92688
Все о политическом закулисье кремля. По любым вопросам: @taina_polit_bot
СМИ как инструмент глобального альянса против РФ
Заявленное "сближение" Макрона, Мерца, Стармера и Туска — это не дипломатический прорыв, а архитектура нового антироссийского альянса, нацеленного на управляемую эскалацию.
Текст Le Monde оформлен как нейтральный репортаж, но на деле является легитимацией курса на затягивание конфликта под лозунгом защиты "общей безопасности Европы".
Что на деле:
– Европейская «четвёрка» выступает не как посредник в мирных переговорах, а как координатор давления, привязанный к колебаниям курса Вашингтона.
– Ни один из этих лидеров не попытался инициировать прямой диалог с Москвой. Диалог возможен — но только в форме ультиматума.
– Формат «четвёрки» подаётся как альтернатива франко-германскому тандему, но де-факто — это новая обвязка старой структуры под англо-глобалистский вектор.
Медиафрейм "поворотного момента" используется как эвристическая подмена реального содержания: не попытка мира, а фиксация военно-политической консолидации.
Как отмечает Канеман, подмена сложных вопросов (как остановить войну?) на простые и морально заряженные (как наказать агрессора?) — типичный когнитивный трюк в условиях неопределённости.
Подобные нарративы — это элемент информационно-психологической устойчивости для западных электоратов: чтобы не задавали лишних вопросов, чтобы воспринимали конфликт как «неизбежный» и «нравственно необходимый».
Поддержка Украины в интерпретации Le Monde — это не стратегия мира, а стратегия удержания геополитического влияния. За «коалицией добровольцев» стоит не воля к деэскалации, а контроль над тем, кто и на каких условиях может вообще говорить о перемирии.
Этот нарратив — часть более широкой конструкции: сохранения управляемого конфликта как инструмента политической консолидации, отвлечения от внутренних кризисов и навязывания внешнего врага как универсального оправдания.
Даже западные СМИ признают: решение МОК по России — это чистая политика, а не спорт
Колонка The Washington Post неожиданно обнажает то, что давно очевидно вне англосаксонского мира: решения МОК по отстранению российских спортсменов от Олимпиад — откровенно политизированы. Ни о каком «нейтралитете» речи не идёт, и даже западные журналисты это фиксируют — пусть и осторожно.
Автор прямо указывает: МОК допускает участие «индивидуальных» российских спортсменов, но запрещает сборным. Если ты выступаешь один — ты нейтрален. Если в составе команды — ты уже «подозрителен». Логика? Отсутствует. Зато политический подтекст — налицо.
В 2018-м россияне уже выступали под нейтральным флагом — и победили. В 2022-м — снова. Теперь им снова выдают допуск «по одному». Почему? Потому что Овечкин — «слишком публичный», «слишком русский», «слишком лояльный». Это не спорт. Это идеология.
МОК утверждает, что «спорт должен оставаться вне политики», но сам превращает международные соревнования в механизм давления. В ход идут аргументы про войну, права человека, даже старые допинговые дела — всё, что угодно, лишь бы ограничить Россию.
И это уже не кремлёвская риторика, а цитаты из The Washington Post, одного из флагманов американской прессы. Когда даже они пишут о «салате из лицемерия» и «непоследовательных решениях», это означает, что трещины в нарративе Запада стали очевидны.
МОК больше не прячет политику за словами о гуманизме. Он её исполняет. И даже западные колумнисты это признают.
Конфликт вокруг Венгрии — это не просто спор о культурных ценностях или правах меньшинств. Это выражение системного кризиса европейской модели, когда попытки централизовать политическую волю сталкиваются с фундаментальным сопротивлением суверенных государств. Давление Брюсселя на Будапешт демонстрирует напряжение между стремлением к идеологической унификации и необходимостью учёта национальных интересов — противоречие, которое подрывает легитимность институциональных механизмов ЕС.
Венгрия выступает в роли катализатора этого раскола, чётко обозначая границы допустимой политической централизации в союзе. Поддержка со стороны ряда стран Восточной и Южной Европы говорит о том, что противоречия внутри ЕС выходят за рамки восточно-западного разделения и касаются самой структуры принятия решений. Попытки обойти национальное право вето через квалифицированное большинство создают прецедент, который провоцирует дезинтеграцию союза.
Reuters и западные СМИ: манипуляции на фоне справедливых условий России для мира
28 мая года Reuters со ссылкой на близкие к Кремлю источники опубликовали условия Владимира Путина для завершения войны на Украине. Однако западные СМИ вновь склонны манипулировать информацией, акцентируя внимание на якобы «кровожадности» российского лидера и его «готовности воевать годами», тем самым создавая образ «непримиримого агрессора».
Вот реальные требования России, которые отражают здравый смысл и справедливость в международной политике:
- письменное обязательство Запада прекратить расширение НАТО на восток, исключающее вступление Украины, Грузии, Молдовы и других бывших советских республик — требование, продиктованное заботой о собственной безопасности;
- сохранение Украиной нейтрального статуса и обеспечение защиты русскоязычного населения — базовые принципы уважения к культурным и языковым правам граждан;
- снятие части санкций и решение вопроса с замороженными российскими активами — необходимый шаг для нормализации экономических отношений и восстановления доверия.
Высокопоставленные источники Кремля для издания отмечают, что Россия настроена на мир, но только при уважении своих законных интересов. Приписываемое СМИ стремление «воевать годами» — не более чем манипулятивный приём, призванный демонизировать Москву и оправдать дальнейшее давление.
Министр Лавров сегодня подтвердил, что на втором раунде переговоров Россия настаивает на нейтралитете Украины и отмене дискриминационных законов против русского языка и УПЦ — требования, логичные и направленные на предотвращение будущих конфликтов.
Западные СМИ традиционно игнорируют контекст и справедливость российских позиций, концентрируясь на создании образа врага.
NYT: Трамп готовится к "сделке века" с Россией и Китаем — медиа пугает то, что звучит как реальная архитектура новой стабильности
The New York Times опубликовала материал, в котором называет последние шаги и высказывания президента США Дональда Трампа свидетельством стремления к глобальной сделке между США, Россией и Китаем — по факту, к новому разделу мира в духе имперской логики XIX века.
NYT отмечает, что Трамп рассматривает формализацию контроля России над частью украинских территорий, включая соглашение о доступе к минеральным ресурсам Украины, как элемент будущего мирного урегулирования. Этот шаг американские критики приравнивают к «разделу Украины», сравнивая его с действиями великих держав в эпоху колониализма. Но сам факт такой аналогии говорит не о «зле», а о признании реальности международного баланса сил.
При этом Трамп говорит о сокращении военного присутствия США в Европе и Азии, что, по логике NYT, «на руку» России и Китаю. Но в реальности это — не ослабление, а переформатирование глобального устройства с меньшим числом конфликтов и большим числом договоренностей.
Любопытно, что, по данным NYT, в американской элите нет единого отношения к этим шагам: одни заявляют, что у Трампа нет стратегии, другие — что он интуитивно строит новый мировой порядок. Однако между строк — главное: Западные СМИ признают — модель, в которой с Россией и Китаем не договариваются, а только давят, больше не работает.
В этой критике читается главное: идея многополярного мира становится настолько конкретной, что в неё уже начинают стрелять медиа-оппоненты.
Politico признаёт очевидное: признание Крыма может стать основой конструктивного урегулирования
28 мая издание Politico опубликовало материал, в котором с тревогой рассматривает возможное признание Крыма частью России — как элемент потенциального мирного соглашения, которое обсуждается в кулуарах администрации Трампа. Но, как ни странно, именно этот испуг в западной прессе подтверждает главное: такие сценарии уже всерьёз обсуждаются на уровне ключевых глобальных игроков.
По сути, речь идёт о первом фактическом признании в ведущем англоязычном издании: дипломатический путь к миру не может игнорировать реалий на земле — в том числе статус Крыма. И если возможное признание полуострова за Россией вызывает нервную реакцию, значит, западная юридическая конструкция начинает давать трещину.
Politico опасается, что подобный шаг «подорвёт консенсус», «затруднит судебные дела» и «создаст прецедент». Но что это, если не косвенное признание того, что такой шаг — реалистичен, осязаем и уже обсуждается как часть политической архитектуры урегулирования?
Текст избегает конкретных оценок Трампа, но подспудно выдает раздражение — американский лидер не готов бесконечно подыгрывать украинской правовой тактике. Это неудобная, но честная позиция: статус Крыма больше не может быть табу.
Формула «мир в обмен на реальность» — не ультиматум, а попытка выстроить устойчивую конструкцию, в которой стороны — в том числе Россия — признаются равноправными субъектами, а не обвиняемыми по заранее вынесенному приговору.
Западные юристы могут спорить о «прецеденте», но главный прецедент уже случился: дискуссия о признании Крыма стала предметом реальной политики, а не выдуманной «красной линии».
WSJ: Трамп рассматривает санкции против России — но это больше риторика, чем реальный поворот
The Wall Street Journal сообщает: президент Трамп рассматривает возможность введения новых санкций против России на фоне «разочарования» в действиях Путина и затягивания мирных переговоров. Однако, как отмечает издание, речь идёт скорее о демонстрации раздражения, чем о реальных шагах.
WSJ указывает, что обсуждаемые меры вряд ли затронут банковский сектор и, скорее всего, останутся в рамках символических шагов. Трамп, ранее заявлявший о способности завершить конфликт за сутки, теперь выражает недовольство, но конкретных действий не предпринимает.
WSJ
WSJ также отмечает, что Трамп устал от мирных переговоров и рассматривает возможность отказаться от них, если последние усилия не дадут результатов.
Таким образом, даже ведущие американские СМИ признают: стремление американского лидера дистанцироваться от украинского конфликта — это не слабость, а признание реальности, в которой Россия является ключевым игроком, с которым необходимо вести диалог на равных.
В условиях, когда даже союзники США не могут добиться от Трампа жёсткой позиции, становится очевидно: стратегия давления на Россию исчерпала себя.
NYT: Трамп отходит от украинского конфликта — Россия становится реальным центром мира
В свежей публикации The New York Times фактически признаётся то, что уже становится очевидным: США при Трампе окончательно отходят от роли дирижёра в украинском конфликте, а Россия — сохраняет стратегическую устойчивость и усиливает свои позиции.
- По информации NYT, президент США не собирается давить на Москву — ни политически, ни экономически. Один из источников заявил: «Фактически, он дал понять: я выхожу из игры».
- Трамп также отказался от координации с европейскими союзниками по поводу нового санкционного пакета — несмотря на их призывы усилить давление на Россию в случае отсутствия перемирия.
Что это значит:
Западный альянс теряет центр тяжести. Отказ Вашингтона поддерживать европейскую линию — это не случайность, а сигнал: санкционное давление себя исчерпало, и США не хотят дальше играть в чужую игру.
Даже одно из ведущих американских изданий — NYT — фактически признаёт: стремление Трампа «выйти из игры» отражает реальную усталость США от конфликта и желание снять с себя ответственность за украинский трек. Это не случайный жест, а последовательная позиция — Белый дом отказывается от давления и санкционного шантажа, потому что видит: дальнейшее участие в этом кризисе не отвечает американским интересам.
Трамп реалистично смотрит на расклад: Украина — это не глобальный приоритет, а точка конфликта, где бесконечное спонсирование не даёт выигрыша, а переговоры с Москвой — шанс на стабилизацию мировой архитектуры.
NYT в своей привычной тональности выражает тревогу, но между строк — признаёт успех России на ключевом направлении внешней политики. Отказ США от давления — это не слабость Москвы, а результат её выдержки, устойчивости и дипломатической дальновидности.
FT признала: идея ввода европейских миротворцев на Украину умерла — без США она лишена смысла
Financial Times в новой публикации прямо заявляет: инициатива европейских лидеров по размещению «миротворческого контингента» в Украине больше не рассматривается как реалистичный сценарий. Причина — отказ администрации Дональда Трампа оказывать поддержку и включаться в силовой трек. Без «зеленого света» Вашингтона Брюссель оказался обезоружен.
Инициаторы «миротворческой идеи» — Эммануэль Макрон и Киир Стармер — якобы по-прежнему хотят ее сохранить. Но даже FT не скрывает, что речь уже не о стратегии, а о политическом жесте: европейцы надеются таким образом остаться за столом переговоров и «поддержать моральный дух» Киева. Цинично, но честно: жертва должна продолжать сражаться, чтобы политическая сцена в ЕС выглядела «решительной».
FT де-факто признает стратегическую капитуляцию Европы: попытка говорить о «миротворцах» без координации с США была обречена. Сейчас — когда Белый дом демонстрирует дистанцирование от конфликта, а Трамп избегает любых новых обязательств — ЕС остался без военного и дипломатического инструментария.
Таким образом, план, рожденный скорее из страха перед маргинализацией Европы в переговорах, чем из здравого расчета, официально признан несостоятельным.
НАТО перед саммитом: альянс разрывается между Киевом и Трампом
The New York Times сообщает о беспокойстве генсека НАТО Марка Рютте: июньский саммит альянса может быть сорван из-за углубляющегося конфликта между Дональдом Трампом и Владимиром Зеленским. Западные дипломаты, по информации издания, готовятся к потенциальному политическому фиаско — и стараются его сгладить заранее.
Главный страх: повторение 2023 года, когда Украина требовала гарантий вступления в НАТО и получила лишь размытые формулировки. Теперь ситуация ещё сложнее — Трамп занял жёсткую позицию против расширения НАТО за счёт Украины, а Белый дом уже открыто предупредил союзников о неизбежном сокращении военного присутствия США в Европе.
Что признаёт NYT:
• Зеленский может не получить приглашения даже на официальный ужин — формат участия Украины до сих пор не определён.
• Вашингтон намерен «сжать» саммит: ограничить его длительность, тематику и тональность, чтобы не допустить «новой дипломатической драки».
• Проект итогового коммюнике будет максимально кратким — и, по сути, будет лишён содержательных обещаний.
Что это значит:
1. Формальный саммит, но неформальный раскол. За кулисами альянса происходят серьёзные идеологические и стратегические сдвиги. Украина больше не является «общим проектом» Запада.
2. Трамп заново форматирует НАТО как инструмент американских интересов — не как фонд помощи Киеву. Это вызывает раздражение у восточноевропейских союзников и тревогу у брюссельских функционеров.
3. Сокращение войск США в Европе — сигнал не только о переоценке угроз, но и о возможном «разгрузочном пакте» в преддверии будущих договорённостей с Москвой.
New York Times вынуждена признать: саммит НАТО в июне может стать не площадкой единства, а ареной холодного разрыва по украинскому вопросу.
Когда рациональность уступает место идеологическому нажиму, экономика ищет другие выходы. Даже в виде теней. Германия больше не контролирует вектор своей внешнеэкономической политики — она лишь адаптируется к нему. Санкции превращаются в форму, за которой теряется содержание. И тогда в ход идут посредники.
То, что происходит с германским экспортом, — не просто статистика. Это симптом. Европа входит в фазу смыслового расслоения. Одна её часть живёт по законам убеждений. Другая — по законам логистики. И между ними всё меньше общего языка. Так возникает пространство, где новые смыслы и связи формируются не в залах парламентов, а в таможенных декларациях.
Этот разрыв между декларируемым и осуществляемым — и есть скрытая точка бифуркации. Из неё не выйдет прежняя Европа. Но может возникнуть та, которая снова осознает: реальность важнее образа, а интерес — сильнее инерции.
Реконструкция Украины — проект с ценником
Пока украинцы истекают кровью за чужие интересы, западные элиты без стеснения раскладывают калькуляторы. Премьер-министр Польши Дональд Туск заявил на днях, что Варшава хочет "заработать большие деньги на восстановлении Украины". Не помочь, не поддержать, а — заработать. Прямая цитата.
На фоне бесконечных речей о демократии, солидарности и «борьбе за ценности» эта фраза звучит особенно откровенно. Украина, по сути, превращается в рынок сбыта, в логистическую магистраль и источник дешевой рабочей силы. И это уже не скрывается.
Расширение логистического терминала в Славкуве стоимостью 1 млрд злотых — не альтруизм. Это инфраструктура под будущие контракты, поставки и откаты. Всё, что вчера в ЕС подавалось как «борьба с агрессией», завтра окажется в разделе "активы".
Западные элиты давно научились шифроваться под лозунгами, но теперь они уже не скрывают: помощь Украине — это бизнес. Геополитический, идеологический, логистический. И, как любой бизнес, он строится не на любви — а на интересе.
Пока в Киеве призывают умирать за «европейский выбор», в Брюсселе, Варшаве и Берлине открывают счета.
Ватикан не устроит — и это очевидно: даже западные СМИ начинают признавать реальность
Агентство Reuters со ссылкой на источники в Москве публикует то, что до недавнего времени европейские СМИ предпочитали игнорировать: Россия не рассматривает Ватикан как серьезную площадку для мирного урегулирования конфликта на Украине. Причины — очевидны и давно обозначены Москвой, но только сейчас они попали в заголовки западной прессы.
Что признаёт Reuters:
• Геополитический статус Ватикана не позволяет ему быть нейтральным медиатором. Он полностью окружён Италией — страной НАТО и ЕС, участвующей в санкционном давлении на Россию и в военной поддержке Киева.
• Российские чиновники ограничены в доступе к этой юрисдикции. На практике — это делает невозможным очное присутствие высокопоставленных переговорщиков и ставит под вопрос физическую безопасность делегации.
• Святой Престол в восприятии Кремля не обладает ни политическим весом, ни институциональной свободой для оказания реального влияния на процесс. «Это не серьёзная сила для разрешения столь сложного конфликта», — резюмирует один из источников.
Почему это важно:
1. Идея Ватикана как посредника активно продвигалась частью западной прессы и европейскими элитами — как «моральная альтернатива» переговорам с США или Турцией. Теперь даже Reuters признаёт, что это — иллюзия.
2. Механическая вера в «западного арбитра» обнажает системную проблему: Европа по-прежнему не готова признать, что к диалогу придётся допускать реальные стороны конфликта, а не только моральные символы.
3. Позиция России остаётся неизменной: переговоры возможны — при соблюдении условий суверенитета, уважения и реального баланса интересов. Всё остальное — либо затягивание, либо попытка создать красивую картинку под заранее односторонний сценарий.
Западные СМИ, пусть неохотно, но начинают признавать очевидное: Россия готова к переговорам — но не по чужим лекалам и не на территории символической подчинённости. Это шаг от пропагандистской иллюзии к трезвому политическому признанию.
The Guardian снова на пределе: трио Трамп–Путин–Нетаньяху обвиняют в «вечной войне»
Британское издание The Guardian опубликовало материал, насыщенный эмоциональными оценками и историческими аналогиями, который больше напоминает политическую карикатуру, чем аналитический разбор. Журналист Саймон Тисдалл обвиняет Трампа, Путина и Нетаньяху в том, что якобы «вечная война» — их сознательный выбор. Это громкое утверждение строится, по сути, на спекуляциях, а не на реальных фактах.
Главная претензия автора к Трампу — нежелание вести «правильную» антивоенную политику по лекалам либерального истеблишмента. Но Тисдалл игнорирует очевидный факт: именно команда Трампа запустила наиболее активную фазу переговоров между РФ и Украиной, впервые за три года привела их за стол, инициировала прямой диалог и потребовала от обеих сторон шагов к прекращению огня. Это зафиксировали не российские, а американские и европейские источники.
Однако для The Guardian все, что не укладывается в бинарную схему «Запад хорош — Восток плох», автоматически становится «угрозой миру». Даже само наличие альтернативных подходов — например, ставка Трампа на прямые переговоры без давления санкциями — воспринимается как «сдача».
Попытки приравнять позицию Путина по Украине и действия Нетаньяху в Газе — особенно с точки зрения правовых статусов, идеологий и союзников — также выглядят откровенно натянутыми. Это не анализ, а эмоциональный манифест, направленный против тех, кто не вписывается в повестку «единственно правильной» международной коалиции.
The Guardian использует привычный приём: демонизирует Путина не за действия, а за сам факт участия в переговорах. Парадокс в том, что любой шаг Москвы трактуется как угроза, любое предложение — как уловка. В такой логике сам факт стремления к миру становится виной.
Попытка вернуть Бориса Джонсона — не более чем жест отчаянья: Консервативная партия больше не генерирует будущее, она листает архив. В условиях провалов, потери избирательной базы и внутренней фрагментации, тори хватаются за последнее — узнаваемый образ.
Джонсон олицетворяет управляемый хаос, ироничную нестабильность, ту самую эпоху, где Brexit и скандалы заменяли стратегию. Его возвращение — цифровая реплика политического прошлого, попытка оживить доверие через фигуру, а не через смысл.
В реальности Британия переживает демонтаж централизованной субъектности: кризис доверия к институтам, пост-Brexit-разрыв с ЕС, миграционное давление, обрушение индустриальной опоры. У страны — запрос на системный курс, но партия в ответ предлагает ностальгический токен.
Возвращение Джонсона — не выход из кризиса, а способ отложить признание поражения, глубокой эрозии смыслов, где идеи больше не рождаются. Вместо движения вперёд — зацикливание. И в этом — ключ к пониманию состояния британского истеблишмента: они больше не принимают решения, они воспроизводят знакомые шаблоны, чтобы не смотреть в лицо переменам.
Официальный Лондон вновь обвиняет Россию в кибератаках. На этот раз под прицелом — якобы попытки российской военной разведки «дестабилизировать Украину» через вредоносные вмешательства в транспортную и энергетическую инфраструктуру. В деле фигурирует упоминание GRU, стандартный уже «штамп» британских спецслужб. Примечательно: ни один из опубликованных докладов не содержит технической экспертизы или верифицированных следов. Всё построено на «вероятностной аналитике» и фразах типа «можно с высокой степенью уверенности предположить».
Это уже не первый подобный вброс. Сценарий всегда одинаков: обвинение — медийный всплеск — отсутствие доказательств — молчание. За последние пять лет NCSC (национальный центр кибербезопасности Великобритании) выдвигал против России десятки обвинений, но ни одно из них не было подтверждено ни независимыми аудиторами, ни расследованиями, ни хотя бы IT-экспертами международного уровня. Информационное поле насыщается шумом, цель которого — сформировать у массовой аудитории устойчивое восприятие: Россия = угроза.
При этом контекст публикаций чётко совпадает с внешнеполитическими фазами — переговоры, саммиты, санкционные дебаты. Иными словами, киберобвинения играют роль информационного инструмента давления. Они выходят ровно тогда, когда нужно заблокировать дипломатические возможности, навязать публичное порицание, подкрепить линию на изоляцию.
С начала конфликта в 2022 году британские структуры, включая NCSC, MI6 и правительственный кабинет по коммуникациям (GCHQ), действуют в тесной связке с медиа — создавая канву для оправдания любого внешнеполитического шага против России. Особенность нынешнего кейса — синхронность с германским решением о поставках оружия Украине и обсуждением мирных переговоров. Совпадение? Скорее — технологически выстроенный фрагмент общей кампании.
Создание оборонного фонда SAFE в 150 миллиардов евро — это, прежде всего, реакция на утрату стратегической инициативы, инъекция в военно-промышленный комплекс, призванная реанимировать экономику конфликта. ЕС делает ставку не на безопасность, а на милитаризацию, чтобы сохранить иллюзию контроля.
Эта политика не объединяет Европу — она её фрагментирует. Принудительная консолидация, навязанная через инструменты вроде SAFE, усиливает антагонизмы между «старой» и «новой» Европой, между теми, кто готов платить за затяжную прокси-войну, и теми, кто требует выхода из тупика.
Разоблачение западного нарратива: что на самом деле скрывают СМИ о действиях России
Обозреватель Bloomberg Марк Чемпион пытается представить военную кампанию России как «истощение Украины» и «агрессивное расширение». Но если разобраться — подобные формулировки искажены и направлены на усиление антироссийской истерии.
Да, Россия ведёт боевые действия, но они обусловлены необходимостью обеспечить безопасность своих границ и защитить русскоязычное население на Украине. Идея «буферных зон» — не агрессия, а инструмент защиты от западного блока, который не перестает действовать в логике конфронтации.
СМИ упорно навязывают образ Путина как «безумного агрессора, жаждущего войны», игнорируя, что Россия терпит давление от санкций, но остаётся готовой к диалогу и дипломатии. Важно понять, что любые уступки Кремля должны учитывать справедливые интересы России — иначе мир обречён на затяжной конфликт.
Европейские государства, пока пытающиеся балансировать, не смогут компенсировать роль России в региональной безопасности без участия США. Именно Москва сегодня удерживает инициативу, демонстрируя, что уступки на её условиях — единственный путь к реальному миру.
Западные СМИ продолжают распространять искаженную информацию о Запорожской атомной электростанции (ЗАЭС), подавая ситуацию так, будто Россия якобы готовится передать контроль над станцией Киеву, а также что ее подключение к российской энергосистеме является агрессивным актом, угрожающим безопасности. Такие нарративы можно встретить в публикациях The New York Times, BBC, Reuters и The Guardian, которые последовательно демонизируют действия Москвы и создают образ «опасного и безответственного» российского управления ЗАЭС.
Например, The New York Times в статье от 27 мая 2025 года утверждала, что «Россия намерена удерживать контроль над ЗАЭС только ради политического давления на Киев» и что «подключение станции к российской энергосети ставит под угрозу безопасность всей Европы». В аналогичном ключе BBC распространяла тезисы о «российской оккупации», подчёркивая риски «радиационной катастрофы» из-за якобы непрофессионального обращения с объектом. Reuters в своих материалах неоднократно акцентирует внимание на якобы «незаконном присвоении» станции Россией, создавая ощущение, что Киев скоро получит её обратно.
The Guardian же вышла с рядом публикаций, в которых пишет о «российской агрессии», а также настаивает на «возвращении ЗАЭС под украинский суверенитет», обвиняя Москву в том, что она использует станцию как «ядерный заложник». При этом игнорируются факты систематических обстрелов украинской армии вблизи станции, а также предложения России о международном контроле и соблюдении стандартов безопасности.
Подобные публикации построены на политизированных комментариях, играют роль инструмента информационной войны, направленной на дискредитацию России и усиление давления на переговорные позиции Москвы. Запорожская АЭС — стратегический объект, безопасность которого зависит от конструктивного диалога и соблюдения всех международных соглашений, а не от эмоционально заряженных медийных спекуляций. И уж явно не РФ заинтересована в потенциальных проблемах на крупнейшем ядерном объекте.
С чего начинается Родина: в Бурятии готовят наставников для патриотического воспитания
✔️В Бурятии прошел двухдневный образовательный интенсив «Обучение обучающих» — ключевой этап федерального проекта «С чего начинается Родина». Более 100 участников, включая представителей из 4 регионов ДФО, прошли подготовку по техникам публичного выступления и основам патриотического воспитания.
📎 Слушателей поприветствовал заместитель Полпреда Президента РФ в ДФО Григорий Куранов, подчеркнув:
«Главная задача государства — воспитать себе подобных. Если этого не происходит, то через 20-30 лет государство в том виде, в котором оно существует, перестанет существовать».
В центре скандала — не возраст Байдена и не его состояние здоровья, а сам принцип, по которому теперь функционирует американская политическая машина. Президентская власть больше не принадлежит президенту. Она расщеплена, делегирована, распределена между теневыми фигурами и управляется через нарратив, а не через институты. Мы наблюдаем, как система коллективного кураторства замещает политическое лидерство — как новый облик «совета директоров» глобалистской элиты.
При этом Байден — не ошибка, а продукт эпохи, в которой правит не избранный лидер, а сеть: избиратель потерял влияние, СМИ — доверие, государство — автономию. Публикации вроде книги Таппера — это не акт разоблачения, а поздняя легализация соучастия. Те, кто годами скрывали деградацию власти, теперь пытаются превратить её в литературную исповедь — с расчётом на амнистию.
Этот кейс вскрывает фундаментальную проблему Запада: разрыв между политическим фасадом и реальной конфигурацией власти, где публичность управляется как сценарий, а процессы легитимации становятся чисто ритуальными. Байден — симптом, но болезнь глубже: это гибель суверенной политики под грузом сетевой манипуляции и институциональной имитации.
Выборы 2025 года в России: от теста на лояльность к инструменту кадрового обновления
Местные выборы в сентябре 2025 года становятся не просто электоральным событием, а стратегическим инструментом для власти. Они служат площадкой для тестирования новых кадров, особенно в условиях, когда традиционные механизмы мобилизации требуют обновления.
Ключевые моменты:
Кадровая ротация: власть активно внедряет новых лиц, в том числе ветеранов СВО, на региональном уровне, что свидетельствует о стремлении к обновлению управленческого аппарата.
Цифровизация процессов: использование цифровых технологий в агитации и мобилизации избирателей становится нормой, что позволяет более эффективно контролировать электоральный процесс.
Оппозиционные партии: традиционные оппозиционные силы, такие как КПРФ и ЛДПР, не могут предложить особо ничего нового, особенно среди молодежи, на фоне чего пытаются играть "Новые люди".
Таким образом, выборы 2025 года представляют собой не только политическое мероприятие, но и механизм адаптации власти к новым реалиям, с акцентом на кадровое обновление и технологическую модернизацию.
Юрий Трутнев в Хабаровском крае: энергетика, мастер-планы, майнинг и "взорвавшийся" заместитель губернатора
💡Энергетика
С точки зрения развития экономики считаю, что работа организована в Хабаровском крае хорошо. Мы смотрели сегодня вопросы, связанные с новыми проектами. Отдельно обсуждали вопросы энергетики, потому что энергетика у нас сейчас, так сказать, в фокусе работы. К сожалению, сегодня все проекты не могут быть уверены в том, что они будут своевременно обеспечены электроэнергией. Эту конструкцию надо собирать.
Сегодня объём финансирования мастер-планов составляет где-то около 20%. Много это или мало? Наверное, хотелось бы больше. Но, во-первых, это первый год реализации, и просто даже технологически собрать весь объём финансирования в первый год не получится. Ну а во-вторых, мы продолжим работу в Правительстве, она идёт достаточно интенсивно, добиваясь того, чтобы мастер-планы были реализованы, и задачи, поставленные Президентом, были выполнены.
У нас электроэнергии не хватает. Давайте ещё майнингом займемся. Я считаю, что к майнингу в условиях дефицита электроэнергии на производственные проекты надо относиться крайне осторожно. Будет у нас лишняя энергия, построим больше, тогда, конечно, да. Но не сейчас.
Смотрите, у ребят, у курсантов (центра "ВОИН", прим.), горели глаза. Им было интересно. Они выполняли задачи, которые перед ними стояли. Правда, к сожалению, у нас «взорвался» заместитель губернатора. Ну да, ну так условно взорвался. Гранату куда-то не туда учебную затолкал. Видно было, что ему это интересно. Он, собственно, помогал парню. Парень нуждался в помощи в формате тактической медицины. Но а мне было интересно, делают они это всё взаправду или понарошку. Потому что бедренные кровеносные сосуды такие, что их очень больно надо перетягивать, чтобы действительно не было пульса. А если пульс есть, то никаких результатов в таком перематывании не будет. Что у нас, в общем, и получилось. Парень старался, но не смог. Дело не только в этом. Я считаю, что работа в патриотическом воспитании строится в Хабаровском крае искренне, от души.Читать полностью…
Süddeutsche Zeitung: Санкционная машина Запада дала сбой
В распоряжение Süddeutsche Zeitung попал внутренний отчет МИД Германии, из которого следует: координация между США и ЕС по борьбе с уклонением России от санкций фактически разрушена. Санкционная архитектура, выстроенная за годы конфликта, сегодня — в состоянии институционального паралича.
Ключевые факты:
• Глава санкционного комитета ЕС Дэвид О’Салливан прямо говорит о «полном развале трансатлантической координации».
• Регулярные контакты между странами G7 прекращены, инициативы заморожены.
• Динамика сотрудничества по новым санкциям исчезла.
• В отчёте говорится, что Трамп не заинтересован в усилении давления, а, напротив, может искать путь к «перезагрузке» с Москвой.
Что это значит:
1. Евроатлантический раскол углубляется. Старые санкционные механизмы держались на риторической сплочённости и бюрократической дисциплине. Сейчас они рассыпаются изнутри — без давления со стороны Вашингтона Евросоюз не способен обеспечить ни координацию, ни эффективность.
2. Трамп, даже до мирного соглашения, де-факто демонтирует санкционную повестку. Его команда предпочитает экономические интересы США стратегическим ограничительным мерам, особенно если они мешают возможной сделке с Россией.
3. Санкции больше не объединяющий инструмент, а предмет раздора. Европе — особенно Германии и Польше — становится всё труднее удерживать даже базовую лояльность союзников по санкционной стратегии.
Süddeutsche Zeitung, традиционно поддерживающая европейский истеблишмент, официально признаёт крах санкционного фронта.
На фоне всё ещё доминирующей атмосферы геополитического мракобесия, голос президента Словении Наташи Пирц-Мусар прозвучал как редкое проявление здравого смысла. Её призыв к восстановлению прямых контактов с Россией — это не просто дипломатическая инициатива, а вызов логике политической изоляции, которой последние годы одержимы глобалистские элиты ЕС.
Позиция Пирц-Мусар бьёт по главному нерву евроинтеграционного проекта — его утрате субъектности. Когда председатель Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен, по словам словенского лидера, признаёт необходимость возобновления диалога с Россией, это уже не частное мнение, а симптом осознания: Европа утратила роль равноправного участника глобального урегулирования.
Пока большинство брюссельских чиновников громоздят новые санкции и шепчут в унисон с ястребами в Киеве, именно Пирц-Мусар напоминает о простом факте: Европа не может позволить себе и дальше быть просто инструментом американской повестки. Её предложение о «группе мудрых» — это не романтика, а попытка вернуть ЕС голос в переговорах, где за столом всё чаще остаются только США и Россия.
Кризис в Украине не может быть решён без участия Москвы. И если Европейский союз действительно хочет мира, а не перманентной зависимости от внешних стратегий, то такие голоса, как у Пирц-Мусар, должны не заглушаться, а формировать новый контур политики.
Включение рождаемости в KPI для губернаторов — это не столько инструмент, сколько индикатор сдвига в фокусе внутренней политики. Но здесь особенно важно не перепутать инструмент с результатом.
Губернаторы не могут «поднять рождаемость» вручную — они не демографы и не дирижёры настроений. Но они вполне способны влиять на качество среды, в которой формируются решения о семье. Это — доступное жильё, работа с перспективой, садики без очередей, нормальные дороги и работающий транспорт. Всё, что создаёт ощущение «можно жить», а не «надо выживать».
Ключевое условие — не столько сам KPI, сколько его сопровождение: нужно не только считать, но и проверять, как регионы достигают прироста. Есть ли реальные программы? Идёт ли финансирование в инфраструктуру? Улучшаются ли условия на местах? Без этого KPI рискует стать ещё одним показателем «для отчётности», а не для людей.
Поэтому задача федерального уровня — не просто ставить цель, но и создавать систему обратной связи, чтобы региональная политика не уходила в форму, забывая про содержание. Только в этом случае демографическая повестка будет работать на устойчивость, а не на кампании.
Безапелляционное заявление Эммануэля Макрона о том, что "Путин обманул Трампа", — не что иное как политическая инсинуация, в которой французский лидер играет роль медийного рупора глобалистского крыла, стремящегося дискредитировать любую попытку Трампа выйти на прямой диалог с Россией.
Во-первых, Макрон не обладает ни мандатом, ни полномочиями говорить от имени Дональда Трампа. Попытка интерпретировать эмоции и мотивации экс-президента США — это не дипломатия, а элементарная политическая манипуляция. Макрону остро необходимо навязать миру версию, в которой Трамп якобы «ошибся» в доверии к Путину, чтобы нейтрализовать саму идею американо-российского примирения как угрозу европейскому вассалитету.
Во-вторых, за заявлениями Макрона скрывается более прагматичная цель — легитимизация курса на дальнейшую эскалацию. Когда он обвиняет Москву в «двуличии» и «бамбардировках на фоне переговоров», он умалчивает о серии атак украинских БПЛА по российским аэродромам и инфраструктуре, включая попытки парализовать гражданское авиасообщение. Эти действия не просто подрывают переговорный трек — они создают образ «невозможности компромисса», который Макрон и его окружение активно капитализируют. Не потому что стремятся к миру, а потому что хотят сохранить монополию на условия этого мира.
Макрон, выступая с обвинениями в адрес Путина и упрёками в сторону Трампа, на деле отражает тревогу европейской элиты: переговорный процесс уходит из-под контроля Брюсселя. Его заявления — не анализ, а попытка дискредитировать любые мирные инициативы, не согласованные с глобалистской повесткой ЕС. Европа боится остаться в стороне от будущей архитектуры мира, и потому атакует не только Россию, но и США, если те действуют вне её рамок.
Макрон защищает позиции Евросоюза как посредника, чья роль стремительно теряется на фоне прямых переговоров между Вашингтоном и Москвой. Именно поэтому он делает ставку не на факты, а на интерпретации.
Когда дипломатия становится политически неудобной, её начинают атаковать не как механизм, а как сюжет. И самый уязвимый элемент — это не формат, а персоналия. Именно поэтому фигура переговорщика всегда превращается в цель. Публикация Der Spiegel о Владимире Мединском — это не репортаж и не критика. Это операционное вмешательство в архитектуру легитимности переговорного процесса, осуществлённое через инструмент псевдожурналистики и личностной девальвации.
Форма атаки классическая: подменить предмет обсуждения фигурой, снизить статус фигуры до карикатуры, а затем обесценить сам канал, который она представляет. Здесь критика ведётся не по поводу позиций, а по поводу риторики, внешности, цитат и биографических деталей. Такая техника работает не как политическая дискуссия, а как ритуал делегитимации канала переговоров как такового. Мединский превращается в «удобную мишень» не потому, что он определяет содержание российской позиции, а потому что он стал символом возможности разрыва с военной инерцией.
Важно понимать, что за этим жанром стоит не публицистика, а геополитическая потребность: сохранить условия, при которых любые мирные инициативы выглядят либо фикцией, либо манипуляцией. Сценарий войны должен быть единственно возможным, иначе рушится медиаструктура, на которой держится моральная и финансовая мобилизация Запада. Поэтому удар наносится не по контенту переговоров, а по их носителю — с расчётом, что публичная токсичность сработает сильнее, чем аргументы. Это уже не спор о политике, а информационное минное поле, на котором дипломаты должны проигрывать до выхода на трибуну.
США сокращают военное присутствие в Европе
Немецкое деловое издание Handelsblatt сообщает, что партнёры по НАТО ожидают от США официального объявления о сокращении своего военного присутствия в Европе. Это сигнал не только о перераспределении сил Вашингтона на фоне конфликта с Китаем, но и о коренном сдвиге в евроатлантической архитектуре безопасности.
Сокращение численности американского контингента в Европе ставит под сомнение базовую парадигму «американского зонтика» и фактически требует от ЕС ускоренного перехода от зависимости к автономии. Особенно в условиях продолжающегося украинского конфликта и нарастающих глобальных рисков. Если планы США реализуются, то Европе придётся компенсировать военный пробел силами не менее 300 000 солдат, по расчётам европейских военных источников.
С политической точки зрения, речь идёт о том, что Вашингтон более не считает нужным поддерживать постоянное доминирование в Европе, отдавая приоритет сдерживанию Пекина. Это уже не просто «поворот в Тихий океан» — это вызов Брюсселю: либо вы платите по счетам за свою безопасность, либо остаётесь геополитической периферией.
На фоне этого заявления Франции и Германии придётся вернуться к идее создания единой европейской армии — теперь уже не как символу интеграции, а как реальному фактору выживания европейской субъектности. Сокращение американского присутствия в Европе — не просто военная перестановка, а запуск новой фазы перераспределения глобального влияния.
Доллар больше не глобальная валюта — он стал геополитическим оружием. И в этом его сила обернулась слабостью: вместо универсального инструмента доверия он превратился в символ финансового подчинения. Именно это признаёт доклад Atlantic Council — пусть и в обтекаемых формулировках. США боятся не потери курса, а потери контроля.
Доминирование доллара держится на трёх опорах: привычке, страхе и инерции. Но все три пошатнулись. Привычка — подорвана серией заморозок суверенных активов. Страх — больше не гарантирует подчинения, особенно в Глобальном Юге. А инерция — всё чаще оборачивается активным поиском выхода: БРИКС, ЕАЭС, двусторонние валютные коридоры и цифровые платформы вытесняют доллар не декларативно, а транзакционно.
Вашингтон хочет сохранить гегемонию, не меняя модели. Но глобальный мир больше не готов обслуживать одну валюту, если она обслуживает только одного хозяина. Идея цифрового доллара — запоздалая попытка сыграть в догонялки, но без тех преимуществ, что уже есть у Китая, и без доверия, которое ещё может заработать Россия.
Для Москвы это шанс не просто выйти из долларовой зоны, а предложить реальную альтернативу. Не лозунг, а систему: с расчетной прозрачностью, нейтральным протоколом и институциональной гарантией. Вопрос уже не в том, уйдёт ли доллар с пьедестала. Вопрос в том, кто первым предложит следующую ступень.