Mid-Century, More Than

02 сентября 2024 21:03

В начале рабочей недели поделимся с вами хоть и не очень свежей, но мотивирующей новостью. В 2000 г. Энрико Мальтони, исследователь итальянской кофейной культуры и коллекционер кофеварочных аппаратов, взял для своей будущей книги интервью у Акилле Кастильони, во время которого дизайнер продемонстрировал эскизы гейзерной кофеварки, спроектированной им вместе с Пьером Джакомо для компании «Cimbali» в 1960 г. Важное отличие этой кофеварки, так и не запущенной в производство, от аналогичных приспособлений для приготовления кофе на плите, заключалось в том, что варочная группа была отделена от корпуса, вследствие чего молотый кофе нагревался только за счет пара. Кроме того, корпус имел подставку, благодаря которой готовый кофе поступал прямо в чашку.

Спустя дюжину лет Мальтони наткнулся на прототип кофеварки в запасниках музея MUMAC и немедленно опознал в нем работу Кастильони. Фонд Кастильони подтвердил авторство, и кофеварка «Cimbalina» заняла почетное место в экспозиции музея.

———

Let’s start this working week with an anecdote that used to be fresh back in 2013 but remains just as inspiring. In 2000, Enrico Maltoni, a historian of Italy’s coffee culture and an avid collector of coffeemakers, interviewed Achille Castiglioni for his future book. During the interview, Castiglioni showed Maltoni sketches of a stove-top coffeemaker he designed together with his brother Pier Giacomo for Cimbali back in 1960. Never mass-produced, the coffeemaker stood out from its contemporaries because the brewing group was set away from the body thereby preventing the coffee powder from burning. What’s more, the coffeemaker had an integral cup holder enabling the user to place the device and the cup directly over the burner.

Over a dozen years later, Maltoni stumbled upon the prototype of this coffeemaker when exploring the archives of MUMAC. He immediately recognized the device and, after the identity of the device was confirmed by the Castiglioni Foundation, had the museum put the Cimbalina up on display.

(photos: domusweb.it, MUMAC)

Mid-Century, More Than

02 сентября 2024 10:44

Артем тем временем протянул еще одну ниточку к недавней записи на просторах интернета, за что мы ему очень благодарны!

———

In the meantime, Artem has kindly connected the dots for our research. Huge thanks for this follow-up!

Mid-Century, More Than

31 августа 2024 21:18

P.S. Несколько лет назад этот дом, в котором раньше жила семья Сальвати, был отреставрирован с сохранением исходного замысла авторов и теперь сдается желающим, а это значит, что можно как следует рассмотреть его снаружи и изнутри. Обилием фотографий здесь и в комментариях мы стремимся компенсировать отсутствие планов дома.

———

P.S. A few years ago, the house, which had originally been occupied by Salvati himself and his family, was restored in keeping with the architects’ initial designs and is now rentable as a holiday home. Thanks to the promotional pictures and videos we can take an online room tour to admire the colors and patterns. Regrettably, we’ve failed to find any plans of the house and are over-compensating for that with these photographs here and down below.

(photos here and above: Simone Bossi, elledecor.com, casasalvati.de, juliaknz.tumblr.com, urlaubsarchitektur.de)

Mid-Century, More Than

30 августа 2024 21:06

Не так давно мы упоминали одну совместную работу датчан Оле Гьерлёва-Кнудсена и Торбена Линда, а сегодня покажем вам серию предметов, спроектированных одним из этих дизайнеров. В 1962 г. сын Гьерлёва-Кнудсена должен был отправиться в поход со своим классом, но незадолго до отправления простудился. Заботливый отец не хотел, чтобы ребенок переохладился в походе, ночуя на палаточном полу, и, по-дизайнерски сформулировав для себя задачу, принялся искать решение. Так на свет появилась легкая походная кровать из нескольких деревянных деталей, бечевки и куска брезента, которая собиралась и разбиралась за считанные минуты и в разобранном виде занимала чуть больше места, чем чехол с удочками. Когда поход окончился, выяснилось, что такая кровать неплохо себя чувствует и в домашних условиях. Фабрика «Skovshoved Møbelfabrik» наладила производство и выпускает эту кровать до сих пор под названием OGK.

Примерно в то же время дизайнер спроектировал и два других предмета, сконструированных похожим образом: походное кресло и кроватку для ребенка. Обе этих модели тоже производятся до сих пор.

По пятничной традиции предложим желающим отгадать, под каким еще названием известны предметы этой серии?

Дополнительные фотографии см. в комментариях.

———

Having introduced you to the works of the Danish Ole Gjerløv-Knudsen and Torben Lind, we’ll also show you a series of pieces designed by just one of them, Gjerløv-Knudsen. In 1962, when his son caught a cold just before his school camping trip, the caring father accepted this predicament as a designer’s challenge and immediately took it upon himself to find a solution. Not wanting his son to sleep on the ground, Gjerløv-Knudsen came up with a knock-down daybed made of a few wooden elements, a piece of canvass, and a rope that could be assembled and disassembled in a matter of minutes and took just a little more space than fishing gear. When the camping trip was over, it turned out that the bed was just as handy indoors, so it was soon released as the OGK daybed by Skovshoved Møbelfabrik and remains in production to this day.

Around the same time, Gjerløv-Knudsen designed two more pieces that shared the same concept, a safari chair and a portable baby cot; both are also commonly available to date.

As it’s time for our traditional Friday night quiz, anyone willing is welcome to guess, without googling, the additional name this series of furnishings is known and sold under.

More images can be found down below.

(photos: cambiaste.com, objects.nyc, scandinavia-design.fr, bukowskis.com, design-market.eu, studioninedesign.nl, massmoderndesign.com, auctionet.com, hskjalmp.dk)

Mid-Century, More Than

29 августа 2024 21:05

Весной этого года исполнилось сто лет с момента выпуска первых экземпляров одного из самых известных светильников всех времен и народов, светильника Вильгельма Вагенфельда, или «лампы Баухауса», как его принято называть теперь. В 1924 г. был налажено производство двух разновидностей этой лаконичной лампы, редуцированной до любимых баухаусовцами базовых геометрических фигур: версии с металлическим основанием (MT8), спроектированной Вагенфельдом, который за год до этого поступил в Баухаус, и версии с основанием из стекла (MT9), авторство которой принадлежит Вагенфельду и Карлу Якобу Юкеру. Обе разновидности были созданы в мастерской металлообработки, которой тогда руководил Ласло Мохой-Надь.

Несмотря на убежденность Вагенфельда в том, что «бытовые изделия хороши только тогда, когда они удовлетворяют бюджету рабочего и вкусу богача», первоначально себестоимость этих светильников была высока из-за существенной доли ручного труда в технологическом процессе, и их промышленное производство началось далеко не сразу.

———

The spring of 1924 marked the 100th anniversary since the launch of the Bauhaus Lamp, one of the best-known lamps of all time which was designed by Wilhelm Wagenfeld shortly after he had been admitted to Bauhaus in 1923. This functionalist lamp, which was reduced to basic geometric forms and materials favored by Bauhaus, was originally available in two versions, one with a metal base and column (MT8) designed by Wagenfeld and the other, with a circular base and a glass column (MT9), which was a joint design by Wagenfeld and Carl Jacob Jucker. Both of these lamps were created at the Bauhaus metal workshop, which was then under the direction of Laslo Moholy-Nagy.

Despite Wagenfeld’s firm belief that “good household products should always be cheap enough for the worker and good enough for the rich!”, the lamps were originally quite expensive to produce as they involved a great deal of manual assembly and would thus not be commonly available back in the day.

Mid-Century, More Than

28 августа 2024 22:00

Сейчас фарфоровая продукция компании «Hall China», основанной в 1903 г. в Огайо и существовавшей до недавнего времени, является предметом коллекционирования, а на протяжении прошлого века была чрезвычайно востребована благодаря нетривиальным формам и окраске. Добиться ярких цветов на ровной, не трескавшейся от времени поверхности удалось благодаря экспериментам Роберта Таггарта Холла, отца-основателя компании, который потратил не один год на внедрение однократного обжига (то есть обжига изделия вместе с нанесенной на него глазурью).

В 1930-1940-х гг. производитель начал выпускать предметы, формы которых были заимствованы из окружающего мира: тогда появились, например, чайники «Пышка» (или, на московский манер, «Пончик»), напоминающие русские квасники 19-го века, «Американский футбол», «Баскетбол», «Автомобиль», «Аладдин», «Наутилус» и многие другие аналогичные изделия, пользовавшиеся популярностью среди американцев. Интересно, что продукция «Hall China» проникала в дома и благодаря сотрудничеству с другими производителями: такие производители, как «General Electric» или «Hotpoint», снабжали фарфоровой посудой свои холодильники.

———

Highly sought-after by porcelain collectors today, products by Hall China, an Ohio-based manufacturer that operated from 1903 to 2020, were just as in demand with average Americans throughout the last century - all thanks to unusually bright colors and novel forms. Its signature colourful and non-crazing glazes were achieved with the introduction of the single-fire process where pieces were fired together with their glazing in one operation - something that took Robert Taggart Hall, one of the founder’s sons, years to develop.

The 1930-1940s saw Hall China produce increasing popular pieces whose shapes were borrowed from the world around such as Doughnut, which recalls 19th-century Russian kvass holders, Football, Basketball, Automobile, Aladdin, Nautilus etc. Interestingly, Hall China’s products also made their way into American households through collaborations with major manufacturers of domestic appliances such as General Electric or Hotpoint that supplied their refrigerators with porcelain tableware.

Mid-Century, More Than

27 августа 2024 21:24

Не так давно мы упоминали о модульной стеллажной системе, созданной Эмануэле Понцио, а сегодня поделимся с вами похожими конструкциями, которыми, пожалуй, главный итальянский архитектор-бруталист Витториано Вигано оснастил интерьеры нескольких спроектированных им в 1960-1970-х гг. частных домов. Самые доступные материалы (строительная фанера и сосновые доски), обычно используемые для формирования опалубки (в том числе той, следы которой на бетонных поверхностях бруталисты вслед за Ле Корбюзье намеренно не скрывали), с легкой руки Вигано стали несущими конструкциями, лишенными какого-либо буржуазного декора. Набор модульных элементов и простота их монтажа позволяли владельцу импровизировать с размером и расположением ячеек в пределах заданной архитектором ритмической сетки.

P.S. На нижней полке сегодняшней заметки разместим несколько снимков коррекционной школы Маркионди, важного для итальянского брутализма здания, спроектированного Вигано в 1957 году.

———

Circling back to our recent post on a simplistic bookcase designed by Emanuele Ponzio, we’re excited to share with you a few similar, yet much more striking, modular shelving systems that Vittoriano Viganò, Italy’s main exponent of brutalism, furnished the interiors of some of his residential projects with in the 1960-1970s. These bookcases are not only conceptually similar - lacking any ornament, they were made of industrial plywood or pine boards, extremely affordable materials that in Viganò’s days were commonly used to build formworks, especially in béton brut buildings promoted by Le Corbusier. In Viganò’s bookcases, these materials are no longer means to create a structure, but are parts of a structure. What’s more, the modularity of these systems and ease of assembly put the owner in the driver’s seat enabling them to improvise to their heart’s content by creating various rhythmic patterns within a pre-defined grid.

P.S. As a bonus, the bottom shelf features a few images of the Marchiondi Spagliardi Institute, a correctional school in Milan which was designed by Vigano in 1957 and has become an important example of Italian brutalism.

(photos: wright20.com, capitoliumart.com, Paolo Monti via blog.urbanfile.org, wannenesgroup.com)

Mid-Century, More Than

25 августа 2024 21:16

Вестник постмодернизма №165

Мысли сегодня не об архитектуре, и хочется высказаться по поводу происходящего с нашим университетским товарищем Павлом Дуровым, благодаря которому мы здесь собрались, но подождем официального обвинения, а пока…

В последнем посте о японском архитекторе Сёэе Ё мы намеренно упомянули Пантеон. Дело в том, что луч света, увиденный им в этом римском храме задолго до исследования возможностей компьютерного моделирования и строительства конструкций из древесины, стал для Ё путеводной звездой: «Свет – начало всего, пример тому – Пантеон». С момента основания собственной студии в 1970 г. свет как «природное явление» занимал в творчестве Ё центральное место. В 1980 г. архитектор спроектировал для семьи врача «Решетчатый дом» в Нагасаки. Конструктивной основой этого дома стала сетка из стальных швеллеров, удерживающих непрозрачные панели, промежутки между которыми – ровно в тех местах, где наблюдатель ожидает увидеть балки каркаса, были заполнены полосками из стекла – таким образом, возникает ощущение, что несущая конструкция состоит из света. Стоит ли говорить, что свет, проникающий сквозь прорези, создает разнообразные геометрические рисунки на поверхностях, причудливо меняющиеся в течение дня?

Дом состоит из двух одинаковых и симметрично расположенных объемов, в основе которых - модульная сетка, которая подчеркивается плиткой, уложенной масштабно-координатным манером (подобно миллиметровке) и внутри дома, и снаружи. Заданный ритм сбивается только в тех местах, в которых дом по диагонали прорезают ступени, появление которых было обусловлено рельефом участка. Диагональ в свою очередь подчеркивается камином, который является частью лестницы (где-то мы уже видели похожее решение) и пронизывает объем эффектной цилиндрической трубой. Все эти и многие другие решения в совокупности с тем, как Ё переложил японские строительные традиции на современный лад, вызывают восхищение, но началом этого дома, безусловно, является свет.

Продолжение следует…

———

Sunday Postmodernism,
issue No. 165

Our thoughts today are obviously with Pavel Durov, a fellow student of ours from university days, but anything we say can now be misconstrued as jumping on a trend, so we’d rather wait for an official statement and talk architecture in the meantime…

Our mention of the Pantheon in the previous bit on Shoei Yoh was by no means accidental. The thing is that the ray of light seen by Yoh through the oculus upon his first visit to the Roman temple became Yoh’s guiding star commanding everything he did long before his venture into digital design and timber architecture: “Light comes first—like in the Pantheon.” Yoh was keenly interested in exploring “light as a natural phenomenon” from the moment he set up his studio in 1970. Ten years later, he designed a dwelling for a physician’s family in Nagasaki that came to be known as the “Light Lattice House”. Structurally, the house was built of C-shaped beams that held opaque panels in place with strips of glass in between. Placed where one would expect to see load-bearing beams, these strips of glass made it seem as if the frame were made of light. Needless to say, coming through these openings, the sunlight formed whimsical patterns on the surfaces that would change during the day.

The Lattice House is composed of two identical and symmetrical volumes that are based on a modular grid visually reinforced by the graph-paper-like tiling inside and outside the house. The rhythm created by the grid and the tiling continues throughout the house and changes where the space is cut across by impressive stairs that follow the terrain of the site. This change of rhythm and pattern is further enhanced by the fireplace, which was installed flush with the stairs (we’ve seen a similar fireplace already, haven’t we?) and punctuates the mass as an exclamation mark. All of these and many other architectural features of this house as well as the way Yoh reinterpreted the archetypical Japanese dwelling in a modern manner are simply breathtaking, but light definitely comes first here…

To be continued.

Mid-Century, More Than

24 августа 2024 21:40

История, которую мы сегодня вам расскажем, произошла в Нью-Йорке. Среди плотной блокированной застройки Манхеттена в 1878 г. появилось пять домов в неогреческом стиле, настолько узких, что их можно было бы назвать «гнездами угря». В начале 1950-х гг. один из них приобрел для своей семьи Эдвард Дьюрелл Стоун, в то время строивший здание американского посольства в Нью-Дели, которое в 1955 г. приятель Стоуна Фрэнк Ллойд Райт назовет «одним из самых красивых зданий», увиденных им.

К 1956 г. Стоун перестроил здание, заменив фасад с эркером, традиционный для конца 19-го века, фасадом из стекла и стали, традиционным для середины века 20-го. Кроме того, он повысил градус общественного недовольства и сделал температуру внутри дома более комфортной, скрыв стеклянный фасад за солнцезащитным экраном из декоративных блоков, подобным тому, который украшал упомянутое посольство (фото 9) и многие другие здания Стоуна.

———
 
The story we’re about to tell you took place in New York City and revolves around one of the five American neo-Grec row houses built in Manhattan in 1878. This “eel’s nest” of a house was purchased as his family townhouse by Edward Durell Stone who was then working on the design of the United States Embassy in New Delhi, which in 1955 would be dubbed by Stone’s friend Frank Lloyd Wright “one of the most beautiful buildings” he had ever seen.

By 1956, Stone had given his new townhouse a major overhaul that consisted of replacing its traditional 19th century bay-window facade with a facade of glass and steel typical of mid-century architecture. Furthermore, he ensured the comfort and privacy of the inside space protecting it from too much sun and public attention (over the removal of the historic facade) with his signature breeze-block screen similar to those he used in the embassy building (pic. 9) and elsewhere.
 
(photos here and below: Ty Cole for The New York Times, daytoninmanhattan.blogspot.com. Pedro Guerrero via guerrerophoto.com, Flickr user Hagen Stier, stone-architecture.com, ephemeralnewyork.wordpress.com, sanderpatelski.com, Hicks Stone)

Mid-Century, More Than

22 августа 2024 21:33

Мы уже не раз писали про попытки дизайнеров создать мебель для детской, которая бы «росла» вместе с ребенком. Автором одного из таких проектов была Блаженка Кучинац, «первая леди хорватского дизайна». Система «Pipi», созданная этой «промышленной художницей» в 1972 г., была удостоена местной премии, а в 21-м веке признана проектом 1972 года в каталоге выставки «MoMoWo: 100 works in 100 years: European Women in Architecture and Design: 1918-2018», посвященной выдающимся женщинам-архитекторам и дизайнерам из стран Европы.

Эта трансформируемая модульная система настолько универсальна и вынослива, что могла сопровождать ребенка с младенчества до зрелого возраста, когда ему пора съезжать от родителей: колыбелька превращалась в книжную полку, ящики для игрушек – в растущие благодаря ребрам разной высоты табуреты, а кровать вытягивалась до двух метров. Да и после переезда ребенка родители могли запросто приспособить компоненты «Pipi» для взрослых нужд.

———

The history of design has seen many attempts at creating children’s furniture that would grow with the kid. One such concept was proposed by Blaženka Kučinac, “the First Lady of Croatian design”. Called Pipi, this system was designed back in 1972 and received a Good Design award in Belgrade the same year. When the 21st century came around, the Pipi set was featured as the design of the year 1972 in the catalog of a travelling exhibition titled “MoMoWo: 100 works in 100 years: European Women in Architecture and Design: 1918-2018”.

Extremely customizable and durable, the Pipi modular system could grow with the child from the cradle to the point when it’s time to move out. The cradle would at one point turn into a bookshelf, wooden boxes for toys would become stools with three different heights, and the bed could extend from 150 to 200 cm. What’s more, some of the components could be repurposed to serve the needs of the parents for a change.

(photos: dizajn.hr, dizajnerice.co, grazia.hr, vizkultura.hr, Blaženka Kučinac)

Mid-Century, More Than

20 августа 2024 21:02

Такая мебель была простой и экономичной в изготовлении, функциональной и аскетичной. Другими словами, ее форма была полностью подчинена функции. Много лет спустя в своих мемуарах Расселл так описывал этот стилистический переход: «С введением ограничений в мебельное производство большинство уверовало в базовую правоту современных дизайнеров: мебельные ножки перестали быть пухлыми из-за дефицита древесины, украшения в виде даже самой простой резьбы стали невозможными вследствие нехватки мастеров, а прямые линии и незамысловатые формы в свою очередь делали предметы функциональными и экономичными в изготовлении».

Примечательно, что несмотря на усилия экспертного совета и дизайнеров, старавшихся приучить сограждан к модернистской простоте, аскетичная мебель военной и послевоенной поры не находила эстетического отклика у населения; многие по-прежнему нуждались в декоре и даже изыскивали способы украсить мебель на стороне…

———

Utility furniture was simple, economical, functional, and austere, or you might as well say that its form was wholly subordinate to its function. Many years later, Russell would publish an autobiography that describes this paradigm shift as follows, “With the introduction of utility furniture, the basic rightness of contemporary design won the day, for there wasn’t enough timber for bulbous legs or enough labour for even the cheapest carving and straightforward, commonsense lines were both efficient and economical."

Interestingly, even though the Advisory Committee and designers did their best to promote the simplicity of modernism, wartime and post-war utility furniture did not provide much in the way of aesthetic appeal for the British customers. Many of them still needed the frills and fancies and sought to ornament their utility furniture elsewhere…

(photos here and above: ft.com, AP Photo, flashbak.com, museum.wales, museumofthehome.org.uk, artfurniture.co.uk, Design Council/DHRC, University of Brighton, nationalarchives.gov.uk, kernowfurniture.co.uk, vam.ac.uk,  IWM, smow.com, iwm.org.uk)

Mid-Century, More Than

20 августа 2024 21:02

«Функция комитета состоит в подготовке спецификаций для производства мебели, отличающейся разумной и надежной конструкцией и простой, но привлекательной наружностью, в целях сбыта населению по приемлемым ценам, а также в обеспечении максимально экономичного использования сырья и человеческого труда».

Такие задачи в 1942 г. британский Совет по торговле поставил перед экспертным комитетом, сформированным для содействия правительственной инициативе по рационализации мебельного производства в условиях нехватки ресурсов. Соответствующая программа действовала в 1941-1952 гг. и была логическим продолжением ограничительной деятельности государства в других отраслях промышленности, целью которой было обеспечить население необходимыми товарами без ущерба для военных нужд.

В 1943 г. комитет возглавил выдающийся британский дизайнер Гордон Расселл, который в 1955 г. был посвящен в рыцари за свои заслуги в сфере дизайна, в том числе за работу в рамках этой программы.

———

“The function of the Advisory Committee will be to produce specifications for furniture of good, sound construction in simple but agreeable designs for sale at reasonable prices, and ensuring the maximum economy of raw materials and labour.”

These are the tasks that were put forth before the Advisory Committee set up by the British Board of Trade to assist with the implementation of the Utility Furniture Scheme, a governmental program that was adopted in 1941 to ration furniture production and sales in the wake of wartime shortages of supplies. The scheme was just one of British utility programs whose missions were to provide citizens with the required goods without disrupting the war effort.

Starting from 1943, the Committee was chaired by Gordon Russell, a stellar British designer who would be knighted in 1955 for his services to the British design, including his work for the Utility Furniture Scheme.

Mid-Century, More Than

18 августа 2024 21:24

P.S. В 2004 г., за год до смерти ван Северена в возрасте 48 лет, компания «Pastoe» выпустила еще один лаконичный шезлонг, спроектированный дизайнером в соавторстве с Фабианом Шверцлером. В отличие от MVS, его нежелательно использовать в качестве уличной мебели, но мы просто не можем не упомянуть о нем сегодня.

———

P.S. In 2004, one year before the demise of van Severen at the age of 48, Pastoe launched yet another lounger the architect had created, this time together with Fabian Schwaerzler. Unlike the MVS chaise, the LL04 is not intended to be used outdoors because of the genuine leather, but can’t help sharing it with you here.

(photos here and above: Fien Muller, The Maarten van Severen Foundation, wauw.be, chairblog.eu, vitra.com, galerie-jungmann.com, city-furniture.be, bukowskis.com, objekt-vintage.nl, depadova.com)

Mid-Century, More Than

17 августа 2024 21:00

«Мечтаю о более просторной студии…»

Недавно мы договорились с коллегами из онлайн-издания о современном искусстве и культуре ART FLASH, что обменяемся постами о Жоане Миро: мы для них написали о первой персональной выставке абстракциониста, а они для нас - о его студии. Мы лишь подготовили английскую часть поста для нашей зарубежной аудитории и предоставляем слово коллегам.

Студия была построена в 1955 году другом художника Хосе Луисом Сертом на Майорке. Внешнее оформление студии связано с модернистской эстетикой, влиянием Ле Корбюзье, а цветовая гамма заимствована из творчества художника. Бетонное здание, имеющее яркие цветовые акценты на фасаде, внутри разделено на два помещения — рабочее пространство и зону хранения законченных произведений. Структура здания была продиктована функциональными требованиями: просторный зал с большими оконными проемами для обеспечения естественного освещения. Проект сочетает традиции и инновации, что проявляется в контрасте бетонной конструкции с использованными средиземноморскими материалами — камнем и глиной.

———

“I dream of a larger studio…”

A few days ago, we decided to collaborate with our colleagues of ART FLASH, an online magazine on contemporary arts and culture, contributing two guest posts on Joan Miró. We’ve put together a note about Miró’s first personal exhibition and our colleagues have reciprocated with a post on the artist’s studio which we have merely translated for our English-speaking readership and are posting down below.

The studio was built in Majorca in 1955 to the designs of Joan Miró’s friend José Luis Sert. The modernist exterior, which shows Corbusian influences, was painted in Miró’s signature palette. A concrete building with splashes of color on its facades, the studio consisted of two spaces, the studio itself and a separate area to store completed artworks in. The form of this house followed the function it was meant to fulfil, hence there’s a spacious hall with large windows to maximize the amount of natural light. Built of reinforced concrete and traditional Mediterranean materials such as stone and clay, the studio is thus a blend of tradition and modernity.

(photos: finnishdesignshop.com, toa.st, Fundació Pilar i Joan Miró a Mallorca via wallpaper.com, architexturez.net)

Mid-Century, More Than

15 августа 2024 21:41

Помимо ювелирных изделий и разнообразной посуды, на счету Хеннинга Коппеля было несколько осветительных приборов. Анкер Тидеманн, редактор датского интерьерного журнала «Bo Bedre», первый номер которого вышел в марте 1961 г., пожаловался однажды директору компании «Louis Poulsen», что несмотря на большое количество неэлектрифицированных домов в Дании так и не появилось ни одной современной керосиновой лампы, и порекомендовал поручить разработку такого светильника Коппелю.

В 1962 г. производитель выпустил лампу «Petronella», «грациозную красотку», способную непрерывно светить своему хозяину в течение 50 часов. В упомянутом журнале тут же появилась комплиментарная заметка об этой лампе, в которой утверждалось, что «Петронелла» уступает своим аналогам в яркости свечения, но превосходит их в плане хюгге. Вскоре было продано более десяти тысяч экземпляров, многие из которых даже заняли место в домах с электричеством.

———

In addition to his jewelry and holloware designs, Henning Koppel created quite a number of lamps. When the first issue of Bo Bedre was out in March, 1961, architect Anker Tiedemann, the editor-in-chief of this magazine on interior design, complained to the head of Louis Poulsen that, even though many of Denmark’s homes did not have electricity at the time, there was hardly any modern-looking oil lamp on the market.

He proposed entrusting the design of such a lamp to Koppel, and, already in 1962, Louis Poulsen released a kerosene lamp produced to Koppel’s designs. Called Petronella, this “little beauty with delicate curves and lines” was able to provide “50 hours of light on a single drink of kerosene”. The said magazine featured a note about the lamp, claiming that it was not as bright as the existing lamps but it was cozier. Over ten thousand lamps were soon sold to be used in homes with and without electricity.

(photos: auctionet.com, Jesper Garde via jespergarde.com, salut-store.com, pamono.eu, danish-lights.com, bukowskis.com)

Mid-Century, More Than

02 сентября 2024 10:44

Читайте на канале mid-century, more than исследование с кучей картинок о немецких пластиковых люстрах Sompex — настоящих кинетических скульптурах в духе Любеткина Габо и группы G.R.A.V. Я обалдел, когда увидел их, хочу теперь всю квартиру этими люстрами завесить, как новогоднюю ёлку. Добавлю к публикации коллег кое-что от себя. Автором люстр Sompex считается некий Пол (Пауль?) Секон (Paul Secon), дизайнер, о котором никто ничего не знает. Зато известен американский предприниматель с теми же именем и фамилией, основатель торговой сети Pottery Barn. На реддите я наткнулся на спор, один это человек или два разных. Один из участников дискуссии опубликовал там скриншот из журнала 1965 года, где сообщается, что брат Пола, Эдвард Секон, — импортёр ламп Sompex в США. Очевидно, мы имеем дело с ошибкой: так как Эд — дизайнер мебели Tech Furniture, которую он и проектировал, и продавал (вместе с лампами), в США их автором стали считать сначала его, потом его более известного брата Пола (который вообще не дизайнер), а на самом деле их проектировали неизвестные сотрудники проектного отдела Sompex в Дюссельдорфе.

Mid-Century, More Than

01 сентября 2024 21:04

Вестник постмодернизма №166

Ну, вот и настала пора показать кресло, созданное Алессандро Мендини в 1974 г., через год после основания лаборатории антидизайна «Global Tools», и отсылающее к истокам появления мягкой мебели, в т.ч. к XVI веку, когда солому стали использовать в качестве наполнителя. Это кресло продолжает собой серию стульев Мендини, мало пригодных для использования по назначению:

«За годы работы я придумал множество стульев, которые сложно назвать стульями, ведь сидеть на них либо почти невозможно, либо крайне неудобно. Я намеренно сделал их такими. Все они имеют символическое или концептуальное значение; я никогда не задавался вопросом, удобны ли они, функциональны ли, будут ли они пользоваться спросом. Их можно считать тронами, воплощениями концепций или художественных поисков, поскольку стул – один из наиболее выразительных, сложных и важных объектов для предметного дизайнера. Именно поэтому я делал стулья из дерева, соломы, стулья, которые потом сжигал или поверхности которых я потом использовал для живописных работ, и т.д.».

———

Sunday Postmodernism,
issue No. 166

It’s finally time to publish a Mendini chair which is celebrating its 50th anniversary. Designed in 1974, a year after Alessandro Mendini had co-founded anti-design school Global Tools, the chair sends us back in time to the origins of upholstered furniture, namely to the 16th century when straw was used as stuffing for the first time. It is also one of Mendini’s “unchairly” chairs:

“Over time I’ve designed various chairs, but they are all chairs sitting on which is next to impossible or really uncomfortable. This is intentional. They are all chairs with a symbolic or emblematic nature, so I’ve never asked myself if my chairs were comfortable, functional or sellable. They are thrones, concepts, expressions, as the chair is one of the most distinctive, complex and significant elements of design. So I’ve designed many chairs over time either with wood or straw, or by burning them, or considering them as surfaces to paint on, etc.”

(photos: Enrico D. Bona, Archivio Alessandro Mendini, ilpost.it, smow.com, tumblr.com, ilmondodisuk.com, madrenapoli.it)

Mid-Century, More Than

31 августа 2024 21:17

Глядя на черно-белые фотографии работы 1967 года, сложно представить, что основным выразительным средством известного архитектурного дуэта, Альберто Сальвати и Амброджо Тресольди, будет цвет. Вы только посмотрите, как цвет приводит в движение рационалистические черты одного из трех загородных домов, построенных архитекторами в 1972 г. на берегу озера Гарда. Именно за счет цвета этот железобетонный параллелепипед превращается из традиционного модернистского объема со свободным пространством, перекраиваемым сдвижными перегородками, в произведение изобразительного искусства, оп-арт-объект, театральные декорации или даже музей на манер иммерсивного «Кабинета абстракции» Эля Лисицкого.

———

Looking at the black-and-white pictures of the 1967 pieces by Alberto Salvati and Ambrogio Tresoldi, one can hardly expect to see the duo use color as their weapon of choice, so let’s now take a look at the other end of the spectrum with the Casa Salvati, a 1972 house in a cluster of three summer homes built by Salvati and Tresoldi on the shore of Lake Garda. It is their masterful use of color that enlivened this rationalist building, turning an otherwise typically modernist box-like open-plan dwelling into a work visual arts, an Op Art concept, a theatrical space, or, better yet, an immersive museum, the kind proposed by El Lissitzky as the Abstract Cabinet.

Mid-Century, More Than

29 августа 2024 21:05

В 1976 г. Вальтер Шнепель, унаследовавший от отца электротехническое предприятие, посетил мастерскую Вагенфельда, где обратил внимание на покрытый пылью прототип этого светильника. Не зная ничего об истории лампы, Шнепель был удивлен тому, что никто до тех пор не решился запустить ее в производство. Тогда Вагенфельд сказал: «А почему бы вам не заняться ее выпуском?» Так в 1980 г. на свет появилась не только лампа WA24, но и компания «Technolumen», которая до сих пор выпускает самые разные изделия, спроектированные преимущественно студентами и преподавателями Баухауса.

Однако Вильгельм Вагенфельд славен не только своим светильником, и эту преамбулу мы затеяли, главным образом, для того, чтобы коснуться его менее известных работ, о которых мы поговорим в другой раз.

———

In 1976, Walter Schnepel, who had earlier taken over his father’s electric business, visited Wilhelm Wagenfeld in the latter’s studio and came across a dust-covered prototype of the lamp. Completely unaware of the history behind the prototype, Schnepel was surprised that it had never been mass-produced, so Wagenfeld said, “Then you do it!”. Thus came the WA24 lamp, which remains in production to this day, and Technolumen, Schnepel’s company that focuses on producing Bauhaus-designed pieces.

That said, Wagenfeld is so much more than just the creator of the Bauhaus lamp, so please treat this note as a teaser to lesser-known stories of Wagenfeld’s oeuvre!

(photos here and above: President and Fellows of Harvard College, harvardartmuseums.org, collections.vam.ac.uk, moma.org, Joachim Fliegner, ifdesign.com, tecnolumen.de, bauhauskooperation.com)

Mid-Century, More Than

28 августа 2024 22:00

В репертуаре компании были и изделия, незаурядные с функциональной точки зрения, такие, как чайники с двумя носиками и резервуарами (для заварки и кипятка), запатентованные Оскаром Оттосоном в 1938 г., или чайники «T-Ball» c держателями для чайных пакетиков.

«Hall China» сотрудничала со многими известными художниками по фарфору, например, Евой Цайзель и Дональдом Шрекенгостом. Первая создала для производителя сервиз «Классика завтрашнего дня» (фото 6-8), а последний - ряд необычных изделий, в том числе чайники «Шерлок Холмс» и «Рональд Рейган».

———

Hall China is also remembered for its innovations in tableware such as the Twinspout teapot patented by Oscar Ottoson in 1938 that had two spouts and openings (for hot water and tea) or T-Ball teapots with cavities for teabags.

While most of the designers behind Hall China’s products are not known, some of their pieces were designed by prominent ceramicists, including Eva Zeisel who designed the Tomorrow’s Classics set (pics 6-8) in 1952 and Donald Schreckengost, the creator of the Sherlock Holmes and Ronald Reagan teapots.

(photos here and above: themuseumofceramics.com, cooperhewitt.org, collections.artsmia.org, sheaferking.com, dinnerwaremuseum.org, itsjustlife.me, auctions.potterauctions.com)

Mid-Century, More Than

28 августа 2024 14:29

Студенты Британки создали экошахматы для московских парков из переработанного пластика в рамках брифа от Agency One и Правительства Москвы. Этот проект — не просто учебное задание, а реальный вклад в развитие устойчивого дизайна и 3D-печати в городской среде.

Ребята показали, как современные технологии могут решать важные экологические задачи, превращая отходы в эстетичные и функциональные предметы. Победивший проект скоро появится в парках Москвы — отличное доказательство того, что экологичные и технологичные решения могут идти рука об руку.

Студенты программы ДПО «Промышленный дизайн» за 1 год в Британке получают не только практический опыт в 3D/VR-мастерских, но и возможность работать над реальными кейсами с ведущими производителями. Это отличный шанс пополнить портфолио сильными проектами, завести полезные знакомства с профессиональными промышленными дизайнерами и стать частью отраслевого сообщества. Подать заявку и узнать подробности о программе можно здесь.


7 сентября — День открытых дверей, на котором можно познакомиться с кураторами программы, задать интересующие вопросы и сходить на выставку выпускников факультета Пространственного и промышленного дизайна.

Mid-Century, More Than

26 августа 2024 21:15

Какая кропотливая работа.
Взгляд лёгок, спокоен и терпелив.
Ритм труда: методичная, монотонная работа.
Эта женщина величественна, прекрасна в своей работе…

Перед вами снимок, сделанный в 1960-м г. советским фотографом Николаем Маториным. Первые работы Маторина были опубликованы в журнале «Смена» в 1949 г., когда автору было всего семнадцать лет. В дальнейшем, с 1950-й по 1952-й гг. Маторин работал в «Огоньке», а в 1955-2002 гг. - в «Работнице». Виктор Горячев, один из известнейших российских портретистов, вспоминал, как его приняли в этот журнал в 1995 г. (орфография интервью сохранена): «…Взяли меня из-за несостоявшейся съемки Пугачевой. Ее должен был снимать мэтр журнала Николай Петрович Моторин, а он любил работать медленно. Когда она пришла, он выкурил первую сигарету, разговаривая с ней, поставил свет, выкурил вторую, после чего Алла Борисовна встала, сказала «спасибо» и ушла. Меня взяли на его место с условием, что я буду работать быстро».

P.S. Снимок Маторина называется «Ритм труда», а рассказанная Горячевым история напоминает о том, что трудовой ритм - величина индивидуальная: у текстильной работницы - один, у Пугачевой - другой, у Маторина - третий… Ну, а мы желаем вам ритмичной и продуктивной рабочей недели, пока мы - ритмично и продуктивно - продолжаем изучать сокровища советской фотографии и готовить для вас новые публикации.

———

What a meticulous nature of work.
The woman’s look is light, calm, and patient.
Her working rhythm is methodic and monotonous.
She is noble and beautiful in what she does.

This photograph of a textile worker was taken in 1960 by Soviet photojournalist Nikolay Matorin whose works were first published in the Smena magazine in 1949 when he was just seventeen years old. His subsequent professional path included stints with leading Soviet magazines, Ogonyok (from 1950 to 1952) and Rabotnitsa (from 1955 to 2002). Viktor Goryachev, one of Russia’s most celebrated portrait photographers, recalled how he had joined Rabotnitsa in 1995 (quoted with the original spelling): "I was offered a place on the staff in this magazine because of a photoshoot of Alla Pugacheva that had gone awry. Ms Pugacheva was to be photographed by Nikolay Petrovich Motorin, one of the magazine’s grands who liked taking things slow. When Pugacheva arrived, he smoked one cigarette, set up the lights while talking to her, then had another cigarette, and then Ms Pugacheva got up, said "Thank you", and left. The magazine then rang me up to do the photoshoot on the condition that I would be quick."

P.S. Matorin’s photograph was called "The Rhythm of Work" while Goryachev’s anecdote is a reminder that the rhythm of work varies from person to person, from textile worker to textile worker, from singer to signer, from photographer to photographer… That said, we wish you a comfortably paced and productive working week while we are continuing - productively and at a comfortable pace - to explore treasures of mid-century photography and put together new publications for you.

(photo: cameralabs.org)

Mid-Century, More Than

24 августа 2024 21:40

Ликвидировал Стоун и еще одну скрепу нью-йоркской архитектуры, крыльцо, опустив вход на уровень тротуара и тем самым, как отметил его сын, Бенджамин Хикс Стоун, «усилив зрелищность просторного первого этажа, неожиданно открывающегося глазу по мере подъема по лестнице из цокольного этажа». При всей своей модернистской наружности внутри дом был оформлен Стоуном с любовью к предыдущей эпохе: аскетизм и стерильность современных деталей интерьера, среди которых была мебель работы архитектора, были уравновешены излишествами прошлого в виде роскошных люстр, точеных балясин, курульных кресел и прочего.
 
Примечательно, что балансирование дома между прошлым и настоящим проявилось и в восприятии его исторической ценности общественностью: как мы уже упоминали, первоначально такое «пренебрежение» Стоуна к зданию 19-го века вызвало у нью-йоркцев резкую критику, зато в 1981 г., через три года после смерти архитектора, дом был внесен в реестр охраняемых построек. Когда в конце 1980-х гг. вдова Стоуна избавилась от экрана из бриз-блоков, за три десятка лет покрывшихся грязью и копотью, она получила штраф и предписание восстановить экран, что было сделано в 1990-х гг. Более того, когда новые владельцы дома обратились к Хиксу Стоуну за проектом очередной перестройки дома, власти Нью-Йорка не разрешили реализовать предложенный сыном Стоуна замысел, который Пол Голдбергер охарактеризовал как «привлекательное и современное архитектурное решение, отсылающее к ранним работам его отца».

Дополнительные материалы см. в комментариях к посту.
 
——-

Stone also got rid of another cornerstone of New York architecture, the original stoop, bringing the entrance to the basement level, flush with the pavement, which, in the words of his son, architect Benjamin Hicks Stone, “had the added effect of increasing the dramatic nature of the entry as the expansive first floor suddenly struck you as you emerged from the interior stairs." The modernist exterior was juxtaposed with a blend of contemporary and traditional furnishings inside that included Stone’s own rustic designs and anything-but-sterile-and-sober remnants of the previous era such as imposing chandeliers, intricate balusters, or curule chairs, a respectful nod to the house’s past.

Interestingly, vacillating between old and new, the house evoked different sentiments regarding its architectural significance as years went by. Initially, this makeover caused public uproar, but when the 1980s came around, the building was listed as a landmark and, when in the late 1980s Stone’s widow removed the breeze-block filigree that had accumulated a lot of dirt, dust, and soot over the decades, she was fined and forced to restore the screen in the 1990s. Furthermore, when new owners commissioned Hicks Stone, the architect’s son, to redesign the building, Hicks’s design, which was praised by Paul Goldberger as “a handsome modern design that relates to his father's earliest work”, the face-lift was not approved by authorities.

For more images, see the comments down below.

Mid-Century, More Than

23 августа 2024 21:10

В 1960-х гг. Советский Союз противостоял Западу не только в космической гонке и гонке вооружений, но и в шоссейных гонках. Для этой цели в 1964 г. Сергей Иваницкий, конструктор Серпуховского мотоциклетного завода, создал передовую многоцилиндровую машину С-364, аналоги которой были только у японцев и итальянцев – остальные команды выступали на одноцилиндровых мотоциклах. Во время своего дебюта на гран-при ГДР мотоциклы С-364 привели Николая Севостьянова и Энделя Кийсу к финишу вторым и третьим, соответственно, а чуть позже в том же году Кийса занял третье место в гонке Финляндии, став первым советским гонщиком, поднявшимся на пьедестал чемпионата мира по шоссейно-кольцевым гонкам.
 
В 1965 г. конструкторы В. Поческин, В. Щербатов и Д. Киселев разработали мотоцикл С-565, взяв за основу С-364, но оснастив его новым двигателем объемом 500 см3 и мощностью 80,2 л.с., который по основным характеристикам превосходил 75-сильный мотор, установленный на итальянском «MV Agusta» легендарного гонщика Джакомо Агостини, и позволял машине развивать скорость до 250 км/ч. Вскоре финансирование мотопрограммы было прекращено, и противостояние с Западом в этой области сошло на нет.
 
По пятничной традиции вопрос: «Какое название получили два упомянутых мотоцикла?» Только, чур, не гуглить и не торопиться с ответом, если он вам заведомо известен.

———

The 1960s saw the Soviet Union caught up not only in the Space Race and arms race with the West, but also in motorcycle racing. For this purpose, funds were allocated to Serpukhov Motorcycle Factory to design a brand-new motorcycle and, in 1964, factory’s engineer Sergey Ivanitsky created the S-364, a groundbreaking bike equipped with a multi-cylinder engine the likes of which were piloted by the Japanese and Italian teams (other teams rode single-cylinders at the time). Debuting at the 1964 Gran-Prix in East Germany, the S-364 bikes took Nikolay Sevostyanov and Endel Kiisa to the second and third spots in the qualification round. Later the same year in Finland, Kiisa came third in the race becoming the first Soviet racer to make it to the winners’ podium in road racing.

In 1965, V. Pocheskin, V. Scherbatov, and D. Kiselyov revamped the S-364 creating the S-365 that had a top-notch 500 cc and 80.2 hp engine whose performance exceeded that of the 75 hp one that powered Giacomo Agostini’s MV Agusta propelling the S-365 to a speed of up to 250 km/h. However, the program’s funding was soon discontinued and motorcycle racing was no longer a field the Soviet Union could compete with the West in…

As it’s Friday today, here’s our usual question for you. Can you guess, without googling, the name both of these bikes were known under besides the alphanumeric codes?

(photos: polymus.ru, stoneforest.ru, vk.com/world_of_speed, omoimot.ru)

Mid-Century, More Than

21 августа 2024 22:02

За свою непродолжительную жизнь Джо Коломбо не раз прикладывал руку к проектированию изделий из стекла. В 1970 г. он не остался в стороне от всеобщего увлечения штабелируемой посудой и создал «коктейль» под названием «5 в 1», состоявший из пяти разных бокалов (для коньяка, белого вина, красного вина, граппы и воды), которые вкладывались друг в друга, превращаясь в скульптуру из стекла. Помимо того, что такие скульптуры было удобно хранить, поскольку они занимали мало места и могли находиться на виду, а не в ящике, их можно было с таким же успехом - в полном или усеченном виде - использовать для сервировки стола, предложив гостям широкий выбор напитков и избежав при этом нагромождения бокалов.

По всей видимости, этот комплект не утратил актуальности, поскольку он выпускается датской компанией «Karakter» до сих пор.

———

Over his short but illustrious career, Joe Colombo ventured into the realm of glassmaking on numerous occasions. For example, in 1970, when tableware had to be stackable, Colombo created "5-In-1", a truly unique "cocktail" of five different glasses (for brandy, white and red wines, grappa, and water) that could be inserted into one another turning into a glass artwork. While such a sculpture took up less storage space and could even be kept outside of a kitchen cabinet, there was another advantage - the glasses, all five of them or fewer, could be served nested together, enabling the host to offer their guests all sorts of drinks without cluttering the table.

As it turns out, this set remains in demand to this day and is now commercially available from Karakter, Denmark.

(photos: mytheresa.com, karakter-copenhagen.com, progetti.life, uncommoncave.com)

Mid-Century, More Than

20 августа 2024 21:02

Последствия бомбардировок Великобритании и резкое сокращение поставок сырья на острова (преимущественно древесины, следовавшей из США), а также переориентирование промышленности на военные заказы заставили британцев отказаться от так любимой викторианской мебели и меблировать свои дома предметами, на которые был нанесен штамп CC41 (сокращение от «контролируемый товар 1941»), в народе называвшийся «двумя сырными головами».

Ограничениям подверглись не только проектирование и производство мебели, но и потребление: высокий спрос на мебель привел к тому, что новые изделия стали продавать по талонам. Приоритетным правом пользовались молодожены и граждане, лишившиеся жилья из-за бомбардировок. Таким лицам государство начисляло 60 баллов и выдавало соответствующие разрешения, которые позволяли приобрести мебель согласно утвержденным тарифам: например, платяной шкаф оценивался в 12 баллов, кровать – в 5, обеденный стол – в 6, а стул – в 1 балл.

———

Severe bombings coupled with a substantial shortage of raw materials (including wood that had been imported from the US) and mobilization of the industry to the war effort made Victorian furniture a thing of the past, which was quickly replaced with newly-made furnishings that bore the CC41 mark (short for "Controlled Commodity 1941") commonly referred to as “the two cheeses”.

Governmental restrictions were in place for the design, production, and, importantly, consumption of furniture, leading to the rationing of new furniture goods through a voucher scheme. As a matter of priority, utility furniture was made available to newlyweds and citizens who had lost their homes through enemy actions. Such households were entitled to 60 units and a permit to purchase furnishings according to the approved tariffs. For example, a wardrobe could be bought for 12 units, a bed for 5, a dining table for 6, and a chair for 1 unit.

Mid-Century, More Than

19 августа 2024 21:17

Наше путешествие подошло к концу, а чье-то, быть может, только начинается, поэтому продолжим вот эту историю.

Вряд ли Роберт Плат, пилот американской авиакомпании «Northwest Airlines», слышал об изобретении Аниты Уиллетс-Бернем. Устав возить за собой багаж, как прицеп, в 1987 г. Плат отправился в гараж, где любил мастерить хитроумные приспособления, и вскоре изготовил для себя чемодан с двумя колесиками и телескопической ручкой, благодаря которым багаж можно было перемещать вертикально. Назвав изобретение «Rollaboard», пилот сначала обеспечил им коллег, а, когда пассажиры начали встречать в аэропортах членов экипажей с необычными чемоданами, основал компанию «Travelpro International» и в 1989 г. получил патент на свою разработку. Нужно ли говорить, что новая модель чемодана стала настолько успешной, что Плату пришлось сконцентрироваться на управлении своей компанией и покинуть авиацию.
 
Мы своими глазами видели детские чемоданы с электроприводом, на которых можно сидеть верхом, и взрослые чемоданы-самокаты и уверены, что в будущем чемодан с колесами ждут еще более интересные метаморфозы.

———

Our road trip is finally over, but some of you may just be starting theirs, hence we’re continuing the story of the wheeled suitcase.

It seems unlikely that Robert Plath, a Northwest Airlines pilot, knew anything about Anita Willets-Burnham’s ingenious suitcase. Flying a lot, he was sick of towing his luggage around and, in 1987, set to work in his garage workshop to find a solution. A capable tinkerer, he quickly came up with a new suitcase design that had two wheels, unlike Sadow’s four-wheeled models, and a telescoping handling, just like Willets-Burnham’s invention that predated Plath’s Rollaboard (that’s what he called his brainchild) by six decades. Plath initially sold Rollaboards to flight crew members and, when passengers began seeing pilots and flight attendants with new suitcases in tow, founded Travelpro and patented his design in 1989. Needless to say, when the sales took off, Plath had to quit his job as a pilot and concentrate on the business.

We’ve already seen kids riding electric-powered suitcases and adults using luggage scooters and can’t wait to see what developments lie ahead!

(photos: Molly Bradley, invention.si.edu, Google Patents, travelpro.com)

Mid-Century, More Than

18 августа 2024 21:24

Пока лето радует нас жаркими днями, продолжаем по ежегодной традиции делиться с вами примечательными шезлонгами. В меню сегодняшнего «Вестника постмодернизма» две модели, спроектированные выдающимся бельгийским архитектором Маартеном ван Севереном. Закончив Королевскую школу изящных искусств в Генте, ван Северен вскоре решил посвятить себя созданию мебели и в 1986 г. начал проектировать предметы домашнего обихода и заниматься интерьерными проектами, в том числе в дуэте с Ремом Колхасом, под девизом «Именно мебель делает пространство жилым».

Как и многие другие работы ван Сеерена, шезлонг MVS, созданный в 2000 г. для компании «Vitra», демонстрирует знание архитектором классики модернизма: в контурах этого предмета угадываются черты знаменитых шезлонгов Шарлотты Перриан, вот только работа ван Северена позволяет сидящему сохранять связь с землей или отрываться от нее переносом веса тела.

———

It’s quite hot these days in St. Petersburg and we’re thus continuing with our summer tradition of sharing outdoor chaises with you. Today’s issue of Sunday Postmodernism features two remarkable pieces designed by Maarten van Severen, an outstanding Belgian architect. Having studied architecture at the Royal School of Fine Arts in Ghent, van Severen soon decided to switch to furniture designs and, starting from 1986, produced quite a number of domestic furnishings, often working alongside Rem Koolhaas as an interior designer, guided by his belief that ‘Furniture is what makes the space liveable’.

LIke many other furniture designs by van Severen, the MVS chaise created in 2000 for Vitra showcases the architect’s knowledge of the staples of modernism. We simply cannot unsee the outlines of the legendary chaises by Charlotte Perriand. Unlike the LC4 lounger, the MVS enables the seater to stay in touch with the ground or float above it simply by shifting his/her weight.

Mid-Century, More Than

16 августа 2024 21:06

К сближениям и… отражениям

В 1970-х гг. итальянский дизайнер-тяжеловес Родольфо Бонетто и малоизвестный французский дизайнер Роже Лекаль, специализировавшийся на графическом дизайне, а затем основавший собственную студию (кстати, в том же году, что и Бонетто) и занявшийся проектированием предметов для дома и оформлением интерьеров, создали независимо друг от друга зеркало в форме усеченного цилиндра. Обе модели – итальянская, выпускавшаяся фирмой «Bonetto Italia», и французская, производившаяся «Chabrieres & Co», - позволяли владельцу увидеть свое отражение в полный рост, а в линейке французского производителя была еще и настольная версия.

Отличить произведение Бонетто от работы Лекаля довольно сложно, и в нашей пятничной викторине мы не будем просить вас это сделать (для тех, кому это важно, пометим, что зеркало Лекаля повыше и пошире), а, как обычно, предложим отгадать, как называлась французская модель?

———

It’s like looking in a mirror…

In the 1970s, Rodolfo Bonetto, an Italian designer extraordinaire, and Roger Lecal, a lesser known French designer who had originally trained as a graphic designer and then set up his own studio (in 1958, just like Bonetto did) and turned to furniture and interior design, created, independently from one another, a mirror in the form of a cylindrical segment. While none of them was a full-length mirror, both of these models, the Italian one available from Bonetto Italia and the French one produced by Charbrieres & Co., allowed their users to see themselves from head to toe. The French manufacturer also had a tabletop version.

Telling Bonetto’s mirror and that of Lecal apart is a difficult feat and we’re not going to dare you to identify which is which (if you’re curious, the French one is slightly taller and wider). Instead, here’s a typical Friday night question for you. Can you guess the name of the French version?

(photos: zogoedalsoud.com, reliving.be, natavintage.com, schlicht-designmoebel.com, bestwelhip.nl, sejourfurniture.com, mutualart.com, wauw.be, drouot.com)

Mid-Century, More Than

14 августа 2024 22:00

В 1958 г., когда Рааке уже год как преподавал дизайн в Школе прикладных искусств в Касселе, к нему обратился Герберт Зайбель, потомственный фабрикант, руководивший предприятием по производству столового серебра, с предложением спроектировать совершенно новую линейку качественных столовых приборов, которые можно было бы выпускать большими тиражами с минимальным количеством отходов и продавать по умеренным ценам. Так в 1959 г. родилась серия «mono A», названная так из-за того, что предметы изготавливались из единой металлической заготовки. Поначалу новая коллекция не пользовалась спросом у населения, предпочитавшего барочные комплекты, а конкуренты называли приборы этой серии «кусками листовой стали, стремящимися стать столовым серебром».

Однако революционный дизайн, фирменный стиль, разработанный Карлом Оскаром Блазе, и вернувшаяся на родину минималистичная эстетика Баухауза сделали свое дело, и коллекция «mono A», как и последовавшие за ней серии, стала одним из самых востребованных, титулованных и известных образцов немецкого дизайна.

Дополнительные изображения см. в комментариях к посту.

———

In 1958, Raacke had already taught product design at the School of Applied Art in Kassel for a year when he was approached by Herbert Seibel, a third-generation manufacturer of cutlery, to design something completely different that could be mass-produced with minimal waste and moderately priced. Thus originated the mono A series whose name was a reference to the use of “monoblocks”, single pieces of steel, for the handle and the main parts. Designed in 1959, at a time when there was still a high demand for Baroque aesthetics in Germany, the Mono A products, dubbed by competitors “a piece of sheet metal that wants to be cutlery”, were initially a commercial failure.

However, thanks to their ground-breaking design, eye-catching packaging and promotional materials created by Karl Oscar Blase, and the post-war rediscovery of Germany’s own Bauhaus, the mono A collection and others that followed were soon one of the most popular, lauded, and best known icons of German product design.

For more images, please see the comments down below.

(photos here and below: mono.de, collectorsweekly.com, institut-aktuelle-kunst.de, cooksandpoets.com, denverartmuseum.org, hiddenarchitecture.net, arthive.com, visitorapp.io, vielfaltdermoderne.de)