В детстве французский художник Жак Карелман очень любил рассматривать каталог компании «Manufrance», занимавшейся посылочной торговлей самыми разными товарами. В 1969 г. художник опубликовал пародийную версию каталога под названием «Каталог невозможных вещей» (название на французском, «Catalogue d'objets introuvables», т.е. «Каталог объектов, которые бесполезно искать», отсылает, конечно, к Марселю Дюшану и его «найденным объектам»).
В этой книге, которая впоследствии была переведена на многие языки, содержится множество выдуманных Карелманом абсурдных вещей в духе «бесполезных механизмов» Бруно Мунари: кофейник для мазохистов, кресло-радиатор, одноразовый молоток из стекла, наручные часы с кукушкой, зонт с водосточной трубой, утюг на радиоуправлении, коляска-телевизор и т.д. и т.п.
———
When he was a kid, French artist Jacques Carelman was fascinated by the catalogue of Manufrance, a mail order company that sold miscellaneous products. In 1969, Carelman published his parody of Manufrance’s catalog he titled “A Catalogue of Unfindable Objects” (Catalogue d'objets introuvables) clearly referencing Marcel Duchamp’s objets trouvés, or found objects.
Carelman’s catalogue, which was later translated in multiple languages, is a collection of imaginary things that are absolutely impractical much like Bruno Munari’s “useless machines”. These contraptions include a coffee pot for masochists, a radiator armchair, a single-use hammer with a glass head, a cuckoo wristwatch, an umbrella with a gutter, a radio-controlled iron, a pram TV, etc.
В 1970-х гг. парижский дизайнер Роже Ружье, занимавшийся проектированием и изготовлением очень самобытной мебели, поэтичных светильников из акрила и даже оформлением интерьеров, жил в Канаде и выпускал свои работы под маркой «Rougier». Однажды к Ружье обратилась киностудия «Paramount» с просьбой создать ряд осветительных приборов, которые бы впоследствии использовались в качестве декораций. Дизайнер изготовил серию скульптурных светильников, материалом для которых служили… водопроводные трубы из ПВХ.
Лампы Ружье засветились в нескольких эпизодах «Звездного пути» и «Вавилона 5», «Лице со шрамом» и даже в «Голодных играх». Теперь оригинальные лампы Ружье являются коллекционной редкостью и стоят тысячи долларов на аукционах. Правда, многие американцы изготавливают самодельные аналоги и даже размещают в сети инструкции и чертежи.
———
In the 1970s, Roger Rougier, a Paris-born designer renowned for highly original furniture, poetic lamps made of Perspex, and even interior designs, was living in Canada and distributing his products under the brand name Rougier. He was once commissioned by Paramount Studios to design a few lighting fixtures to be used as props. Rougier agreed and came up with a series of lamps made of almost nothing but… PVC water pipes!
His lamps were initially used in a few episodes of Star Trek and would go on to be featured in Scarface, Babylon 5, and, more recently, in Hunger Games becoming highly-sought after collectibles that fetch thousands of US dollars at auctions and prompting many Americans to create DIY versions and share plans online.
(photos: billingsauction.com, chairish.com, toomeyco.com, 1stdibs.com, star-trek.design, lampe-design-vintage.org, lamodern.com)
Изучая историю знаменитой тумбочки для перчаток, представленной Финном Юлем на выставке Копенгагенской гильдии краснодеревщиков в 1961 г., наткнулись на заметку в журнале «Arkitekten», в которой Бёрге Могенсен и Арне Карлсен (с мечами в руках) обрушивались на Юля и других участников выставки, критикуя их за то, что своей декоративностью они отреклись от учения Коре Клинта, считавшего, что «современная мебель должна проектироваться исходя из практических потребностей».
———
We were reading up on Finn Juhl’s famous glove cabinet displayed at the 1961 Cabinetmaker's Guild Exhibition in Copenhagen and stumbled upon an article in Arkitekten, in which Børge Mogensen and Arne Karlsen (depicted as brave knights in this collage) harshly criticize Juhl and other contributors for their use of excessive ornaments and breaking away from the teachings of Kaare Klint who postulated that “modern furniture must be designed on the basis of practical necessities”.
(photos here and below: auktionstipset.com, okayart.com, schalling.se, scandinavian-antiques.dk, finnjuhl.com, se-design.dk, incollect.com, fosterandgane.com)
Начало 1970-х гг. в Северной Америке было временем повышенного интереса к экологической повестке: в 1970 г. состоялся первый День Земли, а в 1971 г. был создан «Гринпис». В то же время октябрь 1973 г. ознаменовался началом крупнейшего нефтяного кризиса, обусловленного отказом ОАПЕК, Египта и Сирии поставлять нефть странам, которые поддержали Израиль в его конфликте с Сирией и Египтом в ходе Войны Судного дня. Два этих фактора привели к появлению «PPV», педального автомобиля мощностью в одну или две человеческие силы, выпускавшегося американской компанией EVI и ставшего предтечей современных веломобилей.
Это трехколесное ландо, приводившееся в движение «самым экологичным, тихим и эффективным двигателем в мире», оснащалось трехступенчатой коробкой передач, отсеком для багажа и даже – в качестве дополнительной опции - съемной крышей. Машина весила около 50 кг и развивала скорость до 30 км/час. Жаль, только плавать не могла.
———
Early 1970s in the North America were a time when environmentalism was on the upswing. The first Earth Day was celebrated on 22 April 1970 and Greenpeace was founded in 1971. At the same time, October 1973 saw the beginning of a major oil crisis when OAPEC, Egypt and Syria refused to supply oil to nations that had supported Israel in the Yom Kippur War against Egypt and Syria. Both of these factors gave birth to EVI’s People-Powered Vehicle, or PPV, a pedal-powered car for two that that heralded the development of modern velomobiles.
The PPV was a three-wheeled vehicle, which was “powered by the cleanest, quietest, most efficient engine in the world”, had a three-speed shift, luggage space, and even a surrey top (the latter was a rarer add-on). Weighing ca. 50 kg, the car could reach a speed of up to 15 miles per hour. Too bad there wasn’t an amphibious modification of the PPV.
(photos: flymall.org, Tom Ahern, vnews.com, Bill Johnson/The Denver Post via Getty Images, Ron Jones, UTSA Libraries Special Collections / San Antonio Express-News Photograph Collection via sanantonioreport.org)
В традиционной воскресной рубрике «Вестник постмодернизма» продолжаем изучать современную японскую архитектуру и хотим поделиться проектом жилого дома в городе Такамацу, разработанным Кацуясу Кисигами в 1999 году. Особенностью этого небольшого двухэтажного дома является двор размером в двенадцать татами (вдвое больше комнат, примыкающих к нему с торца). Собственно, этот двор служит модулем, который задает размеры для остальных помещений - несложно заметить, например, что ширина бокового фасада втрое больше ширины двора.
Однако наиболее примечательная характеристика этого дома состоит в использовании поликарбоната для экранирования двора. Именно поликарбонат, обычно применяемый в сельском хозяйстве, стал бюджетным решением, обеспечившим соблюдение извечной дихотомии японского жилища: дом одновременно приватен и открыт, оставаясь практически полностью проницаем для света и звуков улицы. Именно поликарбонат послужил современным ответом на использование бумажных элементов в традиционной японской архитектуре.
———
In today’s installment of Sunday Postmodernism, we are continuing to explore contemporary Japanese architecture and would like to publish a note about a house in Takamatsu designed by Katsuyasu Kishigami in 1999. What’s special about this dwelling is its twelve-tatami courtyard, which is twice as spacious as six-tatami rooms that open onto its short side. The courtyard, measuring one third of the width of the building, dictates the dimensions of the other parts of the house.
The most remarkable feature of this dwelling, however, is the use of polycarbonate sheets to screen the courtyard from the street. This material, which is commonly used in agriculture, helped the architect respect the centuries-old dichotomy of private vs public; the polycarbonate enclosure provides privacy and is sufficiently transparent to let the sunlight and sounds from the outside in. The architect’s choice of material alludes to the use of paper in traditional Japanese architecture, but in a modern and inexpensive way.
Этот «замок Иф», добраться до которого можно либо пешком, либо на катере в штиль, Малапарте называл своим «автопортретом в камне». Дом будто собран из переработанных подсознанием впечатлений: массивностью он напоминает форт на острове Липари, а совершенно неожиданная лестница, укрывающая собой часть дома, отсылает к Благовещенской церкви там же.
По-тюремному (или по-монастырски?) аскетичный интерьер, украшением которому служат окна в картинных рамах, и вся меблировка, для создания которой были использованы фрагменты каннелированных колонн, словно с картин де Кирико, - тоже дело рук Малапарте. Отдельного упоминания заслуживает камин, сюрреалистически совмещающий огонь и воду благодаря окошку в задней стенке.
———
Resembling the Château d'If, the building was only accessible by foot or, when the sea was calm, by boat. Malaparte referred to his house as a "self-portrait in stone". Indeed, the building seems to be a dreamlike reflection of Malaparte’s lifetime impressions; its stout form is reminiscent of the castle of Lipari while the surreal staircase, which doubles as a roof, is clearly a reference to the Annunciation Church Malaparte saw there as well.
Malaparte was also responsible for the interiors of his house whose asceticism and complete lack of decor, save for painting-like windows, oscillates between that of a monastery and a prison cell. He also designed all of the furnishings using remnants of fluted columns, just like those in de Chirico’s paintings. The hearth whose opening in the back wall creates a surrealist juxtaposition of fire and water is one of the most eye-catching elements of the interior.
В виде исключения обратимся сегодня к примерам функционализма двухвековой давности и попробуем разобраться, что было раньше: яйцо или курица? Перед вами несколько вариантов кресла, которое получило широкое распространение в 18-19-х веках. Несмотря на широкую известность этого кресла, до сих пор ведутся споры о том, для каких целей оно изначально было создано. Многие утверждают, что это кресло было создано для чтения или письма, а после стало использоваться при проведении неких популярных в те времена развлекательных мероприятий. В иных источниках сообщается, что кресло было специально разработано для таких мероприятий, а затем перекочевало в кабинеты и библиотеки.
По пятничной традиции предлагаем желающим (из числа тех, кто не знает) отгадать, о каких мероприятиях идет речь?
———
Let’s take a quick detour and travel a couple of centuries back to see which came first, the chicken or the egg? Here are a few examples of a highly functional chair that was commonly used in the 18th and 19th centuries. Even though the history of this chair is sufficiently documented, its originally intended use is still disputed. Some sources state that it was initially conceived as a reading or writing chair and was then used for a popular pastime, others argue that the chair was specifically created for that pastime and then migrated into studies and libraries.
It’s not Friday without a quiz here, so we are inviting anyone who is not familiar with this chair typology to guess the pastime it was used for.
(photos: hylandgranby.com, collections.vam.ac.uk, rosenbach.org, cooperhewitt.org, crabtreefarmcollections.org, johncornallantiques.com, collections.artsmia.org)
Давно хотели поделиться с вами работами итальянского дизайнера Фабио Ленчи (правильнее будет сказать «римского», ведь Ленчи подчеркивает свое немиланское происхождение, с благодарностью говоря о полученном в 2016 г. «Золотом циркуле» за вклад в профессию) и решили начать со светильника, спроектированного в 1968 г. для компании «Guzzini».
Двухметровый торшер изначально создавался дизайнером в качестве уличного светильника – этим объясняется и название «Lampione» (ит. уличный фонарь), и выбор влагостойкого полиуретана «Baydur» в качестве основного материала (Ленчи до этого сотрудничал с компанией «Bayer» и успешно использовал эту разновидность полиуретана, из которой, к слову, изготавливалось легендарное кресло «S» Вернера Пантона).
В дальнейшем производитель попросил добавить основание, чтобы светильник можно было использовать и в помещении. Интересно, что придуманное Ленчи основание отделено от верхней части маленьким пластмассовым колечком, вращением которого регулируется яркость освещения.
———
We’ve been meaning to write a note about Fabio Lenci, an Italian designer who received a Compasso d’Oro for his lifetime design achievements in 2016, a recognition Lenci is very proud of, being a born and bred Roman unlike his acclaimed colleagues from Milan.
For starters, here is a floor lamp Lenci designed for Guzzini in 1968. This lamp, which is more than two meters high, was originally conceived to be used outdoors – hence the name, Lampione, which is the Italian for “a streetlamp”, and the choice of Baydur as primary material. Having previously worked with Bayer, Lenci was familiar with this new weatherproof polyurethane (which Verner Panton also used for his S chair).
Later, Guzzini asked Lenci to create a base for the Lampione so that it could also be used indoors. Lenci complied in an interesting way: he included a dimmer ring that visually separates the top of the lamp from the base.
(photos: artorigo.com, nicholasandalistair.com, thedutchvilla.com, Jan Schaffrin via zorrobot.be, palainco.com, 1stdibs.com)
Возвращаемся в рабочий режим и хотим показать вам несколько предметов, выпущенных малоизвестной, но очень авангардной финской компанией «Veljekset Lampila», которая специализировалась на металлических изделиях (на первом снимке, сделанном на выставке 1937 г. в Хельсинки, можно рассмотреть продукцию этого семейного предприятия). Одним из владельцев компании был Юрьё Лампила, который начинал как прыгун в воду и даже участвовал в Олимпийских играх 1928 г., а затем, поучившись в Академии изящных искусств и попробовав себя в ювелирном ремесле, стал заниматься проектированием предметов интерьера. На последних фотографиях запечатлены редкие стол и стул, изготовленные компанией «Veljekset Lampila» в 1939 г.
———
The holidays are over and we are back with a couple of work- and leisure-related products by Veljekset Lampila, a lesser known but very forward-thinking Finnish metalsmithing company (the first photo shows a few pieces of furniture displayed at a 1937 fair in Helsinki). In the 1930s, Veljekset Lampila was a second-generation family business run by Yrjö Lampila who started out as a succesful diver competing at the 1928 Summer Olympcis and then, after three years of studies at the Academy of Fine Arts and some hands-on training in goldsmithing, switched to furniture-making. The last two pictures here show a very rare writing desk and a chair produced by Veljekset Lampila in 1939.
«К началу 1980-х гг. модернизм превратился в очень безликое, деспотичное, утилитарное и довольно догматичное направление. Крыша обязательно должна была быть плоской и ни в коем случае не двухскатной. Проекты должны были соответствовать множеству требований, и архитекторы (наряду с моим бывшим партнером) сильно гордились тем, что использовали компоненты исключительно фабричного производства».
Когда компания «TV-am» заключила с телерадиовещателем договор о производстве утреннего шоу, Фаррелл загорелся идеей спроектировать здание студии и сам нашел для него место. «Мне очень нравилось, что телевидение создает виртуальную реальность. Для меня этот проект стал возможностью воплотить суть телевизионного канала в камне».
Поскольку программа транслировалась в утреннем эфире, Фаррелл задумал атриум в виде череды отсылок к разным регионам, отражающей движение солнца, с востока на запад: японский павильон, ближневосточный зиккурат, храмовая архитектура Древней Греции, растительность северо-американских прерий.
———
"The Modernism that was around before the 1980s was very grey, restrictive, utilitarian and quite doctrinaire really. You absolutely couldn't do a pitched roof, it had to be a flat roof. There were all kinds of things it had to be, and architects like my ex-partner were very proud of the fact that they never used components other than ones that were made in a factory."
When TV-am secured a contract to produce ITV’s breakfast show, Farrell was eager to build a studio for them and even found the site. "I was very keen on the idea that television created a virtual existence. I saw it as an opportunity to create a representation of the TV channel through a building."
As TV-am’s content was broadcast in the morning hours, Farrell conceived the atrium as a sequence of references to different regions in keeping with the sun’s travel from East to West. There is a Japanese pavilion, a ziggurat-like staircase, temple-like forms referencing Ancient Greece, and desert plants of the North American West.
И, конечно, мы не могли не поделиться с вами небольшой исторической справкой. Всем известно, что празднование Пасхи, как и остальных религиозных праздников в нашей стране, долгое время не поощрялось. Тем не менее, вероятно, не желая противостоять многовековым народным традициям и виноватить людей за изготовление куличей, в 1970-х гг. государство наладило выпуск кекса «Весеннего», по вкусу и форме не отличавшегося от традиционного кулича. Этот кекс появлялся в магазинах за неделю до Пасхи, а затем исчезал до следующего года. К слову, в те же годы на прилавках появилась выпускающаяся до сих пор творожная масса с изюмом - замена традиционной пасхе.
———
We couldn’t help writing a tiny note on the history of this holiday in Russia. Even though celebrating Easter, much like any other religious holidays, was discouraged in the Soviet Union, authorities did realise the importance of centuries-old traditions and, reluctant to punish "offenders", initiated, in the 1970s, the production of Easter bread-like muffins that would be sold during the Holy Week and disappear after Easter until next year. By the way, cottage cheese and raisin desserts we are still fond of today were offered back then as a mass-produced replacement for paskha, another traditional festive dish.
(photos: dzen.ru/pavel_syutkin, mintorgmuseum.ru)
Авторство бруталистского интерьера тоже принадлежит Лотнеру. Правда, нынешний вид он получил в процессе обширной реновации дома, которую Лотнер осуществлял по заказу Джеймса Гольдштейна, нового хозяина поместья, с 1972 г. до своей смерти в 1994 г. Тогда, в частности, дом приобрел пруд для карпов во входной зоне, бетонную мебель в гостиной и других помещениях, а также механизированные потолки в столовой, кухне и гостевой ванной комнате, способные смещаться в сторону, наполняя помещения естественным светом и воздухом.
В таком виде этот дом вместе с коллекцией искусства и Роллс-Ройсом 1961 г.в. будет передан Музею искусств округа Лос-Анджелес после смерти Гольдштейна в соответствии с завещанием последнего.
———
Lautner was also responsible for all of the brutalist furnishings in the house. He gave the house its current look during extensive remodeling commissioned by James Goldstein, the house’s current owner, that lasted from 1972 to Lautner’s death in 1994. Among other things, this remodeling brought about a koi pond in the entrance area, built-in concrete furniture in the living room and elsewhere, as well as operable ceilings in the kitchen, dining room, and guest bathroom that could slide away at the push of a button.
Adamant that the house would never be up for sale, James Goldstein has donated his residence together with all of its artworks and the 1961 Rolls-Royce to LACMA.
Эта резиденция, которой в этом году исполняется 60 лет, была спроектирована в 1961 г. для художницы Хелен Шитс и ее мужа, профессора Калифорнийского университета Пола Шитса. Лотнер, ученик Фрэнка Ллойда Райта и приверженец органической архитектуры, великолепно имплантировал бетонное жилище в окружающую горную породу. Двухэтажная конструкция затейливой формы повторяет геометрию ландшафта и логически и тектонически состоит из двух частей: приватной, тяготеющей к холму, и общей, вырастающей из холма навстречу океану и разрешающейся в виде пещеры-гостиной, которая сложена из двух кессонированных треугольников.
———
This house is turning sixty this year and was designed in 1961 for American artist Helen Sheats and her husband, UCLA professor Paul Sheats. Lautner, a former disciple of Frank Lloyd Wright and a proponent of Wright’s organic architecture, did a superb job embedding the house into the hillside. His two-story origami-like building follows the shape of the terrain and, tectonically and pragmatically, is composed of two parts, a large private area that gravitates towards the sandstone ledge and an expansive common area that protrudes from the hill towards the oceanside and culminates in a cave-like living room formed by two coffered triangles of reinforced concrete.
Надеемся, вы тоже соскучились по работам Джо Коломбо! Перед вами линейка светильников, спроектированных этим выдающимся дизайнером в 1965 г. Эта коллекция, в которую входят настольные, напольные и даже потолочные (!) лампы, была удостоена «Золотого циркуля» в 1967 г., а ее составляющие являются частью музейных собраний по всему миру. В частности, эти светильники были представлены на выставке в музее MoMA, о которой мы недавно упоминали. Форма плафона объясняется желанием Коломбо использовать в качестве источника света запатентованную компанией «Oluce» лампу «Cornalux», наполовину покрытую серебром и любимую многими другими итальянскими дизайнерами.
Все модели из этой коллекции объединяет название, которое мы, по пятничному обычаю, предлагаем вам отгадать (не заглядывая в сеть).
———
We hope you’ve missed Joe Colombo as much as we have because here comes a series of lamps Colombo designed in 1965. This line, which includes table, floor, and even ceiling lamps, was awarded a Compasso d’Oro in 1967 and has made it to the permanent collections of world’s leading museums. For one, the lamps were displayed at MoMA’s 1972 exhibition we’ve mentioned here. The shape of the reflector was designed so as to accommodate Oluce’s proprietary Cornalux bulb, which has been favored by multiple Italian designers besides Colombo thanks to its silver-coated top part.
Like with all of our Friday night quizzes, which anyone willing is welcome to guess the name of this series without surfing the web.
(photos: uncommoncave.com, oluce.com, drouot.com, anca-aste.it, bukowskis.com, casatigallery.com, twentytwentyone.com, nova68.com, massmoderndesign.com)
На правах рекомендации
Давно не делились с вами каналами про дизайн, ждали, когда наконец найдется по-настоящему здоровский. Такой, как «Дизайн-снайпер» известнейшего дизайнера и преподавателя Дмитрия Карпова (desmonych), авторский канал о визуальной культуре во всех ее проявлениях, канал, который исследует окружающий мир в поисках хорошего дизайна, показывает красивое и рассказывает о целесообразном, дает нужные советы и остроумно шутит, вдохновляет и постоянно открывает глаза. Благодарим Дмитрия за все, что он делает для дизайна в России, и искренне рекомендуем подписаться на его канал!
———
It’s been a while since we recommended a design-orientated channel – all this time we’ve been waiting for a truly remarkable blog to come on our radar and would like you to meet Design Sniper, a gem of a blog about all things visual authored by Dmitry Karpov (aka desmonych), one of the leading designers and design educators in Russia. In his blog, Dmitry scours the web for examples of good design, publishes beautiful visuals and thought-provoking texts, shares practical guidance interspersed with wisecracks, inspires and helps us keep our eyes open. We’re really thankful to Dmitry for his contributions to the Russian design scene and wholeheartedly recommend his channel to design aficionados like us.
Датский архитектор Арне Карлсен (1927-2018) известен многочисленными трудами об истории датского мебельного дела в 20-м веке, в том числе монографией о мебели Могенсена, которому он, к слову, помогал строить его собственный дом. Помимо этого, оказывается, Карлсен зарекомендовал себя как дизайнер минималистичной мебели.
Предлагаем вам ознакомиться с несколькими его работами на этом поприще, которые нам удалось найти (предметы на первых четырех снимках были спроектированы Карлсеном совместно с Петером Хьортом). Примечательно, что модели, созданные Карлсеном в зрелом возрасте (см. черно-белые фотографии 1986-1990 гг.), не менее аскетичны, чем значительно более ранние.
———
Arne Karlsen (1927-2018) was a Danish architect and a prominent chronicler of the history of Danish furniture design in the 20th century who wrote a few comprehensive books on the subject, including an in-depth review of Mogensen’s furniture (Karlsen was friends with Mogensen and even helped design a residence for him which we’ll feature shortly). In addition, it turns out that Karlsen also tried his hand at furniture-making.
We’ve managed to find a few of his works as a furniture designer which include pieces he designed with Peter Hjorth (see the first four pictures). As you can see, Karlsen’s products are starkly minimalist if not plain ascetic. Interestingly, this applies to both his earlier creations and ones he designed later in life (the latter are shown in the black-and-white pictures and date back to 1986-1990).
Итальянский художник Мауро Реджани (1897-1980), начинавший с неоклассицистической живописи в духе «Новеченто», уже в середине 1920-х гг. заинтересовался более модернистскими течениями. В 1930 г. он познакомился с Василием Кандинским и Максом Эрнстом, а в 1934 г. был одним из организаторов и участников первой в Италии выставки абстрактного искусства, после чего стал тяготеть к неопластицизму и конструктивизму.
В 1950-х гг. Реджани присоединился к «Движению за конкретное искусство». К этому периоду относятся скульптурные эксперименты Реджани и попытки совместить искусство и функцию, которые вылились в производство текстиля (см. кресло «Distex», созданное Джо Понти в середине 1950-х гг.) и создание на рубеже 1950-х и 1960-х гг. этого письменного стола, подстолье которого, как и положено работе конкретиста, изобилует биссектрисами и другими математическими решениями, а столешница повторяющимся рисунком отсылает как раз-таки к текстильным экспериментам Реджани.
———
Italian artist Mauro Reggiani (1897-1980), whose earlier works displayed the neoclassical influence of the Novecento style, began to move toward more modernist orientations in mid-1920s. In 1930, he met Wassily Kandinsky and Max Ernst and, in 1934, was one of the organizers of and contributors to Italy’s first exhibition of abstract art. Thereafter, Reggiani found himself take an interest in neoplasticism and constructivism.
In the 1950s, he joined Movimento Arte Concreta (MAC). This period saw Reggiani venture into sculpture and attempt to merge art and function. His attempts led to textile designs (see, for example, Gio Ponti’s Distex chair from mid-1950s in pic. 1) and this writing desk created in ca. 1958. The base of this wonderful desk is an exercise in concrete art thanks to all the bisectors and other mathematical elements; the repeating pattern of its top, on the other hand, references Reggiani’s forays into textile design.
(photos: phillips.com, Nicholas Kilner via surfacemag.com, 1stdibs.com)
В остальном же вспоминается меткая характеристика, данная традиционному японскому жилищу Антонином Раймондом:
«Японский дом поражает свободой трансформации. Вечерами и в зимний период дом становится параллелепипедом, поделенном на комнаты, позволяя хозяевам полностью отгородиться в нем от внешнего мира. Зато летом, когда двери сёдзи, защищающие дом от непогоды, распахиваются, а раздвижные двери и перегородки смещаются в сторону, здание превращается в открытую палатку, продуваемую легким ветерком».
———
Other than the polycarbonate enclosure, this residence has brought to mind an apt description of a typical Japanese house by Antonin Raymond.
"The Japanese house is surprisingly free. At night and in the winter, one can shut out the world and the interior becomes a box divided up into rooms. Then in the summer, one opens up all the storm doors, the sliding screens and sliding doors and the house becomes as free as a tent through which air gently passes."
(photos here and above: mclades2.wordpress.com, red-door.blogspot.com, Tohru Waki. Source: Victoria Ballard Bell, ‘Materials for design’, New York: Princeton Architectural Press, 2006; ‘The House Book’, London: Phaidon Press, 2004 via ofhouses.com)
Дом Малапарте стал героем многих публикаций, рекламных роликов и снимков. Желающим проникнуться отшельнической поэзией этого скита рекомендуем посмотреть фильм «Презрение», частично снятый Годаром в доме Малапарте шесть десятилетий назад.
«Теперь я живу на острове, в печали, твердости и суровости моего дома, который я построил для себя в уединенном месте на скалистом утесе, окруженном морем, в доме, который есть не что иное, как фантом моего былого заточения, подсознательный образ тюрьмы. Образ, по которому я тоскую. Быть может, я никогда, даже в те времена, не искал освобождения. Человек рожден не для того, чтобы быть свободным на воле, а для того, чтобы не быть узником в заточении.»
———
Malaparte’s house was featured in multiple publications, photoshoots and commercials. If you’d like to experience the reclusive character of this house, we recommend watching "Contempt", a 1963 movie by Jean-Luc Godard, which was partially filmed there.
"Today I live on an island, in a house that is sad, hard, severe, that I built for myself, solitary on a sheer rock over the sea: a house that is the spectre, the secret image of prison. The image of my nostalgia. Maybe I never desired, not even then, to escape from jail. Man is not meant to live freely in freedom, but to be free inside a prison.”
(photos here and above: Sean Munson, YSL Commercial, Poet Architecture, archeyes.com, eolienews.blogspot.com, Gloria Saravia Ortiz via archdaily.com, themodernhouse.com, Dariusz Jasak via ad-magazine.de, vitruviovirtualreality.com)
Мой дом - моя тюрьма?
В 1937 г. Курцио Малапарте, человек эпохи Возрождения, прославившийся как журналист, писатель, издатель, военный корреспондент, кинорежиссер и - в конечном счете - как архитектор, заказал у Адальберто Либеры, выдающегося архитектора-рационалиста, проект виллы в труднодоступном месте на острове Капри. Либера выполнил заказ, но Малапарте отверг его проект и решил строить дом самостоятельно, заручившись поддержкой местного каменщика.
В 1933 г. Малапарте разошелся во взглядах с фашистами, был исключен из фашистской партии и отправлен в изгнание на остров Липари, где находился до 1938 г. Воспоминания об этом времени, жизнь под домашним арестом в дальнейшем вкупе с сюрреалистическими пристрастиями Малапарте и стали тем питательным субстратом, благодаря которому на дикой и необитаемой скале появилась эта поэтичная постройка, не имеющая ничего общего с рационализмом первоначального проекта.
———
My home, my prison?
In 1937, Curzio Malaparte, a true Renaissance man who came to be known as a journalist, writer, war correspondent, filmmaker, founder of a magazine, and, importantly, a self-made architect, commissioned Adalberto Libera, a leading Italian rationalist, to design a villa in a secluded part of Capri. Libera’s proposal, however, was rejected by Malaparte who decided to build the house himself assisted by a local mason.
In 1933, Malaparte, whose writings deviated from the ideology of Italian fascists, was expelled from the National Fascist Party and subjected to Internal exile on the island of Lipari where he stayed until 1938. Malaparte’s recollections of his exile coupled with a series of house arrests and his surrealist leanings provided a fertile soil for this lair, which rose on a deserted rocky promontory as a highly poetic antithesis to Libera’s rationalist plans.
На правах рекомендации
Мы довольно редко пишем непосредственно про работу с природным контекстом архитектурных объектов, поэтому с удовольствием делимся с вами VIIMIRACULA">YouTube-каналом, авторы которого не только снимают ландшафтную архитектуру, но и создают ее. Канал принадлежит студии «Семь чудес света», творческому объединению скульпторов, инженеров и строителей, воплощающих в жизнь принципы органической архитектуры Фрэнка Ллойда Райта и Джона Лотнера при помощи арт-бетона. Ребята создают искусственные скалы, пруды с водопадами, занимаются скульптурной отделкой домов и записывают увлекательные ролики о своих проектах, которые будут полезны и интересны как специалистам, так и созерцателям.
———
As we rarely write about landscaping per se, we’re always happy to point you into the direction of those who do and, today, we’re bringing you a VIIMIRACULA">YouTube channel whose authors not only talk landscape architecture, but create it. The channel is authored by 7 Miracula, a landscaping studio that has brought together sculptors, engineers, and architects who share Frank Lloyd Wright and John Lautner’s vision of organic architecture and use concrete to create sculptural exteriors and interiors such as artificial rocks, ponds, waterfalls, home decor, etc. They also film their projects into beautifully crafted YouTube videos that will certainly be as entertaining for those of us fascinated with the aesthetics of landscaping as they are useful for industry experts.
Однако мы затеяли эту заметку главным образом ради малоизвестных, но очень примечательных моделей, созданных Юрьё и его братом Ахти Ильмари в самом начале 1930-х годов. Речь идет о нескольких разновидностях кресла-качалки «Sirkka», комфортабельного, надежного и безопасного кресла с рессорой из пушечной стали, которое в отличие от обычных кресел-качалок занимало мало места, «не повреждало напольное покрытие и было абсолютно бесшумным». А еще его вполне можно было использовать на улице.
———
The writing desk is quite impressive, but it is a by-product of our research into Veljekset Lampila’s more stunning pieces. We are referring to a few little-known variations of a rocking chair Yrjö and his brother Ahti Ilmari came up with in the early 1930s. Titled “Sirkka”, all of these rockers had a cannon-quality steel spring and were comfortable, sturdy, and safe. More importantly, unlike a more traditional rocking chair, Sirkkas needed minimal space, did not “damage the floor” and was “absolutely noiseless”. Also, it could be used both indoors and outdoors.
(photos here and above: bukowskis.com, kansalliskirjasto.fi, sukututkijanloppuvuosi.blogspot.com, patents.google.com, live.annmaris.fi, Pietinen, Hugo Sundström, and Helsingin kaupunginmuseo via finna.fi)
Создатели утреннего шоу, вышедшего в эфир в апреле 1983 г., вспоминали, что благодаря тому, как Фаррелл организовал и оформил внутреннее пространство, с самых первых дней проекта для съёмок использовалось все здание, а не только студийные помещения.
А дюжина яиц, увенчивающая собой задний фасад здания, была установлена Фарреллом за его собственный счет, поскольку заказчик не одобрил затраты на этот декор, и немедленно стала символом студии, вытеснившим официальный логотип. К слову, расходы на весь проект, включая покупку участка и оборудования, составили около 5 млн фунтов стерлингов, что можно считать рекордно низкой стоимостью постройки студийного комплекса.
P.S. Планы и эскизы см. в комментариях к этому посту.
———
The way Farrell planned and designed the interior of the studios helped TV-am use the entire building for shooting their content right from the start in April, 1983.
As for the dozen of eggs that crown the rear facade, the whole project was completed on a very tight budget of £5 million (including the cost of the land) making it one of the world’s cheapest studios ever built, so the sculptures were deemed excessive by the client and were funded by Farrell himself. The eggs would immediately become part of the company’s brand identity trumping their official logo.
P.S. For plans and interior sketches, see the comments down below.
(photos here and above: Farrells and Richard Bryant, royalacademy.org.uk, Satish Patel, Alberto Piovano, dezeen.com, architectuul.com)
Яйцо, символ надежды и новой жизни, венчает не только дом Сальвадора Дали в Фигерасе, но и более современную постройку, ставшую одним из первых и самых важных примеров постмодернистской архитектуры в Англии. Речь идет о здании британской телевизионной компании «TV-am» в Лондоне, в 1982 г. перестроенном Терри Фарреллом, одним из представителей «Большой пятерки» современных архитекторов Великобритании, из автосалона. Незадолго до этого проекта Фаррелл, в течение почти 15 лет сотрудничавший с Николасом Гримшоу, вернулся из США, где тесно общался с Робертом Вентури и Дениз Скотт-Браун.
———
Apart from Salvador Dalí’s residence in Figueres, eggs as the symbol of hope and new life were also used to crown a more recent building, which has come to be regarded as one of the earliest and most influential examples of postmodernist architecture in the UK. We are referring to the Eggcup House in London, or Breakfast Television Centre, which was home to TV-am, a British TV company. The center, built in 1982, was converted from a car show room by Sir Terry Farrell, one of the "big five" of contemporary British architecture. Farrell, who had worked with Nicholas Grimshaw for almost 15 years, undertook this project shortly after his return from the US where he had become close to Robert Venturi and Denise Scott Brown.
Всех православных поздравляем со Светлой Пасхой! Христос Воскресе!
———
A very Happy Easter to those of you who are celebrating today!
(photo: Boris Babanov via MAMM at russiainphoto.ru)
Примечательно, что стеклянный фасад у гостиной появился не сразу: изначально внутреннее пространство было отделено от внешнего лишь тепловой завесой (!) - о таком взаимопроникновении природы и архитектуры учитель Лотнера мог только мечтать. Атмосфера тропического леса поддерживается в гостиной при помощи тех самых 750 стеклянных стаканов - вмонтированные в крышу, они выполняют функцию маленьких зенитных фонарей, благодаря которым естественный свет проникает в помещение, струясь, будто преграждаемый кронами деревьев. К слову, вентиляция и охлаждение дома тоже осуществляются естественным образом.
———
Interestingly, the living room was glassed in much later. Initially, it was fully open to the outside and only a curtain of forced air served as a barrier between the exterior and interior - the degree of blending in that would’ve been praised by Lautner’s teacher. The tropical jungle around the house was also hinted at in the living room thanks to the use of 750 drinking glasses embedded into the ceiling - they function as small skylights that diffuse natural light just like tree crowns would. Natural ventilation is used for cooling the house, hence there are no air conditioners.
Пару лет назад мы писали о доме с пепельницами, а сегодня, как и обещали, заглянем в один из архитектурных шедевров Джона Лотнера, для постройки которого было использовано 750 стеклянных стаканов. Даже если вы ни разу не слышали о резиденции Шитс-Гольдштейна, то, несомненно, видели ее, поскольку этот фотогеничный дом, как и другие постройки Лотнера, снимался во многих голливудских фильмах и клипах (не говоря уже о рекламных материалах) – очень удобно, ведь он расположен в получасе езды от сердца американской киноиндустрии.
———
A couple of years ago, we wrote a piece about a house with ashtrays. Today, as promised, we’ll take a peek inside one of John Lautner’s masterpieces, which was built using 750 drinking glasses. Even if you have never heard about the Sheats-Goldstein residence, you are sure to have seen it on screen - like Lautner’s other eye-catchers, the house was used as a filming location in multiple notable movies and music videos (let alone countless photoshoots) - quite a sensible choice considering it is half an hour’s drive away from the heart of Hollywood.
(photos here and below: Jeff Green, architecturaldigest.com, VHF via jamesfgoldstein.com, Tom Ferguson, metalocus.es, Julius Shulman, Wikipedia Commons, ofhouses.com, Condé Nast, Michael Locke via grayscape.com)
Если мы заглянем в основную спальню роскошного особняка в Западном Голливуде, интерьер которого оформлял (и тестировал, как видно) Ленни Кравиц, то увидим в ней гарнитур, спроектированный в 1971 г. итальянским дизайнером и архитектором Гвидо Фалескини для компании «Mariani». Гарнитур, который наверняка пришелся бы по душе Дороти Мид: двуспальная кровать может с легкостью превращаться в две односпальные, а прикроватные тумбы могут при необходимости объединяться в туалетный столик.
Выбор Кравицем этого обтянутого кожей гарнитура, вероятно, неслучаен: утверждается, что архитекторы дома вдохновлялись легендарной резиденцией Шитс-Гольдштейна, спроектированной Джоном Лотнером, а она, как известно, изобилует кожаными поверхностями. При случае обязательно заглянем и в этот особняк тоже.
———
If we take a peek inside the master bedroom of the opulent Stanley House in West Hollywood whose interior was designed by Lenny Kravitz, we’ll see a cognac leather bedroom suite designed by Italian architect and designer Guido Faleschini for Mariani in 1971. The king-size bed can be easily split into two separate beds while two nightstands can be combined to form a vanity table – Dorothy Mead would’ve certainly approved of the design.
Kravitz’s choice of the suite was likely not a random one. The architects of the Stanley House were allegedly inspired by John Lautner’s icon of mid-century modern design, the Sheats-Goldstein residence nearby which is known to abound with leather-covered surfaces and which we’ll definitely visit one day.
(photos: Simon Berlyn, Joe Schmelzer, hollywoodreporter.com, lyonsdevelopment.com, dwell.com, i4mariani.com, 1stdibs.com)