Раньше в Голливуде был такой популярный жанр — комедийный боевик для всей семьи; а у него такая разновидность — полицейский бадди-муви, в котором напарники разного темперамента, жизненного уклада и (часто) расовой принадлежности с прибаутками били и стреляли плохих парней — «Смертельное оружие», «Час пик», «48 часов». У корейцев такое любят делать и теперь, а герои обязательно южный и северный. Свежий пример — блокбастер «Кооперация», в котором один из главных актеров второго плана в индустрии Ю Хэ Джин гримасничает в редкой главной роли.
В КНДР военные печатают качественные американские доллары с помощью специальных пресс-форм — хотят ловко девальвировать валюту проклятых империалистов. Всё бы ничего, да не весь руководящий состав, особенно бывший, искренне привержен идеям чучхе: разжалованный за контрабанду наркотиков полковник пограничной службы Северной Кореи (Ким Джу Хёк, художественно закатывающий глаза) решает поубивать соотечественников, украсть пресс-формы и вместе с отрядом подготовленных бойцов сбежать через Китай в Сеул, а там уж обеспечить себе безбедную старость. КНДР не может допустить утечки информации о печати денег и посылает на поиски предателя недобитого им патриота атлетического телосложения (Хён Бин с одним выражением лица). Южная Корея в рамках тайного совместного расследования двух стран приставляет к нему жовиального детектива-лузера (Ю Хэ Джин) на низкой зарплате. У обоих как бы одна миссия, но, на самом деле, разные повестки.
Обычно такие фильмы держатся на химии главных героев; но химичить с персонажем Хён Бина — это как химичить с булыжником. Ю Хэ Джину пришлось бы тащить картину в одиночку, если бы не его экранная семья, состоящая из жены, дочки и свояченицы, — все обаятельные и смешные. Политически «Кооперация» держится предельно корректно — несмотря на постоянный, но мягкий юмор в отношении северокорейского голода (в духе дурной абсурдистской реплики «у вас, северян, полицейский, должно быть, лучшая работа на свете, ведь преступности нет, так как все охотятся за едой»), КНДР показана местом небезынтересным, а моментами даже гламурным. Экшн-сцены почему-то озвучены локальным аналогом группы «Танцы минус» — не уверен, что это сделано сознательно для усиления комедийного эффекта, но работает именно так. Финал, как всегда, длиннее, чем нужно, раз в восемь, но любителей корейского жанра этим не напугать.
http://www.imdb.com/title/tt5606538/?ref_=nv_sr_1
New York Times сообщает, что китайский рынок мобильных платежей в 2016 году составил 5,5 триллионов американских долларов — это в 50 раз (!!!) больше, чем в США. Apple Pay, Android Pay, Samsung Pay — ничто; AliPay и WeChat — всё. В крупных городах Китая платить телефоном действительно становится опцией по умолчанию. Более того, Alibaba (AliPay) и Tencent (WeChat) уже в этом году могут обогнать Visa и Mastercard по общему количеству глобальных транзакций в день. Преимущество китайских сервисов бесконтактных мобильных платежей очевидно — к ним легко подключиться даже самым маленьким бизнесам: гораздо дешевле и проще распечатать свой QR-код, чем покупать и подключать непонятный кард-ридер. В Китае даже уличные музыканты выставляют картонки с QR-кодом, чтобы прохожие могли перечислить им деньги со своих смартфонов.
Лично столкнулся с этим весной в ресторане в торговом центре на окраине Гуанчжоу: официант отказался принимать Visa и Mastercard, поморщился при упоминании кэша и строго порекомендовал Ali или WeChat.
https://www.nytimes.com/2017/07/16/business/china-cash-smartphone-payments.html
Алан Мак и Феликс Чон никак не могут успокоиться после "Двойной рокировки": их новый фильм, "Экстраординарная миссия", опять о полицейском под прикрытием. Отважный патриот Лин Кай (Хуан Сюань) внедряется в наркомафию, двигаясь от рядового китайского дилера к тайскому производителю, контролирующему Золотой Треугольник. Всю дорогу Лин Кая подозревают и тестируют, для верности подсаживают на иглу, но он всё же добирается до одиозного безухого босса тайского картеля по кличке Орёл (его играет китайский актёр Дуань Ихун; тайцам доверили только роли массовки и мертвецов).
"Экстраординардная миссия" начинается сравнительно интригующе – как классический гонконгский криминальный триллер (очень хорош толстый босс Лин Кая из первого акта; жаль, что ему достается немного экранного времени); но быстро становится олдскульным героическим боевиком в экзотических экстерьерах тайской глуши. Полчища статистов в хаки влетают в кадр, чтобы незамедлительно пасть смертью храбрых. Герои не замечают пулевых ранений, автомобильных аварий и падений с высоты – символически потерев копчик, они снова готовы бегать по крышам и упражняться в прицельной стрельбе на бешенной скорости. Периодически подходят люди с базуками. Развевается флаг Китайской Народной Республики.
Нескончаемые взрывы, погони и перестрелки, хотя и страшно далеки от лучших образцов высокого гонконгского стиля, несомненно развлекут зрителей среднего школьного возраста; для тех, кто постарше, тоже найдется пара с удовольствием разыгранных сцен: ужин руководящего состава тайского картеля "Двуглавый орёл" с комическим обсуждением рыночной конъюнктуры; коррумпирование провинциальных полицейских. Но в первую очередь, это зрелище для тех, кто истосковался по временам Сталлоне и Сигала. Если такие имеются.
http://www.imdb.com/title/tt6690310/?ref_=nv_sr_1
Нет сил молчать: на Netflix, а, значит, и в торрентах появился новый фильм Пон Чжун Хо, единственного человека в мире, который умеет снимать блокбастеры; автора «Воспоминаний об убийстве», «Вторжения динозавра» и «Сквозь снег», которого называют новым Спилбергом даже на баскетбольном сайте Билла Симмонса.
Харизматичная сиротка Миджа живет в корейских горах с дедушкой-фермером и дружелюбной суперсвиньёй по кличке Окча. Суперсвиньи — ГМО-проект зловещей корпорации Mirando, где работают две Тильды Суинтон, Джейк Джилленхол в шортиках и Густаво Фринг из Los Pollos Hermanos. Проклятые капиталисты в бесчеловечных условиях выводят гигантских свиней, больше похожих на бегемотов, для эффективного производства свинины. Репутационные издержки никто не отменял, и корпорации приходится плотно заниматься пиаром: для отвода глаз от лабораторий и скотобоен Тильда Суинтон объявляет конкурс на лучшую суперсвинью, раздавая фермерам по всему миру суперпоросят для воспитания в течение 10 лет. Одна из них достается корейскому дедушке и, благодаря горному воздуху и свежей хурме, становится лучшей по всем показателям. Капиталисты планируют забрать Окчу в Нью-Йорк для участия в феерическом шоу, а после этапировать на бойню в Нью-Джерси. Но боевая Миджа не собирается отпускать за океан свиного товарища и неожиданно находит союзников в лице комичных экотеррористов под предводительством Пола Дано.
«Окча» — второй западный фильм Пон Чжун Хо, хотя действие разделено между Кореей и Нью-Йорком примерно пополам (корейская половина легко выигрывает у американской). В интервью Variety Пон говорит, что Netflix предоставил ему полную творческую свободу и безоговорочное право последнего монтажа. Тем не менее, для почитателей автора «Окча» выглядит непривычно компромиссной, будто адаптированной под голливудский код (чего, кстати, совершенно не было в «Сквозь снег»). Фирменный шалтай-болтай из жанров никуда не делся, но сделался, в соответствии с месседжем картины, несколько вегетарианским. Не хочу показаться излишне критичным; «Окча» на голову выше любого голливудского блокбастера этого года; просто в случае с Поном ожидания всегда предельно завышены. Это, наверное, самый легкий фильм автора: здесь много дурацких шуток и несколько очень смешных (отдельно умиляет, как Пон очарован словом fucking, которое вставлено практически в каждую англоязычную реплику); с трагизмом он, напротив, не по-корейски не пережимает. С точки зрения постановки экшена, на Пона положиться можно всегда: погоня с гигантской компьютерной свиньёй в сеульском подземном переходе — это эталон: пучишь глаза с идиотской улыбочкой и просишь, пожалуйста, еще.
«Окча» — сказка о межвидовой дружбе, вариация на тему «ребенок плюс инопланетянин», но у неё несомненно есть и прямой идеологический посыл: если не «Meat is murder», то, по крайней мере, «думай, что у тебя в тарелке». Сам Пон при подготовке к съемкам посетил скотобойню в Колорадо и был так впечатлен, что сам бросил есть мясо. Вегетарианство, впрочем, продлилось недолго: вернувшись в Корею, страну барбекю, режиссер не устоял перед мясными соблазнами. Да и бравая девочка Миджа, отстаивая Окчу, с удовольствием наворачивает куриный суп и рыбную похлебку.
http://www.imdb.com/title/tt3967856/?ref_=nv_sr_1
Ранним утром ловил на синтезаторе ускользающие мелодии. Возился с полевыми записями дождя и ветра на заброшенных руинах. Пересводил хоралы Баха до тех пор, пока они не начинали походить на мелкие капли тумана. Попросил Дэвида Силвиана с выражением зачитать «И это снилось мне…» Арсения Тарковского. Получившиеся в итоге четырнадцать композиций назвал саундтреком к воображаемому фильму его сына Андрея.
Звучит высокопарно, но так работу над своим первым за восемь лет сольным альбомом описывает Рюити Сакамото, а ему можно всё. «async» был выпущен через 3 года после того, как у музыканта диагностировали рак горла, поэтому его принято воспринимать как продукт осознания собственной смертности. Сам Сакамото помогает этой трактовке, включая в трек «fullmoon» цитату из Пола Боулза, озвученную на разных языках самим Боулзом, Бертолуччи и неким Сергеем Михайловым: «Незнание точного срока дает нам возможность смотреть на жизнь как на неисчерпаемый колодец. Хотя всё в жизни случается лишь некоторое количество раз, причем на самом-то деле очень небольшое количество. Сколько раз ты еще вспомнишь какой-нибудь вечер в твоем детстве, вечер, ставший такой глубинной частью всего твоего существа, что ты даже не можешь представить себе жизнь без него? Ну четыре, ну пять раз. Может быть, даже меньше. Сколько раз еще ты посмотришь восход полной луны? Ну раз двадцать. А все равно жизнь кажется бесконечной».
Это не первая работа Сакамото после интенсивной радиологии: восстановившись, он озвучил один из фильмов Ёдзи Ямады из предыдущего поста и Ди Каприо с медведицей, сделал еще несколько саундтреков. Да и в принципе сводить новую работу автора такого калибра к одному биографическому факту должно быть как-то неудобно.
«async» — разнообразный: одна вещь может транслировать интенсивную тревогу; следующая — безграничное спокойствие. Изящный фортепьянный минимализм соседствует с пугающей стоматологической долбёжкой, изначальным эмбиентом в духе раннего Ино и классической электроникой а ля Boards of Canada. В зависимости от контекста Сакамото может оказать терапевтический эффект или обеспечить бессонную ночь.
Вот поспокойнее:
Послушаем фанкующую балладу «Маленькие слова» японского трубача Такуя Куроды с прошлогоднего альбома Zigzagger. Она нетипична: большая часть альбома — аккуратный афробит, сыгранный с американскими музыкантами. Но душевная.
Читать полностью…
Есть версия, что прищучили Цяо Сы из-за визита ревизора из столицы. Большой человек Ли Жуйхуань, о котором тоже есть статья в русской Википедии (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9B%D0%B8_%D0%96%D1%83%D0%B9%D1%85%D1%83%D0%B0%D0%BD%D1%8C), во время посещения Харбина обратил внимание на «признаки мафиозной деятельности» в городе и инициировал расследование в обход местных ведомств. В итоге массовые аресты; Цяо Сы и 14 приспешников, включая высокопоставленных чиновников, приговорены к смерти. Только за 3 года харбинскому дону насчитали 130 преступлений. Ему было 43, когда приговор привели в исполнение.
Читать полностью…
Цзин Тянь — выпускница целых двух престижных пекинских академии: академии танца (как, например, Чжан Цзыи) и киноакадемии (как, например Ян Ми, а еще Чжан Имоу и Цзя Чжанкэ). Обучившись и мелькнув в духоподъемном патриотическом сериале, она удивительным образом одну за другой начала получать главные женские роли в высокобюджетном кино с Чжеки Чаном, Чоу Юньфатом, Френсисом Нг и Сунь Хунлэем — героями своего детства, самыми кассовыми актерами старшего поколения. Фильмы получали плохую критику, а зарабатывали еще хуже. Народной любви тоже не случилось: китайский зритель вслед за китайским кинокритиком решил, что она не умеет играть, и, видя, как её продолжают приглашать в блокбастеры, назначил символом социальной несправедливости.
В 2014 году на церемонии вручения Hollywood Film Awards в Беверли-Хиллз между выходами Джулианны Мур и Майкла Китона Цзин Тянь получила первую в истории премии награду Hollywood International Award с формулировкой «актерская работа, разогревшая прокат на родине». В следующем году эта номинация исчезла; таким образом Цзин Тянь осталась единственной обладательницей приза.
После того, как китайская Wanda Group купила голливудскую выпускающую компанию Legendary Pictures, и был объявлен кастинг "Великой стены", первого голливудского блокбастера с китайским лицом, где Цзин Тянь снова досталась главная роль, интернет-пользователи Поднебесной в праведном гневе начали собственное расследование причин небывалого везения непопулярной актрисы. Вскоре выяснилось, что в следующих фильмах Legendary Pictures, перезапуске Кинг Конга и втором "Тихоокеанском рубеже", она тоже снимается, несмотря на то, что не очень хорошо владеет английским.
Карьеру Цзин Тянь принято объяснять влиятельным покровителем: в таком предположении самом по себе нет ничего примечательного, гуаньси — фундаментальный элемент китайской экономики и культуры; интересна личность и статус покровителя, благодаря которому актриса забирает женские роли в самых масштабных национальных проектах и позиционируется как представитель Китая в Голливуде.
Несмотря на публичность Цзин Тянь, ни китайским блоггерам, ни папарацци до сих не удалось однозначно вычислить таинственного мецената. China Film Insider рассматривает самые обсуждаемые теории:
1. Цзин Тянь — тайная дочь Ван Цзяньлиня, одного из двух самых богатых людей в Китае и во всей Азии (второй — Джек Ма), основателя конгломерата Dalian Wanda Group и владельца 20% ФК «Атлетико Мадрид». Среди прочего, человеку принадлежит самая крупная в мире сеть кинотеатров и фабрика голливудских хитов. Аргументы в пользу этой теории крайне косвенные: эксцентричный сын Ван Цзяньлиня Ван Сикон на День матери опубликовал в Weibo своё фото в двухлетнем возрасте рядом с девочкой, которая выглядит так, как могла бы младенцем выглядеть актриса; кроме того, Ван Сикон, любитель потроллить в социальных сетях китайских звёзд, никогда не критиковал Цзин Тянь.
2. Цзин Тянь — возлюбленная одного из акционеров Wanda Group и продюсера ряда ее фильмов по имени Лу Чжэн. Редкий случай настоящей любви: человек продолжает терять деньги, отдавая Цзин Тянь главные роли.
3. Цзин Тянь — инструмент для отмывания и вывода в офшоры денег в интересах Wanda Group. Она снимается в фильмах американского производства, зарабатывает в долларах, и они оседают в нужных местах заграницей.
4. Цзин Тянь — в тесных кровных отношениях с высокопоставленным партийным чиновником, влиятельным в культурной сфере. Все упоминания об этом старательно вычищаются из китайского Интернета.
Живется бедолаге под постоянным давлением общества, должно быть, несладко. Но она отлично держится. Когда её спросили, что она думает о том, что очередной рецензент поставил ее фильму один балл из пяти, раскритиковав в пух и прах ее актерские умения, она очаровательно улыбнулась (что у нее никогда не получается на экране, где она всегда дает героическую стойкость) и поблагодарила, что не ноль.
Напоследок — сатира на «Великую стену» в китайском телеке (с английскими субтитрами), по Цзин Тянь там проходятся особенно жестко:
https://www.youtube.com/watch?v=E1B27Cr331w
Посмотрел экранизацию романа Лю Чжэньюня «Я не Пань Цзиньлянь», о котором я писал в этом канале в прошлом году, — фильм Фэн Сяогана, который в англоязычном прокате получил идиотское название «Я не мадам Бовари». Кино оказалось выдающимся, пожалуй, превосходящим литературный первоисточник, что, как вы знаете, бывает нечасто.
Напомню, что книга в гоголевском духе повествует об одиссее обиженной деревенской женщины, которая, чтобы восстановить своё доброе имя, судится против бывшего мужа и орды трусливых провинциальных и уездных чиновников, которых она раз за разом умудряется обвести вокруг пальца. Такая социальная сатира старой школы на вездесущую китайскую бюрократию.
Читателям будет интересно узнать, что фильм снят достаточно близко к тексту романа, автором адаптированного сценария выступил сам Лю Чжэньюнь. Кардинальных различий с книгой всего два:
1. Вопрос второго ребенка в качестве причины фиктивного развода заменен на квартирный и припасен на будущее в качестве сюжетного твиста.
2. Дописана «киношная» финальная сцена в кафе, которой в книге нет вовсе (зато есть несколько отвлеченный анекдот, который объяснимо не смотрелся бы на экране)
Роль Лю Сюэлянь в фильме исполнила загримированная до неузнаваемости гламурная дива Фань Бинбин, и это уже вторая ее совместная работа с Фэн Сяоганом и Лю Чжэньюнем — первым был «Мобильник» (об этом романе здесь тоже писал). На первый взгляд, фарфоровая красавица, суперзвезда и икона стиля — неочевидный кастинг на роль деревенской правдоискательницы, но Фань Бинбин смотрится на удивление органично в сюрреалистическом мире картины.
Если книга «Я не Пань Цзиньлянь» говорит о доминировании формальности над человечностью и здравым смыслом; фильм «Я не Пань Цзиньлянь» — торжество формального над нарративом, бескомпромиссное визуальное пиршество. Не посмотрев кино, тяжело представить, как можно сделать чуть ли не видеоарт, сохранив без купюр целый роман сюжета, но Фэн Сяогану это удается. Начнем с того, что каждому зрителю фильма предлагается испытать на себе, каково это страдать состоянием туннельного зрения — все деревенские и уездные сцены (а их большинство) показаны в круге в центре экрана, «через телескоп», как средневековые миниатюры династии Сун, удалявшие за пределы картины всё лишнее, мешающее насладиться основным предметом живописи. А насладиться здесь есть чем — интересно разглядывать каждый кадр; сценография, цветокоррекция, монтаж — всё для музея кино. В пекинских сценах, в полном соответствии с квадратной структурой города (посмотрите хотя бы план улиц или карту метро), круглая замочная скважина, через которую мы подглядываем за героями, меняется на квадратную рамку: верховное чиновничество требует прямых линий и острых углов.
Отдельно интересно, что затянутый, радикально экспериментальный по форме артхаус, эксплицитно критикующий китайские власти всех уровней, не только избежал жесткой партийной цензуры, но и в ноябре прошлого года лидировал в домашнем прокате, легко отодвинув на вторую строчку «Доктора Стрэнджа». Понятно, что Фэн Сяоган — один из самых коммерчески успешных китайских режиссеров, а Фань Бинбин — это любовь, но представление о том, что массовый зритель страны с миллиардным населением стройными рядами пошагал на такое кино, вызывает надежду и тревогу одновременно.
http://www.imdb.com/title/tt5918090/?ref_=nv_sr_1
В самолете Хайнаньских авиалиний посмотрел китайское кино 2015 года «Что скрывает тьма», которое оказалось значительно любопытнее своего названия. Это дебют сорокалетней (38-летней на момент съёмок) Ван Ичунь в качестве режиссера и автора сценария, сделанный на её собственные деньги и вдохновленный историей собственной юности в деревне провинции Хэнань и великим корейским фильмом «Воспоминания об убийстве» — последний цитируется настолько бессовестно, что я не удивлюсь, если она его не смотрела.
Представьте себе такой сеттинг: девяностые годы, провинциальный Китай, сочная сельская фактура. Ученица средней школы и дочь полицейского медэксперта Цюй Цзин сталкивается с типичными подростковыми проблемами: непонимание с родителями, пробуждающаяся сексуальность, потеря интереса к учебе и общая апатия. Тем временем в ее якобы спокойном поселке начинаются серийные убийства изнасилованных девушек, на телах которых вырезаны странные знаки. Расследованием занимаются, а чаще просто делают вид отец Цюй, самый толковый и честолюбивый в участке, и несколько некомпетентных увальней. Казалось бы, завязка сюжета предполагает доминирование детективной линии, но Ван Ичунь интереснее тема взросления, семейной и школьной динамики; на долгие отрезки она вообще забывает, что в фильме орудует маньяк. Вот Цюй Цзин смотрит в словаре слово «изнасилование»; вот поет в воображаемый микрофон, танцуя на гаражах; попадает на сеанс с возрастным ограничением и в дурную компанию, которая пытается посмотреть на VHS с трудом добытое софт-порно; идет покупать бюстгальтер и ругается с матерью. То завидует, то презирает быстро повзрослевшую подружку Чжан Сюэ, которая бесстрашно игнорирует учителей и откровенно одевается — очень узнаваемый типаж, такая была в классе у каждого, даже у рассказчицы последнего романа Зэди Смит, который я сейчас читаю.
«Что скрывает тьма» — типичный coming-of-age фильм, что-то вроде «Джуно», разбавленный тут и там порциями мягкого юмора, но помрачнее и с убийствами вместо беременности. Пролистав несколько рецензий в западных изданиях (Hollywood Reporter, Variety), был изрядно удивлен однозначности трактовки фильма американскими обозревателями как социальной критики: рентген политически и сексуально репрессированного общества; плач о положении женщины в конфуцианской стране; авторитаризм; бессилие и беспредел силовых структур; слепок всего Китая; родители, неосознанно перенимающие методы пропаганды и устрашения у государственной машины для воспитания детей; зарождение преступлений и насилия в семьях и школе в духе "Белой ленты" Ханеке (Ч-Т-О?); лицемерие пуританской морали коммунистов и всё такое прочее. По-моему, чтобы «видеть так и исключительно так», нужно не иметь глаз и детства. То есть несомненно в «Что скрывает тьма» потерянные люди пытаются контролировать тех, кто им небезразличен, а сельские полисмены не семи пядей во лбу и люди специфической морали, но сводить фильм к политическому высказыванию — просто неуважительно по отношению к автору.
В интервью Ван Ичунь признается, что потратила на написание сценария десять лет и посвятила его умершему отцу, который не всегда знал как адекватно проявить к ней свою нежность. Неловкие, болезненные, но близкие и узнаваемые отношения героини с медэкспертом Цюем — самое ценное, что есть в фильме. Можно, наверное, называть это «превращение мужчинами женщин в бесполые объекты в авторитарной стране», а можно — семьей и любовью.
http://www.imdb.com/title/tt5131124/?ref_=fn_al_tt_1
Последнее время в разъездах, поэтому вынужденно прерывал вещание. Скоро вернусь в обычный режим, а пока вот фото устричных ферм Шэньчжэньского залива, между Гонконгом и Шэньчжэнем. Оно похоже на кадр из китайского речного артхауса вроде прошлогоднего "Встречного течения".
Читать полностью…
В аэрофлотовском самолёте (где, кстати, показывают Корээду, "Зов героев", "Shin Godzilla", и вообще, в отличие от российских проката и телевизора, есть чем поживиться из азиатского) посмотрел кулинарную комедию "Давайте поедим" Чэпмана То, который выступил здесь режиссёром, сценаристом и, само собой, сыграл главную роль. Фильм, спродюсированный сингапурскими и малазийскими людьми, делался как новогодний блокбастер (к китайскому новому году), что всегда накладывает тяжёлый отпечаток капустника. Китайская и сингапурская критика приняла картину в штыки: сказался ужасный дубляж на мандаринский, не совпадающий интонациями с кантонским, на котором говорили актеры.
Герой Чэпмана То – шеф-повар в легендарном, но неприбыльном ресторане. Его конёк – традиционная хайнаньская курица с рисом, для которой он заказывает лучшие ингредиенты и которую подаёт за одну и ту же цену уже много лет. В ресторане грязно ("это создаёт атмосферу уюта!"), но вкусно и дёшево – и у него сложилась постоянная неплатежеспособная клиентура пенсионного и предпенсионного возраста. У хозяина Альцгемеймер, и он не особенно следит за финансовыми показателями, но тут из Швейцарии с дипломом в сфере обслуживания возвращается его взрослая дочь и берет управление заведением на себя. Она меняет интерьер, поставщиков и меню, добавляя немецкие колбаски с пюре и корейскую жареную курицу. Улучшательства приводят в ярость шефа, и между ними начинается борьба по схеме "от любви до ненависти". На подтанцовке, как всегда, колоритные идиоты, которые выдают шуточные монологи, глядя прямо в камеру: так часто делают в гонконгских секс-комедиях, но здесь вместо секса еда.
"Давайте поедим", скажем прямо, невыдающийся фильм. В качестве режиссёра Чэпману То далеко до однофамильца Джонни, даже на поле дурацких комедий. Но для самолёта это терпимое развлечение: здесь есть смешной дисс на корейскую курицу и на все корейское в принципе; лёгкий ученический троллинг Тони Люна и Луиса Ку (сами мэтры не появляются); маниакальные съемки аппетитной еды.
Пойду поем.
http://www.imdb.com/title/tt5356490/
Блумберг пишет, что китайский Tencent, создатель WeChat, стал десятой по капитализации компанией в мире. Из ИТ-компаний впереди только Apple, Alphabet (Google), Microsoft, Amazon и Facebook, но надолго ли?
https://www.bloomberg.com/news/articles/2017-04-05/tencent-passes-wells-fargo-to-become-10th-biggest-company-chart
Коротко о политической ситуации в Юго-Восточной Азии: впервые в истории наблюдений Asan Institute for Policy Studies корейцы начали ненавидеть китайцев сильнее, чем японцев. Конфликт вокруг развертывания системы ПРО США в Южной Корее привел не только к вандализму со стороны китайских видеоблоггеров в корейских супермаркетах Lotte, но и к тому, что нелюбовь к Поднебесной смогла стать интенсивнее застарелого неприятия давних захватчиков. По десятибалльной шкале (10 = любимая страна; 1 = лучи ненависти максимальной концентрации) Китай в марте получил 3.21; так не далеко и до КНДР. Интересно, что сильнее прочих возрастных категорий китайцев в марте возненавидели корейские пенсионеры. Китайцы комментируют результаты исследования просто: Корея — наша самая нелюбимая провинция.
http://en.asaninst.org/contents/changing-tides-thaad-and-shifting-korean-public-opinion-toward-the-united-states-and-china/
Известно, что среди китайцев распространена непереносимость лактозы, тем не менее, с каждым годом молочные продукты в Поднебесной становятся всё более популярными. Если в 2010 средний китаец, согласно данным Euromonitor, тратил на молочку всего 25 долларов, то в 2015 — уже 40; хотя до среднего француза с 320 долларами ему очень далеко.
Вместо того, чтобы договариваться с требовательными китайскими супермаркетами, международные поставщики молочной продукции, в особенности сыров, концентрируются на ресторанах: так, новозеландская Fonterra Co-operative Group устраивает кулинарные семинары для шеф-поваров в крупнейших городах Китая, приучая их использовать в работе новые ингредиенты. Специальную тренировочную кухню в Шанхае открыли и голландцы из Royal FrieslandCampina NV.
Потребление сыра растет в Китае, во многом, за счет индустрии пиццерий. В 2015 году китайцы съели в 2 раза больше пиццы, чем в 2010. Пиццу предпочитает молодёжь, а среди людей, потребляющих молочную продукцию с раннего возраста, непереносимость лактозы обычно уже не является такой распространенной проблемой. Пищевые привычки китайцев медленно меняются, и молочные магнаты потирают руки.
https://www.bloomberg.com/news/articles/2017-03-05/china-s-chefs-are-finally-falling-in-love-with-cheese
Самое интересное в голливудском Ghost in the Shell со Скарлетт Йоханссон — распознавать кусочки Гонконга: отчасти реального, под толстым слоем CGI эффектов; отчасти воссозданного в Новой Зеландии. Для ленивых и любознательных специальный человек с YouTube прошелся по основным локациям, полюбопытствуйте: https://www.youtube.com/watch?v=PqeG-aivkF0
Интересно, что при том, что во вселенной «Призрака в доспехах» Гонконг в общем-то не очень сильно отличается от натурального (особенно если убрать назойливую голографическую рекламу и киборгов с автоматами), финальная сцена происходит на круговом пешеходном мосту в Causeway Bay — и район в фильме почему-то заброшен, хотя в реальности это одно из самых людных мест города, и Causeway Bay регулярно попадает в список самых дорогих районов в мире по стоимости коммерческой аренды.
Продолжаем обзор свежих guilty pleasures азиатского кинематографа. На очереди «Король» — фильм, который порвал корейский прокат в январе. Режиссёр Хан, постановщик «Читающего лица» с Сон Кан Хо, оказался большим поклонником «Волка с Уолл-стрит». По крайней мере, он взял и сделал корейскую версию — с прокурорами из девяностых вместо биржевых брокеров.
Пак Тхэ Су — сын мелкого деревенского мошенника, который захотел власти и денег и быстро понял, что для этого нужно взяться за голову, поступиться моральными принципами и выучиться на прокурора. Не всё шло гладко: нелегкая занесла на гражданские протесты, и Пак загремел по болотному делу. Но человек оказался упорным и в итоге попал-таки в команду к старшему прокурору Хану, который играет по-крупному. Параллельно у Пака наладилась личная жизнь: свидание вслепую с девушкой своей мечты (которая ходила на свидания вслепую со всеми прокурорами подряд), 7 бутылок соджу — и свадьба не за горами. Тут же лучший друг очень кстати набирает авторитет в преступном коммьюнити и формирует силовой блок, незаменимый в политической конкуренции.
Самый смак «Короля», как и у Скорсезе, в бесконечном офисном угаре: люди в костюмах изобретательно и смачно отрываются. Пьянствуют, танцуют, катаются на кортежах, отмокают на закрытых военных пляжах. Демонический старший прокурор Хан, отрываясь от сигары, стейка и бокала вина, выдает фирменный номер в караоке. Перед выборами обязательно ходят к шаману — проводят обряд на поражение противников. С кем-то разбираются жестче: есть параллельный монтаж сервировки растворимого кофе и скармливания политического оппонента собакам. Периодически включается документальная хроника про смену корейских президентов (с акцентом на то, что прокуроры при этом не меняются).
«Король» — гламурная сага о произволе корейской прокуратуры, на фоне которого «Чайка» — невнятная мелочь. Примечательно, что фильм вышел в разгар реального политического скандала в стране и импичмента президенту. Если бы главные роли разошлись более сочным актерам, а последних минут двадцати пяти бы просто не существовало, из «Короля» получилось бы нечто выдающееся, а так это просто приятное развлечение.
http://www.imdb.com/title/tt5644740/?ref_=fn_al_nm_5a
Японский писатель Сюсаку Эндо (1923 — 1996) переживает определенный ренессанс на западе, благодаря прошлогодней экранизации его романа «Молчание» Мартином Скорсезе. Книги Эндо переиздаются, в том числе в России, и выставляются на заметные места в магазинах. Эндо — японский христианин, в каждой статье про которого принято говорить, что его любил Грэм Грин. Про «Молчание», «Самурая» и «Жизнь Иисуса» написано много слов в интернетах, а поздний роман «Скандал» почему-то не так обласкан критикой, особенно русскоязычной, хотя он давно переведен и стоит на полках даже самых бессмысленных книжных сетей.
Главный герой «Скандала» — пожилой писатель-христианин Сугуро с безупречной репутацией: праведно живет всю жизнь с женой-католичкой, ходит в церковь по воскресениям и избегает острых углов в своем творчестве. Однажды на вручении престижной литературной премии к нему подходит пьяная девушка, уличная художница, и утверждает, что видела его в злачном районе Токио и, более того, рисовала его портрет. Сугуро в недоумении и всё отрицает; пьяную девушку выводят из зала. Мало-помалу выясняется, что потрет действительно существует, а пожилого писателя — или его двойника — периодически видят в кварталах красных фонарей. Пока Сугуро разбирается в себе и консультируется с приятелем-фрейдистом, свидетель скандала на вручении премии, журналист Кобари твердо решает вывести лицемерного писателя на чистую воду. Кобари уверен: впаривающий своей пастве христианские ценности старик в свободное время предается разврату.
«Скандал» — не просто подход к теме доппельгангера, как «Двойник» Достоевского (на него в тексте романа есть прямые ссылки) или «Вильям Вильсон» Эдгара По; здесь есть интересный автобиографический элемент. Протагонист Сугуро — пожилой писатель-христианин, автор «Жизни Иисуса» — как и сам Эндо. Проблемы со здоровьем, операции на легких, путешествие в колыбель японского христианства Нагасаки, семейное положение, репутация — всё точь-в-точь списано с самого себя. Тем занимательнее то, как рискованно автор обходится со своим персонажем и темой демонической двойственности.
Если Сугуро не готов признавать своего доппельгангера и долго доходит до того, что грех, возможно, не просто возможность для его искупления, самая яркая героиня романа госпожа Нарусэ вполне сознательно живет двойной жизнью — работает волонтером в педиатрическом отделении больницы днем, а ночью практикует экстремальный садомазохизм. Сугуро притягивает к ней всё больше: через неё писателю открывается то, чего он раньше предпочитал не видеть.
«Скандал» — смелый, сомневающийся взгляд на природу человека, хотя и не слишком оригинальный: Эндо пытается понять, почему дети мучают животных и слабых одноклассников, а в истории Христа переносит фокус с самого Иисуса или Иуды на толпу, которая кидает камнями в мученика. В общем, люди — существа странные, а Грэм Грин плохого не посоветует.
Китайцы часто классифицируют свои города на 4 группы по уровню экономического и социально-культурного развития (не путать с административным делением, где тоже 4 уровня). К городам первого ранга относятся Пекин, Шанхай, Гуанчжоу и Шэньчжэнь. Исследовательская организация The Rising Lab каждый год составляет рейтинг «коммерческой харизмы» крупных китайских городов, показывающий, какие из них могут в скором времени присоединиться к первой четверке. Коммерческая харизма города измеряется этими товарищами по пяти направлениям: концентрация коммерческих ресурсов (буквально сравнивают количество Старбаксов); город как хаб (оценивают транспортную доступность и вовлеченность в торговлю); активность горожан (смотрят, сколько людей вызывают по ночам Didi Chuxing, местный Убер); разнообразие жизни (считают спортзалы и книжные лавки) и предсказуемость будущего (измеряют качество воздуха).
По результатам исследования 2016 года был составлен список из 15 «развивающихся» городов, которые имеют шанс подняться на первый уровень: Чэнду, Ханчжоу, Ухань, Чунцин, Нанкин, Сучжоу, Тяньцзинь, Сиань, Чанша, Шэньян, Циндао, Далянь, Чжэнчжоу, Нинбо и Дунгуань. Самый заметный рывок по сравнению с прошлым годом совершил город Дунгуань, что вызвало удивление в китайском Интернете, ведь репутация у этого места всегда была сомнительной — промзона и бордель.
Дунгуань находится в дельте Жемчужной реки, рядом с Шэньчжэнем; экспансия и миграция шэньчжэньской индустрии технологий и предопределили расцвет города. В прошлом году сюда переехала штаб-квартира Huawei; здесь находятся гигантские заводы Oppo и Vivo. В 2013 году в Дунгуани не было ни одного Uniqlo и всего 13 кофеен Starbucks; сегодня — 7 Uniqlo и 31 Starbucks.
Несколько лет назад в городе произошла беспрецедентная серия рейдов на публичные дома, массажные салоны и клубы — власти решили избавить Дунгуань от статуса столицы секс-торговли страны. Если бы они не поспешили, шутят китайские блоггеры, разнообразие жизни и активность горожан позволили бы городу набрать куда больше пресловутой «харизмы».
https://www.yicaiglobal.com/news/best-chinese-cities-ranking-most-commercially-charming-chinese-cities-2017
Сюдзо Хирата не тужит на пенсии: играет в гольф, гуляет с собакой, курит на скамеечке в парке, пьёт в любимом баре с друзьями и пьёт в любимом баре один — там замечательная хозяйка, с которой всегда можно посмеяться. Сюдзо — типичный старейшина классической японской семьи. Под одной крышей живут три поколения: он с женой Томико, пенсионеры; старший сын Коносукэ, клерк, с женой Фуми, домохозяйкой, и двумя детьми — внуками Сюдзо; младший сын Сёто, романтичный настройщик роялей, ухаживающий за медсестрой, и собака Тото. Часто навещает холеричная дочка с мужем-недотепой, которые, к счастью, квартируются отдельно.
Близится день рождения Томико, и Сюдзо великодушно предлагает ей выбрать подарок, «только если недорогой». Томико — бодрая бабушка, которая ходит в районный дом культуры на курсы писателей. Она просит подарок всего за 450 йен (около 230 рублей по текущему курсу) — документы на развод после то ли 45, то ли 50 лет брака (показания героев расходятся). Сюдзо шокирован: он не понимает, блефует ли супруга или действительно планирует его покинуть. Но еще больше известия потрясают остальных родственников. Как говорит комиссар Адамберг, шахматные фигуры приходят в движение. Семья вот-вот распадется.
«Какая прекрасная семья», восемьдесят четвёртый фильм восьмидесятипятилетнего ветерана японского кино Ёдзи Ямады, в оригинале называется совсем не так, как в международном прокате, а прямо противоположным образом — «Тяжело быть семьёй». Это комедийная вариация его же драмы 2013 года «Токийская семья» с тем же актерским составом; «Токийская семья» в свою очередь была вольным ремейком «Токийской повести» Ясудзиро Одзу, которая непосредственно из телевизора главных героев играет важную роль в новом фильме.
Комедийность здесь старомодная, телесная — герои целомудренно поскальзываются и периодически падают на пол. Семейная динамика при этом исследуется весьма серьезно — вплоть до и за исключением ожидаемого, но тем не менее дурацкого хэппи-энда. Центростремительные и центробежные силы большой семьи — любимая тема японской культуры, и «Какая прекрасная семья» не выдающийся, но занятный подход к предмету. Приз зрительских симпатий, несомненно, у сыгравшего Сюдзо Исао Хасидзумэ; он легко убирает своих кинодетей и киновнуков как на комедийном, так и на драматическом поле.
Впечатляет работоспособность пожилого автора: в японском прокате уже идёт «Какая прекрасная семья 2» всё с теми же героями. Остаётся только пожелать Ёдзи Ямаде перевалить за сотню в своей режиссерской фильмографии (в сценарной он уже перевалил).
http://www.imdb.com/title/tt4065842/?ref_=nv_sr_2
Еще одно кино для самолета — «Только одна ночь» с Аароном Квоком. Это дебют в качестве режиссера тайваньского актера Мэтта У, который смотрел «Ночи Кабирии» и «Шоссе в никуда», но совсем не умеет выбирать сценарий.
Гао Е (Аарон Квок) — неудачливый игрок в азартные игры. Он суетливо копошится в съёмной каморке, обдумывая, как отдавать долги самым опасным мафиози своего вымышленного города, похожего на Макао, когда раздается стук в дверь. К удивлению героя, за дверью оказывается не очередной разгневанный кредитор, а проститутка Момо (жена режиссёра Ян Цзышань) — впрочем, больше похожая на операциониста гонконгского отделения HSBC, чем на представительницу древнейшей профессии. Гао Е на мели и никого не заказывал, но Момо отказывается уходить под надуманным предлогом и светит пачкой крупных купюр, которую она зачем-то носит с собой на работу. Увидев деньги, Гао Е приободряется и приглашает её на миску лапши в проверенное место — естественно, за её счёт — где несколько преувеличивает свои игроцкие навыки и вовлекает в рискованную авантюру.
Первая треть фильма, в которой Аарон Квок дает фаталиста с печальной усмешкой и неумолимо проигрывает чужие деньги, — лучшее, что здесь есть. Потому что потом господа сценаристы обрушивают на зрителя самые драматические сюжетные ходы, которые им удалось придумать, все скопом, нимало не заботясь о правдоподобности или внутренней последовательности: смертельные болезни; родственные связи; воссоединение с невесть откуда взявшейся дочкой; череда невнятных, но влиятельных злодеев; гонки с завязанными глазами; подпольные бои; тюремные отсидки; чудовищные душеизлеяния; промотанные семейные состояния. Идиотизм происходящего несколько уравновешивается харизмой Ян Цзышань и умилительной манерой Гао Е осторожно цитировать киноклассику. А еще неоновой вывеской гостиницы, на фоне которой разворачивается самый непотребный болливуд.
http://www.imdb.com/title/tt5843056/?ref_=nm_flmg_dr_1
В 1981 году в Харбине на северо-востоке Китая тридцатитрехлетний разнорабочий Цяо Сы трудился на сваях на стройплощадках по всему городу, поэтому он быстро оценил масштаб урбанизации и количество зданий, определенных под снос. Через десять лет его приговорят к смертной казни как самого одиозного мафиози в новейшей истории провинции Хэйлунцзян.
Для строительства новых домов, дорог и других инфраструктурных объектов власти Харбина решились снести значительную часть старого города, но расселять оказалось не так-то просто — типичная ситуация для Китая того времени. Перед чиновниками и застройщиками возникли проблемы, по сравнению с которыми история Собянина и московских хрущевок — приятный интеллигентный разговор за вечерним чаем. Жильцы просто отказывались покидать жилища. Такие дома стали называть "домами-гвоздями»; о них есть даже статья в русской Википедии (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D0%BE%D0%BC-%D0%B3%D0%B2%D0%BE%D0%B7%D0%B4%D1%8C).
Как говорил когда-то мой преподаватель по микроэкономике или какой-то другой экономике, в капиталистическом обществе потребности опосредованы деньгами. До сих пор не вполне понимаю, что он имел в виду, и допускаю, что сам он тоже понимал не до конца, но звучит убедительно. И хотя стопроцентно капиталистическим Китай восьмидесятых не назвал бы даже Роналд Коуз, формула сработала: у харбинских власть имущих была потребность, и Цяо Сы превратил её в деньги. Он нанял нескольких безработных господ грозной наружности и взялся помочь девелоперам разобраться со строптивыми жильцами.
В одном из первых своих проектов по релокации Цяо Сы собрал несогласных жильцов и на глазах у них кухонным ножом отрубил себе мизинец, а потом спокойно обратился к аудитории: «Те, кто способен сделать так же, могут не переезжать». На следующий день дом был полностью расселен без скандалов и споров.
Методы Цяо Сы показали себя такими эффективными, что многие застройщики начали отдавать ему крупные проекты по расселению и сносу. Человек умел решить проблему быстро. Так, он заработал 100 000 юаней на расселении района Синьфа, еще 630 000 юаней на подготовке строительства северной кольцевой автодороги. Очевидно, что трюк с мизинцем невозможно мультиплицировать, поэтому Цяо Сы не гнушался насилия, шантажа, угроз и взяток.
Поначалу Цяо Сы встречал конкуренцию. На проект района Синьфа претендовали еще два товарища сомнительной репутации. Встретив одного из них перед офисом застройщика в мае 1986, Цяо Сы без прелюдий разбил ему голову пивной бутылкой и заявил: «Либо я занимаюсь сносом Синьфа, либо здесь никто никогда не будет жить». К концу 80х рынок сноса и расселения в Харбине был фактически монополизирован, а Цяо Сы занимал должности замдиректора компании Harbin Longhua Construction и директора Первого промышленного района Лунхуа. Этот период истории провинции Хэйлунцзян местные до сих пор называют «днями Цяо Сы».
Цяо Сы здорово ускорил урбанизацию Харбина, и на городском уровне у него была надежная политическая крыша: он подружился с вице-мэром и коррумпировал деньгами и девушками ключевых чиновников в сферах строительства, благоустройства и правопорядка. Снос и расселение не были вершиной амбиций Цяо Сы, и постепенно он начал диверсифицировать деятельность: занялся рэкетом, рейдерским захватом гостиниц, крышеванием подпольных казино и проституции. В качестве следующего шага планировался шоу-бизнес.
Несмотря на осмотрительность в основном бизнесе, Цяо Сы часто терял голову, культурно отдыхая. Шесть раз он был задержан за уличные драки, мелкое хулиганство, азартные игры и другие проступки, но избегал тюремных сроков и суровых наказаний. На улицах его называли «жених на каждую ночь» в связи с привычкой часто менять спутниц.
Честно говоря, не собирался смотреть "Великую стену", пока не столкнулся с ней лбом в хуахинском торговом центре Market Village: печальная продавщица блюрея с волевым лицом днями напролёт крутила небольшой зацикленный отрезок из фильма, несмотря на то, что это никак не способствовало ее скорбному бизнесу. В этом отрезке изящные китаянки в синих доспехах и с копьями в руках смело ныряли со стенной башни в безжалостное море компьютерной графики. По итогам полноценного кинопросмотра они оказались специальным журавлиным отрядом Безымянного ордена династии Сун, а их предводительница Линь с насупленными бровями будущим генералом древнекитайской армии и автором ключевого боевого маневра в схватке с королевой монстров после нескольких промахов персонажа Мэтта Дэймона.
"Великая стена" как политический акт получилась вполне предсказуемой: первый блокбастер Legendary Pictures в китайской собственности продвигает простейшие символы китайской культуры (собственно стену) и предпринимает наивную попытку сдвинуть доминирующий голливудский супергеройский нарратив в сторону восточного коллективизма. В качестве постановщика по примеру церемоний Пекинской олимпиады выбран самый дорогой и проверенный мастер; выписаны удивительно деревянный Мэтт Дэймон, отбывающий номер Уиллем Дефо и группа поддержки из "Игры престолов" (принц Оберин и композитор Джавади); наняты американские сценаристы и продюсеры с секундомером и ножницами, следящие, чтобы блокбастер "Великая стена" ничем не отличался от блокбастера среднеголливудского. Западные люди выступают откровенно слабо: разговорные сцены с их участием хочется немедленно промотать, будь то вялые попытки разыграть броманс или ленивое обозначение нравственного преображения. Энди Лау в бессмысленной роли стратега Вана старательно соответствует пафосу обстоятельств, но, увы, ему не предложено ни одного интересного выхода. Чжан Имоу качественно управляется с массовкой и хореографией. Пиксельные зерглинги не вызывают никаких чувств.
Из синтеза восточного и западного кино давно не выходит ничего путного (хотя можно позанудствовать про "Сквозь снег" или "В другой стране"). Вот и здесь не получается никаких сцеплений и взаимных считываний традиций. Нет свойственных лучшим азиатским блокбастерам, как выразился бы философ Секацкий, выпадений из базисных форм отчета. Нет бескомпромиссного поэтического взгляда на вещи, который Чжан Имоу выразительно транслирует в том же "Герое", аналогичным образом утяжеленном идеологически и технологически.
По несложному замыслу авторов, в "Великой стене" не столько Мэтт Дэймон спасает Китай, сколько Китай спасает Мэтта Дэймона, презентуя ему более приличные скрепы, а именно доверие вместо жадности в качестве руководящей ценности в жизни. Проблема в том, что Мэтт Дэймон выглядит настолько незаинтересованным онтологической повесткой, что создается полное впечатление, что он склоняется к китайскому пути исключительно, чтобы произвести впечатление на воительницу Линь в сияющих синих доспехах.
Если Мэтт Дэймон — объект показательного перевоспитания, то роль звезды изначально и глубоко положительной, несущей как воспитательную, так и собственно героическую функцию, отведена той самой Линь. Её сыграла актриса Цзин Тянь, удивительная двадцативосьмилетняя девушка, которую все ненавидят. Об этом — в следующем выпуске.
http://www.imdb.com/title/tt2034800/?ref_=nm_knf_t1
В широком доступе образовался прошлогодний альбом «TOSS» Шуго Токумару — 36-летнего японца, в каждой второй песне которого используется больше инструментов, чем нормальный человек в принципе может перечислить. Токумару конструирует изобретательно аранжированную барочную поп-музыку в одно лицо с оглядкой на Beach Boys и саундтреки к классическим диснеевским мультикам.
На обложке «TOSS», исполненной в стилистике карикатур Нью-Йоркера, человек с зеркалом вместо лица разбивает его себе молотком с неподдельным ужасом в глазах. Она интересно диссонирует с музыкой, из которой старательно вычищена всякая драма: то дурашливо игривой, то торжественной, как церемониальные марши Элгара, то расслабленной, то медитативной (гитарная композиция «Dody» будто родом из альбома «America» Джона Фэйхи). Правда, есть великолепное исключение — кассетная комнатная баллада «Migiri», минималистичная и душевная, откуда-то из совсем другого мира. Обычно Токумару, помимо того, что пишет слова и музыку, играет на всех инструментах сам — но здесь он использовал несколько партий, сыгранных другими людьми, например, барабанщиком группы Deerhoof, правда, по словам японца, он обращался с ними так неласково, что сами музыканты не могут постфактум определить, в какой именно композиции использован их материал.
Лучше всяких слов творческий метод Шуго Токумару определяет вот этот видеотрейлер японского издания «TOSS», который музыкант снял самостоятельно:
https://www.youtube.com/watch?v=ugkY2iG3YmQ
Часто хочется уехать в никуда, и чунцинский метрополитен предоставляет такую возможность.
http://shanghaiist.com/2017/05/09/chinas-loneliest-subway-station.php
Продолжаем тему еды. В полном соответствии с фильмом "Давайте поедим" в Гонконге корейская съестная лихорадка; наоткрывалась масса профильных заведений, и в них стоят очереди голодных китайцев. Вот последнее увлечение местных едоков – корейские свекольные роллы (свекольный кимпаб). Вкусно, но своих денег не стоит! :-)
Читать полностью…
У медведеподобного корейского актёра Ма Дон Сока есть три амплуа: хороший, но ворчливый семьянин («Поезд на Пусан»); криминальный элемент с недюжинной физической силой («Западня», «Убийца») и недалекий помощник главного следователя («Хроники зла», «Новый мир»). В кинофильме «Двое» он умудряется совместить первое и второе — играет совестливого и любящего отца и мужа, работающего управляющим караоке, где эксплуатируется сексуальный труд несовершеннолетних девушек. Как говорила много лет назад моя учительница литературы, во внутреннем конфликте персонажа и заключается художественная ценность данного произведения. То есть могла бы заключаться, если бы «Двое» был фильмом про героя Ма Дон Сока, а не дебютным подростковым инди смазливого двадцатилетнего рэп-идола Минхо, где Ма — инородный дядька в детском саду, участие которого, видимо, объясняется желанием продюсеров иметь на площадке хоть одного настоящего актера.
Две парочки, четверо чумазых тинейджеров, сбежавших из дома, живут полной жизнью: бродяжничают; целуются; скандалят; спят в подсобке у парковки; убегают из ресторанов, не заплатив; продают краденое знакомому дилеру-ботанику и более серьезным людям, отбирая телефоны у непуганых корейских детей и угоняя машины корейских взрослых бандитской наружности. То есть скорее пытаются продавать — большинство сделок заканчиваются синяками и отъёмом товара более опытными и жестокими подпольщиками. Лидер группы — Чин Иль (идол Минхо), который с переменным успехом, но неизменным бесстрашием заботится о своей вареной девушке Га Юн и друзьях.
Однажды, поругавшись с возлюбленным и желая помыться, Га Юн прикидывается работницей эскорт-услуг и, найдя увольня-клиента, отправляется с ним в лав-мотель, намереваясь что-нибудь придумать после душа. Клиент оказывается Ма Дон Соком, который собирается отнюдь не развлечься, а провести собеседование. В результате цепочки нелепых событий Га Юн приходится остаться работать в подпольном караоке, пока друзья не выплатят хозяину определенную сумму денег. Проблемы подростков на этом не заканчиваются, ведь из тюрьмы выходит бывший бойфренд Га Юн — мстительный психопат модельной внешности, не намного старше Чин Иля.
Если вы старше двадцати двух, наверное, лучше посмотреть что-нибудь другое. Но вдруг подростковая кровь-любовь — ваше guilty pleasure; в таком случае фильм «Двое» покажет, что мир жесток и несправедлив, а молодым людям, не желающим встраиваться в лживую структуру современного общества, приходится идти на крайние меры и многократно получать по щам, защищая объекты своих светлых, искренних чувств. По всем законам жанра, прилагается финал на разрыв аорты, где старательно запачканные и художественно поцарапанные, но гордые и холёные идолы, а также Ма Дон Сок со сломанными ребрами и потерянным взглядом сходятся в финальной схватке на крыше (где же ещё!) и делают финальный выбор — в пользу настоящей любви или эгоистической мести.
http://www.imdb.com/title/tt6173644/?ref_=nm_flmg_act_1
Прочитал новый перевод Лю Чжэньюня — роман «Меня зовут Лю Юэцзинь», вышедший в этом году в питерском издательстве «Гиперион». Написан он был в 2007 году, то есть между «Мобильником» и «Я не Пань Цзиньлянь» — книгами, которые упоминались здесь в прошлом году и на которые он совершенно не похож. «Меня зовут Лю Юэцзинь» — менее амбициозная, но значительно более бодрая вещица.
Лю Юэцзинь работает поваром на пекинской стройплощадке. Сам он, однофамилец и земляк автора, родом из Хэнани, где в циничной манере местный самогонщик несколько лет назад отбил у него жену. Лю Юэцзинь кругом должен: покуражился по пьяни и попал на деньги; безрассудно перезанял у приятеля-карманника; сына вот-вот отчислят из ПТУ, и срочно нужно произвести взнос за обучение. Любимая хозяйка парикмахерской напротив стройки Ма Маньли из провинции Ляонин не горит желанием иметь с лузером ничего общего. Он, конечно, подворовывает на кухне, экономя на продовольственных закупках, но этого ни на что не хватает. Лю Юэцзинь в отчаянии, готов лезть в петлю, но тут через жовиального прораба из провинции Хэбэй подворачивается возможность подзаработать — поучаствовать в спектакле, который строительный магнат Янь Гэ (из провинции Хунань) разыгрывает для своей жены Цуй Ли (из Шанхая), отбиваясь от обвинений в измене. Получив какие-то деньги, непутевый повар тут же становится жертвой грабителя — Синемордого Ян Чжи из провинции Шаньси. И ладно бы пропали только юани, в украденной сумке лежала долговая расписка от того самого самогонщика. С серии мелких бытовых краж только начинается мощный водоворот событий, вовлекающий чиновников-покровителей Янь Гэ демонического начальника Цзя и наглого руководителя его канцелярии Лао Линя (из провинции Шаньдун); частного детектива Лао Сина из сыскного агентства "Тысяча планов мудреца" и полицейского под прикрытием; туповатого сына повара и его подружку Мадонну. Но фаворит здорового читателя — брат Цао, хозяин утиной лавки брата Цао, книгочей и мафиози, интеллектуал, закончивший педучилище в Таншане, хозяин говорящей хохлатой майны, которая умеет в нужный момент вставить что-нибудь типа "Не нарывайся", торговец утятиной и авторитет пекинского преступного мира.
«Меня зовут Лю Юэцзинь» — концентрированный сюжет; в каждом предложении что-то происходит –погони, побои, поиски – или, по крайне мере, обдумывается хитроумный план. Лю Чжэньюнь не растрачивается на отвлеченные беседы и пространные описания. Первая ассоциация с романом из западного мира — "Фарго", причем скорее сериал. Это комедийный триллер о том, как колоритные изворотливые идиоты устраивают масштабную криминальную заварушку, посреди которой наивный, но изворотливый повар со стройплощадки может создать серьезные проблемы у серьезных людей. Конечно, здесь есть социальный контекст: Пекин — город гастарбайтеров (множество персонажей, и ни один из них не родился в столице), связанных исключительно кредитно-денежными отношениями, будь то супруги, друзья или сообщники; а гуаньси (т.е. кумовство) — ключевая скрепа китайского общества. Но нет назидательной социальщины: «Меня зовут Лю Юэцзинь» можно смело ставить на полку к приключенческим детективам. Если она (полка) у вас есть, разумеется.
http://hyperion-book.ru/store/hudozhestvennaya-literatira/book_165.html
Посмотрел отложенную года полтора назад до лучших времен костюмную драму «Садо» — (анти)конфуцианский блокбастер, реконструирующий один из самых печально известных сюжетов корейской истории. В 1762 году король Ёнджо из могущественной династии Чосон заточил своего сына, принца Садо, в деревянный короб для хранения риса, где на восьмой день содержания 27-летний наследник скончался от жажды, удушья и голода (обычно стараюсь не спойлерить, но в случае реальных исторических событий концепция спойлера вряд ли актуальна). Экзотический способ казни объясняется отнюдь не изощренным садизмом короля, а неприкосновенностью наследного принца по чосонским законам, которую не посмел нарушить даже действующий правитель. Ёнджо предложил сыну благородное самоубийство, но Садо отказался, и пришлось заморочиться с коробом. Поводом для смертельного наказания послужило покушение принца на короля; важной причиной — разочарование в Садо как приемнике и нежелание погубить империю. История — дело темное, и ученые расходятся во взглядах на трагедию: кто-то приписывает Садо психические расстройства и немотивированную жестокость и считает, что тот не оставил старому королю выбора; кто-то винит придворные интриги со стороны советников и негибкость Ёнджо.
В «Садо» Ли Чжун Ик выбирает срединную дорогу, оставляя место и психическим расстройствам принца, и дворцовым заговорам, но, главное, обходится без карикатурных злодеев и канонизированных мучеников и показывает героев живыми людьми со сложными взаимоотношениями в тяжелых условиях жизни королевской семьи. Всё действие разворачивается в пределах дворца Чхангёнгун на северо-востоке Сеула (снимали в другом месте), с парой реверансов в сторону «Последнего императора». Садо — поздний сын короля, которого тот хочет воспитать как человека; требования Ёнджо к наследнику очень жёсткие. Короля печалит, что принц больше любит рисовать с натуры щеночка, чем разучивать цитаты из Конфуция. Садо растет добросердечным, но легкомысленным, что вызывает всё возрастающее раздражение отца, который начинает срываться на сына по любому поводу. В какой-то момент Ёнджо делает Садо своим регентом, и на совете тот принимает непродуманные популистские решения в пользу угнетаемых бедняков, идущие вразрез с многолетней политикой династии, чья власть гарантирована поддержкой знати. И без того непростую семейную динамику усложняет рождение у принца сына, внука короля, на которого у старика Ёнджо надежды в смысле престолонаследия побольше, чем на дефективного Садо.
Несмотря на то, что в центре фильма, несомненно, находятся король (в исполнении национального корейского достояния Сон Кан Хо) и наследный принц (Ю А Ин, садист-миллионер из «Ветерана»), важные роли в развитии событий играют умирающая королева-мать, мать принца, жена принца и его маленький сын, а также ряд придворных советников и конфуцианских максим.
Актеры играют блестяще, обнять и пожалеть хочется практически каждого. Трактовка исторических событий предложена взвешенная и достоверная. Отцы и дети с азиатским акцентом; шикарные костюмы и дворцовые интерьеры; языческие обряды ушедшего в запой принца — всё это звучит как отличный фильм, и это действительно так, если у вас нет аллергии на зашкаливающий пафос, с которым здесь обставлена каждая вторая сцена (а некоторые для пущего эффекта прогоняются по несколько раз).
И вот ещё что. При дворе короля Ёнджо после любого неприятного разговора принято долго и артистично промывать уши и полоскать рот, желательно в присутствии неудачливого собеседника. Надо принять на вооружение.
http://www.imdb.com/title/tt4010918/?ref_=fn_al_tt_1
Начало двадцатого века, догоминьдановский Китай. После заката династии Цин страна раздроблена, идут бои между мятежными военными генералами. Армия вымышленного Као Ина, убивая местных жителей направо и налево, захватывает вымышленный областной центр Каменный Город, из которого в деревню Пучэн к родственникам бежит учительница с десятком детей. По пути в придорожной лапшичной от непутевых грабителей её спасает кривляющийся Эдди Пэн в лохмотьях в роли комичного странника, который всюду следует за своей лошадью по кличке «Миру мир» и любит поспать, поесть, выпить и снова поспать. В деревне за порядком следит Шон Лау, как обычно, простой как пять копеек, но поднаторевший в боевых искусствах. Надо сказать, кунг-фу на приличном уровне владеет полдеревни, но моральный дух простых крестьян и ремесленников не так крепок, как у шерифа.
Ранним утром под китайскую копию Эннио Морриконе в деревню въезжает Луис Ку в белых одеждах и с золотым пистолетом (он единственный в фильме пользуется огнестрельным оружием, не считая статистов, обозначающих армию) — возвращаемся к мысли, что без Луиса Ку фильмов практически не бывает. В результате классической тарантиновской сцены он, посмеиваясь, начинает расстреливать беззащитных женщин и детей. Когда шериф арестовывает его, выясняется, что он сын и командующий одной из армий генерала Као, а сама армия стоит у ворот. Встаёт классический вопрос «казнить нельзя помиловать».
«Зов Героев» Бенни Чана — простая, но ядреная смесь уся (традиционный жанр про мастеров единоборств) и вестерна. Здесь хорошие парни, подвешанные на ниточках, очень много дерутся с плохими, радуя хореографией и расстраивая спецэффектами — которых, по китайским меркам, здесь всё же, к счастью, немного, — в специально выстроенной Бенни Чаном посреди поля деревне, на бамбуковом мосту и на тысячах ваз. Луис Ку и Эдди Пэн скоморошничают; Шон Лау, как обычно, выступает помятым лицом правосудия.
«Зов героев», в первую очередь, зрелище; но не обходится без морализаторства. О чем же говорит нам этот фильм?
1. Под небом всё в порядке, то есть ничего не меняется. Действие происходит в тысяча девятьсот десятых, но ничем не отличается от уся про Древний Китай. Герои выглядят вполне средневеково, а странник Эдди Пэна мог бы выйти за самого Короля Обезьян, которым его дразнят юные школьники.
2. Демократия — не самая хорошая идея для патриотичного, но податливого китайского народа. Фильм заканчивается триумфом рабочих и крестьян, но для счастья им необходимо призвать правильных героев. Это, как мы знаем с уроков истории, получится не с первой попытки.
3. Фильмов без Луиса Ку практически не бывает. И слава богу.
http://www.imdb.com/title/tt5842624/?ref_=fn_al_tt_1
