Mid-Century, More Than

05 марта 2025 20:12

Непростительно долго мы ничего не писали о творческих союзах. Исправляемся и делимся с вами работами одного удивительного дуэта, сформировавшегося на Дулевском фарфоровом заводе. Речь идет о Маргарите Михайловне Шепелевой (Кожиной) (1916-1972), пришедшей на завод в 1947 г. сразу после окончания Московского института прикладного и декоративного искусства, и ее муже, советском скульпторе-керамисте Павле Михайловиче Кожине (1904-1976), в 1938 г. принятом на завод в качестве ведущего скульптора и к моменту появления в штате Маргариты Михайловны создавшем великое множество фарфоровых скульптур. Маргарита Михайловна в прямом смысле приложила руку ко многим декоративным произведениям мужа, облачив их в красочную, детализированную и оживляющую роспись, но сегодня мы обратимся лишь к прикладным работам этой семейной пары.

Оказывается, помимо мелкой пластики, Павел Михайлович оставил после себя значительное количество новаторских по форме посудных изделий, а Маргарита Михайловна дополнила их жизнеутверждающими рисунками. Союз пузатых форм и широких и ярких мазков в этих изделиях 1960-х гг. обнаруживает связь с богатым прошлым Дулевского завода и руководящую роль Петра Леонова, главного художника завода, стремившегося создать новый, национальный фарфор и обещавшего, что «пока мы верны народным традициям, Дулевский фарфор будет молодым и оптимистичным»…

P.S. Дополнительные изображения см. в комментариях к посту.

———

It has been unforgivably long since this channel saw content on artistic duos, so we’d like to make it up to you and ourselves with a few designs by an incredible couple that met at Dulyovo Porcelain Factory, Margarita Kozhina (nee Shepeleva; 1916-1972), a Soviet artist who joined the factory in 1947 shortly after graduating from Moscow Institute for Applied Arts, and her husband, Pavel Kozhin (1904-1976), a Soviet ceramicist who was employed by Dulyovo as a chief sculptor in 1938 and, by the time his future spouse arrived, had created countless porcelain sculptures.

Kozhin’s figurines certainly benefitted from his wife’s bright, intricate, and lively décor – so did his functional pieces which, albeit much less numerous and lesser-known, are just as striking courtesy of their original forms and buoyant colors. Balancing between tradition and modernity, these rounded designs decorated by Shepeleva with her confident daubs of radiant colors are inseparable from the factory’s legacy and showcase the artistic leadership of Pyotr Leonov who was an ardent proponent of a new kind of ceramics, one with a national identity, claiming that “while we remain faithful to our folk beginnings, Dulyovo’s porcelain will be young and uplifting.”

P.S. For more images, check out the comments down below.

(photos: goskatalog.ru, auction-rusenamel.ru, dzen.ruuser curator_ivan, dfz.ru)

Mid-Century, More Than

04 марта 2025 20:09

На фотографиях, опубликованных Катей Улитиной по следам ее визита в роттердамский дом Сонневельда, в компании со стальной мебелью Виллема Хендрика Гиспена в замечено кресло за авторством немецкого дизайнера Эриха Дикманна, который был незаслуженно забыт и не удостоен ни полсловом в прекрасном обзоре истории Баухауса, написанном Фрэнком Уитфордом. Хоть Дикманн, учившийся в Баухаусе в 1921-1924 гг., а после досрочно сдавший экзамены по столярному делу и преподававший эту дисциплину веймарским студентам, известен прежде всего предметами мебели из древесины, в его репертуаре было значительное количество из других материалов, в том числе стальных трубок, которые он гнул под впечатлением от работ своего коллеги Марселя Брейера, но отличным от последнего образом.

К слову, Брейер, в 1926 г. передавший Дикманну руководство факультетом деревообработки, по достоинству оценивал работу своего преемника на поприще проектирования предметов быта: «Его мебель отличается известной легкостью и ненавязчивостью, она словно начерчена в пространстве и не мешает ни движению, ни обзору»…

———

If you’ve read Katya’s account of her visit to the Sonneveld house in Rotterdam, you may have noticed a lounger amidst other tubular steel furniture designed by the Dutch Willem Gispen. This lounger is a product of an influential German designer by the name of Erich Dieckmann who was active in the 1920-1940s and has then fallen into oblivion without so much as a tiniest mention in Frank Withford’s comprehensive history of Bauhaus. A student of Bauhaus in 1921-1924, Dieckmann completed his apprenticeship as a carpenter ahead of the curriculum to begin teaching woodworking to Bauhaus students and was so fascinated by wood that it’s difficult to come to terms with his equally stunning tubular steel endeavors. His interest in bent steel furnishings was obviously inspired by one of his much better known colleagues, Marcel Breuer, but manifested itself in highly original twists and turns.

Interestingly, Breuer, whom Dieckmann replaced as head of the woodworking department at Bauhaus in 1926, paid due respects to the German designer’s vision and talent as a furniture-maker in subsequent years. Here’s what he wrote on Dieckmann’s furnishings in 1928, “They are rather light, open, as if sketched into the room; they do not hinder either movement or the view across the room."…

Mid-Century, More Than

03 марта 2025 20:03

В 1946 г. на экраны кинотеатров (до появления видеопроигрывателей было еще далеко) вышел фильм «Гильда» с Ритой Хейворт в главной роли, а в 1952 г., когда до появления видеопроигрывателей было все еще далеко, любители эспрессо получили возможность готовить и пить любимый напиток не только в кафетериях и ресторанах, но и дома – компания «Gaggia» запатентовала и выпустила первую в мире домашнюю кофемашину «Gilda». Этот агрегат питался электричеством и подавал кофе в чашку при помощи рычага, совсем как многие ресторанные аналоги того времени. Стоимость машины вполне соответствовала ее названию: 35 000 лир, или одна месячная зарплата итальянского рабочего.

Вскоре производитель выпустил еще две модели домашней кофемашины, «Iris» и «Gilda 54». Последняя, кстати, прозванная в народе «Заячьими ушами», обходилась дешевле, чем «Gilda»: 23 000 лир, или две трети месячной зарплаты итальянского рабочего.

Продолжение следует…

———

In 1946, when VCRs were a thing of the future and people could watch new movies through theatrical rentals only, Columbia Pictures released ‘Gilda’, a new movie starring Rita Hayworth. In 1952, when VCRs were still a thing of the future, Gaggia patented and released their own Gilda, world’s first domestic coffee machine that finally made it possible to make and drink espresso at home. Inspired by Rita Hayworth’s electrifying performance, Gaggia’s Gilda was an electric machine that used a lever to extract coffee, just like most of the commercial machines at the time. The price of this domestic variety was very much in tune with its name: Gilda cost 35,000 liras which was equal to the average monthly wage of an Italian worker…

In the next couple of years, two other models by Gaggia followed suit, the Iris and Gilda 54. Dubbed ‘a orecchie di coniglio’, or ‘Rabbit’s Ears’, the latter had a less prohibitive price tag costing 23,000 liras, or two thirds of the average monthly wage of an Italian worker.

To be continued.

(photos: caffettiere.blogspot.com, pezcyclingnews.com, Flickr users Fabian Schmidt and Mark Mathosian, thelevermag.com, voltage110.com, gaggia-na.com)

Mid-Century, More Than

02 марта 2025 19:04

✨ Лучшие практики Анни и Йозефа Альберс✨
Йозеф Альберс считал, что цвет — это обман. Вы смотрите на красный, но он выглядит оранжевым. Или розовым. Или вообще серым, если поставить его рядом с чем-то поярче. В общем, бедлам. А если к этому добавить еще и плетеную текстильную структуру от Анни Альберс… Ну, тут вообще можно случайно изобрести новую геометрическую вселенную.

Если вам кажется, что Баухауз — это строгое, квадратное и исключительно черно-белое (спойлер: нет), то у нас для вас курс, который разорвет шаблоны и научит смотреть на цвет так, как будто вы впервые открыли глаза.

📌 Что вас ждет?
🎨 Часть 1: Йозеф Альберс и цветовой хаос (но под контролем)
✔ Узнаем, почему один и тот же цвет может выглядеть по-разному (и как это использовать)
✔ Сделаем цветовые иллюзии своими руками – без фотошопа и магии
✔ Будем искать “самый ” настоящий цвет (и поспорим, кто из нас окажется прав)

🧵 Часть 2: Анни Альберс и текстильное многообразие
✔ Освоим бумажное плетение
✔ Поэкспериментируем с нестандартными материалами – от проволоки до пластиковых полосок
✔ Создадим украшения, вдохновленные модульными структурами Баухауза

🔹 4 часа практики и вдохновения
🔹 Минимум скучной теории, максимум открытий
🔹 Подойдет и дизайнерам, и художникам, и просто людям, которые любят красоту и порядок в хаосе цвета

🚀 Записывайтесь, пока есть места! 🎨🧵✨
❣️Уникальная возможность (только для моих дорогих подписчиков) - скидка 20%. Нужно просто сказать, что вы подписаны на мой канал, либо сказать кодовое слово ALBERSVKUSTE в комментарии к заявке.


📅 Дата: 8.03.25
📍 Где: Онлайн
🎟 Регистрация: https://kust.school/albers/

На фото портреты Анни и Йозефа Альберсов в костюмах для бала в честь Дня святого Валентина в Блэк Маунтин колледже, 1940 г.

Mid-Century, More Than

28 февраля 2025 20:01

Сегодня мы несколько изменим формат традиционной пятничной викторины и дадим слово нашим коллегам и постоянным участникам викторин Алексею и Екатерине Петровым, художникам и создателям бренда «Garçon et poisson», которые вручат первому правильно ответившему на вопрос книгу Фрэнка Уитфорда об истории Баухауса.

На недавней выставке АРТДОМ можно было увидеть не только новинки российских авторов и маститых итальянских производителей, но и так называемые «иконы» дизайна. В одном из залов, например, был представлен стеллаж Robox, созданный Фабио Новембре в 2011 г. (выпускается компанией «Casamania»). Ироничный, необычный и немного “ностальгичный”, как написано на сайте дизайнера, этот стеллаж тоже скоро приобретёт статус легенды мирового дизайна, если еще не приобрел.

Недавно Новембре приезжал в Москву в рамках программы премии «Light Awards» и прочитал прекрасную лекцию, в которой рассказал об истории создания дивана «Adaptation». По словам дизайнера, этот диван, выпущенный компанией «Capellini» в 2016 г.,- вполне философский предмет, своего рода символ адаптации и умения находить баланс в мире, а мы предлагаем вам поставить себя на место Новембре и отгадать, что за история подтолкнула дизайнера к созданию этого предмета.

———

Today, we’ve decided to take a step back for a change and give floor to our colleagues and long-time Friday nightquizzers Alexey and Ekaterina Petrov, who are also an artistic couple and owners of Garçon et poisson. Alexey and Ekaterina have come up with a question for today’s quiz and will award the first one to answer correctly in the comments down below with a Frank Whitford book on the history of Bauhaus.

As you know already, the recent ARTDOM exhibition in Moscow showcased both new products by Russian designers and major European brands alongside the so-called icons of design such as, for example, the famous Robox bookcase designed by Fabio Novembre in 2011 and commercially available from Casamania. A playful, curious, and, in the words of the designer, slightly “nostalgic”, this bookcase will soon become or, one may even say, has already become an iconic design.

Recently, Novembre travelled to Moscow to give a lecture on design as part of the Light Awards program and, according to Ekaterina, shared his memories of how he had arrived at another iconic design of his, the Adaptation sofa released by Capellini in 2016. Novembre describes this sofa as a philosophical design that comes across as a symbol of adaptive capacity and ability to find balance in the “uncertainties of our time”. For today’s quiz, do you think you will be able to put yourselves in Novembre’s shoes and guess what happened in his life that prompted him to look for a new balance and, ultimately, design this incredible sofa?

(photos: casamania.it, novembre.it)

Mid-Century, More Than

26 февраля 2025 20:51

Будучи по образованию скульптором, Антониа Кампи, учившаяся у самого Франческо Мессины, тяготела к созданию функциональных предметов. Когда в 1947(8?) г. она пришла работать на фарфоровый завод «Società Ceramica Laveno», тогдашний художественный руководитель Гвидо Андловиц поручил ей создавать «причудливые вещицы», пользовавшиеся огромным успехом. Эти биоморфные сюрреалистические изделия, выпускавшиеся в период с 1948-го по 1956-й гг. ограниченными тиражами или даже в виде единственных экземпляров, балансировали между искусством и дизайном, словно пытаясь определиться, чего в них больше: скульптуры или функции, - и нередко автору или, возможно, производителю приходилось уточнять назначение того или иного предмета.

Хорошим примером этой нарочитой неопределенности может служить подставка для зонтов «Spaziale» (1951), изготавливавшаяся промышленным способом и мимикрирующая под уникальный арт-объект ручной работы. В последующие годы Кампи направила скульптурный опыт на службу массовому производству, создав множество утилитарных предметов, благодаря которым в 2011 г. художнице присудили «Золотой циркуль» за вклад в дизайн. Однако об этой части биографии Кампи мы, вероятно, расскажем позднее.

P.S. Дополнительные изображения см. в комментариях к посту.

———

Having trained as a sculptor under Francesco Messina, a celebrated Italian artist, Antonia Campi was always keen on producing functional pieces. When she joined Società Ceramica Laveno in 1947 or 1948, Guido Andloviz, the factory’s artistic director, entrusted her with creating “fantastic ceramics” that were very much favored by the Italian market. These biomorphic and surreal items Campi produced in 1948-1956 as limited series or even unqiue pieces blurred the fine line between art and design and seemed confused as to where they belonged, so the sculptor or perhaps the factory’s salesmen had to label these products with their intended use.

One telling example of this seemingly intentional sculpture-meets-function dualism is a 1951 umbrella stand titled ‘Spaziale’. Produced in large quantities thanks to casting, this stand mimics a unique work of art. Subsequent years saw Campi progress towards more utilitarian designs creating plenty of highly functional and easy-to-produce pieces that earned her a 2011 Compasso d’Oro award for Lifetime Achievement, but more on this later…

P.S. For more images, check out the comments down below.

(photos: wright20.com, lamodern.com, artnet.com, sharongoldreich.com, centrobossaglia.it, premiofaenza.it, ragoarts.com, casatigallery.com, ameico.com, cambiaste.com)

Mid-Century, More Than

24 февраля 2025 20:24

В гостях хорошо, а на АРТДОМе еще лучше!

Возвращаясь в Петербург после двух насыщенных дней выставки, позволим себе поделиться некоторыми общими впечатлениями. Выставка, бесспорно, удалась: и размах, и форма, и содержание соответствовали высочайшим стандартам. Единственная наша претензия адресована гардеробному обслуживанию: театр начинается с вешалки, а на АРТДОМе он мог ей и закончиться - гардеробы попросту не справлялись с количеством посетителей, из-за чего формировались длинные и печальные очереди.

Представив около 400 брендов, организаторы взяли количеством, качеством, а также интернациональностью выставочной программы: молодые и талантливые отечественные компании соседствовали с легендарными иностранцами, на сей раз безбоязненно демонстрировавшими свои логотипы на московской земле. «Poliform» долго не отпускал посетителей, показывая, что может взять на себя полное обустройство квартиры, «Zanotta», частично облачившаяся в текстиль от российского бренда «Tkano», тоже, к слову, участвовавшего в выставке, удерживала визитеров комфортом прошлогоднего дивана и шезлонга, с которого не хотелось вставать, а также возможностью протестировать самые разные по удобству стулья и кресла, ставшие классикой мирового дизайна.

Конкурировать с «Zanotta» по времени удержания посетителей в нашем с Дашей Соболевой случае смог лишь российский бренд «ZAHODI». Зайдя, мы изучали экспонаты без малого полтора часа! Виной тому один из безусловных фаворитов выставки, трансформирующаяся система для хранения «Bricks», спроектированная нашими давними коллегами Машей Вертинской и Кириллом Губернаторовым и способная не только хранить в себе вещи, но и организовывать пространство и жизнь хозяев с их питомцами за счет многофункциональности компонентов, способностей «умного дома» и специальных модулей для флоры и фауны.

Оформлением стендов привлекали продавцы ковров «Art de Vivre», «Дом фарфора» с брендом «Shirokov» и еще один производитель декора, название которого, вероятно, запомнили немногие, поскольку все внимание было приковано к атлантам, расхаживавшим по стенду с оголенными торсами и текстильной продукцией наперевес - если вы вдруг не уловили названия, то держите - Decortier…

Впечатлила и внепавильонная программа выставки: отдельное спасибо школе «Masters» и Даше Соболевой, прочитавшей в субботу лекцию о русском стиле в дизайне. На фоне повышенного и - справедливости ради - довольно близорукого интереса к этой теме, Даша покорила нас широтой взглядов на наше наследие и тотальностью осмысления истории и культуры нашей страны во всей их противоречивости: русский стиль - это не только наличники и кокошники, это и французский сервиз, делящий обеденный стол со скатертью крестецких мастеров, это и итальянская мебель в анфиладной планировке квартиры на Петроградской стороне, это и советский авангард, и модернизм, и эклектика российского постмодерна…

Вскоре мы планируем рассказать об отдельных экспонатах и участниках выставки, а пока отдохнем и начнем обрабатывать накопившиеся впечатления и материалы.

За фото с атлантами и индивидуальную лекцию по бизнесу в дизайне спасибо дорогой Свете Липкиной!

For English, tap here.

Mid-Century, More Than

22 февраля 2025 21:12

В 1932 г., через два года после успеха с проектированием здания технического училища, Пол Хедквист представил проект жилого массива, над которым работал еще с 1920-х гг. Замысел, заимствованный Хедквистом у Великобритании и (или) модернистских примеров блокированного жилья в Германии, предполагал постройку в стокгольмском Ольстене нескольких цепочек домов, расположенных уступами по отношению друг к другу – такое расположение создавало не только ритм, но и динамику, а еще разграничивало дома, обеспечивая каждой семье маленький уголок земли перед домом и вход, скрытый от глаз соседей. Строительство массива пришлось на период экономического кризиса, и застройщик, Олле Энгквист, сильно рисковал, предлагая соотечественникам настолько новаторские жилища. В то же время недорогое и качественное жилье, стоимость которого равнялась годовому окладу рабочего, прекрасно согласовалось с курсом шведских социал-демократов на превращение страны в «Дом для народа», концепции, автором которой был Пер Альбин Ханссон, тогдашний глава партии и премьер-министр Швеции. Последний въехал в один из домов Хедквиста (единственный в комплексе дом с цилиндрической пристройкой) и жил в нем до самой смерти, подавая пример согражданам.

P.S. Дополнительные изображения см. в комментариях к посту.

———

In 1932, two years after his success with the functionalist school building competition, Paul Hedqvist designed a series of terraced townhouses he had been working on since the 1920s. Drawing on the experience of Great Britain and/or contemporary examples of terraced housing in Germany, Hedqvist’s concept consisted of several zig-zagging rows of single-family houses to be built in Stockholm’s Ålsten. Placing 94 houses at an angle, Hedqvist created a sense of rhythm as well as motion and offered each of the owners a small plot of land in front of the building partially concealed from their neighbors. The buildings were constructed between 1932 and 1933, a time of global economic crisis, and it was a risky undertaking on the part of Hedqvist’s client, Olle Engkvist, who used his own funds to build this housing estate, especially in view of the novelty of the proposal. That said, affordable and functional housing was one of the cornerstones of the Swedish Social Democratic Party which, since 1928, had been relentless in turning the country into the People’s Home courtesy of Per Albin Hansson, the leader of the party and Prime Minister of Sweden at the time. It was Per Albin’s decision to move into one of the houses himself (the corner one with a circular extension) that prompted his citizens to follow suit. It’s either that or the prospects of having a private house for the price of an average worker’s annual income…

P.S. For more images, check out the comments down below.

(photos: perkamperin via imgur.com, myscandinavianhome.com, visitstockholm.com, hemnet.se, stockholmskallan.stockholm.se, Mikael Lundblad via svd.se, suneson.se, olleengkvistbygger.se)

Mid-Century, More Than

20 февраля 2025 20:23

Те из вас, кто чистил зубы в Советском Союзе, наверняка до сих пор ощущают во рту вкус зубного порошка и вряд ли знали о существовании советской электрической зубной щетки. Тем не менее, она была, и даже не одна: например, в 1970-х гг. известный всем рижский завод «Straume» наладил производство электрической щетки «Perle» стоимостью 7 рублей. А первая в СССР электрическая щетка была выпущена московским заводом «Микромашина» в 1968 г. и стоила 9 рублей 90 копеек (практически 9,99, как у капиталистов!).

Эта герметичная щетка с одноименным названием оснащалась четырьмя насадками и могла обслуживать семью из четырех человек в течение двух недель без подзарядки. Сложно сказать, была ли эта щетка оригинальной разработкой советских инженеров, поскольку примерно в те же годы в Западной Германии производилась очень похожая щетка «Epic». В любом случае массовое производство «Микромашины» в количестве 100 000 штук не состоялось, и чистка зубов с частотой колебаний около 4 тысяч в минуту стала привилегией ограниченного числа жителей СССР, а сама щетка теперь является коллекционным предметом.

———

Those of us who mastered toothbrushing back in the days of the Soviet Union must still remember or, better yet, feel the taste of minty tooth powder and hardly knew that electric toothbrushes were already a thing. As it turns out, electric brushes were commercially available in the USSR starting from 1968. In the 1970s, Riga-based Straume produced at least one rechargeable toothbrush which was called Perle and cost 7 rubles. However, the first Soviet electric toothbrush was released by Moscow-based Mikromashina Factory and marketed at 9 rubles 90 kopecks (a Soviet example of capitalist charm pricing?).

Called Mikromashina, this waterproof toothbrush was supplied with four attachments and had a battery life of two weeks in a family of four. It’s hard to say whether this was an original Soviet design or a replica because a similar-looking toothbrush, Epic, was produced at around the same time in West Germany. In any case, the plans to produce 100,000 copies of this toothbrush failed and the luxury of brushing one’s teeth at 4,000 vibrations per minute was available to a handful of Soviet citizens and the Mikromashina brush is now a sought-after collectible.

(photos: back-in-ussr.com, mintorgmuseum.ru, ddr-museum.de, https://dzen.ru/tech_world, vk.com/residentofleningrad, dzen.ru/reportaji_ussr, ebay.com)

Mid-Century, More Than

18 февраля 2025 20:11

Проделав путь от столяра до дипломированного преподавателя, работавшего в ключевых учебных заведениях Нидерландов и воспитавшего множество молодых дизайнеров и архитекторов, Дирк ван Слидрехт состоялся и как интерьерный дизайнер и даже архитектор. Однако большинству он известен исключительно как проектировщик стульев из ротанга. После войны Ван Слидрехт действительно сфокусировался на этом перспективном материале и стал сотрудничать с компанией «Rohé Noordwolde» крупнейшим в Нидерландах производителем мебели из ротанга, поначалу используя только ротанг, а начиная с 1952 г. – сплетая в своих изделиях ротанг и металл. Последнее кажется удачной метафорой творческих и преподавательских поисков дизайнера: внедряя в свои образовательные программы методы Баухауса и ставя во главу угла функциональность предмета, ван Слидрехт в то же время опирался на ремесленные традиции, изучал культуру народов Африки, и считал, что машина не должна одолеть человека.

Вероятно, мы в какой-то момент вернемся к творчеству ван Слидрехта, а пока предлагаем взглянуть на снимки некоторых из его работ – дополнительные изображения см. в комментариях.

———

A renowned carpenter and a professor of design whose teaching career landed him on the staff of major art schools of the Netherlands, Dirk van Sliedregt was also an accomplished interior designer and even architect. That said, he is best known for his legacy of numerous rattan chairs. Van Sliedregt did focus on rattan as a highly promising material after the war, what with the shortage of other construction materials, and partnered with Rohé Noordwolde, the country’s biggest manufacturer of rattan furniture, initially producing rattan-only pieces and, starting from 1952, developing his signature style of interlocking rattan with metal. The latter seems to be a fitting metaphor of van Sliedregt’s vision as a designer and a teacher. Borrowing from Bauhaus’s curriculum and concentrating on the functionality of his designs, he valued good old craftsmanship and felt that machines should not dominate humans. It’s thus no wonder that his interests spanned from classical architecture to the cultures of African nations.

We will probably offer another glimpse into van Sliedregt’s diverse legacy and are now sharing just a handful of his best-known designs here and in the comments down below.

(photos: wright20.com, dejavintage.com, jac-ard.com, dorotheum.com, theoldcinema.co.uk, novac-vintage.nl, winkelbijdetijd.nl, galleria62.com, grand-repos.com, city-furniture.be, diagonalfurniture.com, stoop.jp, designhistory.nl, Ronald Smits via pi-online.nl, architectuur.nl, hgallery.com)

Mid-Century, More Than

16 февраля 2025 20:02

Вестник постмодернизма,
выпуск №190

Продолжим разговор о минимальных жилых ячейках из фанеры проектом шведского бюро «Tengbom Architects», в 2011 г. разработавшим прототип студенческого (обще)жития, общим в котором должны были быть лишь земельный участок и строительный материал, фанера на максималках, точнее многослойные клееные деревянные панели (CLT): все остальное – спальня, кухня, санузел и даже маленький огородик - у каждого студента было бы индивидуальным. Каждый отдельный дом площадью всего 10 кв. м. предполагалось изготавливать на заводе и в короткие сроки собирать на месте – благодаря поточному производству и использованию CLT-панелей, которые можно было закупать у местных поставщиков, удалось бы наполовину уменьшить квартплату и снизить вредное воздействие на окружающую среду.

Однако этот прототип остался лишь прототипом, а идеи, положенные в его основу, были успешно реализованы тем же архитектурным бюро при строительстве общежития на 22 квартиры в Лунде. Помимо своей концепции, этот проект примечателен также коллективностью реализации: дома и квартиры проектировались при участии студентов, а местные власти пошли навстречу заказчику, снизив норму площади на одного человека с 25 кв. м. до 10 кв. м.

Дополнительные материалы см. в комментариях к посту.

———

Sunday Postmodernism,
issue No. 190

Circling back to plywood minimum dwelling units, we’d like to feature a remarkable prototype by Sweden-based Tengbom Architects who envisioned a student dorm composed of individual units, each with its own bathroom, kitchen, bathroom, and even a small patio for gardening. Smart students units were to have a floor space of just 10 square meters and would be pre-fabricated of cross-laminated wooden panels (CLT) that could be purchased locally and quickly assembled on site. Combined, the construction material, layout, and production methods would offer a 50% reduction in the rent and minimize the environmental impact of the whole project.

However, the prototype was to remain a prototype with just one copy produced for exhibition purposes. That said, Tengbom Architect did implement their ideas in a block of twenty-two students flats in Lund. Called Bokompakt, this student dorm is composed of four wooden houses that showcase the same principles. What is also noteworthy about this project is that in involved contributions from both students and local authorities. The former participated in the design of accommodations and the latter issued a waiver to reduce the minimum floor space of a dwelling from 25 to just 10 square meters.

For more images, check out the comments down below.

(photos: Bertil Herzberg, tengbom.se, ifitshipitshere.com, detail.de)

Mid-Century, More Than

14 февраля 2025 20:08

«Однажды я отправился на чулочную фабрику с вопросом, могут ли они изготовить для меня лампу. Они ответили, что не делают лампы, а я на это сказал, что докажу им обратное».

В прошлом году исполнилось 60 лет с момента создания одного важного для истории дизайна светильников. В 1964 г. знаменитый итальянский мультиинструменталист Бруно Мунари, занимавшийся изучением «спонтанных форм» в природе и антропогенном ландшафте, спроектировал подвесную лампу из длинного нейлонового «чулка» и металлических колец разных диаметров, которую изначально предполагалось продавать погонными метрами и в сложенном виде. В дальнейшем производитель остановился на нескольких вариантах светильника, каждый из которых продавался тем не менее в плоской коробке. Распрямляясь в начале эксплуатации, светильник принимал естественную форму, обусловленную действием разнонаправленных сил, а добавление света усиливало скульптурный эффект работы Мунари.

Вопреки пятничному обыкновению мы не будет спрашивать, как называется этот светильник (Мунари дал ему имя «Falkland» в честь одноименного архипелага в Атлантическом океане). Вместо этого предложим желающим отгадать, что стало для автора источником вдохновения (помимо поездки в Японию и изучения традиционных бумажных фонариков).

———

“One day I went to a stocking factory to see if they could make me a lamp. We don’t make lamps, they answered me. And I: you will see that you will make them.”
 
Last year marked the 60th anniversary of a major design in this history of lighting. In 1964, Bruno Munari, a leading Italian polymath, was exploring what he referred to us “spontaneous shapes” in nature and human-made environment and came up with a pendant lamp made of a long nylon tube and several steel rings of different sizes. Originally conceived to be sold by the meter and as flat-packs, Munari’s lamp ended up becoming available as several ready-made versions released as flat-packs. When mounted, the lamp would straighten out assuming a natural, or spontaneous, shape and a state of equilibrium through the action of opposing forces. When illuminated, the lamp would look like a lighting sculpture.

Contrary to our Friday tradition, we won’t ask you to guess the name of the lamp (Munari christened it as Falkland, as in the Falkland Islands). Instead, what do you think inspired Munari to create this pendant (aside from his trip to Japan where he came across and studied traditional paper lanterns)?

(photos: galeriemaurer.de, incanto.auction, artemide.com, danesemilano.com, twentytwentyone.com, designitaly.com, designlamp.it, “La luce italiana”, variousobjects.co, Maurizio Bolognini. Museo Tattile Statale Omero Archive, designrepublic.com)

Mid-Century, More Than

12 февраля 2025 20:05

Западноевропейская одержимость штабелируемой посудой не обошла стороной и страны соцлагеря. Так, в 1968 г. чехословацкий завод «Дворы» (теперь известный как «G. Benedikt Group»), незадолго до этого обзаведшийся новым и оборудованным по последнему слову техники цехом, начал выпуск среднетолстого сервиза «Принцип», автором форм для которого был художник Ладислав Сварч (1933-2018). Похожий на знаменитую ресторанно-больничную серию посуды Ника Рерихта, этот прочный комплект тоже предназначался в первую очередь для гостиниц, но существовал как в недекорированном виде, так и в вариациях с различными орнаментами.

В том же году завод «Klášterec» выпустил еще один массовый сервиз, созданный художником, - «Атос». 60 лет спустя Сварч ушел из жизни, оставив после себя множество самобытных работ - как утилитарных, так и исключительно декоративных, а сервиз «Принцип» выдержал проверку временем и производится до сих пор.

P.S. Для заинтересовавшихся творчеством Сварча помещаем несколько фотографий его более поздних работ в комментариях.

———

The obsession of European designers with stackable ceramics was something that did not escape the attention of their colleagues from the Eastern Bloc. In 1968, Dvory (aka G. Benedikt Group), a Czechoslovak porcelain manufacturer which had earlier built a state-of-the-art facility, launched a new series of medium-thickness tableware created by Ladislav Švarc (1933-2018). Called Princip, this collection is reminiscent of Nick Roericht’s earlier set, TC100, intended for cafes and hospitals and was also designed for restaurants and hotels. Unlike TC100, however, Princip was available as both decorated and unornamented versions.

1968 also saw the launch of Athos, another mass-produced collection designed by Švarc, albeit for a different factory, Klášterec. 60 years later, the artist passed away leaving behind a highly original legacy of both functional pieces and artworks. His Princip set, however, has stood the test of time and is commercially available to this day.

P.S. Some of Švarc’s ceramic artworks can be found in the comments down below.

(photos: expo58.blogspot.com, mutualart.com, gbenediktgroup.com, aukro.cz, livebid.cz, symposium-bechyne.com, Josef Sorfa via vary.rozhlas.cz, cs.isabart.org)

Mid-Century, More Than

10 февраля 2025 20:52

В отличие от Александра Птицына, сфотографировавшего руки водителя, а не нефтяника, Аркадий Шайхет, в 1925 г. прославившийся снимком «Лампочка Ильича», который был помещен на обложку журнала «Огонек», создал серию фотографий «Работа рук», запечатлев на них руки представителей разных профессий: токаря, маникюрщицы, кружевницы, скульптора, забойщика (снимок намеренно скрываем в комментариях). Эти снимки, датированные 1926 г., были опубликованы в журнале «Советское фото» в 1929 г. и сопровождались таким текстом:

«Необычайно выразительны "Руки скульптора" (кстати – руки знаменитого скульптора Меркулова). Они ещё только разминают кусок глины, но именно здесь как-то особенно остро подчёркивается творческое напряжение, власть скульптора над материалом, подлинный смысл лепки. Та же выразительность и тот же приём – в "Руках кружевницы". Ещё далеко до готовых кружев, сплетаются лишь первые звенья, но "душа" производства уже раскрыта, перед нами лёгкая, кружевная композиция, красивое сплетение рук с деталями машин, с тончайшими нитями, из которых родятся кружева. Руки ремесленника, токаря, скульптора и рядом – "У маникюрши" руки холёные, не способные к труду, к напряжению (почти, наверное, руки паразита), руки, которые не создают, а только расточают. Окровавленные "Руки бойца", совершающего жестокую, но необходимую работу, как-то особенно подчёркивают паразитизм "наманикюренных" рук».

В том же, 1926, году Шайхет стал автором снимков «Работа металла», на которых станки с таким же знанием дела, как и руки профессионалов, обрабатывают стальные заготовки.

P.S. Предпоследняя фотография в подборке, «Перед завтраком», – работа другого легендарного советского фотографа, Эммануила Евзерихина, – сам мастер запечатлен вместе с сидящим на земле Шайхетом на фотографии последнего, завершающей эту подборку.

———

Unlike Alexander Ptitsyn whose famous picture shows the hands of a driver impersonating an oil worker, Arkady Shaikhet produced a series of images titled “Hands at Work” that depicted several professionals doing their everyday jobs, a metalworker, a nail stylist, a lacemaker, a sculptor, and an abattoir worker (the image of the latter may be disturbing and is thus hidden in comments below). Shaikhet created this series in 1926, one year after his famous “Lenin’s Light Bulb” featured on the cover of the Ogoniok magazine, and the photographs were published in a 1929 issue of the Sovetskoye Foto magazine with the following caption:

“Immensely expressive are the hands of a sculptor that incidentally belong to [Sergey] Merkulov, a celebrated artist. Even though they are just wedging a chunk of clay, the image seems especially striking in the way it shows the tension of creation, the artist’s power over the material, the true meaning of sculpting. The same sort of expression and the same artistic method can be seen in ‘The Hands of a Lacemaker’. The photograph captures the first threads being braided long before the finished product, but the ‘essence’ of lacemaking is already revealed through an airy, lace-like composition, a beautiful dance of the hands and machine parts intertwined with the thinnest of threads that will later turn into lace. This series brings together the hands of an artisan, a metalworker, a sculptor with those of a nail technician, well-groomed hands unaccustomed to manual labor or physical exercise (almost like the hands of a parasite), hands that do not create value but waste. The parasitism of her ‘well-manicured’ hands is particularly striking when juxtaposed against the blood-covered hands of an abattoir worker whose job is cruel but necessary.”

The same year saw Shaikhet produce a series of photographs titled ‘Metal at Work’ that showcase the human-like dexterity of metal-processing machines.
 
P.S. As a bonus, we are publishing a similarly themed photograph titled ‘En Route to Breakfast’. It was taken by another celebrated Soviet photographer, Emmanuil Ezerikhin, who is pictured together with Shaikhet in the latter’s photo, which closes today’s selection.

(photos: russiainphotos.ru, tat-dt.livejournal.com)

Mid-Century, More Than

08 февраля 2025 19:11

Для шведского архитектора Пола Хедквиста 1930-й год оказался успешным: его проекты жилых домов, представленные на знаменитой Стокгольмской выставке, события, с которого ведется отсчет истории шведского функционализма, получили высокие оценки, а городская администрация Стокгольма присудила ему победу в конкурсе на лучший проект здания для местного технического училища (теперь – гимназия Святого Эрика). Первоначальный план Хедквиста состоял в строительстве П-образного здания с круглым лекционным корпусом в центре внутреннего двора. Восхищавшийся немецкими функционалистами, в частности, Вальтером Гропиусом, архитектор придал своему зданию черты промышленных построек – таких, в которых потом предстояло трудиться выпускникам училища. Однако прозрачная лестница, вынесенная за пределы основного объема и напоминающая фрагмент знаменитой фабрики Гропиуса (1914 г.; фото 5), кажется, имеет еще и символическое значение, прозрачно намекая на возвышающую роль знаний.

Согласование и реализация проекта заняли семь долгих лет, в ходе которых П-образное здание превратилось в Г-образное, а лекционный корпус вообще исчез. Однако основные соображения Хедквиста были воплощены в жизнь: межэтажные перекрытия удерживались железобетонными опорами, позволявшими перекраивать пространство по необходимости, большие окна наполняли помещения светом, а самые шумные мастерские были сконцентрированы в дальней части одного из крыльев – другими словами, как и в Баухаусе, архитектура всячески способствовала выполнению зданием своего предназначения как кузницы функционалистских кадров…

———

1930 was a successful year for Swedish architect Paul Hedqvist: his housing concepts exhibited at the famous Stockholm Exhibition, which marked the emergence of functionalism in Sweden, garnered a lot of attention and his proposal won the competition for Stockholm’s Industry and Crafts School (now known as St. Erik’s High School). Hedqvist’s initial submission consisted of a U-shaped building with a round auditorium in the middle of the courtyard. Inspired by German functionalists and Walter Gropius in particular, Hedqvist proposed a design that recalled state-of-art factories at the time – ones future graduates would work at. That said, the glazed staircase, which calls to mind Gropius’ famous Werkbund factory of 1914 (pic. 5) strikes a somewhat lyrical note coming across as a symbol of enlightenment and the uplifting power of knowledge…

It took seven years and a lot of cost-cutting modifications before Hedqvist’s design was ultimately approved and built. While the finished building was L- rather than U-shaped and no longer had an auditorium, it retained most of Hedqvist’s functionalist concepts such as the use of a grid of concrete columns that maximized spatial versatility, large windows that provided ample natural light for the workshops, and the clustering of noisy workshops away from other classrooms. In other words, the architecture of this building contributed to its task of nurturing a new generation of funkis-minded designers and craftsmen – something Gropius’ Bauhaus had succeeded in a few years earlier…

(photos: Smith, Hedqvists kontor via digitaltmuseum.se, I99pema via Wiki Commons, Foursquare user [Calle] L., netab.se, gymnasiemassan.nu, gymnasieskola.stockholm, harvardartmuseums.org, runeberg.org)

Mid-Century, More Than

04 марта 2025 20:09

…В 1931 г. Дикманн, для которого начались тяжелые времена в связи с приходом к власти нацистов, не одобрявших его баухаусовское прошлое, основал собственную студию, которая приносила являвшуюся источником скудных средств к существованию, а также в соавторстве со своей женой Катариной опубликовал книгу «Изготовление мебели из древесины, металла и стальных труб». Труд Дикманнов интересен не только теоретическими выкладками: логика и жизнеспособность формообразования предлагаемых Дикманном изделий были проиллюстрированы его собственными эскизами и фотографиями готовой мебели, среди которой можно найти и упомянутое выше кресло.

В 1944 г. Дикманна не стало, а его творчество сейчас становится предметом активного изучения, и мы тоже не останемся в стороне от этого процесса.

———

…1931 saw Dieckmann, who had been ostracized from many professional organizations because of his Bauhaus past in a Nazi-run country, found his own studio to provide meagre funds for his family and even publish a book he co-authored with his wife Katharina. Titled “The Use of Wood, Tubes, and Metal in Furniture-Making”, his seminal work was extremely valuable and influential not only because of the theories it expounded, but since the logic and relevance of Dieckmann’s designs were illustrated with his own sketches and actual products that included the aforementioned lounger.

P.S. Dieckmann passed away in 1944 and his extensive oeuvre is only now enjoying the attention it truly deserves. We’ll do our best to shed light on some of his designs, too.

(photos here and above: GRASSI Museum für Angewandte Kunst, Leipzig, Christoph Sandig, Galerie Fiedler, deeds.news, modernism101.com, chairblog.eu, quittenbaum.de, modern-xx.com, smow.com, design-is-fine.org, imjustcreative.com, sonneveldhouse.com)

Mid-Century, More Than

04 марта 2025 14:29

После обнадеживающей новости о сохранении цирка на проспекте Вернадского хотим поделиться с вами двумя постами наших коллег, посвященными судьбе московского модернизма.

Здесь – вдумчивый лонгрид о модернистском наследии Москвы, написанный Настей Ромашкевич, а здесь – призыв Мегабудки поразмышлять о возможном будущем цирка, которое, как это ни парадоксально, может заключаться в возврате к прошлому.

———

In the wake of yesterday’s news that the existing State Circus in Moscow will thankfully not be replaced by a high-tech alternative, there are two posts on Moscow’s modernist legacy we feel like sharing with you.

Here is a thought-provoking long read, in which Nastya Romaskhevich provides an overview of what Moscow has lost to date, and here is an invitation from Megabudka to ponder the potential future of the existing State Circus – could its future be in fact a return to its past?

Mid-Century, More Than

02 марта 2025 20:01

Вестник постмодернизма,
выпуск №192

Филип Джонсон, как известно, не мог спать в своем «Стеклянном доме» и в ночное время перебирался в гостевой домик неподалеку. Хозяева стеклянного дома, построенного в 2009 г. в Кремниевой долине, тоже предусмотрели отдельный «спальный блок», правда, застекленный, как и остальные два. Решение разбить дом на три отдельных павильона было продиктовано тем, что на участке находилась дубовая роща, и, случайно оказавшись в ней во время прогулки, будущие владельцы задумали приобрести участок и построить на нем дом на дереве, однако в дальнейшем передумали и решили сохранить дубовые деревья. Вместе с архитектором Робертом Своттом («SWATT + PARTNERS») заказчики пересмотрели концепцию и вместо дома на дереве придумали аккуратно расположить на участке три «чайных домика». Такой подход в совокупности с консольными основаниями павильонов, закрепленными на ленточном фундаменте, позволил минимизировать «вторжение» архитектуры в естественный ландшафт и сохранить корневую систему деревьев.

Под самым крупным дубом архитектор поместил «Павильон для медитаций» площадью 25 кв. м., чуть повыше – «Павильон для сна» площадью около 35 кв.м., а рядом с ним – «Павильон для размышлений», площадь которого составляет 45 кв. м. и который в том числе предназначен для приема гостей. Курсировать между этими павильонами и состояниями предполагается без телефона в руках: в доме отсутствуют телевизоры, аудиосистемы и интернет, чтобы ничто не отвлекало обитателей от созерцания природы и погружения в себя.

P.S. Дополнительные материалы см. в комментариях к посту.

———
 
Sunday Postmodernism,
issue No. 192
 
Philip Johnson felt quite uncomfortable sleeping in his Glass House and would prefer staying overnight in his guest house nearby. The owners of this 2009 glass house in Silicon Valley opted to have a separate sleeping box, albeit covered in glass just like the other two on their property. The choice of having three pavilions instead of one bigger house was made as a way to preserve the oak grove located on the plot. It was this oak grove that prompted the future owners to purchase the land and conceive building a “tree house”. As years went by, however, the concept evolved into a set of “tea houses” designed by Robert Swatt of Swatt + Partners. Coupled with the use of concrete core elements and steel cantilevers, the final design minimized the intrusion of architecture into the natural landscape and helped preserve the root systems of the oak trees.

Each of the pavilions has a unique purpose. The smallest one placed under the largest tree has a floor space of 25 square meters and is for meditations. The one in the middle, measuring ca. 35 square meters, is a “sleeping” tea house. As for the largest one, approximately 45 square meters, it is to function as a “visioning” tea house as well as for gatherings. Interestingly, one is supposed to leave their smartphones behind when moving through the three pavilions and states of mind. There are no phones, TV sets, audio systems, or internet that would distract one from contemplating the nature or oneself.

P.S. More visuals can be found in the comments down below.

(photos: Tim Griffith via archdaily.com, swattpartners.com)

Mid-Century, More Than

01 марта 2025 20:07

Пока мы изучали сингапурский модернизм, дружно соседствующий с хай-тек-небоскребами, из Москвы поступила новость о готовящемся сносе высотки Совета экономической взаимопомощи. В свое время эта «чековая книжка» стран соцлагеря, спроектированная Михаилом Посохиным, Ашотом Миндоянцем и Владимиром Свирским, была примером удачного архитектурного решения, в 1970 г. гармонично дополнившего московскую городскую среду и ставшего в определенном смысле архитектурно-идеологическим ответом на штаб-квартиру ООН в Нью-Йорке. Оснащенная по последнему слову техники и построенная благодаря коллективному вкладу стран-участниц (румыны поставили отделочный камень, немцы проложили в здании электросети, венгры произвели для него мебель, чехи привезли и установили лифты и пр.), эта высотка была не только первоклассным образцом «Интернационального стиля», но и воплощением новой экономической дипломатии.
 
Тем не менее, как справедливо пишет Настя Ромашкевич, здание СЭВ было отмечено первородным грехом, присущим множеству модернистских построек в нашей стране и за рубежом: построенное на месте Новинского Введенского Богородицкого монастыря, оно вступало в конфликт со старой Москвой, которая активно замещалась постройками, обращенными в будущее, и теперь кармически расплачивается за грехи создателей. Нам в этой конфронтации последних десятилетий было все время неясно только одно: разве не должны обвинения в «моральной устарелости» подобных зданий, заимствованные у модернистов, подразумевать эволюцию морали? А если должны, то почему же методы столетней давности не считаются морально устаревшими и активно применяются на новом историческом витке?
 
———

While we were exploring Singaporean modernism, which remains at ease amidst rapidly changing high-tech surroundings, Moscow’s headquarters of the Council for Mutual Economic Assistance (COMECON) were sentenced to demolition. Built as an organic addition to Moscow cityscape back in 1970 to the designs of Mikhail Posokhin, Ashot Mindoyants, and Vladimir Svirsky, this “ledger-like” skyscraper housed the Secretariat of COMECON (an economic organization for the Eastern Bloc and a few other socialist countries founded in 1949) and could be perceived as a response to the headquarters of the UN in New York, both architecturally and ideologically. This state-of-the-art building was constructed in a joint effort by several participating countries whereby Romania supplied stone cladding, East Germany electrified the building, Hungary designed and produced furnishings, Czechoslovakia provided elevators, etc. and was thus not only a challenging example of the International Style, but a symbol of a new economic diplomacy.
 
That said, Nastya Romashkevich makes a valid point when she claims the COMECON building was plagued with the original sin of modernist architecture in the Soviet Union and elsewhere. Built on the former site of a 15th-century monastery, COMECON’s Secretariat stood in stark contrast to old Moscow, which was being demolished to make room for architectural modernity, and is thus facing karmic punishment. However, we have been having difficulty coming to terms with modernists’ arguments that something is “morally obsolete”, which are resurfacing again, as they clearly imply that our morality has evolved in the meantime. Yet, what we’re witnessing today is the use of the same century-old methods that have nothing to do with an elevated morality…

(photos: Viktor Gorkin, Alexander Abaza, Valentin Khukhlayev via russiainphoto.ru)

Mid-Century, More Than

27 февраля 2025 20:38

По следам нашего комментария для Даши Соболевой хочется поделиться с вами примером принципиальных различий во внешне сходных предметах, а именно увиденными нами на выставке АРТДОМ и одинаково запавшими в сердце работами Дмитрия Чекучинова (красно-черный человек в зеркале – это автор) и бренда АСКЕТ, которым руководит дизайнер Дарья Калюжа. Являясь в первую очередь технологическими (Дима добивается волнистой фактуры поверхностей исключительно при помощи стамесок и ножей, а вот АСКЕТ делает это на станке с ЧПУ), в эпоху модернизма эти различия развели бы изделия и их авторов по разным углам ринга: штучный, коллекционный дизайн против дизайна массового. К счастью, в наши дни эта полемика утратила былую остроту, и на выставках, подобных АРТДОМу, есть место для представителей обоих течений, особенно если они создают действительно здоровские вещи...

Мы как следует рассмотрели работы обоих экспонентов, расспросили Диму и Дарью об их творчестве и публикуем краткие комментарии авторов ниже.

Дима: «Зеркало “Solaris” - это собирательный образ, созданный на основе русских прялок с трехгранно-выемчатой резьбой. Орнамент геометрический, создано оно из липы, традиционного материала, который был распространен в средней полосе России. Выполнено оно в технике ручной резьбы; по сути это авторская техника. Есть у меня такие особенности, как тактильная кромка (см. порезки по всей кромке по периметру), наличие фаски, которая подчеркивает напряженную линию контура, да и силуэт у меня всегда очень выразительный, что характерно для народного искусства и, я считаю, достаточно характерно для дизайна, в том числе авторского. Еще одна особенность – это фактурность на плоскостях: иногда я оставляю их непорезанными, иногда все порезаны вот такой вот чешуйкой. Это у меня началось лет семь назад, когда я начал свои вещи делать, с маленькой игрушки. Тогда я выработал эти принципы, и вот от маленькой игрушки деревянной, потом на среднюю интерьерную скульптуру, и сейчас на большие интерьерные объекты и предметы мебели я эту технику масштабирую».

Дарья: «Я давно смотрела на крафтовые деревянные изделия. Но они были либо недоступны, либо попытки серийности и повторяемости убивали авторство и красоту ручной фактуры. Когда три года назад я поставила задачу по реализации первой скамьи, задумывалась четкая минималистичная геометричная форма и оживление ее с помощью натурального материала и живой фактурности. Столярная мастерская предложила решить задачу программой, которая генерирует подобную фактуру. Это было лучшее решение по воспроизведению стабильного результата. Так пошла вся наша серия. Четко выверенные пропорции оживляются мягкими волнами текстуры. А бренд движется от крафтовости к фабричным изделиям высокого уровня производства».

———

For English, tap here.

Mid-Century, More Than

25 февраля 2025 20:21

О швейцарском художнике и скульпторе Мишеле Пекларе (1911-1996) известно немного: в свое время отучившись на механика, он в основном работал графическим дизайнером и скульптором. Мы нашли несколько его работ в рекламной сфере, а также скульптуру на набережной в Монтре, автором которой, вероятно, был Пеклар. Хоть этот художник никогда не занимался предметным дизайном, он не остался в стороне от кампании по культивации в Швейцарии хорошего дизайна (Gut Forme), инициированной местным Веркбундом сразу же после Второй мировой войны, и в 1955 г. спроектировал табурет, ставший наряду с «Ульмским табуретом» Макса Билла и Ханса Жюгело одним из символом швейцарского функционализма. В 1956 г. этот скульптурный табурет, собранный из трех фанерных «лепестков», был удостоен премии «Gut Forme», а впоследствии проник в музеи дизайна и производится до сих пор. Утверждается, что этот табурет очень удобен благодаря небольшому углублению в сидении, а еще – в отличие от скульптуры в Монтре – прекрасно штабелируется.

P.S. Дополнительные изображения см. в комментариях к посту.

———

Very little is known about Swiss artist and sculptor Michel Péclard (1911-1996). After training to be a mechanic, Péclard pursued a career in graphic design and sculpture as you can see from some examples of his posters and ads as well as the abstract sculpture in Montreux attributed to Péclard we have managed to find. Even though Péclard never ventured into the field of product design, he did produce one piece that helped the Swiss Werkbund promote the principles of good design in the eponymous campaign they had launched just after WWII. In 1955, he designed a stool which was composed of three bent-plywood petals. Just one year later, in 1956, this stool earned Péclard a Gut Forme award and remains in museums and furniture shops to this day as one of the staples of Swiss functionalism – just like Max Bill and Hans Gugelot’s Ulm Chair for example. The chair is allegedly highly ergonomic thanks to a sculptural recess in the seat. Also, unlike his Montreux sculpture, the stool is perfectly stackable…

P.S. For more images, check out the comments down below.

(photos: mymontreux.ch, recherche-plakatsammlungbasel.ch, posters.nb.admin.ch, artifiche.com, galerie123.com, mooris.de, ateliertilija.com, viadukt3.ch, chgallery.ch)

Mid-Century, More Than

23 февраля 2025 20:07

Вестник постмодернизма,
выпуск №191

Наша недавняя рабочая поездка в Сингапур стала источником самых разных материалов об архитектуре и дизайне, которыми мы будем время от времени с вами делиться, и сегодня расскажем об увиденном в местном музее дизайна Red Dot, в котором представлены как работы, получившие соответствующую награду в прошлом году и «готовые к производству», так и ряд визионерских концептов, демонстрирующих, в какую сторону движется дизайнерская мысль. К числу последних относится, например, «умная» точилка для карандашей, увидев которую, профессиональный фотограф из Австралии засмеялся в голос и показал «аналоговую» точилку с двумя отверстиями для карандашей разных диаметров, служащую ему верой и правдой не один год.

«Умная» точилка была создана Таном Цикаем и Ин Чжи Юэ, студентами Чжэцзянского научно-технического университета, одного из сильнейших политехнических институтов Китая, под руководством Джина Шаонана и позволяет очинять карандаши, не только регулируя угол заточки, но и выбирая нужную форму конца! Причем, если пользователю недостаточно таких традиционных форм, как конус и лопаточка, он может сделать кончик карандаша треугольным или даже шестиугольным в сечении.

———

Sunday Postmodernism,
issue No. 191
 
Our recent business trip to Singapore yielded a lot of design- and architecture-related content we will be featuring here from time to time. Some of the content comes from our visit to the Red Dot Design Museum that showcases both “ready-for-market” winners of the 2024 Red Dot award and “next-generation” concepts indicative of current design trends. The latter category includes many visionary ideas such as this “intelligent” pencil sharpener. Upon seeing this concept, an Australian visitor with a professional camera in his hands burst out laughing and immediately reached into his pocket to show us an old-school double-hole sharpener that accommodates different pencil sizes he has allegedly been using for years.

The “intelligent” sharpener was designed by Tang Qikai and Ying Zhiyue, students of Zhejiang University of Technology, one of China’s best technical schools, under Dr. Jin Xiaoneng’s leadership and enables the user to customize not only the length and sharpness of the tip, but its shape. In addition to the conventional conical and rectangular shapes, the user may opt for a triangular or even a hexagonal tip!

(photos: MCMT, red-dot.org)

Mid-Century, More Than

21 февраля 2025 20:15

Пока мы изучаем экспонаты АРТДОМа и заседаем с админами дизайн-каналов на полях выставки, в традиционной пятничной викторине хотим поделиться с вами социальной рекламой, найденной нами в одном американском журнале за 1968 год и призывающей помочь детям, приобретая поздравительные открытки UNICEF. Как вы видите, в отличие от одной из прошлых викторин, мы не стали скрывать на этой рекламе название организации. Вместо этого мы закрасили перечень всего того, что, по утверждению UNICEF, есть у детей, и предлагаем желающим отгадать, не заглядывая в интернет, о чем именно идет речь.

———

While we are cruising the premises of ARTDOM and socializing with the admins of design channels, our traditional Friday quiz tonight features a public service announcement we’ve come across in a 1968 issue of the New York magazine. As you can see, contrary to what we once did in this quiz here, we’ve decided not to hide the name of the organization that urges New York’s readership to purchase greeting cards as a way to help children. Instead, we’ve blacked out the list of things that kids allegedly already have and are inviting anyone willing to guess what these are without googling.

(photo: New York, November 11, 1968 via books.google.com)

Mid-Century, More Than

19 февраля 2025 20:46

Друзья, готовясь к открывающейся завтра выставке ARTDOM, мы решили изменить себе и вместо обычного поста приготовили для вас несколько подарков!

Во-первых, держите новый номер журнала "INTERIORS the best" нашей коллеги Татьяны Фофоновой!

Во-вторых, для интересующихся архитектурной фотографией делимся каналом архитектора Тимофея Шапкина и двумя его постами об объектах, о которых мы и сами когда-то писали здесь и здесь: раз и два.

В-третьих, наши коллеги из арт-экосистемы ART FLASH вместе с самарским филиалом Третьяковской галереи недавно выпустили «Азбуку конструктивизма на ясном языке». Перевести термины на ясный язык помог фонд «Антон тут рядом».

В-четверых, делимся с вами анонсом архитектурно-дизайнерской премии MADA 2025, которую организует МосБилд, а курирует наша добрая подруга Марина Юшкевич.

В-пятых, на полях выставки АРТДОМ состоятся не только наша долгожданная встреча с админами дизайн-каналов, но и лекции Насти Ромашкевич и Даши Соболевой.

И наконец, вместе с нашими друзьями, организующими выставку ARTDOM, дарим десять билетов на это важнейшее дизайнерское событие первым отметившимся в комментариях под этим постом (отметившись, напишите нам, пожалуйста, в бот, и мы вышлем вам промокод)! До встречи на выставке!

———

Dear Community, as we’re en route to ARTDOM, which is opening tomorrow, we’ve decided to reschedule our today's post to a later date and, instead, share a few presents with you for a change!

First, here is a hot-off-the-press issue of the INTERIORS the best magazine by our colleague Tatiana Fofonova.

Second, if you are into architectural photography, please meet Tim Shapkin and his channel that provides a professional perspective on all things architecture he comes across and documents with his camera such as this and this buildings we have featured here and here.

Third, our colleagues behind the ART FLASH art ecosystem have teamed up with the Tretyakov Gallery in Samara to create what they refer to as the ABC of Constructivism in Layman’s Language. The Anton Tut Ryadom charity foundation helped translate this online guide into layman’s terms. Check it out here!

Fourth, we are proud to share an open call for the 2025 MADA award organized by MosBuild to recognize emerging architects and designers since our friend and colleague Marina Yushkevich is on the jury.

Fifth, ARTDOM will not only bring us closer together with our Telegram design community, but will feature two lectures by our long-time friends and colleagues, Nastya Romashkevich and Dasha Soboleva.

Last but not least, as we are travelling to the 2025 ARTDOM Expo, the biggest interior design event in Moscow, we’re happy to offer ten entrance tickets for free courtesy of our friends on the organizing committee. All you have to do is just say you need a ticket or two in the comments down below and then contact our bot – we will then provide a coupon by return!

Mid-Century, More Than

17 февраля 2025 20:10

Историю современной эспрессо-машины можно продолжить словами «В тогда еще австро-венгерской Тимишоаре (на тот момент Темешваре) жили-были Илли: отец-венгр, Янош Илли, работавший плотником, мать-немка, Алоизия Ресслер, и сын Ференц Илли со своей сестрой». Отучившись в Темешваре, Ференц перебрался в Вену и в 1913 г. был призван офицером на фронт. Война, в ходе которой он принял участие в нескольких крупных сражениях и получил несколько наград за отвагу, привела Ференца в Триест, где он женился и поступил на службу в компанию «Hausbrandt», торговавшую кофе. В 1933 г. Илли основал всемирно известную теперь компанию «Illycaffè» и представил свое первое изобретение, вакуумную упаковку для кофейных зерен, ставшую стандартом для кофейной индустрии. Метод, придуманный Илли, заключался в использовании герметичных банок с зернами, из которых сначала удалялся кислород, после чего внутрь закачивался азот, сохраняющий органолептические свойства кофе.

В 1935 г. Илли представил другое изобретение, с которого начинается история современных кофемашин, - аппарат «Illetta», первую в мире автоматическую кофемашину, в которой нужное давление обеспечивалось при помощи пара и сжатого воздуха, а вода подавалась при температуре около 90 градусов, что в совокупности не допускало пережигания кофе.

P.S. Год назад компания «Illy» выпустила новую версию «Illetta», спроектированную выдающимся Антонио Читтерио, но о нем мы поговорим в другой раз…

———

As we’ve postulated in our previous chapter on the evolution of coffee machines in the 20th century, the history of modern espresso machines is inseparable from a Hungarian-born inventor by the name of Francesco Illy. Born as Ferenc Illy in Temesvár (now known as Timisoara) to János Illy, a Hungarian carpenter, and German-born Aloisia Rössler, Ferenc graduated from a school in his hometown, which was then part of the Austro-Hungarian Empire, and moved to Vienna where he was drafted into the army and served in WWI as an officer participating in several major battles and earning himself multiple medals for his heroism. When the war ended, Ferenc found himself in Trieste where he would soon marry and settle down employed by Hausbrandt, a big name in the world of coffee. In 1933, Ferenc, having already changed his name to Francesco, founded his own company called llycaffè and produced his first invention, a new method of packing roasted beans that used airtight containers and high-pressure nitrogen to preserve the flavors and that has since become an industry standard.

In 1935, Illy presented another invention that became a precursor of modern espresso machines, the Illetta, world’s first automatic machine that employed steam and compressed air for pressure and ensured water temperatures of around 90 degrees. Combined, these innovations helped prevent coffee from burning.

P.S. Just one year ago, Illy released a brand-new version of the Illetta designed by Antonio Citterio, a famous Italian architect we have been meaning to post a note about.

(photos: prnewswire.com, comunicaffe.com, antoniocitterioarchitetto.it, tg24.sky.it, imperialtransilvania.com, illy.com, hedonism.ba, stellacoffees.com, coffeeffee.de, hungarytoday.hu, bestoftrieste.com)

Mid-Century, More Than

15 февраля 2025 20:02

Во время недавней командировки в Сингапур редакция прикоснулась к нескольким легендарным архитектурным объектам, в том числе тем, благодаря которым Бэй Юймин (или, что важно для дальнейшего повествования, Бэй Ио Мин) буквально – а точнее, иероглифически, - вписал свое имя в историю сингапурской архитектуры. Первым проектом этого американского архитектора китайского происхождения в Сингапуре стало здание центра OCBC (Overseas-Chinese Banking Corporation). Построенный в рамках обновления имиджа корпорации в 1976 г., этот  небоскреб, ставший вторым по высоте зданием в Сингапуре, был возведен меньше чем за два года благодаря усилиям архитектора по упрощению методики строительства: в сущности, застройщику требовалось построить не одно 52-этажное здание, а три 15-этажных, расположенных друг над другом.

Хоть это солидная постройка и считается примером брутализма, его бетонная суть скрыта за гранитными плитами: первоначально Бэй хотел оставить бетонный фасад необработанным и необлицованным, но затем выяснилось, что пористость бетона сделает его идеальным субстратом для местных плесневых грибов, которые, размножаясь, приведут к изменению цвета фасада, что в свою очередь будет плохо согласовываться со стабильностью имиджа этого финансового учреждения. Именно поэтому Бэй принял решение укрыть бетонную плоть здания гранитной кожей.

А теперь самое интересное! В китайском языке слово «валюта» обозначается при помощи того же иероглифа, что и слово «ракушка», поскольку давным-давно раковины моллюсков служили населению Азии в качестве денег. Иероглиф этот выглядит так: 貝. Так же выглядит и фамилия Бэя на китайском языке! Более того, порядок строительства здания, согласно которому сначала были возведены две башни, частично соответствовал последовательности записи черт этого иероглифа - посмотрите.

Продолжение следует…

P.S. Дополнительные изображения см. в комментариях к посту.

———

Our recent business trip to Singapore enabled us to experience several architectural icons, including those that saw I.M. Pei, or Ieoh Ming Pei, literally, or, better yet, hieroglyphically, carve his name into the history of Singaporean architecture. The Chinese-American architect’s first building in Singapore was commissioned by Overseas-Chinese Banking Corporation to house OCBC Centre. Designed to exemplify the company’s modernization spirit, this skyscraper, which happened to be the second tallest building in Singapore at the time, was built in 1976 in less than two years. The pace of construction was impressive for a country that did not have a lot of experience in high-rise architecture and represented I.M. Pei’s conscious effort to simplify the construction process as much as possible by breaking the 52-story design down to three 15-story buildings stacked on top of each other.

Even though the OCBC center is a universally recognized example of brutalist architecture, one cannot see concrete behind the building’s granite-clad walls. Initially, Pei opted for a raw concrete (or beton brut) façade, but, upon realizing that the porosity of raw concrete would contribute to fungal growth and, ultimately, discoloration of the exterior – something that would hardly help the OCBC Centre radiate the power and stability, chose to wrap the concrete masses in granite.

Circling back to our premise, here comes the kicker. In turns out that the Chinese word for “currency” is represented with the same hieroglyph (貝) as the word “shell” as in a “sea shell”, which used to be a common form of money in Asia in ancient times. What’s more, this hieroglyph is how I.M. Pei spelt his last name in Chinese and the construction process, whereby the building started with two towers, largely followed the sequence of strokes in this hieroglyph!

To be continued.

P.S. For more images, check out the comments down below.

(photos: Kouo, Shang-Wei, 1924-1988, nlb.gov.sg, Handout, Darren Soh, veryrealandrew.com, mothership.sg, cdn.knightlab.com, Terence Ong, Sengkang, whitemad.pl, design.tel, scmp.com)

Mid-Century, More Than

13 февраля 2025 20:14

Первый массовый кнопочный телефон появился в США в 1963 г., после того как была разработана технология тонального набора номера. В Европе кнопочные телефоны стали появляться в 1970-х гг. (в Германии, например, кнопочные телефоны поступили в продажу лишь в 1977 г., и немцы не спешили отказываться от дисковых устройств). Интересно, что первые кнопочные модели совсем не отличались от дисковых предшественников – см., например, две датские модели, отличающиеся друг от друга лишь номеронабирателем. В этом контексте кажется любопытной история разработки новой датской модели, известной как F78. Когда промышленный дизайнер Хеннинг Андреасен получил заказ на проектирование нового аппарата, он поступил следующим образом:

«Я начал с того, что обратился к нескольким эрготерапевтам, которые работали со служащими государственных учреждений. Они рассказали мне, что работники, которые целыми днями сидят на телефоне, постоянно жалуются на боль в шее и плечах. При этом болезненные ощущения появляются не из-за манипуляций с телефонной трубкой, а из-за того, что они вынуждены держать на весу руку, которой они набирают номер. Узнав об этом, я постарался сделать корпус телефона плоским, чтобы при наборе номера пользователю не приходилось отрывать руку от стола».

Вероятно, поэтому телефонный аппарат F78, выпущенный компанией «GN Telematic» в 1978 г., быстро распространился по всей Дании и за ее пределы и вскоре стал экспонатом многих музеев по всему миру.

———

The development of the tone-dialing technology demanded new telephones with the first commercial push-button model unveiled in the US in 1963. In Europe, however, push-button telephones were not commonly available until the 1970s; Germany, for instance, released its first model in 1977 and saw little demand from customers who were wary of replacing their rotary dial versions. Interestingly, early push-button telephones were almost identical to their rotary counterparts as you can see from these two Danish models whose differences are limited to the dial. In this context, it was only a question of when a game-changing device would come about. When Danish product designer Henning Andreasen was commissioned to design a push-button telephone, which would come to be known as F78, he proceeded as follows:

“I began by talking to some ergotherapists whose job was to help people who worked in municipal offices. They said that the personnel who were busy on the telephone always had pains in the neck and shoulders. Not so much from holding the receiver, but from sitting with a raised arm the whole time to operate the dial. So I made the new telephone low so that the user could rest his arm on the table when operating the push-buttons.”

This is probably the reason why the F78 released by GN Telematic in 1978 quickly spread all over and outside of Denmark and became part of permanent collections at major design museums all over the world.
 
(photos: matilo.eu, tenondesign.com, alfarohofmann.com, mini.ptt-museum.dk, moma.org)

Mid-Century, More Than

11 февраля 2025 20:01

На фоне повышенного интереса к изделиям из гнутой фанеры, характерного для 1920-1930-х гг., советские специалисты не только не отставали от зарубежных, но и во многом опережали их. Так, в 1930 г. Лазарь Маркович Лисицкий, отвечавший за советскую часть экспозиции на Международной выставке гигиены в Дрездене, представил среди прочего полноразмерный макет жилой ячейки в доме-коммуне. По замыслу Лисицкого, комната должна была делиться на две части перегородкой, движущейся по дугообразной рельсе и несущей на себе встроенные элементы меблировки, в том числе шкаф, откидную кровать и откидной письменный стол. В рамках этого проекта Лисицкий создал и кресло, геометрически созвучное этом жилому помещению и пригодное для массового производства: основу кресла составлял каркас из фанеры, изготовленный новым для 1930-х гг методом холодного гнутья, а подлокотники и сиденье были выполнены из массива дерева.

P.S. На рубеже 1970-1980-х гг. кресло Лисицкого получило вторую жизнь: компания «Tecta» изучила чертежи и выпустила модель D61 сначала с каркасом из фанеры, а затем и из оргстекла.

———

The 1920-30s marked a growing interest in bent plywood furniture, a global trend championed by Soviet artists as much as by European and American designers. In 1930, El Lissitzky was entrusted with the design of the Soviet exposition at the International Hygiene Exhibition in Dresden and, among other things, created a full-scale model of a dwelling unit that was to be separated with a movable wall. The partition, with a built-in wardrobe, collapsible bed, and fold-out desk, moved in a circular manner thanks to a floor-mounted rail. The furnishings for this room included a simple armchair that had a similar curvilinear shape and, what’s more important, was mass-producible thanks to its cold-bent plywood frame, which was a relatively new concept in the early 1930s, and wooden seat and armrests.

P.S. In the late 1970s and early 1980s, Lissitzky’s D61 chair was reissued by Tecta, first in plywood and wood - just like the prototype, - and then in plexiglass.

(photos: Peter Cox, mdpi.com, collectiononline.design-museum.de, boisbuchet.org, 1stdibs.com, tecta.de, sammlung.dhmd.digital, demosmobilia.ch, Behance user Yura Marin, Reddit community FuckYourEamesLounge, pandolfini.it, Alexander Semyonov)

Mid-Century, More Than

09 февраля 2025 18:16

Вестник постмодернизма,
выпуск №189

Мы уже рассказывали вам о советских конструктивистах с их трансформерами для дома и вскоре посвятим еще один пост автору подвижных стен и встроенной мебели, а сегодня предлагаем сделать скачок почти на сто лет вперед и познакомиться со студенческой работой немецкого архитектора Яна Хорманна, созданной им в соавторстве с однокурсниками Пегах Галамбор, Ларсом Рейнольдсом и Шагайе Хамиди, с которыми в дальнейшем он основал бюро «ID Modus».

Эта «стенка», напоминающая картины Мондриана и с легкостью превращающаяся в стеллаж, стол и стулья, была спроектирована в 2009 г. - вероятно, поскольку авторам не понаслышке было известно, в каких крохотных помещениях вынуждены жить студенты. В последующие годы «Раскладная стенка» принесла создателям несколько наград и упоминаний в специализированных изданиях. Воодушевленные успехом, архитекторы планировали развить эту концепцию, но, судя по всему, их замысел не осуществился.

P.S. Дополнительный файл см. в комментариях.

———

Sunday Postmodernism,
issue No. 189

Circling back to one and prefacing another post on various fold-out and collapsible furniture concepts developed by Soviet constructivists, we’d like to fast-forward to present day and share a relatively recent multi-functional design conceived by German architect Jan Hormann together with Pegah Ghalambor, Lars Reynolds, and Shaghayegh Hamidi while the four of them were still students of architecture and before they would join forces to create ID Modus.

This Mondrianesque folding wall, which could quickly transform into a number of bookshelves, a table, and two chairs, was designed in 2009 when the architects’ memories of living in tiny dormitory accommodations were still fresh. In the years that follows, the wall earned its creators a series of awards and publications in major magazines. Inspired by the success of their concept, the architects were anxious to develop it into a collection of furnishings for various settings and use-case scenarios, but their plans have unfortunately not gained traction.

P.S. For an additional visual, check out the comments down below.

(photos: myproperty.ph, stylepark.com, janhormann.de)

Mid-Century, More Than

07 февраля 2025 16:57

В продолжение животрепещущей темы о британской мебели военного времени подольем немного масла в огонь развернувшейся дискуссии и поделимся с вами одним из номеров найденного нами журнала «Новый дом», издававшегося Советом по промышленному дизайну. Как известно, программа, в рамках которой население обеспечивалось мебелью и не только, действовала вплоть до 1952 г., и подобные издания вовсю пропагандировали аскетизм в меблировке жилища и отказ от украшательств, свойственных ушедшей эпохе. В частности, в этом номере за 1946 г. потребителям перед приобретением чего-либо предлагалось задать себе ряд сугубо прагматических вопросов, как то: «Можете ли вы обойтись без этого предмета?», «Соответствует ли цена предмета его ценности?», «Будет ли предмет выполнять свои функции?», «Отличается ли предмет привлекательным внешним видом и удобством в использовании?», «Можно ли сказать, глядя на конструкцию предмета, что он будет служить долго?» и т.д. Кроме того, Совет рекомендовал населению изготавливать кое-какие предметы обихода самим, чтобы не растрачивать выделенные баллы (см., например, полочки, которые могли функционировать и как прикроватная тумба, и как туалетный столик, или сушилку для белья из трех вешалок и шести штанг для карниза).
 
Вместо традиционной пятничной викторины предлагаем вам пройти тест, подготовленный журналом, чтобы выяснить, насколько вы прониклись идеями утилитарности, изложенными на страницах этого издания (некоторые страницы помещаем в комментариях). Публикуйте свои соображения относительно предметов на последних двух снимках, а мы завтра расскажем вам о том, как ответили на эти вопросы авторы журнала. На сегодня мы отключаемся, поскольку в наших краях уже полночь, и желаем всем прекрасных выходных!

———
 
Circling back to our note about UK’s Utility Furniture that triggered a heated discussion, we’ll add a little more fuel to the fire share one of the issues of the New Home magazine published by the Council Industrial Design. As mentioned, the utility scheme remained in effect until 1952 and such publications were instrumental in promoting the transition from highly ornamented furnishings of the past into the new era of utilitarianism. This sixpence issue that dates back to 1946 offered a series of pragmatic questions one was to ask oneself before purchasing a household item, such as “Can I do without it?”, “Is it worth the money?”, “Will it do the job it is meant for?”, “Is it pleasing to look at and to handle?”, “Is it honestly made to withstand wear and tear?”, etc. Furthermore, the Council of Industrial Design proposed saving utility points with DIY solutions like a shelving unit that could function as a bedstand or a vanity table or an airer that could be concocted of six curtain rods and three coat hangers.

Our traditional Friday night quiz is also being brought to you by the New Home magazine in the form of a Shopper’s Quiz. Try making six “critical” choices that would test how comfortable you would be with Council’s customer behavior recommendations. Do share your choices down below and we will make sure to “help you to check your judgement” tomorrow. It’s been a long day and it’s almost midnight here, so we’re wishing you an enjoyable weekend and logging off now!

(photos: designarchives.brighton.ac.uk)