войне не будет.
Опасность подобной модели состоит в том, что она может создать в центрах принятия решений в странах НАТО иллюзию безнаказанности — убежденность в том, что Россия не решится на применение ядерного оружия из опасений неизбежного ответа. По всей видимости, осознание всеобщего проигрыша в случае прямого военного столкновения России и НАТО присутствует по обе стороны. Но история знает множество примеров, когда перспектива потерь и выхода из привычной колеи не останавливала исторические катастрофы и крупные конфликты. Повторение эпохи крайностей исключать нельзя.
Иван Тимофеев @sanctionsrisk для @valdaiclub о сценариях военной конфронтации России и НАТО и ядерном факторе.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/pomozhet-li-yadernoe-oruzhie-predotvratit-voynu-rossii-i-nato/
🇵🇱 В польской экспертной литературе подчеркивается, что современная Польша является средним государством по совокупности экономических, демографических, ресурсных и прочих показателей. При этом наблюдается неприкрытое стремление шестой экономики ЕС играть роль администратора в наиболее рискованных с точки зрения обеспечения национальных интересов процессах, что выражается в риторике ориентированных на Брюссель политиков, таких как В. Косиняк-Камыш, объявивший Балтийское море «внутренним морем НАТО».
Громкие декларации вряд ли находят отклик в общественных настроениях: по состоянию на май 2025 г. поляки в очередной раз продемонстрировали нежелание участвовать в потенциально возможной военной подготовке (71% против 26% желающих). Возможно предположить, что, традиционно расколовшись на два антагонистических лагеря в ходе последних президентских выборов, польские граждане будут держать на «коротком поводке» собственных «ястребов», угрожающих ввергнуть страну в противостояние с Россией, переходя к более решительным действиям в сравнении с закупкой прибрежных радаров для обнаружения низколетящих целей над Балтикой.
В срезе энергетической политики Варшава не скрывала стремление управлять потоками углеводородов американского, катарского и среднеазиатского происхождения, буквально подталкивая тем самым ФРГ, крупнейшего европейского донора, в «объятия» экономической неопределенности. Вспоминая труд С. Хантингтона и его концепцию «третьей волны демократизации», обращает на себя внимание многократно приводимая им в качестве примера закономерность: социально-экономическое развитие Европы, выраженное в увеличении среднего класса, выступало ключевым условием для перехода к демократии в период 1970-х – 1990-х гг. Отсюда можно вывести следующую зависимость: оскудение европейского среднего класса с учетом вырождения влиятельных левых партий формирует запрос на радикальных политиков правого толка, сторонников простых решений. Насколько такая общественно-политическая динамика в самом центре Европы будет удовлетворять Варшаву?
Артем Барынкин анализирует политику Варшавы, объявившей Балтику «внутренним морем НАТО».
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/polskaya-politika-v-regione-baltiyskogo-morya-shtrikhi-k-portretu/
🇺🇸🇬🇪 Отношения между США и Грузией в 2025 г. оказались на перепутье. Несмотря на формальное сохранение стратегического партнерства и растущий объем экономического взаимодействия, политический контекст двустороннего диалога все чаще определяется негативной реакцией американского истеблишмента на внутреннюю трансформацию грузинской политической системы под влиянием партии «Грузинская мечта» и ее неформального лидера Бидзины Иванишвили. В январе 2025 г. в Палату представителей США был повторно внесен законопроект MEGOBARI Act, предусматривающий расширение санкций в отношении лиц, причастных к подрыву демократических институтов в Грузии, а также поощрение демократических реформ и поддержку гражданского общества. 5 мая 2025 г. документ был одобрен Палатой представителей подавляющим большинством и в настоящий момент рассматривается Сенатом. Один из авторов закона, конгрессмен Джо Уилсон, отметил, что «демократия в Грузии находится под угрозой, и США обязаны реагировать на это в рамках своих национальных интересов». Госсекретарь США М. Рубио назвал правящую партию Грузии — «Грузинская мечта» — «антиамериканским правительством» и предупредил о необходимости ввести «реальные последствия» за дальнейший отход от демократических ценностей.
Особое внимание следует уделить политическому предупреждению со стороны Марко Рубио. На слушаниях в Конгрессе 21 мая 2025 г. сенатор и госсекретарь США назвал правящую партию Грузии — «Грузинская мечта» — «антиамериканским правительством» и предупредил о необходимости ввести «реальные последствия» за дальнейший отход от демократических ценностей. Его заявление прозвучало в ответ на вопрос конгрессмена Джо Уилсона о готовности Госдепа «наложить реальные издержки» на правительство, которое, по его словам, игнорирует демократические нормы.
При этом молчание Дональда Трампа в вопросе Грузии — вовсе не признак безразличия, а проявление управляемой сдержанности. Оно вытекает из сочетания низкой стратегической важности региона, внутриполитического расчета, дипломатической гибкости и нежелания подыгрывать оппонентам. Такая тактика может изменить форму, но не суть американского подхода, при котором США продолжают внимательно следить за ситуацией в Грузии, просто действуют через другие каналы — Госдепартамент, Конгресс, спецпредставителей и санкционные механизмы.
Евгения Горюшина @sektorgor анализирует отношения США и Грузии.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/vashington-i-tbilisi-partnerstvo-na-grani-nedoveriya/
📘🇪🇺📲 Борьба за новый глобальный цифровой порядок с каждым годом становится все острее, при этом факторы успеха и отставания формируют сложные цепочки не всегда очевидных взаимосвязей. Безусловные лидеры этой гонки — США и Китай, которые в сотрудничестве с другими игроками формируют конкурирующие технологические экосистемы. Положение Европейского союза в этой биполярной войне технологий остается неоднозначным.
С одной стороны, несмотря на имеющиеся достижения в двустороннем сотрудничестве между Китаем и ЕС, формирование единой техноплатформы остается невозможным по идеологическим соображениям. С другой стороны, отношения с США в настоящий момент переживают кризис. Экзистенциальный вопрос для ЕС заключается в том, будет ли он способен выработать собственный эффективный подход к цифровому управлению, который поможет хоть в какой-то мере снизить многолетнюю зависимость от Соединенных Штатов и приблизить Евросоюз к технологическому суверенитету, или же ему и дальше придется существовать на положении периферии западного техномира во главе с США.
Новая аналитическая записка РСМД, автором которой выступила Дарья Моисеева @academgram, посвящена комплексному рассмотрению цифрового управления в ЕС. Исследовательская проблема заключается в поиске путей выхода Евросоюза из дилеммы между регулированием и развитием технологий. С проблемой выбора между регулированием и инновациями сталкиваются многие страны, в том числе и Россия, где к настоящему моменту сложилась гибридная модель цифрового управления. Это подразумевает наличие государственных законов в области технологий (например, о защите персональных данных), проекты с государственным участием, стимулирующие развитие ИИ и других технологий, при одновременном существовании пространства для саморегулирования компаний и их участия в диалоге с государством. В этой связи изучение опыта ЕС в определенной мере релевантно для России, поскольку обе стороны предлагают свои системные решения для защиты цифрового суверенитета.
https://russiancouncil.ru/activity/policybriefs/tsifrovoe-upravlenie-v-es-mezhdu-pravilami-i-innovatsiyami/
❗️ 29 июля на городском завтраке РСМД состоится презентация издания.
🎙🇨🇳 Китай без стереотипов и 阴谋 (тайных замыслов). Алексей Маслов о китайской внешней политике
В подкасте РСМД мы ищем ответы на вопросы о том, как правильно воспринимать Китай, его внешнеполитическую стратегию и особенности выстраивания взаимоотношений с партнерами, вместе с директором ИСАА МГУ, членом РСМД Алексеем Масловым @maslovasia.
Ведущая подкаста — Юлия Мельникова.
Темы:
— Какая форма мироустройства отвечает китайским интересам?
— В отношениях с Россией Китай впервые формулирует, какой мир он хочет.
— Декомпозиция стереотипов о Китае. ОПОП и китайская экспансия.
— Как планы Китая на Евразию сопрягаются с российскими инициативами?
— Почему Китай не хочет воевать с Тайванем.
— Российско-китайское сближение — это конъюнктура?
— Как ИСАА решает проблему нехватки качественной китаистики.
— Китаеведение — это выбор судьбы?
Слушайте подкаст: сайт РСМД, Яндекс, ВКонтакте, Telegram, Apple, YouTube
📌🌐📲 В эпоху стремительной цифровой трансформации и повсеместного внедрения ИИ-технологий между ведущими центрами силы развернулась острая конкуренция. Борьба идет не только за технологическое лидерство, но и за право устанавливать правила, нормы и стандарты для цифровой среды. При этом ключевым вызовом для государств и надгосударственных структур стал поиск оптимального соотношения регулирования и стимулирования инноваций. От решения проблемы баланса будет зависеть их будущая позиция в технологической иерархии и, как следствие, их место в формирующейся полицентричной системе международных отношений.
29 июля 2025 г. в Библиотеке им. Ф.М. Достоевского состоится городской завтрак РСМД, посвященный ключевым глобальным тенденциям в области цифрового управления. В рамках мероприятия запланирована презентация аналитической записки «Цифровое управление в ЕС: между правилами и инновациями».
Эксперты:
— Дарья Моисеева @academgram, к.полит.н., главный аналитик европейского направления АНО «Колаборатория»
— Анна Сытник, к.полит.н., доцент кафедры американских исследований СПбГУ, гендиректор @colaboratoria
Дата: 29 июля 2025 г. Начало в 10:30.
Открыта регистрация.
https://russiancouncil.ru/news/gorodskoy-zavtrak-globalnye-tendentsii-v-oblasti-tsifrovogo-upravleniya/
🇷🇺🚢 СМП на протяжении более 10 лет был основным «проектом» в Арктике, который отражал все последние тенденции в области законодательства и государственного финансирования, являлся неотъемлемой частью ресурсных и энергетических проектов и служил для проецирования международной позиции России. Если по итогам 2022 г. транзитный грузопоток по Севморпути упал на 90%, то к 2024 г. он достиг самого высокого показателя за всю историю маршрута (37,8 млн тонн), в котором более 3 млн тонн приходится на транзитные грузы. Российская Арктика выработала систему с учетом современного геополитического состояния, что говорит о готовности к более глубоким изменениям и системной интеграции иностранных инвесторов.
2025 год открывает возможности для полного пересмотра координации работы специализированных ведомств и создания общего плана развития российской Арктики. Предложенное президентом В. Путиным на Международном арктическом форуме определение Трансарктического транспортного коридора (ТТК) отличается от предыдущих более узконаправленных шагов своим концептуальным уклоном и представляет собой, с одной стороны, кульминацию предыдущих инициатив, с другой — переосмысление подхода к Арктике в результате накопленного опыта развития региона во внутренней политике и мировых геополитических изменений.
Ключевая задача для правительства и государственных корпораций — сделать ТТК экономически выгодным и привлекательным для бизнеса и мирового сообщества, заменить модель субсидирования, создать условия для инвестиций в Арктику. Более того, именно такой подход рыночной экономики совместно с гарантиями от государства должен привлечь иностранных инвесторов.
Роман Жилин о новом концептуальном подходе России к Арктике.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/kontseptualnyy-podkhod-rossii-k-arktike-zakonomernoe-pereosmyslenie-i-signal-dlya-mezhdunarodnogo-so/
🇨🇳🌎 Первая четверть ХХI в. ознаменовалась активным разворачиванием внешнеэкономической деятельности китайских компаний в Латинской Америке. Среднегодовой прирост торговли в период с 2001 по 2024 гг. составлял 18,5%. Благодаря столь активному развитию отношений Китай уверенно «потеснил» традиционных партнеров и довел свою долю в общерегиональном товарообороте до 17–18%. Для отдельных государств, включая такие крупные экономики, как Бразилия, Чили и Перу, он одновременно стал крупнейшим рынком сбыта и главным поставщиком импортной продукции.
Китайское правительство не просто принимает активное участие, а становится во главе региональной экспансии. Оно закладывает предпосылки торгово-инвестиционных отношений и следит за тем, чтобы внешние факторы не нарушили их динамичное развитие. Успешный опыт КНР может служить ориентиром для третьих стран, в частности для России.
Опыт Пекина содержит множество ценных уроков для Москвы. Он отчетливо свидетельствует о том, насколько важна правительственная инициатива в процессе «покорения» бизнесом заокеанских рынков, и предупреждает — для достижения успеха необходимы гибкость и готовность к коренным переменам, в том числе внутренним.
Екатерина Подбуцкая, н.с. ИЛА РАН @ila_ran, анализирует, как власти Китая помогают бизнесу обрести успех в Латинской Америке.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/v-avangarde-regionalnoy-ekspansii-kak-vlasti-kitaya-pomogayut-biznesu-obresti-uspekh-v-latinskoy-ame/
За последние три десятилетия Балканы превратились в большую «политическую лабораторию», и все, что происходит сегодня на постсоветском пространстве, — на Балканах мы уже видели.
Неделю назад на сайте РСМД был опубликован доклад, в котором рассматривается роль и влияние внешних акторов в Балканском регионе: России, ЕС, Турции, США и Китая. Зав. Центром евразийских исследований Института международной политики и экономики (Сербия) Душан Пророкович в формате дискуссии представил свой взгляд на поднятые авторами доклада вопросы.
Он отмечает, что действия США, Великобритании и Германии, направленные на территориальное переустройство Югославии, оставили долгосрочные последствия и стали предпосылкой для новых конфликтов. Американская геополитика была ориентирована на поддержку албанцев, которых они оценивали как наиболее демографически сильных и, следовательно, наиболее полезных для управления пространством. Британская геополитика всецело поглощена сдерживанием России, на это направлено все, включая ее вмешательство во внутреннюю политику балканских государств. Германия традиционно играла на настроениях верных союзников Австро-Венгрии, среди которых она укрепляла свое влияние в той мере, в какой ей это позволяли американцы и британцы.
Сербский эксперт замечает, что на данный момент НАТО играет ключевую роль в осуществлении геополитического контроля над Балканами, и иерархия очевидна. На первом месте стоят США, на втором — Великобритания. Кризис в ЕС прогрессирует и, похоже, углубляется, поэтому эта платформа больше не пригодна для расширения влияния. Вместо этого ЕС теперь используется для постоянного давления на балканские государства. Это давление осуществляется главным образом посредством шантажа и жесткого навязывания воли. Поскольку каждое действие вызывает ответную реакцию, евроскептицизм на Балканах также растет. При этом с приходом к власти Эммануэля Макрона на Балканы вернулась Франция, которая постепенно берет на себя роль главного проводника европейской политики на Балканах. Однако это все еще не меняет тренда резкого снижения влияния ЕС на балканские общества в последние годы.
Анализируя российский фактор, Пророкович фокусируется на том, что в начале конфликта на Украине поддержка России в сербском общественном мнении превышала 80%, и, хотя сегодня она несколько ниже, этот политико-социологический феномен требует научного исследования. Именно поэтому ни одно сербское правительство не осмеливается проводить открытую антироссийскую политику и вводить санкции против России. Однако, несмотря на такую большую поддержку, сербские власти не проводят пророссийскую политику, и Россия не предпринимает никаких стратегических инициатив в отношении Сербии.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/vneregionalnye-igroki-na-balkanakh-the-west-and-the-rest/
Несмотря на объявленные амбициозные планы на будущее, представляется, что саммит НАТО 2025 года — маркер завершения периода безусловного сплочения евроатлантического сообщества вокруг «российской угрозы», и очень скоро союзники вновь столкнутся с экзистенциальным: «А зачем мы?».
Юлия Мельникова в статье для @valdaiclub анализирует итоги скоротечного 76-го саммита НАТО в Гааге.
Скромный саммит 2025 года не свидетельствует об углублении кризисных тенденций в альянсе, но отражает стремление его руководства использовать эффект от сохраняющихся внешних вызовов и изменений внутренней динамики в НАТО после возвращения в Белый дом Трампа для сохранения институциональной инерции в блоке. По этой причине все политические акценты последнего времени — и «российская угроза», и поддержка Украины, и координация с союзниками в Азии — по-прежнему присутствуют в общем дискурсе, но на какое-то время становятся фоном для закрепления функциональных инструментов поддержания общности — наращивания усилий по стандартизации, установления нормативов и механизмов контроля их выполнения. Эти действия будут способствовать краткосрочному поддержанию сплоченности стран НАТО вокруг «российской угрозы» и могут создать базу для дальнейших совместных действий. Однако при изменении стратегической обстановки их эффективность снизится, поскольку обосновать в качестве общего вызова сдерживание, например, Китая будет существенно сложнее.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/a-byl-li-sammit/
🖥🇷🇸🔥 Протесты в Сербии будут продолжаться, однако пока серьезной угрозы для власти не наблюдается, хотя к стратегии властей есть вопросы.
10 июля в пресс-центре @izvestia состоялся круглый стол РСМД на тему: «Политическая турбулентность в Сербии: к чему приведут протесты в стране?». Тезисы и видео опубликованы на сайте РСМД.
Милан Лазович, программный менеджер РСМД: Странам Запада выгодна нестабильность в Сербии, так как посредством этого они хотят сделать президента Вучича более мягким, податливым, сговорчивым политиком. ЕС не устраивает неоднозначность позиции нынешнего руководства Сербии по Украине. Речь идет о газовых контрактах, неприсоединении к санкциям против России, прямом авиасообщении, сохранении контактов с Москвой и другом.
Полина Соколова, н.с. Отдела европейских политических исследований ИМЭМО: 28 июня закончился срок действия ультиматума властям о роспуске парламента и назначении новых внеочередных парламентских выборов. Данное требование не было исполнено, и начались акции гражданского неповиновения. Если ранее это было просто массовое стихийное движение, то сейчас это протест с политическими требованиями.
Татьяна Попадьева, н.с. Центра сравнительных социально-экономических и политических исследований ИМЭМО: У внешних игроков нет определенной стратегии, поэтому их позиция является не проактивной, а реактивной. Внешние акторы не заинтересованы в смене власти, они лишь хотят воспользоваться ситуацией, чтобы оказать дополнительное давление. Единственное, что объединяет всех акторов – это хаос.
Даниил Растегаев, программный координатор РСМД: Протесты произошли в Видовдан, в важный для сербского национального самосознания праздник, связанный с битвой на Косовом поле. Обе стороны пытались выставить себя истинными патриотами и дискредитировать друг друга. Палатки, в которых сидели студенты, выступающие за прекращение протестов и продолжение обучения, протестующие сравнили с шатром, в котором оставался султан Мурад, командовавший османскими войсками в Косовской битве. Другой выступающий сравнил протестующих с сербским героем, который хитростью смог проникнуть в шатер султана Мурада, заколоть его и обеспечить себе посмертную славу.
Анастасия Малешевич, с.н.с. ИМИ МГИМО: Сложилось несколько образов сербского протеста, которые используются в зависимости от ситуации. Для российской и отчасти внутренней публики протесты подаются как цветная революция, инициированная Западом. Для западных партнеров используется противоположный нарратив, а именно говорится, что это антизападные протесты, инициированные Москвой. Для внутренней публики протестующих пытаются связать с оппозицией.
https://russiancouncil.ru/news/kruglyy-stol-rsmd-politicheskaya-turbulentnost-v-serbii-k-chemu-privedut-protesty-v-strane-/
👾⚔️🌐 Десятки коммерческих компаний, включая технологических гигантов Microsoft, Amazon и Google, принимают участие в конфликте на Украине. Активность данных игроков заключается в предоставлении облачных сервисов, инструментов кибербезопасности, картографических решений и других критически важных технологий. Но особое значение в данном конфликте приобретает роль стартапов, разрабатывающих технологии двойного назначения на основе искусственного интеллекта. Министр цифровой трансформации Украины Михаил Федоров называет страну полигоном для испытаний прорывных оборонных решений, результаты которых могут уже скоро радикально изменить характер современных войн. В свою очередь, Дебора Фэрламб, соучредитель инвестиционного фонда Green Flag Ventures, отмечает, что сегодня ни одна разработка не вызовет интереса, если у нее не будет маркировки «протестировано на Украине».
Украина превратилась в глобальный R&D-центр, где стартапы тестируют свои программные разработки в реальных боевых условиях. Формируется образ будущих войн, где наряду с численностью войск и уровнем подготовки армии, все большее значение приобретают эффективность алгоритмов и скорость их внедрения. Военные процессы, которые ранее занимали сутки (например, обнаружение перемещения войск), высокотехнологичные решения на основе алгоритмов способны выполнить за несколько минут.
Опыт Запада показывает, что применение гражданских наработок позволяет армиям быстрее и эффективнее внедрять передовые технологии в сферу национальной безопасности. В то время как зависимость от внешних поставщиков технологий превращается в угрозу суверенитету. Без привлечения стартапов и инновационных компаний Россия рискует отстать в гонке военных ИИ-технологий, что в долгосрочной перспективе ослабит ее оборонный комплекс.
Юлия Цешковская, Член Экспертного совета ПИР-Центра @yadernykontrol, рассказывает, как частный сектор открывает эру «алгоритмических войн».
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/startapy-na-pole-boya-kak-chastnyy-sektor-otkryvaet-eru-algoritmicheskikh-voyn/
🇺🇸⚛️🇮🇷 Военная операция Вашингтона, проведенная в июне 2025 г., хоть и уничтожила значительную часть ядерных объектов Ирана, также в известной степени лишила международное сообщество достоверной информации относительно уровня развития атомной программы Тегерана, что в значительной степени усложняет поиск дипломатического пути преодоления иранского кризиса.
Если до ракетных ударов Трампа руководство Тегерана имело основания полагать, что объекты на его территории находятся в относительной безопасности от любых посягательств кроме разве что атак Израиля, то после непосредственного вмешательства Вашингтона в конфликт настроения в Тегеране скорее всего поменялись. Учитывая, что теперь любые объекты на территории Ирана могут подвергнуться удару, вероятно, ядерная программа Исламской Республики уйдет в глубокое подполье, что в известной степени происходит уже сегодня. Причем углубление иранской ядерной программы в теневую сферу может иметь негативные последствия не только для избранного Трампом силового метода решения иранского ядерного кризиса, но также и для потенциального продолжения дипломатического трека. Если раньше за столом переговоров можно было с уверенностью обсуждать конкретные объемы и уровни обогащения радиоактивных веществ, количество и модели центрифуг, то сейчас, в атмосфере неизвестности, говорить об условиях новой сделки будет значительно труднее.
Пока что нет никаких оснований говорить о том, что ракетные удары Трампа хоть в какой-то степени приблизили разрешение ядерного кризиса на Ближнем Востоке. Причем атака США произошла в едва ли не самое критичное время для ядерной дипломатии, когда сроки действия ключевых положений СВПД близятся к завершению, а подписанты соглашения вынуждены принимать решение относительно возобновления санкционного режима ООН. Если такое решение не будет принято в ближайшее время, то международное сообщество потеряет наиболее важный коллективный рычаг экономического давления на Исламскую Республику, а согласовать новый может быть проблематичным, учитывая позиции России и Китая. После ракетных ударов США едва ли стоит ожидать скорого продолжения конструктивного диалога по перезаключению ядерной сделки, так что в ближайшее время подписантам СВПД придется принять решение, возвращать санкционный режим ООН или нет. Оба варианта в разной степени не способствуют разрешению иранского ядерного кризиса.
Пётр Кортунов объясняет, почему метод кнута с Ираном по-прежнему не работает.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/v-strane-nevyuchennykh-urokov-pochemu-metod-knuta-s-iranom-po-prezhnemu-ne-rabotaet/
🇦🇿🇦🇲 Для реального продвижения к миру Армении необходимо проявить политическую волю и пойти на конструктивные уступки.
В преддверии встречи И. Алиева и Н. Пашиняна в статье азербайджанских исследователей — Наргиз Мемед-заде и Парваны Мустафазаде — уточняется позиция Азербайджана по вопросу мирных переговоров с Арменией и обеспечения безопасности в регионе.
https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/columns/postsoviet/mirnye-initsiativy-azerbaydzhanskoy-respubliki-v-postkonfliktnyy-period/