я просто текст

30 мая 2016 12:13

Ну и вот образцовый пример narrative journalism, которому все равно, что он десятилетней давности, — все равно читается залпом и прошибает до слез. (Местами, наверное, даже чуть-чуть слишком литературно, но это уже такое ворчание, плюс журналу Texas Monthly такое свойственно.) История одинокой женщины из Техаса, которая в юности любила покутить и побуянить, потом имела неудачное романтическое приключение — завела роман с мужчиной, а оказалось, что он женат, — потом отказалась от романтических приключений и проводила жизнь, работая на низкооплачиваемых работах и ухаживая за больной матерью. И еще на досуге грабила банки.

Да-да, грабила банки — причем даже не взяв с собой никакого оружия: Пегги Джо, так ее звали, надевала ковбойскую шляпу и темные очки, приклеивала себе усы, притворялась мужчиной, заходила в помещение банка, показывала клерку бумагу — Это ограбление. Выдайте мне все деньги, которые есть в кассе, — и затем спокойно уходила с деньгами и уезжала прочь, не превышая скорость и не вызывая подозрений. Когда ФБР наконец ее поймало в середине 90-х, агент долго не мог поверить, что его провела женщина, — да и поймали-то Пегги Джо только потому, что она решила, видимо, лихости и веселья ради ограбить два банка за день; в остальном, сообщает нам агент в тексте, грабительница не совершила ни одной ошибки — даже ее пол до последнего момента оставался для следователей неожиданностью (они всю дорогу называли таинственного преступника «Ковбой Боб»).

Самое удивительное — что отсидев пару лет в тюрьме и выйдя на свободу, Пегги Джо опять принялась за свое. Хоть и непонятно, сколько банков она ограбила в конце 90-х и начале 2000-х, сколько-то ограбила точно. Потом она похоронила мать, купила старенький дом на колесах и работала кассиршей в магазине на берегу океана. Ездила по штату, смотрела, как солнце уходит в воду, покуривая сигарету, — и иногда грабила банки. Еще у текста совершенно душераздирающий финал (обойдусь без спойлеров, вдруг кто и правда пойдет по ссылке); ну и вообще это история даже не столько про собственно преступления, сколько про то, что, как говорил Егор Летов, человек не может жить без праздника — а уж формы этот праздник может принимать самые неожиданные.

http://www.texasmonthly.com/articles/the-last-ride-of-cowboy-bob/

я просто текст

30 мая 2016 11:54

Мы любим науку за точность и объективность показаний. Мы не любим науку за то, что эти точность и объективность регулярно оказываются не такими уж точными и объективными. («Мы» здесь сугубо условное, конечно.) Вот, например, ДНК-анализ в криминалистике — в конце 80-х было принято считать, что это чудесный научный инструмент, который наконец-то позволит безошибочно находить преступников и устанавливать их вину не с помощью допросов или дедукции, а с помощью микроскопа и химического анализа. Медиа с помощью новостей и криминальных сериалов настолько убедили публику в том, что ДНК-анализ является бесспорным доказательством вины, что, согласно социологическим исследованиям, присяжные, насмотревшиеся сериалов типа CSI, начали ожидать от следователей, что они предъявят доказательства, связанные с ДНК, — причем не только в уголовных кейсах, но и в каких-то относительно безобидных.

Guess what? Все не так просто — и судя по всему, в американских тюрьмах сидит энное количество невинных людей, осужденных из-за того, что лаборатории якобы установили, что их ДНК было найдено на месте преступления. Статья в The Atlantic по всем правилам жанра строится на одном таком кейсе, но, разумеется, упоминает и многие другие. Главная проблема состоит вот в чем: ДНК-анализ и правда позволяет почти исключить возможность ошибки — но только в том случае, когда материала для анализа достаточно много. Сейчас же зачастую анализируют какие-то совсем ускользающие вещи — а также сэмплы, в которых смешано много разных образцов ДНК, в результате чего точность анализа снижается в разы; меж тем, публике / судьям / присяжным эти детали особенно неизвестны, для них любое доказательство на основе ДНК более-менее означает приговор. А страдают, как обычно, афро-американцы.

http://www.theatlantic.com/magazine/archive/2016/06/a-reasonable-doubt/480747/

я просто текст

27 мая 2016 15:51

Но мы отвлеклись. Что еще есть в тексте «Нью-Йоркера»? Разговоры с большим количеством людей, которые непосредственно участвуют в этих историях, — требуют ввести вышеупомянутые trigger warnings либо получают предупреждения за то, что якобы слишком агрессивно покритиковали своего студента. Есть и интересная мысль о том, что текущая ситуация — следствие отчасти зазора между реальностью, которую студенты видят вокруг себя в университете и вокруг него; и о том, как инклюзивность либеральных школ, делающих акцент на приеме представителей меньшинств, оказывается для реальных представителей меньшинств слишком поверхностной — они отчасти чувствуют, что их объективируют в качестве представителей их идентичностей, и реагируют на эту объективацию. Аналогичная поверхностность отличает политику мультикультурализма — попытки изменить учебные программы так, чтобы они отражали более разнообразный взгляд на мир, тоже нередко оказываются сугубо витринными и потребительскими. Кроме прочего, один из профессоров остроумно указывает, что все разговоры про культурную идентичность переносят на второй план идентичность классовую — хотя она определяет пространство возможностей для студентов едва ли не в большей степени; то есть можно было бы конспирологически заметить, что таким образом студентов отвлекают от по-настоящему важных вещей, которые могут быть изменены с помощью тех или иных административных мер. Ну и финал тоже интересный: одна из студенток говорит, что не прекратит политизировать свою жизнь и когда выпустится из колледжа — тем самым подвешивая в воздухе главный вопрос: что произойдет с поколением, сейчас столь единодушно поддерживающим Берни Сандерса, через несколько лет? Смогут ли они действительно начать менять систему — или система в очередной раз пережует и переварит?

http://www.newyorker.com/magazine/2016/05/30/the-new-activism-of-liberal-arts-colleges

я просто текст

25 мая 2016 15:31

Отличный профайл Петра Павленского в исполнении Ноа Снайдера для аффилированного с The Economist журнала 1843. Поскольку Снейдер в России живет, ему, к счастью, чужды присущий многим пишущим о России редукционизм и черно-белая оптика; с другой стороны, ему хватает дистанции от героя, чтобы писать о нем спокойно, равно без сакрального придыхания и без выпученных глаз; в отношении акций художника даже употребляется вполне уместное определение sensationalist.

В остальном — отменно сделанный по всем канонам жанрам профайл: есть и про детство-отрочество-юность, и про контекст российского акционизма, и традицию политического искусства в России (вообще, исторический контекст — это то, чего почти всегда не хватает русскоязычным лонгридам, а тут даже Чаадаев упоминается); и финал красивый. Остается в очередной раз посетовать, что, насколько мне известно, по-русски ничего столь же полноценного и окончательного про Павленского не выходило.

https://www.1843magazine.com/features/body-politics

я просто текст

25 мая 2016 11:35

Раз уж я теперь в России, почему бы не давать ссылки и на русские тексты. Вот отличный репортаж Дани Туровского про жизнь трансгендеров в России. Там, наверное, могло бы быть больше историко-социологического контекста, но про то, в каком положении оказываются в России люди, которые приходят к внутренней необходимости изменить пол, материал рассказывает подробно и пронзительно. Положение, как и следовало ожидать, довольно адское — и характерно по-своему, что проблем с государством тут даже меньше, чем проблем с чисто бытовой ненавистью к иному.

https://meduza.io/feature/2016/05/23/nadoelo-dokazyvat-chto-ty-chelovek

я просто текст

24 мая 2016 13:00

Джейн Мейер, автор книги про то, как консервативные угольные магнаты братья Кох пытаются своими деньгами изменить себе в угоду американскую политику, представляет новое расследование — на сей раз о профессиональных организациях политических провокаторов, работающих в США (с обеих сторон, хотя Мейер уделяет больше внимания республиканцам, естественно).

Начинается все со смешной сцены: одна из руководительниц организации Джорджа Сороса получает войсмэйл от таинственного представителя таинственного фонда, который хочет вместе с ними «бороться за европейские ценности»; потом звонящий забывает повесить трубку и начинает обсуждать с партнером, как они будут внедрять в организацию Сороса тайного агента с целью выявить, какие там ведутся темные делишки и скомпрометировать репутацию магната-филантропа. Мужчины пытаются зайти на страницу сотрудницы, которой они звонили, в LinkedIn, забывают, что LinkedIn сообщает о всех посещениях обладателю профиля — ну, в общем, и смех и грех. Но дальше уже смешного мало — организации, подобной той, что создал звонивший, человек по имени Джеймс О'Киф Третий, профессионально специализируются на том, чтобы — либо за идею, либо за деньги, либо за то и другое — искать компромат на политических конкурентов, постоянно снимать оппонентов на камеру, надеясь на что-нибудь скандальное, рыться в их бумагах и записях вплоть до младенчества, ну и так далее. Стратегия конкретно О'Кифа заключается в том, чтобы соблазнить оппонентов нарушить закон, нарушив его самому, — и он совершенно не считает, что в этом есть что-то непорядочное. Там много интересных анекдотов; сама Мейер явно презирает О'Кифа и его коллег (многие из которых пострашнее, потому что профессиональнее, не дают интервью и берут деньги у анонимных доноров, действуя затем, возможно, в их интересах) — но можно было бы заметить, что, в конце концов, вот вам и есть настоящее Открытое Общество со всеми его бонусами и изъянами.

http://www.newyorker.com/magazine/2016/05/30/james-okeefe-accidentally-stings-himself

я просто текст

24 мая 2016 09:57

Любопытное футуристическое рассуждение о том, что репродуктивная функция секса в самом скором времени может оказаться атавизмом: определенные процедуры искусственного оплодотворения уже сейчас позволяют контролировать многие параметры здоровья будущего младенца куда лучше, чем старое-доброе порочное зачатие, и в будущем такие процедуры будут становиться только надежнее, доступнее и многообразнее. Автор книги «Конец секса» Генри Грили предсказывает, что в самом скором времени преимплантационная генетическая диагностика станет стандартным методом зачатия, а секс превратится исключительно в способ хорошо провести время. По-моему, это замечательно, но многие, наверное, могут расстроиться — ну и да, определенные юридические сложности неизбежно будут возникать, не говоря уж о проблемах религиозного толка. Помимо краткого изложения основного тезиса книги, текст также рассказывает о всяких связанных с генетикой и оплодотворением технологических чудесах нашего времени, которые и позволят нам не полагаться на шальные сперматозоиды (хотя кое-где кажется, что пересказ не очень ответственный — в частности, где про исследования в области стволовых клеток).

В общем, в недалеком будущем секс превратится в чистое искусство, вот и ладушки.

http://www.newstatesman.com/culture/books/2016/05/end-sex

я просто текст

23 мая 2016 11:45

Вплоть до конца 70-х присяжным, рассматривавшим уголовные дела особой тяжести, в суде штата Мэриленд на инструктаже говорили так: ваша ответственность — не только установить факты, но и определить для себя, в чем заключается закон. Практика осталась аж с 18-го века, когда колонисты боялись, что британские судьи будут ущемлять права новорожденной нации; тем не менее, по большому счету, она была антиконституционной, так как по сути нарушала право подсудимых на честный суд по установленной процедуре: если присяжные должны не только исполнять закон, но и сами устанавливать его значение, это, конечно, дает им куда большую свободу действий в вынесении приговора.

Эту мелкую на первый взгляд техническую неурядицу однажды заметил Мерл Унгер — преступник совершенно какого-то довоенного типажа, который бесконечно сбегал из тюрем, грабил и садился опять. В 88-м он женился на женщине, с которой познакомился по переписке; у них родилось двое детей; Унгер стал интересоваться юридической практикой, нашел сюжет про инструктаж присяжных, подал в суд — и тот постановил, что Унгер имеет право на новый процесс, который пройдет в соответствии с конституцией. Одна проблема: процесс должен был проходить через тридцать с лишним лет после преступления — свидетели уехали или умерли; следователи тоже; материалы по делу хранятся бог знает где. Заново осудить именно Унгера прокуратуре Мэриленда это, впрочем, не помешало — слишком уж громкими были его преступлениями. Однако дело, которое выиграл Унгер, по сути поставило под сомнение пребывание в тюрьме еще четырех сотен осужденных за убийства и изнасилования до 1976-го. Всего их в штате двести тридцать один. Сто сорок два уже на свободе. Никто из них, выйдя из тюрьмы, не совершил пока ничего более предосудительного, чем превышение скорости.

Иными словами, из-за технической мелочи у прокуратуры штата Мэриленд и социальных активистов возникла возможность провести довольно мощный социальный эксперимент, потенциально (хоть и маловероятно) способный наглядно показать одно из направлений реформ чудовищно раздутой американской пенитенциарной системы. Многие из «Унгеров», как их теперь называют, совершили чудовищные преступления — но в тюрьме они провели большую часть жизни, по сорок с лишним лет; все они уже старики, больные зачастую люди, которые чисто физически не очень способны на преступление. Кроме того, вышеупомянутые активисты, разумеется, понимают, что любой рецидив моментально поставит всю их гуманистическую программу под большой вопрос — и потому уделяют огромное внимание реабилитации освобожденных и их встраиванию обратно в обществу: выдают набор необходимых вещей прямо по выходе из тюрьмы, помогают с поиском жилья и работы и так далее.

Остаются, конечно, родственники жертв «Унгеров» — многие из которых совершенно не рады тому, что людей, причинивших их семьям такие огромные травмы, освободили. Как решить эту проблему — куда менее понятно; пока сформируется общественный консенсус на тему исчерпаемости наказания, пройдет явно очень, очень много времени. Но начинать с чего-то все равно надо — и в конечном счете, сюжет про «Унгеров» выглядит многообещающе: реинтеграция работает лучше изоляции.

http://highline.huffingtonpost.com/articles/en/meet-the-ungers/

я просто текст

20 мая 2016 20:16

История украинского хакера Максима Игоревича Попова и его сложных отношений с ФБР. Попов в конце 90-х-начале 2000-х занимался на родине тогда распространенной мелкой киберпреступностью (похищал номера кредитных карт, lданные компаний, вот это все), а потом решил сдаться ФБР, рассчитывая на то, что в результате сделки окажется на территории США и сможет там начать новую карьеру. Фиг вам: американцы посадили его в тюрьму и сказали, что он теперь будет работать на них, сдавая прежних подельников. Попов сначала отказался, разозлившись, что прежние договоренности были нарушены. Однако потом на горизонте появился агент Хилберт, вовремя почувствовавший важность киберпреступности, и заключил с Поповым новую сделку — в рамках которой его знание теневого интернета использовалось против преступников, которых хакер сам лично не знал. Попов и Хилберт почти подружились — агент ФБР как-то раз даже провел со своим партнером день благодарения, ужиная индейкой прямо в месте заключения.

Потом Попова выпустили, потом в Америке ему разонравилось, он сбежал обратно на Украину, якобы стал там заниматься консультациями по киберпреступлениями — и вскоре начал контактировать с Хилбертом и другими правительственными чиновниками, указывая им на опасные утечки данных (в частности, из ФБР) и предлагая сдать преступников — за деньги. Хилберт Попову верил, но его коллеги верить не стали; в итоге карьера агента пошла под откос, а Попов в интервью с Wired признал, что это он же сам с приятелями все и взламывал. Захватывающая история, любопытная еще и тем, сколь легко и беззаботно американские правоохранители арестовывают иностранных граждан, находя для этого разнообразные легальные зацепки.

https://www.wired.com/2016/05/maksym-igor-popov-fbi/

я просто текст

19 мая 2016 14:22

И еще один текст из нового номера The New Yorker — мемуар Джонатана Франзена (того самого) про то, как он решил почтить память умершего дяди, оставившего ему в наследство несколько десятков тысяч долларов, поездкой в круиз по Антарктике, билет на который стоил 22 тысячи долларов.

Вообще, насколько я могу судить, отчет о поездке в круиз стал своего рода жанром в американской журналистике — скорее всего, после текста Дэвида Фостера Уоллеса «A Supposedly Fun Thing I Will Never Do Again», в котором великий писатель едет в круиз по Карибам и большую часть времени проводит, пялясь в телевизор в своей каюте. Совсем недавно был текст про развлекательный круиз под патронажем игрока НФЛ Роба Гронковски, теперь вот это. Как и Уоллес, у Франзена это во многом записки аутсайдера, человека, который едет в первый и последний круиз в своей жизни и ведет себя иначе, чем коллеги по путешествию, большую часть времени проводя на верхней палубе, наблюдая в бинокль за птицами (Франзен — совершеннейший орнитоманьяк, и в тексте имеется даже пассаж о том, насколько пингвины лучше и красивее людей). С другой стороны, будучи большим писателем, он соединяет это еще и со своей семейной истории — отношениями между дядей, его женой и матерью Франзена, — и с темой глобального потепления: одна из мотиваций для круиза — посмотреть на Антарктику, пока она окончательно не растаяла.

В тексте есть какое-то количество несколько раздражающих пассажей (вот как про пингвинов; также Франзен очень странно пишет о своей девушке, которая в итоге в круиз не поехала, называя ее исключительно Калифорнийка) — но есть и очень сильные: сцена, где автор замечает во льдах императорского пингвина, делегация подплывает к нему на каноэ — и птица ведет себя так, будто ведет пресс-конференцию; финал, который в одном абзаце блестяще увязывает все основные темы. Ну и Франзен все-таки. Принято читать.

http://www.newyorker.com/magazine/2016/05/23/jonathan-franzen-goes-to-antarctica

я просто текст

15 мая 2016 02:01

Интересно про экономику американского спорта — точнее, так: текст представляет собой рецензию на две книжки про спорт, первую часть (где критикуется книжка про восприятие спорта мозгом) можно спокойно пропустить, а вот вторая правда интересная. В частности, высказывается интересная гипотеза, что профессиональный спорт в США, при всех нечеловеческих размерах индустрии, — пузырь, который очень скоро может лопнуть. Суть в том, что спортивная экономика сильно зависит от телевидения, а система распространения спорта на телевидении — все те же кабельные пакеты, которые вынуждены покупать зрители. Тем временем, реальные цифры показывают, что, например, игры локальной команды в НБА смотрят только три процента зрителей — и у всех остальных видов спорта, помимо американского футбола, похожая прискорбная статистика; то есть по сути, они идут в нагрузку к контенту, за который люди действительно готовы платить. Пакетная система, разумеется, в скором времени будет разрушена интернетом, как бы кабельные сети этому ни сопротивлялись, — и вот тогда вся экономическая структура может посыпаться.

Отдельный интересный факт: средний возраст зрителя матча бейсбольной лиги — 58 лет. Пятьдесят восемь! И чего я переживал, что меня совершенно не трогает бейсбол, — очевидно, что американскую молодежь он тоже не трогает.

http://www.newyorker.com/magazine/2016/05/16/the-professional-sports-bubble

я просто текст

14 мая 2016 18:38

Многие этот текст уже прочитали, что не делает его хуже и даже наоборот. Переехавшие в университетский городок Кембридж, что в Массачуссетсе, из Канады подростки Алекс и Тим жили обычной размеренной жизнью со своей семье — ходили в школу, играли в приставку и так далее, — до тех пор пока, накануне дня рождения одного из мальчиков, в их дом не вломилась толпа агентов ФБР и не арестовала их родителей как шпионов. Сначала Алекс и Тим думали, что это какая-то ошибка; довольно скоро выяснилось, что примерно вся их жизнь была неправдой — их родителей звали вовсе не Дональд и Трейси, а Андрей и Елена; они десятилетиями притворялись добропорядочными американцами, работая на русскую разведку; ФБР следило за ними годами и в 2010-м арестовало вместе с еще восемью российскими шпионами — видимо, потому что в России, в свою очередь, поймали агента, который знал о том, что американцы знают о шпионах.

Шпионские дела, впрочем, для текста всего лишь бэкграунд; его главные герои — именно подростки, которые пытаются как-то жить с тем фактом, что они теперь граждане РФ (их вместе с родителями депортировали и обменяли на пойманных американских шпионов), зовут их Тимофей и Александр, и вообще у них другая жизнь, а все, что они знали о своих родителях, оказалось враньем. И это, конечно, очень интересная ситуация прежде всего с психологической точки зрения — кризис идентичности и все такое; хотя и не сказать, что она вызвала какие-то сверхдраматические изменения в психологии молодых людей: один теперь учится где-то в Европе, другой работает в Азии, оба кое-как смирились с тем, произошло.

(Если вы смотрите сериал «The Americans» — да, эта история легла в его основу.)

Ну и еще один вопрос, который по прочтении возник у меня лично, — а зачем это вообще было надо, вся эта бесконечная шпионская операция, для которой люди полностью изменили себя и свою культуру? Непохоже, чтобы родители Тима и Алекса как-то особенно помогли России — да и не совсем понятно, в чем могла бы заключаться эта помощь; при всей кинематографичности такого рода разведдеятельности, есть ощущение, что в 21-м веке она являет собой глубокий анахронизм. Интересно, как на самом деле чувствуют себя эти мама и папа-разведчики; сожалеют ли они, что их мирную и спокойную жизнь в Кембридже вот так прервали — но мы, конечно, никогда не узнаем, как они себя чувствуют.

http://www.theguardian.com/world/2016/may/07/discovered-our-parents-were-russian-spies-tim-alex-foley

я просто текст

12 мая 2016 07:56

Профайл демонического и очень эффективного республиканского политтехнолога Пола Мэнафорта — разумеется, по все тому же поводу: Мэнафорта, который в 76-м разрулил Республиканский конгресс так, чтобы у Джералда Форда не возникло проблем с оппозицией в лице Рейгана, теперь нанял Дональд Трамп, чтобы разрулить съезд в этом году. В силу последних событий не факт, что это вообще понадобится, — но Мэнафорт в кампанию Трампа, кажется, уже вцепился мертвой хваткой и вряд ли отпустит. Судя по тексту в Slate, это и правда идеальный политический гамбит для человека, сделавший карьеру на том, что брался за любые лоббистские задачи и не особенно заботился о моральной стороне вопроса. (Ко всему прочему, он еще и никогда не дает интервью и вообще коммуницирует с внешним миром преимущественно через должностные записки.)

У Мэнафорта и правда впечатляющий послужной список — например, он сумел представить американской публике ангольского маоиста и лидера повстанческой армии Джонаса Савимби как антикоммуниста, сражающегося за свободу своего народа; в результате США снабжали Савимби деньгами и оружием даже тогда, когда войну в Анголе можно уже было заканчивать. Больше же всего места в тексте уделено отношениям Мэнафорта с — ба, знакомые все лица — Виктором Януковичем: пишут, что именно американец придумал, как подредактировать имидж и харизму украинского политика так, чтобы его избрали президентом в 2014-м. Также утверждается, что Мэнафорт был непосредственно замешан и финансово заинтересован во всяких коррупционных операциях Януковиша и Дмитрия Фирташа; также много рассказывается о противоречивых отношениях политтехнолога с Олегом Дерипаской.

Как и всегда в Slate, статья не слишком ярко, но отчетливо пышет праведным гневом; Мэнафорт для автора — явно человек, подлее и опаснее которого трудно представить. При этом примеры его подлости временами смешные: так, рассказывается, что когда представители США в Украине попросили Мэнафорта притушить возмущенную риторику своего подопечного по поводу учений НАТО в Крыму, Мэнафорт им отказал. Подается это в том смысле, что как он мог и как же это цинично, — но вообще можно понять и так, что Мэнафорт сопротивлялся американскому империализму и попросту ставил интересы клиента выше своих.

Впрочем, делать скидки при чтении любых текстов прогрессивных медиа, связанных с Трампом, придется как минимум до ноября — а что у них с Мэнафортом получится, интересно: при всей уничижительной интонации текста по нему хорошо видно, что в своей работе Мэнафорт и правда исключительно хорош и способен манипулировать общественным мнением самым радикальным образом. И ко всему прочему, видимо, ощущает кампанию Трампа как своего рода свое профессиональное завещание. Так что не спешите хоронить одного и короновать другую.

http://www.slate.com/articles/news_and_politics/politics/2016/04/paul_manafort_isn_t_a_gop_retread_he_s_made_a_career_of_reinventing_tyrants.html

я просто текст

12 мая 2016 07:40

В годы Второй Мировой войны в горах Южной Силезии, что тогда была на территории Германии, а теперь в Польше, нацисты затеяли таинственный огромный строительный проект. Тысячи заключенных концлагерей днями и ночами под надзором офицеров рубили в твердой породе огромные тоннели, создавая разветвленную сеть то ли хранилищ, то ли лабораторий, значительная часть которых была непосредственно связана еще и с местным замком, в котором располагалась резиденция Гитлера. Потом рассказывали, что под покровом ночи в тоннели заезжали колонны грузовиков и даже целые поезда, а степень секретности происходящего была такова, что, когда груз везли через населенные пункты, их жителям под угрозой расстрела запрещалось подходить к окнам. Кто-то говорит, что верхушка нацистской партии таким образом строила себе огромный бункер; кто-то — что там разрабатывалось сверхсекретное сверхмощное оружие; иные считают, что дело вообще в инопланетянах.

Так или иначе, в Нижней Силезии, где к нынешнему времени почти не осталось привычной дотоле шахтерской работы, миф о сокровищах, зарытых гитлеровцами в подземных туннелях, силен и сейчас. Подкрепляется он и рядом исторических свидетельств — например, показаниями вроцлавского полицая, который утверждал, что лично загружал в горный комплекс сундуки с золотом и бриллиантами. Более того — в прошлом году два поляка заявили, что с помощью своих приборов четко установили, где в одной из гор располагается целый гитлеровский поезд, в котором предположительно хранятся сокровища (гипотеза, не совсем уж лишенная оснований, — такого рода поезда американцы ловили сразу после войны). Дальше, впрочем, начались сложности: авторитетные ученые не опровергли существование тоннеля, но заявили, что поезда там никакого быть не может; государство стало мутить с разрешением на раскопки и изменением законодательства в этой области; а старый кладоискатель обвинил коллег-конкурентов в том, что они украли его изыскания.

Обо всей этой удивительной истории в духе Индианы Джонса, но с примесью бюрократии и конспирологии, за последнюю неделю вышло сразу два материала — в Buzzfeed и в The New Yorker. Второй лучше — и по структуре, и потому что интересно рассуждает о том, как вся эта лихорадка по каменным пещерам соотносится с общей исторической психологией региона: тут и некоторая наследственная бесприютность (немцы, которых из Нижней Силезии в какой-то момент выселили, и правда часто зарывали имущество в землю), и, с другой стороны, превращение нацистов в своего рода развлекательный исторический фетиш: за разговорами о тайнах и кладах как-то забывается, что на строительстве тоннелей полегло огромное количество заключенных. Ну и спойлер, который, впрочем, вряд ли испортит удовольствие от прочтения: в конце выясняется, что если что в этих тоннелях и было, то, скорее всего, все уже забрали освободившие территорию Силезии советские войска; то есть кладоискатели буквально находят опустевшие сундуки. Так золото одной партии стало золотом другой партии.

http://www.newyorker.com/magazine/2016/05/09/searching-for-nazi-gold

я просто текст

05 мая 2016 22:52

И немного культурки: очень хороший, умный и саркастичный музыкальный журналист Ян Пенман рецензирует новую книгу Патти Смит — с умом и сарказмом, который может многим поклонникам Патти встать поперек горла (например, Пенман не стесняется в выражениях и считает, что все пластинки Смит после «Horses» — унылое говно). Я Патти Смит скорее люблю (хотя эта любовь не касается книги «Just Kids», несколько раздражающей в своей демонстративной наивности), но трудно не оценить что остроту стиля, что красоту аргументов, главный из которых, пожалуй, заключается в том, что весь художественный метод Патти строится на аппроприации чужих героических ролевых моделей и фетишизации рок-н-ролла в ее самом, в сущности, банальном виде.

Ну и про классовый аспект интересно:
There are things in M Train that niggle at me in the same way Chatwin’s work often did: the feeling that for all their much vaunted ‘realism’ these treks occurred in a rather privileged sphere. There’s always a rich pal to provide a bed, a dinner table, a handy castle to stay at for the season; there’s always someone in the background to make sure the plane tickets arrive; fresh figs on the bedside table. Special people, living by special rules. Like Chatwin, Smith is also a bit of a consumer fetishist: the simplest things have to have a special aura or signature – or, let’s get real, a high-toned brand name. It has to be a certain Moleskine notebook. The pencil has to be Conté. The ink has to be from a little shop no one knows in the backstreets of Florence. (Full disclosure: like many writers, I too work with a special favourite pen – it’s a freebie from my wife’s West London dentist’s.)

http://www.lrb.co.uk/v38/n09/ian-penman/ways-to-be-pretentious

я просто текст

30 мая 2016 12:00

Любопытный очерк Wired о том, что времена господства кода заканчиваются — настают времена machine learning, когда задачей будет не написать алгоритм, согласно которому машины будут выполнять те или иные команды, а учить их самим вырабатывать правила поведения, прогоняя через них огромное количество данных и корректируя ответы. Мысль не то чтобы новая, но тут она упакована в интересный социокультурный контекст: сейчас мы во многом думаем и о самих себе через идею кода, который можно исправить, переписать или поправить; machine learning же возвращает нас к опытам Павлова и идеям бихевиоризма — и это может сильно изменить не только то, как люди взаимодействуют с машинами, но и то, как мы вообще думаем о себе и о мире. Условно говоря, в мире нейронных сетей миссионерский подход Марка Цукерберга к миру как к сложному коду, который надо просто починить, и все исправится, уже не очень работает. И все это отнюдь не просто философия — сдвиг парадигмы означает и сдвиг в запросе на рабочую силу (может вдруг оказаться, что предложение на рынке программистов сильно превышает спрос), ну и, разумеется, старые-добрые страхи революции машин тоже имеют отношение к делу, хотя до того, чтобы они стали реалистичными, еще и далеко.

http://www.wired.com/2016/05/the-end-of-code/

я просто текст

27 мая 2016 15:54

Для контекста — пара текстов про бунты на американских кампусах по-русски.

Мой текст про события прошлой осени в Университете Миссури, закончившиеся отставкой президента и ректора (более общее объяснение ситуации в целом там тоже предлагается): https://meduza.io/feature/2015/11/13/kultura-zhertvy

Более общего плана текст в Furfur, который, правда, в последней части вдруг сползает в довольно неприятную оскорбительную риторику — но пересказ событий и причинно-следственных связей относительно адекватный: http://www.furfur.me/furfur/freedom/freedom/217587-campus_wars

я просто текст

27 мая 2016 15:51

Обстоятельный и взвешенный материал The New Yorker про проблемы со свободой слова и «интеллектуальной безопасностью» на американских кампусах — главным образом на примере колледжа в Оберлине, где студенты бунтовали (буквально) из-за того, что этническую еду в столовой готовят якобы без уважения к традициям соответствующих этносов. Приводятся и другие примеры схожих инцидентов, хотя мой родной Университет Миссури почему-то даже не упоминается — причина, видимо, в том, что тут речь идет про liberal arts colleges, а у нас в Миссури более стандартный госуниверситет широкого профиля.

Так или иначе, всю полноту и глубину проблемы текст передает, не становясь при этом ни на одну из сторон — ни тех, кто считает, что студенты правы, и тут проходит новая линия фронта борьбы за идентичность, ни тех, кто считает, что таким образом вырабатывается опасная для общественного климата культура жертвы.

Проблема — или причина, тут уж с какой стороны смотреть, — как выясняется, в теории интерсекциональности, которая давно стала интеллектуальным мейнстримом для либеральных кампусов в отношении identity politics. Интерсекциональность утверждает уникальность и, в значительной степени, непроницаемость опыта угнетения, который формируется через совокупность разных социальных ролей, каждая из которых так или иначе подвергается дискриминации (условно: афро-американка + женщина + гомосексуалка). Одним из следствий примерки этой теории на себя становится то, что студенты начинают воспринимать любую генерализацию в качестве атаки на собственную идентичность — реагируют на нее, как на агрессию, и сопротивляются.

С этой всей теорией и практикой, надо сказать, текст вовсе не ставит главный для меня лично вопрос во всей этой катавасии — а откуда вообще взялась презумпция непознаваемости чужого опыта? Это ведь одна из главных историй, связанных с данным сюжетом, — что люди, не обладающие той или иной идентичности, лишаются права на критику представителей идентичности, потому что якобы в принципе не могут понять их опыта. Но с какой стати? Не то что вся мировая культура и гуманизм строится именно на попытке и возможности понять и осмыслить чужой опыт?

Еще один важный вопрос, который текст тоже не ставит, — о том, что идентичность вообще-то не статична, особенно для студентов колледжа; это как раз тот возраст, когда идентичность вырабатывается под влиянием тех или иных внешних или внутренних факторов, в том числе, да, дискомфортных. Политика «trigger warnings» (предупреждений о том, что в кино или книгах может содержаться что-то, что вызовет травматичные переживания или воспоминания) предполагает в некотором смысле, что личность уже сформирована — и не надо ее лишний раз трогать и тормошить, чтобы не нарушить ее хрупкий покой. Очень сомнительный тезис, на мой личный взгляд.

я просто текст

25 мая 2016 13:32

Дико интересная история про крупнейшую утечку данных о владельцах счетов из швейцарских банков, о которой я и не слышал до этого, — а оказывается, в результате этой утечки масса народу была осуждена за уход от налогов, ну и вообще это была такая предтеча Panama Papers, которая в самом начале 2010-х показала, сколь повсеместно самые богатые слои населения скрывают свои деньги от своих государств.

Дико интересной она становится из-за человека, который, собственно, утечку обеспечил — зовут его Эрве Фалчиани, и он совсем не Сноуден, а скорее такой типаж из иронических детективов; человек с амбициями вуманайзера и международного авантюриста, которому работа в банковском секторе неожиданно предоставила шанс реализовать юношеские мечты. Сначала он, женатый человек, закрутил роман с коллегой по имени Джорджиана, приехавшей из Ливана, — и, согласно ее позднейшим показаниям, поначалу хотел воспользоваться ее связями, чтобы загнать украденные данные конкурентам. Вообще, влюбленные с тех пор разругались и теперь дают показания друг на друга, что логичным образом замутняет историю. По версии Фалчиани, он подозревал, что Джорджиана — шпион исламистов (!!), засланная, чтобы за ним следить (якобы до этого Эрве, работавшего всего-то айтишником в банке HSBC, пытались похитить агенты «Хезболлы»). По версии Джорджианы, Фалчиани — бабник и проныра, который, не сумев продать украденное частным клиентам, решил заработать деньги, сдав данные правительствам, заинтересованным в расследовании ухода от налогов.

В итоге так и вышло — сначала Фалчиани сбежал от швейцарской полиции во Францию, где сдал данные HSBC тамошним правоохранителям, потом Франция начала делиться с соседями и партнерами, включая Россию и США; в итоге многих прижучили. У самого Фалчиани тоже после этого было много приключений — он зачем-то поехал в Испанию и посидел там в тюрьме, покуда суд решал, выдавать ли его Швейцарии (решил не выдавать; сам Фалчиани говорит, что скрывался в испанской тюрьме от покушения); завел еще несколько романов, ну и так далее. Помимо прочего, текст познавательно рассказывает об истории и устройстве швейцарской банковской системы, не только допускающей абсолютную секретность, но и позволяющей ее; в каком-то смысле, главная большая мысль текста заключается в том, что эта система придумана и организована именно для того, чтобы скрывать нелегальные доходы (буквально: агенты банков поощряли открытие фирм в оффшорах и передавали отчетность по счетам с помощью полушпионских операций) — и хотя сейчас под давлением других европейских правительств Швейцария стала менять банковское законодательство, до полной прозрачности тут еще очень далеко.

http://www.newyorker.com/magazine/2016/05/30/herve-falcianis-great-swiss-bank-heist

я просто текст

24 мая 2016 13:09

И в продолжение записок из круизов, даже точнее записок из антарктических туров. Вообще не понимаю, как набрел на этот текст; по сайту не вполне понятно даже, кто его написал (хотя человек явно не последний, учитывая, что материал, стоивший более 10 тысяч долларов, было профинансировано с помощью кампании на Kickstarter), — но это очень смешные заметки о путешествии на российском (!!) корабле Академик Шокальский на научную базу Мак-мердо, самый южный форпост США, где тысяча людей по контракту трудятся на благо науки (или, по мнению русского экипажа, на благо американского ядерного арсенала, часть которого припрятана подо льдом). Чтобы корабль мог нормально плыть во льдах, дизайн у него такой, что его постоянно шатает в открытом море; путешествуют в основном новозеландские и американские старики; ничего модного и красивого, в отличие от недавно упомянутого нами плавания Джонатана Франзена, в этом круизе нет — это вообще скорее экспедиция, чем круиз; но и цель у этой экспедиции довольно сомнительная, поскольку смотреть на Мак-мердо оказывается особо нечего — грязь, трубы, музей сродни краеведческому, пустые контейнеры, из которых неделю назад увезли животных, оригинальные зажигалки Zippo в гифт-шопе как объект желания русской стюардессы. В итоге получается очень смешной и по-своему горький текст про парадоксы туризма и про то, что на краю света ничего, в общем, нет — во всяком случае, на том краю, где еще обитают люди. Ну и кладезь анекдотов, конечно. Например, на базе Мак-мердо есть место под названием Sausage Point. Вот его краткая история:

A few tons of sausage buried in the ground during a previous era had been discovered by a Fleet-Ops operator who was drilling into the earth in preparation for a new building down by the sea ice. With the drill he struck a noxious pocket of primeval sausage slime that squirted onto his face, searing his eye with a swift yellow infection that puffed up half his face and put him out of commission for about a week. The earth-sausage mixture was excavated from the frozen ground and dumped in piles beside the road, where a squad of GAs [general assistants] was dispatched into the feeding swarm of skuas to separate the meat from the rock and throw it into triwalls that we banded up and loaded in milvans to be exported to the United States.

Добро пожаловать в Антарктиду.

http://idlewords.com/2016/05/shuffleboard_at_mcmurdo.htm

я просто текст

24 мая 2016 11:04

New York Times продолжает исследовать тему смерти в Нью-Йорке. Вы наверняка помните нашумевший (и прекрасный) прошлогодний текст про Джорджа Белла, человека, который умер в своей нью-йоркской квартире в полном одиночестве, и дальше журналист пытается написать его некролог, одновременно ведя хронику того, как именно городская система управления разбирается с такими смертями, наследством и проч. Теперь — очередной эпохальный материал, на сей раз более социально вовлеченный. Тут речь идет об острове Харт, находящемся неподалеку от Бронкса, где десятилетиями закапывают неопознанные трупы — а также трупы тех, кого по тем или иным причинам так и не выдали родственникам или кто завещал свое тело науке, а что-то от этого тела все-таки осталось.

Разумеется, помимо кинематографического ореола (остров мертвых, у-у-у), здесь есть обширная социальная составляющая. Тот факт, что многие люди, у которых вполне оставались живые и любящие родственники и даже деньги на нормальные похороны, в итоге оказываются в братских могилах на острове — следствие во многом плохой работы системы соцработников, которые прекрасным образом обналичивают чеки за уход за своими подопечными, реально никакого ухода не предоставляя и оставляя их погребение на усмотрение клиник. С телами, завещанными науке, тоже творится бардак — так на острове очутилась богатая владелица квартиры в здании Дакота-билдинг. Родственники тех, кто попал на Харт, годами судятся — кто за то, чтобы их близких перезахоронили, кто за то, чтобы им хотя бы позволили навещать могилы; сейчас они наконец начали добиваться успеха. Обычный человек, впрочем, на Харт попасть по-прежнему не может — но New York Times прибегли к новым технологиям и просто отправили дрон с камерой поснимать происходящее на острове.

Вообще, там много захватывающих и грустных человеческих историй, и это тут, конечно, главное — в некотором смысле это такая акция «Возвращение имен» в масштабе отдельного кладбища; очень круто и с этической, и с профессиональной точки зрения.

http://www.nytimes.com/interactive/2016/05/15/nyregion/new-york-mass-graves-hart-island.html?_r=2

я просто текст

24 мая 2016 09:48

Кризис 2008-го года с другой стороны баррикад: (очень комплиментарная) подробная рецензия на недавние мемуары Бена Бернанке, человека, который возглавлял Федеральный резервный банк США с 2006-го по 2014-го и, соответственно, был впрямую ответственен за то, как американское государство разбиралось с этим самым кризисом. Почему про это вообще надо читать? Потому что кризис 2008-го — ключевое событие последних лет не только с точки зрения экономики, но и с точки зрения политики; феномены Дональда Трампа, Берни Сандерса, Джереми Корбина и вообще растущей популярности левых антикапиталистических идей в западном мире очень многим обязаны именно кризису; и чтобы про него лучше понять, хорошо бы послушать мнение и другой стороны — хоть и заведомо понятно, что она будет себя оправдывать, рассказывая, что все делалось правильно и что без выкупа больших банков за деньги налогоплательщиков все бы совсем рухнуло. Так и происходит. (Надо еще понимать, что автор рецензии явно из того же лагеря, что Бернанке, то есть придерживается точки зрения, что экономика есть строгая наука, регулируемая математическими законами и корреляциями.)

Судя по всему, вокруг оправдания самого себя строится вообще весь толстый фолиант: даже рассказ о своем экономическом воспитании Бернанке, согласно рецензии, строит вокруг своего интереса к Великой депрессии и ее причинам — темы, в конце 70-х, когда начался тот самый бум финансовой индустрии, приведший в итоге к коллапсу 2008-го, крайне непопулярной; собственно, неоклассическая школа в экономике, пришедшая на смену кейнсианству, чуть ли не открыто признавала, что объяснить Депрессию не может, и просто так получилось, а больше не получится. Сам Бернанке скорее был неокейнсианцем и, соответственно, считал безработицу более важной проблемой монетарной политики, чем инфляции, — однако большинство его коллег с ним были не согласны. Собственно, один из ключевых пунктов рецензии состоит именно в том, что, по Бернанке, страх перед инфляцией как руководящая сила экономической политики во многом и осложнил урегулирование кризиса; другой фактор — нежелание Конгресса вообще и конкретно Республиканцев прибегать для этого урегулирования к фискальным мерам (Бернанке в итоге даже покинул Республиканскую партию, когда она уж совсем сдвинулась вправо).

Не буду в очередной раз делать вид, что до конца понимаю все экономические рассуждения в рецензии, но написана она нормальным языком, не только для знакомых с предметом, и к общей базе знаний про кризис и разные идеологические точки зрения на него определенно кое-что добавляет.

http://www.cfr.org/content/newsletter/files/Smith-2016-International_Finance.pdf

я просто текст

23 мая 2016 11:11

Старый, аж 1993-го года выпуска, но очень полезный для понимания американской политики и ее взаимотношений с медиа (да и вообще для понимания взаимодействий политики и медиа где бы то ни было) профайл человека по имени Дэвид Герген, который начинал в администрации Никсона и придумывал вместе со своими менторами современную систему, когда президент является не столько человеком, сколько проекций идеологических установок и публичных ожиданий, потом работал на Рейгана, а потом был назначен главным по public relations у Клинтона. Кроме постоянных миграций из республиканцы в демократы и обратно, он еще и постоянно менял профессию — то политический консультант, то журналист, до степени неразличения. Иными словами, Герген — типичный вашингтонский инсайдер, какими они бывают сейчас; и это во многом человек, который сформировал каноны профессии.

Самая интересная часть текста — как раз про то, как молодой Герген работал у Никсона под началом людей, которых потом осудили (или во всяком случае обвинили) в том, что они спланировали Уотергейт; и как Никсон и его команда строили себя с Кеннеди, которого Никсон, разумеется, терпеть не мог — только у Кеннеди были врожденные харизма и обаяние, а Никсону все это надо было искусственно сконструировать. Что и было сделать — путем создания действующей и поныне системы отношений между Белым домом и прессой: короткие речи, состоящие из soundbites, с тем чтобы журналисты ничего не оставляли за скобками; тщательно культивируемые лояльности; а главное — разветвленная сеть средств распространения нужного месседжа через инсайдеров, источников в администрации, журналистов, которые чувствуют себя вхожими в высшие круги и так далее. Все это, надо сказать, очень красиво встраивается в недавно упоминавшийся здесь профайл Бена Родеса, который занимается коммуникациями у Обамы, — разве что газеты заменил твиттер и все стало происходить в реальном времени. В остальном — как сегодня написано. И лишний раз подтверждает, что тектонические изменения в американской политической системе если и не жизненно необходимы, то во всяком случае ощущаются как морально обоснованные.

http://www.nytimes.com/1993/10/31/magazine/david-gergen-master-of-the-game.html?pagewanted=all

я просто текст

19 мая 2016 14:27

Кто-то из читателей наверняка заметил, что последние посты появляются редко и в основном представляют из себя ссылки из The New Yorker. Это потому что я нахожусь в процессе большого переезда и ничего другого не успеваю.

Тем не менее, в качестве добавления к ссылке выше — еще про круизы:
— вышеупомянутый текст Уоллеса, в его оригинальном виде, вышедшем в Harper's (автор потом его переименовал и, возможно, расширил, трудно сказать, так как читал не в журнале, а в книге): https://harpers.org/wp-content/uploads/2008/09/HarpersMagazine-1996-01-0007859.pdf

— текст про круиз с Робом Гронковски и Вакой Флокой Флеймом, довольно смешной: http://www.bostonmagazine.com/arts-entertainment/article/2016/05/01/gronk-party-ship-cruise/

Если понравится текст Уоллеса, рекомендую из его сочинений такого жанра еще репортаж про Illinois State Fair; по-моему, он даже лучше: http://harpers.org/wp-content/uploads/HarpersMagazine-1994-07-0001729.pdf

я просто текст

19 мая 2016 14:11

Нью-йоркеровский профайл Джереми Корбина, нового лидера британской лейбористской партии, умеренно радикального левака со стажем, который в прошлом году неожиданно получил ошеломительную поддержку обычных членов партии, выиграв соответствующие выборы с самым большим отрывом в истории соревнования. Автор то ли нарочно, то ли из стремления к объективности пытается показать всякие отрицательные стороны героя (в который раз путая антисемитизм с радикально негативным отношением к политике Израиля; интересно, является ли антиамериканцем всякий, кто не любит внешнюю политику США?) — но выходит так себе: Корбин, судя по всему, чертовки обаятельный персонаж, который отказывается следовать традициям ругани в парламенте, на досуге выращивает собственный сад, не ездит в положенной по должности машине, гуляет по району и общается с жителями без галстука — ну и да, выступает за бесплатное образование и государство, которое противостоит, а не помогает корпорациям.

Разумеется, как и в случае Берни Сандерса, тут есть нюансы в отношении того, насколько реалистично воплощение идеологии Корбина в жизнь, а также конкретно относительно того, насколько его идеи могут помочь лейбористам наконец выиграть выборы в парламент. С другой стороны, в тексте имеется такая хорошая цитата: “It is easier for people to imagine the end of the earth than it is to imagine the end of capitalism.”

Вообще хочется верить, что напишут хорошую книжку или снимут хорошее кино про то, как все эти идеалисты, протестовавшие в 60-х и бастовавшие в 70-х, десятилетиями стояли на своем, пока все над ними смеялись, — и дождались-таки своего шанса. В историческом отношении это обнадеживает — Джереми терпел и нам велел.

http://www.newyorker.com/magazine/2016/05/23/the-astonishing-rise-of-jeremy-corbyn

я просто текст

14 мая 2016 18:52

Обама скоро едет в Хиросиму — первым из всех американских президентов с момента, как туда сбросили атомную бомбу (да и, естественно, первым вообще); официальных извинений не ожидается, но сам факт тоже значим. В этой связи нашел в себе силы наконец прочитать основополагающий для современной американской журналистики титанический текст Джона Херси «Хиросима», написанный через год после атаки, в августе 1946-го. Если кто думает, что Том Вулф придумал «новую журналистику», это одно из лучших доказательств того, что «новая журналистика» была скорее маркетинговой стратегией и поколенческим ярлыком, чем реальной жанровой инновацией — вот текст примерно того же рода за 20 лет до Вулфа.

Впрочем, о жанре, читая, думаешь меньше всего, конечно. «Хиросима» рассказывает о взрыве и его последствиях с точки зрения шести человек, которые умудрились выжить в этом аду. Врач, который чудом остался невредим и три дня помогал раненым без единого часа сна; священник, бегавший по всему городу в попытках помочь пострадавшим; еще один священник, в основном пытавшийся выжить сам; подросток, переживший все как страшное, но захватывающее приключение; женщина, на которую после взрыва упала огромная библиотечная полка, сломав ей ногу и так далее. Про последнюю — пожалуй, одна из самых мощны фраз в тексте: «There, in the tin factory, in the first moment of the atomic age, a human being was crushed by books.»

Пересказывать тут незачем — во-первых, очень много (текст очень длинный и в свое время занял целый номер The New Yorker, хотя по обложке журнала и не скажешь, что под ней что-то такое может быть); во-вторых, очень страшно. Но и очень важно тоже — у меня в голове, по крайней мере, до прочтения текста взрыв в Хиросиме представлялся некоторым одиночным чудовищным событием; текст показывает его в развитии: вспышка; огонь; руины; потоп; ожидание помощи и попытки понять, что случилось; лучевая болезнь. И еще интересно, что Херси как бы изымает Хиросиму из общей исторической перспективы Второй мировой — какие-то обстоятельства, конечно, упоминаются, но в целом герои — обычные люди в обычном городе во время войны, которые вдруг оказываются в эпицентре ада. За это игнорирование более широких обстоятельств текст, наверное, можно критиковать — все-таки общая американская версия событий заключается в том, что Хиросима и Нагасаки были единственным способом избежать наземной операции в Японии, которая продлилась бы еще несколько месяцев и унесла даже больше жизней; к этой точке зрения настоятельно подводит посетителя Музей Второй мировой в Новом Орлеане. С другой стороны, какая-то высшая правда в нем есть — и в том смысле, что взрыв атомной бомбы выламывается из общего представления о войне, существовавшего до того, целиком его меняет; и в том, что гуманизм может, а иногда и должен быть превыше истории.

http://www.newyorker.com/magazine/1946/08/31/hiroshima

я просто текст

12 мая 2016 08:14

В Нью-Йорке и Сан-Франциско все более популярны становятся общежития для взрослых — все как у студентов, только с более модной мебелью, вай-фаем и, разумеется, этикой стартаповой жизни. Причины простые и печальные — жить в этих городах невероятно дорого; даже комната в квартире может стоить в районе 1500-2000 долларов в месяц, и необязательно в хорошем районе. Стартапы (как и в любой нише, их много), которые берут в аренду целые дома и обустраивают их на манер общежития, предлагают цены не то чтобы сильно ниже — зато избавляют жителей от многих бытовых проблем, взяв на себя всякую неприятную мелочь вроде организации интернета и кабельного телевидения. Социальный момент, впрочем, тоже имеет место — люди в Нью-Йорке очень много работают и довольно мало общаются; человек уходит из дома рано утром, приходит поздно вечером и толком не имеет возможности завести друзей. А тут — вот они, дома.

Это, впрочем, версия самих стартапов — сам же текст про этот феномен читать прежде всего забавно; много смешных деталей, про которые даже не верится, что это не комический сериал, а взаправду. Взять хотя бы главного героя: закончил филфак в (моем теперь родном) Университете Миссури, переехал в Нью-Йорк работать в Foursquare, когда искал жилье, знал город в основном по сериалу «Girls», поэтому хотел жить в Бруклине. Ну и так далее — есть там и сорокачетырехлетний «консультант по стратапам»; и человек, раньше работавший маскотом в больших футбольных командах; и много поразительных деталей нью-йоркского квартирного вопроса. Кроме прочего, текст довольно убедительно связывает весь этот феномен с концепцией «продолженной юности» — когда люди, закончив университет, еще несколько лет проводят в относительно свободном полете, не навешивая на себя дополнительных долгосрочных обязательств вроде семьи и ипотеки и воспринимая жизнь как эксперимент. Все это разумно, интересно и местами даже красиво, но в итоге по прочтении все же хочется верить, что не все выпускники Университета Миссури заканчивают вот так.

http://www.newyorker.com/magazine/2016/05/16/the-rise-of-the-co-living-startup

я просто текст

12 мая 2016 07:42

(Тем временем, пока я путешествовал в родные края К. Кобейна, количество подписчиков канала перевалило за пять тысяч. Это, конечно, удивительно, большая честь и так далее; а главное — очень хорошая мотивация продолжать; спасибо.)

я просто текст

07 мая 2016 18:59

Дичайше интересный материал про Бена Родса,38-летнего помощника Обамы, отвечающего за коммуникацию относительно внешней политики США, а по сути и за саму эту внешнюю политику. Интересный не столько тем, что в очередной раз проговаривает идеологию администрацию Обамы в этом отношении (истеблишмент обосрался в Ираке; не надо никуда лезть, не просчитав последствий; реализм продуктивнее идеализма, и если уж необходимо убивать, дроны лучше солдат — все это мы уже читали), сколько тем, что рассказывает, как администрация создает общественное мнение по этому поводу.

Родс и сам по себе любопытный персонаж, см. заголовок текста — он получил магистерскую степень по литературе в NYU, не самый очевидный бэкграунд, для человека, участвующего в принятии ключевых решений в глобальной политике. Все изменило 11 сентября — Родс понял, что хочет заниматься чем-то, имеющим отношении к реальному миру; сначала работал в Вашингтоне на одного из сенаторов и был в числе членов комиссии, анализировавшей ошибки, которые были сделаны в Ираке; потом начал работать на кампанию Обамы и остался, когда того избрали.

Самая крутая часть тут — где рассказывают, каким именно образом medium is the message. Родс, работая над теми или иными важными событиями, сразу придумывает не только собственно политическую стратегию, но и коммуникационную. Пиар тут — такая же состоятельная часть происходящего, как и собственно политические решения; и происходит он с помощью ловких и искусных манипуляций с опинион-мейкерами в твиттере, специально для которых создана сложная сеть вашингтонских инсайдеров, подсказывающих, как именно следует трактовать то или иное заявление (вам кажется, что тут США проявили слабость, но на самом делее...). Подробнее всего в статье говорится про договор с Ираном, весь дискурс по продаже которого американской публике и Конгрессу был по сути искусственно срежиссирован Родсом и его командой: например, США делали вид, что сделка стала результатом переговоров с новым, более либеральным правительством Ирана, хотя на самом деле все это начало обсуждаться сильно до того, как Рухани пришел к власти. Ну и там много еще таких деталей.

В каком-то смысле еще одно подтверждение того, как важно уметь рассказывать истории в современном мире; собственно, и Родс, и Обама в тексте последовательно называются storytellers. Ну и кроме прочего — деятельность Родса вызывает много вопросов, но у него, конечно, работа мечты, по сути — редактор реальности. Жаль, в России эти редакторы занимаются еще более не совместимыми с моралью вещами.

http://www.nytimes.com/2016/05/08/magazine/the-aspiring-novelist-who-became-obamas-foreign-policy-guru.html?src=trending&module=Ribbon&version=origin&region=Header&action=click&contentCollection=Trending&pgtype=article&_r=0&referer=https:/t.co/9szIbm1jbl

я просто текст

05 мая 2016 22:46

Вот, например, Андрей Степанович Бурилов с собакой. Он, правда, в Россию обратно решил не ехать — до тех пор, пока жизнь в стране не улучшится. Поехал вместо этого в Калифорнию. Все правильно сделал