8054
Канал о Ближнем Востоке: геополитика, безопасность, религии и национализмы. Попытка разобраться, что к чему в самом взрывоопасном регионе планеты. You can write me smth nice: @alexandra_appelberg
Кстати, у меня собралась уже мини-коллекция графических романов вокруг Ближнего Востока. «Персеполис» Маржан Сатрапи — о взрослении иранской девочки во время Исламской революции. «Палестина» Джо Сакко — о первой интифаде.
Читать полностью…
Кандидат от реформистов набрал больше всех голосов на выборах в Иране. Но все же меньше 50%, поэтому состоится второй тур. В нем Масуд Пезешкиян встретится с Саидом Джалили.
Надежда властей на то, что Пезешкиян приведет людей на избирательные участки, не оправдалась: первый тур прошел при рекордно низкой явке – около 40%.
Пезешкиан получил более 10,4 миллиона голосов из более чем 24,5 миллиона подсчитанных бюллетеней, Саид Джалили – 9,4 миллиона. Мохаммад Багер Галибаф набрал 3,3 миллиона голосов и выбыл из гонки, как и четвертый участник, консервативный исламский лидер Мостафа Пурмохаммади, набравший 206 397 голосов, – от него высоких результатов и не ожидалось.
Хотя Пезешкиян вроде как лидирует, во втором туре многие сторонники консервативного лагеря, голосовавшие за Галибафа, скорее всего отдадут свои голоса Джалили. Президентом он будет примерно таким же, как Раиси – жестким, непопулярным у населения, зато послушным верховному лидеру.
Если вдруг победит Пезешкиян, основ режима это не сотрясет: во время предвыборной кампании он хоть и апеллировал к протестным массам, но подчеркивал важность «стабильности» и ограниченность собственных возможностей даже на посту президента. Но, кажется, это все равно была бы слишком большая головная боль для властей и элит.
Но все же нужно помнить, что когда-то выборы в Иране могли заканчиваться сюрпризом. Давно, но было и такое.
Чуть подробнее о кандидатах писала здесь.
Associated Press: американский военный пирс для доставки гуманитарной помощи в сектор Газа демонтируют из-за погодных условий и, возможно, больше не вернут.
На самом деле, ожидаемо: проект с самого начала был хаотичным и не проработанным. После 10 дней эксплуатации пирс стоимостью 230 миллионов долларов развалился из-за непогоды в море, его починили и открыли заново, а потом вновь закрыли. Хотя Пентагон выделил достаточно денег на оплату работы пирса в течение трех месяцев, мало кто ожидал, что он прослужит так долго, по крайней мере без многократного ремонта.
Проблема еще и в том, что гуманитарные конвои перестали доставлять гуманитарную помощь из зоны хранения причала дальше в сектор Газа, поскольку это было просто опасно. В результате эта зона хранения заполнена грузами, но до людей они не доходят.
Как и не менее спорная идея сбрасывать гуманитарную помощь с парашютом (невозможно проконтролировать, кому и в каких количествах такая помощь достанется; многие грузы упали в море, а нескольких человек такие грузы, упавшие с неба, убили), этот причал – символ отчаяния американских попыток хоть как-то облегчить кризис в секторе.
Близкий к Джо Байдену и часто выступающий рупором его политики колумнист New York Times Томас Фридман о выступлении Байдена на дебатах с Трампом: «Я плакал. Он хороший человек и хороший президент, но он не может переизбираться».
Также NYT пишет, что демократы думают заменить Байдена на другого кандидата.
Видимо, даже самые лояльные больше не могут делать вид, что все ок норм.
Приехала в отпуск в Лондон и попала в подкаст BBC. Как говорится, совпадение? Не думаю: /channel/bbcrussian/66748
Читать полностью…
Вашу маму и там и здесь показывают.
Сегодня на Deutsche Welle про заложников: https://www.youtube.com/live/ha6dC8XJ14g?si=hLozdUO3ujqWhhm4
В особо упоротых кругах освобождение четырех заложников почему-то воспринимается как аргумент против потенциальной сделки.
Хочется просто напомнить, что в рамках сделки в ноябре было освобождено 105 заложников (из них 80 граждан Израиля). Военным путем было освобождено сейчас четверо, одна девушка-солдатка в начале войны — итого пятеро. А еще как минимум трое израильских заложников были ЦАХАЛом убиты.
Тем не менее, эти четыре спасенные жизни — большое счастье, конечно.
P.S. Читатели напомнили, что в феврале армия освободила еще двух заложников-израильтян аргентинского происхождения. Операция тогда удачно совпала с визитом аргентинского президента.
Интересно, как война в секторе Газа влияет на геополитику в других частях мира. Про западные страны с многотысячными демонстрациями, студенческими протестами и призывами пересмотреть отношения с Израилем говорят много. Но оказалось, что и Юго-Восточная Азия испытывает на себе влияние далекого (казалось бы) конфликта.
Это стало очевидно после недавнего регионального саммита по безопасности «Диалог – Шангри-Ла» в Сингапуре, где даже Зеленского заставили отвечать на вопрос про Газу. И не только его.
Президент Индонезии Прабово Субианто, который также является министром обороны, говорил о «душераздирающих инцидентах» и «трагедиях», которые пережили палестинцы. Он призвал к расследованию «гуманитарной катастрофы», разворачивающейся в секторе Газа. Он также заявил, что его страна готова направить миротворцев для поддержания прекращения огня, когда оно будет достигнуто.
Это прозвучало со стороны президента страны, которая, как предполагалось до 7 октября, была близка к нормализации отношений с Израилем, при том что уже существующие связи Индонезии с Израилем теснее, чем хочет показать элита, и включают в себя закупки израильских технологий и вооружения.
Что уж говорить о более радикальных по отношению к Израилю режимах – таких, как Малайзия. Министр обороны этой страны Мохамед Халед Нордин осудил «акты геноцида» Израиля и призвал организаторов саммита — британский Международный институт стратегических исследований (IISS) — пригласить представителя Палестины на их встречу в следующем году.
Малайзия не признает Израиль, зато в этой стране есть посольство Палестины, а также неофициальный офис ХАМАСа. На антиизраильские митинги в Куала-Лумпуре выходят не только активисты, но и политики, а премьер-министр Анвар Ибрагим считается одним из самых антиизраильски настроенных лидеров в регионе.
Еще одна страна региона, Сингапур, поддерживает тесные связи в сфере безопасности с Израилем. Правительство запретило пропалестинские демонстрации в стране – не только поэтому, но и опасаясь, что христиане, которые в целом настроены произраильски и составляют 19% населения, будут требовать собственных протестов, тем самым вынося на поверхность религиозные разногласия. Кроме того, вызывает тревогу гипотетическая возможность того, что резкость соседней Малайзии будет способствовать развитию экстремизма в Сингапуре.
Конфликт в секторе Газа влияет на настроения в Юго-Восточной Азии не только из-за панисламской солидарности и сочувствия страданиям палестинцев, но и из-за того, что некоторым в регионе кажется «соучастием» западных правительств, особенно США, в продолжающемся насилии и «двойными стандартами», которые Запад применяет избирательно.
Раздражение по поводу такого «двуличия» западных стран, в первую очередь США, может осложнить усилия последних по укреплению партнерств в области безопасности в Индо-Тихоокеанском регионе – направление, которое министр обороны США Ллойд Остин назвал «приоритетным» для своей страны, «несмотря на исторические столкновения в Европе и на Ближнем Востоке».
Фото: жители Телявивского королевства устали от негатива.
Гигантских окровавленных игрушечных медведей в начале войны усадили на скамейках на улице Дизингоф как напоминание о детях-заложниках ХАМАСа.
(Справедливости ради, в ТА проходят и протесты с требованием вернуть заложников; но чем дальше тем больше кажется, что кроме протестующих никому до них дела нет)
Сразу вопросы: а что будет, если президент Ирана погиб?
▪️Для иранской системы, как и для любой другой, гибель президента - это событие незаурядное и стрессовое. Нужно перестраивать работу правительства, думать о новых выборах
▪️В то же время в случае гибели Раиси риска обрушения системы я бы не ждал. Президент - это только второй по значимости человек в стране после духовного лидера. Его и так стабильно меняют раз в 8 лет. Более того, Раиси - это еще и далеко не самый яркий и харизматичный президент в истории Ирана. Скорее успешный функционер от консерваторов
▪️Главный риск - это возможное восприятие гибели президента протестно настроенными массами, как сигнал к действию. Мол президента нет, ненавистная система шатается - пора выходить на улицу. Тем более, что последние месяцы полиция нравов начала лютовать на улицах городов Ирана похлеще прежнего, и возмущения среди народа хватает
▪️Однако пока я бы не переоценивал эту вероятность. Мне кажется, что гибель президента - это не та эмоция, которая должна сильно всколыхнуть иранское общество. Все-таки не Хаменеи умер.
▪️Так что резюмируя: если Раиси погиб - это серьезный стресс для системы, но не экзистенциальный вызов
@irandezhurniy
Израильский бронетранспортер в Филадельфийском коридоре (граница Газы и Египта). Что сказал бы по этому поводу старик Фрейд?
Читать полностью…
Обожаю использующуюся в новостях ловкую формулировку «умеренные арабские режимы».
Как правило, под этим подразумеваются страны, которые сотрудничают с США и не сильно против Израиля, и при этом противостоят «неумеренному» Ирану – в частности, Саудовская Аравия.
Вот последние новости умеренного арабского режима: Контртеррористический суд приговорил активистку за права женщин в Саудовской Аравии к 11 годам тюрьмы за «поддержку прав женщин».
Манахель аль-Отайби, инструктор по фитнесу и художница, пропагандировала расширение прав и возможностей женщин в соцсетях.
Беглый просмотр ее страницы в Х показывает, что она в основном публиковала духоподъемные цитатки в духе раннего «Вконтакте».
Иронично, что активистка активно поддерживала «радикальные изменения» наследного принца Мухаммеда бин Салмана, включая смягчение дресс-кода для женщин, и говорила в интервью 2019 года, что чувствует, что благодаря заявлениям принца она может свободно выражать свои взгляды и носить то, что ей нравится.
It’s this time of the year again.
Хаг Песах самеах тем, кто отмечает (слово «празднует» в этом году как-то неуместно).
В сложные временя многие находят смысл в поддержке тех, кому еще сложнее. Меня попросили рассказать об организации «Йад Ицхак», которая помогает нуждающимся из русскоязычной общины Израиля.
Сейчас они собирают пожертвования на Седер Песах для тех, кто не может позволить себе самый простой праздничный стол.
Мне кажется, это хорошая инициатива. Но фонд работает, естественно, не только на Песах, но и круглый год — так что вашему взносу там будут всегда рады.
Можно отправить донейшн фонду, а можно — конкретному проекту, например, скорой помощи, на образование, или на помощь женщинам.
Также можно настроить ежемесячное отчисление.
Буду рада, если кому-то это откликнется. А если кому-то нужна помощь или вы знаете таких людей — на сайте также можно оставить заявку.
Новый выпуск подкаста «Медузы» — о том, будет ли большая война между Ираном и Израилем.
Со мной и Никитой Смагиным («Дежурный по Ирану»).
Только я собралась прочитать наконец графический роман о Холокосте Арта Шпигельмана «Маус», как он снова появился в новостях: в очередной американской школе книгу запрещают – вместе с «Дневником Анны Франк» и сотнями других произведений, необязательно связанных с Холокостом и евреями, но как правило – с вопросами расы и темными страницами истории.
Кстати, сам Арт Шпигельман говорил, что не уверен, что его роман действительно стоит преподавать в средней/старшей школе (Это не «Освенцим для начинающих»). Но, по его словам, в основе запрета не идея о том, чтобы преподавать эту книгу людям постарше; цензоры просто «хотят более доброго и мягкого Холокоста, который они смогут вынести» (отсюда).
У Шпигельмана еще есть графическое произведение In the Shadow of No Towers – о событиях 11 сентября.
Была еще вот такая статья святого израильского человека Нимрода Горена, старшего научного сотрудника по делам Израиля в американском Институте Ближнего Востока и основателя израильского института региональной внешней политики «Митвим».
Горен пишет, что, хотя пирс считается временным и техническим, его создание предоставляет возможности, которые, если их правильно использовать, могут дать толчок фактическому формированию новых реалий.
Этот проект может перерасти в постоянный морской коридор между Кипром и сектором Газа, что, в свою очередь, приведет к возможному созданию палестинского порта в секторе Газа и станет частью пути к решению о двух государствах.
Если временный причал создаст постоянный судоходный маршрут, то, если будут учтены интересы безопасности Израиля и налажена координация с Палестинской автономией, это положит конец израильской военно-морской блокаде сектора Газа, которая действовала с момента захвата власти ХАМАСом.
Пирс и его ввод в эксплуатацию уже давали конкретные роли Кипру, базе морского коридора в Газу, и Объединенным Арабским Эмиратам, основному поставщику доставляемой помощи. Это был конкретный пример конструктивного участия Европы и стран Персидского залива в израильско-палестинском вопросе.
На этом фоне новости о (вероятном) закрытии причала звучат еще более символично.
В Иране проходят сегодня президентские выборы. Борьба разворачивается между двумя кандидатами-консерваторами – спикером парламента Мухаммадом Галибафом и представителем верховного лидера в Совбезе Саидом Джалили – и одним представителем реформистского лагеря, врачом-хирургом и бывшим министром здравоохранения Масудом Пезешкияном.
Принято думать, что выборы в Иране в последние годы ни на что не влияют. Глобально так и есть: самые важные решения и во внешней, и во внутренней политике принимает верховный лидер; ни один из кандидатов не обещает что-то серьезно менять. Тем не менее, победа того или иного кандидата может отражать динамику внутри иранских элит, а победитель с большой долей вероятности будет иметь влияние на процесс преемственности власти, когда Али Хаменеи неизбежно умрет.
Самый известный из троих, несомненно, Галибаф. Он считается «умеренным» представителем консервативного лагеря. Действительно, он говорит о необходимости более мягкого воздействия на женщин, а не убийства их в тюрьме за неправильно повязанный хиджаб – правда, он же ранее был спонсором драконовского «Закона о хиджабе и целомудрии». Галибаф также говорит о необходимости восстановить ядерную сделку с США и добиться снятия санкций – хотя он же в свое время саботировал попытки тогдашнего президента Рухани добиться этого. В общем, его «умеренность» – это в большой степени политическая беспринципность и оппортунизм.
Благодаря его связям как в Корпусе стражей исламской революции, так и в парламенте, а также среди тегеранских элит (он был когда-то мэром столицы) Галибаф может стать сильным президентом, способным, в определенных границах, отстаивать свою позицию даже перед верховным лидером. Нет уверенности, правда, что самому Хаменеи такой президент нужен – на прошлых выборах в том числе поэтому была организована победа послушного и непопулярного Раиси.
Если настроения верховного лидера и его приближенных с тех пор не изменились, более логичным выбором выглядит Саид Джалили – мало отличимый от погибшего Раиси приверженец жесткой линии, такой же непопулярный и такой же послушный Хаменеи. Правда, такой кандидат едва ли сможет облегчить кризис внутри иранского общества, недовольного политикой Раиси, в частности, в вопросе прав женщин и репрессий в отношении протестующих и заключенных.
Для того, чтобы говорить с этим электоратом, очевидно, был допущен к выборам единственный реформист Масуд Пезешкиян. Наполовину курд, наполовину азербайджанец, он представляет традиционно самые недовольные режимом группы. Он осуждал политические преследования реформистских лидеров, а также жесткие репрессии против демонстрантов на протестах после смерти Махсы Амини. Его присутствие в избирательных бюллетенях должно увеличить явку, а значит – легитимность результатов. Но сам Пезешкиян говорит, что даже в случае избрания мало на что сможет повлиять в одиночку и быстро, а многие ключевые вопросы вообще не являются прерогативой президента (например, политические заключенные находятся в ведении судебной власти).
Его избрание теоретически может успокоить протестные настроения внутри Ирана. Но может быть и наоборот: даже при всех оговорках избрание реформиста может распалить еще большую жажду перемен. При этом Пезешкиян выигрывает от раскола внутри консервативного блока: голоса его сторонников разделятся между Галибафом и Джалили.
Кто бы ни победил на выборах, ключевые позиции Ирана во внешней политике – альянс с Россией и поддержка региональных прокси-сил в борьбе против Израиля и американского присутствия – останутся неизменными.
Синагога в Дербенте сейчас. Главный зал выгорел дотла, члены еврейской общины выносят угли вёдрами. Говорят, что проблемы с антисемитизмом были всегда - но после начала войны Израиля с Хамас ситуация намного ухудшилась.
При нападении были убиты два охранника синагоги - оба мусульмане. А при мне пожилая мусульманка подошла выразить соболезнования евреям.
Если вы когда-нибудь думали о том, какие книжки в свободное время читает аятолла Хаменеи…
Читать полностью…
Совет стражей конституции Ирана утвердил шесть кандидатов для участия в президентских выборах 28 июня. Побороться за президентское кресло смогут: Мостафа Пурмохаммади, Масуд Пезешкиян, Амирхоссейн Газизаде, Алиреза Закани, Саид Джалили и Мохаммад-Багер Галибаф.
Изначально для участия в выборах зарегистрировались восемьдесят кандидатов, в числе которых были умеренные, реформисты и даже женщины. Однако финальный список составляется с одобрения Совета стражей, группы священнослужителей и юристов, в конечном итоге курируемой верховным лидером Али Хаменеи.
Интрига заключалась в том, позволят ли участвовать хоть кому-нибудь из не-хардлайнеров в попытке повысить явку, а значит, легитимность результатов. Но, видимо, решили не рисковать.
Самый вероятный победитель – Мохаммад-Багер Галибаф, нынешний спикер парламента, в прошлом – мэр Тегерана и начальник иранской полиции. На каждой из этих позиций он отличился жестким подавлением протестов. Он уже несколько раз пытался стать президентом, но каждый раз неудачно.
Его ближайший конкурент – Саид Джалили, еще один сторонник жесткой линии. В противостоянии с Галибафом будет, вероятно, давить на многочисленные обвинения в коррупции.
Ранее сообщалось, что Совет стражей Конституции должен объявить имена квалифицированных кандидатов 11 июня, так что может быть это и не окончательный список.
Четыре израильских заложника освобождены в секторе Газа: Ноа Аргамани (25 лет), Альмог Меир (21 год), Андрей Козлов (27 лет) и Шломи Зив (40 лет).
Читать полностью…
Идите учить языки к Максиму — он супер: /channel/gunsncamels/1527
Читать полностью…
Восемь месяцев войны по уничтожению ХАМАСа: миллионы перемещенных лиц, голод, гуманитарная катастрофа; Израиль последовательно становится страной-изгоем, война провоцирует мощные волны антисемитизма в западном мире.
Тем временем ХАМАС по-прежнему не то что не уничтожен, а достреливает до Тель-Авива.
Иранцы часто видят в злоключениях, которые случаются с их страной, козни иностранных сил. История дает им более чем достаточно поводов для таких подозрений. Известно, что госпереворот 1953 года, когда был смещен премьер-министр Мохаммед Моссадык, вознамерившийся национализировать иранскую нефть, был срежиссирован ЦРУ и британцами.
Получивший в результате этого переворота практически неограниченную власть шах до сих пор считается (не то чтобы совсем уж безосновательно) американской марионеткой. А уж сколько загадочных смертей иранских физиков-ядерщиков и других ответственных за ядерную программу лиц на совести «Моссада» — не сосчитать.
Все это делает веру в конспирологические теории почти естественными для иранцев. Как говорится — если у вас паранойя, это еще не значит, что за вами не следят.
И все же, физики-ядерщики это одно (не одобряю, но логику понимаю), а президент и министр иностранных дел — совсем другое. При всей важности своих постов и Раиси, и Амир-Абдоллахиян были продуктами сложившейся системы, которая не разрушится от того, что два винтика из нее выпадут.
Режим в отсутствие президента Раиси не станет более либеральным — скорее, еще более параноидальным. Симпатий к Западу и/или Израилю этот инцидент (к которому ни тот, ни другой отношения почти наверняка не имели) тоже не прибавит — наоборот, может вызвать эффект объединения вокруг флага.
Так что если кто-то и выигрывает от этого, то только самые хардкорные элементы внутри Ирана. Но и здесь подозревать заговор пока преждевременно.
Страна, в которой за последние пару лет я бывала наибольшее количество раз. Такой я бенефициар соглашений Авраама!
Читать полностью…
The Wall Street Journal и свежий, оригинальный тейк: За анти-израильскими протестами стоят Сорос и Рокфеллеры. Высокого класса журналистика.
Via ГАЛЕЕВ
И иранскую атаку на Израиль, и ответный удар Израиля по Ирану некоторые высмеивали – недостаточно, видимо, жертв, разрушений, и вообще войны недостаточно.
Мне же ни один из них не кажется поводом для смеха. Да, многие иранские ракеты и беспилотники так и не долетели до территории Израиля – в Тегеране наверняка это приняли к сведению и при случае исправят свои оплошности. Например, запустят это все не со своей территории, а из соседних Израилю Ливана и Сирии – так будет надежнее. Иран увидел поддержку Израиля со стороны США и арабских режимов – и удвоит свои усилия по дискредитации последних. (А с тем, чтобы испортить отношения с США, Израиль пока и сам прекрасно справляется).
В случае с Израилем атака была меньшей по масштабу, но более эффективной, если действительно удалось уничтожить радар системы C-300. В любом случае, Израиль продемонстрировал возможность проводить операции в глубине иранской территории, в непосредственной близости и от производства беспилотников, и от ядерных объектов.
Оба государства испытывали – и испытали – системы ПВО противника, оба сделали свои выводы.
Иран намеренно сделал так, чтобы удар не привел к ненужным жертвам и разрушениям; Израиль сделал свой ответ нарочито приглушенным, «ограниченным», как и договаривались с США.
Ни Израилю, по-хорошему, не нужен новый фронт, ни, тем более, Ирану, который все-таки технически и технологически слабее Израиля (не говоря уж о США). Так что пока инцидент как бы замяли. Но то, что раньше было табу, больше таковым не является, и события явно идут по пути эскалации – даже если ни одна из сторон этого не хочет.
Как я и говорила.
«Источник в Египте: США согласились с израильским планом операции в Рафиахе (в Газе, против которой раньше яро выступали, — Прим.) в обмен на ограниченный ответ Ирану».
Мировые лидеры, забыв о былом, после иранской атаки наперебой высказываются в поддержку Израиля. Байден снова заверяет в «железной» поддержке, Макрон говорит, что Израиль «должен быть в состоянии защитить себя и бороться с терроризмом», Риши Сунак обещает, что «Великобритания будет продолжать защищать безопасность Израиля и всех наших региональных партнеров».
Примерно то же самое было в первые дни после 7 октября. Тогда мировые лидеры, пришедшие в ужас от атаки ХАМАСа, один за другим прилетали в Израиль, чтобы заверить в своей поддержке права Израиля на самозащиту.
Но это стало меняться по мере того, как в Газе началась наземная операция, все больше палестинского гражданского населения погибало, а гуманитарная ситуация в секторе становилась все хуже. В последние недели Израиль, пожалуй, был в самой слабой позиции за всю свою историю: даже в США начали всерьез обсуждать, не ограничить ли военную помощь.
Атака Ирана – впервые со своей территории по территории Израиля – как будто отодвинула все остальное на задний план. Много пишут о том, что это уникальный шанс дипломатическими путями укрепить антииранскую коалицию, в которой Израиль будет вместе не только с западными, но и с арабскими союзниками. Есть и альтернативное мнение, выраженное ультраправыми членами коалиции (от которых премьер-министр Нетаниягу зависит не меньше, чем Израиль от США): повод есть, и нужно бить как можно сильнее.
Но есть и третий вариант: в вопросе с Ираном, прислушавшись к США и другим союзникам, предпочесть дипломатический трек, а на поводу у экстремистов пойти в Газе и, потенциально, в Ливане. Тем более что теперь представить это как борьбу за национальное выживание против хорошо вооруженного врага, да еще и стремящегося к ядерному оружию, будет легче.