775
Когда мы будем есть его кишку с разных сторон, встретимся носиками? Авторский канал о популярной и не очень литературе. По всем вопросам @mirofomin
Чак Паланик “Ссудный день” (2018)
Появлению этой книги в “моей библиотеке” способствовало кривое расписание электричек в Красное село. Я приехал на вокзал за полтора часа и не знал, чем себя занять. В местном магазине из приличного оказался только Паланик. Так и порешили. Знал ли я о чем книга? Нет. Мне было достаточно, что она умещается в карман.
“Ссудный день” удивляет с первых страниц. Это одновременно и самая паланиковская книга, и максимальный эксперимент. Самая паланиковская, потому что автор опять исследует “подпольных людей”, как сказал бы Достоевский. Среди его инструментов опять грубый натурализм и табуированные темы. Его герои упоминают “Бойцовский клуб”, что неплохо накручивает градус постмодерничности этому произведению. Паланик узнаваем всегда.
В то же время он экспериментирует на всех уровнях. Здесь нет цельного повествования или главных героев. Автор рисует американскую нацию перед войной и революцией. Паланик вплетает десяток микроисторий в одну композицию по типу “Сада земных удовольствий” Босха.
Сюжет романа примерно такой: “миллениалы изобрели социализм”. Накануне подписания документа о вступлении США в войну в обществе назревает переворот. Кланы рвутся к власти и распространяют “сакральную книгу”. Интересно, что Паланик отводит новому учению достаточно много места. Книга соткана из популистских клише, но они очевидно работают как и в случае со знаменитой работой одного немецкого художника.
А еще в это время в интернете набирает популярность сайт с простым названием – Список. В список пользователи добавляют людей, которые по их мнению заслуживают смерти. Двумя словами – книга мертвых. Если кандидат стабильно набирает голоса – в ссудный день за ним придут. В доказательство ликвидации цели клановец возьмет ухо жертвы. Истории про скальпы, back to roots – все, как мы любим.
“Ссудный день” – интересный мыслительный эксперимент. Книжка как мокрыми руками бьет по лицу и заставляет выйти из шокового состояния. Ей немного не хватает целостности, но зато правды – в избытке.
7 ушей со светом в конце туннеля из 10
Джефф Аптер “Всегда мало. История группы The Cure” (2019)
Я человек простой: если Джонатан Дэвис говорит, что ему что-то нравится или он делает с кем-то фит – слушаю все, что издали эти музыканты. Поэтому, когда в 2007 Korn на MTV Unplugged сыграли мэшап Make Me Bad/In Between Days, а Дэвис сказал, что The Cure – это саундтрек его жизни, я был обречен полюбить их.
Помню, что в этом июне увидел книгу на полке и как в тумане понес ее на кассу. Через пару часов я вспомнил, что книги про музыкантов написаны обычно либо криворукими гострайтерами, как в случае тех же Korn, либо людьми, которые разбираются в музыке на уровне “Hurt – отличная песня Джонни Кэша”.
“Всегда мало” начинается со флеш-форварда и почти детективного рассказа, как в 1984 году на концерт The Cure пришел человек, который начал себя резать в толпе. В конце этого пассажа Аптер вбрасывает мысль, которую ведет затем через всю книгу. Он говорит о том, что несмотря на успех, The Cure всегда находились в конфликте, всегда на грани распада, и всегда в события вмешивалась какая-то роковая случайность.
Когда повествование возвращается к началу – это уже воспринимается как передышка перед основным замесом. Далее Аптер делает еще одну классную вещь: он подробно рассказывает про среду 70-ых. Про порядки Англии того времени и почему родилось we don't need no education. Много говорит про музыкантов, которые загорались как костры на башнях Гондора, а потом захлебывались от выпитого.
Не последнее место на этом полотне занимает судьба Иэна Кертиса из Joy Division. Аптер пишет про его смерть и про влияние на Роберта Смита, лидера группы, как про определяющее событие для целой эпохи творчества The Cure.
Книга позволяет посмотреть на все наследие группы под другим углом. Дает понять, какие песни написаны по приколу, а какие выстраданы. Показывает Смита не просто забавным дедом, а человеком, который всю жизнь боролся с вредными привычками и желанием контролировать вообще все.
Можно никак не относиться к творчеству The Cure, но отрицать их вклад и влияние на самые разные жанры от пост-панка до готики нельзя.
9 из 10
P.S. Если у вас будет возможность сходить на лайв The Cure – идите обязательно. В свои 63 дед выдает покруче многих молодых.
Джефф Вандермеер “Аннигиляция” (2014)
Вступление будет цепным и долгим.
Посмотрев первый сезон “Очень странных дел” на релизе, не могу сказать, что был впечатлен. Может быть, мне не особо зашло, потому что сериал пришлось смотреть в Боткинской, а условия там 0/10, не рекомендую. Может быть, потому что до этого был первый сезон “Мир Дикого Запада”. В общем, сериал я забросил до выхода 4-ого сезона, который этим летом уже просто невозможно было игнорировать.
Действие сериала происходит в ламповых 80-ых, поэтому кроме диких причесок, характерных синтов, в кадре также много злых русских. С точки зрения местного нарратива – это вполне ок, потому что холодная война, а все это упаковано скорее в пародию, но меня зацепило другое. Для этого пришлось пересмотреть “Сталкер”. Последние кадры фильма показывают дочь главного героя. Она одета в платок, под которым видны коротко стриженные волосы. Она сидит за столом и двигает предметы силой мысли. На фоне летает пепел. Все эти вещи заботливо перенесены в “Очень странные дела”.
Любопытно, что создатели сериала и вдохновились творчеством советского режиссера, и нарисовали еще более клюквенных русских, чем показывали ленты 80-ых.
После Тарковского хотелось продолжения банкета, и тут в памяти всплыл фильм “Аннигиляция”, который прошел мимо критиков, несмотря на звездный состав.
После падения небесного тела вокруг маяка распространяется аномальная зона. Из экспедиций, направленных для изучения зоны, никто не возвращается, поэтому узнать, что именно происходит в зоне нельзя. Ясно одно – она растет.
После просмотра я заинтересовался проектом. Оказалось, что “Аннигиляция” – это первая часть из трилогии Вандермеера. Из-за провальной кассы, продолжение вряд ли снимут, поэтому пришлось читать.
Книжная “Аннигиляция” оказалась совсем из другого теста. Там где фильм выворачивает цвета и показывает нетронутую природу, книга фокусируется на межличностных отношениях героинь, отправленных в зону. Там где фильм добавляет экшена и даже бадихоррора, книга продолжает нагнетать и не показывает угрозу прямо.
Почти в любой научной фантастике можно докопаться до странного поведения ученых. Здесь же книга кидает пару страховочных тросов, чтобы конструкция не развалилась.
Мне кажется, чтобы освоить месседж и кайфануть от “Аннигиляции” лучше сначала посмотреть фильм, подготовить опору для воображения, а потом взяться за книгу, поскольку вещи эти настолько дополняют друг друга, как Пупа и Лупа, не меньше.
7 за фильм + 2 за книгу / 10
Томас Пинчон “Выкрикивается лот 49” (1965)
Проза Пинчона настолько высоко ценится в литературном сообществе, что, например, Дэвид Фостер Уоллес говорил, будто она заставила его самого начать писать книги.
Роман “Выкрикивается лот 49” рассказывает о девушке Эдипе Маас, которая становится распорядительницей дел своего умершего (или нет) любовника. Попутно этому она втягивается в запутанную историю многовекового противостояния двух почтовых компаний. Возможно, вся эта теория заговора — плод ее воображения.
Особенность книги в том, что здесь ничего нельзя сказать точно. Пинчон всего за 260+ страниц текста накидывает такую гору отсылок, что гномы обязательно разбудят под ней древнее зло.
Чарльз Буковски когда-то сказал, что хочет написать плохой роман специально. Так появилось все его творчество. Шучу, конечно, но “Макулатура” написана именно на таком импульсе. Буковски забавно пародирует клише детективного жанра, но его история не рассыпается под грузом “игры в литературу”.
Про “Выкрикивается лот 49” принято говорить, что это самая доступная для понимания книга автора. Мне же хочется обнести ее забором и пустить ток.
Пинчона вообще не парит такая вещь, как читатель. Ему больше интересно брать исторические события и вносить в них небольшие правки, чтобы проверить внимательность аудитории. Его больше прикалывает каждую страницу вводить новых героев, чтобы потом никогда их не вспоминать. Ему очевидно доставляет удовольствие давать героям говорящие имена и фамилии, хотя литературная традиция ушла от этого еще в XIX веке.
Я не говорю, что это плохая литература и такой быть не должно. Когда критики пишут, что за полетом мысли автора сложно уследить, отсылки может выкупить не каждый, мне хочется узнать, а что я получу взамен, если пройду всю эту полосу препятствий? Какая морковка должна дотащить меня до финиша этой истории? Тысяча блеклых персонажей или юмор категории /b/? Может быть, отсылки ради отсылок?
Эта литература настолько не для всех, что кажется, будто кор-аудитория Пинчона застряла на необитаемом острове.
Главным достоинством “Выкрикивается лот 49” часто называют юмор. Действительно, пара смешных моментов в книге есть, но это скорее побочный продукт какого-то кровосмесного эксперимента. Я почти уверен, что Пинчон не читал “Осень в Пекине” Виана, но юмор местами рифмуется. В остальном, это просто скучно, change my mind.
3 самых тупорылых теорий заговора из 10 бесконечных шуток
Кадзуо Исигуро “Погребенный великан” (2015)
В самом начале романа Исигуро делает любопытную вещь. Автор дает понять, что действие происходит в средневековой Англии, но в то же время запускает на сцену вымышленных существ. Меня зацепила эта двойственность так, что сразу захотелось поторопить героев отправиться навстречу приключениям. Плюс я до одурения обожаю сюжет про смерть Артура и путешествие на Авалон.
Герои романа решают покинуть родную деревню, чтобы навестить сына. Они не виделись много лет и даже не помнят, почему поссорились. Проблемы с памятью имеют вполне конкретную причину – вся Англия окутана хмарью. В этом тумане почти невозможно вспомнить о событиях, которые случились всего несколько недель назад. Бритты и саксы не то, чтобы живут одним днем, но подчас мужу и жене даже тяжело вспомнить, как они оказались вместе. Хмарь съедает не только хорошее, но и плохое. Люди почти все время чувствуют себя чистым листом, поэтому не способны копить злобу и устраивать войны.
Стиль Исигуро медленный и вязкий. В книге множество описаний и филлерных диалогов. В какой-то момент это начинает подбешивать. Старцев хочется обогнать, разведать, что впереди. Накричать на них, чтобы пошевеливались. В то же время понимаешь, что эту историю нельзя рассказать другим языком. Исигуро прав, когда занимается всем этим плетением словес, но мне как читателю от этого не легче.
В прокате относительно недавно был фильм “Легенда о зеленом рыцаре”, рассказывающий о судьбе сэра Гавэйна, одного из рыцарей короля Артура. Удивительным образом фильм очень похож по настроению на работу Исигуро.
Автор много внимания уделяет мелочам и подробно прорисовывает мир вокруг путников. Им встречаются и удивительные создания, и почти детективные загадки. Сам образ погребенного великана и конфликт, который с ним связан, достаточно интересны, но меня переклинило по другому поводу.
У Сорокина в повести “Метель” герои врезаются в ноздрю великана, погребенного под снегом. С учетом прочих особенностей произведения, этот образ кажется мне едва ли не главным во всем тексте, столько в нем про нас.
На мою конечную оценку произведения, возможно, влияет то, что эти образы сработали в связке как настоящие Пупа и Лупа при штурме бухгалтерии.
Если оставить за скобками язык повествования, мне не понравилась только одна сюжетная особенность. В финале автор зачем-то занимается бектрекингом и заново пишет конфликт, который уже разбирал почти в самом начале. Есть ощущение, что из этого вполне можно было собрать одну сцену в конце и было бы значительно лучше.
7 из 10
Мастер Люк для привлечения внимания, потому что добро победит
Читать полностью…
Кажется, я попал в ловушку, пообещав вам пару месяцев назад текст про “Симуляции и симулякры” и “Матрицу”. Сложность этого материала даже не в том, что нужно было перечитать и пересмотреть, а в том, что я всегда переживаю, что пишу много и нужно компактнее. Потом я сильно отвлекся на работу над собственной книгой. И вообще не очень понятно, сел бы за этот текст, если бы не “получил пинка”. Осторожно, к фильмам, которые вышли ~20 лет назад, будут спойлеры!
Книга “Симуляции и симулякры” появляется в кадре на 9ой минуте и это настоящее камео в духе Стена Ли. Особенность книги в том, что почти каждому предложению можно найти иллюстрацию в трилогии. Каждой фразой можно заделать сбой в Матрице, поэтому отщипывать от нее разрозненные фразы вполне допускается.
Бодрийяр анализирует разрыв символа и его значения, знака и означаемого. Совы не то, чем кажутся. Деревянный стол вообще из опилок, скидки на черную пятницу не совсем скидки. Боты накидываются на ваши сообщения в сети и сами дочери офицеров. Реальности в этом все меньше по двум причинам.
1. Ботам уже не очень нужны наши корневые сообщения для того, чтобы создавать знаки вокруг. Они захватывают брошенные страницы и участвуют в “суши за репост”.
2. Наша память тускнеет, потому что мы всегда можем загуглить, как завязывать галстук, чтобы он выдержал человеческое тело.
“Когда реальное больше не является тем, чем оно было, ностальгия присваивает себе все его смысловое содержание”. Когда вы первый раз смотрите “Матрицу”, какого финала вы ждете? Что избранный победит все машины, тьма над Ершалаимом разойдется, а люди выберутся на поверхность и снова засядут в коворкингах? За три фильма мы приходим к пониманию, что реальность непригодна для жизни, совсем и окончательно. Тогда какой финал может считаться положительным?
Победа Нео в том, что ему удается внести правочки и запустить реконструкцию Матрицы так, чтобы она ослабила хватку. Это резонирует с месседжем Морфеуса, что все машины должны умереть, потому что другой реальности он не мыслит. Он лишь помнит по легендам, что в реальности были пирожные по 22 копейки.
“Рамзес ничего для нас не значит, и лишь только мумия обладает неизмеримой ценностью, так как она и есть то, что гарантирует смысл накоплению”. “Накопление” в этом контексте больше о том, что мы знаем о мире и Матрице, что сможем передать следующему поколению. Когда Нео узнает от Архитектора, что и спасители уже были, и что Зион несколько раз отстраивали — это становится одним из важнейших поворотов всей истории. Оказывается, ничего не может гарантировать нам смысл и это жуткое откровение.
“Главным свойством симуляции является имитация несуществующего, в отличие от сокрытия чего-либо”. Мне кажется, эта цитата как телефонный звонок — отличная точка входа и выхода в саму Матрицу. Потому что машины одновременно и создают иллюзию реальности и скрывают, что “избранный” — это цикличное явление.
Но между первым и вторым фильмом происходит смещение антагонистов. Агент Смит становится настоящей угрозой для машин, поэтому они вынуждены объединиться с Нео, но что происходит в конце? Почему мы можем говорить о том, что Смит равновелик Нео в деле об “освобождении” людей?
“Идеальное совпадение оригинала с его симулякром приводит к постепенному уничтожению всех референтов”. Когда Нео и Смит совпадают, Матрица перезапускается, но режиссеры четко дают понять, что эффект этот временный.
//этот текст невозможно закончить естественным образом.
Судя по трейлерам, могу сказать одно: “Матрица” для многих была первым знакомством с киберпанком, и очень круто, что саундтрек фильмов отвечал техногенным страхам мрачного будущего. Для саунда к первому трейлеру “Воскрешения” выбрали песню пятидесятилетней давности и это словно роспись в том, что снимается не актуальное кино, а ретрофутризм, который профанирует всю эволюцию знака, о которой писал Бодрийяр. Поэтому четвертая часть в отрыве от книжной основы пока выглядит, как Антей, оторванный от земли. Надеюсь, я ошибаюсь.
Брет Истон Эллис известен, прежде всего, как автор мясницкого романа «Американский психопат». Из 7 сотен страниц расчлененка занимает натурально 75% процентов текста. Популярности романа также способствовала удачная экранизация с Кристианом Бейлом в роли самого Патрика Бейтмана.
Эллис не писал новых книг уже больше 10 лет, но мне понятно, почему. Сейчас я попробую объяснить, как это работает без спойлеров.
Главный прикол творчества Эллиса не в запредельном количестве насилия. Вопрос о том, совершались ли эти преступления в реальности или только в голове героя, мы оставим за скобками. Все его книги связаны. В разной степени, разными способами, но да. Каждый из его персонажей может встретить другого, стоя в очереди в GAP, на концерте Ника Кейва или в новом модном баре с поющими кариатидами.
Есть ощущение, что Эллис никогда не стремился построить мир, в котором все персонажи будут объемными, что за каждым будет стоять какая-то законченная история. Каждым новым романом он как бы достраивал лабиринт, чтобы получше спрятать в нем чудовище.
Точкой отсчета мы возьмем вымышленное заведение Кэмден-колледж. Герой дебютного романа “Ниже нуля” Клей приезжает на каникулы домой из Кэмдена, и вместе со старыми друзьями уже происходит некоторая заваруха.
В следующем романе “Правила секса” Эллис дает право голоса нескольким рассказчикам, среди которых есть и новые герои, и впервые появляется Патрик Бейтман, тот самый парень, что вероятно убьет кучу народа в сольнике.
В “Американском психопате” Патрик Бейтмен убивает много кого, но запомним только Эллисон Пул. Еще коротко упоминается Грэм Слоан, но подробнее о нем нам расскажут даже не столько в книге “Информаторы”, сколько в экранизации сборника. Подруги Грэма также упоминаются в дебютном романе “Ниже нуля”.
Сборник рассказов “Информаторы” — это еще одна точка входа в лабиринт, потому что здесь нам первый и последний раз автор прямым текстом говорит: в Голливуде живут вампиры, и это чертовски опасные твари. Поэтому каждый раз, когда героям будет внезапно холодно, каждый раз, когда люди будут просто пропадать в прошлых и будущих книгах Эллиса — вы будете знать, в чем дело.
Один из рассказов в “Информаторах” устроен как цепочка писем без ответа, направленных Шону Бейтману. Тому самому, с проблемным братом.
Главным героем романа “Гламорама” становится Виктор Вард, который упоминается в “Правила секса”, но тогда он еще студент. Скажу сразу, что роман этот читать физически больно до отплытия героя из США. Глава про вампиров из “Информаторы” будет суперполезна для понимания, что здесь творится.
Учитывая, что роман “Гламорама” происходит в будущем (относительно “Психопата”), когда мы опять встречаем персонажа по имени Эллисон Пул — логичнее всего сделать вывод, что Патрик на самом деле никого не убивал. Все было бы однозначно просто, если бы в книгах Эллиса не поднималась тема двойников, но это уже совсем другая история.
“Лунный парк” написан в интересной манере псевдоавтобиографии. Автору кажется, что на вечеринке он видит собственного персонажа и Патрик недружелюбно к нему настроен. Реальность и вымысел здорово перемешались в этой работе, поэтому Эллис-герой даже не замечает, что его дело расследует тот же детектив, что брался за разработку Бейтмана. Он ходит на свидание со своей героиней из “Ниже нуля” и не чувствует подвоха, но все оказывается еще сложнее.
Последний роман “Ампирные спальни” возвращает большинство героев из “Ниже нуля” и “Правила секса”, но Эллис не дает им уйти на покой и заново впрягает в свой первый роман, чтобы цикл возобновился, а чудовище наелось.
Привет! Новый обзор выйдет в среду, а пока у меня такая новость: нам в команду IT-стартапа нужен классный UX-дизайнер, поэтому если вы ищете работу в СПб или хотите переехать сюда - напишите мне в личку, @mirofomin, расскажу подробнее.
Читать полностью…
Пару дней назад взялся читать “Иерусалим” Алана Мура (создатель “Хранители”, “V - значит вендетта”) - самый большой роман на английском. О чем эта книга, спустя сотню страниц, сказать сложно, но я вдруг опять поверил, что могу складывать слова в предложения и писать обзоры. За это уже респект.
Лес Клейпул “К югу от водокачки” (2021)
О том, кто такой Клейпул, и почему книга от него - целое событие я уже как-то писал, поэтому не буду повторяться. Тем не менее, ожидания от книги у меня были сдержанные. Можно сколько угодно быть дьяволом бас-гитары, но оставаться в литературе тотальным овощем.
Повесть “К югу от водокачки” рассказывает историю двух братьев, что отправляются на совместную рыбалку. Они живут в разных городах, редко видятся, у обоих есть скелеты в шкафу, поэтому есть, что обсудить наедине.
Существует легенда, что в этих местах водится гигантский осетр, и это, возможно, самый интересный момент произведения для русскоязычного читателя. В голове щелкают все рубильники от того, как Клейпул оказывается близок Астафьеву и “Царь-рыбе”.
Клейпул грубый натуралист. Его герои сквернословят, высказывают расовые предрассудки и всячески плодоносят скудоумием, потому что этого требует экспозиция. Он ничего не приукрашивает, никого не пытается выгородить, а дает срез по живому человеку.
Книга по-своему смешная. Не могу сказать, что шутки героев производят впечатление, они нарочно топорные, но ситуации, которые всплывают в воспоминаниях, порой вызывают улыбку.
Еще мне понравилось, как рассчитана динамика произведения. Ты как будто просыпаешься вместе с героями, вяло ходишь по комнате, чтобы вспомнить, как тебя зовут, собираешься с мыслями, кофе, постепенно оживаешь. Ждешь встречи, предвкушаешь отличный день вместе с дорогим человеком, а потом что-то идет не по плану. Всегда что-то идет не по плану.
Хочется, чтобы Клейпул продолжал писать и выдал что-то столько же крутое, как последний альбом Primus с точки зрения сторителинга.
7 май нейм из Муд из 10
Вчера я ЗАОРАЛ, когда плейлист дня подсунул фит Death Grips и Леса Клейпула. Это не то чтобы музыканты из разных вселенных, но сочетание все равно неожиданное. Основную группу Клейпула Primus я слушаю давно, но по-настоящему полюбил именно с последнего альбома из-за мощного сторителлинга и обилия черного юмора. Группу Primus, кстати, многие слышали в заставке сериала South Park, но не знали, что это они.
Сегодня я зашел в книжный и увидел на полке дебютную книгу Клейпула. Книжку пришлось вырывать у каких-то залетных гоблинов(с), а когда я уже пошел к кассе, то вдруг вспомнил, что вообще-то за другим приходил. В общем, если вам нравится, что творит Клейпул с гитарой, рекомендую обратить внимание, потому что тираж стремится к нулю. Обзор будет, но чуть позже.
В ближайшее время будут обзоры на новую книгу Дэвида Вонга и еще на одного автора, за которого я взялся в третий раз. Такие дела.
Микаэль Ниеми “Популярная музыка из Виттулы” (2000)
Когда нас спрашивают, какие книги порекомендовать иностранцам, чтобы они кое-что поняли о “загадочной русской душе”, мы всегда знаем, что ответить. Мы называем Толстого, Достоевского, Чехова, Сорокина и, конечно, маэстро Александра Полярного (нет, мы же не мудаки). Но что если экстраполировать этот опыт на литературы других стран?
Кого нужно прочитать, чтобы составить представление о коренных проблемах другого народа? Тут, конечно, под руку лезет тезис, что нам бы со своими разобраться, а потом все остальное, но мы ведь зачем книжки читаем? Чтобы прожить чужой опыт и нам за это ничего не было.
Роман шведского автора Микаэля Ниеми “Популярная музыка из Виттулы” рассказывает преимущественно о 60-ых годах и взрослении пары мальчишек на каком-то совершенно новом языке. В нем нет демонических родственников или героических свершений. Нет какого-то травматичного опыта, который определит судьбу героев, как в “Маленькая жизнь”. Нет чего-то такого, что отрывает с мясом литературу от жизни. Эта история о том, как разбить коленку, протереть подорожником рану и пойти играть в футбол или в поп-группе. Тут уж как повезет.
“Еще репетируя на перемене, я понял, что нас ждет фиаско. Патефон отказывался играть на 45 оборотах. Пришлось выбирать - либо 33, либо 78. Элвис то ревел тибетской ритуальной трубой, то гундосил, точно лилипут в цирке. Мы выбрали лилипута”.
“Популярная музыка из Виттулы” вообще сильно отличается от тех книжек, о которых я обычно рассказываю, поэтому говорить о ней сложно. Она простая, но действительно классно написана, и по форме больше напоминает сборник рассказов, сшитых одной жилой.
Больше всего в этой книге меня подкупает честность автора, который не пытается все приукрасить или смотреть на события юности сквозь взрослые ценности, а такой: стыд? что еще за стыд?
Да, в “Музыке” есть ряд анатомических подробностей, которые вроде бы и не нужны особо сюжету, а читателей скорее отталкивают, но зато потрясающе иллюстрируют желание разобраться, как все устроено в этом чертовом мире.
Эта книга одновременно и уморительно смешная, и по-хорошему грустная, как будто вам на день рождения подарили десятилетнюю собаку.
8 дауншифтингов из 10 муджусов
Марк Фрост “Тайная история Твин-Пикс” / “Твин-Пикс. Последнее досье”
Как я там писал в прошлом году? Книжек с картинками? Так вот же.
Вселенная Твин-Пикса — это одна из тех вещей, о которой я могу говорить, не затыкаясь. Во многом потому, что Дэвид Линч и Марк Фрост даже после 3 сезонов и полного метра оставили массу загадок и пространства для фанатских теорий.
Между выходом второго сезона и третьего прошло 25+ лет и самое парадоксальное — это сюжетно обосновано. Каноничных книг, помогающих расширить вселенную, за это время вышло не так много. Первые две: “Тайный дневник Лоры Палмер” и “Воспоминания специального агента ФБР Дейла Купера написаны еще в 90-ых. Из них мы можем узнать ряд деталей, которые дополняют портреты ключевых персонажей сериала, но вряд ли их можно считать откровением.
В 2017 году Линчу удалось остановить сериал в очень хрупком месте, когда связи между событиями и персонажами уже прочерчиваются сквозь все полотно, но это еще не инструкция по сборке. Тем не менее, вместе с выходом третьего сезона сценарист Марк Фрост выпускает еще две книги, которые призваны не столько напомнить читателям, почему Твин-Пикс лучшее шоу на планете, и подготовить к новой порции кутежа с карликами, сколько показать, насколько Твин-Пикс глубоко сидел в американской культуре еще до того, как оформился в сериал.
Чтобы справиться с этой задачей, Марк Фрост придумал просто гениальную вещь. Обе книги выполнены в форме секретных досье, включающих в себя массу архивных фотографий, копий писем, протоколов и стенограмм. В случае с “Тайная история Твин- Пикс” нам даже неизвестен автор досье и комментатор из ФБР, что оставляет пометки на полях, поэтому книга превращается в наше собственное расследование. Ближе к концу, впрочем, автор называет всех по именам, что лично на мой взгляд излишне.
“Тайная история Твин-Пикс” в большей степени сконцентрирована на историческом контексте: противостоянии Севера и Юга, переселении индейцев в резервации, эпидемии НЛО и различных проектов, связанных со сбором данных об этих инцидентах. Марк Фрост делает удивительную вещь и подкладывает вымышленных персонажей в наборы к реальным, отчего действительная история получает альтернативное прочтение, в котором многие линии сходятся в Твин-Пиксе и его окрестностях.
О знаменитых по сериалу персонажах Фрост говорит здесь достаточно мало, но зато проливает свет на трагедию отношений Нормы и большого Эда — я всегда за них переживал, поэтому был очень рад объяснению, почему все так. На первый план в повествовании выходят персонажи, которые появлялись в сериале эпизодически, но оказывается, что за ними тоже спрятаны непростые истории. Самое главное в такой подаче — сделать ее органичной, а не просто приписать второстепенным персонажам эпичный бэкграунд. В “Тайной истории” Марк Фрост справляется с этим чуть более, чем полностью и подбирает пазлы так, чтобы не нарушить хрупкость точки в третьем сезоне, но значительно расширить мир сериала.
“Последнее досье” в этом плане чуть менее выверено. Книга представляет набор досье, составленных агентом Тэмми Престон, которая появляется в третьем сезоне и проводит краткий анализ всего случившегося на экране. С одной стороны, герметичность сериала эта книга не нарушает и помогает представить, что происходило с героями между 2 и 3 сезонами, но на главные вопросы не отвечает, и это прекрасно. Например, мы по-прежнему не знаем, каким образом кольцо с зеленым камнем путешествует между героями, но узнаем, что его Мериуэзер Льюис (реальный персонаж) получил от индейского вождя еще 200 лет назад.
С другой стороны, у книги есть флер избыточности в той части, где Престон анализирует, что могло случиться с агентом Филлипом Джефрисом. Кроме этого, Престон пишет своенравно, поэтому досье больше походят на художественную литературу, чем на документы дел.
Я бы рекомендовал читать обе книги после просмотра третьего сезона, но от покупки “Последнего досье”, в принципе, отказаться можно, если вы обещаете внимательно посмотреть сериал.
Господи, как заткнуться-то.
Алексей Поляринов “Риф” (2020)
Хорошо помню ощущение после прочтения первой книги Поляринова “Центр тяжести” (/channel/siniezanaveski/150). Роман мне понравился, но не хватило определенной целостности, как в те года, когда между майскими праздниками закрадывается слишком много рабочих дней. Книга слишком часто переключала героев, а то и вовсе срывалась на вставные истории, которые растаскивали общий замысел в разные стороны. Тем не менее, Поляринова хотелось читать дальше.
Тот факт, что вторая книга автора вышла всего через ~1,5 года меня одновременно и приятно удивил, и насторожил. Я просто не поверил, что за такой короткий срок можно проработать материал также качественно, как в дебютнике. Первые обзоры буктьюберов подтверждали мои опасения, но потом я вдруг вспомнил, что большинству из них еще портфель на завтра собирать и математичка дура, а эта метафора вообще не про возраст по паспорту, поэтому успокоился.
Как и первая книга Поляринова “Риф” имеет несколько рассказчиков и таймлайнов, которые сплетаются в суровом настоящем. Роман во многом посвящен устройствам сект и культов, механикам привлечения и оставления внутри закрытых систем. Когда впервые упомянули имя Джима Джонса, захотелось передать привет группе Skynd, которые недавно спели об этом парне, что уговорил одной проповедью 918 человек принять яд.
Навести мосты и установить контакты помогает не только причинно-следственная связь, но и продуманная система символов. Вымышленный северный город Сулим полон легендами, которые как будто устанавливают правила даже для людей, бьющих татухи по типу “My Life, My Rules”. Северный фольклор подан по большей части в форме пересказа, упоминаний в диалогах, поэтому из общего повествования не выбивается, как в прошлой работе.
Автор рассказывает историю американского профессора-антрополога и его паствы, который сбежал в Россию и основал секту “Чаща” с манящей идеей в основе: прошлое можно отредактировать. Не просто замести мусор под кровать, а сделать так, чтобы окружающие никогда на него не наткнулись — они ведь такие же члены общины.
Идея привлекательная и живучая, потому что не только персонажам романа есть, что спрятать — и тем, кто оказался в секте, и тем, кто в нее попал, но и целым странам, которые принимали решения о сокрытии дефектов на атомных станциях или расстрелах рабочих.
“Риф” — это такой калейдоскоп. Вы поворачиваете трубу, и события выглядят разрозненными историями пусть и из похожих блоков. Еще раз — и они выстраиваются в парад планет, где каждое событие из настоящего имеет свой прообраз в прошлом. От ямы с лягушками, в которую в начале падает одна из героинь, до ямы в “Чаще” для грешников. От вмерзших динозавров в первых абзацах, до встречи в музее археологии. Наблюдать за развитием этих связей достаточно интересно, но даже без анализа деталей и символов, Поляринов говорит сверхнужные вещи.
Мне по-читательски приятно, что ко второму роману автор так вырос.
9 из 10
P.S.
После прочтения включите старенький клип Unkle и Тома Йорка “Rabbit In Your Headlights”.
Лоран Бине “Седьмая функция языка” (2015)
В центре истории — несчастный случай, который произошел с известнейшим критиком и философом Роланом Бартом в 1980 году. По официальной версии его сбил грузовик, но Бине превращает реальный случай в мощнейшую теорию заговора, в которой оказываются замешаны все видные деятели культуры. От самой постановки вопроса, что Деррида мог убить Барта становится очень смешно.
Роман “Седьмая функция языка” принадлежит к тому особенному жанру литературы, который принято называть “мам, я честно найду нормальную работу” или “книги для филологов”. На практике это выглядит так: автор постоянно занят неймдропингом известных мыслителей и политиков: ему нравится Делез, любит Сартра, и в целом коллекционировать книги, а также их читать, и знаете, стал уже матерым интеллектуалом, чего и нам желает. Автор может 10 страниц обсуждать тонкости психолингвистики, а потом обнаружить, что мама не смотрит.
Лоран Бине понимает проблему подобных книг, поэтому частично решает ее при помощи системы персонажей.
Скоро выборы и полицейское управление вынуждено проработать в истории с автокатастрофой Барта политический мотив. Понятное дело, что политика нужна роману в качестве ширмы для основной сюжетной линии, но читать эти блоки реально скучно.
За расследование берется комиссар Байяр и аспирант Симон Херцог, который становится проводником грубоватого полицейского в мир гуманитарных наук и пространство идей. Герои достаточно быстро выходят на след документа, который был при себе у Барта в момент покушения. В ходе расследования выясняется, что за документом охотятся спецслужбы других стран с необычным оружием.
Далее события напоминают шпионский боевик в духе “Довода” Нолана. Несмотря на обилие фамилий философов и матчасти, книга с этого момента читается на порядок бодрее, а к финалу вообще приходит в майке лидера.
Бине исследует проблему правды и лжи не как отдельных понятий, не пытается измерить их цену, а следит за тем, как они смешиваются в медиаполе, как влияют на людей. Ему интересно, насколько мы можем позволить себе заблуждаться, чтобы сработала какая-то сигнальная система, которая заставляет задавать себе неудобные вопросы.
Само понятие “седьмой функции языка” — это такой аналог секрета монахов из романа “Имя розы”, поэтому фанатам этой книги зайдет однозначно.
Возможно, книга не сделает так смешно читателям, которые услышат фамилии определенных авторов и лингвистические понятия в первый раз, но для тех, кто в этом варился, Бине создает удивительный контекст и настоящее приключение.
8 из 10
Ричард Бротиган "В арбузном сахаре" (1968)
Бротигана часто называют последним битником. Хотя, как по мне, это тот случай, когда яблоко упало настолько далеко от яблони, что нужно проводить генетическую экспертизу, чтобы установить их родство. Направление битников плотно связано с творчеством Берроуза, Керуака и Гинзберга. Среди этой троицы “дядюшек” Бротиган скорее похож на Каспера, чем на еще одного аптечного ковбоя, иф ю ноу.
С первых страниц “В арбузном сахаре” ты понимаешь, что это приключение с повышенным уровнем абстракции. Все предметы в мире героев делают из арбузного сока, поэтому происходящее сначала кажется кукольным, почти детским, как в книгах Носова про коротышек из Цветочного города.
В то же время Бротиган явно играет на поле Бориса Виана, а такие вещи покупают меня с потрохами. Когда читаешь у Бротигана про песни тигров или о том, как они помогали герою решать математику после убийства – сразу вспоминаешь приколы пса Дюпона из “Красной травы”.
Кого-то могут отпугнуть эти сказки для взрослых, но я бы предложил не бросать книгу, а дать ей подышать, как открытому красному.
Можно сказать, что “В арбузном сахаре” книга не столько про события и сюжетные повороты, сколько про ощущения. Тем не менее сам феномен Смертьидеи настолько многомерен, что в него можно зарыться с головой.
8 из 10
В.Г. Зебальд “Кольца Сатурна” (1995)
Весной 2020-ого я неплохо так приболел, что пришлось на месяц заехать в больничку. Ближе к концу пребывания там я на сдачу разжился ковидом, поэтому еще пару недель провел на самоизоляции. Тем временем наступил май. Было тепло, страшно хотелось гулять и прибухивать на улице. Настолько, что даже поставил Скайрим, чтобы носиться по просторам и в виду иметь все ограничения Империи.
Книга “Кольца Сатурна” вмещает весь этот опыт. Герой романа пускается в пешее путешествие по восточной Англии. С ним мало что происходит, но какие-то микромоменты воскрешают в его памяти истории людей, которые здесь когда-то жили.
В этом нет какого-то стройного порядка или системы: автор рассказывает с равным увлечением и о мистических событиях, и о промысле сельди.
Роман вряд ли можно назвать художественным произведением в классическом смысле. На мокьюментари это тоже не тянет, слишком многие истории чистая правда и художественный вымысел им поперек горла.
В книге полно картинок достаточно шакалистого качества, что по замыслу автора должно еще больше роднить произведение с документалистикой. В какой-то момент я стал представлять, что это не архивные фото, а мобилография на камеру 0,3 Мп условной Motorola С650. Тогда уровень кринжа поутих, а текст пошел лучше.
Рекомендовать “Кольца Сатурна” также сложно, как поездку в ноябре в какой-нибудь северный полузакрытый город, где из развлечений – наблюдать за всплывающими подлодками.
Тем не менее книга хороша как направление в эскапизме. Из нее можно не выходить часами и гулять просто по кругу, чтобы выработать дневную норму шагов. Стоит прочесть пару страниц, на заднем фоне послышится шум чаек, а на маяке начнется какая-то заваруха, иф ю ноу. Можно будет присесть на корягу у берега и пялить на воду всегда.
P.S.
За пять лет существования Синих занавесок я делал рекламу всего пару раз и только для каналов, которые сам читаю. Сегодня я бы хотел порекомендовать канал Гедонизм и предубеждение, который будет интересен всем, кто любит Петербург, интересуется гастро-культурой города, необычными маршрутами для прогулок и пока остается в городе. Если бы Зебальд хотел написать продолжение “Кольца Сатурна”, он мог бы использовать описания отсюда и не выходить из комнаты, не совершать всякого.
Пока читаю кое-какую большую книжку, расскажу вам о своих любимых литературных мистификациях. Если формат зайдет, напишу еще.
“Садок судей”
В начале XX века футуристы были “новым рэпом”. Их книги расхватывали, выступления проходили при полной толпе. Когда встал вопрос о грандиозном коллабе почти всех звезд от Каменского до Хлебникова, случилось странное. Почти весь тираж первой части сборника футуристов “Садок судей” исчез при загадочных обстоятельствах. Существует версия, что поэты не заплатили за него и типография уничтожила все, кроме экземпляров для критики. Но что мне нравится в этой истории: футуристы не растерялись и сказали, что уже успели продать весь тираж и сейчас работают над второй частью, которая будет еще злее и провокационнее. Так и вышло.
Пушкин сам в себя выстрелил
Хорхе Луис Борхес [номинант Нобелевской премии и не последний человек на районе] провел исследование и выяснил, что Пушкин самоубился.
В основе его эссе “Гениальный стрелок” лежит письмо Данзаса, который выступал секундантом Нашего Всего. Данзас описывает дуэль и говорит, что Пушкин выстрелил и попал в бляху на груди, а Дантес накануне пил настолько сильно, что едва мог держать пистолет и промахнулся. По дороге домой Данзас услышал странный звук, как будто карета налетела на кочку. Они остановились. Когда Данзас подлетел к карете, в которой ехал только Пушкин, он увидел небольшой пистолет в руке АС и быстро растекающуюуся лужу крови. Почему Борхес допускает такой сценарий? В эссе он говорит о “факторе крови”. Для Пушкина в этот день могло быть только два исхода: убить или быть убитым. Этот факт мог бы объяснить, почему АС хоронили ночью.
Теория, конечно, любопытная, но вот насчет подлинности письма Данзаса есть вопросы.
Виктор Пелевин на самом деле коллективный автор
В нулевых, когда Пелевин пропал с радаров, а смартфоны фотографировали никак, появился слух, что писатель не существует. Точнее его функции выполняет группа авторов. Это чуть позже на ютубе появилась запись интервью университету Айовы. Это много позже его найдут в Таиланде и сфоткают без маски. Но любопытно другое.
В 2009 у Пелевина выходит роман t, где герой в какой-то момент осознает себя литературным, а позже игровым персонажем. Ближе к концу ему даже удается увидеть своего криэйтера, потому что, цитирую “творцы нам тут на хуй не нужны”.
Кормак Маккарти “Кровавый меридиан” (1985)
Какие ассоциации возникают у вас, когда говорят о вестернах? Клинт Иствуд, что-то героическое с отстрелом бандитов, индейцы, Марти Макфлай? Тем, кто вспоминает “Дикий, дикий Запад” – мои соболезнования.
Вестерн как жанр – любопытный феномен. Американская поп-культура только в последние 5 лет постаралась его как-то переосмыслить, выпустив “Мир Дикого Запада”.
“Кровавый меридиан” выходит в период, когда золотая эпоха вестернов прошла, а до новой было еще далеко. Все, что было любимо в этом жанре зрителями, Маккарти потрошит ржавым ножом. Вместо крутого героя-одиночки он описывает отряд головорезов, который утратил даже имена. Вместо борьбы за идеалы – ультранасилие: скальп ребенка – это, в первую очередь, скальп.
Маккарти не занимается деконструкцией жанра. Скорее он возвращает Дикому Западу его истинное лицо, подгоревшее от софитов Голливуда. По обилию сносок в книге на исторических личностей и реальные события становится понятно, какую большую работу проделал автор, чтобы говорить так. В романе нет диалогов в классическом смысле. Вся речь героев упакована в косвенную, поэтому иногда кажется, что это один поток сознания.
Книга рассказывает о периоде после Американо-мексиканской войны 1846-1848 годов. Новые американские территории страдают от набегов апачей, поэтому города вынуждены нанимать охотников за головами. Когда они возвращаются с добычей и проматывают награду – города уже хотят вернуть апачей. Надо ли говорить, что в охотники идет самая мразь?
Маккарти вообще не бережет читателей. Он описывает зверства со всеми подробностями, поэтому рекомендовать эту книгу априори сложно. Но самая дичь, пожалуй, в полном отсутствии социальных связей. Несмотря на то, что герои проводят друг с другом много времени, их объединяет дело – они готовы поубивать друг друга примерно всегда. Они готовы убивать, потому что не нравится музыка в салуне, потому что долго несут заказ, потому что могут. В их головах просто нет таких конструктов, как дружба или помощь ближнему.
В одном из эпизодов героя ведет дорога приключений, а потом ему простреливают колено. Никто даже не пытается достать стрелу, потому что в этом нет личной выгоды.
В книге как будто есть главный герой – Малец, но он часто выпадает из фокуса повествования. Автору больше нравится рассказывать про Судью. Когда Судья начинает рассказывать про божество войны – книга открывается с новой стороны.
Нельзя сказать, что другие работы Маккарти наполнены воздушными шарами и единорогами. “Старикам тут не место” во многом похожа на вестерн такой пробы, но “Кровавый меридиан” уделывает по жестокости всех.
7 плохих из 10 злых
P.S. Если вы останетесь в недоумении от эпилога – это нормально. Сообщество так и не придумало внятного ответа, что это было.
Сюзанна Кларк “Пиранези” (2020)
Последнее время я не находил в себе силы дочитывать книги. Читал Воглера, брался за Гибсона и Нуна — пацанов, которых я вообще-то котирую, но все мимо. Нужно было найти какую-то точку опоры.
“Пиранези” попалась мне случайно еще в декабре. Я тогда пролистал книгу и отложил ее до лучших времен или на черный день, тут уже вопрос оптики. Ясно было одно — от книги исходит мощная магическая аура и без d20 на обнаружение (простите). Когда день настал — я буквально почувствовал из дома, на какой полке лежит книга, а затем как намагниченный вышел за ней.
Мир романа — это бесконечный лабиринт из залов со статуями. Несмотря на то, что статуи изображают мифических животных и людей, лабиринт почти необитаем. Есть только герой по имени Пиранези и Другой. Впрочем, Пиранези встречались в лабиринте останки еще нескольких персонажей, за которыми он ухаживает, как за живыми. Нижние этажи лабиринта заливает море. Воды полны растительности, моллюсков и рыбы, так что герой обеспечен едой и одеждой. В окнах верхних залов виднеется Луна и можно заметить птиц. В этом угадывается и любимый “Мост” Бэнкса, и целая пачка рассказов Борхеса, отчего на сердце теплеет и распускаются летние веранды у рюмочных сакуры.
Главная ценность “Пиранези” — книга дает возможность сбежать. Бродить по залам, находить тайные проходы и таинственные послания на дверях. В ней хочется спрятаться и прожить другую жизнь. Без героических свершений и путешествий туда и обратно. Просто лежать на мраморных плитах и угадывать, на что похожи облака. Исследовать и открывать новое. Подставлять лицо ветру и прятаться от грозы.
Роман минималистичен, но Кларк обладает классным чувством слова и ритма, поэтому повествование не проседает, а кульминация находится на своем месте.
Для меня “Пиранези” оказалась очень своевременной книгой, которая при всей своей волшебности здорово заземляет.
8 из 10
Всем привет!
Это не будут итоги года в стандартном формате. В этом посте я бы хотел рассказать о трех книгах, которые лучше всего отражают мой 2021. Две будут классными и еще одна.
Андрей Рубанов «Человек из красного дерева» (2021)
Мне почему-то постоянно хочется открыть российского автора, который станет действительно большим писателем и победит Матрицу, если хотите.
Ни для кого не секрет, что в средние века неплохо шарили за оптимизацию, поэтому переделывали деревянных языческих идолов под христианских святых. К концу средних веков деревянных решено было убрать из церквей: кого порубить, кого сжечь. Но люди привыкли к святым, поэтому многие изваяния удалось спасти. Потом случилось чудо, они ожили и стали жить среди людей, надеясь когда-нибудь восстановить свою популяцию.
Бывают такие ситуации, когда хочется чуть подцепить кожу и оторвать заусенец, но вот вам уже требуется переливание крови. Так и с этой книгой. Почти сразу становится понятно, что автор графоман. Казалось бы, что бывший святой и человек, который прожил на земле более 200 лет должен обладать каким-то дичайшим опытом, но гг выдает рассуждения уровня ух сука сос мыслом…
Проблема книги много больше. Рубанов вообще не понимает, что должна быть какая-то интрига, проблематика. Какой-то крюк, который тащит читателей к финалу, что персонажи могут стремиться к какой-то цели. Кроме идеи оживших деревяшек в романе нет вообще ничего.
Резюме такое: вялое решение не особо острых проблем героями, за которых не переживаешь, потому что их цель не обозначена, а личности прописаны поганенько. Единственная причина, почему я вообще осилил эту муть – я как будто решил, что это моя епитимья на 2021-ый.
Дэвид Фостер Уоллес «Забвение» (2004)
Я уже как-то писал в этом году о другой его книге, но «Забвение» – это другой уровень. Рассказы в сборнике, пожалуй, нельзя назвать одинаково удачными. Какие-то из них вышли из-под контроля («Канал страданий»), а какие-то («Старый добрый неон», «Душа не кузнеца»), мне кажется, можно отнести к моему любимому жанру «спорный шедевр».
Почему я говорю про новый уровень? В «Забвении» много экспериментальных техник и находок, к которым можно относиться по-разному. Для меня это важная работа на пути к тому Уоллесу, которого мы не заслужили. К тому, кем он не успел стать, но по этим чертежам видно, какого мощного писателя мы потеряли.
Рафаэль Боб-Васкер «Тот, кто полюбит все твои трещины» (2020)
Мне кажется, что книжная комедия один из самых сложных жанров. Представление о смешном и допустимых границах смешного весьма пластичны. Боб-Васкер, прежде всего, известен сценариями к сериалам «Конь Бо Джек» и «Отмена», а этот сборник рассказов его книжный дебют.
Я хорошо запомнил вот это ощущение от первого рассказа, когда чувствуешь знакомое «электричество» романов Виана. На грани абсурда, но с выдержкой, чтобы не превращать все в месиво. Здорово, что это ощущение по мере прочтения только усиливается.
Мне понравилась эта книга, потому что она не о милых старичках, которые находят в себе ресурс на вторую жизнь, но все равно безумно человечная. Она не эксплуатирует какие-то острые образы и идеи, а просто рассказывает классные истории.
Классных историй вам в новом году! Спасибо, что читаете Синие занавески.
На днях я случайно увидел интервью 2019 года критика всея Руси Галины Юзефович ютуб каналу Книжный чел. Гостья выдала следующий пассаж:
“Мастер и Маргарита” хорошая подростковая книга. Не нужно думать, что если ты ее любишь в 25 лет — это нормально. Ну, окей, можно говорить, что я люблю “Буратино”. Если человек в качестве своей любимой книги называет “Буратино” мы посмотрим на него странно.”
В этот момент я вспоминаю классика и спрашиваю у пустоты “Кто мы-то? Я с тобой тут один”.
Ведущий поддакивает и говорит, что ее точку зрения недавно озвучил сам Оксимирон. Напоминаю, что это тот самый парень, что прочитал одну книжку по сценаристике и удивлялся целый раунд существованию архетипических сюжетов.
В этот момент в голове блогера также не возникает параллель, что Оксимирон говорил о взаимосвязи всех историй. О пути, который проходит каждый герой в классическом трехчастном произведении, но тут бы ему сложить 2 и 2, но он продолжает соглашаться.
Выпуск начинается с того, что Галина Юзефович рассказывает, что читает в год примерно 150 книг, и более бесполезного занятия я не могу представить. Потому что если при таком объеме прочитанной литературы ты не понимаешь, что детская литература говорит о тех же человеческих проблемах только другим более метафорическим языком, скорее всего нужно направить свою энергию в другое русло. Если до тебя не доходит, что можно точно также реконструировать опыт персонажей "Буратино", то займись “вкусными текстами”.
Далее Галина Юзефович говорит, что Глуховский прекрасный писатель, а “Текст” отличная книга. Единственная причина, почему такое может прозвучать не по приколу — она ее не читала. В начале еще звучит фраза, что объективности в критике не существует. Я почти соглашаюсь, но так происходит до определенной границы. Если автор не проверяет факты — это ошибка, которую сложно списать на субъективное мнение. Если автор дает персонажу несвойственный его бекграунду и обстоятельствам язык — это тотальное непонимание того, как вообще работает литература.
Вот тут я объясняю, почему роман “Текст” посредственный.
“Обитель” Прилепина тоже оказывается классной книжкой по мнению критика. Давайте оставим за скобками вопрос “насколько корректно хвалить книги человека, который гордится тем, что его батальон уничтожил больше мирного населения, чем многие другие”. В рамках этого интервью меня волнует другое: как это вяжется с тем, что Юзефович до этого рассказывала “книга не может быть плохой, она может быть вторичной с точки зрения вашего читательского опыта”. “Обитель” натурально может удивить только человека, который думает, что “Дети Арбата” — это новеллизация сериала “Клуб”, который шел по MTV в нулевых, а “Записки надзирателя” фанфик по “Оранжевый новый черный”. И это я только первый слой снял.
Морали не будет.
Биллингруд Нейтан “Раны. Земля монстров”
Вообще про серию “Мастера ужасов” у АСТа я узнал, когда в ней переиздали моего любимого Дэвида Вонга. Сразу стало понятно, что серия не совсем про кровь-кишки-расчлененку, потому что первый раз Вонга издавали в серии “Альтернатива” вместе с Палаником, Уэлшем и т.д.
Как книга “Раны. Земля монстров” представляют собой 2 подборки историй в абсолютно разной стилистике. Объединяет их, пожалуй, только тематика: исследование ада. В каких-то рассказах ад уже здесь и ходит мимо тещиного дома без шуток. В каких-то пока сочится в нашу реальность, так что заметить его можно только под специальной оптикой. Где-то представлен как торговая зона со своими челноками и холщовыми клетчатыми сумками. Важнее здесь кажется тот момент, что Нейтан везде говорит разными голосами, везде в его персонажах чувствуется живое и запись с натуры.
Нейтан круто работает с малой формой, потому что четко понимает, сколько информации нужно читателю о героях, чтобы не чувствовать их картонными. Причем пользуется он каждый раз разными инструментами. Где-то добавляет подробностей через диалоги, где-то через флешбеки или “газетную” хронику. Языком “Мортал Комбата”, это не тот парень, что держит вас одним приемом в углу.
Сборник “Раны” выглядит так, как если бы Сартр был прав, и ад — это другие. Чтобы по-настоящему кайфануть от этой части, не нужно думать, что у каждой истории есть начало, развитие и жили они долго и счастливо. Нейтан показывает интересные конфликты и задает правила игры, а читателю, как в D&D, предлагается прикинуть, куда может завести эта неописуемая тварь.
“Земля монстров” скорее напоминает альбом Короля и Шута. Весь местный бестиарий больше метафора, чем реальность. Почти нет положительных героев и серая мораль.
Даже если вы не очень любите хорроры, с Нейтаном стоит ознакомиться. Его творчество много шире, чем работа жанрового писателя.
8 из 10
О, привет! Я дочитал «Иерусалим» Мура и скоро раскину по масти, что хотел сказать автор образом горящей коровы. Для такой большой и важной книги я готовлю что-то типа спецпроекта, поэтому надеюсь, вам зайдет. Пока расскажу про другой роман, который, по словам критиков, достоин того, чтобы его лизнули прямо на книжной полке.
Хелен Девитт «Последний самурай» (2000)
Скажу сразу, что Том Круз и его самурайские движения к этой истории не имеют отношения. Девитт рассказывает о проблемах воспитания гениального ребенка, который в 4 года самостоятельно изучает японский и читает Гомера в оригинале. Кроме этого, мальчик много страниц тратит на поиск своего отца, поэтому мы сразу можем понять, что в доту он не играл. Понимая, что ей достался необычайно талантливый ребенок, мать все детство направляет его в узкоспециализированные сферы, чтобы тот не имел шансов на социализацию. Если бы фокус романа продолжал оставаться на проблеме воспитания, возможно, по дефолту было бы лучше. Потому что концепция самурая, который безропотно следует приказам феодала (матери), вроде как просвечивает через текст, но не работает должным образом. Джармуш в фильме “Пес-призрак: путь самурая” (1999) высказался на эту тему интереснее.
Девитт рассказывает простую историю довольно странным способом. Например, она отрицает диалоги. Вместо них персонажи от первого лица как бы проговаривают, что они только что сказали, и что им ответили. Сказать, что такой ход служит какой-то художественной цели, пожалуй, нельзя — чисто эксперимент ради эксперимента. Еще Девитт любит игнорировать пунктуацию и повторы, и повторы. Критики говорят, что это примета ее высокого авторского стиля, а я борюсь с желанием написать, что это говно какое-то, а не стиль 14017350 раз подряд.
Книга не особо набита событиями, поэтому, чтобы читатель не скучал, Девитт иногда копипастит абзацы из словарей и поясняет различные лингвистические термины. Становится ли от этого интереснее? Вы бывали на концертах, когда исполнитель поет под плюс? Примерно такие чувства вызывает этот прием.
Ощущение, что писательница это делает, чтобы подтянуть аудиторию до уровня ее выдуманного ребенка. Отличный ход считать своих читателей наглухо тупорылыми, продолжай. Между собой эти вставки связаны примерно на уровне “вы в 4 утра рандомно тыкаете по статьям Википедии”.
Здесь обнаруживается главная проблема романа. Эта книга ни для кого. Для людей, которые шарят в лингвистике, есть «Седьмая функция языка». Для остальных — роман просто 500-страничный состав освежителя воздуха.
Девитт настолько неинтересно наворачивать какие-то события, придумывать конфликты, что я вообще удивляюсь, как она села писать художественную литературу.
Писательница вообще похожа на русского рэпера, про которого говорят «у него такие текста…», но когда-нибудь люди поймут, что неймдропинг не равно интеллект. Так победим.
Луи-Фердинанд Селин “Путешествие на край ночи” (1932)
О существовании этого автора я узнал из песни Ночных грузчиков, потому что вузовская программа не просто обходит его стороной, но и обливает святой водой на всякий случай. Дело в том, что Селин топил за ультраправые идеи, считался антисемитом и критиковал Советский Союз (на самом деле, Селин из тех пацанов, что грозят кулаком небу). Современные исследователи, впрочем, говорят, что он так троллил, потому что среди его друзей было достаточное количество евреев, и доносов Селин не писал, хотя возможности были. Тут я не берусь делать какие-то выводы, но думаю, что правда где-то посередине.
С тех пор я несколько раз брался за его книги, но всякий раз засыпал после 30 страницы. Мне всегда хотелось разобраться, почему Селина считают таким влиятельным автором, приписывают ему успех Берроуза, Миллера, Буковски.
Всю жизнь я учусь разделять человека и творчество. В таком отчаянном тренинге лет 9 назад я все же осилил роман “Лондонский мост”, но создалось ощущение, что это не та книга, чтобы составить впечатление об авторе.
Недавно я пошел в свой книжный за потрясающим романом “Благоволительницы” (когда-нибудь напишу обзор) в таком настроении, что мне можно было впарить даже Ремарка. Так я и обзавелся своим первым бумажным Селином.
“Путешествие на край ночи” во многом автобиографичная книга, рассказывающая об ужасах войны и не только. В первой части Селин пишет о Великой войне, как о мясорубке, что видно даже по организации текста на странице. Слова навалены друг на друга, как тела в окопах. Одно сравнение у него перетекает в другое, всему находится дефиниция. Хорошо это или не очень - вопрос спорный. Сюжета в этой части почти нет, все военные действия показаны скорее как одна большая галлюцинация. Паланик говорит, что когда автора не за что больше похвалить, а этого требуют приличия - хвалите язык. У Селина богатый язык.
Пожалуй, это единственное достоинство книги, потому что Селин особо не парится за логикой появления персонажей в сюжете, не парится с каким-то общим месседжем. Его герой - очарованный всяким говном странник. Он видит его везде: и в оторванной голове солдата, и в закатном солнце джунглей. Языковыми техниками и внесением в литературу живого языка, языка улиц, он и ценен для упомянутых авторов.
В плане пути героя - протагонист, медик Фердинан Бардамю, успеет побывать и на полях сражений, и в африканской колонии, и в Америке, и даже вернуться в Париж и завести медицинскую практику. Какой-то особой трансформации ему эти приключения не принесут. Откуда тогда мировая слава и целые клубы поклонников - вопрос со звездочкой.
Я понимаю, почему Селин может нравиться - он безумно желчный и даже нигилистический. Это как слушать блек метал в школе и ходить в напульсниках с шипами, типа очень злой. Это может быть прикольно до тех пор, пока тебе самому не приходится заполнять квитанции за электричество. Потом такие тексты превращаются исключительно в ностальгические артефакты, как поездки на Нашествие.
5 из 10
Такс-такс што тут у нас? Внезапный розыгрыш книги в честь последней пятницы на этой неделе? Да, это он! Для участия в розыгрыше нужно быть кайфариком по масти и все!
Разыграем крутую книжку Александра Пелевина "Покров-17", читается запойно.
Отправка за мой счет, с победителем спишемся по условиям отдельно.
Еще мне было бы приятно, если бы вы посоветовали канал друзьям, но это по желанию, разумеется.
*****
Победители: Ruslan
Александр Пелевин “Покров-17” (2020)
Лет пять назад я как-то списывался с автором в твиттере по поводу его первой книги, которая позже получила название “Здесь живу только я”. Даже черновик романа мне показался очень крутым. В основном из-за образности и богатого языка автора. Не знаю, что случилось с релизной версией, но такого фантастического эффекта она уже не производила. Возможно, что какие-то перемены произошли во мне самом и в моих читательских вкусах, но магия не работала, а герои казались тупыми до несмешного.
В конце года до меня долетел ретвит, что у Пелевина вышла уже 4-ая книга - “Покров-17”. Краткое описание романа брызгало жиром через экран: стрельба по Белому дому, закрытый город с зоной отчуждения и мутантами вокруг, тени святых с красными нимбами. Вы знаете, как я люблю Дэвида Вонга, а здесь чувствовался тот самый вайб. Поскольку я монотеистичен в выборе книжных магазинов, ждать роман в своем пришлось долго. С другой стороны, я порадовался за автора, что весь его местный тираж раскупили.
Скажу сразу: по факту книга не оказалась родственной “В этой книге полно пауков. Серьезно, чувак, не трогай ее”, что не так уж и плохо. Из ближайших референсов можно назвать “Пикник у обочины” и “Голубое сало” - только без гомосексуальных отношений между графом Хрущевым и Сталиным.
По форме это роман в романе, в котором журналист и писатель Андрей Тихонов отправляется в закрытый город Покров-17 в Калужской области. Известно, что раньше военные охраняли город сильнее ядерных объектов, поэтому попасть внутрь было почти нереально, а выбраться оттуда - невозможно от слова совсем. Наступает 1993 год, танки стреляют по Дому Советов, страна вот-вот встанет на колени, а все тайное пенится и накипает на крышках закрытых городков и хочет ворваться на все наши улицы в 3 и более домов.
Попав в Покров-17, Тихонов теряет память и обнаруживает себя в машине с убитым милиционером. Потеря памяти - ход не то чтобы дешевый, но изрядно заезженный. Впрочем, как только об этом факте сообщают читателю, события подхватывают главного героя, и на такие вещи уже смотришь сквозь пальцы. Драйв в книге образует не столько смена кадров и взведенное ружье, которое однозначно выстрелит, а сама атмосфера и аномалия Покрова-17. Город хочется исследовать, хочется качать в нем опыт и репутацию с “Чистым небом”.
История перебивается главами из военного романа Тихонова, который описывает бои с немцами в 41 году в этих местах. С точки зрения повествования, эти вставки хорошо гасят напряжение в основном сюжетном таймлайне и помогают прийти к финалу бодрым. С точки зрения языка, на мой взгляд, эти части написаны до того плохо, что кажется, их создал 17% клон Твардовского где-то в сибирском бункере, а не писатель Тихонов.
Мне нравится, как Пелевин растет. Несмотря на проблемы со вставками, книгу я прочитал за один подход. Отдельно понравилось стихотворение в начале и спасибо, что роман не превратился в “Доктор Живаго”. Отсылки местами достаточно тонкие (тюрлики Коржева), местами забавные (“всего лишь писатель”), но в целом настроение книги поддерживают хорошо. Как и в случае с Поляриновым, хочется читать дальше.
7 из 10
Михаил Елизаров “Pasternak” (2003)
Эта не та вещь, которую хочется найти под елкой. Это не так книга, которую хочется посоветовать друзьям как занимательное приключение в свободное время. Это та книга, которой можно заминировать корпус филфака и Министерство Правды.
Помните, я недавно писал о проблемах литературы для филологов, когда рассказывал о романе “7 функция языка”? Если коротко: она обычно скучное говно, но зато с отсылочками. Елизаров в своем творчестве обычно решает эту проблему экшеном и мясницкими подробностями, поэтому любой спорщик о высоких материях рискует оказаться на вилах.
В романе “Pasternak” знаменитый поэт превращается в натурального демона, с крыльями и прочей фхтагн-атрибутикой. Можно сказать, что формально весь замес выглядит, как если бы толстовцы были футбольными фанатами клуба “Зенит”, а пастернаковцы “Спартак” или наоборот.
Сам конфликт чуть глубже. Елизаров цинично исследует особенности разных ветвей христианства, но это не Невзоров на максималках, а скорее Варг Викернес со спичками.
Нельзя сказать, что Елизаров придумал подобную технику, чтобы исторические личности на страницах произведения вдруг начинали творить полнейшую дичь. В России это раньше делал, к примеру, Сорокин, поэтому новаторства в этом ходе не очень много. С другой стороны, Елизарову удалось упаковать все в отличный боевик в духе Блейда или Ван Хелсинга какого. Единственная, но относительная проблема книги — чернуха.
Чтобы получить удовольствие от романа “Pasternak”, не нужно воспринимать все серьезно. Авторский смех — это даже не сквозь слезы или юмор висельников, это что-то в духе Вилли Берроуза.
Есть ощущение, что Елизаров не стремится дать готовый ответ на главный вопрос вселенной и всего такого, а хотел поменять оптику читателя. Заставить усомниться в вещах, к которым мы привыкли. Путь он для этого выбрал весьма содомированный, но это одна из лучших вещей, что я читал в этом году.
Спасибо, что читаете “Синие занавески”, мне правда это важно. Книжек с картинками в Новом Году!
Чак Паланик “На затравку” (2020)
Первый раз покупаю книгу по рекламе из инстаграма. Bruh. Сначала я подумал, что хитрые издатели запеленали 36 эссе Паланика, которые выходили в нулевых, в отдельную книгу, но в поддержке мне ответили, что нет, контент абсолютно новый. Уже в своем магазине я стал листать книгу и наткнулся на пару знакомых сравнений, поэтому решил, что правда где-то посередине. Скажу сразу: в поддержке были правы, а несколько удачных оборотов — это все, что автор взял в новую книгу из старых эссе. О них я тоже рассказывал в обзоре на «Уцелевший».
Книга представляет собой смесь автобиографических зарисовок и советов, как писать круто. Советы подаются в сравнении с тем, как писать не нужно: как пресыщенному современному читателю покажется слишком просто. Разница наглядная и очевидно, что Паланик понимает, как вызвать отклик у читателей. Положительный или отрицательный — не суть.
Кроме этого, Паланик разбирает самую разную литературу и фильмы, анализирует символы и показывает шестеренки, которые крутят сценарий к финалу. Мне понравился пассаж про “Унесенных ветром”. Кто бы мог подумать, что Скарлетт О`Хара ходит в платье из отравы?
К творчеству самого Паланика можно относиться по-разному. Кто-то считает его слишком мрачным, а его истории полными грязи. В “На затравку” Паланик предстает предельно честным и похож на лучшего друга из другого города.
Сквозь призму инструментов, которые дает автор, можно разобрать практически любую популярную литературу и понять, почему она нас зацепила, поэтому “На затравку” стоит прочитать, даже если вы не хотите написать что-то свое.
“На затравку” вполне заменяет 4 из 5 лет на филфаке.
Ханья Янагихара “Маленькая жизнь” (2015)
Когда я слышу, что Ханья Янагихара является продолжательницей традиций классической литературы, наследницей Моэма и Толстого, почему-то представляю, как она порет крестьян на псарне. Это происходит не потому, что Тишка не разбудил барыню к обедне. То есть, не потому, что причинно-следственные связи привели его спину к паре “горячих”, а потому, что Ханья может делать со своими героями все, что угодно, чтобы выдавить слезу.
Роман “Маленькая жизнь” охватывает огромный отрезок жизни четырех персонажей, которые познакомились еще в годы обучения в колледже. Первая половина книги рассказывает о становлении героев, как они потрошили кооператоров с друзьями на Рижской и выбивались в люди. Эта часть сделана на добротном уровне, а Ханья показывает себя тонким психологом. К тому моменту, как эта секция условно заканчивается, можно было бы поставить точку во всем романе, но Янагихара не из тех, кто уходит из казино в одежде. Она продолжает наворачивать все более монструозные события и раздувать роман по объему ненужными подробностями.
События эти преимущественно связаны с одним персонажем из четверки - Джудом, чью историю мы по крупицам собираем в романе. Если вы думаете, что остальная заявленная троица примет активное участие в дальнейшем повествовании, то нет (кроме Вильяма). Если вы думаете, что Ханья пойдет по пути раскрытия персонажей через других, то тоже нет. Ханья пойдет на очередные пытки, чтобы выжать эмоции. Возможно, будь у писательницы менее классическое чувство языка, это бы читалось не так явно, но в какой-то момент философские построения Янагихары натурально превращаются в мемы: у тебя есть 5 рублей, собери себе идеального парня:
1) умный - 4 рубля
2) красивый - 3 рубля
3) заботливый - 3 рубля
4) смешной - 2 рубля
И вот в чем вопрос вселенной и всего такого: как жить-то, если не получается найти все в одном человеке?
Одной из главных тем в книге можно считать тему сексуального насилия, в том числе - в отношении детей. Ханья не то чтобы раз за разом смакует подробности, но нагнетает, потому что может. Нужно ли это сюжету, чтобы полнее раскрыть мысль, что травматический опыт прошлого может влиять на будущее - нет, вряд ли.
Вторая часть произведения почти полностью выламывает заслуги первой еще и неожиданно взявшимся богатством персонажей. Автор захватила огромный промежуток жизни героев по времени, но забыла прописать в них чекпоинты, например, как героям удалось перейти от работы официантами, к покупкам недвижимости.
На мой взгляд “Маленькая жизнь” неплохой роман, который тяжело болен избыточностью. Автор почти 700 страниц формата А4 пытается показать довольно простые вещи, что и 2+2=4, и 3+1=4, но почему-то надеется каждый раз вызывать восторг у аудитории. Положение могла бы спасти развитая система образов, но половина героев оказываются картонными.
Все, что я могу сказать после убитого месяца на книгу: meh из 10.