Рукописный текст Дейкстры, объясняющий, почему считать надо с нуля, для примера:
https://www.cs.utexas.edu/~EWD/ewd08xx/EWD831.PDF
Franciscan Pero Brzica, Ante Zrinušić, Sipka and I waged a bet on who would slaughter more prisoners that night. The killing started and already after an hour I slaughtered much more than they did. It seemed to me that I was in seventh heaven. I had never felt such bliss in my life. And already after a few hours I slaughtered 1,100 people, while the others only managed to kill 300 to 400 each. And then, when I was experiencing the greatest ecstasy I noticed an elderly peasant standing and peacefully and calmly watching me slaughter my victims and them dying in the greatest pain. That look of his shook me: in the midst of the greatest ecstasy I suddenly froze and for some time couldn't make a single move. And then I walked up to him and found out that he was some Vukasin [Mandrapa] from the village of Klepci near Capljina whose whole family had been killed, and who was sent to Jasenovac after having worked in the forests. He spoke this with incomprehensible peace which affected me more than the terrible cries around us. All at once I felt the wish to disrupt his peace with the most brutal torturing and, through his suffering, to restore my ecstasy and continue to enjoy the inflicting of pain. “I singled him out and sat him down on a log. I ordered him to cry out: ‘Long live Poglavnik [Fuehrer] Pavelić!', or I would cut his ear off. Vukasin was silent. I ripped his ear off. He didn't say a word. I told him once again to cry out ‘Long live Pavelić!' or I would tear off the other ear too. I tore off the other ear. ‘Yell: “Long live Pavelić!”, or I'll tear off your nose.' And when I ordered him for the fourth time to yell ‘Long live Pavelić!' and threatened to take his heart out with a knife, he looked at me, that is, somehow through me and over me into uncertainty and slowly said: ‘Do your job, child.' [Radi ti, dijete, svoj posao.] After that, these words of his totally bewildered me. I froze, plucked out his eyes, tore out his heart, cut his throat from ear to ear and threw him into the pit. But then something broke within me and I could no longer kill that night ... Brzica won the bet because he had slaughtered 1,360 prisoners and I paid the bet without a word.” (Qtd. in The Role of the Vatican in the Breakup of the Yugoslav State, by Dr. Milan Bulajić, Belgrade, 1994: 156-57; from a January 1943, interview with Friganović by psychiatrist Dr. Nedo Zec, who was also an inmate at Jasenovac.)
Читать полностью…https://www.greggirardpictures.com/product/city-of-darkness-revisited-with-slipcase
Читать полностью…По цензурным соображениям было изменено и название (см. История создания): название «Возлюби ближнего» не проходило как аллюзия на Новый Завет, а название «Возлюби дальнего» — как (ненамеренная) цитата из Ницше
Читать полностью…Подполье не было политической партией. Более того, подполье даже не было фронтом политических партий. Специфика обстоятельств разбила штаб на две непримиримые группы: категорические противники башен и категорические сторонники башен. Все эти люди были в большей или меньшей степени в оппозиции к существующему порядку вещей, но, массаракш, до чего же разнились их побуждения!
Были биологисты, которым было абсолютно все равно, стоит ли у власти Папа, крупнейший потомственный финансист, глава целого клана банкиров и промышленников, или демократический союз представителей трудящихся слоев общества. Они хотели только, чтобы проклятые башни были срыты и можно было бы жить по-человечески, как они выражались, то-есть по-старому, по-довоенному… Были аристократы, уцелевшие остатки привилегированных классов старой империи, все еще воображавшие, что имеет место затянувшееся недоразумения, что народ верен законному наследнику императорского престола (здоровенному унылому детине, сильно пьющему и страдающему кровотечениями из носа) и что только эти нелепые башни, преступное порождение изменивших присяге профессоров Е. И. В. Академии Наук, мешают нашему доброму простодушному народу манифестировать свою искреннюю, добрую, простодушную преданность своим законным владыкам… За безусловное уничтожение башен стояли и революционеры — местные коммунисты и социалисты, такие как Вепрь, теоретически подкованные и закаленные еще в довоенных классовых боях; для них уничтожение башен было лишь необходимым условием возвращения к естественному ходу истории, сигналом к началу ряда революций, которые приведут, в конечном счете, к справедливому общественному устройству. К ним примыкали и бунтарски настроенные интеллектуалы, вроде Зефа или покойного Гэла Кетшефа — просто честные люди, полагавшие затею с башнями отвратительной и опасной, уводящей человечество в тупик…
За сохранение башен стояли вождисты, либералы и просветители. Вождисты — самое правое крыло подполья — были, по выражению Зефа, просто бандой властолюбцев, рвущихся к департаментским креслам, и рвущихся небезуспешно: некий Клау-Мошенник, продравшийся в Департамент пропаганды, был в свое время видным лидером этой фашистской группировки. Эти политические бандиты были готовы бешено, не разбираясь в средствах, драться против любого правительства, если оно составлено без их участия… Либералы были в общем против башен и против Неизвестных Отцов. Однако больше всего они боялись гражданской войны. Это были национальные патриоты, чрезвычайно пекущиеся о славе и мощи государства и опасающиеся, что уничтожение башен приведет к хаосу, всеобщему оплеванию святынь и безвозвратному распаду нации. В подполье они сидели потому, что все, как один, были сторонниками парламентских форм правления… Что же касается просветителей, то это были, несомненно, честные, искренние и неглупые люди. Они ненавидели тиранию Отцов, были категорически против использования башен для обмана масс, но считали башни могучим средством воспитания народа. Современный человек по натуре — дикарь и зверь, говорили они. Воспитывать его классическими методами это дело веков и веков. Выжечь в человеке зверя, задушить в нем животные инстинкты, научить его добру, любви к ближнему, научить его ненавидеть невежество, ложь, обывательщину — вот благородная задача, и с помощью башен эту задачу можно было бы решить на протяжении одного поколения…
Коммунистов было слишком мало, почти всех их перебили во время войны и переворота; аристократов никто всерьез не принимал; либералы же были слишком пассивны и зачастую сами не понимали, чего хотят. Поэтому самыми влиятельными и массовыми группировками в подполье оставались биологисты, вождисты и просветители. Общего у них почти ничего не было, и подполье не имело ни единой программы, ни единого руководства, ни единой стратегии, ни единой тактики…
Я тут уже постил шрифт от Дональда Кнута, но, оказывается, есть ещё и шрифт, повторяющий почерк Дейкстры
https://rrt.sc3d.org/Design/Font/Dijkstra/
Оказывается, существует такой стиль, как гетто-метал. Есть группа Slay Squad: они играют тяжёлую музыку, но при этом остаются «гангстерами из чёрного квартала» и визуально ближе к хип-хоп культуре.
Кажется, путешественник во времени наступил на бабочку
https://en.wikipedia.org/wiki/German_atrocities_committed_against_Soviet_prisoners_of_war
> Of nearly six million who were captured, around three million died during their imprisonment.
> Deaths among these Soviet prisoners of war have been called "one of the greatest crimes in military history",[3] second in number only to those of civilian Jews but far less studied.
В первой публикации «Обитаемого острова» в журнале «Нева» Максим носил фамилию Ростиславский, которая была выбрана таким образом, чтобы аборигенам Саракша, с их односложными именами, было очень сложно её произносить[6]. Однако при подготовке отдельного издания советская цензура потребовала, чтобы её сменили на более «германскую» (с целью отвлечь внимание читателей от антисоветского подтекста «Обитаемого Острова»).
Читать полностью…Знакомства оффлайн практически перестали существовать в 2023 году. Алгоритмы целиком взяли на себя контроль за размножением людей. Почти наверняка это приведёт к некому эффекту в будущем, о котором сейчас никто не говорит.
Читать полностью…