Mid-Century, More Than

22 мая 2025 21:20

В 1950-е гг. упомянутый нами Ханс Хоффманн-Ледерер уверенно подчинял себе не только керамику, но и более современные материалы. Перебравшись в Дармштадт в 1950 г., он спроектировал целую плеяду светильников, которые сначала производились местной компанией «Heinz Hecht», а затем «Endemann GmbH». Плафонами всем этим светильникам служили скульптурно вылепленные пластины из плексигласа.

Примечательно, что, хоть дизайнер и использовал инновационный для бытовой сферы материал, хорошо зарекомендовавший себя во время войны, формообразование обнаруживает связь светильников с Баухаусом: именно там Хоффманн-Ледерер, студент самого первого набора школы, учился основам объемно-пространственных композиций при помощи упражнений с бумагой, предлагавшихся Йозефом Альберсом и Ласло Мохой-Надем…

Дополнительные изображения см. в комментариях к посту.

———

Early 1950s saw Hans Hoffmann-Lederer venture into novel materials and proved himself just as much at home with those as he was with ceramics. After moving to Darmstadt in 1950, he designed a whole series of lighting fixtures for Heinz Hecht and, later, Endemann GmbH that had sculpturally folded and twisted sheets of Plexiglas for their shades.

Of note, even though the material chosen by the designer was relatively new for domestic settings – it had been mostly used for military needs during WWII, the lamps clearly draw on his formative years at Bauhaus where he learned 3D paper modelling from Josef Albers and László Moholy-Nagy as a student in the first Bauhaus class of 1919…

For more images, check out the comments down below.

(photos: quittenbaum.de, artnet.com, pamono.eu, auctionet.com, kreutzer-modern.de, 1stdibs.com, liveauctioneers.com)

Mid-Century, More Than

20 мая 2025 21:00

Шведский дизайнер Леннарт Бендер известен ныне лишь по своим работам, которые относятся к разным отраслям (от спортивного инвентаря и электроники – см. радиоприемник на черно-белом снимке – до мебели), а вот биографических сведений о нем практически нет. Известно, что он окончил стокгольмский Констфак, потом в течение нескольких лет преподавал промышленный дизайн и, будучи профессиональным промышленным дизайнером, мастерски управлялся с самыми разными технологиями и материалами: деревом, металлом, пластиком.

Бендер запомнился сотрудничеством со многими крупными производителями, в числе которых были «Electrolux», «Sony» и «ИКЕА», но сегодня мы хотим поделиться с вами его работой для стокгольмской компании «Wilo AB», креслом «Wibro», спроектированным в 1968 г. Это кресло-головоломка словно играет с человеком, создавая иллюзию неустойчивости, а на деле предлагает сидящему четыре точки опоры и надежно защищает его от круговерти дней, как хоккеиста – хоккейный шлем, на который оно очень похоже. «Ах, обмануть меня нетрудно! Я сам обманываться рад!»

———

Swedish designer Lennart Bender is now remembered for his extensive oeuvre that spanned many forms and categories (from sporting equipment and electronics – see, for example, his radio in the black-and-white picture here). His published bio, however, is anything but extensive. Born in 1949, he graduated from Stockholm’s Konstfack and taught industrial design there for a few years. A professional industrial designer himself, he was extremely versatile and equally masterful with various techniques and media such as wood, metal, or plastic.

Bender collaborated with major brands such as Electrolux, Sony, or IKEA, earning multiple industry prizes, including Red Dot and Good Design Award. He also contributed his designs to lesser known manufacturer such as Wilo AB. One of Bender’s works for Wilo AB was a 1968 chair called Wibro which certainly appears puzzling at first sight, what with its seemingly rocking base, yet provides utmost stability and protects the seater from the fast pace of changes around just like Bender’s patented hockey helmet it very much resembles… “Ah, it is easy to deceive me!... I long to be deceived myself!”

(photos: bukowskis.com, auctionet.com, design-market.eu, markhillpublishing.com)

Mid-Century, More Than

18 мая 2025 21:08

Вестник постмодернизма,
выпуск №203

На заглавном снимке запечатлены не только ширма из 35-мм кинопленки, но и ее авторы, Астрид Зала, Джейми Энли и Мэттью Пайар, молодые дизайнеры, создавшие в 1994 г. компанию «JAM». Этот лондонский коллектив сконцентрировал свое внимание на готовых объектах, «повседневных вещах и материалах, которым многие из нас не придают значения и которых мы зачастую даже не замечаем, - стремянках, экранах телевизоров, барабанах стиральных машин», превращая их в серийные изделия.

Одним из самых первых проектов «JAM» была серия табуреток, изготовленных из барабанов бывших в употреблении стиральных машин: «Иногда в ночи вдруг раздавался телефонный звонок: в 11 часов вечера, например, могла позвонить знакомая с сообщением, что только что за углом выбросили стиральную машину». Ребята извлекали барабаны, тащили их домой, очищали их от извести в своей ванне, которая вскоре очистилась от эмали, крепили к барабанам сиденья и продавали. Вскоре было решено поставить дело на поток: компания «Whirlpool» согласилась отдавать дизайнерам бракованные барабаны - так в 1994 г. появился шкаф «Robo-Stacker», фактически манифест ответственного потребления, а к 1998 г. компания наладила производство 25 самых разных изделий и начала сотрудничать и с другими крупными брендами.

———

Sunday Postmodernism,
Issue No. 203

The opening image shows not only a screen made of 35 mm films but also its creators, Astrid Zala, Jamie Anley, and Matthieu Paillard, three young designers who co-founded JAM in 1994. This London-based designed collective focused on ready-made things, "everyday objects and materials most of us don’t think about or even notice – ladders, television screens and washing machine drums” transforming them into multiples.

One of JAM's earliest projects was a series of stools made from recycled washing machine drums: “And it would be a telephone call at night, sometimes at 11 o'clock from a girlfriend. ‘Somebody's just thrown a washing machine out, round the corner.'” The team would then get into their car, extract a drum, haul it home, clean limescale off the drum in their bathtub (which soon lost its enamel), attach an upholstered seat to the drum, and sell it as a stool. Before long, they decided to scale up their business. JAM partnered with Whirlpool that agreed to provide them with non-marketable drums and that’s how the Robo-Stacker cabinet, essentially a manifesto of recycling, originated in 1994. By 1998, the company was already producing 25 diverse products, some in collaboration with other major brands like Sony.

(photos: imsvintagephotos.com, visualarts.britishcouncil.org, leboncoin.fr, debaecque.fr)

Mid-Century, More Than

17 мая 2025 21:27

По-отечески благословив молодую поросль, Луджи Фиджини и Джино Поллини, экспонировать на триеннале 1930 г. в Монце «Электрический дом», сам Джо Понти выступил на этом мероприятии с совсем иным проектом, который вместе с тем был крайне своевременным и даже – несмотря на очевидные неоклассические мотивы – современным. Своевременным, поскольку, понимая, что загородный отдых, бывший привилегией итальянской аристократии, постепенно становится доступным более широким слоям его сограждан, Понти начиная с 1928 г. работал над проектами загородных домов – правда, преимущественно на страницах своего журнала «Domus». В нем он предлагал соотечественникам строить «дома выходного дня», небольшие виллы «на берегах рек или озер», до которых можно было бы «легко добраться на переставшем быть роскошью автомобиле и которые бы «способствовали физическому и духовному оздоровлению итальянцев».

Современным же дом, представленный на триеннале, можно считать, поскольку в этом проекте Понти вместе со своим партнером Эмилио Ланча фактически воплотили один из важнейших принципов архитекторов-рационалистов, той самой пассионарной поросли, которая проектировала «Электрический дом»: «Отличительной чертой сегодняшней молодежи является стремление к ясности и мудрости… Заявляем открыто: …у нас нет намерения порвать с традицией… Новая, истинная архитектура должна быть производной тесного союза логики и рациональности»…

———

After giving his paternal blessing to the younger generation, Lugi Figini and Gino Pollini, to exhibit their Electric House at the 1930 Triennale in Monza, Gio Ponti produced and submitted a completely different design which was both timely and, despite its obvious neoclassical motifs, modern. We’re saying “timely” because Ponti, aware that holidays in the countryside were no longer a privilege of the Italian aristocracy and were becoming increasingly affordable to a broader population, had been working on holiday homes since 1928, primarily on the pages of his magazine, Domus. In particular, he proposed that his fellow citizens start building weekend houses “for Saturday and Sunday stays,” small villas “on the banks of rivers or lakes” that would be “a healthy and joyful resource for the refreshment of citizens easily reachable with the spread of cheap cars, from the city”.
 
We’re saying “modern” because Gio Ponti and Emilio Lancia’s house exhibited at the Monza Triennale embodied one of the most important principles of rationalists, those passionate “youngsters” who were busy building the Electric House: “… the hallmark of today's youth is a desire for lucidity and wisdom...This must be clear...we do not intend to break with tradition...The new architecture, the true architecture, should be the result of a close association between logic and rationality.”…

Mid-Century, More Than

15 мая 2025 21:21

Поскольку все ваше внимание наверняка приковано к Турции, посвятим и мы еще несколько строк истории мебельного дела в этой стране…

Перед вами красный стул, с которого началась история компании «Ersa», одного из ведущих турецких производителей мебели. В 1958 г. основатель компании, Метин Атабей Ата, вернулся из армии и поступил на работу в магазин тканей в Сивасе, которым управляли его отец и дядя и в котором можно было приобрести и другие товары для дома, в том числе стулья, кровати и пр.

В том же году Атабей Ата решил заняться изготовлением мебели и открыл собственную мастерскую, а уже в 1962 г. в условиях нехватки материалов спроектировал легендарный для турецкой мебельной промышленности стул с ножками из водопроводных труб (!), который быстро распространился по стране и стал фундаментом для нового предприятия. В 1971 г. растущее количество государственных заказов на мебель для школ и других учреждений побудило основателя компании перебраться в Анкару и построить там завод, существующий и поныне под названием «Ersa».

———

As Turkey is all over the news today, here’s a follow-up to our story on modern Turkish furniture-making…

Please meet the iconic red chair that kickstarted Ersa, one of Turkey’s leading furniture makers. In 1958, Metin Atabey Ata returned from the army and joined his father and uncle in running a textile shop in Sivas that also sold other household products such as chairs, beds etc.

The same year saw Atabey Ata founded his own workshop that produced metal furnishings. In 1962, faced with a shortage of materials, he designed an affordable chair whose legs were made of water pipes (sic!). The chair was a success and quickly turned into a legend cementing the business’s reputation as a reliable furniture-maker. In 1971, Atabey Ata’s workshop was no longer able to keep up with an increase in governmental commissions and he decided to relocate the factory to Ankara. Known as Ersa starting from 1978, the factory is still based in Ankara and has been flourishing ever since.

(photos: ersamobilya.com, datumm.org)

Mid-Century, More Than

13 мая 2025 21:18

Один очень редкий ежегодник о нидерландских ремеслах и промышленном дизайне «RUIMTE. Jaarboek van Nederlandsche Ambachts & Nijverheidskunst» за 1929 год заканчивается фотографиями двух стульев, которые по замыслу их автора, Геррита Ритвельда, предполагалось изготавливать из одного листа материала и выпускаться серийно. В отличие от стула из вулканизированной фибры, о котором мы уже писали здесь, его ровесник, тоже датированный 1927 годом, увидел свет лишь в виде запечатленного в сборнике бумажного макета и должен был изготавливаться из листа фанеры по выкройке, подготовленной Ритвельдом.

Считая перспективным массовое производство стульев из одного листа, Ритвельд продолжал экспериментировать и в том же, 1927, году создал прототип криволинейного кресла из фанеры, на спинке которого поставил штамп «EERSTE MODEL» (рус. «Модель №1»). Эта первая модель, собиравшаяся из пяти фанерных деталей, тоже осталась единственной и в 1950 г. была передана дизайнером в Городской музей Амстердама.

Продолжение все еще следует…

———

The authors of one rare yearbook on Dutch craftsmanship and industrial art, RUIMTE. Jaarboek van Nederlandsche Ambachts & Nijverheidskunst, that dates back to 1929 concluded the main text with two images that show Gerrit Rietveld’s one-sheet chairs both of which the designer envisioned as mass-producible pieces. Unlike one of them, the vulcanized fibre chair we’ve already written about here, the other chair, also designed in 1927, existed only as a scale paper model whose photograph was published in the said yearbook. According to Rietveld, this chair was to be produced of a single sheet of plywood according to the drawing which can also be found in the yearbook.

Inclined to believe that one-sheet chairs were something industrial furniture-making would benefit from, Rietveld continued his experiments and, in 1927, designed another curvilinear plywood prototype, this time of an armchair assembled of five pieces of plywood. Called the First Model (or Eerste Model, according to Rietveld’s stamp on the chair’s back), this armchair remained to be one and only copy of the design which Rietveld ultimately donated to the Stedelijk Museum in 1950.

To be continued.

(photos: stedelijk.nl, Flickr users Bibliotheek Rotterdam, Hans Jan Durr)

Mid-Century, More Than

11 мая 2025 21:18

Вестник постмодернизма,
выпуск №202
 
Интересный пример выхода за рамки модернистских «коробок» или шаров продемонстрировали архитекторы из австрийской студии «WG3». В 2012 г. они спроектировали мобильный дом «Гиперкуб», концепция которого покоится на трех китах: а) использование открытых участков с готовой инфраструктурой (в то же время возможно строительство и полностью автономных домов), б) изготовление небольших и транспортабельных жилых модулей, в) формирование нового направления в туристической индустрии (жилье в аренду в едином корпоративном стиле поставщика).
 
Замысел архитекторов основывался на желании создать временные, но комфортные условия для проживания в живописных и еще не испорченных массовым и «стационарным» туризмом местах. Так и появился прототип жилого модуля, в котором могут разместиться два человека и который можно быстро установить в «самом центре событий», при этом «не нанося вреда этому центру», поскольку после закрытия сезона модуль предполагалось демонтировать и перевезти в другое место. Концепция, конечно, не нова, но ее австрийское воплощение кажется остроумным и перспективным.
 
P.S. Дополнительные изображения и планы см. в комментариях к посту.
 
———
 
Sunday Postmodernism,
issue No. 202
 
What we are bringing you today is a remarkable example of thinking outside the box which attempts to break free from modernist prisms or spheres. Designed by the Austrian studio WG3 in 2012, this is a concept of a mobile home titled ‘Hypercube’ that rests on three key principles: a) the use of open areas with available infrastructure (alternatively also self-sufficient), b) the construction of small modular living units that are transportable, c) the creation of a new concept in tourism (the prepaid apartment) with a uniform corporate design.
 
The architects' vision was based on their desire to create a temporary yet comfortable living unit for scenic locations that remain untouched by mass and "stationary" tourism. This vision led to the prototype of a modular dwelling that can accommodate two people and be quickly installed “right in the center of the action, directly and exclusively, with the only advantage that the location is not affected in the long term” as the module was designed to be dismantled after the season and relocated elsewhere. While the concept is certainly not new, its Austrian interpretation seems quite ingenious and promising.
 
P.S. For additional images and plans, check out the comments down below.
 
(photos: wg3.at, Karin Lernbeiß via archdaily.com)

Mid-Century, More Than

10 мая 2025 21:29

В 1938 г. именитый японский архитектор Джим (Хитоси) Ватанабэ спроектировал новое здание для токийской штаб-квартиры страховой компании «Dai-Ichi Life», которое в 1945 г. было реквизировано американцами и использовалось в качестве штаб-квартиры Дугласа Макартура, главнокомандующего союзными оккупационными войсками. Вот что писал об этом проекте сам архитектор:

«Поскольку красивее участка нет во всем историческом центре Токио, изначально планировалось, что фасады здания будут решен в классическом стиле с колоннами по всему периметру. Однако ввиду нецелесообразности этого решения с точки зрения расходов на строительство и эксплуатируемой площади проект был пересмотрен в более прагматичном ключе: западный фасад, обращенный к пруду, получил всего десять квадратных в сечении колонн, которые усиливали выразительность основного фасада и защищали помещения от прямого солнечного света на закате и уличного шума».
 
Продолжение следует…

———

In 1938, Jim (Hitoshi) Watanabe, a celebrated Japanese architect, designed a new building for the Tokyo headquarters of Dai-Ichi Life, one of Japan’s major insurance companies. In 1945, the building was requisitioned by the Americans to function as the headquarters of Douglas MacArthur, Supreme Commander of the Allied Occupation Forces.

Here’s how the architect described the evolution of his design, “As this is the most scenic area in the Imperial Capital, plans were made for a Greek-style exterior with columns all around, but as this would have been wasteful in terms of construction costs and usable area, a practical design was chosen, with only ten square columns erected on the west side facing the moat, to add to the beauty of the building while blocking out the setting sun and noise. The rest of the building was made into an extremely simple exterior of steel-framed stone construction, with the main focus on the harmony between the walls and windows, and with the maximum volume permitted by building regulations.”

To be continued.

(photos: rubens.anu.edu.au, oldtokyo.com, digitalcommons.memphis.edu, awm.gov.au)

Mid-Century, More Than

10 мая 2025 12:21

В продолжение нашей заметки о послевоенном восстановлении города Ленина делимся праздничной историей дорогой Марины Юшкевич о восстановлении города Сталина.

———

Echoing our note about the post-war restoration of Leningrad is yesterday’s post about the restoration of Stalingrad, authored by our friend and colleague Marina Yushkevich.

Mid-Century, More Than

09 мая 2025 21:14

В центре заглавной фотографии, сделанной в операционной детской больницы имени Раухфуса во время празднования нового, 1944-го, года, - Кирилл Михайлович Петров-Полярный (1932-2017), сын хирурга Беллы Свержинской. В начале войны поезд, на котором Кирилл с бабушкой отправлялись в эвакуацию, был обстрелян немцами, и им пришлось вернуться в Ленинград. Став бойцом отряда ПВО, он дежурил на крыше больницы и в 11 лет был награжден медалью «За оборону Ленинграда» (внимательные читатели наверняка заметили ее на груди Кирилла).

В 1957 г. Кирилл Михайлович закончил Мухинское училище и стал заниматься прикладными видами искусства. На счету художника огромное число работ из самых разных областей: от оформления интерьеров атомных ледоколов и судов космической флотилии до изделий из стекла и керамики. Работая художником по фарфору, Кирилл Михайлович преуспел во всех видах керамики, прекрасно чувствуя материал и подчеркивая особенности шамота, фаянса, майолики и, конечно, фарфора. Чего стоит один только сервиз «Суздаль» c последних снимков!…

———

The opening picture shows the NY celebrations that took place in an operating room of Leningrad’s Rauchfuss Pediatric Hospital in 1944. The boy in the center is Kirill Petrov-Polyarny (1932-2017), the son of hospital’s surgeon, Bella Sverzhinskaya. When Kirill and his grandmother were being evacuated from Leningrad at the dawn of WWII, their train was shelled and they had to stay in the city. A young member of an air defense squad, he took on fire watch duties at the hospital looking out for incendiary bombs and, at just 11, was awarded with “For the Defense of Leningrad” medal you may have noticed on his chest.

In 1957, Petrov-Polyarny graduated from the Mukhina School and pursued a prolific career in applied arts that spanned many areas, from the interiors of nuclear-powered icebreakers and naval space fleet vessels to glassworks and ceramics. Thanks to an intimate feel he had for the material, Petrov-Polyarny was dexterous with all kinds of ceramics, showcasing the beauty of stoneware, faience, majolica, and porcelain through form and ornament. The Suzdal set in the last images here is a telling example of his talent…

Mid-Century, More Than

08 мая 2025 21:33

«Полагаю, что важнейшей отправной точкой при создании чего-либо является полезность проектируемого объекта для человека. Если в основе создания предмета нет человеческой потребности, его даже нельзя рассматривать с точки зрения дизайна».

В 1971 г. Анджело Манджаротти спроектировал уличный фонарь «Cementa», стимулом к созданию которого была повышенная социальная ответственность дизайнера. Коллега Манджаротти, архитектор и дизайнер Франко Рагги, однажды задал маэстро вопрос, продиктованный, вероятно, сходством между светильником «Cementa» и гораздо более известным уличным фонарем «Borne Béton», в 1952 г. созданным из бетона Ле Корбюзье (фото 5-10): «Раз уж мы заговорили о “правильных” массах и размерах, объясните мне суть модели “Cementa”, уличной лампы из необработанного бетона… Вы делали ставку на эффект семантической неожиданности: тяжелый и массивный кусок бетона вдруг становится проводником света?»

Объяснение Манджаротти приводим без купюр: «Мне жаль вас разочаровывать, но у этого светильника несколько иная, менее культурная история. В тот период я работал на строительстве фабрик в Брианце. Возвращаясь на машине домой неизменно холодными, темными и туманными вечерами, я всякий раз обращал внимание на бедных девушек вдоль дороги, проституток, которым приходилось жечь автомобильные покрышки, чтобы согреться. Тогда меня и посетила мысль создать объект, который бы излучал свет и тепло, на котором можно было бы сидеть и который – за счет расположения у проезжей части – еще служил бы бордюрным камнем. Эта идея со временем адаптировалась под запросы рынка и воплотилась в виде садового фонаря».

———

“I would say that the fundamental starting point for designing an object of design lies in its usefulness to people. An object that is not born of a need cannot even be considered as belonging to this category, design.” 

In 1971, Angelo Mangiarotti designed an outdoor lamp call Cementa which strongly reflects the architect’s social responsibility ethos. In an interview with Mangiarotti, Franco Raggi, another celebrated Italian architect and designer, came up with a question that may have been inspired by a similar, yet much better known design, Borne Béton, a 1952 garden lamp by Le Corbusier (pics 5-10), and goes as follows, “Speaking of ‘correct’ weights and thicknesses, explain to me ‘Cementa’, an outdoor lamp made of exposed cement. Is there a certain semantic short-circuit, solid, massive cement that becomes a luminous object?”

We feel we must publish Mangiarotti’s response in full and uncensored, so here it is: “I’m sorry to disappoint you, but that lamp has a slightly… different, less cultured history. I used to work in Brianza making factories, and coming back by car in the evening it was always… dark and foggy, cold, and on the road there were these poor girls, prostitutes who burned their tires to keep warm… And I had the idea of making an object that would give them light and warmth and that they could sit on, and, since it had to be on the road, it would work like a kerbstone. Then the idea adapted to the market and became a garden lamp…”

(photos: petruccimarco.it, contemporaryartdaily.com, mutualart.com, auktionsverket.com, cambiaste.com, nemolighting.com)

Mid-Century, More Than

07 мая 2025 12:47

Евгений Адольфович Левинсон – если не самый любимый, то точно один из наших любимейших ленинградских архитекторов (в первую очередь потому, что ему мы обязаны застройкой самого сердца родной Петроградской стороны, о чем у нас уже, кстати, готов очередной лонгрид). Поэтому мы совершенно искренне и бескорыстно хотим поделиться с вами замечательной новостью: с 20 по 25 мая в Петербурге пройдет первый (!) архитектурно-театральный фестиваль «Персона Левинсона», приуроченный к 130-летию со дня рождения архитектора. Полная программа фестиваля опубликована здесь, а мы лишь сообщим, что планируются и лекции уважаемого Вадима Басса (!), и экскурсии, и, конечно, спектакль…

———

Evgeny Levinson is one of our most favorite Leningrad architects, if not the absolute favorite. Our affection to his architecture is partially due to the fact that he was responsible for designing – over his lifetime – a whole range of buildings that form the heart of Petrogradsky District (and will soon be the subject of a long read we have already put together). That’s why we are genuinely excited to share an important announcement with you. From May 20th to 25th, St. Petersburg will be home to Persona Levinsona, our city’s first ever architecture-meets-theater festival to celebrate the 130th anniversary of the architect. Here’s a link to the festival program that will feature lectures by Vadim Bass, which are not to be missed, guided tours, and, of course, a theatrical performance…

Mid-Century, More Than

06 мая 2025 10:02

Друзья, на прошлой неделе случилось непоправимое: наша подруга и коллега Даша Сорокина, без преувеличения главный эксперт по Баухаусу в Телеграме, случайно удалила свой канал. Сам канал с материалами чудом удалось восстановить (спасибо добрым людям, которые, надеемся, это читают!), а вот 4200 подписчиков канули в Лету, и технической возможности вернуть их нет. Если вы были подписаны на Дашин канал и вдруг его потеряли, то вот он, а если вы искали канал с экспертными материалами о Баухаусе и авангарде в целом, то вот он. Будем очень признательны, если вы распространите эту новость среди своих знакомых, кому может быть интересна эта тема. Давайте поможем Даше найти утраченных подписчиков!

t.me/bauhausinrussian

———

Dear Community, we are reaching out to you because we really need your help. Last week, our dearest friend and colleague Daria Sorokina, who is, without exaggeration, the leading expert on Bauhaus on Telegram, accidentally deleted her channel. The channel itself, along with its brilliant content, was miraculously restored (huge thanks to one kind-hearted individual who is hopefully reading this!), but its 4,200 subscribers are gone forever and there’s technically no way to recover them except ask for your assistance. If you were subscribed to Daria’s channel and suddenly lost it, here it is. And if you’ve been looking for a channel with top-notch content on Bauhaus and modernism in general, again, here it is. We’d also be immensely grateful if you could share this news with anyone who might be interested in the subject. Together we can certainly help Daria reconnect with her subscribers!

t.me/bauhausinrussian

Mid-Century, More Than

04 мая 2025 21:14

…По утверждению наших знакомых итальянцев, название ершика, в котором многие наверняка узнали корень merda (ит. дерьмо) и уменьшительно-ласкательный суффикс -lino (Марко > Марколино), не звучит оскорбительно и в совокупности с художественным решением вызывает улыбку. В связи с этим мы не могли не задуматься, можно ли подобрать русскоязычный (а для нашей англоязычной аудитории – английский) эквивалент итальянскому названию, но такой, чтобы он был приятен и слуху, и вкусу. Не хотите попробовать поиграть в эту культурно-лингвистическую игру, а мы премируем предложившего лучший, на наш скромный взгляд, вариант хорошей книгой - все-таки неделю назад вышел 200-й выпуск нашего воскресного «Вестника постмодернизма»!

(Компания «Alessi», к сожалению, не заплатила нам за этот пост ни копейки – просто нам очень интересно, выполнима ли эта задача).

———

…Interestingly, coined of the Italian “merda” (or shit in English) and the diminutive suffix -lino, as in Marco > Marcolino, the name of this toilet brush was just as unconventional as the form. That said, our Italian friends we have contacted to enquire about the perception about this product claim that, despite its clear connotations, the name Merdolino does not sound offensive in Italian, especially when viewed in conjunction with Giovannoni’s product. This got us thinking about a Russian (or English) equivalent this brush could be marketed as in Russia or elsewhere and we decided to have a brainstorming session together, so if you are in the mood for a bit of linguistics-meets-marketing exercise on a Sunday night, do share your ideas down below and we will award the best suggestion with a book - after all, we celebrated the 200th issue of Sunday Postmodernism a week ago!

(Needless to say, this content is regrettably not being sponsored by Alessi – we are genuinely curious to see if we can come up with something just as funny and non-offensive).
 
(photos here and above: alessi.com, stefanogiovannoni.com, Emanuela Carelli via klatmagazine.com, wright20.com)

Mid-Century, More Than

03 мая 2025 22:23

…Хоть архитекторы-рационалисты всячески старались отмежеваться от футуристов, дом получился крайне футуристичным. Благодаря встроенной мебели, сдвижным перегородкам, однородному освещению, ради которого архитекторы отказались от люстр, заменив их настенными светильниками, и тщательно продуманной планировке всего пространства и в особенности таких энергозатратных зон, как кухня, при проектировании которой помогавший архитекторам Пьеро Боттони детально рассчитывал маршруты движения, «Электрический дом» опередил время и, хоть простоял на выставке всего несколько месяцев, два года спустя был включен Генри-Расселом Хичкоком и Филипом Джонсоном в каталог «Интернациональный стиль» в качестве примера этого нового направления…

P.S. Дополнительные изображения, в том числе рендеры, подготовленные редакцией ArchiDiAP, см. в комментариях к посту.
 
———

…Although rationalists in general and Figini and Pollini in particular tried to distance themselves from Italian futurists, the Electric House turned out to be highly futuristic. Thanks to built-in furniture, sliding partitions, homogeneous lighting (attained through abandoning ceiling lamps in favor of wall lights), and meticulous planning of the inner space (especially in labor-intensive areas like the kitchen, which was designed by Piero Bottoni, also part of Gruppo 7, through a careful analysis of routes and movements), the house was years ahead of its time. And yet there it was, available for purchase at 60,000 or 80,000 liras, depending on whether furnishings were needed. Even though the house was demolished after the Triennale, it was cited as an example of International Style by Henry-Russel Hitchcock and Philip Johnson in MoMA’s famous catalog "The International Style"…

P.S. For more images and renderings by ArchiDiAP, check out the comments down below.

(photos: archidiap.com, urbipedia.org, klatmagazine.com, ingegneriainpillole.it, girmi.it, DE AGOSTINI PICTURE LIBRARY/Getty Images, dialecticsofmodernity.manchester.ac.uk)

Mid-Century, More Than

21 мая 2025 21:15

«Советский художник не может быть безразличен к тому, что окружает народ в повседневной жизни. Нельзя украшать только музеи – нужно украсить жизнь человека».

Рассказывают, что однажды Исидор Фрих-Хар пришел в гости к Валериану Куйбышеву, с которым познакомился еще в Самаре, когда воевал против белочехов. Жена Куйбышева подала художнику чай (или кофе) в чашке с надписью «Даешь нефть!» (именно такой чашки мы не нашли, но суть, думаем, ясна). Фрих-Хару не понравился диссонанс между формой и содержанием, и Куйбышев на это предложил ему самому заняться проектированием изделий из фарфора и фаянса. Так в 1926 г. Фрих-Хар, художник-самоучка, открывший для себя лепку в десятилетнем возрасте, когда в его родном Кутаиси на лето остановился скульптор, поступил на Конаковский фарфоровый завод и поначалу учился работе с керамикой в художественном цехе, а уже в 1928 г. основал на заводе художественную лабораторию, которой руководил до конца своей жизни.

Одной из первых тестовых работ Фрих-Хара, появившихся в 1926 г., был чайник в виде верблюда, остроумное изделие, форма которого прекрасно согласовывалась с содержанием. Чайник пришелся по душе всему коллективу фабрики, и это было только начало…

Продолжение следует…

———

"A Soviet artist cannot remain indifferent to the everyday environment of the people. Decorating museums alone is not enough—one must add beauty to human life itself."

Legend has it that Isidor Frikh-Khar once visited Valerian Kuibyshev, whom he had met back in Samara while fighting against the White Czechs. Kuibyshev’s wife served the artist tea (or coffee) in a motivational Dulyovo cup with a slogan on that said “We need more oil!” Frikh-Khar was confused with the blatant conflict between form and content(s) and told Kuibyshev about it. The latter responded by suggesting that Frikh-Khar try his hand designing porcelain and faience pieces himself, so, in 1926, Frikh-Khar ended up at Konakovo Porcelain Factory. A self-taught artist who discovered sculpting at the age of ten when a sculptor came to stay in his native Kutaisi for the summer, Frikh-Khar started out as an apprentice at the factory’s workshop and, in 1928, founded an artistic laboratory at the factory, which he would head for the rest of his life.

One of Frikh-Khar’s first experimental works from 1926 was a camel-shaped teapot, a witty piece whose form matched content(s) perfectly. This teapot garnered a lot of praise from the factory’s staff and that was just the beginning…

To be continued.

(photos: goskatalog.ru, oms.ru, johanajollygirl.livejournal.com)

Mid-Century, More Than

19 мая 2025 21:21

«…Или слушается дело,
И судья готов вердикт свой оглашать,
Но часы четыре бьют, и друг друга все зовут
К столу, ведь время пить чай…»

(отрывок популярной британской песни «Everything Stops for Tea»)
 
Любопытно, что, в то время как дома британцы доверяли приготовление чая будильнику, на работе они активно пользовались услугами профессиональных разносчиц чая. Началось это во времена Второй Мировой войны в качестве эксперимента по поднятию боевого духа у населения. Услуга была настолько популярна, что эта должность сохранилась в Британии и в послевоенные годы и даже распространилась за пределы острова, проникнув, в частности, в Австралию. Во время чайного перерыва разносчицы обходили своих подопечных с тележкой, снабжая их не только долгожданными чаем и печеньем, но и новостями, сплетнями и хорошим настроением.
 
В 1970-х гг. страна, как известно, столкнулась с экономическим кризисом, одной из причин которого была деятельность профсоюзов, в том числе установленные профсоюзами чайные перерывы, казавшиеся общественности чрезмерными. С урезанием этих перерывов и оптимизацией штатных расписаний в 1970-80-х гг. должность разносчицы чая постепенно была упразднена. Отчасти поэтому в Великобритании значительно позднее, чем за океаном, распространились торговые автоматы. Но о других странах мы поговорим в следующий раз… А пока всем хорошей рабочей недели!

———

“…Oh, a lawyer in the courtroom
In the middle of an alimony plea
Has to stop and help 'em pour when the clock strikes four,
Everything stops for tea…”

(“Everything Stops for Tea…”, a popular British song)
 
Paradoxically enough, while it was common in the UK to have tea made by alarm clocks at home, hardly anyone would consider having a tea-vending machine at work. Instead, the British would rely on the services of professional tea ladies. This began during World War II as an experiment to boost public morale. However, the service was so popular that tea ladies would be employed by businesses and public institutions even after the war and this role would spread beyond the UK, reaching places like Australia. The job of a tea lady consisted of making office rounds during tea breaks with a tea trolley, providing their clientele not only with tea and biscuits but also with news, gossip, and good cheer.

In the 1970s, as the country was struggling with an economic crisis, which was partly due to trade unions and union-mandated tea breaks the public deemed excessive, Margaret Thatcher carried out a series of reforms that impacted the length of tea breaks and the role of the tea lady, which was gradually phased out as a cost-saving measure and replaced with vending machines in the 1970-80s. This was one of the reasons why vending machines spread across Britain much later than they had done overseas, but this is going to be the subject of our next chapter… In the meantime, have a great week ahead!
 
(photos: Herald Sun via oldtreasurybuilding.org.au, M. Fresco/Evening Standard/Hulton Archive/Getty Images, prints-online.com, Battye Library,  Edward Miller/Keystone/Getty Images, Brendan Read/Fairfax Media via Getty Images, Hulton Archive/Getty Images)

Mid-Century, More Than

17 мая 2025 21:27

…Подходя к решению этой задачи с позиций логики и рациональности, Понти мастерски соединил в своем доме откровенно палладианские черты с современными архитектурными концепциями. Особенно это заимствование у предков и современников заметно в сочетании двухскатной крыши в приватной части дома с эксплуатируемой кровлей над двухуровневой зоной гостиной. Понти словно намеренно приставил сбоку винтовую лестницу, нарушив симметрию главного фасада и тем самым подчеркнув наличие террасы на крыше.

«”Комфорт” итальянского дома не определяется лишь соответствием жилища нашим нуждам и потребностям, качеством и удобством организации нашей жизни. “Комфорт” заключается в чем-то большем: в соразмерности архитектуры нашим мыслям, в простоте архитектуры, здраво отвечающей нашим привычкам, в гостеприимстве архитектуры, своей широтой дарящей нам ощущение уверенности и насыщенности жизни, и, наконец, в легкости, радости и красоте, с которой архитектура открывается и обращается к природе, в способности итальянского дома дать нашему духу восстановиться посреди умиротворяющей глаз и залитой солнечным светом природы. Именно в этом и состоит “комфорт” в полном смысле этого итальянского слова».

———

…Driven by the close association of logic and rationality, Ponti was masterful in blending overtly Palladian features with the latest architectural trends. This synergy of what Ponti borrowed from tradition and modernity is particularly noticeable in the combination of a pitched roof in the private part of the house with a roof terrace over the double-height living room. Ponti’s placement of a spiral staircase outside the house feels intentional as it breaks the classical symmetry of the house and emphasizes its modern roof.

“The ‘comfort’ in the Italian house is not only in the correspondence of things to the necessity, the needs, the comforts of our life and the organization of services. This ‘comfort’ lies in something bigger: it is in architecture’s ability to give measure to our own thoughts, in its simplicity that healthily responds to our customs, in welcoming us with a sense of a confident and plentiful life, and finally, in its easy, joyful, and decorated opening to and communicating with nature, it is in the invitation that the Italian house offers our spirit to rejuvenate itself in restful visions of peace, in sunny nature; this is what the Italian word ‘comfort’ truly implies.”

(photos: giopontiarchives.com, arengario.net, engramma.it, Renzo Zavanella. Communications Study Center and Archive, University of Parma, Bombelli Girolamo, lombardiabeniculturali.it)

Mid-Century, More Than

16 мая 2025 21:12

История дизайна знает множество керамических светильников. Например, глиняные масляные лампы были известны еще с древности (на заглавных фотографиях несколько таких светильников, которыми пользовались древние римляне). Современный нам житель Ломбардии, выдающийся миланский архитектор и дизайнер Марчелло Кунео, в 1966 г. спроектировал керамическую настольную или прикроватную лампу, которая, по его утверждению, была первым цельнолитым светильником (вероятно, среди электрических).

В следующем году лампа Кунео была представлена на международной выставке керамики в Виченце, где была отмечена премией Андреа Палладио за применение промышленных технологий в керамике, а в 1972 г. отправилась в Нью-Йорк на знаменитую выставку «Италия: ландшафт нового быта».

По пятничному обыкновению предлагаем вам вспомнить историю Италии и отгадать название этого светильника или, по меньшей мере, сказать, чем вдохновился миланец Кунео?

———

The history of design has witnessed many lamps made of ceramics; terracotta oil lamps, for example, were used since the dawn of times such as these ones found in Ancient Rome. In 1966, Marcello Cuneo, an outstanding Italian designer and architect based in Milan, Lombardy, produced his own take on ceramic lights designing a table or bedside lamp which he claims was the first ceramic lamp cast in one piece (we assume he references electric lamps only that had commonly been supplied with ceramic bases, for example).

The next year, his lamp was exhibited at the International Ceramics Show in Vicenza, earning Cuneo the Andrea Palladio Award for the use of industrial technologies in ceramics. In 1972, the lamp was dispatched to New York to represent Italian lighting designs at the famous MoMA exhibition titled Italy: New Domestic Landscape.

As it’s time for our usual Friday night quiz, do you think you can freshen up your memories of the history of Italy and guess the name of this lamp or, at least, what Cuneo was inspired by when creating it?

(photos: artorigo.com, wright20.com, city-furniture.be, fineart.dimanoinmano.co.uk, studiocadmium.com, marcellocuneo.com, barakatgallery.eu, statemuseum.arizona.edu)

Mid-Century, More Than

14 мая 2025 21:11

Дизайнерский Телеграм на этой неделе благоухает сиренью: Даша Соболева напоминает, что сирень нельзя рвать, Лена Гуляева составляет карту сирени Москвы, Алена Сокольникова делится примерами отечественной (и не только) продукции с изображениями сирени, а у нас «назрел» вопрос: почему в декоративно-прикладном искусстве так мало удачных образов сирени? Может быть, потому, что до недавнего времени сирень считалась садовым кустом, неблагородным растением? А, может, оттого, что в отрыве от куста ветка сирени становится безжизненной? А, может, просто очень сложно добиться от нарисованной или вылепленной ветки сирени всего букета ассоциаций, связанных с цветением сирени? Ощущения обновления и возрождения, воспоминаний о влюбленности, ночных прогулках школьных каникулах…

Из русских художников лучше всего это получилось, пожалуй, у нашего без преувеличения любимого мастера, Юрия Михайловича Львова, работавшего на Первомайском фарфоровом заводе. Большинство его скульптурных миниатюр настолько по-весенне-летнему теплые, что каждую из них можно мысленно дополнить цветущим кустом сирени: возможно, отчасти поэтому Юрий Михайлович не стеснялся использовать сиреневый цвет в своих работах, а в 1969 г. и вообще создал композицию, в которой сирень является протагонистом, «Когда цветет сирень»…

Будем вам очень признательны, если поделитесь своими любимыми изображениями этого растения, ассоциациями с его цветением и мыслями о том, почему же сирень - нечастый мотив у художников-прикладников.

Дополнительные изображения см. в комментариях к посту.

———

This week, the design community in Telegram is simply blooming with lilacs: Daria Soboleva reminds us not to pick lilacs, Lena Gulyaeva is mapping out Moscow’s lilac spots, Alyona Sokolnikova shares examples of Russian (and foreign) products featuring lilac motifs, and we’ve been wondering: why are lilacs so underrepresented in decorative arts? Could it be because, until recently, lilacs were seen as humble garden blooms unlike chrysanthemums and other noble flowers, for example? Or is it because a cut branch loses its vitality once separated from the bush? Or perhaps it is incredible difficult to capture the range of associations one has with blooming lilacs such as renewal, rebirth, memories of first love, school vacations in a painted or sculpted form?

Of all the Russian designers, this motif was perhaps best represented by our favorite (no exaggeration) porcelain artist, Yuri Lvov, who was employed by Pervomaysky Porcelain Factory. Most of his porcelain genre scenes are so warm and spring-like that you can almost imagine a blooming lilac bush beside each one. Maybe that’s why he wasn’t afraid of using lilac hues in his works and, in 1969, even created a miniature called “When the Lilacs Bloom”, where lilacs take center stage…

We’d be very grateful if you shared your favorite depictions of lilacs, the feelings blooming lilacs evoke in you, and your thoughts on why this motif is so rare in applied arts.

For more images, check out the comments down below.

(photos: iss.rybmuseum.ru, goskatalog.ru, dvaveka.ru, sov-art.ru, yarodom.livejournal.com, dzen.ru/r_grani)

Mid-Century, More Than

12 мая 2025 21:10

Перед вами еще одна работа итальянского мастера фотографии Джанни Беренго Гардина, которая была известна в Советском Союзе, поскольку Сергей Морозов включил ее в свою замечательную книгу «Искусство видеть» - в качестве примера итальянского реализма в фотоискусстве. Как мы неоднократно отмечали, история модернизма неразрывно связана с историей войн. Гардин, фотограф-самоучка, впервые взял в руки камеру, когда ему было 13 лет: «Во время оккупации Рима, где я жил тогда, немцы реквизировали у местных жителей все оружие и фотоаппараты. Я не имел ни малейшего представления о фотографии, поскольку ни разу в жизни не фотографировал. Тем не менее, в качестве мальчишеского знака протеста я втайне от мамы взял ее фотоаппарат (бокс-камеру – MCMT) и две кассеты с пленкой и отправился в город фотографировать».

Война оставила неизгладимый отпечаток на Гардине: «С того момента я не только стал отвергать любые проявления насилия или подавления личности, я начал культивировать жизнь по принципу “carpe diem”. Жизнь вне связи с прошлым, жизнь без мечтаний о будущем, которое никогда не случится. Такое отношение освободило меня от каких-либо амбиций, в то же время поселив во мне бремя сожалений. Но, в первую очередь, оно подарило мне потребность жить полной жизнью до самого конца».

Гардин вернулся к фотографии лишь в 1954 г., задавшись целью документировать свою эпоху, преимущественно в Италии. Документировать, не приукрашивая реальность, всегда делая выбор в пользу снимка, а не изображения. Документировать эпоху в лицах, даже когда лиц нет или они не видны, как на этом снимке, сделанном в Тоскане в 1958 г.

Продолжение следует…

———

Here’s another famous piece by Italian photographer Gianni Berengo Gardin, which was even known in the Soviet Union because Sergei Morozov included this picture in ‘The Art of Seeing’ as an example of Italian realism in photography. As we have repeatedly noted, the history of modernism is inextricably linked to the history of wars. This premise holds true for Gardin, a self-taught photographer, who first picked up a camera at the age of thirteen, “The Germans, during their occupation in Rome where I used to live, forced the population to hand over all the cameras and all the weapons to the police. I had absolutely no idea of how to take a photo, because I had never done it before, but as a rebel boy I stole this old (belly – MCMT) camera from my mom, I put two reels in and I went around Rome to photograph. It was just an unconscious rebellion act of a kid"…

WWII left an indelible mark on Gardin and his oeuvre, “From that moment on, besides refusing any shape of violence or subjugation, I have matured the idea of a carpe diem life. A life without links with the past, without dreams for a future that could never happen. If this took the desire of ambition off from me, it also gave me the weight of regret. But mostly, it gave me the need of living, till the end, a full life.”

Gardin took up his camera again only in 1954 with the goal of documenting his epoch, mostly and especially in Italy. Documenting it without embellishing the reality, always choosing the photograph over the image. Documenting the epoch through faces, even when there are none or they remain hidden, like in this shot taken in Tuscany in 1958.
 
To be continued.
 
(photo: peterfetterman.com, social.shorthand.com, calcografica.it)

Mid-Century, More Than

11 мая 2025 11:15

Друзья, и вновь мы к вам с подборкой здоровских каналов об архитектуре и урбанистике.

———

Dear Community,

We’ve curated yet another list of architecture- and urbanism-oriented channels. Check it out below.

🌟 Drafting Design - Авторские чертежи, профессиональное проектирование и уникальные технические решения от Глеба Гончаренко.

♋️ Архиблог - авторский канал архитектурного обозревателя Анны Мартовицкой. В формате телеграм-постов Анна рассказывает о новых ярких постройках, а по пятницам публикует обзоры интересных книг по архитектуре.

9️⃣ Mid-Century, More Than - единственный русско-английский канал о модернизме (в том числе пре- и пост-) в архитектуре, дизайне и культуре.

🌗 АРХИТАЙМ - самые яркие новости архитектуры и дизайна с примесью флёра современного искусства, а также поток вакансий и крутых конкурсов для архитекторов и дизайнеров.

🌕 prorusmag - канал старейшего отечественного архитектурного издания «Проект Россия». Публикует объекты, обзоры, идеи, анонсы, мнения - всё лучшее, что есть в российской архитектуре.

🌖 Каталог Алвара Аалто - канал о предметном и промышленном дизайне в России. Автор ходит на производства, пишет про дизайнерские интерьеры и поддерживает проекты начинающих дизайнеров.

👩 Ваша ЛП @elenpudova. Все об урбанистике: конкурсы, воркшопы, новости и непрошенное личное мнение.

1️⃣ Журнал "Экоурбанист". Мы знаем как делать дождевые сады, зелёные крыши, как меняется климат в городе и как на это можно повлиять проектировочными решениями.

🏐 spaces urban - здесь город становится искусством! Вас ждут уникальная современная архитектура, интервью с урбанистами и исследования о влиянии города на жизнь.

0️⃣ АИД - Архитектура и Дизайн - приглашает вас в увлекательное путешествие по самым удивительным архитектурным проектам разных эпох и дизайнерским решениям со всего мира.

✅Подписка на все каналы

Mid-Century, More Than

10 мая 2025 12:21

С праздником! Для меня день Победы – это радость завершения войны, гибели и разрушений. Самое страшное позади, а впереди МИР! А с ним медленное, непростое восстановление, начало пути к нормальной жизни. И на этом пути есть свои герои.

Традиционно в этот день я пишу про #поствоенныйreuse, но сегодня хочу рассказать про людей, который взяли в руки лопаты и тачки и начали разбирать завалы, чтобы жить дальше. Их было удивительно много, но одни из самых первых – так называемое черкасовское движение в Сталинграде, зародившееся в июне 1943 года — всего через 4 месяца после окончания легендарной битвы. Город лежал в руинах, мужчины были на фронте, государство было занято войной. И созидательное движение начали женщины, что удивительно – работницы детского сада.

Если вы видели снимки Сталинграда после бомбежек, вы представляете, что город был разрушен почти полностью. От жилого фонда осталось даже не 10 %. Воспитательница сада Александра Черкасова собрала коллег — 19 сотрудниц детсада — и повела их разбирать завалы знаменитого Дома Павлова. Они расчищали лестничные клетки, выносили камни, убирали арматуру, разбирали остатки стен. А после обратились через газету ко всем жителям города: приходите, помогайте!
Город откликнулся. К концу 1943 года в Сталинграде работало уже более 820 черкасовских бригад, а в 1945-м — 1227.

Изначально черкасовцы убирали щебень, мусор, осколки, но очень быстро стало понятно: чтобы строить по-настоящему, нужны профессионалы. И эти женщины (а это были в основном женщины) сами начали учиться. Вечерами они осваивали профессии каменщика, плотника, столяра. Только в Сталинграде за 1944 год около 3000 домохозяек, рабочих, служащих стали строительницами. И они восстанавливали не просто города, они восстанавливали нормальную жизненно .

В энциклопедии Волгоградской области говорится, что к концу 1943 года они восстановили 5 больниц, 12 детских садов, 23 школы, посадили почти 100 тысяч деревьев и заново построили 88 жилых домов.

На фото – знаменитый дом Павлова в Сталинграде-Волгограде. Дом, с которым связана героическая военная история (его невероятно долго и мужественно обороняли), и не менее героическая история гражданская (это первый восстановленный дом). Эта вот кирпичная часть с надписью кусок старого дома и памятник черкасовцам В надписи "Отстоим тебя, родной Сталинград", над буквами т и о в слове "отстоим" кто-то из добровольцев приписал р, так что получилось "Отстроим тебя, родной Сталинград".

Mid-Century, More Than

09 мая 2025 21:15

…Кирилл Михайлович приложил руку и к другим видам декоративного искусства. В частности, между 1958-1965 гг. он стал автором ожерелья, выполненного в смешанной технике (см. последнее фото). Поскольку сегодня пятница и мы не можем оставить вас без традиционного вопроса, предлагаем желающим отгадать, каким ласковым словом Кирилл Михайлович назвал это украшение?

———

…As mentioned, Petrov-Polyarny made a name for himself in other applied arts as well. For example, the closing picture shows an amazing mixed-media necklace he designed at some point between 1958 and 1965. As it’s Friday and time for our usual quiz, do you think you can guess the diminutive name the designer gave this necklace?            
 
(photos here and above: Rauchfuss Hospital’s archives via rg.ru, goskatalog.ru, artyx.ru, kommersant.ru)

Mid-Century, More Than

09 мая 2025 10:47

Дорогие друзья, поздравляем вас с Днем Великой Победы!

Низкий поклон ветеранам и вечная память, слава и безмерная благодарность прадеду, пропавшему без вести под Вязьмой, и миллионам других наших предков, не доживших до Победы!

С Праздником!

———

Dear friends, as we are celebrating the 80th anniversary of the victory in WWII, we would like to wish you and your families a Happy Victory Day with a deep bow to all the veterans and eternal memory, glory, and boundless gratitude to the millions of others who, like the admin’s great-grandfather reported missing in action near Vyazma, did not live to see Victory!

Mid-Century, More Than

07 мая 2025 21:10

Одним из дизайнеров, приложивших руку к послевоенному обновлению фабрики «Rosenthal» и Германии в целом, был Ханс Хоффманн-Ледерер. В 1919 г., когда известный нам Фриц Хайденрайх был принят на фабрику, Хоффманн-Ледерер поступил в только что открывшийся Баухаус, где учился до 1924 г., познакомился с будущей женой, Милой Ледерер, и сформировался не только как дизайнер, но и как преподаватель – настолько, что после войны активно способствовал созданию на базе Веймарского университета колледжа архитектуры и изобразительного искусства, который открылся в 1946 г. и обучение в котором было построено по принципам Баухауса.

Сам дизайнер преподавал в новом колледже до 1950 г., а затем перебрался в Западную Германию и, помимо преподавания, в начале 1950-х гг. стал вместе с женой сотрудничать с упомянутой фабрикой, для которой создал несколько мастерски вычерченных ваз с акцентированно асимметричными и лаконичными формами.

P.S. В качестве бонуса не можем не поделиться с вами графикой Хоффманна-Ледерера – см. здесь и в комментариях.

Продолжение следует…

———

Hans Hoffmann-Lederer was yet another designer who helped steer both Rosenthal and his home country as a whole to modernity in the post-war years. In 1919, the year Fritz Heidenreich joined Rosenthal, Hoffmann-Lederer was admitted to the newly founded Bauhaus. He stayed there until 1924 meeting his future wife, Mila Lederer, and growing both as a designer and a teacher in the process. Even though he started his career with an apprenticeship in stonemasonry, it is his formative Bauhaus years that would have a profound influence on his subsequent work - so much so that he became one of the founders and teachers at the College of Architecture and Fine Arts that opened in 1946 on the premises of Weimar’s Bauhaus University and boasted a Bauhaus-inspired curriculum.

Hoffmann-Lederer would remain on staff there until 1950, at which point he moved over to West Germany and continued teaching and working on design commissions. In the early 1950s, he collaborated with Rosenthal, producing a series of vases whose minimalist asymmetry exemplified the free-form aesthetics of the day – just like Heidenreich’s pieces did.

P.S. Hoffmann-Lederer was also an accomplished black-and-white artist and we cannot help sharing a few of his artworks here and below.

To be continued.

(photos: boasantik.com, ch.shopping.com, ritrovato.com.au, deeds.news, mehlis.eu, quittenbaum.de)

Mid-Century, More Than

06 мая 2025 21:02

Как и многие другие современники, Геррит Ритвельд долгое время был одержим идеей создания стула из одного листа материала. В 1927 г. на свет появился стул «Birza», изготовленный для квартиры амстердамского аптекаря Якоба Бирзы, в которой Ритвельд вместе с Трюс Шредер (той самой владелицы легендарного дома Шредер) отвечали за оформление гостиной и спальни. Подготовив «выкройку», Ритвельд вырезал основу стула из листа вулканизированной фибры, недорогого материала, который многим из вас известен по старинным чемоданам, вымочил ее в воде, сложил стул по чертежу, а после высыхания стянул части стула винтами.

В том же году он отчитался об этой работе архитектору Якобусу Ауду: «Делаю сейчас стул из фибры […], на вид он не очень эстетичен, но хорошо, что хоть чего-то уже удалось достичь». Стул был создан лишь в одном экземпляре, поскольку Герард Ван дер Гронекан, мебельщик, с которым работал Ритвельд, оказался повторять производственный цикл, сославшись на сложность задачи. Другие производители тоже отказались от массового выпуска этой модели.
 
P.S. В 1950 г. Ритвельд написал Бирзе письмо, в котором были следующие строки: «Оформление вашей квартиры стало для меня одним из тех проектов, в которых я раскрылся максимально полно… Если вы вдруг решите продать фибровый стул, мне бы хотелось, чтобы вы в первую очередь обратились ко мне». В 1986 г. стул был продан Городскому музею Амстердама за рекордные для мебели Ритвельда на тот момент 49 764 долларов. Там он находится и по сей день.
 
Продолжение следует…

———

Just like many of his contemporaries elsewhere, albeit perhaps a tiny bit earlier, Gerrit Rietveld found himself caught up in attempting to create a chair of a single sheet of material. In 1927, he produced a chair for Jacob Birza, an Amsterdam pharmacist, and his family whose apartment he was redecorating at the time together with Truus Schröder, the owner of the famous Schröder house Rietveld had designed a few years before. After drawing the outlines of the future chair on a piece of vulcanized fibre, an inexpensive material you may have come across with vintage trunks, he proceeded to cut the body of the chair which he then soaked in water and folded. Once the chair dried, Rietveld screwed its parts together with nuts and bolts.

He briefly described his design in a 1927 letter to Jacobus Johannes Pieter Oud as follows, "I am working on a chair made of fibre […], not very beautiful, but at least something has been achieved." Only one chair was ever produced because neither Gerard Van der Groenekan, Rietveld’s cabinetmaker, nor other manufacturers were ready to replicate it, citing the complexity of the production process.

P.S. In 1950, Rietveld sent the Birzas a letter saying that their apartment "was one of the completest interiors I ever did. […] If you consider selling the fibre chair, I would very much like to have first refusal." In 1986, the chair was sold at Christie’s to the Stedelijk Museum for $49,764, a record price for a Rietveld furniture design, and remains in its permanent collection.

To be continued.
 
(photos: gerrit-rietveld.nl, stedelijk.nl, Gerrits, Roland / Anefo via Wiki Commons)

Mid-Century, More Than

05 мая 2025 21:22

Поскольку на прошлой неделе отмечалось сто лет со дня открытия знаменитой парижской выставки, с которой берет свое начало ар-деко, о чем дорогие коллеги напоминают здесь и здесь, давайте сделаем небольшую передышку в понедельничных историях о кофейных агрегатах и проникнемся вайбом сдержанного ар-деко, заглянув на выставку Австрийского Веркбунда, прошедшую в Вене в 1930 г., а точнее, в местный кафетерий «Espresso», оформлением которого занимался известный нам Феликс Аугенфельд и Карл Хофманн.

Этот кафетерий был гезамткунстверком, в котором дизайнеры отвечали за все: интерьер в целом и отдельные предметы мебели, как, например, двухцветный стул, крайне напоминающий стул «Mundus», выпускавшийся чехословацкой фабрикой «Thonet» в 1920-х гг. Как мы уже упоминали, вертикальные кофемашины мешали взаимодействию между клиентом и бариста, поэтому архитекторы разместили агрегат в центре стойки, приемник для мусора (подозреваем, что единый для бариста и клиента) – под ним, а барные стулья предусмотрительно развели по обеим сторонам от него.

P.S. Уважаемый Сан Саныч подтвердил, что упомянутые стулья идентичны: «В эпоху массового производства венских стульев копировали конкурентов не стесняясь, даже номера моделей такие же использовали. Потом поняли, что надо отстраиваться и начали разрабатывать свои линейки…»

P.P.S. Для сравнения здесь и в комментариях публикуем несколько фотографий ресторанов за авторством великого Гуннара Асплунда, работавших на Стокгольмской выставке в том же году, - найдете десять сходств?

———

Our colleagues have kindly reminded us here and here that last week marked the 100th anniversary of the famous Paris Exhibition that gave rise to Art Deco, so let's take a small coffee break from our Monday anecdotes about espresso machines and soak up the vibe of late Art Deco by taking a peek into an espresso bar (or better yet ‘Espresso Bar’) that functioned on the premises of the 1930 Austrian Werkbund exhibition in Vienna and was designed by Vienna-based Felix Augenfeld and Karl Hoffman.

Designing this coffee spot as a gesamtkunstwerk, the architects were responsible for everything, from the overall interior to individual pieces of furniture, such as this two-tone chair, which is almost identical to the Mundus Chair produced by Thonet in Czechoslovakia in the 1920s. As we have mentioned already, vertical coffee machines hindered communication between customers and baristas, so Augenfeld and Hofmann thoughtfully placed the machine at the center of the counter, with a waste receptacle (probably shared by both the barista and customer) underneath, while bar stools were thus arranged on either side of the machine.

P.S. San Sanych, Telegram’s one and only expert on all things Thonet, confirms that the two chairs are identical, “When Viennese chairs became a mass-produced commodity, Thonet’s competitors would copy them without hesitation – they would even use the same model numbers. Later, they realized they needed to differentiate themselves and began developing their own product lines.”

P.P.S. If you are keen on exploring the interiors of other coffee venues of the time, check out the comments down below – we have posted a few photos of two Gunnar Asplund-designed restaurants that operated during the Stockholm Exhibition the same year.

(photos here and below: pamono.eu, chairish.com, joannalannister.tumblr.com, your20th.com, ArkDes Collections via metropolitanmodernist.tumblr.com, Rosenberg, C. G., Gustaf Cronquist via arkivkopia.se, digitaltmuseum.se, itoldya420.getarchive.net, cca.qc.ca)

Mid-Century, More Than

04 мая 2025 21:14

Вестник постмодернизма,
выпуск №201

Мы уже как-то писали об одном бытовом объекте из категории, которую именитые дизайнеры стараются обходить стороной, а сегодня покажем вам еще один пример службы на благо человека, появившийся на год раньше работы Филиппа Старка. В начале 1991 г. компания «Alessi» решила выпустить серию предметов, в которых серьезное начало соседствовало бы с игрой. Вскоре была создана рабочая группа, в которую вошли известные итальянские дизайнеры, и проект получил название «Family Follows Fiction» («в начале был вымысел» в нашем вольном переводе), обыгрывающее знаменитую модернистскую максиму и подразумевающее, что члены этого «семейства» будут своего рода персонажами некой общей для них истории.
 
В 1993 г. «герои», среди которых был Мердолино, были торжественно представлены публике. Именем Мердолино был наречен туалетный ершик, созданный Стефано Джованнони. Последний стал автором множества остроумных предметов, выпускавшихся компанией «Alessi», которая, к слову, до этого не имела обыкновения изготавливать свои товары из пластика. Напоминающий кактус в цветочном горшке, ершик Джованнони предсказуемо вызвал бурю эмоций в дизайнерских кругах. Критики называли его «скандальным» и «варварским», а потребителю объект понравился, да настолько, что «Alessi» выпускает его до сих пор и не так давно пополнила ассортимент позолоченной версией (!)…

Продолжение в посте ниже.

———

Sunday Postmodernism,
issue No. 201

About a year ago, we scratched the surface of a household-product category that renowned designers prefer to stay away from and would like to follow it up with another example of “the most humble service” a designer could offer the human being that predated Philippe Starck’s creation by one year. In February, 1991, Alessi decided to produce a family of object/toys, functional, yet playful household items. They set up a task force of several prominent Italian designers and soon came up with a fitting name, Family Follows Fiction, that calls to mind the key precept of modernist design and architecture, Form Follows Function. Alessi’s “Family” was thus to consist of characters or creatures, each with a story to tell.
 
In 1993, the “characters” were presented to the public in a dramatic show. One of these characters was Merdolino, a toilet brush designed by Stefano Giovannoni who introduced Alessi to plastic and contributed dozens of domestic pieces to their product range over the years. Shaped as a succulent in a flower pot, Giovannoni’s design created quite a stir in the design community. While design critics argued it was “scandalous” and “barbaric”, customers loved it so much that Alessi has been producing Merdolinos ever since. A few years ago, this toilet brus was even re-proposed in “an all-golden form”…

The story continues in the post below.

Mid-Century, More Than

03 мая 2025 22:23

Перед вами один из первых примеров «умного» дома, умного не только за счет электрификации и наполнения разной бытовой техникой (помимо таких современных дому устройств, как кофеварка, пылесос, электроплита и пр., дом был оснащен электроприводами дверей, благодаря которым не нужно было пользоваться дверными ручками), но в первую очередь за счет вдумчивого, рационального проектирования. Именно поэтому этот объект, экспонировавшийся на триеннале декоративно-прикладного и промышленного искусства в итальянской Монце в 1930 г. под названием «Электрический дом», считается одним из ранних воплощений архитектурного рационализма. Архитекторами дома были Луиджи Фиджини и Джино Поллини, в 1926 г. открывшие свое архитектурное бюро и вместе с пятью коллегами основавшие коллектив «Gruppo 7», а двумя годами позднее ставшие отцами-сооснователями MIAR, итальянского движения за рационализм в архитектуре.

Этот одноэтажный параллелепипед из бетона и стекла был построен с учетом актуальных архитектурных концепций, в том числе принципов Ле Корбюзье (свободная планировка, использование железобетонных опор, ленточное остекление, эксплуатируемая кровля), и с применением новейших технологий и материалов (прорезиненное покрытие стен, линолеум, «Eternit» и целлулоид в облицовке дверей и мебели и пр.). Кроме того, вдохновленные работами Миса ван дер Роэ и других адептов того, что два года спустя получит название «Интернациональный стиль», Фиджини и Поллини добились проникновения ландшафта внутрь дома, в том числе в прямом смысле: устроив с помощью Гвидо Фретте застекленную со всех сторон оранжерею с суккулентами аккурат между улицей и гостиной!…

———

This is one of the first ever examples of a “smart" home. Electrified and filled with various domestic appliances such as coffee makers, vacuum cleaners, electric stoves, etc., this house was also equipped with electric door drives, eliminating the need for door handles. That said, we used the word “smart” here mostly in reference to the thoughtful or, better yet, rational design of this dwelling rather than all the modern conveniences it showcased. This is precisely why this house, which was designed for the IV Triennale of Decorative Art and Modern Industry that took place in Monza, Italy, in 1930, is regarded as one of the early exemplars of rationalist architecture – which is not incidental considering that the architects of this build, Luigi Figini and Gino Pollini, were co-founders of Gruppo 7, a leading rationalist group in Italy established in 1926, and, in 1928, were also a driving force behind MIAR, the Italian Movement for Rationalist Architecture.

This single-story concrete and glass box of a house was designed and built in line with the latest architectural principles such as Le Corbusier’s five points of modern architecture (fee plan, use of columns of reinforced concrete, strip windows, roof terrace, etc.) and using the state-of-the-art technologies and materials such as rubberized wall coverings, linoleum, Eternit and celluloid finishes. Inspired by the works of Mies van der Rohe and other architects that were forging what would be known as International Style two years later, Figini and Pollini blended the house in with the landscape by literally letting some of the greenery inside the living room, in a glassed-in greenhouse designed by Guido Frette and filled with succulents…