4318
О Древнем Риме и не только: записи и выписки Виктора Сонькина, автора исторического путеводителя "Здесь был Рим".
Деликатнейшая настенная роспись из виллы Поппеи. Поппея Сабина - злосчастная жена Нерона, которая любила принимать ванны из молока, и которую Нерон так пнул в живот, что она умерла.
Читать полностью…
Фрагмент "Илиады" на папирусе. Папирус был самым распространенным материалом для письма, но в Европе он по климатическим причинам почти не сохранился, почти все папирусные сокровища — египетские.
Читать полностью…
Про акцент античные авторы пишут мало: кто не говорит по-латыни или по-гречески, тот для них практически не человек. Удивительный пример отхода от этой традиции есть в стихотворении Тимофея, случайно (как все находки такого рода) найденного на папирусе в самом начале XX века; это одна из самых старых дошедших до нас греческих рукописей и вообще единственный более или менее крупный отрывок классической греческой лирики, кроме Пиндара и Вакхилида. Все вместе — описание битвы греков с персами, и примерно в середине сохранившегося отрывка перс перестает говорить на правильном греческом и начинает говорить с акцентом. В переводе Гаспарова это звучит так:
“Я меня тебя как?
Какое дело?
Никогда обратно:
Вести меня сюда мой царь;
Больше, отче, нет, нет,
Никогда воевать сюда,
Сяду тихо!
Я не тебя сюда, я там —
Сарды, Сузы, Агбатаны!
Артемис, мой великий бог,
В Эфес защита!”
В “Энеиде” есть удивительный кусок, где герои-троянцы (вообще главные герои этой поэмы — троянцы) одеваются в греческие доспехи, чтобы выйти из города, но по дороге не выдерживают и вступают в битву, а греки понимают, в чем дело, в том числе по их акценту. (Тут надо понимать, что греки-то отовсюду, акцент у них тоже разный — это видно даже по литературе; но троянцы, видимо, вообще говорят на каком-то другом языке, и это сразу слышно.) Вот что сказано в “Энеиде” (2.420-424):
illi etiam, si quos obscura nocte per umbram
fudimus insidiis totaque agitavimus urbe,
apparent; primi clipeos mentitaque tela
agnoscunt atque ora sono discordia signant.
Кого мы темной ночью расшвыряли
кого по городу всему, гордясь уловкой,
погнали, снова появились, с мыслью,
что лгут доспехи, лгут мечи, щиты,
что выговор неправильный. И всё.
Но вообще таких примеров удивительно мало — что, наверное, должно говорить о том, как хорошо было поставлено дело обучения межнациональным языкам в античности.
В центре Рима, недалеко от изгиба реки, есть улица Arco dei Banchi (на табличке написано DE BANCHI, но если присмотреться, после E можно увидеть точку — это означает, что надпись сокращена). Там находится самая старая в Риме табличка о наводнении. Изначально она была приделана к церкви Свв. Цельсия и Юлиана (Santi Celso e Guiliano) неподалеку — церковь перестраивали в 1733 году.
На табличке круглой средневековой латынью написано: HVC TIBER ACCESSIT SET TVRBIDVS HINC CITO CESSIT (это гексаметрическая строчка с рифмой) ANNO DOMINI MCC LXXVI IND VI M NOVEMB DIE VII ECCL’A VAC ANTE.
То есть: “Тибр поднялся до этого места, но в своем бурлении быстро отступил в год Господень 1276, в шестом индикте, в месяце ноябре, на седьмой день, когда церковь была пуста”.
Святой Престол был пуст между смертью Иоанна XXI (20 мая 1277) и выборами Николая III (25 ноября 1277) но не в ноябре 1276, так что дата, скорее всего, с ошибкой на одну цифру. Если же все правильно, то “индикт” — номер года — считается как-то по-другому (а это возможно, если, например, применять греческую систему, которая регулярно использовалась папской канцелярией с 1147 года).
(К новостям.)
Действительно ли Калигула ввел своего жеребца Инцитата в сенат? Светоний (в переводе М. Л. Гаспарова) пишет: “Своего коня Быстроногого он так оберегал от всякого беспокойства, что всякий раз накануне скачек посылал солдат наводить тишину по соседству; он не только сделал ему конюшню из мрамора и ясли из слоновой кости, не только дал пурпурные покрывала и жемчужные ожерелья, но даже отвел ему дворец с прислугой и утварью, куда от его имени приглашал и охотно принимал гостей; говорят, он даже собирался сделать его консулом”. Дион Кассий (59.14) утверждает, что Калигула сделал бы Быстроногого консулом, если бы не был убит.
(“Быстроногий”, или, в переводе Ильинского, “Борзой” — это Incitatus, что значит “быстрый, страстный, галопирующий”.)
Это, конечно, соображения историков, которые жили и писали как минимум через несколько десятилетий после событий. И Светоний, и Дион Кассий имели свои резоны наезжать на не любившего Сенат Калигулу. Впрочем, историк Алойз Винтеринг, автор книги про не слишком удачливого императора, утверждает, что тот мог поступить так, как описывают недоброжелательные историки — просто чтобы показать сенаторам, как они бесполезны, раз даже зверь может справиться не хуже их.
Битва это была полулегендарная, и, описывая ее, Тит Ливий попутно ворчит, что-де у разных авторов путается порядок должностных лиц и лет: «дела эти давние и писатели древние». После изгнания царей род Тарквиниев стал возбуждать окрестные латинские племена на борьбу против Рима; когда оттягивать сражение дальше стало невозможно, римляне обратились к только что введенному обычаю избирать диктатора в критические для государства моменты. В современном языке «диктатор» означает самовластного правителя, который приобрел власть неправедным путем, отдавать ее не собирается, а с подданными жесток. У римского диктатора нет ни одной из этих характеристик; это, в сущности, кризисный управляющий. Необходимость в таком управляющем была вызвана тем, что правление двух консулов, при всех его достоинствах, не обеспечивало единоначалия, которое в определенных ситуациях все-таки требовалось. Поэтому римляне решили в случае необходимости назначать человека, который брал бы на себя ответственность за конкретный сложный участок государственной деятельности (обычно — военного характера, но не только, особенно в более позднюю эпоху). Назначение диктатора было аналогом современных законов о чрезвычайном положении; диктатор был обязан сложить свои полномочия, как только порученная ему задача была выполнена (или, если ему не удавалось ее выполнить быстро — не позднее чем через шесть месяцев); он имел право находиться под охраной двадцати четырех телохранителей-ликторов — это столько, сколько у обоих консулов вместе; консульская власть на время диктатуры не отменялась, но подчинялась диктатору в той области, ради которой он был назначен. Страх римлян перед абсолютизмом царского образца был так силен, что по закону назначенный диктатор был обязан немедленно выбрать себе помощника, так называемого «начальника конницы» (magister equitum), который, хотя и был диктатору подчинен, все-таки несколько ограничивал его единовластие.
Для сражения с латинянами диктатором был назначен Авл Постумий, начальником конницы — Тит Эбуций. Войска сошлись возле Регильского озера в Этрурии. Где это место — точно указать сложно. Регильское озеро было мелкое, расположенное в кратере потухшего вулкана, и к XVIII веку оно полностью высохло. Вероятно, битва состоялась где-то между нынешними городками Фраскати и Тусколо. Когда римляне дрогнули перед натиском врага и обратились в бегство, Авл Постумий превратил свою отборную когорту в заградотряд с правом уничтожать дезертиров. Римляне от безысходности пошли на врага, смяли неприятельский строй и захватили лагерь; диктатор и начальник конницы вернулись в город триумфаторами.
В самый отчаянный момент битвы римляне вдруг увидели, что в их строю бьются двое прекрасных юношей на огромных белых конях. А когда победа была одержана, в Риме о ней узнали от тех же юношей, которые чудесным образом оказались на Форуме и поили своих разгоряченных коней у источника Ютурны. Цицерон рассказывает, что и гораздо позже, в 168 году до н. э., когда римский полководец Эмилий Павел разбил македонского царя Персея (и в числе прочих мер устрашения взял в Рим тысячу заложников, включая Полибия), Диоскуры явились сенатору Ватинию и сообщили ему о победе. Сенат сначала было посадил Ватиния в тюрьму за распространение недостоверных слухов, но, когда спустя много дней от Павла из Македонии пришла депеша, подтверждающая дату сражения, Ватиний был с испугом и почетом отпущен.
Храм был заново посвящен Луцием Метеллом Далматиком на исходе II века до н. э. в честь победы над далматами. Племена далматов, жившие на побережье Адриатического моря, незадолго до того подчинились Риму и воевать совсем не собирались; они дружелюбно приняли Метелла и устроили его на зимовку в городе Салонах (ныне Солин, пригород Сплита). Вернувшись в Рим, Метелл все-таки справил триумф. Подиум храма на Форуме, вероятно, сохранился от той постройки. А нынешние три колонны были возведены в конце правления Августа его приемным сыном и будущим императором Тиберием.
Фейсбук почему-то утверждает, что сегодня anniversario del tempio dedicato agli dei Castore e Polluce. Это, конечно, фигня; но храм едва ли не единственный на Форуме сохранился в первозданном виде.
Читать полностью…
Древние римляне ели сонь. Историк-античник Мэри Бирд из Великобритании возмущается: чем раньше, говорит она, про это рассказывают, тем меньше веры рассказчику. Она неправа: ели ведь, и про это есть совершенно недвусмысленные свидетельства. Главное из них, как водится, про запрет: в 115 году до н. э. Эмилиев закон (Lex Aemilia) запретил блюда из сонь, а также из креветок и импортных птиц (об этом свидетельствует старший Плиний в своем энциклопедическом труде — 8.82.223). Законы о правильном (с государственной точки зрения) питании принимались во множестве, и, конечно, быстро забывались; неслучайно этот закон относится к довольно раннему времени — про запрет все быстро забыли.
В знаменитой кулинарной книге Апиция (она не Апиция, и довольно поздняя, но бережно сохраняет рецепты раннего времени) сказано, что готовить надо так (рецепт 408):
Мышь: набить мышь резаной свининой, мышьим мясом со всех частей мыши, провернутым с перцем, лазером и гарумом. Зашить мышь и положить на сковороду вместе с куском черепицы или запечь в переносной печи.
Так что если захочется — вы знаете, что нужно сделать. В Словении, говорят, мышей едят до сих пор (мне, правда, ни разу не попадались — вот листья одуванчика действительно едят, и это очень вкусно!).
В качестве иллюстраций — римский глиарий (от Glis, соня) — в таких вроде бы содержали кулинарных мышей, откармливая их до нужного состояния. Ну и что получается, конечно.
Почему-то эта слава оказалась кратковременной. Статуи из Риаче стоят в отдельном зале цокольного этажа Национального археологического музея Великой Греции в городе Реджо Калабрия и, конечно, представляют собой главную достопримечательность не только музея, но и всего города, если не региона. Их изображения можно увидеть на плакатах, футболках, в витринах магазинов. Но за пределами Калабрии про них знают мало. Может быть, всему виной неудачный «пиар». По-английски они называются хотя бы «воины из Риаче» (Riace warriors), а их итальянское название еще скучнее — «бронзовые [фигуры] из Риаче» (bronzi di Riace). Самое же ужасное, что по отдельности их зовут «Экземпляр А» и «Экземпляр Б». С такими именами прославиться трудно.
В этом, конечно, есть научная честность — никто не знает, кого изображают эти фигуры, где они стояли, для чего предназначались, имели какое-нибудь отношение друг к другу или нет, кто их изваял. Но ведь знаменитая помпейская фреска, на которой изображена девушка со стилусом и табличками для письма, называется же «Сапфо», хотя, конечно, это никакая не Сапфо; и храм Геры в древнем Пестуме тоже по традиции называется храмом Нептуна, и под этим именем попадает на обложки путеводителей и логотипы отелей. В общем, с рекламой мужикам из Риаче не повезло. Назвали бы их хоть «Гектор и Ахилл», и то было бы гораздо лучше.
В предбаннике зала, где стоят «Экземпляр А» и «Экземпляр Б», подробно описана история находки и пересказаны горячие споры об атрибуции и происхождении статуй, которые по сей день ведут историки и археологи. Мариоттини даже не упомянут по имени, сказано «аквалангист-любитель». А он между тем активно участвует в работе Археологического совета Калабрии и каждый год навещает в музее своих бронзовых подопечных. «Я по-прежнему испытываю те же чувства — глубокого удовлетворения и восхищения», — сказал он в недавнем интервью.
(Текст этот десятилетней давности, он впервые был опубликован в прекрасном проекте “Перемены истории” в Еже-сборнике, за что большое спасибо вдохновителю этого проекта Александру Малюкову. Кажется, впрочем, что Мариоттини жив и здоров — во всяком случае, данные о его недавних интервью попадаются.)
Большая часть римских (и греческих) бронзовых статуй до нас не дошла: их радостно переплавляли на что-нибудь нужное. Дошли только те редчайшие, что считались изображением кого-нибудь христиански важного (так, например, статую Марка Аврелия из Рима считали статуей Константина), затерялись среди чего-нибудь строительного или разрушенного (как возничий из Дельф) или были найдены уже после периода всеобщей переплавки, как, например, два роскошных бронзовых истукана из Риаче (про них расскажу подробнее).
Читать полностью…
#herewasquestion Добрый день. Насколько скептично относится большинство исследователей Древнего Рима к идее того, что античность и ренессанс якобы были одной эпохой, позже искусственно «раздвинутой» на целое тысячелетие? И есть ли у этой теории адекватные сторонники кроме Фоменко или Носовского? Спасибо.
Я бы не называл Фоменко и Носовского адекватными сторонниками — хотя Фоменко по крайней мере был когда-то хорошим, говорят, математиком. Нет, адекватных сторонников у этой теории нет, и она опровергается на дважды два, если не смотреть в одну точку, не отводя взгляда. Есть много непонятных вещей, много нерешенных загадок, много вопросов, на которые (пока что) нет ответа, но ни один из них не решается уничтожением нескольких столетий и решением считать все остальные события и личности двойниками и тройниками прежних.
В частности, лингвистические построения “новой хронологии” так смехотворны, что тут даже спорить не с чем. Проблема именно в этом: новые хронологи говорят об исторических событиях и фактах людям, которые не имеют никакого представления о том, как эти события и факты структурированы. Стоит углубиться хотя бы на уровень средней школы, как все рассыпается в прах. Об этом хорошо писал А. Зализняк, но, как все подобные критические статьи, они проходят мимо адреса (по причине, указанной выше).
Как греки пили молоко? (Вопрос для книги Политехнического музея “Ученые отвечают на детские вопросы”.)
Взрослые греки почти не пили молока. Питье молока считалось варварским обычаем, как и питье неразбавленного вина. Молоко использовалось для приготовления сыров (козье или овечье чаще, чем коровье), но это не было широко распространенной кулинарной практикой и применялось чаще в деревнях, чем в городских условиях.
В девятой песни гомеровской “Одиссеи” циклоп Полифем обсуждает с Одиссеем и прочими греками свою жизнь, и некоторые детали этой жизни поэт показывает. В частности, циклоп пьет неразбавленное и не обработанное иным способом козье и овечье молоко — но это черта, которая отличает его от людей, а не приближает к ним! К сожалению, многие детали подобного рода в “Илиаде” и “Одиссее” для нас стираются. (Перевод В. А. Жуковского.)
Кончив, чтоб вход заградить, несказанно великий с земли он
Камень, который и двадцать два воза четыреколесных
С места б не сдвинули, поднял: подобен скале необъятной
Был он; его подхвативши и вход им пещеры задвинув,
Сел он и маток доить принялся надлежащим порядком,
Коз и овец; подоив же, под каждую матку ее он
Клал сосуна. Половину отлив молока в плетеницы,
В них он оставил его, чтоб оно огустело для сыра;
Все ж молоко остальное разлил по сосудам, чтоб после
Пить по утрам иль за ужином, с пажити стадо пригнавши.
Питье неразбавленного вина или неразбавленного молока (козьего или овечьего чаще, чем коровьего) казалось грекам диковатым, и они с радостью демонстрировали, что варвары (а Циклоп, конечно, относился к варварам) это делают.
Греки пили воду (препочитая воду из источника воде из колодца). Поэт V века до н. э. Пиндар пишет: “Бессмертная влага, сладкая, как мед, / Из светлых ключей Тильфоссы…” (перевод М. Л. Гаспарова). За ужином пили разбавленное вино. Еще одним важным напитком был кикеон (от глагола “смешивать”), в котором, впрочем, было вино, а может быть, и другие психоделические вещества:
В нем Гекамеда, богиням подобная, им растворила
Смесь на вине прамнейском, натерла козьего сыра
Теркою медной и ячной присыпала белой мукою.
(“Илиада”, Перевод Н. И. Гнедича.)
Оранж — город на юго-востоке Франции. Тамошний театр — один из самых хорошо сохранившихся римских театров в мире, а еще там есть археологически-исторический музей и другие римские памятники.
Читать полностью…
Детский вопрос — когда начали строить Париж? (Из числа вопросов, заданных ученым Политехнического музея и издательста “Розовый жираф”: скоро выйдет соответствующая книжка.)
Париж существовал давно, примерно с середины третьего века до н. э. Он был основан как крошечное, но удобное поселение по течению реки Сены, в средней ее части на южном берегу. Греческие авторы называли город Лукотика и Левкотека (должно быть, они не очень хорошо знали, как он на самом деле называется), римские — Лутеция Паризов. Паризы были галльским племенем Средней Секваны (реки Сены). В 53 году до н. э. генерал Юлий Цезарь собрал в Лутеции общегалльское собрание, но в следующем году город поддержал антиримское восстание, и Цезарь послал четыре легиона на борьбу с городом. Что произошло в итоге, неизвестно: скорее всего, город по большей части сгорел, а год спустя сдался. Римляне построили на этом месте свою колонию, которая превратилась в важный центр римской Галлии.
Римский город был организован по традиционному принципу рашперной сетки как поселение с жестко ориентированными улицами, идущими с юга на север и с запада на восток. То, что сейчас в Париже называется Латинским Кварталом, это более или менее и есть римский город; у бульвара Сен-Мишель и улицы Сен-Жак, идущих по оси север-юг, есть древние предшественники. Есть они и у улиц дез Эколь и Кюжа / Клови, идущих на восток и на запад.
В 1710 году на острове посреди Сены, где сейчас собор Нотр-Дам и официальный центр Парижа, была найдена “Колонна Лодочников” с изображением многих богов, как римских, так и галльских. Ее воздвигли местные лодочники во время правления императора Тиберия.
Лютеция была немаленьким городом, которому нужны были по меньшей мере три банных комплекса — один в садах нынешнего Коллеж де Франс, другой на улице Гей-Люссака, третий — на месте нынешнего Музея Клюни. Именно в этом городе героически принял смерть Святой Дионисий Парижский (примерно в 250 году), один из важнейших христианских мучеников и святых. Самое известное античное событие Лютеции, судя по всему, случилось в 360 году, когда там провозгласили императором консула и активного полководца Юлиана (известного в позднейшей истории как Юлиан Отступник за скептическое отношение к христианству).
В поздней античности Лютеция связана с деятельностью Святой Женевьевы (ок. 420 — 502 гг.), которая спасла город от разгрома Аттилы (вместо этого он повернул на юг и разгромил Орлеан) и упросила осаждающих город франкских вождей Хильдерика и Хлодвига проявить милосердие и раздать народу съестные припасы. Во время французской революции мощи святой были сожжены в ходе “борьбы с предрассудками”.
К концу существования Западной Римской империи город был известен уже просто как Parisius, отчего и произошли все его названия на современных языках.
Поппея Сабина была второй женой императора Нерона. Судя по некоторым данным (каким именно — я прямо сейчас сказать не могу, потому что они приведены в недоступной книге Филиппо Коарелли “Помпеи”), она выросла неподалеку от Помпей, в городе, который сейчас называется Оплонтис и который входит в археологический заповедник Помпей, Геркуланума и всего вот этого. Вилла ее называется Villa Poppaea, хотя более осторожные специалисты наставивают на названии Villa A (там есть еще Villa B, гораздо проще и беднее, но с пятьюдесятью с лишним человек, которые не успели никуда убежать от начавшегося извержения). Самые старые части этого дома относятся к середине I века до н. э., поэтому по фрескам и прочим украшениям постройки можно наблюдать, как менялись вкусы и престиж на протяжении века с лишним. Фрески “Вилла Поппеи” удивительны и роскошны; многие из них, конечно, перенесены в знаменитый помпейский музей.
Виллу впервые обнаружили в XVIII веке, когда строили канал; бурбонские исследователи копались там в 1839-1840 годах, а с середины 1960-х до середины 1980-х прошли, так сказать, современные раскопки, обнаружившие, в частности, огромный бассейн. Самые южные части виллы остались нетронутыми (то есть нераскопанными) из-за ограничений, которые накладывали на археологическую работу окраины городка Торре Аннунциата и строительство канала Сарно. В Помпеях и вокруг скрывается еще множество сокровищ, до которых неизвестно когда дойдет черед.
Что случилось с Поппеей — точно не известно. Нерон, конечно, хотел, чтобы она ему кого-нибудь наследственного родила, но у нее получалось не очень: родилась только девочка Клавдия Августа, умершая в четырехмесячном возрасте. Спустя два с лишним года Нерон, по слухам, ударил ее в живот, рассердившись, от чего та и померла. Надо понимать, что все историки, писавшие об этом событии (Светоний, Тацин, Дион Кассий) люто ненавидели Нерона и не могли знать подробности его домашних дел. Вполне возможно, Поппея снова была беременна, и мертворожденный ребенок или выкидыш мог привести и к ее гибели. Нерон погрузился в глубокий траур, не кремировал жену, а, набив ее тело специями и забальзамировав, поместил в Мавзолей Августа в ходе государственных похорон, и сжег в по ходу дела (как предполагает Плиний Старший) столько специй, сколько вся Аравия производит за год.
Дион Кассий утверждает, что молодой вольноотпущенник Спор, кастрированный по приказу Нерона и ставший его “женой”, был очень похож на Сабину, и Нерон даже звал его именем покойной жены.
С праздником. Греческие дети учились у общества (что не отменяло школ, конечно), но для римского ребенка важнее всего был пример родителей. Катон Старший, например, который относился к своей роли учителя очень серьезно, учил своего сына читать, учил его законам, тренировал для занятий разными видами спорта (бросать дротик, биться в доспехах, ездить верхом, боксировать, выдерживать жару и холод, хорошо плавать). Впрочем, матери тоже не отставали: Корнелия Африкана, мать братьев Гракхов, считается главной дарительницей высокого риторического таланта своим сыновьям.
Элементарным образованием римских школьников занимался простой учитель, который назывался literator (обычно) или literatus (реже; это была более уважительная форма). Литератор, как правило, не мог позволить себе организовать нормальную школу с постоянным местом пребывания, и учил детей где попало. К счастью, римляне понимали, что дело это полезное и серьезное, и старались не приставать. Большая часть работы заключалась в обучении грамоте, а дальше — в понимании (копировании, сочинении) текстов. Формальных экзаменов не было, но чем меньше ошибок делал ученик, тем выше ценилось его мастерство, о чем учитель не забывал сообщать (ученику и родителям). Это создвало атмосферу конкуренции, благополучную уж или нет — каждый решал для себя.
В возрасте чуть более старшем, от девяти до двенадцати лет, дети (уже только мальчики) переходили на следующую ступень и занимались у грамматика (grammaticus). На это, конечно, могли претендовать только те семьи, где от мальчиков лет десяти не требовалась немедленная работа или хотя бы подготовка к работе в качестве подмастерья. Поэтому неграмотных в Риме почти не было, а полуграмотных — сколько угодно.
Грамматик делал все то же самое, но на более сложном уровне: упражнял детей в чтении, говорении и письме, анализе поэтического текста. Если литератор не начал еще учить детей греческому, эти уроки начинал грамматик. Это, кстати, большое дело: конечно, никаких других языков римляне почти никогда не изучали, но греческий — который, конечно, тоже индоевропейский язык, но от латыни отличается очень сильно, в том числе риторически — знали более или менее все образованные люди. Опять-таки, это правило сильно менялось от эпохи к эпохе, от семьи к семье, от региона к региону, но подобного рода двуязычие было в Римской республике, а потом империи очень распространено.
Последним, высшим этапом римского образования было образование у ритора. Его редко получали дома — как в современной Америке, мальчик (конечно, только мальчик, точнее, юноша) уезжал от семьи и учился где-нибудь в Греции, на острове, на юге Италии и так далее. Именно этим занимался будущий Август, когда черт знает куда ему пришла неожиданная весть о кончине Юлия Цезаря и его будущем предназначении. Влияние риторов и учителей (главным образом греков или во всяком случае грекоязычных людей, потому что римляне редко занимались такими вещами профессионально) на студентов было так велико, что римские правители в 161 году до н. э. изгнали многих риторов и философов. Подобные наезды на образование случались и раньше, и позже, но всегда терпели поражение: для управления государством образованные люди все-таки оказывались нужны.
Постдипломным, так сказать, образованием, было изучение философии — уже почти всегда в Греции, отчего римляне к этому виду учености относились со сложными чувствами, как всегда ко всему греческому.
На Палатине до конца XVI века простоял кусок страннейшей постройки времен императоров Северов, начала III века н. э. — Септизодий или Септизоний. Не очень понятно даже, что это было. Потом растащили.
Читать полностью…
#herewasquestion Добрый день! Наверняка ни один специалист не посоветует учить историю по художественным фильмам, и все-таки для популяризации чего больше в таком кино например как Гладиатор Ридли Скотта, вреда или пользы? Спасибо!
Отличный вопрос, потому что ответ на него очень непрост. Много ли вы помните фильмов про античность? Ну да, их и было немного, но все-таки гораздо больше, чем вы помните. “Гладиатор” 2000 года — фильм уже по нынешним меркам довольно давний, но он, во-первых, хорошо сохранился в памяти, во-вторых, по сравнению с большинством фильмов об античности, показывает многие тогдашние практики и обычаи в соответствии с нашими сегодняшими представлениями о них. Нет никакого сомнения, что если бы настоящие римляне вдруг увидели наши фильмы, картины, реконструкции, они бы попадали в обморок от ужаса и смеха. Но это совсем другая история.
Что неверно в “Гладиаторе”? Многие солдаты носят фантазийные шлемы; у воинов перевязаны руки, но они перевязаны почти во всех фильмах, хотя в реальности ничего такого не бывало; легионеры ходят в обмундировании столетней давности, по меркам фильма; у римской кавалерии есть стремена; катапульты и баллисты не применялись в лесу; солдаты-преторианцы ходят в черной форме, чего, судя по всему, в Древнем Риме не было; наконец, в общей панораме Рима есть несколько зданий, которых или уже, или (чаще) еще не было — особенно, например, Базилика Максенция и/или Константина, по понятным причинам (не было еще никакого Максенция, как и брата его Константина).
Еще хуже обстоят дела с собственно историческими фактами. Например, гладиаторские игры в Риме никто не прекращал, а смерть Коммода (тоже не такая — хотя он действительно, говорят, к концу жизни переселился в бараки гладиаторов и практически прекратил заниматься государственными делами) привела не к миру и согласию в Риме, а к кровавой властной возне, Году пяти императоров (193 н. э.) и к столетию полного бардака.
Но вообще говоря, Ридли Скотт, режиссер этого фильма, отличался большой любовью к истории и точности. Некоторые детали, вроде проноса разных товаров гладиаторами в качестве рекламы, были вымараны из фильма не из-за неточности как таковой (все так и бывало), а из-за того, что они были бы восприняты как неточные. Рассела Кроу он, конечно, привлек к картине, показав ему довольно фантазийное полотно “Pollice Verso” Жан-Леона Жерома, но в целом отличался стремлением к исторической правде. И мне кажется, что если человек проникнется величием и страстью античности на примере “Гладиатора” и станет ее, античность, изучать (попутно обнаруживая ошибки), пользы от этого будет больше, чем от неизбежных технических и исторических ошибок, которые можно найти где угодно.
В республиканские времена в храме Кастора часто собирался Сенат, а платформа перед колоннами служила одним из излюбленных мест для выступлений политиков, своего рода вторыми Рострами. В императорскую эпоху, конечно, все это отошло в прошлое. В здании, построенном Тиберием, было двадцать пять маленьких помещений, связанных с функционированием храма Кастора в качестве римской палаты мер и весов и отделения государственной казны; но в одной, судя по найденным там предметам, работал зубной врач.
В середине июля в Риме справляли праздник в честь Кастора — несколько тысяч молодых людей в парадной военной форме участвовали в процессии, во главе которой ехали двое юношей на белых конях, изображая Диоскуров. Август «приватизировал» этот культ и постарался связать почитание близнецов с императорским домом: сначала со своими внуками Гаем и Луцием, а после их безвременной смерти — с Тиберием и его братом Друзом (который тоже оказался не слишком удачливым Диоскуром и умер, упав с лошади).
Отрывок из книги "Здесь был Рим":
С востока от Юлиевой базилики проходит тропинка, которая в древности называлась «Этрусским переулком» (Vicus Tuscus). Драматург Плавт в весьма бойком описании жизни Форума предупреждает, что там толпятся те, кто торгует собственным телом. По другую сторону переулка стоял храм Кастора. Три сохранившиеся колонны — для разнообразия не реконструкция; их можно увидеть на картинах многих ведутистов (художников, специализирующихся на городских видах) XVIII века. Про храм известно, что в IV веке н. э. он еще стоял в неизменном виде, но потом о нем долго-долго нет никаких сведений, а в XV веке улицу, на которой он стоит, называют «Улицей трех колонн» (Via Trium Columnarum) — то есть он уже выглядел так, как выглядит сейчас.
Эти три колонны издавна вызывали справедливое восхищение. В 1760-х годах будущий архитектор Джордж Данс писал о них из Рима в Лондон своему отцу, тоже архитектору, что «снял слепки с лучшего образца коринфских колонн, может быть, на всем белом свете».
Сказав «не реконструкция», мы имели в виду, что это не реконструкция нового времени. Храм Кастора в Риме существовал в глубокой древности, но то, что мы видим, — постройка августовских времен. Кастор и Поллукс (по-гречески второго брата звали Полидевк), или Диоскуры («божественные юноши», а по-латыни просто Gemini, «близнецы»), были детьми Леды, той самой, которую Зевс соблазнил в образе лебедя. Миф этот невероятно древний. Божественные или полубожественные братья, ловко обращающиеся с лошадьми, — это общеиндоевропейский мотив, с параллелями в индийской ведической традиции. Греческие мифы о Диоскурах тоже содержат множество разных версий и противоречий — еще одно свидетельство их древности. Культ процветал в «Великой Греции» — греческих городах Южной Италии. В римской же истории Кастора и Поллукса связывали с битвой, которую римское государство, только-только свергнувшее царскую власть, вело с соседями.
(Полидевку-Поллуксу досталась незавидная судьба, схожая с участью вице-президента из американского анекдота («один брат ушел в море, другой стал вице-президентом Соединенных Штатов, и с тех пор ни про одного из них никто не слышал»). В некоторых источниках здание называют «храмом Кастора и Поллукса», но чаще про второго брата просто забывают. Над этой несправедливостью подшучивали уже в древности: в консульство Юлия Цезаря и Марка Бибула, которое тогдашние острословы называли «консульством Юлия и Цезаря», Бибул «открыто признавался, что его постигла участь Поллукса: как храм божественных близнецов на Форуме называли просто храмом Кастора, так и его совместную с Цезарем щедрость приписывали одному Цезарю».)
Тут пишут, что словенская! Не знаю, не знаю.
Читать полностью…
Вот они, красавцы. В 2009 году их перетащили в Палаццо Кампанелла (это только так называется, что Палаццо, на самом деле довольно уродливое современное здание), но потом, кажется, вернули на место.
Читать полностью…
Есть старинная персидская сказка про трех принцев из города Серендипа, которые обладали сверхъестественной способностью находить то, чего не искали. Это свойство, которое с легкой руки британского писателя и политика Горацио Уолпола по сей день называется в английском языке словом serendipity, много раз играло важную роль в истории разного рода открытий. Случайно, в ходе совсем других исследований, по недосмотру или по ошибке, были открыты или изобретены целлофан, пенициллин, рентгеновское излучение, «Виагра», микроволновой эффект, струйный принтер. Не говоря уже об открытии Америки. История вряд ли бы сохранила имя французского военного инженера Пьера-Франсуа Бушара, если бы ему не посчастливилось натолкнуться на Розеттский камень и тем самым, в конечном счете, приоткрыть для нас язык, литературу и историю Древнего Египта.
В этом же ряду останется в истории и имя Стефано Мариоттини. Мариоттини, фармацевт из Рима, каждым летом приезжал в Калабрию — это область Италии, занимающая «носок» апеннинского сапога — в гости к родителям жены. Там он занимался подводной рыбалкой. 16 августа 1972 года, плавая под водой неподалеку от местечка Риаче, он увидел на дне торчащую из песка руку. Утопленник — решил Мариоттини; но при ближайшем рассмотрении оказалось, что рука металлическая, и глубже под песком скрывается целая статуя, а рядом, скрытая полностью — еще одна.
И на этом, собственно, история про римского аптекаря заканчивается, а начинается другая, удивительная история про статуи из Риаче.
Две статуи из Риаче — это древнегреческие бронзовые скульптуры, вероятно, оказавшиеся на дне моря в результате кораблекрушения (хотя никаких следов разбитого корабля поблизости обнаружено не было). Время их создания — V век до нашей эры, эпоха высшего расцвета классического греческого искусства. (Большинство исследователей считает, что они принадлежат разным авторам и даже немного разным эпохам — между ними по крайней мере несколько десятков лет.) Вероятно, их везли из Греции в Италию — например, в Рим — чтобы поставить на вилле какого-нибудь сановника или даже императора (например, Нерона, который поощрял грабительский импорт греческого искусства). Обе статуи изображают воинов, стоящих спокойно, но не расслабленно; один из них более сдержан, у другого испуганное выражение лица. Воины обнажены (как требовала художественная традиция — это так называемая «героическая нагота»); на одном из них шлем — и, видимо, оба держали в руках по щиту и копью, но вооружение их утеряно. Их рост — почти человеческий, но слегка преувеличенный (около двух метров), как раз настолько, чтобы создавать ощущение возможной, но редкостной мощи. Внутри они полые, и бронзовые части, из которых они состоят, отливали отдельно по уникальной технологии, а потом собирали, как детали конструктора (так, например, отдельно отлиты передние части их ступней, а на ступне, в свою очередь — средний палец). Их зрачки сделаны из золотой пасты, губы и соски — из меди, зубы и ресницы (ресницы!) — из серебра.
Ничего даже близко похожего на воинов из Риаче по масштабу и художественной ценности с древнегреческих времен не сохранилось; монументальных бронзовых статуй не осталось вовсе — бронзу охотно использовали на переплавку, да и мраморную греческую скульптуру мы знаем в основном по римским копиям, и это еще в лучшем случае. Когда в 1981 году скульптуры наконец отреставрировали — за две с половиной тысячи лет под водой они основательно обросли ракушками — то их триумфальное турне по музеям Рима и Флоренции стало событием общенационального значения, о котором сообщалась на обложках всех журналов.
Этот Нептун (вероятно) из лионского музея должен бы был держать дельфина в правой руке, а трезубец в левой. Он не держит ничего: потерял, видимо. Его нашли в Роне в 1859 году, рядом с мостом Гильотьер
Читать полностью…
Обработка свинины (свинья принесена в жертву и показана на другой стороне вазы). IV век до н. э.
Читать полностью…
Женская рука с кольцом. Из собрания Музея галло-римской цивилизации в Лионе. Музей, кстати, построен Бернаром Зерфюсом в 1975 году и почти весь утоплен в холме.
Читать полностью…
Говорят, святой Дионисий нес свою отрубленнию голову километров десять, и все это время проповедовал. Деталь с собора Нотр-Дам-де-Пари.
Читать полностью…