26175
трэп-критика современной культуры Сотрудничество: @prnrpdeals Общение: @golyanovo_taganka
Остроумное промо — слушаешь трек, пока играешь в игру по его мотивам.
vinlisa.itch.io/long-night
Группа Виноградная Лиса из Ижевска выпустила новый сингл в формате бразуерной игрушки, нехитрый лор которой пересекается с текстом. Никогда про них не слышал, но придумано и сделано классно.
За находку спасибо каналу Унежить душу.
Горизонтальная Россия
Мартовская суета в Москве оставила город без тысяч (десятков тысяч, сотни тысяч — кто-то подсчитывал?) уехавших журналистов, программистов, предпринимателей, креативных менеджеров. Призраки военной диктатуры, дефолта и чуть ли не гражданской войны вместе с ужасами фронтовых сводок гнали цифровой класс из России куда угодно — лишь бы не в сердце империи тьмы. Прошли месяцы, многие возвращаются на Родину, которой пока не довелось пережить ни одного из обещанных ей сценариев коллапса. И все же изменилось многое. И наверное одна из самых (пока еще) незаметных, но фундаментальных и словно растворенных в воздухе вещей — это идеологический поворот внутрь страны. Те из числа цифрового класса, думающего класса, кто имел хотя бы техническую возможность уехать, но не сделал этого, и не важно почему — из чувства патриотизма, по малодушию, испугавшись тягот эмиграции, из-за родственников или дела, которое нельзя бросить — многие из этих людей испытали нечто вроде невидимой перепрошивки. Они приняли ту реальность, которая извне России выглядит квадратом Малевича. Они стали различать оттенки черного. Оттенки того мира, который Бранимир окрестил «родным адом», а Шевчук любяще называл «уродиной». В этих оттенках еще предстоит разобраться, провести титаническую, почти невозможную работу построения пусть парадоксального, но не сатанинского мифа русского космоса. Но одно ясно — вне этого космоса нас не существует.
Отъезд западнической интеллигенции я считаю потерей для России, несмотря на мои идеологические расхождения с этими людьми. Но в чем-то этот (надеюсь, временный) отъезд был нам полезен. Он показал, что больше нет смысла оглядываться на леволиберальную тусовку в своих взглядах и суждениях. Не важно, что о тебе подумает коллективный Красильщик, потому что он больше ничего не решает — ни в профессиональной среде, ни в богемной, его просто нет. Как нет и коллективного Запада, питающего эту прослойку левыми идеологемами. Возможности уехать отрезаны, построение карьеры на Западе — утопия. А значит не надо штудировать словарь толерантной лексики, чтобы белые люди признали тебя за своего. Высвобождается огромный человеческий ресурс студенческой молодежи, которая может мыслить не оглядываясь на то, что тебя не возьмут работать в «приличное» место из-за «неправильных» суждений. И вот новая Москва: с аншлагами на лекциях консервативного книжного магазина «Листва», с русской секцией на дизайн-выходных в Костроме, со студентами, которые гуляют по Китай-городу в футболках с национальной символикой, с самоорганизающимися волонтерами, которые помогают беженцам. А скоро (надеюсь) «Русский альбом» Хаски, запланированный задолго до войны, и выход которого сейчас выглядит символом нового времени.
Сплочение — неизбежное следствие изоляции. Быть против убийств — не значит отказаться от самого себя. Россия — это горизонтальные связи.
P.S. Тут важно добавить, что все эти низовые инициативы существуют на уровне не связанных с государством сообществ и расцветают благодаря временному совпадению с политической конъюнктурой, при этом для текущего режима это именно что временные попутчики, опасные в долгосрочной перспективе. Пример того, как режим сливает патриотов, мы видели после «русской весны» и нет никаких оснований думать, что сейчас будет иначе.
Три измерения войны
Существуют ли по-настоящему антивоенные фильмы и песни? Да, многие вещи на военную тему позиционируются как таковые. Но при просмотре/прослушивании значительной части военной классики возникают скорее возвышенные чувства грусти, сопереживания героизму, а в большинстве современных военных фильмов к этим чувствам примешивается адреналин от эффектных батальных сцен. Гипнотическая эстетика оружия, крови, огня и разрушения манит творцов своими возможностями, и вместо того, чтобы прививать людям отвращение к войне, возникает обратный эффект. Редкие фильмы и песни избегают этой ловушки.
У Бранимира, одного из главных представителей акустического андеграунда России, есть интересная песня о войне, деконструирующая ее романтический ореол в художественном поле. Не думаю, что в этом заключалась задумка автора, мне эта песня долгое время казалась скорее апологией войны. А недавно я услышал ее совершенно по-новому.
Бранимир раскладывает войну на три измерения: детско-романтическое, сакрально-патриотическое и реалистическое. В экспозиции дан мир безмятежного детства, где мальчишки играют в танчики на старой приставке и прячут патроны в тайном схроне с перьями ворон. Это невинная война-игра. Почему дети играют в танчики? Потому что они живут в мире, где идет реальная война: «Рубка бубнит горько, сядь да уши грей: ядерные гонки, терки упырей». Окруженные эстетикой войны и взрослыми разговорами о ней, дети мечтают о воинском героизме и в игровой форме взаимодействуют с сакральной военной символикой. Дети в войну играют, взрослые — упарываются ей, словно наркотой, с помощью радио-сводок и телепередач. Это два измерения. Третье наступает вместе с приходом настоящих танков:
А завтра придут равнодушные танки
И дом наш сметут, разравняют останки.
И резать нас будут, как грязных свиней
Им можно, они на священной войне
Эта горькая ремарка в последней строчке показывает, как соотносятся сакральное и реальное измерения войны. Для одних — патриотическая гекатомба, для других — руины, пепел, живодерня. И вот уже взрослых мужиков, вчерашних детей, заматывает кровавая круговерть. Побуждения благие — защитить свой маленький мир, «угодья, что кровью достались дедам». Кровь предков требует новой крови.
Концовка песни оставляет надежду — отцовский шепот «не бойся, все это с тобою во сне» возвращает слушателя в детство, и в то же время ставит в положение взрослого, от которого зависит будущее детей. Останутся ли кровавые танки лишь ночным кошмаром, компьютерной игрой или прорвутся сквозь сновиденческо-виртуальный барьер в нашу реальность — недавно этот вопрос потерял смысл для многих людей.
Николай Дуксин (экс-Gazgolder) теперь часть музыкальной команды VK
Cервис VK Музыка активно развивается. В феврале к нему присоединился Сергей Мудрик, известный по работе на «Вечернем Урганте». А теперь VK объявляет о назначении еще одного зарекомендовавшего себя профессионала с многолетним опытом в индустрии. Николай Дуксин стал директором по музыкальным сервисам VK.
С 2010 года Николай работал в структуре Газгольдера, а с 2013 возглавлял управление всеми бизнес-процессами лейбла. Дуксин связан с периодом становления Газгольдера в качестве одного из главных рэп-лейблов страны: он прошел путь от эпохи Гуфа, АК-47 и ТГК до подписания Скриптонита и превращения Басты в одного из главных артистов СНГ. Теперь Дуксин будет развивать музыкальные сервисы VK.
С закрытием Instagram в России стало сложнее узнавать о новых релизах. «No Cap» — канал, где в одном месте собраны новинки западных и отечественных рэперов
Больше не нужно подписываться на множество пабликов. Всё собрано в одном месте — без воды и проходных постов. Сегодня ночью в канале выйдут новые альбомы Post Malone, 070 Shake, треки Feduk, Logic, Polo G и других артистов.
Под каждым постом с музыкой есть ссылки на все музыкальные площадки: от Apple Music до Tidal. Можно в два клика перейти на свою площадку и заценить новую музыку нужного артиста.
Перейти в канал — t.me/nocap.
Давайте честно, русский рэп 1990-х был редкостной шляпой. Примитивные тексты, плоские биты, нулевая техника. Старичкам сведет олдскулы, но лучшая проверка — включить рэп того времени какому-нибудь лил пидору. Классические треки Биг Дэдди Кейна, Паблик Энеми или Ракима все еще качают. В отличие от альбомов Бэд Бэлэнс (только не бейте).
Есть исключения, конечно. Большинство из них относится ко второй половине 1990-х. К примеру, альбом группы Дамат «Новый день». По сути, даже не альбом, а сборник треков, вышедший в серии культовых микстейпов «ТРЭПАНАЦИЯ Ч-РЭПА».
Самый сок тут — «Новый день» и «Срок подошел к концу». Первая — адреналиновая отповедь злобного ублюдка, объебашенного всем чем можно, герой Кровостока, вколотый винтом. Тут больше эмоций, чем вскрывающих деталей, но контекст 1996-го (бандитизм, нищета, рыночная анархия) при прослушивании добавляет трушности агрессивной читке в духе хорроркора.
«Срок подошел к концу» тоже заставляет анахронично упомянуть Кровосток, точнее их хрестоматийный бит в треке «Куртец». Кажется, парни сильно упарывались Даматом, иначе эти совпадения объяснить сложно. Настроение трека максимально блатное. Герой вроде как выходит на свободу, но читает с такой угрюмой злобой, будто не домой возвращается, а садится на более жесткую зону. Грузная поступь бита словно походка видавшего виды бродяги, оставляющего за собой шлейф воровского рока. Лучшего всего заходит вкупе с атмосферным клипом, снятым на видео-регистратор…
#рэпклассика90х
Решил ввести экспериментальный образовательный формат в канале, чтобы проверить ваши знания о рэпе и отделить тру от фейка.
Читать полностью…
Новый альбом Кендрика — это психоаналитический подкоп под ментальность рэппера. Вооружившись Новым заветом и Фрейдом, Ламар разоблачает рэп-маскулинность, объясняя ее через непроговоренные травмы, связанные с сексуальными насилием. По сути, повторяет трюк Оксимирона из «Кто убил Марка».
Неудивительно, что русский рэп дошел до рефлексивного саморазоблачения быстрее. Горбаш называет тексты Кендрика «долматовскими», но с мрачной иронией строчек «Я переспал с белой и подумал, что я расист» их скорее стоило назвать довлатовскими. Русская литература повлияла на наших рэпперов сильнее, чем, собственно, рэп — поэтому то, что зашито в нас изначально, с кровью и потом приходится добывать черным лауретам Пулитцера. Да и в США в этой рэп-рефлексивности Кендрик не первый, но наверное самый легитимный — больше рэппер, чем Канее, и очевидно, более черный, чем Эминем. На обложке его дебютника изображены все атрибуты хип-хоп-мифа от травы до гандонов, но там же есть и Библия, а значит, на «Mr. Morale & The Big Steppers», обложка которого разворачивает эти тропы наизнанку, Кендрик возвращается к корневым проблемам своего творчества.
Ключевыми являются два последних трека. В «Mother I Sober» с солисткой Портисхэд проговариваются те самые проблемы с сексуальным насилием и происходит очищение катарсисом. Слово «transformation» используется четыре раза — это христианское понятие, связанное с обрядом Евхаристии, когда ритуальный хлеб и вино пресуществляются в Тело и Кровь Христа. Также понятие «transformation» связано с духовной трансформацией самого человека, которая реализуется через созерцание и отражение славы Всевышнего. В треке Кендрик вновь проходит через кризисные моменты своей жизни, которые его сломали — в детстве он стал свидетелем приставаний к своей матери («я должен был взять оружие, но мне было только пять»), это породило в нем страх и ненависть, которые он подавлял с помощью рэпа, но и в итоге стал зависим от секса и изменял жене, бесконечно виня себя не в силах остановиться. В сексуальном растлении Кендрик видит корень гипертрофированной рэп-маскулинности, которая призвана подавить детские травмы: «Я знаю все секреты, каждый второй рэппер подвергался сексуальному насилию, вижу каждый день, как они хоронят свою боль в татуировках и цепях». Действительно, проблема сексуального насилия остро стоит в черных семьях. 25% черных женщин подвергаются сексуальному насилию до 18 лет. 20% черных женщин переживали изнасилования. Насилие переживают и мальчики — Лил Уэйн признавался, что был изнасилован в 11 лет, и это не единственный случай.
Вновь пройдя через свои травмы, в финале трека «Mother I Sober» Кендрик очищается, символически освобождая, как жертв насилия (свою маму, сестру, жену), так и тех, кто подвергал их насилию. В этом моменте становится понятным присутствие на альбоме Кодак Блэка в качестве эдакого противовеса Кендрику, рэппера, который обвинялся в сексуальном насилии и стал своеобразным отражением противоречивого портрета нового поколения — чертовски талантлив, но проклят и обречен повторять преступления, жертвой которых был сам.
Последний трек на альбоме начинается со слов «я выбираю себя». Об этом уже много сказано — Кендрик, едва переваливший за возраст Христа, отказывается от роли мессии, которую ему приписывают в рамках американской хип-хоп-парадигмы. Новейшим заветом становится не самосожжение во имя искупления чужих грехов, а продолжение борьбы на личном фронте — защищать себя и семью от безумств мира (к этому же отсылает обложка, где Кендрик в терновом венце закрывает спиной семью, а за ремнем у него виднеется пистолет). Кендрик выбирает быть всего лишь собой, и возможно, в мире, который вновь охвачен пожаром сверхидей, это самый человечный выбор.
Это очень тупо. Попробую объяснить почему.
Клипы Кендрика, да и вообще клипы западных деятелей современной поп-культуры в СНГ смотрят западноориентированные молодые люди. Они и так не поддерживают войну, а многие выступают против. Не давая им потреблять западную поп-культуру, их толкают в объятия родной пропаганды и возбуждают чувства обиды, непонимания и изоляции.
При этом люди, промытые российской пропагандой, соверешенно не затрагиваются. Зато количество людей, которые готовы идти на контакт с западным миром, сокращается.
Вопрос только один: это глупость вследствие западных бюрократико-идеологических внутряков или сознательная политика выталкивания десятков миллионов людей из «эллинистического» мира?
Баста в своем приглашении в Лужники отчаянно подмигивает аудитории, мол, ребята, я в заложниках. Иначе как объяснить:
1. Строчку «Тут правда никому не нужна, так что прости Бодров»
2. Строчку «Молюсь, чтобы Всевышний даровал мир нам»
3. Читку во второй части клипа на фоне Хаммера
4. Строчки «Я ждал этого концерта, как в засуху ждут дождя, чтобы встретиться с тобой и сказать прощай. Я сделаю то, что должен, то что обещал»
Родилась безумная теория, что Баста решил спеть лебединую песню в Лужниках, послав нах власть и заодно смыв мартовский позор с крупнейшей площадки страны (помните, когда подружка Басты Полина Гагарина пела песню Цоя на фоне Z). Иначе зачем вставлять в приглашение американскую военную тачку. Да и интонация трека не похожа ни на Басту последних лет, ни на Басту в целом — поддевает премии, Макса Коржа, немного нервный, на адреналине, на баттловом настрое.
Понятно, что все это бред наивного рэп-фаната, который цепляется за последние иллюзии насчет одного из главных рэпперов страны, за считанные дни своим молчанием вычеркнувшего себя из списка моральных авторитетов для десятков миллионов людей. Знаю, что щас напишут, мол, какой там Баста моральный авторитет с рекламами банков и пенсионной реформой, но все же. Молчание по поводу войны стало водоразделом. Если Гуфу, который всегда был аполитичным, предъявлять нечего, то с Басты с его образом мужика из народа, рубящего правду-матку, тем более называвшего себя украинцем, спрос совершенно иной. И че-т пока Василий не вывозит.
Вы заметили, что особо негде почитать про рэп-гейм? Так что не буду держать в себе.
Хороший альбом у Опг Буды. Типа грязь, но не прям совсем. Вроде бы уличный андеграундный настрой, но с попсовыми разбивочками типа трека «Давно» — Дмитрий Маликов на бите. Бормотанием и джазовым фристайлом где-то напомнил Черную Экономику лучших времен (трек с YN Джеем). Механхоличный трэп, который не забывает про грамотные выебоны.
Вообще слово «грамотный» исчерпывающе описывает — в Буде ощущается задрот, хорошо выучивший хип-хоп-уроки и адаптировавший всю эту тему к русскому. Как бы я ни хейтил, он самый креативный в шалаве сейчас, и правда в своем прайме. Первый Фририо лишь плоская эксплуатация, вторая часть — импровизация.
В данный момент происходит разрушение природного наследия России.
6 апреля Госдума в первом чтении приняла законопроект, который вносит поправки в законы об особо охраняемых природных территориях. Он разработан в рамках антикризисных мер по спасению экономики из жопы. Увы, спасение как обычно происходит за счет средств самих спасаемых. Этот проект может нанести непоправимый вред уникальным природным зонам: озеру Байкал, вулканам Камчатки и заповедникам Кавказа. Их будут застраивать недвижкой и всячески эксплуатировать в ущерб природе.
Петиции может и хуйня, но гласность не хуйня. Распространите эти ссылки дальше.
Подписать петицию
Отправить письмо в экологический комитет Госдумы (есть готовый шаблон текста).
Если набрать в гугле «Гуф Опять» (так называется новый альбом Лехи), выпадет следующий список видосов: «Гуф опять обманул всех своих баб», «Гуф опять извиняется», «Гуф опять дунул».
Гуф опять выпустил альбом — а вот так не скажешь, потому что альбом первый за 6,5 лет (ждали дольше, чем Оксимирона). В промежутке были совместные релизы, были фиты и синглы, но все знают, что только на сольнике будет настоящее продолжение канона — мытарства Алексея Долматова в воображаемом городе.
Гуф создал иконический образ Москвы конца нулевых – начала десятых на своих первых альбомах и он стал даже более реальным, чем реальная Москва для множества людей, которые в ней никогда не были или приезжали впервые, наслушавшись Гуфа. Россия — страна глубинно централизованная, и отпрыск буржуазии из центра столицы закономерно и в то же время парадоксально стал главным в жанре, где традиционно уважаются окраины и трущобы.
Как бы ни трансформировался русский рэп последние 15 лет, Гуф был центром притяжения для его лидеров — причаститься столичного респекта желал ростовский Баста, когда еще был ищущим себя провинциалом в большом городе, к Гуфу приезжали звезды регионального андеграунда ОУ74 из Челябинска, талантливый минский битмейкер Муровей, а потом восходящие хитмейкеры шансон-рэпа Каспийский Груз из Азербайджана — и замоскорецкий наместник русского рэпа по-купечески щедро всем давал дорогу в жизнь. Пиарил концерты, записывал на своих альбомах, предоставлял студии. Фита с Гуфом искали и находили только переехавший в Москву Скриптонит, гений питерского рэпа Смоки Мо и уфимский шоумэн всея Руси Моргенштерн. И даже Тимати, существующему в параллельной Москве роскошных клубов, в итоге понадобился трек с Гуфом для легитимации собственного величия.
Гуф никогда не прилагал сверхусилий, чтобы занять свое место. Он получил его по праву рождения, так свое положение получает знать. Центральный округ достался Гуфу в наследство, как и талант для того, чтобы рассказать о нем. И весь русский рэп, крест на крест от Урала до Закавказья и от Павлодара до Лондона («Все перед Гуфом лебезят», читал Оксимирон в 2008-м в своем программном треке) признавал это право знати — на улицах, оказывается, тоже есть сословный пиетет. Читая о Москве, Гуф говорил о большем — создавал матрицу русского рэпа для всей страны. Вдруг все районы России стали похожи на Замоскворечье — главное, чтобы там были рэпперы.
Но что такое Москва сегодня? На первоначальной обложке альбома «Опять» (сейчас на большинстве площадок ее заменили на другую) изображена старая карта центра Москвы — улицы обведены красным маркером, словно пропитались кровью. Для Гуфа это карминовые потоки воспоминаний и сожалений, в избытке которых альбом тонет и превращается в бормотание рэппера в доме престарелых. И это беспомощное «опять» как заглавие альбома становится рефреном каждого трека — опять он читает про дачу, опять жалуется на здоровье, опять вспоминает мертвых друзей, опять пассивно-агрессивно гонит в сторону коллег (на этот раз Тимати). Опять Гуф хочет зачитать о Москве, но читать нечего, и в сиквеле трека-посвящения родному городу он с горечью читает о том, что любовь между ним и Москвой угасла.
Но для многих людей за пределами Москвы эти кровавые улицы на обложке значат совсем другое. И в этой крови тонут онемевшие богатыри русского рэпа — спешно уезжает Скриптонит, молчит Баста, а органически аполитичный Леша Долматов вставляет какие-то намеки в интро альбома, которые уже ничего не меняют. Москва как столица русского рэпа, государства поверх государств, развернутого далеко за пределы официальных границ, утопает в меланхолии воспоминаний 40-летнего рэппера, глядящего на прошлое сквозь пелену красных глаз, образовавшуюся от крепкой затяжки найденного в старой куртке косяка. Нет больше сословий и нет больше космоса семи высоток и трех колец, по орбите которых крутятся мечты русскоязычных рэпперов Евразии. Личный жизненный тупик Гуфа сливается с глобальным тупиком русского рэпа.
Язык — (больше чем) политический выбор
«Знание языка наделяет человека исключительной силой. Это прекрасно понимал Поль Валери, назвавший язык «богом, заблудившимся в плоти». Ф. Фанон «Черная кожа, белые маски».
В человеческой жизни для меня первичен язык. Язык мышления, язык общения — это и есть мир, за пределами которого только другой язык, который описывает этот мир иначе на структурном уровне. Весь потенциал культуры, все комбинации того, что возможно и невозможно воплотить — в языке. Поэтому вопросы внешней политики для меня в первую очередь связаны с распространением русского языка. Чем больше людей на нем говорит, тем сильнее наша картина мира, наша версия мировой истории, наши представления об истине, Б-ге, человеке и человечности. Не государственно-мифологические или либерально-теоретические, но русские во всей полноте, определяемые языком и питаемые им из глубины истории и всей совокупности созданных и еще не созданных текстов.
Кто-то скажет: не русскому человеку рассуждать сегодня об истине. Но эту войну развязали не русские — ее начали политические элиты, действующие в собственных интересах. И эти интересы в данный момент диаметрально противоположны интересам народа — как уже было сказано, вместо мифической денацификации на Украине происходит дерусификация.
Распространение русского языка выгодно всем, кто говорит на русском: это значит больше экономических взаимоотношений между носителями, больше рабочих мест, больше возможностей для самореализации. При этом распространение языка нарастает вместе с капиталом, которым обладают носители — деньги делают деньги, трудовые отношения порождают трудовые отношения, языковые практики воспроизводят сами себя снова и снова.
На поверхности пример с русским рэпом: русским он назывался, несмотря на то, что за последние годы в числе его крупнейших имен были пара казахов, пара белорусов, сын советско-еврейских иммигрантов из Англии, азербайджанцы, украинцы, прибалты. Все они в итоге оказывались в Москве — столице лидирующей региональной державы. Выражение мыслей на русском — это возможность приобщения к большой истории, к крупнейшим интеллектуальным и экономическим силам региона, возможность быть услышанным далеко за пределами национальной республики. Сила культурных связей между русскоязычными была экономически сильнее, чем потенциальные возможности заработать на иноязычных рынках. Россия была культурным и экономическим хабом для всего постсоветского пространства. Но государство не делало почти ничего, чтобы удержать это лидерство, а 24 февраля нанесло по позициям языка просто сокрушительный удар.
К моменту распада СССР в 1991 году носителями русского языка в мире были 350 миллионов человек. Из них более 70 миллионов — за пределами СССР. К 2004 году число носителей русского в мире сократилось до 278 миллионов (на 20%). К 2015 году — до 243 млн (3,2% населения Земли). При растущей мировой демографии удельный вес русского языка тает еще быстрее.
По данным «Социоцентра», если в начале 1990-х годов число изучавших русский составляло 74,6 млн человек, то к 2004 году сократилось до 51,2 млн, а к 2018-му — до 38,2 млн человек. Сколько их будет в 2023-м?
Я родился в России, живу в России, но моя духовная жизнь — в русском языке. Мое сознание — в русском языке.
Я понимаю тех украинцев, которые сегодня отказываются от русского, переходя на смесь украинского и английского у себя в соцсетях. Но тех, кто считает себя русским, и отказывается от своего языка, я никогда не пойму. Я не понимаю рэппера Фейса, который говорит, что собирается читать рэп на английском. В тот момент, когда люди в России больше всего нуждаются в словах правды на русском. В тот момент, когда русскую культуру пытаются себе присвоить лоялисты и псевдо-патриоты всех мастей. Можно откреститься от преступного государства. Можно сменить место жительства. Но как можно отказаться от самого себя? Нелепо 25-летнему парню примерять демшизовое сознание 60-летних — они его хотя бы выстроили самостоятельно, а ты куда лезешь?
Стою как то пивко попиваю все куда то спешат с утра уже пораньше друг за дружками, зомбированные запрограммированные рептилоиды, Открыл еще бутылочку не спеша и вдруг мысль осенила, ведь нас всё меньше и меньше, тех кого еще не удалось зомбировать.Те кто трезво смотрит на происходящее и может анализировать за глобальные вещи….
Читать полностью…
Ладно, че-т я тут передушнил с политикой, у нас жи добрый (в меру) паблик про музыку, рэпчик и культуру.
Что там в музыке происходит интересного, а? Что вас впечатлило за последние дни, недели, месяцы?
Кто будет поднимать рэп/рок/гиперпоп с колен?
Мало кто знает, что у Многоточия есть альбом 1998 года. Девяностые для русского рэпа — время анархического становления, и закономерно, что лучшие записи того периода не умещаются в форматы альбомов. В прошлом посте я писал про сборник, сегодня — про демо-кассету.
Первое, что приходит на ум, когда слышишь угрюмые и вязкие как стылая каша биты «Территории желаний» — трип-хоп. Агрессивный, гоповатый стиль читки Многоточия, пацанов из Кузьминок в кожанках и кепках, как будто не вяжется с как бы интеллектуальным и интровертным трип-хопом. Но все оказывается закономерным, стоит лишь вспомнить цитату бристолького диджея Краста, которую приводил Горохов по поводу трип-хопа: «Музыка из Бристоля звучит чуть-чуть иначе вовсе не потому, что Бристоль — ужасно музыкальный город. Как раз наоборот. Бристоль — это гнусная расистская дыра. Своеобразие Бристоля в том, что он изолирован от всего остального мира».
Я никогда не был в Бристоле, зато множество раз был в Кузьминках. После одного из таких посещений, мой одноклассник родил классическую цитату: «Я никогда в жизни не вернусь в Кузьминки». Относительно зеленый район на юго-восточной, промышленной окраине Москвы, никогда не славился спокойными жителями. В 2000-х там жил мой друг детства, на его хате был опустошен не один десяток пятилитровых баклашек «Толстяка». Незабываемое ощущение, когда в летних сумерках тащишься от метро «Кузьминки» (в рюкзаке бутылка водки и пачка чипсов) и спиной ощущаешь ковыляющих следом пьяных вурдалаков, трущихся у метро в поисках жертвы. А потом темноту разрезают их хриплые окрики. А потом ты переходишь на бег.
Это была обычная ситуация для конца 2000-х, а что было в Кузьминках в 1998-м можно додумать. Во всяком случае альбом «Территория желаний», с его меланхоличной экспликацией пороков московских трущоб, позволяет это сделать. Одно остается непонятным: как в таком диком месте такие дикие с виду парни писали столь продвинутый по звуку и до сих пор качающий музон?
Лучшие треки: Тень, Ты пахнешь болью, Кому ты веришь
Многоточие «Территория желаний» (1998)
spotify | вконтакте
#рэпклассика90х
В последние дни февраля я слушал только Красную плесень и Сектор газа. Про них надо писать отдельно. Это был способ справиться с абсурдом. Особенно треки Красной плесени, написанные от лица ублюдка-турбопатриота вроде «Красной армии» и «Казаков». Психоделическая по воздействию сатира на русский шовинизм, если не сказать жестче, который всегда цвел у нас под боком, словно борщевик, а мы не придавали ему значения, относясь как к милому, слегка токсичному, но все-таки родному сорняку. Недавно, читая «Мобилизованную нацию» (книга о восприятии немцами Второй мировой), узнал себя в этих строчках: «Похоронный юмор способствовал процессам усвоения и привыкания к ненормальности происходящего без полного принятия его собственного факта. За счет легкомысленных ремарок люди старались переместить очевидное из реальности в область абсурда».
Потом был этап, когда я много слушал Соль земли. У Артема Саграды есть мощнейшие, абсолютно искренние песни о Донбассе и о разных других войнах, выражающие своеобразный извод русского мессианства. Пафос этих песен как-то по-особенному расцвечивал те мартовские дни, и чем сильнее я был не согласен с Саградой в его оценке событий, тем глубже под кожу въедались мурашки от этих треков.
Наконец, наступил третий этап, suicidal tuesday — я окунулся в пучину треков ТВЖ с их кромешно угольным нигилизмом и принятием бренности всего сущего: «они не скрывают, что вокруг лишь пустота и стеб».
После этого я понял, что поп-музыка больше не имеет смысла. Что она физически не может звучать в мире, где пафос существования возведен на недосягаемую для мирного времени высоту столкновения народов, цивилизаций, идей, разрушения семей, исторических нарративов, уничтожения городов, стран и моделей мировосприятия. Что может мне сказать сладкоголосый (да пусть даже соленоголосый) певец, рэппер, трэппер об этих вещах? А если он их не замечает, зачем он нужен вообще?
Сегодня я наткнулся на новое видео Султана Лагучева, автора самого популярного русскоязычного клипа 2021 года. Пустыня, гелик, дубайские небоскребы — все по довоенной классике, как будто ничего не изменилось. Разве что приторной сексуальной энергии поубавилось, и будто бы даже возник некоторый печальный отзвук в припеве. Топ-комментарий под клипом (пунктуация и орфография почти сохранены):
«Я ваша фанатка с Украины. За 73 дня войны , я не слушала музыку,а сегодня вы мне подняли немного настроение новой песней.Ребята вы - лучшие.Песня супер.Творческих вам успехов.Дай Б-г что бы на земле всегда был мир».
Песня и правда супер.
Один из лучших антивоенных треков в истории хип-хопа
Вьетнамская война стала живительным потрясением для американской культуры, спровоцировав создание таких шедевров кино, как «Апокалипсис сегодня», «Охотник на оленей», «Цельнометалическая оболочка» и «Взвод». Эти фильмы, помимо высокого художественного уровня, ценны своей моральной амбивалентностью. В отличие от героизации, свойственной фильмам о Второй мировой, они показывают не только подвиги и отвагу, но и преступления, сомнения и подлость солдат.
Повторить эти достижения в рэпе в полной мере удалось культовой андеграунд-группе Jedi Mind Tricks в совместном треке с R.A. Rugged Man, одним из самых техничных эмси в истории жанра. Куплеты Винни Паза и Раггед Мэна противопоставлены друг другу. Это прямая речь двух солдат: один, с трагичной хрипотцой, не хочет воевать. Второй, ведущий рассказ с помощью сверхбыстрой читки, вызывающей ассоциации с пулементным огнем, от войны кайфует. «Это не настоящая война, как Вторая мировая, там была война, а это просто military conflict» — читает бодрый вояка (знакомое что-то), в то время как его товарищ по треку терзается сомнениями: «Они говорят, мы здесь, чтобы остановить китайскую экспансию, но с момента высадки я не видел ни одного китайца» (тоже узнаваемо).
Обычное противопоставление демонстрирует, как одни задумываются о последствиях своих действий, а другие выполняют приказы без лишней рефлексии и даже получают удовольствие: «Женщины и оружие, это же мечта любого мужчины. Я не хочу домой, где я просто обычный вася». Куплет милитариста заканчивается историей о том, как он спасся после крушения вертолета, но уже на гражданке его сын умирает от последствий химического оружия. «Я стараюсь мыслить позитивно: в этой жизни так — Б-г дал, Б-г взял», — резюмирует вояка.
История тем пронзительнее, что Раггед Мэн читает от лица своего отца, озвучивая реальные факты его биографии. Сержант Джон Торберн был ранен в Южном Вьетнаме, где отравился агентом «оранж», химическим ядом, который использовали ВВС США для уничтожения джунглей и обнаружения вражеской армии. Последствия использования этого яда во Вьетнаме были апокалиптическими — подробнее здесь. Сын Торберна, родной брат Раггед Мэна, родился слепым и умер в возрасти десяти лет. Сестра Раггед Мэна умерла через год, после релиза этого трека, в 26 лет. Отец скончался еще через три года. Ричард Торберн, он же Раггед Мэн до сих пор читает рэп и остается одним из самых недооцененных эмси 2000-х годов.
Как Баста достиг вершин в софистике — на примере «Сансары»
Я последнее время все про Басту да про Кендрика, но большие события требуют больших героев в качестве призмы. Конечно можно подумать о рэпе Скалли Милано в контексте сложного этического выбора между поддержкой СВО, протестом или невозмутимым производством аполитичного скам-рэпа в микровселенной рэп-мультика, но не хочется перегружать вечер метаиронией.
Баста выпустил фильм про себя, и это первый нестыдный и во многом даже образцовый док про русского музыканта в жанре «ода самому себе». Местами не хуже нетфликс-дока про Канье, no shit. Для русского рэпа, крайне бедного на самоанализ и хронографию, это большое событие. А история жизни Вакуленко от написания «Моей игры» в 17 лет и первой известности до преодоления наркозависимости и покорения Москвы, а затем и всей России — голливудская в хорошем смысле.
Но каким бы классным и душевным ни казался Баста в нарративе своего фильма, сложно примириться с тем, что человек с украинской фамилией, читавший «говорить как есть нужна смелость, а не талант» отказывается говорить как есть о некоторых фактах — например о том, что Россия ведет войну с Украиной.
И тут я задумался об одной штуке, которая, возможно, и сделала Басту столь крупной фигурой. А именно о том, что способность говорить прямо — не то качество, которое прокладывает дорогу наверх в России. Напротив, умение сглаживать углы, выражать невыразимое через умолчания, эвфемизмы и метафоры — вот что по-настоящему ценят русские люди. Это может показаться поразительным, ведь тот же Баста построил свой успех во многом на образе правдоруба из народа, который не за чины и звания, а за улицу, пацанов, честность и прочее «небодяженное». Но на деле, а не на словах, никакого правдорубства в его песнях не наблюдается. Напротив, Баста мастерски обходит травматичные для народа темы, находясь в шаге от того, чтобы свалиться в разговор о запретном. Давайте рассмотрим это на примере одной из главных песен в его карьере, которая ознаменовала переход Басты от популярного рэппера в статус народного артиста. Речь о «Сансаре».
Юрий Сапрыкин как-то написал, что в России осталась только одна по-настоящему сакральная вещь — дети. Именно дети в наполненной религиозным пафосом песне «Сансара» становятся символом бесконечности, единства и спасения. Этот образ идеально попадает в аудиторию 35+, на которую песня грамотно старгетирована формальным приглашением на фит обоймы артистов «Нашего радио». Поколение слушателей «Нашего радио», родившихся в 1970-е – 1980-е и выросших в 1990-е — это люди, как правило, невоцерковленные, но выросшие на обломках коммунистической империи в поиске духовных ориентиров, не способные принять всей душой православие, но готовые заменить его чем-то менее обременяющим, но не менее одухотворенным. Баста это гениально чует и для максимизации религиозного пафоса использует нейтральный и экзотический для России индуистский термин «сансара» — точного значения которого слушатели не понимают, но ощущают за ним нечто духоподъемное, что в совокупности с идеей продолжения жизни в собственных детях вызывает настоящий катарсис. Травма растерзанного коммунистами православия и его официозной реинкарнации в лице патриарха в погонах аккуратно обходится, духовное русскому человеку эпохи путинизма проще искать в ни к чему не обязывающих индуистских абстракциях. В то время как черные рэпперы сочиняют религиозные гимны во славу Христа, используя традиции госпела и спиричуэлса, высшим достижением русского рэпа на поприще духовной музыки становится совмещение советского рока с мультикультурализмом. Звучит, как предъява Басте, но нет, это диагноз обществу, которое медленно оживает после духовной мясорубки XX века.
И может быть, правильно, что Баста избегает резких тем и ходит по краю, объединяя столь разных людей своей музыкой и сохраняя роль посредника? Может быть, во времена всеобщего раздора кто-то должен пожертвовать правдивым выкриком с трибуны ради чего-то большего?
Бэк ту the ПАДИК
И когда мне показалось, что я уже завязал, они снова меня туда затащили…
Кем только не был Василий Вакуленко — поп-шансонье, блатным пацаном, андеграундным новатором, эстрадным певцом, клубным диджеем. Важно не только быть убедительным в каждом из амплуа, но и четко поймать момент для его смены. Паучье чутье снова не подвело — судя по комментам под новым клипом, ничто так не греет сердце пацана в мутном 2022, как ч/б портрет Басты на фоне бетонного забора в трениках и кепке. «Спасибо, что не забываешь про такой стиль…», «круто слышать как старая школа учит молодёжь читать репчик».
Кажется, что 2010-й никуда не уходил. Мы живем в Матрице, где в роли агента Смита — бритый пацанчик в адидасовской олимпийке с канабиноидным прищуром. Он прорвался в наш мир из-под кожи домохозяек, офисных клерков и таксистов, чтобы выкрикнуть: «БАСТА КРАСАВЧИК!!!» с пластикового стула спортивной арены на его очередном шоу. А потом спеть: «Когда меня не станет, я буду петь голосами моих детей, и голосами их детей. Нас просто меняют местами». Таков закон Матрицы.
Затем он же в унисон с пацанами на сцене зачитает:
Респект тем кто с нами делится чудесами, и зависает на весах под правильный саунд. Мы не из тех, кто на измене валит на Запад, перезвони если занят, мы все взяли!
Это можно будет сделать на концерте, который так и озаглавлен — «ТЕМ, КТО С НАМИ» — когда последний раз вы видели на одной афише Гуфа, АК-47, Смоки Мо и Ноггано? Скорее всего, лет десять назад. Кажется, что у продюсеров концерта есть машина времени, иначе как объяснить, что афиша выполнена в ностальгически-уебищном стиле прямиком из 2009-го? Нынешних распиздатых дизайнеров даже если попросишь специально так нарисовать — не смогут.
Впрочем, если машины времени нет у организаторов концерта, она точно есть у организаторов всего происходящего на более высоком уровне. Мы возвращаемся в прошлое, и Баста со своим угрюмым пацанством, резонирующим с реальностью куда лучше вылизанных трэп-поп-конструкций, это учуял одним из первых.
Мой любимый автор околомузыкального телеграма выпустил новый текст. Не про музыку, а про идеологии и общество. Впрочем, почти любой хороший текст про музыку — это и текст про общество тоже. Хочется, чтобы Жора Селиванов жил долго и писал много, подпишитесь на него. Почитайте его тексты.
/channel/zzhhoorraa ❤️
Охуенная ночь, чтобы послушать охуенного Кендрика.
Единственного большого рэппера, которого еще есть смысл слушать.
После того, как Канье выжил из ума и занялся арт-поеботиной.
После того, как Дрейк (уже давно) превратился в стриминг-цыгана.
После того, как Фьючер (уже давно) ушел в кодеин-монастырь, оставив манекена записывать однотипные альбомы.
После того, как Асап Роки замутил с Рианной.
После того, как все остальные умерли, сторчались или сели.
Остался только Кендрик, чей звук всегда удивляет и в то же время остается классикой, что бы он ни делал.
И чьи строчки не расточаются на пустые понты.
Реально, на этом альбоме в одном из треков мог бы читать Грязный Луи.
Представьте Грязного Луи на альбоме Дрейка или Канье, невозможно.
А здесь — легко. Но только на одном из треков.
Потому что Кендрик раздул вселенную рэпа в самых различных его проявлениях и звучаниях.
Но в своем путешествии он не задерживается ни на одной из своих планет и звезд. Он все время движется дальше.
Но важно — именно рэп-вселенная. Это не арт-выставка и не цыганская распродажа хитов.
Это вдохновенный, возвышенный рэп-поток. Путешествие по звездам.
Момент, когда рэп становится искусством.
Но не за счет примазывания к искусству. А за счет себя самого.
Я видел людей, которые лишились возможности сбежать от действительности. Они очень быстро сошли с ума.
Читать полностью…
Как рэпперы реагируют на войну: Хаски и Оксимирон
Вчера на канале популярного военного журналиста Семена Пегова вышел 9-минутный видос, представленный как «документальное исследование Дмитрия Кузнецова более известного как Хаски». Это нарезка интервью с ополченцами из луганской филармонии — еще вчера они профессионально занимались музыкой, а сегодня вынуждены взять в руки оружие. Ролик, снятый Хаски — редкая работа, показывающая ополченцев Донбасса людьми, а не грязными орками и боевиками.
Увы, оценить ее почти некому — так уж получилось, что люди, ответственные в России за гуманизм, не считают нужным рассказывать о том, что по эту сторону фронта тоже есть человеки, носители культуры. Для них фильм Хаски — работа на российскую пропаганду в условиях военной цензуры, когда выпустить независимый репортаж о том же Донецке просто невозможно.
И действительно, даже попасть в Донецк мужчине призывного возраста сегодня нельзя — забирают на фронт прямо с улицы. Я бы сам сгонял, будь у меня возможность снимать интервью, не нарвавшись на призыв. У Хаски такая возможность есть, однако его видос сложно назвать исследованием, как он сам его подает. Если это исследование, почему за кадром остались любые неоднозначные темы? Почему мужчины Донецка прячутся от призыва по домам? Почему ополченцы луганской филармонии воюют в старых советских касках и без бронежилетов? Что происходит с их семьями? Как они относятся к войне, к России, к Украине? Понятно, что если едешь в ЛДНР по прилепинской протекции, тебе и не дадут задать на камеру эти вопросы. На выходе все равно пропаганда — добрая такая, советская, про солдатиков-музыкантов, вставших на защиту Родины. Красиво и отчасти правда, но только отчасти.
Другой полюс — Оксимирон. Антивоенное движение в России выглядит грустно — примерно как солист Элизиума, извиняющийся на Лубянке после концерта. Поэтому Окси дает концерты в Стамбуле, Лондоне и Берлине под красивой вывеской Рашенс Эгеинст Вор. Собирает донаты и цвет российской богемы. Проблема в том, что из-за рубежа могут выступать именно что «рашенс», а не русские. И это не вина Окси — он делает, что может. Но такой протест из-за кордона неизбежно кастрирован, при всей пользе для дела. У России нет будущего в Европе и где бы то ни было. Только на этой земле.
Вывод прост — какая бы позиция у тебя ни была, если она честная, реализовать без компромиссов ее не получится. Вот и приходится бороться за субъектность либо из Берлина, либо согласовывая со старшими товарищами и обходя острые углы. Чем дальше, тем больше сраных подтекстов, иначе никак.
Как рэп может рефлексировать опыт войны? Это вопрос, о котором я думаю с начала военных действий. Рэп, который не замечает войну, перестал для меня существовать.
Военный хоррор — запретный жанр
Предупреждение:
Жуткие фото и видео, которые мы видим каждый день в Сети, уже не вызывают шок. Мы быстро потеряли эмоциональную чуткость. Но искусство все еще может вернуть нас к жизни и заставить почувствовать боль — а значит почувствовать себя человеком. Этот пост о таком искусстве. Оно может вас шокировать, возмутить и вызвать ненависть. Не читайте, если не можете себя контролировать. Комментарии на языке ненависти будут удаляться.
Несмотря на то, что хоррор в литературе и кино сформировался под влиянием войны, идею совмещения жанровой оболочки ужаса и военной тематики не назовешь популярной. Совмещение такого рода приводит к поломке жанра, суть которого — в развлечении посредством страха. «Смешить, пугать и вызывать слезы сострадания» — так формулировал задачи развлекательного кино Спилберг, не случайно отделяя сострадание от страха. Было бы сложно получать эстетическое удовольствие от ужаса, выведенного за рамки условностей жанра, от ужаса, который воспринимается в качестве реальных страданий.
Можно сделать хоррор про изощренные пытки сумасшедшего маньяка («Пила»), но хоррор про жертв Йозефа Менгеле сделать нельзя. Страдание конкретного человека разрушает саму концепцию эстетики ужасного, обнажая ее несостоятельность перед лицом реального ужаса. Это обстоятельство делает хоррор жанром безнадежно буржуазным, это искусство мирного времени, созданное для сытых людей в поисках острых ощущений. Людям на войне не нужны хорроры, потому что хоррор — это их повседневность.
Удивительную поломку хоррора я обнаружил в Донецке. Там живет исполнительница, читающая рэп под именем MC Val. В жизни это обычная девушка — светлые волосы, красивое славянское лицо с правильными чертами, спокойная речь. Вы могли бы встретить ее в магазине или во дворе с коляской. Но в треках MC Val предстает совершенно иначе — искаженным от ненависти голосом она читает жуткий рэп, возводя композиции из человеческой плоти. Такие тексты и исполнение характерны для хорроркора — поджанра, берущего начало в подражании фильмам ужасов.
MC Val работала в жанре с конца 2000-х — ее треки ничем не отличались от обычного европейского хорроркора, с представителями которого она писала совместки. Все изменилось с началом войны на Донбассе в 2014-м — MC Val стала записывать треки о происходящем вокруг нее. При этом она не отошла от жанровых клише хорроркора — все тем же голосом загнанного в угол зверя и с ужасающим гипернатурализмом донецкая девушка читает об Изваринском котле, мертвых детях и ненависти к «карателям»: «укры любят умирать на курортах Донбасса».
Эти треки производят двойной эффект — помимо непосредственных кошмаров войны они ужасают диким несовпадением между развлекательной оболочкой жанрового рэпа и его запредельно онтологическим содержанием. С помощью жанровых клише воспроизводится не абстрактный, условный и мистический, а абсолютно реальный ужас политически окрашенного и исторически ощутимого насилия. И потому от подобного рода ужаса нельзя развлечься. Это ужас, обнаживший свой реальный источник и от того нестерпимый.
Игровой надрыв, с которым читают исполнители хорроркора, не получается воспринимать в качестве такового в треках MC Val про Донбасс. Ее искаженный голос с одной стороны все еще остается данью жанру, но с другой выражает ужас от непосредственного столкновения со смертью и перестает быть символом. Это необработанное, неприкрытое жанром искусство, оголенный провод ужаса, нарушение всех правил.
Ужас войны стал будничным, а язык ненависти — языком бытового общения. Жизнь под ежедневными обстрелами приводит к эмоциональной контузии — и вот уже символический язык ужаса становится нормальным способом объяснения повседневности.
Молодая девушка, чье красивое лицо разбивает гримаса ненависти — вот настоящее лицо войны. Войны, которая не просто убивает, но расчеловечивает.
России, как всегда, нужен третий путь, в то время как ей грозят другие два: оказаться в руках лоялистов, которые пользуются страной, как пассивным доходом, либо сдаться на суд «справедливого» Запада. Ни один, ни второй вариант не сулят России ничего хорошего. Только длительное и трудоёмкое национальное строительство с надеждой на самих себя сделает государство выразителем интересов проснувшегося народа. Это будет очень нескоро, но если сегодня национальная элита откажется от русского языка, этого не произойдет в принципе.
Читать полностью…
Список произведений и исследований для изучения в военное время
Худоджка и дневники
Розанов «Апокалипсис нашего времени»
Алданов, «Армагеддон»
Мариенгоф, «Циники»
Пастернак, «Доктор Живаго»
Булгаков, «Белая гвардия»
Лесков, «На краю света»
Шварц, «Дракон»
Нон-фикшн
Гайдар, «Гибель империи»
Солдатов, «Новое дворянство: очерки истории ФСБ»
Волков, «Силовое предпринимательство»
Хейстингс, «Вьетнам: история трагедии»
Ли Куан Ю, «Мой взгляд на будущее мира»
Шваб, «Четвертая промышленная революция»
Тарле, «Крымская война»
Эткинд, «Внутренняя колонизация»
Фромм, «Анатомия человеческой деструктивности»
Юрчак, «Это было навсегда, пока не кончилось»
Mearsheimer, «The Great Delusion: Liberal Dreams and International Realities»
Кино
Кубрик, «Доктор Стрейнджлав, или Как я перестал бояться и полюбил ядерную бомбу»
Мельвилль, «Армия теней»
Погодин, «Дом»
Бортко, «Единожды солгав»
Скорсезе, «Молчание»
Висконти, «Гибель богов»
Коста-Гаврас, «Пропавший без вести»
Манский, «Свидетели Путина»
Кёртис, «Гипернормализация»
Игры
This War Of Mine
Hearts Of Iron IV
