127390
Обратная связь: @politkremli_bot Все строго конфиденциально.
#Фондовый_рынок
Рынок закрылся на позитивной ноте: несмотря на снижение нефти Brent до $63,70, оба ключевых индекса продемонстрировали рост — Мосбиржа на 1,37%, РТС на 1,42%. Это указывает на сохранение устойчивого внутреннего спроса на рисковые активы при слабом внешнем фоне.
В лидерах дня — технологический и коммуникационный сектор. HeadHunter, Т-Технологии и Яндекс продолжают набирать на ожиданиях роста внутреннего потребления и инвестиций в цифровую инфраструктуру. Газпром показывает восстановление после коррекции, чему способствует устойчивый спрос со стороны Китая и Индии. Рост Норникеля также указывает на сохраняющийся интерес к сырьевым экспортёрам.
Слабее рынка выглядел только Полюс (-0,28%) — золото временно теряет привлекательность как защитный актив на фоне укрепляющегося рубля и снижения геополитического градуса.
В целом день прошёл под знаком ротации в пользу высоколиквидных бумаг и технологичных секторов, что может продолжиться при сохранении стабильности на валютном рынке.
#Прогноз
Технологическая трансформация: как IТ, микро- и макроэлектроника меняют экономику России
К середине 2025 года вектор экономического развития России всё чётче смещается в сторону технологического суверенитета. В условиях санкционного давления и реструктуризации глобальных цепочек поставок, развитие IТ-сектора, микро- и макроэлектроники становится не просто отраслевым приоритетом, а системным фактором будущего роста. Эти сектора начинают играть роль не столько «инновационного довеска», сколько архитектурной основы для новой индустриальной модели.
Экспертная база указывает на следующие ключевые изменения:
— Микроэлектроника как индустриальный каркас. Проекты по локализации производства чипов, компонентов и специализированной электроники (в рамках «Фабрики будущего», «Силуэта» и «Росэлектроники») становятся точками консолидации промышленных мощностей, НИОКР и государственного финансирования. К 2026 году ожидается запуск серийных линий в сегменте 65–90 нм, что даёт возможность обеспечить базовые потребности ВПК, энергетики, транспорта и телеком-сферы. Потенциал сектора — рост до 1,5 трлн рублей в обороте к 2030 году. Основной вызов — кадровый дефицит и импортозависимость в производственном оборудовании.
— Макроэлектронные системы как драйвер инфраструктуры. Акцент смещается на разработку и внедрение отечественных промышленных контроллеров, вычислительных кластеров и телеком-решений. Здесь ключевым становится синтез IТ и аппаратных решений в рамках суверенных платформ (например, «Рутокен», «Байкал», «Эльбрус»). Государственные закупки и цифровизация госуслуг создают гарантированный спрос. Прогноз на 2025–2027 годы — рост не менее 15% в год в сегменте отечественных решений.
— IТ и искусственный интеллект как точки роста новых отраслей. Развитие ИИ в здравоохранении, логистике, энергетике и госсекторе смещает модель IТ-потребления от аутсорса к системной платформенной интеграции. Повышается инвестиционная активность в стартапах, связанных с анализом больших данных, автоматизацией производств и предиктивной аналитикой. В 2024 году рынок IТ-услуг вырос на 20%, в 2025 прогнозируется до 30% — на фоне удвоения экспорта IТ-решений в страны ЕАЭС, СНГ и Юго-Восточной Азии.
Сценарные ожидания:
— Базовый сценарий: к 2028 году доля отечественной микроэлектроники в критически важных секторах достигает 60–70%. Экспорт ИТ-услуг растёт в 2,5 раза. Формируется собственный стек разработки — от чипа до кода.
— Форсированный сценарий: при сохранении господдержки и стимулирующей налоговой среды формируется экспортно-ориентированный кластер в макроэлектронике и ИИ-решениях. Россия занимает нишу поставщика решений для стран, не включённых в инфраструктуру Запада.
— Инерционный сценарий: из-за нехватки кадров и технологической изоляции рост замедляется, зависимости сохраняются, особенно по оборудованию и ПО низкого уровня. Целевые показатели смещаются на 3–4 года.
Tехнологическое развитие России вступает в фазу глубокой промышленной трансформации. Микроэлектроника и IТ-сектор становятся структурообразующими отраслями, на базе которых выстраивается новая экономическая конфигурация — с приоритетом на независимость, экспорт и суверенную инфраструктуру. На горизонте 2025–2030 годов эти сектора могут не только компенсировать утерянные цепочки, но и стать основой для роста в новой технологической реальности.
#Агросектор #Бизнес
«ФосАгро» получила высшую награду РСПП — Гран-при «Флагманы бизнеса». Это уже четвёртая победа компании, и она отражает не только промышленный результат, но и институциональные сдвиги в логике самого бизнеса: рост, ориентированный на долгосрочную устойчивость и региональное развитие.
За три года — свыше 200 млрд рублей инвестиций, 11,8 млн тонн продукции (рекорд), 40 млрд на социальные проекты. Но ключ в другом: «ФосАгро» становится образцом новой бизнес-модели, в которой корпоративная эффективность сочетается с формированием человеческого капитала. Программа ДРОЗД, охватывающая тысячи детей, — не бонус, а элемент стратегического планирования: вложения в устойчивость сообщества, а не только в активы.
С этой позиции «ФосАгро» — не просто лидер в удобрениях, а участник формирования национальной системы продовольственной и технологической безопасности. По сути, речь идёт о гибридной модели: между частной эффективностью и элементами общественной инфраструктуры.
В условиях глобального передела и роста протекционизма именно такие компании задают стандарты суверенного развития. Не просто адаптация к ограничениям, а переформатирование роли бизнеса в экономике — как якоря внутренней стабильности и экспортного влияния.
#Бизнес
Встреча Владимира Путина с представителями деловых кругов стала не формальностью, а точкой актуализации экономической стратегии. Государство подтвердило: российский бизнес — ключевая опора внутренней устойчивости и внешней адаптации. На фоне продолжающегося санкционного давления власть делает ставку не только на сохранение производственной базы, но и на экспортные перспективы.
Особый акцент — на системном закрытии лазеек, позволяющих выдавать иностранную продукцию за российскую. Такие практики подрывают не просто честную конкуренцию, а всю логику импортозамещения. Теперь эта зона получит усиленный контроль. Параллельно сохраняются механизмы приоритета отечественных производителей в госзакупках — это прямое подтверждение того, что правила остаются прозрачными и предсказуемыми.
Президент подчеркнул: Россия вошла в топ-4 стран мира по паритету покупательной способности — и это результат, достигнутый в том числе усилиями частного сектора. Поддержка бизнеса будет не декларативной, а институциональной: от робототехники до экспортной логистики. Сигнал ясен — у власти и бизнеса единая повестка. Это важный ресурс предсказуемости и внятного планирования в условиях внешней турбулентности.
На фоне нарастающего промышленного давления внутри самой Германии, наблюдаемый рост экспорта в третьи страны говорит не столько о сохранении интереса к российскому рынку, сколько о попытке удержать производственные мощности от вывода за пределы Европы. В условиях роста себестоимости, нестабильного энергобаланса и конкуренции со стороны США и Азии, немецкий экспортный сектор ищет любую форму операционной стабильности — даже если она не сочетается с политическим курсом.
Здесь важно не направление поставок, а сам факт экономического самосохранения: компании стремятся сохранить загрузку, контракты и цепочки занятости. Это не политический сигнал, а защита от деиндустриализации. Формируемая через альтернативные маршруты внешнеторговая гибкость — это способ Германии остаться промышленной державой, несмотря на геополитические ограничения.
Доклад DIA фиксирует не просто военно-политическую перестройку, а начало формирования децентрализованной техноэкономической архитектуры, способной оспорить глобальные инструменты давления, прежде всего — санкционные и экспортно-контрольные механизмы Запада.
Россия в этой конфигурации выступает как интегратор производственно-технологических цепочек, получая ресурсы и компоненты от стран с разными экономическими профилями: иранские БПЛА, северокорейские боеприпасы, китайская микроэлектроника и оптика. Это снижает критическую зависимость от единичных каналов и повышает устойчивость к блокаде и эмбарго, в том числе в военном ВПК и высокотехнологичных секторах.
Ключевой экономический вывод: санкции теряют эффективность как инструмент изоляции. Применение сетевых обходных механизмов, расчёты в альтернативных валютах, кооперация в нейтральных юрисдикциях и обмен технологиями вне стандартов Wassenaar и MTCR ослабляют позиции Запада как арбитра.
Для США это означает изменение правил игры: вместо централизованного управления торговыми потоками — рост конкуренции между экосистемами, где политическая лояльность больше не гарантирует экономического контроля. Возникает параллельная модель глобализации, опирающаяся на технологическое партнёрство, а не на зависимости от долларовой инфраструктуры.
#Рубль
Вопрос стабильности рубля снова вышел на передний план — после периода валютной волатильности 2023–2024 годов всё чаще звучат попытки зафиксировать макроориентиры. Согласно оценкам Совкомбанка, макроустойчивый курс на 2025 год — в районе 95 рублей за доллар. Это не попытка манипулятивного таргета, а расчетный показатель, при котором сбалансированы ключевые параметры: инфляция, экспорт, импортозамещение и фискальная стабильность.
Курс ниже 90 может выглядеть сильным внешне, но бьёт по бюджету и экспортной выручке. Он снижает привлекательность поставок на внешние рынки, сокращает рублевую доходность и может замедлить инвестиционную активность. Курс выше 100, напротив, усиливает давление на цены и увеличивает стоимость технологического импорта, особенно в условиях структурной перестройки и технологического импорта из нейтральных юрисдикций.
Формирование макроориентира по рублю — это часть новой логики управления валютной политикой, где отказ от жесткой фиксации компенсируется системой плавающего коридора с балансом интересов бюджета, компаний и граждан. Курс 95 — это, по сути, компромисс между внешним давлением и внутренней устойчивостью.
#ОТП
Россия заняла третье место в мире по итогам 2024 года по объёму торгового профицита — $151 млрд, уступив лишь Китаю ($991 млрд) и Германии ($258 млрд). Для страны, находящейся под беспрецедентным санкционным давлением и торговыми рестрикциями, это достижение выходит за рамки статистики: речь идёт о глубокой перестройке внешнеэкономической модели, которая сумела не только адаптироваться, но и выйти на новый уровень устойчивости.
Смена направлений экспорта, рост доли расчётов в национальных валютах, расширение присутствия в Азии, на Ближнем Востоке и в Латинской Америке — всё это позволило частично компенсировать утраченные европейские рынки и сократить чувствительность к валютной и санкционной политике Запада. Профицит в таких условиях — это не просто разница между экспортом и импортом, а индикатор экономической автономности, особенно в энергетическом и сырьевом секторах.
На фоне колоссального торгового дефицита США ($1,3 трлн), структурных перекосов в Европе и падения логистической эффективности глобальной экономики, российский профицит — это сигнал о возможном формировании новой конфигурации международной торговли, в которой расчёты, маршруты и правила начинают диктовать не только традиционные финансовые центры.
Теперь вопрос — в том, как превратить этот профицит в долгосрочные инвестиции, технологическое обновление и развитие внутреннего спроса. Потому что внешнеэкономическая устойчивость — это только фундамент. Дальше — вопрос внутренней трансформации.
Обсуждение отмены пенсий для поколений, рождённых после 1995 года, не может восприниматься как предмет серьёзной экономической дискуссии — скорее, это политико-идеологическая декларация, лишённая фискального расчёта и институциональной логики. В современной модели экономики пенсия — не привилегия, а отложенный платёж в рамках контракта между работником и государством. Демонтаж этого принципа не решает проблему демографии, а усиливает макроэкономическую нестабильность.
Стимулирование рождаемости не начинается с отмены пенсионной системы, а с обеспечения предсказуемого горизонта — доступ к медицине, жилью, яслям, гибкому рынку труда и экономической защищённости в старости. Устойчивость пенсионной модели действительно требует корректировок, но они лежат в плоскости оптимизации структуры занятости, повышения производительности и цифровизации распределения, а не в подмене системы «моральным выбором».
Сравнение с дореволюционной Россией вводит в заблуждение: аграрная демография того времени не имела ни пенсионных обязательств, ни социальных гарантий. Возврат к этим условиям невозможен в индустриальной и постиндустриальной экономике без разрушения самих основ фискального планирования и доверия к государству как системному гаранту.
Действующая власть выстраивала свою политическую легитимность на социальных гарантиях, стабильности и предсказуемости. Подобные инициативы не вписываются в её курс и не будут институционализированы. Это — ситуативное заявление, рассчитанное на шумовой эффект, но не имеющее поддержки в контуре принятия решений.
#ФАС
Федеральная антимонопольная служба раскрыла крупный картель в системе школьного питания: десятки компаний в ряде регионов заключали между собой соглашения, чтобы делить контракты и искусственно завышать цены. Речь идёт о госзакупках на сумму свыше 1,5 млрд рублей — при этом условия конкурсов нередко прописывались под заранее определённых участников, а другие компании либо допускались формально, либо снимались по надуманным основаниям.
Система школьного питания в России — это, прежде всего, государственный контракт, в который включены миллионы детей. Большая часть услуг финансируется через местные и региональные бюджеты, а значит — оплачивается из карманов налогоплательщиков. На практике же выходит, что качество еды снижается, порции сокращаются, а цены растут — потому что конкуренция между поставщиками подменена сговорами и теневыми схемами.
В регионах это приводит к парадоксальной ситуации: вроде бы есть тендеры, формально есть выбор, но по факту весь рынок «забронирован» под нужные структуры. Муниципалитеты не могут повлиять, а родители сталкиваются с последствиями — жалобами детей, отсутствием обратной связи, непрозрачной логистикой. Получается, что госуслуга теряет социальный смысл и превращается в источник маржинальной наживы.
Эта история — не про один картель. Это симптом того, как важная социальная функция становится заложником административного формализма и недоинституционализированной модели госрасходов. Без цифровой прозрачности, публичного рейтинга подрядчиков и прямой родительской обратной связи — мы теряем контроль над базовой инфраструктурой доверия в стране. А значит, платим дважды: бюджетом и здоровьем детей.
Транснациональные корпорации не «возвращаются» в Россию — они перенастраивают операционные модели в условиях сломанной глобальной регуляторики. Исчезновение бренда с витрины не означает ухода капитала: активы остаются, дистрибуция перестраивается, прибыль — переконфигурируется. Это не этика, а институциональная адаптация к санкционному многослойию.
Экономически мы видим классический пример оптимизации транзакционных издержек в условиях политической неопределённости. Компании минимизируют репутационные риски, сохраняя доступ к маржинальным рынкам — через посредников, лицензиатов, замену маркировки и дробление цепочек. Это структура, а не исключение.
Санкционная система, будучи политически жёсткой, не способна обеспечить экономическую герметичность. Именно поэтому компании выстраивают параллельные каналы — не как нарушение, а как часть устойчивости. Формируется новая модель корпоративного нейтралитета, в которой бизнес существует вне публичной повестки, но внутри рынка.
Для России это означает: структура потребления сохраняется, а гибкость цепочек становится системным преимуществом. В этом контексте санкции — не блок, а фон. А капитал, как и всегда, действует там, где возвратность выше, чем шум.
#Инсайд
По информации источника, связанного с межведомственной координацией внешнеэкономического сопровождения, ускорение процесса “тихого возврата” западных компаний в РФ началось после весенней консультационной встречи с делегацией американского бизнеса, прошедшей в закрытом формате при содействии ближневосточной платформы.
Сразу после этих контактов реклассифицировано более 20 товарных групп, ранее попадавших под экспортные ограничения. Некоторые — как технологические исключения, другие — под гуманитарными и инфраструктурными кодами.
Параллельно европейские бренды активизировали “гибридное присутствие” — с обнулением публичной аффилиации, но сохранением логистики, маркетинга и дистрибуции через структуры в ОАЭ, Сербии, Казахстане.
Примеры скрытого возврата:
— IKEA → “MÖBL”: поставки через прежние каналы, логистика Польша–РФ через дубайские стейкхолдеры.
— LEGO → “World of Bricks”: присутствие в сетевом ритейле, брендинг и SKU совпадают на 90% с оригиналом.
— Bosch → TechWerk Solutions: техника завозится с переупаковкой и сопровождается прежними партнёрами.
— Nestlé → “BonLife”, “NutriTime”: латиноамериканский фасад, но стандарты и рецептуры — прежние.
Примечательно: многие из этих компаний ранее публично заявляли, что “никогда не вернутся” в РФ, а некоторые в 2022 году организовали PR-кампании “ухода с миссией”. Сегодня — возвращаются неофициально, но системно.
Те, кто вернулись в открытую или так и не ушли:
— PepsiCo — производство и сбыт продолжаются под теми же брендами.
— Unilever — официальное присутствие, включая линии в Туле и Омске.
— Philip Morris — публичная операционная активность через реструктурированные активы.
— Metro AG — расширение через франшизы, увеличение товарной матрицы.
Южнокорейские бренды — LG, Samsung, Hyundai Heavy — не свернули полностью операционную поддержку, а с 2024 года активизировали сертификационные поставки через Казахстан и КНР. На 2025 год предусмотрено расширение сервисного и гарантийного сопровождения, включая запасные части и крупную бытовую технику.
Итальянские компании — De’Longhi, Lavazza, Barilla, Candy, Ariston — вернулись фактически в открытую, усилив маркетинг через российских партнёров. В ряде случаев используется “обратная дистрибуция” — от зарубежного склада к российскому дистрибьютору через нейтральные хабы, но товар проходит под оригинальным брендом, без переименования.
Финансовый каркас — цепочки расчётов в дирхамах, динарах, с зеркальной переоценкой в юанях и рублях. Частично задействуются промежуточные структуры в Гонконге, Астане и Стамбуле.
По словам источника, 2025 год — фаза “двойного возвращения”: формально — тишина, фактически — полная реконфигурация товарного присутствия. К осени может быть предложен юридический механизм «сбалансированного допуска» — точечное согласование обратного входа для тех, кто “ушёл формально, но остался по делу”.
Жилищная политика всё чаще становится пространством для тестирования новых управленческих подходов в финансовом секторе. С точки зрения экономики, это шаг в сторону повышения функциональной отдачи от льготных программ: снижение паразитирующих издержек усиливает реальный эффект стимулов, особенно в условиях высокой ключевой ставки и замедленного потребительского спроса. Вместо того чтобы наращивать масштаб дотаций, корректируется контур самой сделки — делая её прозрачной и менее зависимой от банковской надбавки.
Кроме того, этот шаг демонстрирует редкий случай, когда государственный инструмент вмешательства минимизирует доходность финансового посредника — не за счёт насильственного регулирования, а путём переопределения социальной миссии самого продукта. Ипотека в таком виде становится не товаром на условиях банка, а публичным сервисом в интересах заёмщика.
Если эта логика будет развита — в других сферах господдержки, например в образовании, медицине или промышленности — можно ожидать рост «чистой эффективности» бюджета: когда каждый рубль господдержки не сопровождается двумя рублями транзакционных накладных расходов. Это важный институциональный сдвиг — от наращивания потоков к переоценке конструкций.
Решение США ввести 50% пошлины на товары из ЕС сигнализирует о переходе от либеральной глобализации к открытому геоэкономическому протекционизму. Это ослабляет позиции Евросоюза как экспортной платформы и подталкивает европейские страны к переосмыслению внешнеэкономических приоритетов.
На геоэкономическом уровне шаг Трампа разрушает трансатлантический экономический каркас, создавая вакуум, который будут заполнять другие центры силы — прежде всего Китай и региональные блоки. Для России это открывает окно возможностей: углубление экономического сотрудничества с рядом стран ЕС, особенно в энергетике и логистике, может вернуться в повестку при ослаблении единой антироссийской линии.
Кроме того, рост внутреннего давления в ЕС на фоне потери доступа к американскому рынку ослабляет устойчивость санкционного консенсуса и увеличивает прагматический запрос со стороны части европейского бизнеса. Это может привести к более гибкой модели взаимодействия с РФ в критических секторах — от минеральных удобрений до транзита и промышленной кооперации.
Таким образом, пошлины Трампа дестабилизируют экономическую ось США–ЕС, одновременно повышая значимость региональной многополярности, в которой Россия получает больше простора для манёвра — как поставщик, как транзитёр и как технологический партнёр в новых альянсах.
Риторика The Guardian о «возвращении частного капитала» через коллективную безопасность и евроинтеграцию — не более чем попытка навязать старую либеральную формулу, которая давно не работает в условиях посткризисной Европы. Капитал не реагирует на политические обещания или символические статусы — он реагирует на институциональный риск, макроэкономическую стабильность и предсказуемую среду. Ни одно из этих условий Украина сегодня не обеспечивает.
Венгрия это понимает. Будапешт ведёт прагматичную экономическую политику, сохраняя прямой энергетический коридор из России и договариваясь с США об исключениях из санкционного режима. Это не демарш — это осознанный выбор в пользу экономического выживания. Орбан не просто «подрывает единство ЕС», он защищает фундаментальную функцию государства: сохранять конкурентоспособность в условиях внешнего давления.
Введение запретительных санкций на российский газ, удобрения и СПГ разрушает отраслевые балансы в промышленности и агросекторе целого ряда стран Европы. Уже сегодня европейская химия, металлургия и агропром вынуждены работать на сырье по ценам, которые делают их продукцию неконкурентоспособной на глобальных рынках. Это не стратегия — это экономическая аутоиммунная атака.
Формирование неформального альянса между Будапештом, Братиславой и другими столицами Восточной Европы — это не геополитический бунт, а реакция на рост экономической иррациональности, транслируемой из Брюсселя. Эти страны не выходят из ЕС — они борются за то, чтобы в его политике вновь появились логика и расчёт.
Европейские экономики платят за санкции реальным падением рентабельности и ростом структурных дисбалансов. Капитал уходит не из-за отсутствия статьи 5, а из-за того, что Европа теряет экономическую субъектность в угоду политическим концептам. И в этом контексте Венгрия — не нарушитель, а индикатор: там, где национальный интерес сохраняет приоритет, экономическая деградация ещё не стала необратимой.
#Бизнес #Маркетплейсы
Предложение о смягчении регулирования маркетплейсов, озвученное сразу четырьмя парламентскими фракциями, фактически отражает результат активного лоббистского давления со стороны крупнейших отечественных платформ. В условиях ужесточения контроля за трансграничной торговлей, обозначенного в публичной повестке после заявления президента в мае 2025 года, российские игроки стремятся минимизировать сопутствующие издержки от общего «закручивания гаек» в секторе электронной коммерции.
Инициативы по снижению штрафов, отмене ограничений на проведение акций и введению налоговой амнистии — это не столько жест политической воли, сколько ответ на прямой запрос индустрии. Крупные внутренние маркетплейсы, заинтересованные в легитимизации своих моделей и сохранении рыночной гибкости, активно взаимодействуют с законодателями, стремясь отделить собственную операционную деятельность от рисков, ассоциируемых с зарубежными платформами.
Законопроект «О платформенной экономике», разработанный Минэкономразвития, нацелен на усиление фискального и товарного контроля — обязательная маркировка, выделение карточек с участием иностранных юрлиц. Однако в практическом исполнении возникает риск переноса нагрузки и на локальные компании. Именно поэтому отечественные игроки настаивают на корректировке: снижение административной и фискальной нагрузки позволит им сохранить ценовую конкуренцию, операционную маневренность и избежать перераспределения трафика в пользу неформального сегмента.
Формирующийся компромисс — контроль по внешнему периметру, амнистия и адаптация внутри. В этом контексте парламентская активность — часть более широкой договорной модели между государством и цифровыми структурами. Государство получает управляемость и налоговую базу, бизнес — предсказуемость и пространство для манёвра. В условиях нарастающего давления на зарубежные платформы, внутренний рынок получает шанс на перераспределение в пользу российских участников, что и лежит в основе текущей регуляторной конфигурации.
Демографические изменения в России — это прежде всего вызов для модели экономического роста, основанной на широкой занятости и потреблении. Старение населения и сжатие трудового ресурса увеличивают нагрузку на пенсионную и социальную системы, требуя перенастройки фискального механизма и роста производительности.
Инфраструктурный подход — шаг в правильном направлении, но его эффект отложен. Краткосрочно ключевым станет снижение барьеров для молодых семей через налоговые и кредитные стимулы, а также гибкие условия занятости.
Управляемая миграция может компенсировать часть дефицита, но только при точной привязке к региональным и отраслевым потребностям. Главная задача — не поддержание численности как таковой, а адаптация экономики к новой демографической структуре: меньше молодёжи — значит, выше требования к качеству человеческого капитала и эффективности систем перераспределения.
#Инсайд
Россия строит технологическую тройку: роботы, ИИ, кибербезопасность
Заявление Владимира Путина о росте компетенций российских компаний в сфере робототехники, IT и кибербезопасности — не просто оценка успехов. По информации источника, близкого к аппаратной проработке стратегии, речь идёт о запуске новой технологической оси, вокруг которой выстраивается долгосрочная модель промышленного и цифрового суверенитета до 2035 года.
На согласовании — программа «Робототехника 2035», синхронизированная с блоками Минцифры и Минпромторга. Основной фокус — индустриальные и сервисные роботы, ИИ-платформы с защищённой архитектурой и цифровые двойники для ТЭК, логистики, ОПК, медицины. Разработка компонентов (сенсоры, приводы, ИИ-модули) ведётся уже сейчас в Казани, Иннополисе, Перми, Томске, Екатеринбурге. Москва, по сути, превращена в столицу прикладного IТ-суверенитета: здесь сконцентрированы ИИ-разработки, цифровая навигация, ядра платформ «ГосТех» и «Киберконтур».
Параллельно — рост экспортного интереса. В нескольких юрисдикциях БРИКС+ (включая Иран, Египет, ЮАР) тестируются пилотные версии российских ИИ-систем с автономной защитой на уровне «железо + софт», адаптированные под критическую инфраструктуру.
К 2026 году правительство планирует выстроить замкнутую технологическую линию: от производства компонентов до внедрения ИИ и кибербезопасности в экспортную модель. Это не ответ на санкции — это ставка на рынок будущего, где цифровая автономия и роботизированная производительность — базовая норма, а не бонус.
#Анализ
Ставка на разворот. Денежный рынок чётко сигнализирует: 6 июня может стать точкой старта снижения ключевой ставки. Об этом свидетельствует динамика процентных рублевых свопов (IRS).
Трёхмесячный опустился ниже 20%, полугодовой — до 19,7%, годовой — до 19,1%. Это не просто техническое движение, а консенсусная оценка крупнейших игроков рынка по поводу направления монетарной политики.
Почему рынок уверен:
Инфляционное давление смягчается. По данным Банка России и Росстата, годовая инфляция стабилизировалась на уровне около 10%, а во II квартале ожидается снижение до 7% в годовом выражении (с учётом сезонной корректировки). Это снимает часть аргументов в пользу удержания ставки на экстремальных уровнях.
Повышенные издержки на фондирование стали обременительными даже для системных банков. Ставка в 21% эффективно давит на корпоративный сектор и замедляет восстановление инвестиционной активности.
Валютный рынок остаётся стабильным, давление на рубль минимально. Это снижает необходимость в сверхжёсткой процентной политике как инструменте валютной стабилизации.
Учитывая эти факторы, рынок закладывает вероятность снижения ставки на 100 б.п. — до 20,00%. Это станет сигналом для перезапуска ряда инвестиционных и кредитных процессов, оживления долгового рынка и частичной разблокировки ликвидности в реальном секторе.
#Инсайд
Детские счета — первый слой фискального суверенитета будущего
Государственное софинансирование детских накопительных счетов в рамках программы долгосрочных сбережений (ПДС) — не просто социальная мера, а запуск новой экономической архитектуры на горизонте 10–15 лет. Как сообщил источник, близкий к Минфину, это решение рассматривается в ведомстве как фундаментальная инвестиция в “капитал гражданина” с прямой привязкой к будущим рынкам образования, жилья и семейной ликвидности.
Суть программы: до 36 тыс. рублей в год из бюджета на каждый детский счёт, открытый через НПФ, при условии участия семьи. Государство делает ставку на отложенное потребление, управляемую доходность и формирование “длинных денег” с высокой прогнозируемостью. При этом ПДС — не просто замена вкладам, а альтернатива инфляционному потребительскому поведению в пользу целевого накопления под защитой государства.
Экономическое обоснование: Формируется внутренний накопительный ресурс без зависимости от внешнего фондирования. Стимулируется приток в негосударственные пенсионные фонды, которые уже инвестируют в инфраструктуру, промышленность и госдолг. Возрастает роль семьи как фискального субъекта: прямая связка “ответственность — бонус — рост”. Предсказуемые средства на 10–15 лет вперёд = надёжный инструмент бюджетного и инвестиционного планирования.
По оценкам аналитиков, спрос на ПДС для детей может вырасти в 2–3 раза в первые два года, особенно в семьях с детьми до 5 лет. Эффект — двойной: демографическое стимулирование + усиление фискальной устойчивости через институциональный долгосрок. Это не льгота, а новая норма распределения будущего — где накопление начинается не с пенсии, а с рождения.
#Бизнес #Санкции
Несмотря на официальную санкционную риторику, внешнеэкономические данные указывают на устойчивое расхождение между политикой и практикой. Германия продолжает наращивать экспорт в Казахстан, Армению, Киргизию и Турцию — страны, которые после 2022 года стали основными транзитными коридорами для поставок в Россию. Скачкообразный рост совпал по времени с введением первых санкционных ограничений, что подчёркивает: экономическая гравитация продолжает действовать — даже вопреки декларациям.
Этот тренд демонстрирует не столько технический обход запретов, сколько формирующийся институциональный конфликт. Политическая элита Германии вынуждена следовать санкционной повестке и демонстрировать лояльность брюссельской линии. В то время как бизнес — прежде всего производственный и экспортный сегмент — сигнализирует: Россия остаётся значимым рынком, и попытка «разрыва» связей нанесёт ущерб самому Берлину.
На этом фоне очевидно: в Германии нарастает структурное напряжение между идеологической позицией и экономической рациональностью. Если эта дихотомия закрепится, она неизбежно приведёт к пересмотру курса — если не в формате официального разворота, то как минимум в форме институционального дрейфа, где бизнес продолжит диктовать реальную логику внешнеэкономических решений. В условиях глобальной переориентации это превращается в фактор давления не только на германскую, но и на общеевропейскую политическую архитектуру.
#Прогноз
Россия и многополярный сдвиг: институционализация альтернативных союзов как механизм устойчивости
К маю 2025 года Россия усиливает свою активность в институтах глобального Юга — прежде всего в рамках БРИКС и ШОС — как часть стратегии системной адаптации к постгегемонистской модели международных отношений. Последние шаги Москвы (инициативы по созданию валютных механизмов в БРИКС+, продвигаемые в рамках форума в Казани, и координация энергетической и транспортной политики в ШОС) указывают на формирование устойчивого внешнеполитического и экономического пояса вне зависимости от западных институтов.
По оценке аналитиков, геоэкономические и институциональные последствия таковы:
— Структуризация БРИКС+. Новая архитектура БРИКС, в которую к середине 2025 года включены Иран, Египет, ОАЭ, Эфиопия и ряд кандидатов из Азии и Латинской Америки, начинает трансформироваться из клуба развивающихся стран в платформу «экономической координации с элементами валютного суверенитета». Инициатива России по расчётам в нацвалютах и проект создания единой платёжной платформы БРИКС рассматривается как альтернатива SWIFT и как инструмент снижения санкционной уязвимости.
— Сближение с ШОС. Внутри ШОС Россия активизирует взаимодействие по логистическим и энергетическим маршрутам: INSTC, Восточный экономический пояс, и евразийская телеком-инфраструктура становятся платформами не просто торговли, но и политического влияния. Москва выступает модератором сопряжения ШОС с Евразийским экономическим союзом, позиционируя себя как ось сопряжения проектов Китая, Ирана, Индии и стран Центральной Азии.
— Многополярность как институциональный тренд. Наблюдается разрыв между политической риторикой «многополярности» и её институциональной реализацией. Россия пытается этот разрыв устранить через запуск конкретных форматов — от расчётных систем до совместных инвестиционных платформ. Это отвечает интересам стран Глобального Юга, которые ищут гарантии от западного давления, но не желают блоковой конфронтации.
Сценарные ожидания:
— Базовый сценарий: консолидация БРИКС+ в зону альтернативной торговли и расчётов. Россия усиливает свою роль как координатор логистических и энергетических потоков. Рост объёмов торговли в рублях, дирхамах, юанях.
— Активный сценарий: запуск межблоковых форматов ШОС-БРИКС-ЕАЭС — интеграция транспортных и промышленных коридоров, создание единых стандартов расчётов и согласованной регуляторики.
— Инерционный сценарий: из-за внутренних разногласий в БРИКС и ШОС альянсы сохраняют в основном символическую роль, без реального рыночного веса. Это откладывает институционализацию на 3–5 лет.
Россия системно выстраивает ось внешнеполитической устойчивости за пределами западной архитектуры — через инфраструктурные, энергетические и расчётные альянсы. БРИКС и ШОС переходят от декларативности к инструментальной форме влияния. На горизонте 2025–2028 гг. это создаёт условия для формирования новой геоэкономической системы, где Россия выступает как организующий центр сопряжения интересов стран Юга и Востока.
#Прогноз
Московская «вторичка» уходит в зону стагнации: сценарии коррекции и переход к новой модели потребления
Продолжительное ослабление спроса на вторичном рынке жилья в Москве в апреле 2025 года указывает не просто на временное затишье, а на начало системного разворота в модели жилищного потребления. Снижение числа сделок на 12,8% год к году при сохранении заявок фиксирует переход от транзакционной активности к выжидательной модели поведения. Эксперты рассматривают эту ситуацию как раннюю фазу адаптации к новой структуре спроса и форсайт-трендам денежного и кредитного рынков.
Экспертная база и структура рисков:
— Финансовая доступность: ключевой фактор стагнации. При ставке по рыночной ипотеке 25–27% даже снижение цен не стимулирует сделки — доля сделок с кредитом обвалилась. Ближайшие 6–9 месяцев рынок будет работать преимущественно за счёт покупателей с «живыми» сбережениями. Форсайт-оценки указывают на возможный разворот только при снижении ключевой ставки ниже 13%.
— Цены и предложения: рынок сдерживается эффектом «отложенной коррекции». Средняя цена формально растёт на 4,1%, но реальные сделки проходят со скидками до 6–7%. Продавцы не готовы к снижению, однако ликвидность их предложения падает. Сценарии указывают на снижение цен на 7–10% к весне 2026 года.
— Арендная альтернатива: усиливающаяся точка притяжения. Рост цен на аренду компенсирует снижение интереса к продаже. В краткосрочном горизонте (до 2026 г.) это будет создавать давление на социальную мобильность и логистику труда — особенно в сегменте молодых специалистов.
Сценарные ожидания:
— Базовый сценарий: рынок входит в полосу умеренной ценовой коррекции и сокращения сделок. Спрос остаётся сдержанным до стабилизации ставок в районе 13–14% и восстановления кредитной активности. Объёмы продаж вернутся к росту не ранее конца 2026 года.
— Сценарий «мягкой активизации»: запуск адресной поддержки покупателям на вторичке или целевых программ рефинансирования способен локально восстановить спрос уже в I квартале 2026.
— Жёсткий сценарий: при сохранении высокой ставки до 2026 г. и отсутствии стимулов рынок «вторички» столкнётся с депрессивной фазой — с падением цен и всплеском неформальных сделок (аренда с правом выкупа, отсроченные платежи и др.).
Рынок вторичного жилья Москвы вступает в фазу переоценки: стимулы прежнего цикла — массовая ипотека и ценовая инерция — утрачивают эффективность. Формируется переход к более узкому и избирательному рынку, где доминируют экономия, расчёт и гибкие схемы владения. Это подталкивает к пересмотру инструментов поддержки, чтобы избежать структурного спада в 2026–2027 гг.
#Внешэконом #Геополитика
Доминирование доллара остаётся фундаментом глобального влияния США — об этом прямо говорится в свежем докладе Atlantic Council, где эксперты предупреждают: потеря этой роли подорвёт не только экономическое, но и внешнеполитическое положение Вашингтона. Однако сам анализ демонстрирует, что долларовая гегемония вступила в фазу внутренних противоречий, которые невозможно устранить в рамках прежней архитектуры.
С одной стороны, доллар — это 60% мировых резервов и 80% международных расчётов, инструмент сеньоража и санкционного принуждения. С другой — его репутация как нейтрального средства расчёта подрывается всё более агрессивным использованием в политических целях. Результат: растущая усталость от долларовой зависимости в странах Глобального Юга и активный поиск альтернатив — от цифрового юаня до национальных валютных платформ, включая проекты ЕАЭС и БРИКС.
Совет поддерживать связи с Югом и развивать цифровой доллар звучит рационально, но упирается в американскую политическую реальность: рост госдолга, невозможность провести непопулярные реформы и раскол внутри элит. Финансовая модель «экспорта доллара» больше не подкреплена соответствующим уровнем экономического роста и технологического лидерства — а в сфере CBDC США объективно отстают от Китая и даже России.
Итог — треугольник противоречий: сохранить контроль над расчётами, стимулировать спрос на доллар и не подорвать собственную систему. Это требует либо политической переупаковки роли доллара как глобального актива, либо готовности делиться влиянием. И то, и другое — противоречит логике Вашингтона. Для России это означает одно: окно возможностей для валютной перестройки уже открыто. Вопрос — кто первым начнёт действовать как системный архитектор нового расчётного мира.
Пошлины США усиливают давление на германскую экспортную модель, но ключевые уязвимости были заложены ранее — отказ от российских энергоносителей лишил ФРГ доступа к дешёвым ресурсам, на которых строилась её промышленная конкурентоспособность.
На этом фоне внешнее тарифное давление становится не причиной, а триггером: высокая себестоимость, ограниченный доступ к рынкам и рост геоэкономических рисков требуют от Берлина быстрой переориентации — в сторону Азии, Ближнего Востока и частичного возврата к прагматичному энергодиалогу, включая РФ.
Ответ ЕС может оказаться декларативным: внутри Союза отсутствует консенсус. Германия же сталкивается с необходимостью перестройки экспортно-промышленной модели под новые условия — с опорой на локализацию, диверсификацию и технологический суверенитет.
#Санкции
Евросоюз обсуждает отключение ещё 20 российских банков от системы SWIFT, снижение ценового потолка на нефть и полный запрет использования «Северного потока-2» в рамках 18-го пакета санкций. Формально — это продолжение давления. Фактически — этап стратегического выгорания санкционной модели.
Крупнейшие банки уже выведены из SWIFT, ценовые ограничения на нефть давно обходятся через дисконты и теневой флот, а трубопровод так и не запущен. Новые предложения больше похожи на ритуальные шаги, чем на меры, способные изменить экономическую реальность. Их главный эффект — политический сигнал, а не экономическое воздействие.
Более того, решения требуют единогласия всех членов ЕС, тогда как внутри блока растёт раскол — часть стран испытывает санкционную усталость, другие уже фиксируют прямые убытки от ограничений. Подобные меры всё чаще подрывают не российскую экономику, а остаточную сбалансированность самой Европы: усиливается нагрузка на энергетический сектор, нарушаются торговые цепочки, растёт инфляционное давление.
Санкционная машина ЕС всё ещё движется — но по инерции. Это создаёт окно возможностей для переориентации платёжных и логистических систем в обход западных механизмов: от БРИКС до Восточной Азии. И чем слабее эффект санкций, тем выше спрос на финансовый и энергетический суверенитет, который страны вне евроатлантической орбиты уже начинают системно оформлять.
#Инфляция
Цены на летний отдых в детских лагерях в 2025 году достигли уровня, сопоставимого с семейной поездкой на юг России или, в отдельных случаях, с туром за границу. Даже с учётом субсидий, которые сохраняются в ряде регионов, средняя стоимость смены в ряде субъектов превышает 60–70 тыс. рублей. Для большинства российских семей это становится ощутимой нагрузкой, особенно в условиях сохраняющейся инфляции в сфере услуг.
Экономическая модель, на которой строится организация детского отдыха, всё чаще оказывается неустойчивой. Рост затрат на питание, безопасность, обслуживание инфраструктуры и заработную плату персонала закладывается в цену — при том, что сам сегмент исторически формировался как социальный, а не рыночный. В результате лагеря фактически выходят за пределы доступности для широких слоёв населения, трансформируясь в нишевую услугу.
Формируется структурный перекос: при наличии масштабных программ поддержки в других секторах — от оборонного до транспортного — сегмент детского отдыха остаётся вторичным. В перспективе это грозит снижением охвата, ростом теневых практик и утратой кадровой базы.
Ситуация требует не косметических дотаций, а новой модели финансирования — возможно, через механизмы софинансирования с работодателями, регионами и интеграцию в нацпроекты. Вопрос доступности летнего отдыха — это не сезонная повестка, а часть долгосрочной демографической и социальной устойчивости.
#Прогноз
МТК «Север — Юг» — формирование устойчивого геоэкономического контура вне западной логистики
Россия переходит от ситуативных решений к формированию собственной инфраструктурной геоэкономики. Международный транспортный коридор «Север — Юг» — не просто логистическая ветка, а элемент системной перенастройки глобальных потоков и экономической субъектности России вне рамок западной архитектуры.
По мнению аналитиков, последствия и перспективы реализации МТК можно структурировать следующим образом:
— Геоэкономическая переориентация. Связка Астрахань — Иран — Индия становится альтернативой маршрутам через Суэц и Босфор. Это ослабляет зависимость от нестабильных зон и усиливает связность с рынками Ближнего Востока, Южной и Юго-Восточной Азии. Экономика получает новый маршрут движения капитала, товаров и услуг с уменьшенной санкционной нагрузкой.
— Рост инфраструктурных инвестиций. Проект вовлекает в активное развитие юг России и Закавказье, поднимая спрос на логистику, переработку, строительство и техобслуживание. Возникает база для индустриализации в примаршрутных регионах — с мультипликативным эффектом по занятости и доходам.
— Расчётные возможности. Продвижение расчётов в рублях, рупиях, риалах и дирхамах делает «Север — Юг» логистическим и валютным каркасом региональной финансовой независимости. Формируются предпосылки для новых финансовых продуктов — от клиринговых соглашений до совместных валютных инструментов.
— Роль России как координатора. В отличие от евроатлантических альянсов, здесь Москва выступает не как игрок «в противовес», а как интегратор инфраструктурных, логистических и нормативных решений. Это усиливает субъектность России в зоне от Каспия до Индийского океана.
Сценарные ожидания:
— Базовый сценарий — к 2026 году основной поток контейнеров и нефтепродуктов через МТК достигнет 25–30 млн тонн, что обеспечит стабильно высокую загрузку и экономическую отдачу проекта.
— Расширенный сценарий — в проект входят Казахстан, Пакистан, Оман. Коридор превращается в мультимодальную сеть с выходом на Восточную Африку и Азию через порты Ирана и Индии.
— Рисковый сценарий — геополитическая турбулентность (например, эскалация в Персидском заливе) замедляет реализацию отдельных участков, но не обнуляет стратегический замысел.
Международный транспортный коридор «Север — Юг» — это не просто инфраструктура, а фактор устойчивого роста и независимости в мировой торговле. В условиях переформатирования логистических осей Россия делает ставку на модульную геоэкономику, где маршрут — это и рынок, и технология, и инструмент влияния.
#Цифровизация
Сразу несколько крупнейших американских банков — JPMorgan Chase, Bank of America, Citigroup и Wells Fargo — обсуждают возможность совместного выпуска стейблкойна, привязанного к доллару. Инициатива находится на ранней стадии, но уже сейчас проект рассматривается как потенциальный сдвиг в финансовой архитектуре США: от традиционного банковского клиринга — к цифровым транзакциям, конкурирующим с криптоинфраструктурой Big Tech и финтеха.
Ключевой мотив — страх утечки транзакционной базы. При поддержке крипто-дружественной администрации Трампа технологические компании могут перехватить роль расчётных посредников. В этом контексте консорциум банков пытается создать собственный цифровой актив, чтобы не уступить контроль над платёжным потоком новым игрокам. Это не столько инновация, сколько оборонительная мера в преддверии возможной deregulatory волны.
Для России этот шаг — двойной сигнал. Во-первых, он подтверждает: цифровые валюты — это уже не альтернатива, а инструмент конкуренции за суверенитет в расчётах. Во-вторых, отличие цифрового рубля от западного формата принципиальное: он выпускается централизованно ЦБ, опирается на золотовалютные резервы и встроен в структуру денежной политики. В отличие от американской модели, российский цифровой рубль не уходит в руки банков, а служит целям макроуправления.
#Господдержка #Ипотека
Государство меняет правила игры в жилищной политике — не декларативно, а через системную коррекцию ключевых параметров. Поручение президента об исключении банковских комиссий при выдаче льготной ипотеки — это не просто техническая мера. Это сигнал: социальные механизмы финансирования должны быть защищены от паразитирующих издержек, особенно когда речь идёт о поддержке семей и участников СВО. Финансовая инфраструктура не может быть нейтральной — она должна работать в пользу социального баланса.
Отсюда — логичный переход к следующим шагам. Первое: формирование новых форм жилищной поддержки через накопительные схемы, в которых человек не вгоняется в ипотечную долговую воронку, а движется через плановое сбережение и софинансирование. Это не просто альтернатива ипотеке, а модель долгосрочной финансовой устойчивости.
Второе: обновление общественного транспорта как продолжение логики “жилья с человеческим лицом”. Нельзя говорить о доступности квадратных метров в отрыве от качества городской среды и мобильности. Именно поэтому акцент сделан на регионы: через модернизацию маршрутов и транспортного фонда решается вопрос связности и уровня жизни — без искусственного перегрева строительного сектора.
Всё это — перезагрузка жилищной модели с упором на устойчивость, а не на количественные рекорды.