Mid-Century, More Than

14 декабря 2024 20:09

Описывая современное «системное» строительство и приводя в качестве примера лондонское здание «Ронан-пойнт», британский архитектурный критик Дэн Круикшэнк говорит, что «исключив [из витрувианской триады - MCMT] категорию «красота» […], архитектуру низвели до строительства». Собственно, в случае с Ронан-пойнт из триады исключили и «прочность», не оставив, как выяснилось, места и «пользе». Дело в том, что…

…это довольно невзрачное здание сыграло значимую роль в строительстве многоэтажных жилых комплексов в Великобритании и восприятии модернизма в целом. Построенное в 1966-1968 гг. в лондонском Ньюэме в рамках борьбы с жилищным кризисом при активном содействии чиновников разных мастей и партийной принадлежности, выступавших за вытягивание домов в высоту, а не в длину, здание частично обрушилось всего через два месяца после сдачу в эксплуатацию, унеся жизни четырех жильцов. Произошло это в результате утечки газа и последовавшего за ней взрыва, когда хозяйка квартиры в 18-м этаже ранним утром 18 мая 1968 г. решила вскипятить себе чайник. Взрывом выбило стену бокового фасада, что повлекло за собой обрушение всей секции 22-этажного дома…

———

Describing modern "system-building" and citing London’s Ronan Point as an example, British architectural historian Dan Cruickshank mentions that "by excluding the [Vitruvian - MCMT] concept of ‘delight’, much modern system-building has reduced architecture to no more than mere building". With respect to the Ronan Point building, the Vitruvian triad also lost the concept of ‘firmness’ thereby leaving the concept of ‘commodity’ simply irrelevant. The thing is that…

…this hardly delightful building had a major impact on high-rise housing units in Great Britain as well as the public perception of modernism in general. Built over the course of 1966 to 1968, this residential estate was a solution to the post-war housing crisis much sought after by public officials of different levels and affiliations who promoted high-rise architecture rather than down-to-earth terraced houses. Regrettably, the building partially collapsed just two months after the completion claiming the lives of four residents and injuring seventeen more. On May 18th, 1968, at about 5:45 am, a resident of a corner apartment on the 18th floor walked into her kitchen to put the kettle on. When she lit a match, an explosion caused by a gas leak blew out the flank wall triggering the collapse of all the living-room units in the section…

Mid-Century, More Than

13 декабря 2024 20:11

Раз уж мы посвятили итальянской компании «Richard-Ginori» два поста, посвятим ей еще один, тем более, что предметом этого поста будет работа первоклассных итальянских дизайнеров. В 1972 г. упомянутый производитель выпустил сервиз «Linea 72», созданный Джо Коломбо и Амброджио Поцци при участии Иньяции Фавата, ассистентки Коломбо, взявшей на себя руководство студией последнего в связи с его скоропостижной кончиной в 1971 г. Для этого заказа трио спроектировало не только серию керамической посуды, обжигавшейся при очень высокой температуре для обеспечения ее долговечности, но и комплект приборов из нержавеющей стали и несколько видов стеклянных бокалов.

Фарфоровая посуда оказалась настолько изящной и функциональной, что в 1973 г. на международной выставке керамики в Фаенце этот сервиз был удостоен золотой медали Президента Республики.

По пятничной традиции предлагаем желающим как следует рассмотреть фотографии этих предметов и ответить максимально точно, где использовался этот сервиз? Только, чур, не гуглить и не торопиться с ответом, если он вам заведомо известен.

———

Now that we’ve published two posts on Richard-Ginori’s ceramics, it is time for a third one now which will feature a few extraordinary pieces by a trio of first-class Italian designers. In 1972, Richard-Ginori produced a series of tableware, which was called Lines 72 and designed by Joe Colombo, Ambrogio Pozzi, and Ignazia Favata. The latter was Colombo’s assistant and took over his studio when he suddenly died in 1971. This set, made of high-temperature-fired porcelain for durability, was part of a larger commission that also included a series of stainless steel cutlery and a few glasses.

This tableware turned out to be as functional as it was elegant earning the designers a Gold Medal of the President of the Republic at the 1973 International Ceramics Competition in Faenza.

Typically for a Friday night quiz, we’re inviting to take a good look at all these pieces and guess, without googling, the exact setting they were to be used in.

(photos: meer.com, quittenbaum.de, wright20.com, arsvalue.com, penccil.com, mutualart.com, botterweg.com, museoginori.com, philamuseum.org)

Mid-Century, More Than

11 декабря 2024 20:49

В чем восточногерманский дизайн точно уступал западногерманскому – так это в тщательности документирования авторства изделий. В частности, скудные данные имеются о работах Клауса Куниса (1931-1996), начавшего свой трудовой путь литографом, в 1952 г. отправившегося изучать изящные искусства в Дрезден, а в 1960 г. закончившего берлинскую Академию художеств с проектом швейной машинки «Veritas 8017» в качестве дипломной работы. В том же году Кунис возглавил только что сформировавшийся отдел дизайна при комбинате «EBM», в 1964 г. отвечал за проектирование вокзальных камер хранения, удостоенных дизайнерской премии, в 1966 г. создал стиральную машину WM 66, распространившуюся миллионным тиражом по странам соцлагеря, а в 1971 г. – посудомоечную машину «AKA GA 4».

Однако самой известной работой Куниса была, конечно, пластиковая лейка, ставшая символом восточногерманского дизайна. Спроектированная в 1960 г., эта лейка долгое время производилась заводом «VEB Glasbijouterie Zittau», год за годом претерпевая изменения, продиктованные промышленными задачами и не улучшавшие ее эстетические качества (на последнем фото все известные модификации представлены в хронологическом порядке, справа налево).

P.S. Дополнительные материалы см. в комментариях к посту.

———

What definitely set West Germany’s design industry apart from that of DDR was greater attention to the authorship of designs, something often neglected in East Germany. For example, very little information is available on the products by Klaus Kunis (1931-1996), an East German designer who started out as a lithographer, studied fine arts in Dresden starting from 1952, eventually graduating from Berlin Academy of Art in 1960 with the Veritas 8017 sewing machine as his graduation project and joining VVB BBM as the head of a newly-established design studio. In 1964, Kunis was responsible for designing luggage storage units for railway stations. In 1966, he designed the famous WM 66 washing machine, which was sold in millions both in DDR and elsewhere, and, in 1971, he produced the designs of the AKA GA 4 dishwasher.

However, Kunis’s best-known contribution to the household industry was this plastic watering can that has become synonymous with East German design. Created in 1960, this watering can was manufactured by VEB Glasbijouterie Zittau and enjoyed an extensive production run with multiple versions released over the years in response to multiple mass production variables. Sadly, as you will see from these pictures (especially the closing one, which shows all available versions chronologically, with the oldest ones on the right and the more recent ones on the left), the later the model, the simpler and less aesthetically pleasing it is…

P.S. For more images, check out the comments down below.

(photos: daniellaondesign.com, ddr-museum.de, tapasmagazine.es, Stephan Schulz, installation, Yvonne Most, pictures, via werkleitz.de, antyki-galicja.pl,  Die Neue Sammlung, Alexander Laurenzo, kleinanzeigen.de,  Kommunale Galerie Berlin)

Mid-Century, More Than

10 декабря 2024 20:59

Недавняя командировка в Стамбул стала источником новых знаний о турецком мебельном модернизме, которыми мы спешим поделиться с вами. Если вы читали или посещали «Музей невинности» Орхана Памука, то, наверное, помните, какое внимание автор уделял описанию процесса вестернизации турецкого общества. Материально этот процесс воплотился в том числе в мебели, которую создавал стамбульский художник и скульптор Сади Озиш.

Окончив местную Академию художеств, в 1948 г. Озиш получил государственную стипендию и отправился учиться в Париж. Вернувшись на родину в 1952 г., художник стал заниматься скульптурой, поначалу на отделении металлообработки при Академии, а начиная с 1955 г. уже в собственном ателье, учрежденном так же при Академии вместе с Ильханом Команом. Параллельно со скульптурой Озиш начал проектировать функциональные предметы в том числе из древесины, первое время повторявшие модные изделия европейских и американских дизайнеров.

———

Our recent business trip to Istanbul exposed us to the Turkish variety of mid-century modern furniture and we cannot help sharing our discoveries with you. If you’ve read or visited Orhan Pamuk’s “The Museum of Innocence”, you must have noticed the lengths Pamuk went to showcasing the westernization of Turkey. Furnishings were certainly one of the tangible manifestations of this process and the person who brought modernity to Turkey was Sadi Öziş.

An artist and sculptor, Öziş graduated from Istanbul Academy of Fine Arts and in 1948 went to Paris on a governmental scholarship. When he returned home in 1952, Öziş took a keen interest in sculpture, first with a metal atelier founded at the Academy’s Department of Sculpture and, starting in 1955, at his own workshop he had set up with his friend Ilhan Koman on the Academy’s premises. In addition to sculpting, Öziş started producing household items, both of metal and wood, that were clearly inspired by the international furniture-making trends and designs by European and American artists.

Mid-Century, More Than

09 декабря 2024 20:00

Чтобы вы не могли заподозрить Генриха Цилле в художественном преувеличении, спешим поделиться с вами некоторыми из его фоторабот. Да-да, Цилле был еще и фотографом, а точнее одним из основоположников уличной фотографии. Дело было так: устроившись работать подмастерьем в литографскую мастерскую, Цилле начал заниматься в вечерней школе при Королевской академии искусств. Видя, что студента интересуют жанровые сценки, его учитель, Теодор Хоземанн, дал Цилле совет «идти в народ и не выдумывать сюжеты, а собственными глазами фиксировать происходящее».

Позднее, работая в фотографическом обществе Берлина, художник научился обращаться с фототехникой, приобрел себе бокс-камеру и стал документировать быт пролетариата в немецкой столице при помощи не только карандаша и красок, но и фотоаппарата. Вот только снимки свои он никому не показывал, поэтому, когда в 1966 г. в архивах Цилле нашли несколько сотен фотографий и стеклянных негативов, это событие наделало много шума, и некоторые исследователи даже не поверили в то, что авторство снимков принадлежит художнику.

P.S. Еще несколько фотографий публикуем в комментариях к посту.

———

What can be regarded as an artistically exaggerated view of the daily struggles of Berlin proletarians in Heinrich Zille’s drawings and cartoons is supported by his photographic accounts. It turns out that Zille was a skilled photographer and one of the pioneers of street photography. When he began his apprenticeship as a lithographer back in 1872, he started taking evening classes in painting with the Royal Academy of Art. Seeing Zille’s genre scenes, his teacher, Theodor Hosemann, suggested that Zille should better “get outside onto the street and observe” for himself instead of imitating.

Later, working with the Photographic Society of Berlin, Zille was trained to operate the camera and other photographic equipment and it was only natural that he purchased a box camera and started documenting the hardships of the German working class with both drawings and actual images. However, his photographs were never published and, when a few hundreds of prints and glass negatives were discovered in his estate in 1966, the news created quite a stir in the artistic community and some researchers argued that they had been taken by a different photographer.

P.S. More images can be found down below.

(photos: tagesspiegel.de, Public Domain, tip-berlin.de, all-about-photo.com, stadtmuseum.de)

Mid-Century, More Than

07 декабря 2024 21:04

По мере необходимости дом прирастал новыми помещениями, а участок – постройками, автором которых был сам Эшерик. В 1956 г. он обратился за помощью в проектировании новой мастерской к своему другу Луису Кану, который разделял многие воззрения скульптора, в первую очередь, стремление к уникальности в противовес массовости и воспроизводимости «Интернационального стиля». Вместе с Эшериком и Анной Тинг, своей спутницей в архитектурной жизни и за ее пределами, Кан построил студию, образованную тремя шестиугольными помещениями, прямолинейность которых была сглажена скульптором, к тому моменту обнаружившим в себе интерес к естественным формам.

Одним из самых выразительных и показательных элементов, демонстрирующих восхождение от кубизма ранних работ Эшерика к органическим мотивам более зрелых произведений, является винтовая лестница, которая в 1930 г. сменила значительно более прямолинейную предшественницу. Эта лестница дважды покидала дом скульптора, становясь музейным экспонатом. Им она остается до сих пор, только у себя дома, в доме-мастерской, ставшим после смерти Эшерика музеем.

P.S. Больше изображений см. в комментариях к посту.

———

As Escherick’s needs and output changed, the house grew and other structures designed and executed by the sculptor were built nearby. In 1956, however, Escherick sought help from his likeminded friend Louis Kahn in creating another studio. Having developed a personal idiom after breaking away from the International Style canon with its predilection for reproducibility and lack of uniqueness, Kahn readily accepted the commission and, together with Anne Tyng, his partner and collaborator, and Escherick himself, designed a new workshop made up of three interlocking hexagons. The sculptor softened the linearity of Kahn’s design with free-form elements he was already passionate about.

One of the centerpieces of the house that showcases Escherick’s progression from the cubism of his earlier artworks to the organic motifs of his later creations is the staircase he built in 1930 to replace a more conventional one. The new staircase was twice dismantled to be displayed at exhibitions and remains an exhibit to this day, being part of the museum Escherick’s house was turned into after his death.

P.S. For more images, check out the comments down below.
 
(photos here and above: Charles Uniatowski, finewoodworking.com, Wharton Escherick Museum, loc.gov, Wiki Commons, Mandy Palasik, Emma Lee/WHYY, Flickr users Buzz Anderson and Paul Soulellis, Atlas Obscura user Julius Spada, davelandblog.blogspot.com, Samuel Markey)

Mid-Century, More Than

06 декабря 2024 20:17

И напоследок еще один вопрос. Отгадаете название аккадского происхождения, которое Мороцци дал этому стеллажу, спроектированному для компании «FIAM»?

———

And here’s yet another question for you. Can you guess the Akkadian name of this bookcase, also designed by Massimo Morozzi and produced by FIAM?

Mid-Century, More Than

06 декабря 2024 20:02

В 1982 г. миланский архитектор Массимо Мороцци, бывший одним из отцов-основателей коллектива «Archizoom», открыл собственное бюро и создал целый ряд хитроумных предметов для дома. Одним из них стал набор для приготовления пасты, которым очень заинтересовался Альберто Алесси, поскольку, по его словам, хоть кастрюли с помещавшимся внутрь дуршлагом упоминались в итальянских источниках еще в 16-м веке, «никто еще не реализовал подобную идею на уровне товаров широкого потребления». Несмотря на отсутствие восторга относительно такого набора в фокус-группах компания «Alessi» запустила его в производство и «не прогадала, поскольку набор стал чрезвычайно популярным и оказал колоссальное влияние на рынок».

В том же году Мороцци спроектировал еще один предмет, модульный стол с местами для хранения, который в 1983 г. был выпущен компанией «Cassina», сотрудничавшей с Мороцци десятью годами раньше при разработке кресла «AEO», и позволял владельцу создавать самые разные конфигурации или использовать модули по отдельности. А теперь, по пятничной традиции, предлагаем поломать голову и отгадать название китайско-английского происхождения, которое дал столу дизайнер. Только, чур, не гуглить и не торопиться с ответом, если он вам заведомо известен.

———

In 1982, Florence-born and Milan-bred architect Massimo Morozzi, one of the co-founders of Archizoom, set up an independent design practice and designed a few ingenious domestic products such as this Pasta Set that piqued the interest of Alessi. Its owner, Alberto, claimed that even though “the solution of a boiling pan with an internal colander isn’t a new one because there are traces of it in a sixteenth-century text by Scappi, but as far as private use and gift objects go it was a totally new idea.” Although the market research interviews were not particularly promising, Alessi did release the Pasta Set, “and rightly so, because it became immensely popular, and in the following years it influenced the market enormously.”
 
The same year saw Morozzi design yet another innovative product, a table with storage compartments that was put into production in 1983 by Cassina that had previously collaborated with Morozzi on the AEO chair. The modular pieces composing this dining table could be arranged into countless configurations or used individually. Typically for a Friday night post, here is a puzzle for you – can you guess the name, of Chinese and English origins, Morozzi gave this table? As usual, please refrain from googling and posting the correct answer if you already know it – let others think a bit.
 
(photos here and below: bukowskis.com, leboncoin.fr, exquisit24.com, themodernarchive.com, renewfinds.com, pamono.com, furniture-love.com, 1stdibs.com, storeswiss.com, fiamitalia.it)

Mid-Century, More Than

05 декабря 2024 20:22

Когда отвечаешь за проектирование пишущих машинок «Olivetti», которые находятся на острие дизайнерской и инженерной мысли, нужно позаботиться о том, чтобы окружающая их среда полностью им соответствовала. В 1950 г. выдающийся итальянский художник и дизайнер Марчелло Ниццоли стал автором рекламного постера для машинки «Lexikon80», которую он сам же и спроектировал. Десять лет спустя предложенная им птичка будет переосмыслена Джованни Пинтори в рекламе машинки «Lettera» и слетит с листа, получив трехмерное воплощение в виде канцелярского ножа, созданного самим Ниццоли в 1959 г.

Впоследствии нож Ниццоли станет частью музейных коллекций, в том числе нью-йоркского Музея современного искусства, да и сейчас, когда вскрытие письма в основном происходит прикосновением пальца к экрану или кликом мышки, этот предмет будет украшением любого дома, принося хоть какое-то удовольствие от распечатки конвертов из разных ведомств.

———

When you are responsible for designing cutting-edge typewriters, it is your job to make sure that the environment they will be used in is just as cutting-edge. In 1950, Marcello Nizzoli, a famed Italian artist and product designer, produced an advertising poster for Olivetti’s Lexikon 80 he had designed earlier. Ten years later, the bird he proposed for the ad would be reinterpreted by Giovanni Pintori in the latter’s ad for the Letter typewriter and would transition into a three-dimensional object as a letter opener designed by Nizzoli himself in 1959.

A hardly appealing piece of stationery, this letter opener would soon be acquired by major art museums such as MoMA and seems just as fitting for work or home environments of the present, even though opening mail these days is just a matter of a mouse click or a tap on a smartphone. After all, we still get mail from authorities and this opener would make handling them much more satisfying.

(photos: Flickr user ninonbooks, theanimalarium.blogspot.com, culturaitalia.it, moma.org, ebay.it, themilanese.com, counterspace.squarespace.com, theobjectselection.com, quinto-bookshop.co.uk, archiviostoricolivetti.it, etaoin-shrdlu.com, mid-centurymodern.com)

Mid-Century, More Than

03 декабря 2024 20:06

В этом году исполнилось сто лет со дня рождения Фредрика Кайзера, норвежского дизайнера, знаменитого своими стульями и креслами. Родившийся в семье музыкантов, Кайзер играл на виолончели и мандолине и в возрасте 15 лет сочинил свой первый концерт для столовой – набор мебели, запущенный в производство компанией «VikenMøbelfab­rikk».

В 1945 г., закончив норвежскую Академию ремесел и искусств, Кайзер поступил на работу в компанию «Rastad & Relling Tegnekontor», двумя годами ранее основанную архитекторами Рольфом Растадом и Адольфом Реллингом и привлекавшую к сотрудничеству молодых выпускников. Годом позднее Кайзер и Реллинг спроектировали каминное кресло, отличавшееся не только выразительной формой, но и технологической особенностью: его подлокотники были взаимозаменяемыми, а значит, производить их было проще и дешевле. Кресло впоследствии проникло не только во многие норвежские дома, но и в общественные места (в том числе парламент, за меблировку которого, к слову, тоже отвечал Кайзер) и в Национальный музей.

В дальнейшем дизайнер сотрудничал с самыми разными норвежскими компаниями и даже руководил собственным мебельным производством, создавая очень самобытные изделия: см., например, кресло «Krysset», спроектированное в 1955 г. (фото 4-6), или кресла №599 и №2222 той же поры (фото 7-10). Последнее теперь выпускается компанией «Eikund» под названием «Fluffy» и требует участия парикмахера (!) на заключительной стадии производства.

P.S. Дополнительные изображения см. в комментариях к посту.

———

April 2024 marked the 100th anniversary of Fredrik Kayser, an outstanding Norwegian designer especially renowned for his chairs. Born into a musical family, Kayser played the cello and mandolin and, at just 15 years, old composed his first… concert for the dining room, a set of dining-room furniture which was released by VikenMøbelfab­rikk.

In 1945, he graduated from Oslo Academy of Craft and Arts and was immediately hired by Rastad & Relling Tegnekontor, a design studio founded two years earlier by two Norwegian architects, Rolf Rastad and Adolf Relling, who had a habit of recruiting fresh Academy graduates. Already in 1946, Kayser and Relling created a fireplace chair, Kaminstolen, that would come to be a signature piece for the company. Boasting an eye-catching frame, the chair was also technologically advanced: its armrests were identical and, therefore, had lower production costs. The chair was acclaimed by both the general public and institutions such as the Parliament whose newly-built premises were also furnished by Kayser and the National Museum.

Over his short-lived career, Kayser partnered with many furniture-makers and even started his own business leaving a legacy of highly original pieces such as the Krysset chair designed in 1955 (pic. 4-6) or models No. 599 and 2222 (pic. 7-10). The latter was re-issued by Eikund as the Fluffy chair and its sheepskin upholstery is attended to by a professional hairdresser at the final stage of the production cycle.

P.S. For more images, check out the comments down below.

(photos: norwaydesigns.com, blomqvist.no, Andersen, Gunnar Aagaard, Blomqvist Nettauksjon, Blomqvist Kunsthandel, lkhjelle.no, eikund.com, nasjonalmuseet.no, hgallery.com, matslinder.no, wright.com, mdbarchitects.com)

Mid-Century, More Than

01 декабря 2024 20:37

«Когда мне было тридцать, я перепробовал в архитектуре все, что только приходило мне в голову. Теперь, когда мне семьдесят, мне хочется оставить за скобками все, что имеет отношение к архитектуре».

В очередном «Вестнике постмодернизма» (выпуск № 179) предлагаем вам взглянуть на последнюю часть триптиха, третий дом, построенный Освальдом Матиасом Унгерсом для своей семьи. Этот «Дом без особенностей» был возведен в Кельне в 1995 г. и является квинтэссенцией трудов архитектора по очищению архитектуры от разного рода примесей. Если первое жилище Унгерса было своего рода архитектурным концентратом, то последнее стало дистиллятом: удалив все лишнее, Унгерс оставил и воплотил суть, которая сводится к базовым геометрическим фигурам и пропорциям. Центром этого дома, спроектированного при помощи модульной сетки с ячейками 48 х 48 см, является гостиная-библиотека высотой в два этажа, вокруг которой располагается пять жилых комнат, разделенных одинаковыми по толщине перегородками. Последние выполняют еще и дополнительные функции, вмещая лестницу, лифт, кухню, санузлы, кладовки и пр. В отличие от первого дома фасады третьего не сообщают ничего об организации внутреннего пространства: архитектор даже отказался от одной входной группы, заменив ее двенадцатью дверьми, расположенными под окнами идентичного размера.

«Мне хотелось понять, каковы пределы абстракции в архитектуре… Так появился “Дом без особенностей”, в котором нет никаких деталей, в том числе декоративных, а крыша неотличима от основания… Большего добиться нельзя».

Вызов принят, коллеги?

P.S. Дополнительные изображения и планы см. в комментариях к посту.

———

"At thirty, I tried everything I could think of about architecture. At seventy, I want to leave out everything that belongs to architecture." 

Today’s issue of Sunday Postmodernism will complete the triptych with the third and last house Oswald Mathias Ungers designed for himself and his family. Called “The Unremarkable House”, this dwelling was built in Cologne and 1995 and is a quintessence of Ungers’ architectural purism. If his first house could be interpreted as an architectural concentrate, this one is certainly a distillate as Ungers extracted the essence of architecture that can easily be broken down into simple geometries and proportions. The house is centered around a double-height living room that houses Ungers’ library and comprises five rooms that are separated by walls of equal thickness. The latter also serve auxiliary functions as they house a staircase, a kitchenette, bathrooms, an elevator, storage areas etc. Unlike those of Ungers’ first residence, the facades of this building are so unassuming that they do not say anything about the interior plans. The architect even chose against designing a single entryway opting instead for twelve identical doors that were placed below twelve just as identical windows.

“I wanted to see how far architecture can be abstract. Therefore, there is a “house without qualities”: no ornaments, no details, nor bottom or top… Everything has been subtracted to the absolute core of abstraction. More cannot be done.”

Challenge accepted?

P.S. More images and plans can be found in the comments down below.

(photos: Stefan Müller, cloud-cuckoo.net, Flickr user Jörn Schiemann, juliaknz.tumblr.com, ofhouses.org, socks-studio.com)

Mid-Century, More Than

30 ноября 2024 20:02

«Личная» часть получила вход со стороны кладбища, оформленный пропилеями, располагается вокруг небольшого павильона для уединения, к которому вплотную подступает пруд с буйной растительностью, и содержит еще один небольшой павильон на воде, закрытый для посторонних:

«Погребальные места чем-то напоминают сады. Неслучайно величественные американские кладбища 19-го века (в Чикаго, например) представляют собой огромные парки, в которых не увидишь мавзолеев вроде гробницы Наполеона, а к захоронениям есть удобные подъезды для автомобилей. Некоторые могилы украшены великолепными памятниками авторства Луиса Генри Салливана и других мастеров. Теперь же кладбища превратились в нагромождение коробок от обуви. Я хотел передать естественность воды и луга, воды и земли. Вода есть источник жизни».

Сад Скарпы – это постоянный и торжественный диалог противоположностей: природного и рукотворного, открытого и закрытого, текучего и монолитного, женского и мужского, укротимого и необузданного…

———

The private area opens into the old cemetery through a Scarpa-designed propylon and is centered around a meditation pavilion with a pond full of vegetation and fish. It also comprises a water pavilion, which is only accessible to the family:

“This place of death is little like a garden. Incidentally, the great American cemeteries of the nineteenth century, in Chicago, for example, are extensive parks. No Napoleonic tomb, no! You can drive in with your car. There are beautiful monuments, for instance, those by Louis Henry Sullivan. Cemeteries now have become mere piled-up shoe boxes, one on top of the other. I wanted to express the naturalness of water and meadow, of water and earth. Water is the source of life.“

Scarpa’s garden is a solemn and continuous dialogue of reversals, the natural and the man-made, open and closed, fluid and monumental, female and male, restrained and chaotic…

Mid-Century, More Than

29 ноября 2024 20:10

Листая монографию о Юли и Сюзи Бергерах, наткнулись на две остроумные работы, наглядно демонстрирующие девиз супругов: «Появление нового предмета мебели может быть оправдано только появлением новой идеи». Первая из них, иллюстрирующая к тому же и modus operandi супругов (сначала – трехмерный макет, а потом – эскизы и чертежи), отсылает к проволочным креслам Имзов и Бертойи и называется «Стул за пять минут» (в первоначальном варианте – «Стул за десять минут»). Этот предмет садовой мебели появился на свет летом 1970 г., когда во время вечеринки в саду у Бергеров выяснилось, что гостям не хватает сидячих мест. Тогда хозяева свернули из проволочной сетки цилиндры, закрепили концы сетки проволокой и, вогнув часть стенки внутрь, изготовили простой и надежный стул.

Вторая же работа, стул и аналогичный стол, датирована 1981 г., когда постмодернизм полностью вступил в свои права, а названия этих предметов мы по пятничной традиции предложим отгадать вам - напишите их, пожалуйста, в комментариях, желательно по-немецки.

———

Leafing through a highly entertaining monography about the life and work of Ueli and Susi Bergers, we came across two playful pieces that provide an insight into their motto, “Only a new idea justifies a new piece of furniture”. The first one is also a telling example of the designers’ methodology that started with a three-dimensional model followed by putting the design on paper. Recalling wire chairs by Harry Bertoia and Charles and Ray Eamses, this 5-Minute Chair (or 10-Minute Chair as it was dubbed initially) came about in the summer of 1970 when the Bergers were hosting a party in their garden and realized that there were not enough seats for the guests. They found a roll of wire mesh, put it together to form a cylinder, fixed the ends with wire, and pressed one of the cylinder’s side in, creating a simple and durable outdoor chair.

The second design consists of a colorful chair and similar table and dates back to 1981 when postmodernism was at its peak. As it’s Friday and time for our usual quiz, do you think you can guess the names of these two pieces and post them down below, preferably in German?

(photos: Susi und Ueli Berger, Museum für Gestaltung Zürich, usberger.ch, roethlisberger.ch, artnet.com, lokalinfo.ch)

Mid-Century, More Than

27 ноября 2024 21:43

…Поскольку цельнометаллические ножницы, а в то время выпускались только такие, были довольно тяжелыми, Бэкстрем решил сделать ручки из пластмассы, материала, в 1960-х гг. находившегося на пике популярности. Так в 1967 г. на рынке появились ножницы «O», первые в мире ножницы с пластмассовыми ручками. Первоначально Бэкстрем рассматривал три цвета для пластиковых элементов: черный, красный и зеленый. Однако, когда литейщику поручили изготовить прототип, он решил первым делом употребить оранжевую пластмассу, оставшуюся в станке от производства соковыжималок. Оранжевые ручки были настолько хороши, что пришлось устроить внутреннее голосование, в результате чего оранжевый цвет не только стал основным для ножниц «Fiskars», но и впоследствии был зарегистрирован как элемент фирменного стиля компании.

———

…Since steel scissors available at the time were quite heavy and there were absolutely no alternatives, Bäckström opted for making handles out of plastic, the material of choice in the 1960s. 1967 was the year the O scissors, the world’s first plastic-handled scissors, were unveiled. Initially, Bäckström limited coloring options to black, red, and green, but the operator responsible for producing the prototype decided to first finish off the stock of the orange color that had remained in the machine after making a series of orange juicers. The resultant orange handles were so stunning that an internal vote had to be held with orange ultimately chosen as the primary color for the scissors. Decades later, orange would also be registered as Fiskars’ trademark color.

Mid-Century, More Than

27 ноября 2024 16:55

На правах рекомендации

Алена из Каталога Алвара Аалто (на фото не она) собрала пока еще не каталог, но уже внушительную папочку из здоровских каналов о дизайне, в которой оказались и мы - смотрите: DesignArt.

———

Alyona of the Alvar Aalto Catalogue has just put together what is not yet a catalog but a sizeable folder of design-oriented Telegram channels we are once again happy to part of - check it out here: DesignArt.

Mid-Century, More Than

14 декабря 2024 15:01

✨ Молния! Анонс года! ✨
С 4 по 6 января 2025 года вместе со школой КУСТ провожу онлайн-курс «Баухауз: творческая перезагрузка».

🎨 Что вас ждет?
Оригинальные упражнения трех великих художников-преподавателей Баухауза — школы, которая заложила фундамент современного искусства и дизайна XX века. Именно в этой школе, под руководством лучших мастеров, создавались новые подходы, оттачивались навыки и формировались свежие взгляды на творчество. Этот курс является уникальной возможностью попробовать себя студентом Баухауза!

👨‍🎨 Иоханнес Иттен — основатель вводного курса Баухауса
Основателем вводного курса Баухаус был Иоханнес Иттен — невероятно харизматичный, вдохновляющий художник и педагог, который сумел объединить, казалось бы, несочетаемые вещи: эзотерику и строгую рациональность, легкость и юмор с глубокой философской проработкой.

Задания Иттена поражают своей гениальной простотой: для них не нужно ничего, кроме бумаги, карандашей, ножниц и открытости к экспериментам. Здесь может найти себя каждый — от пятилетнего ребенка до опытного художника.

👩‍👧 Кому подойдёт курс?
Он рассчитан на взрослых и детей. Это отличный способ провести время с пользой и вдохновением, создавая совместные проекты всей семьей.

📚 Программа курса
Каждое из трёх занятий посвящено одному из преподавателей Баухауса: Иоханнесу Иттену, Йозефу Альберсу, Ласло Мохой-Надю. На каждом из занятий мы будем пробовать разные методики и чувствовать разницу в подходе каждого из художников.

Занятия проведёт историк искусства, исследовательница модернизма и Баухауза в частности, Дарья Сорокина.

Дополнительно 7 января для самых увлечённых участников — бонусное занятие!

⏰ Когда?
4–6 января, 12:00–13:00 по МСК
+ Бонус 7 января!

💾 Записи занятий
Все участники получат записи курса, чтобы возвращаться к материалу в любое время.

💰 Стоимость участия: 7500 ₽
Чтобы записаться, оставьте заявку, и мы с вами свяжемся!
❣️Уникальная возможность (только для моих дорогих подписчиков) - скидка 25%. Нужно просто сказать, что вы подписаны на мой канал, либо сказать кодовое слово KUSTFRIEND в комментарии к заявке.

📩 Не упустите возможность окунуться в дух Баухауза и начать год с вдохновения и новых идей!

Mid-Century, More Than

12 декабря 2024 20:19

Здорово, когда произведения именитых мастеров обретают вторую жизнь в новую эпоху, но еще отраднее, когда это происходит с талантливыми работами неизвестных мастеров. Первые два снимка, иллюстрирующие эту заметку, разделяет 77 лет: черно-белая фотография была сделана в 1946 г. и случайно обнаружена в архивах датской компании «Fritz Hansen» в январе 2021 г. Запечатленная на ней детская лошадь-качалка, «продукт любви, изготовленный, вероятно, одним из фабричных столяров в свободное от работы время, а после подаренный домочадцу», не могла не заинтересовать дизайнеров компании и вдохновила команду во главе с Мадсом-Ульриком Хусумом на поиски следов этой лошадки.

Ни единственного экземпляра, ни информации о его авторе найти не удалось, но почти три года спустя появился целый табун лошадок: в 2023 г. «Fritz Hansen» воспроизвела игрушку по фотографии и запустила ее в массовое производство отчасти как дань фабричной истории, ведь тело качалки изготовлено из гнутой фанеры, «материала, с которым в той же самой мастерской экспериментировал Арне Якобсен прежде, чем создал свой легендарный штабелируемый стул, хвостом качалке служит кусок корабельной веревки, такой же, какую использовал Поул Кьерхольм при создании кресел PK25 и PK4, а уши сделаны из обрезков кожи, остающихся в цехах компании, - мера, позволяющая минимизировать отходы производства».

———

It is always endearing to see lost or forgotten works by prominent masters resurface as new re-editions, but it is even more so when it comes to exquisite designs by unknown artists. The first two photographs here were taken 77 years apart; the black-and-white one dates back to 1946 and was suddenly discovered on the premises of Fritz Hansen in January 2021. The rocking horse shown in this picture, which was likely created by a craftsperson at the workshop “as a personal project for a child or grandchild. A labour of love”, inspired a design team led by Mads-Ulrik Husum to embark on a quest to trace the origins of this piece.

Regrettably, Fritz Hansen failed to find the only copy of the rocker or attribute it to any of its former cabinetmakers. On the bright side, however, this find gave birth to a whole herd of rocking horses almost three years later; in 2023, Fritz Hansen recreated the rocker based on the existing photograph and put it into mass production, partially as a tribute to the history of the company’s craftsmanship since “the body of the horse is made from moulded veneer – the same material that Arne Jacobsen experimented with in the very same location to create his iconic stacking chairs. The Rocking Horse tail is made of halyard – the same material used in Poul Kjærholm’s PK25 and PK4 chairs. And the ears are made using leftover leather from Fritz Hansen’s production facilities as a way to ensure the absolute minimum of waste.”

(photos: fritzhansen.com, scandinaviandesign.com, design-milk.com, flymee.jp)

Mid-Century, More Than

10 декабря 2024 20:59

В 1956 г. Озиш и Коман открыли фирму «Kare Metal», которая специализировалась на изготовлении металлической мебели. Хоть некоторые художественные решения по-прежнему заимствовались партнерами за рубежом, Озиш стал автором ряда самобытных изделий, на которые даже обратила внимание Флоренс Нолл (правда, их сотрудничество в конечном счете не состоялось).

Любопытно, что в отличие от зарубежных дизайнеров Озиш, Коман и примкнувший к ним в 1957 г. скульптор Шади Чалык были вынуждены работать в условиях ограниченных ресурсов, поэтому в ход шло самое разное сырье: водопроводные трубы, перфорированные листы для просеивания риса или орехов, арматура и даже рыболовная сеть. Вскоре Коман и Чалык покинули компанию, и до 1967 г. Озиш был ее единственным художественным руководителем, а потом и он окончательно переключился на скульптуру и больше к мебели не возвращался.

Продолжение следует…

———

In 1956, Öziş and Koman founded Kare Metal that would specialize in metal furnishings. Even though some of Kare Metal’s products were still very much reminiscent of mid-century design icons, Öziş did create plenty of highly original pieces some of which even caught the eye of Florence Knoll (their cooperation did not work out eventually, but still).

Interestingly, unlike their foreign counterparts, Öziş, Koman, and Şadi Çalık, another sculptor who joined the duo in 1957, were forced to work under the constraints of the country-wide shortage of materials and often resorted to ready-made products such as waterpipes, perforated sheet metal “used for the production of nut or rice sieves”, metal rods, and even fishing nets. After Koman and Çalık left the company in 1958, Öziş would remain its sole artistic director until 1967, at which time he also switched to sculpture never to design furniture again.
 
To be continued.
 
(photos here and below: sadiozis.com, archives.saltresearch.org, datumm.org)

Mid-Century, More Than

10 декабря 2024 12:58

#подборка ландшафтных проектов компании DEREVO PARK

🌿Проект «Лесная река»
Вдохновением для этого проекта, расположенного в центре Москвы, стала природа — извилистые реки и зеленые горные вершины. Плавные линии тропинок ведут к функциональным зонам: детским площадкам, чилаут-зонам, спортивным участкам и местам для выгула собак. Натуральные покрытия, всесезонное озеленение и монохромные оттенки усиливают ощущение природы. Проект получил Золотую награду Global Architecture Awards–2024 и серебряный диплом АЛАРОС.

🌿Проект «Роскошь единства»
Центральная идея — секретная улица, вдохновленная цивилизацией Атлантиды. Крупные каменные чаши в стилистике старинных амфор наполняют пространство естественностью и эстетикой. Композиции из растений подобраны так, чтобы сохранять визуальную привлекательность круглый год, включая зиму.

🌿Проект «Отражение в деталях»
Живописный частный сад на берегу Москвы-реки с набережной для катания на яхте и гидроцикле. Пространство дополняют зоны отдыха: банный комплекс, бассейн, барбекю и уютная диванная группа. Ландшафт объединяет уникальные решения и потрясающие виды, создавая атмосферу уединения и релакса.

На tg-канале компания рассказывает о своих проектах, делится советами по созданию сада и вдохновляющими идеями для вашего пространства.

Реклама. ООО "ДЕРЕВОПАРК", ИНН: 7806242150, erid: 2VtzqxhxgX3

Mid-Century, More Than

08 декабря 2024 20:03

Вестник постмодернизма,
выпуск №180

Кажется, что в отличие от других предметов интерьера, в руках затейников от дизайна вступавших в разные межвидовые связи, ковер всегда существовал как отдельный предмет. По крайней мере, до тех пор, пока на этот функционально-декоративный элемент не обратила внимание Бина Байтель, в 2006 г. закончившая Высшую архитектурную школу Франции с почетным дипломом архитектора (DPLG), а в 2010 г. представившая серию предметов «Under My Skin», в которую вошел гибрид светильника и вытекающего из него ковра натуральной кожи. Долгое время живя на Ближнем Востоке, Байтель хорошо изучила культуру региона, в том числе обычаи местных жителей использовать ковры для самых разных целей: от бытовых до религиозных, - и попыталась частично перенести эти обычаи в европейский контекст.

Примерно в то же время Байтель создала еще одну неожиданную комбинацию, журнальный столик-тумбу-ковер «Tarah» (tarah - араб. бросать на землю), а в 2012 г. похожий союз двух столиков и ковра под названием «Confluente» был удостоен первого приза на международном конкурсе гобеленистов в Обюссоне.

P.S. Раз уж мы заговорили о Бине Байтель, в качестве бонуса не можем не поделиться с вами еще одним любопытным гибридом ее авторства, светильником-зеркалом «Гримм» - см. изображения в комментариях.

———

Sunday Postmodernism,
issue No. 180

It seems that, unlike other types of furnishings that sometimes found themselves blended together into multifunctional hybrids courtesy of designers’ imagination, carpets had always been a category of their own, at least until Bina Baitel came around. After graduating from France’s most celebrated architectural school as an architect (DPLG) in 2006, Baitel founded her own design studio in 2008 and, another couple of years later, presented a line of furnishings called Under My Skin. Among other things, this collection featured an unexpected combination of a lamp and a genuine leather rug that looked like a spilled cup. Living in the Middle East for a long time, Baitel explored the local culture and habits, including the use of carpets for varied purposes, from mundane, “down-to-earth” tasks such as eating to religious rituals such as praying.

At around the same time, Baitel also designed Tarah (which is the Arabic for “tossing to the ground”), another outside-the-box hybrid that brought together a mattress and a coffee or bedside table. In 2012, a similar combination of two desks and a carpet called Confluente earned Baitel the first prize of the international tapestry competition in Aubusson.

P.S. Speaking of Baitel’s hybrids, we cannot help sharing yet another design of hers called Grimm - check out the comments down below.

(photos: Bina Baitel Studio, Louis Le Breton, Florian Kleinefenn, Daria Kraft, Mark Arrigo, cite-tapisserie.fr)

Mid-Century, More Than

07 декабря 2024 21:04

Сегодняшний архитектурный сюжет, обещанный какое-то время назад, служит хорошим примером того, что модернисты не были выведены в специальном инкубаторе, а появились в результате эволюции этики и эстетики, что, как мы помним, - одно и то же. Перед вами дом-студия Уортона Эшерика, который возводился скульптором в течение сорока лет и представляет собой «автобиографию» художника. Начав строиться в 1926 г., этот дом, как и творчество Эшерика, начинавшего как художник-импрессионист, а потом увлекшегося скульптурой и столярным мастерством, претерпел уйму стилистических метаморфоз, соответствовавших трансформации взглядов скульптора.

На старте Эшерик вдохновлялся эстетикой движения «Искусства и ремесла» и архитектурой Фрэнка Ллойда Райта, затем кубизмом, немецким экспрессионизмом, а после стал склоняться к более органическим формам, свойственным некоторым модернистам. Неизменными оставались лишь отторжение индустриализации и приверженность идеям «Искусств и ремесел», выражавшаяся в ремесленных методах строительства и по-модернистски честных конструкциях: все структурные элементы, узлы и крепления и оставлены на виду, чтобы было понятно, как этот сложный организм устроен.

———

Today’s architectural anecdote we promised some time ago is yet another demonstration that modernists were not a homogeneous species grown under controlled conditions, but a diverse group that evolved through crossbreeding of different aesthetic styles and inclinations. Please meet Wharton Escherick and his house and studio he built over the course of four decades to eventually become the sculptor’s “autobiography” in wood. Just like Escherick’s art that started with impressionist graphics and brought him to sculpture and woodworking, this house, was a work in progress since its inception in 1926, bearing witness to and transforming with the artist’s changing vision.

Initially an ardent exponent of the Arts and Crafts aesthetics inspired by Frank Lloyd Wright’s architecture, Escherick moved through different phases such as Cubism and German Expressionism to eventually develop a leaning to organic forms other modernists were embracing too at the time. Regardless of the phase, the sculptor would remain faithful to his Arts and Crafts beginnings in the methodological sense demonstrating a solid penchant for artisanal techniques and staying away from industrialization. Erected by hand, the house embodies Escherick’s belief in the power of traditional methods that were intentionally exposed in all of the joineries and load-bearing elements, contributing to the structural verity of the whole building, so typical of modernist architecture.

Mid-Century, More Than

06 декабря 2024 20:09

Раз вы так быстро справились с предыдущим вопросом, как насчет греческого имени, которое Массимо Мороцци дал этому стеклянному столу, созданному в том же 1982-м году для компании «FIAM», которая и выпустила его несколькими годами позже, освоив технологию гидроабразивной резки стекла?

———

Since you were very quick with the previous puzzle, how about guessing the Greek name of this coffee table, which was also designed by Massimo Morozzi in 1982 and released by FIAM in 1989 when the company had revolutionized their pipeline with the water jet cutting technology?

Mid-Century, More Than

06 декабря 2024 19:34

Друзья, сегодня мы к вам с подарками! Наши коллеги из тайного дизайн-общества устраивают онлайн-конференцию на тему «Все, что надо знать дизайнеру в 2025 году» и дарят всем нашим подписчикам скидку 10% по промокоду midcentury. А мы в рамках традиционной пятничной викторины решили разыграть три билета на это мероприятие. Приготовьтесь, мы скоро начнем! Удачи и прекрасных всем выходных!

———

Dear Members, we’d like to start this festive season with presents by offering every one of you a 10% discount on the attendance fee for the “Things Every Designer Needs to Keep in Mind in 2025” conference via the following discount code: midcentury. The conference is being organized by our colleagues from the secret Telegram design community we are happy to be part of and will be held online next Thursday, December 12th. Courtesy of the speakers, we are also happy to host a giveaway quiz offering each of you a chance of win one of the three tickets for the conference. Good luck and see you soon!

Mid-Century, More Than

04 декабря 2024 20:01

Мы уже рассказывали о декоративных возможностях воздушных пузырьков, заточенных в стекле, здесь и здесь, а сегодня поделимся с вами еще одной стеклодувной технологией, разработанной там же, на Севере Европы. Ее автором был шведский художник и скульптор Эдвин Эрстрем, родившийся в семье железнодорожника и поначалу тоже работавший на железной дороге. В 1928 г. он окончил стокгольмский Художественный колледж, в 1931 г. – Королевскую школу изящных искусств, а в 1932 г. отправился учиться в Париж, где его наставником был в том числе Фернан Леже. В 1936 г. Эрстрем устроился на стекольный завод «Orrefors», где работал до 1957 г.

Именно там вместе со стеклодувом Густафом Бергквистом и художником Вике Линдстрандом Эрстрем и придумал технологию, получившую название «Ариэль» (по имени духа воздуха в шекспировской «Буре»). Как и многие другие изобретения, эта техника стала результатом случайности: при изготовлении стеклянных предметов в технике «грааль» художники заметили, что в местах, декорированных гравировкой, иногда оставался воздух. Увидев в этом дефекте значительный художественный потенциал, им удалось добиться выразительного полостного декора (в терминологии Веры Мухиной) за счет придания таким лакунам скульптурных форм.

P.S. Дополнительные изображения см. в комментариях к посту.

———

We’ve already mentioned the use of air bubbles as a decoration technique in glassmaking here and here and would like to share yet another glassblowing technology that also originated in the North of Europe thanks to Edvin Öhrström. Born into the family or a railroad worker, the artist started out working for Swedish railways, but then decided to pursue a career in sculpture. Graduating from the College of Arts, Crafts, and Design in Stockholm in 1928, Öhrström enrolled into the Royal Academy of Fine Arts and, following his graduation in 1930, moved to Paris in 1932 to continue his studies with Fernand Léger among others. In 1936, he joined Orrefors where he would work until 1957.

It was at Orrefors that Öhrström, together with glassblower Gustaf Bergkvist and artist Vicke Lindstrand, developed a new technology dubbed Ariel after the god of the wind in Shakespeare’s “The Tempest”. Like countless other inventions, this technology was discovered by chance. Producing graal glass, the artist sometimes noticed air bubbles trapped in engraved areas. What would otherwise qualify as a flaw was further developed by the said trio into a decorative technique as they succeeded in sculpting such cavities into what Vera Mukhina referred to as hollow-based décor.

P.S. For more images, check out the comments down below.

(photos: phillips.com, jacksons.se, wright20.com, modernity.se, bukowskis.com, ragoarts.com, melefors.com, auktionsverket.com, haresfur.co.uk, orreforsmuseum.se, edvinohrstrom.com)

Mid-Century, More Than

02 декабря 2024 20:09

30 лет тому назад не стало Эдвина Эрстрема (1906-1994), шведского скульптора, специализировавшегося на художественном стекле, а 50 лет тому назад на стокгольмской площади Сергельсторг, о которой мы уже как-то писали, был установлен 37,5-метровый обелиск работы Эрстрема под названием «Кристалл, вертикальный акцент в стекле и стали». Жюри конкурса присудило победу Эрстрему, обосновав свое решение таким образом: «Убедительный с точки зрения соразмерности площади, обелиск станет осевой доминантой для всего района», - и вскоре скульптура весом в 130 тонн была собрана из 80 000 стеклянных блоков, изготовленных заводом «Lindshammars Glasbruk», на котором художник работал в 1960-х гг.

К сожалению, исходный замысел художника, состоявший в размещении четырех источников света внутри обелиска для его подсветки, был реализован лишь в 1993 г. Зато несколько лет назад скульптура была разобрана на составные части, которые были тщательно очищены от полувековой патины, и получила значительно более эффектную светодиодную подсветку, меняющуюся в зависимости от времени года.

Продолжение следует…

———

Today marks the 30th anniversary of the demise of Ervin Öhrström (1906-1994), a talented Swedish sculptor and glass artist. Also, it has been 50 years since the fountain in the center of Stockholm’s Sergels Torg was supplemented with a 37.5-meter monument designed by Öhrström and titled “Crystal, A Vertical Accent in Glass and Steel”. The jury of the design competition chose Öhrström as the winner citing that the proportion of his design to the site was “convincing and formed an accentuated axis for the entire city area”. In a little while, this 130-ton monument was assembled onsite of 80,000 glass prisms produced by Lindshammars Glasbruk, one of Öhrström’s employers in the 1960s.

Regrettably, the sculptor’s idea to install four lamps inside the monument for illumination had not been implemented until 1993. A few years ago, however, all of the glass prisms were taken down and thoroughly cleaned and the monument is now illuminated with LED lamps, which provide much more impressive lighting scenarios that can change with the season.

To be continued.

(photos: City-drömmen om ett nytthjärta via Wiki Commons, vasakronan.se, takemetosweden.com, aviewoncities.com, digitaltmuseum.se, retrolotta.blog, letaretro.se, bukowskis.com)

Mid-Century, More Than

30 ноября 2024 20:02

Кульминации этот диалог достигает в точке пересечения общественного и личного, где находится аркосолий, погребальная конструкция из раннехристианских времен, выбранная Скарпой для оформления места захоронения супругов Брион. Накрытые парящим железобетонным навесом, надгробия супругов тянутся друг к другу, но не соприкасаются. Неподалеку от мавзолея Джузеппе и Онорины расположен еще один склеп семьи Брион. Могила «профессора» находится здесь же: Скарпа создавал погребальный ансамбль в течение десяти лет, с 1968-го по 1978-й гг., когда скончался после падения с бетонной лестницы во время своей второй поездки в Японию, и согласно завещанию был похоронен стоя, как Тиль Уленшпигель или Нострадамус, в простом белом саване из льна, подобном тем, в которые оборачивали средневековых рыцарей…
 
———
 
This dialogue culminates at the intersection of the public and the private areas: it is in this corner of the L that Scarpa chose to bury Giuseppe and, later, Onorina. Designed as an arcosolium, an arched structure used by early Christians as entombment, the tombs are covered by a floating canopy made of concrete and are leaning towards - without actually touching - each other. A small burial vault was placed nearby for other members of the Brion family, so was Scarpa’s own grave. The Professor had been building this ensemble for ten years until he died after falling down a flight of concrete stairs during his second trip to Japan in 1978. According to his wish, he was buried in an upright position just like Till Eulenspiegel or Nostradamus, covered in plain sheets of white linen similar to those medieval knights used to be wrapped in…

Mid-Century, More Than

30 ноября 2024 20:02

Сегодня у нас особенный материал: 28 ноября 1978 г. ушел из жизни Карло Скарпа, а коллеги из канала Stylobate сделали целый ряд снимков одного из самых известных объектов этого итальянца в солнечную погоду и, поскольку сами они, как правило, скупы на слова, предложили нам сопроводить эти фотографии текстом. Прежде чем написать этот текст, мы провели эксперимент: показали несколько изображений одной нашей приятельнице, не особенно знакомой с историей модернистской архитектуры, и попросили ответить, что за объект представлен на них. Как и ожидалось, ответ последовал незамедлительно: «Это кладбище», - сказала она.

Это действительно часть деревенского кладбища неподалеку от Тревизо, спроектированная «профессором» (Скарпа в свое время отказался сдавать экзамен по архитектуре и, всегда работая в паре с дипломированным архитектором, получил это прозвище от своих коллег). Заказчицей проекта была Онорина Томазин-Брион, вместе с мужем, Джузеппе Брионом, основавшая знаменитую компанию «Brionvega». Джузеппе скончался в 1968 г., немного не дожив до выпуска легендарного «черного ящика», телевизора «Black 201», и вдова попросила Скарпу создать для покойного мужа склеп. Позднее было решено купить Г-образный участок площадью около 20 соток вокруг действующего кладбища и, огородив его наклонной стеной, возвести на нем целый комплекс построек для личного и общественного пользования. «Общая» часть, запечатленная на этих снимках, начинается с отдельного входа со стороны деревни и включает в себя часовню, открытую для всех желающих (как объяснял Скарпа, «земля принадлежит государству, и члены семьи имеют лишь право на отдельные захоронения»).

———

What we’re bringing you today is another first-hand content to commemorate Carlo Scarpa, who passed away on November 28th, 1978. This note was made possible courtesy of our friends at Stylobate who photographed one of the most celebrated architectural masterpieces by Scarpa under clear blue skies. Since Stylobate is mostly about visuals, not text, its authors have kindly reached out to us for to provide captions to their images. Before setting to write, we held a little experiment whereby we showed one of our friends, who is not particularly keen on modernist architecture, a few of these pictures asking her to guess the architectural typology. As expected, her response was instantaneous, “It’s a cemetery”, she said.

It is indeed part of a village cemetery near Treviso designed by Scarpa aka “the Professor” (at the start of his architectural career, Scarpa refused to sit an official exam and would always partner with a qualified architect going forward, hence the nickname given to him by his colleagues). The project was commissioned by Onorina Tomasin-Brion, an owner of Brionvega she had co-founded with her husband Giuseppe Brion. When the latter died in 1968, a little shy of the release of Brionvega’s famed Black 201 TV set in 1969, Onorina asked Scarpa to design a crypt for her late husband. In a little while, the family decided to purchase an L-shaped plot of ca. 2,000 sq.m. adjacent to the old cemetery and erect a handful of public and private structures within its concrete enclosure. The public part shown in these images has a separate entryway accessible from the village and a chapel open for everyone (Scarpa explained that the “land was owned by the state and Brion family members were only entitled to be buried there”).

Mid-Century, More Than

28 ноября 2024 20:06

В арсенале Матье Матего была еще одна технология, названная им «Férotin» (словослияние из fer, фр. металл, и rotin, фр. ротанг). Будучи одним из первых дизайнеров, открывших себе и миру возможности плетения из ротанга задолго до того, как это стало мейнстримом, Матего уже в 1933 г. начал создавать предметы интерьера, в которых ротанг в прямом смысле переплетался с металлическим каркасом, приобретая прочность железа и тепло древесины – совсем как приблизительно в те же годы завещал Алвар Аалто.

Художник не забыл об этой технике и после войны и даже периодически дополнял ее другим своим, значительно более известным изобретением, «металлическим тюлем», создавая диалог между твердыми и плоскими деталями из металла и мягкими и рельефными элементами из ротанга. Наиболее поэтичным примером такого союза является «Кимоно» (1954 г.), редкая разновидность стула «Нагасаки», одной из самых известных работ художника (см. последние фотографии).

———

In addition to his “Rigitulle”, Mathieu Matégot had another proprietary technology up his sleeve – he called it Férotin, a portmanteau of fer, the French for metal, and rotin, the French for rattan. One of the pioneers of the use of rattan in a modern setting, Matégot created his first furnishings of rattan back in 1933, long before it became mainstream. Weaving rattan onto metal frames, Matégot combined the strength and flexibility of steel with the warmth of wood – just what Alvar Aalto was looking for at around the same time.

The designer would continue to resort to his Férotin technique after the war as well, sometimes using it together with his much better-known Rigitulle, fusing the two technologies in a poetic dialogue between the firm and flat surfaces of steel pieces and the softness and texture of those made of rattan. The Kimono chair (1954), a rare variety of Matégot’s globally acclaimed Nagasaki, is one of the best examples of the synergy of rattan and Rigitulle.

(photos: mutualart.com, antiquesmc.fr, jousse-entreprise.com, artsy.net, mondo-blogo.blogspot.com, design-market.eu, piasa.fr, pamono.eu, ateliervime.com, swankysystems.com, rouillac.com, galerie44.com, Leclerc & Les Décorateurs desAnnées 50)

Mid-Century, More Than

27 ноября 2024 21:43

Имя финского дизайнера Олофа Бэкстрема, пожалуй, известно лишь специалистам, изучающим историю дизайна. Выучившись на электроинженера и проработав 11 лет по специальности, в 1954 г. он переквалифицировался в промышленного дизайнера и в конце 1950-х гг. устроился в компанию «Fiskars». Уже в 1957 г. он был удостоен серебряной медали Миланской триеннале за ложки для салата и ложку-ситечко для заваривания чая, изготовленные из эбонита, в 1960 г. получил еще одну серебряную медаль за туристический комплект столовых приборов, а в 1961 г. начал работать над усовершенствованием ножниц… Вы уже, наверное, догадываетесь, что будет дальше?

———

The name Olof Bäckström would probably ring a bell with those who are well-versed in the history of product design. A Finnish designer, Bäckström was initially trained and worked as an electric engineer for 11 years before turning his eye to industrial design in 1954. Employed by Fiskars since the late 1950s, he earned himself a silver medal of the 1957 Milan Triennale for ebony salad spoons and tea strainer and another one, in 1960, for a portable set of cutlery. In 1961, he resolved to improve the design of Fiskars scissors… You probably see where we are going with this already, don’t you?

(photos here and below: fiskars.com, sbandiu.com, kruuna.fi, mentalfloss.com, nasjonalmuseet.no, moma.org, ebay.com)

Mid-Century, More Than

26 ноября 2024 20:38

В то время как Венделл Касл (1932-2018), оседлав старинную технологию изготовления фигурных предметов из наборных заготовок, трудился над созданием скульптурной мебели в США, параллельно преподавая столярное мастерство, по другую сторону океана аналогичной деятельностью занимался даже внешне похожий на американца голландец Франс Большер (1942-2010). Окончив Художественно-промышленную академию (AKI) и отучившись в художественной школе «Ateliers’ 63», Большер начинал как художник и скульптор, одновременно обучая студентов основам дизайна и столярного ремесла.

Участник многих выставок и основатель творческого объединения AG, он много работал с древесиной, создавая как скульптуры, так и вполне функциональные изделия. В 1989 г. Большер с коллегами по группе AG организовал выставку «Экспериментальные модели и прототипы стульев», на которой представил кресло, изготовленное в 1970 г. и очень созвучное работам Касла. Нам посчастливилось найти более современные фотографии этого исключительной бытовой скульптуры, и мы незамедлительно делимся ими с вами.

———

While Wendell Castle (1932-2018) was promoting stack lamination, a 19th-century woodworking technique, with his sculptural furnishings and teaching furniture-making to students in the US, the Dutch Frans Bolscher (1942-2010) was doing just that overseas. Having graduated from the AKI Academy for Art and Industry and studied at Ateliers’ 63, Bolscher pursued a career as an artist and sculptor while teaching design and woodworking.

Exhibiting his artworks at multiple venues and events, he was a keen woodworker and produced both artistic and functional sculptures made of wood. In 1989, Bolscher and other fellow members of AG, an art community he had co-founded, held an exhibition titled “Chairs: Experimental Models and Prototypes” that included a 1970 chair of his own design, which is reminiscent of Castle’s pieces of the same period. We were lucky to find present-day photographs of this masterpiece and couldn’t wait to share all of them with you. Check out the comments down below for a few additional pictures of this masterpiece.

(photos: kunstag.eu, massmoderndesign.com)