19438
Проект о самых важных русских книгах Нас можно читать 📖 и слушать🎙 https://linktr.ee/polka.academy
Представляем новый выпуск «Литры» — подкаста для учеников и учителей, для детей и родителей, для тех, кто любит читать и тех, кто любит рассказывать о чтении! В этом выпуске учительница и детская писательница Оксана Смирнова рассказывает о двух любимых книгах своего детства. Это мемуары: воспоминания Елизаветы Водовозова «История одного детства» и гораздо более известная «Повесть о жизни» Константина Паустовского. Два непростых, но с огромной любовью описанных детства — одно проходит в XIX веке, другое — на рубеже XIX и XX веков. В книгах Водовозовой и Паустовского — истории одинокой девочки и одинокого мальчика, Смольный институт и Первая киевская гимназия, множество деталей и характеров, встречи с Ушинским и Булгаковым.
Слушайте «Литру»!
Apple Podcasts
Яндекс.Музыка
Castbox
Mave
YouTube
Сегодня 75 лет Андрею Монастырскому — живому классику московского концептуализма! Напоминаем статью Игоря Кириенкова, написанную к предыдущему юбилею и не потерявшую актуальности.
Читать полностью…
🔺Кукрыниксы. Иллюстрация к «Даме с собачкой». 1945–1946 годы
Читать полностью…
Дыр бул щыл! Как три странных слова произвели революцию в поэзии?
В новом выпуске подкаста «Век в квадрате» Лев Оборин беседует с Кириллом Головастиковым о знаменитом стихотворении Алексея Кручёных. Разбираемся в зауми и выясняем, как сочетание загадочных звуков выразило в себе самую суть поэзии и русского языка.
Слушайте бесплатно у нас на сайте, в «Радио Arzamas» и везде, где слушаете подкасты.
Этот подкаст сделан вместе с Домом культуры «ГЭС-2» в рамках выставки «Квадрат и пространство». До 27 октября там можно увидеть работы знаковых художников ХХ столетия: Эрика Булатова, Фрэнсиса Бэкона, Ильи и Эмилии Кабаковых, Пабло Пикассо и других. Проект посвящен главным художественным инновациям XX века, точкой отсчета которых стал прорывной «Черный квадрат» Малевича.
Еще одна потеря вчерашнего тяжёлого дня для русской поэзии: на 89-м году жизни скончался Владимир Микушевич — поэт, религиозный философ и блистательный переводчик. Он оставил нам переводы из Шекспира и Гёльдерлина, Бодлера и Рильке — а последней его работой стал новый перевод «Фауста», выхода которого в свет он, увы, не дождался. Светлая память!
МОРЕ БЕЛОЕ ЦВЕТОВ
Дом ветшает, глохнет сад;
Принимая год за сутки,
И живу я наугад,
Несмотря на предрассудки.
Средь коллег или калек
Образованные слизни,
Называть привыкли век
Продолжительностью жизни.
Пусть у них я не в чести,
Привечаемый публично;
Сад готовится цвести,
Остальное безразлично.
Я пожертвовать готов
И восходом, и закатом
Морю белому цветов
С чуть заметным ароматом.
Так чего ещё я жду?
Пахнет солнцем и луною
В пробудившемся саду
Без меня или со мною.
ПЁТР
В Гефсиманском саду постарели маслины от слёз.
В эту длинную ночь разучились деревья молиться
Посторонних обнюхать костёр норовил, словно пёс,
Он осматривал двор, он заглядывал пристально в лица.
Домочадцы и чернь городская толпились кругом,
Горький дым по привычке глотали, не чувствуя вкуса.
Грелся Пётр у костра, не решаясь подумать о том,
Что за дверью тяжёлой допрашивают Иисуса.
В Галилейское море корабль уходил поутру.
Сорок дней перед этим учитель постился в пустыне.
«Много рыбы в сетях, — на закате сказал он Петру, —
Будешь вместе со мною ловить человеков отныне».
Много рыбы в сетях. Так зачем же три года подряд
Раздаваться в ушах продолжает заветное слово?
Почему-то ночами усталые плечи болят,
Словно давит на них непомерная тяжесть улова.
Облизнулся костёр, наглотавшись ночной темноты.
Брызнул голос в лицо ненавистными бликами света:
«А скажи-ка, приятель, на этой неделе не ты
Приходил в синагогу с прельстителем из Назарета?»
Разрастается смерть за воротами тенью креста.
Приближается срок. Миллионы гвоздей наготове.
«Я не знаю его», — наконец, произносят уста.
И слова на устах запекаются каплями крови.
«Я не знаю его», — про себя повторяют и вслух,
Испугавшись непрошенной, неотвратимой свободы.
И в холодной вселенной кричит ежегодно петух,
И кровавые слёзы текут, как весенние воды.
1965
КОГДА Я БЫЛ ОДИН...
Когда я был один, я не был одинок,
Как Гёльдерлин сказал: меня взрастили боги.
Моим наставником был пушкинский пророк,
Мне Гоголь по ночам внушал свои тревоги.
Чайковский мне открыл просторы зимних грёз,
Врачуя грешный мир и все его изъяны;
Вверяясь музыке, поверил я всерьез,
Что адресовано лишь мне письмо Татьяны.
Но не смолкающий повсюду до сих пор,
Всё неотступнее, назойливей и строже
Преследовал меня однообразный хор,
Где каждый с каждым схож и все – одно и то же.
В чередованье лет, и зим, и вёсен мне
В преддверье вечности запомнился навеки.
Рай, то есть радио, тарелка на стене
И полки пыльные чужой библиотеки.
И неотвязнее часов день ото дня
Без комментариев и выкладок подробных
Одна и та же мысль преследует меня:
Ад — одиночество среди себе подобных.
2020
Тяжёлый день. В Одессе скончался Аркадий Штыпель — украинский поэт, писавший в основном по-русски, виртуозный мастер словесной игры, не жертвовавший ради этой игры глубиной. Светлая память!
бабочка вот кто сиятельство
(шёлк золотая тушь)
чешуекрылое доказательство
переселенья душ
каллиграфическое ресничество
(клякс голубые львы)
все наше сочинительство
не от большой любви
в пышный свой лепест увязывая
горы и облака
кто вы ореховоглазые
крылышки исподтишка
замертво кружатся совки
но на Большом Чертеже
эти ночёвки и днёвки
плечики личики бровки
неразличимы уже
***
хляби хлюпали
капли плюхались
птички хохлились
осени тихая плохопись
хворостяные хворости
и ветер улиц ненароком
метлой по окнам прорябит
и прыг-поскоком прыг-поскоком
чего-то там разбередит
разбередит растеребит раздербанит
охмурит околдует обманет
черновик черновик
скоро ляжет беловик
бу-
мага
гу-
манна
Представляем новый выпуск «Литры» — подкаста для учеников и учителей, для детей и родителей, для тех, кто любит читать и тех, кто любит рассказывать о чтении! В этом выпуске Марина Павлова и Оксана Смирнова обсуждают одну из самых известных книг XX века — «451 градус по Фаренгейту» Рэя Брэдбери. Почему антиутопия, в которой сжигают книги, всё-таки даёт читателям надежду? Как написан роман Брэдбери, какую эволюцию совершает главный герой Монтэг и что символизирует механический пёс?
Слушайте «Литру»!
Apple Podcasts: https://lnnk.in/guiz
Яндекс.Музыка: https://lnnk.in/attb
Castbox: https://lnnk.in/juiu
Mave: https://lnnk.in/artw
YouTube: https://lnnk.in/aFrG
Марина Цветаева
Я счастлива жить образцово и просто:
Как солнце — как маятник — как календарь.
Быть светской пустынницей стройного роста,
Премудрой — как всякая Божия тварь.
Знать: Дух — мой сподвижник, и Дух — мой вожатый!
Входить без доклада, как луч и как взгляд.
Жить так, как пишу: образцово и сжато, —
Как Бог повелел и друзья не велят.
О её поэзии читайте в статьях «Серебряный век: вне направлений, между направлениями», «Серебряный век: переформатирование» и «Классики Серебряного века в новые времена».
«Есть благо, которое, среди прочих благ, производит и кайф». «Почему бы не юзать тавтологии?» «Пойнт в том, что слои сходятся». «Хармс вот, например». Критическое письмо Андрея Левкина (1954–2022) — абсолютно вольное, и всякие наши «замечательный прозаик… публикатор многих выдающихся вещей…» на его фоне будут смотреться весьма бледно. Но что поделаешь? Мы не Левкин, а Левкин — в этой книге, составленной Станиславом Снытко и Александром Заполем: это наиболее полное собрание теоретической и критической прозы Левкина. Его размышления об «абстрактной прозе», и сегодня выглядящие радикальными, хотя им уже 35 лет. Его чтение очевидных и неочевидных текстов: Чехова и Лема, Бродского и Всеволода Некрасова, Iванiва и Фанайловой, Лавут и Чарыевой, Бодрийяра и Литтелла — чтение всегда наискосок, под углом, со знанием обходных путей и шорткатов. Собственно, никто больше так писать не умеет.
📓 Андрей Левкин. Искусство прозы, а заодно и поэзии. М.: Новое литературное обозрение, 2024.
«Я обычный советский паренёк, у меня в детстве и юности не было доступа к самиздату... То есть я понимал, что литература может быть разной, она разная и есть, но это было теоретическое понимание. А тут я прочитал Добычина, Хармса, Мамлеева, и это меня прямо ударило по голове, небеса разверзлись».
Вспоминаем интервью Дмитрия Данилова.
Представляем новый выпуск «Литры» — подкаста для учеников и учителей, для детей и родителей, для тех, кто любит читать и тех, кто любит рассказывать о чтении! Этот выпуск — о поэзии: учительница, одна из экспертов «Полки» Надежда Шапиро рассказывает о том, что такое поэтический ритм — магия или технология? Как работают ямб и хорей, дактиль, амфибрахий и анапест, и правда ли, что какие-то размеры лучше подходят для определённых тем и эмоций? Ломоносов и Пушкин, «Калевала» и «Гайавата», влияние Лермонтова на «Крокодила» Корнея Чуковского, и, конечно, та-та, та-та-та-та, та-та — а точнее сказать мы не вправе.
Apple Podcasts: https://lnnk.in/h2lu
Яндекс.Музыка: https://lnnk.in/csk3
Castbox: https://lnnk.in/cwkT
Mave: https://lnnk.in/eCmn
Поэма о вселенском противостоянии Добра и Зла, завершающая традицию русского романтизма. Итог размышлений Лермонтова о том, способна ли любовь победить разочарование, скепсис и порок. Подробно рассказываем о «Демоне».
Читать полностью…
210 лет назад родился Михаил Юрьевич Лермонтов!
Сегодня весь день вспоминаем наши статьи, материалы и подкасты о нём — и начинаем с нашей статьи о «Герое нашего времени» (романе, занявшем когда-то первое место в голосовании экспертов «Полки»!) — и с записи о Печорине, которой мы открыли наш подкаст.
🔺Иллюстрации Александра Флоренского в трёхтомном собрании сочинений Довлатова. Издательство «Лимбус-Пресс». Москва, 1993 год
Читать полностью…
«Нет… сомнения, что если он не изобразил в Печорине самого себя, то по крайней мере идеал, сильно тревоживший его в то время, и на который он очень желал походить», — пишет Иван Панаев.
Читать полностью…
В издательстве книжного магазина «Бабель» вышла книга замечательного художника, иллюстратора и преподавателя Виктора Меламеда «Диагональная лягушка» — пособие, помогающее осознать силу метафоры и применять её в творчестве. Причём речь тут не столько об использовании сравнений, сколько о метафоре как фильтре, через который рассматривается сам творческий процесс. Чем визуальное искусство может быть похоже на сочинение хайку, на лес, на карту, на используемый в космонавтике эффект гравитационной пращи? «Диагональная лягушка» написана очень неформальным языком — и чувствуется, что говорит человек, страстно влюблённый в своё дело. Он рассказывает притчи, делится историями собственных успехов и неудач, приводит в пример работы своих учеников, но, что самое ценное, показывает свой личный инструментарий, «внутреннюю кухню». Щедрая книга, гимн творческому сотрудничеству.
📒 Виктор Меламед. Диагональная лягушка. Метафора в творчестве и самообразовании. Тель-Авив: Издательство книжного магазина «Бабель», 2024.
Мы продолжаем чествовать последние 200 лет русской поэзии: по субботам в этой рубрике — одно короткое стихотворение. Сегодня — 1828 год и один из шедевров Евгения Баратынского. Русская традиция богата переложениями горациевой оды о памятнике — самый известный из этих «Памятников», конечно, пушкинский. Превыше пирамид и крепче меди, выше Александрийского столпа… Но рядом — гораздо менее горделивая вера в своё поэтическое бессмертие, адресация к «кому-нибудь», к какому-то неизвестному, но конкретному человеку, который точно будет существовать и сейчас, в 2024 году, читать эти строки с удивлением и состраданием. Может быть, лично к вам.
«Мой дар убог…» останавливал внимание многих интерпретаторов. Процитируем Осипа Мандельштама, для которого вопрос о «читателе, советчике, враче» всегда был насущен. В эссе «О собеседнике» он сравнивает это стихотворение с посланием в бутылке: «Мореплаватель в критическую минуту бросает в воды океана запечатанную бутылку с именем своим и описанием. своей судьбы. Спустя долгие годы, скитаясь по дюнам, я нахожу ее в песке, прочитываю письмо, узнаю дату события, последнюю волю погибшего. Я вправе был сделать это. Я не распечатал чужого письма. Письмо, запечатанное в бутылке, адресовано тому, кто найдет ее. Нашел я. Значит, я и есть таинственный адресат. <…> Хотел бы я знать, кто из тех, кому попадутся на глаза названные строки Боратынского, не вздрогнет радостной и жуткой дрожью, какая бывает, когда неожиданно окликнут по имени».
Настасья Филипповна, как и князь Мышкин, чутко откликается на тех, кто её окружает. Только не словом и не разговором, а действием.
Читать полностью…
🔺Борис Пастернак читает телеграмму о присуждении ему Нобелевской премии. Переделкино, 24 октября 1958 года
Читать полностью…
Не стало Шамшада Абдуллаева — поэта и прозаика, основателя ферганской поэтической школы. Мы писали о его прекрасных стихах в недавних наших лекциях — а теперь, увы, нужно привыкнуть к мысли, что новых стихов не будет. Светлая память!
РИСК
Ни на чьей стороне сейчас, когда-то, в любой обстановке;
только начать нужно с конца, не мешкая, тут же:
с богатством сдавшегося не знаются никакие дары.
Пшеничное поле, мраморопильня, чигирь,
пчела, раздавленная в том месте,
где остался след раздавленной пчелы.
Кто-то тянет правую руку над столом к лепёшке
медленно-медленно, словно сюда
вовремя подоспела внимательность плавного озарения, —
глорификация простого жеста,
за которым вьётся рой солнечной пыли.
Как давно это было? К ненужному снова
приходишь — теперь
скупой безымянностью, лишённой полюсов,
скудостью никчёмного ухода,
что в своей стёртости никогда
не истощится. Или не так?..
По счастию, ответа нет
в твоей долине, куда небеса
сегодня льют карминный свет.
К СТАРОЙ ИДИЛЛИИ
Каскады арыка,
урючина, корни крапивы, пепельный дом
(он сорвался когда-то с твоих размышлений,
как пуговка с белотканой рубашки) —
ты скомкан до зрения,
и взгляд твой ширится, как время,
что отделяет следы
от твёрдых ступней торопливых пацанов,
затаивших удаление в сердце и меткую брань.
Калитка твоя —
последняя складка ошарашенной улицы.
Перед тем, как войти,
ты увидишь старую женщину за
поворотом селенья
с узелком на уступчивой голове
и вопросом в дыхании, как песня.
И тогда станет ясно:
как звуки, что ощупью тянутся к смыслу,
ещё не привыкнув к себе,
так и ты, очевидно, искал этот мир,
словно примета его, неизменность.
Что дальше?
НА ОБРАТНОМ ПУТИ
Летний день, чёрная бабочка, дорога;
буколическая троица, но скворцы голосят:
нигде, никогда. У последнего откоса
мы сбавили ход. Сонные собаки в сияющей духоте
пропустили мимо красных болячек в глазах
наш ничтожный ковчег — вниз, вниз;
куда же прибьёт эту мрачную урну?
Откуда мне знать. Волосы
твои стекали за спину — такие длинные, что в них
запуталась оса; пришлось
убить её. Мясистая желтизна и жало, неизменно
сверху или сбоку настигающая мир,
но бедное зрение (от встречного ветра) двоилось,
как змеиный язык. Под стеклом
повторилось чёрное мельтешение: сплошной
бестиарий. Вперёд,
назад — не всё ли равно.
Настало время снова поговорить о долгожданных переизданиях книг! В очередном выпуске «Репринта» — роман Анастасии Цветаевой, произведения Екатерины Бакуниной, книга писем Андрея Платонова, давно не выходивший классический французский роман и собрание политической публицистики Валерия Брюсова.
Читать полностью…
🔺Дементий Шмаринов. Иллюстрации к роману «Преступление и наказание». 1935–1936 годы
Читать полностью…
Мы продолжаем чествовать последние 200 лет русской поэзии: по субботам в этой рубрике — одно короткое стихотворение. Сегодня — 1827 год и последнее стихотворение Дмитрия Веневитинова, поэта, скончавшегося всего лишь в 21 год («Как вы допустили его умереть?» — воскликнул Пушкин, обращаясь к друзьям Веневитинова; «Он умер. Здесь его могила. / Он не был создан для людей», — напишет спустя три года Лермонтов). Веневитинов входил в кружок «архивных юношей», был одним из организаторов секретного Общества любомудрия, изучавшего сначала немецкую романтическую философию, а затем — французскую политическую мысль. Наконец, он был взыскательным критиком, не считавшимся с авторитетами — и именно эта непредвзятость составляет предмет его последнего стихотворения. Истинных поэтов мало, не ко всякому нужно прислушиваться, не всяким следует увлекаться — вот о чём вполне ясно сообщает Веневитинов. У этих мыслей есть источники в западном и русском романтизме: скажем, идею о творцах-пророках можно найти у Вакенродера, а сочетание «питомец вдохновенья» встречается и у Пушкина — впрочем, неизвестно, знал ли Веневитинов шестую главу «Евгения Онегина», написанную до его смерти, но опубликованную уже после, да и сам Пушкин использовал выражения, ранее найденные Веневитиновым; можно скорее сказать, что это части общего романтического лексикона эпохи. Мысли, однако же, в этом восьмистишии свои, выстраданные — и подтверждаемые практикой: требовательный к чужим стихам, Веневитинов был строг и к собственным.
Читать полностью…
18 октября исполняется 130 лет со дня рождения Юрия Тынянова — революционера в филологии и выдающегося писателя. Мы попросили написать о нём Полину Барскову и узнали, что Тынянов — один из героев её нового произведения «Сибиллы, или Книга о чудесных превращениях», которое вскоре должно выйти в «Издательстве Ивана Лимбаха». Сегодня мы с любезного разрешения издателя публикуем отрывок из «Сибилл», посвящённый Тынянову, его болезни и его повести «Восковая персона», — с предисловием Полины Барсковой о том, что Тынянов значит лично для неё.
Читать полностью…
«Я всё писал роман и всё никак не могу с ним справиться. Выходит решительная дрянь; а бросить невозможно потому, что мысль слишком мне нравится. Всё разовьётся преимущественно в 2-й и в 3-й частях. Но зато первая, по-моему, дрянь, и я раз двадцать (если не больше) её переделывал и переписывал. В целый год я написал только 8 печатных листов. <...> Эта работа измучила меня и нравственно и физически», — писал Фёдор Достоевский любимой племяннице Софье о «Бесах», впоследствии посвящённых ей же.
Роман, который давался Достоевскому с таким трудом, был встречен неоднозначно. Писатель и сам считал свою книгу тенденциозной. Не удивительно, что читатели и критики оценивали в первую очередь не художественные качества текста, а его идеологию и философию. Тем не менее «Бесы» стали одним из важнейших романов Достоевского.
На предметах из совместной коллекции Универмага от Точки, «Полки» и Liars Collective можно найти цитаты о сложной природе творчества не только Достоевского, но и Тэффи, Бунина и Хармса.
Как развитие романтической поэзии в России привело к появлению стихотворений и поэм Лермонтова? Подробно об этом — в лекции Алины Бодровой из нашего курса «История русской поэзии».
Читать полностью…
Один из выпусков нашего подкаста «Между строк» был посвящён хрестоматийному стихотворению Лермонтова «Поэт». Вспоминаем этот разговор с филологом Алиной Бодровой в нынешний юбилейный день: можно ли считать «Поэта» первым манифестом русской гражданской лирики, чем лермонтовские стихи о кинжале отличаются от пушкинских, почему в тексте так много эпитетов — и где можно увидеть тот самый кинжал, которому Лермонтов посвятил своё стихотворение?
Читать полностью…
Георгий Адамович
Нет, ты не говори: поэзия — мечта,
Где мысль ленивая игрой перевита,
И где пленяет нас и дышит легкий гений
Быстротекущих снов и нежных утешений.
Нет, долго думай ты, и долго ты живи,
Плачь, и земную грусть, и отблески любви,
Дни хмурые, утрá, тяжелое похмелье, —
Все в сердце береги, как медленное зелье,
И, может, к старости тебе настанет срок
Пять-шесть произнести как бы случайных строк,
Чтоб их в полубреду потом твердил влюбленный,
Растерянно шептал на казнь приговоренный,
И чтобы музыкой глухой они прошли
По странам и морям тоскующей земли.
🔺О его поэзии можно почитать в наших статьях: «После Серебряного века: поиски языка» и «Модернизм после двадцатых: эмиграция и метрополия».
Мы продолжаем чествовать последние 200 лет русской поэзии: по субботам в этой рубрике — одно короткое стихотворение. Сегодня — 1826 год, стихотворение Фёдора Глинки. В наши дни Глинку помнят в первую очередь как христианского поэта — и религиозный мотив, как видим, отчётлив и в этом стихотворении, написанном на традиционную тему: страдания узника, упование на (говоря словами Пушкина) милость к павшим. Но восприятие текста углубляется, если учесть обстоятельства его создания: стихотворение написано в заключении, в Петропавловской крепости, куда Глинка был посажен после участия в заговоре декабристов. Он принимал активное участие в деятельности «Союза спасения» и «Союза благоденствия», публиковался в альманахе Рылеева и Бестужева «Полярная звезда» — и в 1826 году, в общем, легко отделался: его исключили из военной службы и сослали в Петрозаводск, где он даже смог поступить на государственную службу. Чем дальше, тем больше в поэзии Глинки будет духовных, религиозных мотивов.
Читать полностью…
