59104
У каждой картины есть своя история... Все вопросы — @nikfr0st Менеджер — @yuliyapic Наши стикеры: t.me/addstickers/pic_history Контент: https://artchive.ru/
"Никогда не гонитесь за большими размерами этюдов; в большом этюде больше вранья, а в маленьком совсем мало, и если вы по-настоящему, серьезно почувствуете, что вы видели, когда писали этюд, то и на картине отобразится правильное и полное впечатление виденного".
Исаак Ильич Левитан
В конце 1860-х между официальным Салоном с консервативным жюри и живописцами-новаторами назрел серьезный конфликт. Он был такого масштаба, что пришлось вмешаться императору Наполеону III и предоставить «отверженным» художникам отдельное место для демонстрации картин, которые не были приняты в Салон.
Групповой портрет «Ателье в Батиньоле» («Мастерская в Батиньоле») можно считать манифестом и заявлением о творческой дружбе. Как писал автор картины Анри Фантен-Латур: «Не семейные узы, не родственные связи объединяют отныне людей, а осознание своей причастности к общему делу».
Художник запечатлел группу людей с серьезными лицами, они одеты в темные костюмы. Фантен-Латур хотел придать им респектабельности, потому что они подвергались критике и осуждению. Задача портрета была не в раскрытии образов героев,а в передаче близости друг к другу участников сообщества.
Слева на картине два предмета, которые демонстрируют символы «новой живописной школы»: статуя Минервы как дань уважения античным традициям и керамический японский кувшин в знак восхищения японским искусством (оно оказало сильнейшее влияние на импрессионистов, главные из которых запечатлены на этом портрете).
Слева направо на картине «Ателье в Батиньоле» изображены:
— Отто Шолдерер, немецкий художник, который приехал во Францию, чтобы познакомиться с последователями Гюстава Курбе.
— Эдуар Мане сидит за мольбертом. На картине изображена его мастерская. Молодых художников, которых через четыре года обзовут импрессионистами, в ту пору называли "бандой Мане" или батиньольцами. Батиньоль - район Парижа, где снимали мастерские, встречались, спорили и выпивали будущие импрессионисты. Французская богема по сей день селится в этих местах.
— Огюст Ренуар в шляпе - ему только 29 лет.
— Захария Аструк, французский журналист и художник (сидит рядом с Мане). Возможно, именно его портрет пишет Мане во время этого, вошедшего в историю, сеанса.
— Эмиль Золя (стоит за синим креслом) - как публицист он защищал творчество импрессионистов в своих статьях, а как писатель изобразил некоторых из них в своем романе «Творчество»: например, Клода Лантье Золя списал с Сезанна.
— Эдмон Мэтр (на картине справа от Золя) - музыкант, коллекционер и меценат, друг художников-бунтарей.
— Фредерик Базиль, в незабываемых клетчатых брюках - художник, ему 28 лет, через несколько месяцев после написания этой картины он погибнет на Франко-прусской войне. В этой компании он самый высокий, самый видный - и в искусстве Базиль мог занять такое же место, как на этом полотне: так думали о нем современники, так говорят нынешние исследователи импрессионизма. И у Мане, и у Базиля были мастерские в районе Батиньоль. Базиль свою запечатлел в том же 1870-м году.
— Клод Моне - едва втиснулся в пространство картины и скромно выглядывает из-за плеча Базиля человек, чье имя вскоре станет синонимом импрессионизма.
Фантен-Латур предвидел, что в будущем творчество импрессионистов будет понято и принято: «Когда на смену нынешним глупостям придет будущее и нападки на Мане прекратятся, в моей картине будут видеть только сцену в интерьере ателье, в котором художник пишет портрет друга в окружении прочих друзей».
#ФантенЛатур #Портрет #Реализм
@pic_history
"Окончить картину иногда очень трудно - боишься испортить одним мазком. Вот и стоят они, "дозревают", повернутые к стене. Нужно работать быстро, но не спешить заканчивать. Чтобы закончить, иногда нужно два-три мазка, а вот каких, не сразу решишь".
Исаак Ильич Левитан
Работа: "Осенний день. Сокольники", 1879 г.
Красота в глазах смотрящего
Неизменным было и то, как Коринт изображал свою верную соратницу и подругу. Часто он не знал жалости к своим персонажам, живописуя их чересчур натуралистично, порой выпячивая характерные и не всегда приятные черты. Не имело значения, был то ветхозаветный Самсон, товарищ Ловиса писатель Герберт Ойленберг, да хоть сам Коринт собственной персоной.
Лишь только Шарлотта Беренд исключительно прекрасна на всех его полотнах. Неважно, писал он ее в начальный, исполненный романтики конфетно-букетный период отношений, или через восемь лет совместной жизни, уже с двумя детьми на руках. Или спустя все двадцать, в ее зрелые годы – любая сцена с участием жены дышит невыразимой нежностью, преданностью и теплотой, на какую только был способен беспощадный ко всему остальному миру Коринт.
И Шарлотта отвечает ему взаимностью. Всю эту гамму чувств хранит ее мягкий взгляд с картины «Утреннее солнце». Художнику удалось поймать скоротечный, а поэтому ценный для импрессиониста момент пробуждения: буквально один миг между сном и явью.
Не успев привести в порядок сбившуюся во время сна ночную рубашку, едва открывшая глаза Шарлотта прикрывает их от слепящего солнца краем подушки, чтобы как следует разглядеть первое, что предстает перед ее взором каждое утро, и самое драгоценное, что есть в ее жизни, – своего мужа.
Красавица и чудовище
Трудно поверить, но в момент написания картины их брак уже приближался к 10-летней отметке. Впервые художник встречает Шарлотту в 1901 году, когда та поднимается по ступеням свежеоткрывшейся художественной школы для женщин в Берлине, основателем и преподавателем которой, собственно, и был Коринт.
На первых порах замкнутый в себе и неуклюжий художник сторонится 21-летней девушки из хорошей еврейской семьи (ее отец владел торговым бизнесом) более чем в два раза младше его. Но очень быстро цветущая красота, природный шарм, острый ум и искрящееся жизнелюбие Шарлотты снимают чары с угрюмого мэтра и превращают нелюдимое существо в ее единственного и неповторимого принца.
Спустя полгода после встречи Коринт пишет ее первый портрет, а еще через месяц они едут в совместный отпуск на побережье Балтийского моря. Здесь их отношения переходят на новый уровень: Ловис и Шарлотта становятся парой, которую способна будет разлучить лишь смерть.
Цыганская дочь
Во время знаменательного морского путешествия Коринт напишет один из самых известных образов своей возлюбленной и даст ему название, которое станет почвой для трудностей перевода на любой из языков мира – Paddel-Petermannchen.
А появилось оно так. Шарлотта делится с художником историей о том, как однажды она получила предложение руки и сердца от некоего поклонника из Саксонии. Чтобы избавиться от ухажера, шутница преподносит ему легенду о своих корнях, согласно которой она на самом деле происходит из знаменитого цыганского рода Петерманов. Но в глубоком детстве кочевая семья выменяла ее на другого, белокурого и голубоглазого ребенка.
Коринту настолько понравился рассказ, что с тех пор он зовет Шарлотту не иначе как уменьшительно-ласкательной формой ее «цыганской» фамилии – Petermannchen, что по-русски звучит приблизительно как «Петерманчик». Это прозвище появится и на других картинах Коринта, посвященных жене.
#ЛовисКоринт #Портрет
@pic_history
"Художники, не являющиеся колористами, занимаются раскрашиванием, а не живописью. Живопись, в собственном смысле слова, если речь идет не об одноцветных картинах, содержит в себе идею цвета как одну из необходимых ее основ наряду со светотенью, пропорцией и перспективой".
Эжен Делакруа.
Работа: "Купальщицы", 1854 г.
"Сказитель былин Никита Богданов"
1876 г.
Василий Дмитриевич Поленов
Государственная Третьяковская галерея.
Красочный переворот
Выходца из крестьянской среды мало интересовали идеология или политика. Малявина скорее занимали искания в сфере разработки таких красок, что позволили бы передать требуемую силу экспрессии, которой неизменно проникнуты его работы, посвященные русским женщинам-крестьянкам.
И в процессе создания «Вихря» ему таки удалось произвести свою личную революцию. Правда, не без помощи коллеги – художника Игоря Эммануиловича Грабаря. «Зная, что я много возился с технологией красок, он просил меня дать ему какой-нибудь рецепт связующего вещества, поднимающий светосилу и интенсивность цвета – он собирался сам тереть краски, – вспоминает Грабарь. – Я дал ему рецепт, главными составными частями которого были венецианский терпентин и копаловый лак, предупредив его, что успех зависит от правильности дозировки: слишком большой перевес терпентина может сделать краску почти несохнущей, почему его надо регулировать смолой-копалом, расплавленным в льняном масле».
Рецепт Грабаря пришелся ко двору: с того времени Малявин пишет этим составом все свои картины. Но он пропускает мимо ушей предостережение товарища, и по широте душевной не жалеет ингредиентов. Из-за чего краски «Вихря» продолжали жить своей жизнью еще долгое время после окончания работы над холстом, по свидетельству художника Грабаря: «Неумеренное количество венецианского терпентина, взятое Малявиным в связующем веществе, превратило красочное тесто этой картины в массу, до сих пор не затвердевшую, в жаркие летние дни распускающуюся и даже грозящую прийти в движение. Но яркость красок, их блеск действительно изумительный, оставляя далеко позади яркость простых масляных красок».
Ищущий да обрящет
Несколько сохранившихся эскизов картины подсказывают, что Малявин трудился не только над поиском идеального компонента для красок «Вихря», но также искал то самое композиционное решение, которое смогло бы в полной мере воплотить в жизнь образ из его головы.
Бабы постепенно разрастались, занимая все больше места в пространстве полотна. Все больше развевались и раскручивались в водовороте танца их наряды. В конце концов они заполонили собой весь холст, едва оставив для фонового пейзажа жалкие клочки по углам.
К слову, из воспоминаний того же Грабаря мы узнаем, что Малявин не видел решительно никаких перспектив для развития в написании ландшафтов из-за того, что все уже было написано до них: «Малявин меня убеждал бросить писать пейзажи: – Как же ты не понимаешь, что после Левитана нельзя уже писать пейзажа. Левитан все переписал и так написал, как ни тебе, ни другому ни за что не написать. Пейзажу, батенька, крышка. Ты просто глупость делаешь. Посмотри, что за пейзажи сейчас на выставках? Только плохие подделки под Левитана».
Зато на одеяниях кружащихся без удержу крестьянских «дервишей» Малявин отрывается по полной. Кажется, именно эти неистовые, неукротимые как все стихии природы, вместе взятые, сарафаны и есть главные герои картины. На фоне их кропотливой, филигранной, мозаичной проработки не то что пейзаж – лица персонажей уходят на дальний план.
Это одежды задают динамику и ритм полотна, буквально приводя в движение его поверхность и гипнотизируя всякого на него смотрящего. Сергей Голоушев (Глаголь) делится ошеломляющим воздействием картины на органы чувств: «Вихрь производил впечатление красивого ковра с огненно-красными, малиново-красными и сине-зелеными пятнами. Краски горят. Долго смотреть на них больно глазам, и все-таки оторваться не хочется. Что-то чарующее, влекущее к себе».
Тщание Малявина возымело эффект, а его результат оценен по достоинству. После презентации картины на 3-й выставке Союза русских художников в 1906 году ее тотчас выкупил Совет Третьяковской галереи, где «Вихрь» занимает видное место и по сей день.
#ФилиппМалявин
@pic_history
👀 Смотреть в высоком качестве
"Больше решительности в применении красок, больше гибкости в тонах. Больше беспорядка в позах пажей; они слишком рассчитаны. Позолота более светлая в тенях и более нежная. В общем меньше симметрии".
Жан Огюст Доминик Энгр периода его работы над картиной "Папа Пий VII в Сикстинской капелле".
Известность портрета герцогини Девоншинской (его оригинал хранится в галерее Библиотеки Хантингтона, а гравюра 1780 года – в Румянцевском музее) определяется не столько мастерством исполнения, сколько широкой, с привкусом скандальности, популярностью его героини – владелицы литературного салона и предводительницы политической партии вигов.
Портрет Джорджианы, герцогини Девонширской несет на себе все черты аристократической живописи: героиня, одетая в нарядное платье и с парадной причёской, стоит, облокотившись одной рукой на балюстраду, а другой придерживает складки платья. Пейзажный фон и перила лестницы выписаны обобщенно и бегло, поскольку пейзаж и в выбранном жанре, и в творчестве Рейнолдса в целом играет исключительно подчиненную роль. Нельзя сказать, что в этом образе Джорджианы Кавендиш каким-либо особым способом передана её индивидуальность: возможно, лишь в пристальном и немного лукавом взгляде герцогини можно прочесть её политические и личные амбиции.
Семью-восемью годами позже Томас Гейнсборо также писал герцогиню Девонширскую на фоне абсолютно традиционных для парадного портрета драпировок и колонн, однако сравнение портретов Джорджианы в исполнении Гейнсборо и Рейнолдса работает не в пользу последнего. Знатоки называют творческую манеру Рейнолдса сглаженной и суховатой в противовес свежести взгляда Гейнсборо. Нежелание Рейнолдса при изображении герцогини Девонширской изобретать что-то принципиально новое в колорите, композиции или в методах раскрытия характера также играет не в пользу художника. Среди его чрезвычайно многочисленных парадных портретов мы довольно быстро вычислим образцы с практически идентичной композицией или обнаружим очень похожие по колориту и/или крою платья цвета слоновой кости с оранжево-коричневой отделкой.
Всё это можно отчасти объяснить несколько «конвейерным» подходом, осуществляемым мастерской Рейнолдса: в иной год под именем художника выходило в свет до сотни картин и, как отмечают исследователи, «Рейнолдс просто задыхался в рамках парадного портрета».
#ДжошуаРейнолдс #Портрет #Рококо
@pic_history
Портрет, возможно, не получил бы столь широкой известности, если бы не личность женщины, на нем изображенной.
Кем была Варвара Юлия фон Крюденер?
Предложи современному зрителю напрячь воображение и описать, кем была баронесса фон Крюденер, исходя лишь из данности этого портрета кисти Ангелики Кауфман, зритель вряд ли смог бы сказать слишком много. Несомненно, было бы отмечено, что перед нами миловидная и грациозная, кудрявая и золотоволосая дама в лёгком белом платье в стиле ампир. Возможно, кому-то и сама портретируемая, и общий поэтический строй картины напомнили бы Марию Лопухину с написанного всего одиннадцатью годами позже портрета Боровиковского (его и Ангелику Кауфман объединяет стилистика сентиментализма). Но едва ли неискушенный зритель разглядел бы в изображённой на полотне женщине что-то особенное. Между тем, Варвара Юлия фон Крюденер – одна из самых одиозных и в то же время загадочных фигур в российской истории. Достаточно сказать, что некоторые историки считают: император Александр I выдвинул идею Священного Союза трех христианских империй (России, Австрии и Пруссии) под прямым влиянием баронессы фон Крюденер и тех долгих разговоров мистико-религиозного содержания, которые ими велись.
В 1882-м году 18-летняя Юлия Варвара Витингоф, происходившая из рода славного российского фельдмаршала Миниха, вышла замуж за дипломата фон Крюденера. Он был много старше и в круговороте европейских балов не мог удержать весёлую и остроумную супругу от измен. Баронесса пережила множество романов. Об одном из них она написала эпистолярно-сентиментальную повесть «Валери» (по-французски), которая сразу же была переведена на несколько языков и ввела в Европе моду одеваться и писать письма «как Валери». Де Линар, главный герой книги Крюденер, даже упомянут в пушкинском «Евгении Онегине» – это именно о нем Татьяна «читает сладостный роман»; а Владимир Набоков доказывал, что и само письмо Татьяны Онегину – не что иное, как вольный перепев текста фон Крюденер.
После 40-ка баронесса переживает некое «обращение», предается религиозной экзальтации, объявляет себя духовидицей и пророчицей, Наполеона антихристом, а Александра – богоносцем; вокруг неё собирается немалый сонм тех, кто внимает ей, включая даже европейских монархов, хотя православная церковь видела в её визионерстве и мистике только «зловерие лжехристианское». Подорвав здоровье аскетическими экспериментами, умерла Варвара Юлия фон Крюденер в 1824-м году в Крыму.
Художественное своеобразие портрета баронессы фон Крюденер кисти Ангелики Кауфман
Нежная мать с маленьким сыном, уподобленным богу Амуру, – сюжет, вполне типичный для неоклассицизма, в русле которого работала Кауфман. Однако изображение на фоне уединенного уголка парка, элегически-мечтательное настроение, мягкая моделировка форм и плавность линий – всё это говорит об отказе художницы от выразительно-образных средств неоклассицизма в пользу сентиментализма, немалую дань которому в своём творчестве отдали не только Ангелика Кауфман, но и сама баронесса фон Крюденер.
#АнгеликаКауфман #Портрет
@pic_history
Большую часть сознательной жизни Сарджент провел в поездках по Европе и миру. Впрочем, путешествовать он начал еще даже до своего рождения. Фицуильям и Мэри Сарджент не оставались в одном месте подолгу: зимы они проводили во Флоренции, Риме или Ницце, а на лето перебирались в Альпы и другие прохладные регионы. С удовольствием и энтузиазмом перенявший кочевой образ жизни родителей, Джон Сингер Сарджент путешествовал не только и не столько ради собственного удовольствия, сколько ради жадного поглощения знаний и впечатлений, ради новых и новых открытий, и главное – непрерывной работы. Но если просмотреть все полотна художника, можно заметить, что в один город он возвращался снова и снова. В этом случае речь уже идет не о новизне, а об узнавании. Это была любовь.
Полотно «Гранд-канал, Венеция» было написано в тот период, когда художник наконец-то позволил себе отказаться от написания портретов на заказ и стал работать исключительно над тем, что представляло для него наибольший интерес. В начале XX века он пишет множество венецианских пейзажей: величественные палаццо, залитые солнцем каналы и, конечно же, гондолы (лодки и корабли были едва ли не самыми любимыми объектами Сарджента).
После смерти матери в 1906 году, Сарджент начинает путешествовать еще больше. Художник отправляется на Майорку, Корфу, в Итальянские Альпы, в Тироль… Но все равно возвращается в любимую Венецию. Он делится своим восхищением с сестрами, племянниками и друзьями. Эти семейные поездки напоминают ему о том времени, когда он был ребенком и узнавал мир благодаря родителям. Его венецианским пристанищем становится Палаццо Барбаро – дом его друга и дальнего родственника Ральфа Кертиса.
Последнее путешествие в Венецию художник совершил в 1913 году. Первая Мировая война стала непреодолимым препятствием между Сарджентом и его любимым городом. А в 1922 году умер Ральф Кертис, после чего художник уже не мог воспринимать Венецию так же, как раньше, и больше ни разу сюда не возвращался. Остались лишь воспоминания и сотни акварелей, многие из которых даже не были датированы и подписаны.
#ДжонСарджент #Импрессионизм
@pic_history
"А все-таки другую не буду любить так, как тебя, моя, моя хорошая. Да, да, ведь ты моя. Ох, прости меня, но я люблю тебя. У меня совершенный дурман в голове, но я уверен, что все, что делалось воображением и рукой художника — все, все делалось почти в пьяном настроении, оттого они и хороши эти мастера XVI века Ренессанса. Легко им жилось, беззаботно. Я хочу таким быть — беззаботным; в нынешнем веке пишут все тяжелое, ничего отрадного. Я хочу, хочу отрадного и буду писать только отрадное. Жаль, сегодня погода дрянь, приятно здесь развалиться в гондоле и ездить по каналам и созерцать дворцы дожей..."
Валентин Серов. Письма Ольге Трубниковой 1887 год.
"Осень в Абрамцеве"
1890 г.
Василий Дмитриевич Поленов
Государственный мемориальный историко-художественный и природный музей-заповедник В.Д. Поленова, Тульская область.
"Ателье в Батиньоле"
1870 г.
Анри Фантен-Латур
Музей д’Орсе, Париж.
👀 Смотреть в высоком качестве
"Девушка среди мальв"
Конец XIX века
Вильгельм Александрович Котарбинский
Частная коллекция.
"Утреннее солнце"
1910 г.
Ловис Коринт
Музей земли Гессен, Дармштадт.
👀 Смотреть в высоком качестве
«Утреннее солнце» – одна из бесчисленных картин Ловиса Коринта, запечатлевших его излюбленную модель, драгоценную музу, главную женщину всей его жизни – жену Шарлотту Беренд.
Он писал ее на каждом этапе развития их отношений, в различных ипостасях, ведя своеобразную летопись их семейной жизни. Среди прочих переменных, с момента их встречи Шарлотта стала единственной константой в биографии Коринта, изобилующей взлетами и падениями. А позже – и несгибаемой опорой во время тяжелой болезни, отнявшей чувствительность и подвижность половины тела художника.
"Дом художника"
1910-е
Сергей Иванович Светославский
"Вихрь"
1906 г.
Филипп Андреевич Малявин
Государственная Третьяковская галерея.
👀 Смотреть в высоком качестве
«Вихрь» – не просто одна из самых известных и масштабных картин Малявина, размерами больше смахивающая на театральный задник. Программное полотно, обрушивающееся на посетителя Третьяковки лавинообразной, взрывной кроваво-красной мощью – метафора всей жизни художника, подобно вихрю ворвавшегося в чинный художественный мир Петербурга прямиком из афонского монастыря.
Малявин начал работать над холстом в самом начале событий, которые впоследствии вошли в историю под названием Первой русской революции. Это ввело многих критиков, как современных художнику, так и нам, в соблазн приписывать «Вихрю» тревожное предчувствие надвигающегося урагана перемен, воплотившееся в революционно-алые сполохи энергичных дробных мазков.
"Тёмные люди"
1882 г.
Константин Аполлонович Савицкий
Государственный Русский музей.
"Джорджиана, герцогиня Девонширская"
1776 г.
Джошуа Рейнолдс
Библиотека, художественное собрание и ботанические сады Хантингтона, Калифорния.
"Портрет Клода Моне"
1887 г.
Джон Сингер Сарджент
"Баронесса фон Крюденер с сыном Полем"
1786 г.
Ангелика Кауфман
Лувр, Париж.
"La Ghirlandata" (Увенчанная гирляндой)
1873 г.
Данте Габриэль Россетти
Художественная галерея Гилдхолла, Лондон.
"Гранд-канал, гондолы у причала. Венеция"
1907 г.
Джон Сингер Сарджент
Национальная галерея искусства.
"Портрет художницы Эмили Шарми"
1908 г.
Пьер Поль Жирье
Городская галерея в доме Ленбаха, Мюнхен.
Предстоящая в Париже выставка раскроет богатое культурное наследие Узбекистана для международной аудитории. В Лувре будут представлены 70 уникальных отреставрированных артефактов из музеев страны.
Что покажет Узбекистан миру, смотрите в ролике.