Mid-Century, More Than

22 июня 2025 21:00

Вестник постмодернизма,
выпуск №208

На выставке АРТДОМ познакомились не только с Петром Сафиуллиным, основателем давно любимой нами компании Yaratam, и разными мебельными решениями этого бренда, включая знаменитый стеллаж, который, по признанию Петра, делают теперь многие, но легально – только Yaratam, но и с макетом одноэтажного модульного дома. К настоящему моменту ребята преуспели в создании нескольких готовых решений разной этажности и наполнения, однако общим знаменателем для всех является продуманность ограждающих конструкций. Оболочка дома составляет 262 мм в толщину и полностью состоит из древесины: каркас собирается из клееного бруса, а в качестве утеплителя опционально используется древесная изоляция «GUTEX» из свежей щепы ели и пихты. Благодаря этому дома Yaratam способны «дышать»: летом в них прохладно и без кондиционера, а по энергоэффективности дома могут конкурировать со значительно более основательными кирпичными строениями.

Нас же в первую очередь заинтересовали обводы представленного дома и его крестообразная планировка, к которой прибегали многие архитекторы-модернисты: на площади в 189 кв. м. разместилось три полноценных спальни, две ванные комнаты, гостиная с кухней и столовой, а также кабинет и несколько хозяйственных помещений. Кроме того, благодаря такой организации объема можно со всех сторон окружить дом террасами и предусмотреть индивидуальные выходы на них из спален – как это сделали бы многие модернисты…

P.S. Дополнительные - эксклюзивные - фотографии см. в комментариях.

———

Sunday Postmodernism,
issue No. 208

Coming back to our impressions of the ARTDOM exhibition, we were excited to meet Pyotr Safiullin, the founder of Yaratam, and see some of Yaratam’s furnishings including the famous 45-degree bookcase, which had unfortunately and illegally found its way into portfolios of many Russian furniture-makers, and a well-crafted model of Yaratam’s new modular house. Safiullin et al. had already conjured up a few modular designs of both one-story and two-story houses that have one thing in common – meticulous and environmentally-conscious treatment of the enclosures. Having a thickness of just 262 mm, the walls are made of wood only with laminated columns used for the frame and GUTEX wood fiber boards of spruce and fir chips and shavings for insulation. In summers, this creates a pleasant climate indoors without any AC units and, in winter, provides weather protection that can compete with 3,500 mm of brickwork.

Examining the model, we were particularly impressed with its curves and pinwheel plan, which used to be a winning design for many a modernist back in the day. With a floor space of 189 sq. me., the new house accommodates three bedrooms, two bathrooms, a living room, dining room, and kitchen as well as a study and a couple of auxiliary rooms. What’s more, the pinwheel design of this house makes it a work in progress that can expand with terraces and private entrances for all of the dwellers. At least that’s how modernists would probably improve on the original design…

P.S. For more visuals, including some exclusive images, check out the comments down below.

(photos: yaratam.design)

Mid-Century, More Than

21 июня 2025 21:38

«”Звездный путь”? Эллипсообразные пузыри в алюминиевой оправе прорезают фасад дома, отделанный белой штукатуркой, - для большинства настоящих любителей модернизма аргумент в пользу расширения границ зоны исторической застройки».

Так составители справочника о нью-йоркской архитектуре, подготовленного Американским институтом архитекторов («AIA Guide to New York City»), характеризуют еще один пример «актуализации» нью-йоркской застройки, появившийся в 1969 г. по адресу: 71-я улица, дом №251. Этот дом был спроектирован известным нам архитектором Морисом Медкалфом и в том же году попал на обложку журнала «New York» в качестве иллюстрации к большой статье о всплеске популярности нью-йоркских «браунстоунов», узких домов из коричневого кирпича, которыми город активно застраивался в 19-м веке и которые к середине века 20-го настойчиво требовали реновации.

Предшественник здания Медкалфа, построенный в 1866 г., претерпел реновацию практически сто лет спустя, но потом все же был разрушен, и на его месте был возведен этот ультрасовременный дом с пластиковыми окнами-пузырями, которые газета «New York Times» в 1976 г. аккуратно назвала «интересной вариацией на тему эркерных окон», традиционного элемента нью-йоркской архитектуры. В июле 1969 г. американцы, как известно, высадились на Луне, поэтому подобная архитектура была крайне востребованной, и этот дом фактически стал воплощением эстетики эры покорения космоса. Вот только уместна ли была такая архитектура в плотной застройке 19-го века? Хоть мы и не нашли этому подтверждения, кажется, что аргумент, приведенный нами в качестве эпиграфа, вполне могли использовать и градозащитники, не желавшие менять традиционное зодчество на модернизм…

———

“Star Trek? Elliptical bubbles in aluminum frames punctuate a white stucco façade. Most serious modernists would use this as an example of the need for extended Historic District coverage.”

Here’s how the authors of the AIA Guide to New York City describe another example of the "modernization" of New York's buildings. Built in 1969 at 251 East 71st Street, this house was designed by Maurice Medcalfe we are already familiar with and made the cover of the New York magazine the very same year to illustrate a long read about the surge in real estate popularity of New York's brownstones, narrow brown-brick townhouses that were widely built in the 19th century and by the mid-20th century were in desperate need of renovation.

The predecessor of Medcalfe’s building was constructed in 1866 and underwent renovation almost a hundred years later but was eventually demolished to make room for this ultra-modern house with bubble-like plastic windows – windows that a 1976 issue of the New York Times delicately described as "an interesting variation of the bay window," a traditional element of New York architecture. July 1969 saw Americans land on the Moon, so this kind of architecture was highly sought-after and this house essentially embodied the aesthetics of the Space Age. But was such architecture appropriate in the dense 19th-century streetscape? Though we found no evidence, it seems likely that the argument that opens this post could have just as well been used by preservationists who were unwilling to part ways with traditional architecture and accept modernism instead…

(photos: Mark Wickens via archdaily.com, daytoninmanhattan.blogspot.com, ephemeralnewyork.wordpress.com, themillievintage.com, architecturalvisits.com, Reddit blog bizarrebuildings)

Mid-Century, More Than

19 июня 2025 21:13

Оказывается, компания «Thonet» все-таки приложила руку к созданию велосипедов! Правда, случилось это не в 2012 году, а гораздо раньше, где-то между 1891 г. и 1897 г. Этот известный производитель мебели, к тому моменту преуспевший в гнутье древесины при помощи пара, хотел продемонстрировать, что новые технологии в мебельном деле могут с успехом применяться и в изготовлении велосипедов.

Результатом стал велосипед с деревянными колесами и лихо изогнутой рамой из бука, к которой крепился цепной привод новой системы, разработанный компанией «Puch». Последнее обстоятельство и указывает на вероятную датировку этого великолепного велосипеда. Дело в том, что эта компания, основанная австрийцем Иоганном Пухом в 1891 г., выпускала велосипеды лишь до 1897 г., когда Пух был вынужден продать свой бизнес, сконцентрировавшись в дальнейшем на мопедах и мотоциклах.

А в 1897 г. на свет появился гораздо более известный французский велосипед «La Souplette», но это уже совсем другая история!

———
 
As it turns out, Thonet actually did produce a bicycle, but much earlier than 2012. It happened sometime between 1891 and 1897 when Thonet, already a renowned furniture-maker with years of experience in steam-bending wood, decided to demonstrate that their furniture expertise could just as successfully be applied to bicycle production.

What followed was a bicycle with wooden wheels and an elegantly and boldly curved beech frame fitted with a new chain-drive system designed by Puch. This last detail provides a clue to the likely dating of this beauty. The thing is, Puch, founded by Johann Puch in 1891, only produced bicycles until 1897, when Puch had to sell his business to later focus on mopeds, tricycles, and motorcycles.

Incidentally, 1897 also saw the birth of the La Souplette, a far more famous French bicycle that had a similar wooden frame, but that’s a whole other story…

(photos: treadlie.com.au, veloramaroute.nl, Flickr users Vadman60, Beeldrijk, Ivano Mercanzin via museonicolis.com, sterba-bike.cz)

Mid-Century, More Than

17 июня 2025 21:00

В прошлом выпуске мы неслучайно упомянули об интересе датского дизайнера Дана Сварта к древнеегипетской мебели. Помимо нескольких книг, написанных им об истории мебелестроения в древнем Египте, Сварт создал копии более ста предметов мебели, найденных в гробницах фараонов (в масштабе 1:5). Для этого он объездил весь мир, тщательно изучая экспонаты исторических музеев, а теперь его копии и сами демонстрируются в музеях. В этом контексте интересны размышления Сварта о преемственности в культуре:

«Возьмем к примеру египтян. Они придумали наклонную спинку стула – выдающееся изобретение, подарившее нам шезлонг!  … А когда они начали обрабатывать задние ножки таким образом, чтобы в местах соединения со спинкой они были тоньше, это делалось исключительно ради внешней привлекательности. В противном случае такие стулья выглядели бы неуклюже. То есть они руководствовались лишь эстетическими соображениями».

«Нет (ответ на вопрос о том, нужны ли человечеству еще более новые стулья – MCMT)… Но ведь в этом и заключается прелесть культуры: она меняется. Если культура не обновляется, она бессмысленна… Говоря о стульях, мы удивительным образом редко вспоминаем об обновлении. Но возьмем к примеру театральные постановки. Они обновляются постоянно: каждая новая постановка осмысляет классическое произведение по-новому. Именно это я и имею в виду, когда говорю о необходимости постоянно совершенствовать предметы мебели».

Проиллюстрируем эти два тезиса снимком «Египетского стула» Финна Юля, спиной к спине стоящего к макету его древнеегипетского предшественника, созданному Свартом, и серией фотографий, на которых изображены стулья, спроектированные Алваром Аалто в 1929 г., и стулья конца 1990-х гг., созданные самим Свартом. Полагаем, что вы сами без труда разберетесь, где какие. Кроме того, нелишним будет упомянуть, что первыми гнуть древесину стали как раз-таки древнеегипетские мебельщики…

———

In our last post on Dan Svarth, we intentionally mentioned his lifelong interest in Ancient Egypt’s furniture-making. In addition to several books he has written on the subject, Svarth has produced 1:5 scale models of over a hundred pieces of furniture found in pharaohs' tombs. To do this, he traveled all over the world and meticulously studied ancient exhibits kept by museums of history and the models he created as a result of this research are now also featured in museums. In this context, we find Svarth’s reflections on the continuity of culture especially interesting:

“Consider the Egyptians. They invented the reclining backrest. The lounge chair, an extraordinary invention! And perhaps you’re thinking, “settle down, you old fool”, but wasn’t that radical? And when they began to carve the back leg so it was narrower where it connects with the backrest, that was exclusively for the sake of appearance. Otherwise it would look clumsy. It is a purely aesthetic experience.”

“No (responding to a question on whether we even need more chairs – MCMT)… but that’s what’s so great about culture. It changes. If culture is not renewed, it has no meaning… Oddly, when we speak about chairs, we rarely speak of renewal. But look at stage plays, for example. Those are renewed continually, every time a classic is performed anew. That’s what I mean by striving to refine a piece of furniture.”

As illustrations for these two points, take a look at the opening photograph that shows Finn Juhl's Egyptian Chair pictured back-to-back with Svarth’s scale model of its ancient predecessor, as well as a series of images showing chairs designed by Alvar Aalto in 1929 and chairs created by Svarth in the late 1990s. We believe that you will easily figure out which ones are which. Also, it wouldn’t hurt to mention that wood bending was actually pioneered by ancient Egyptians…

(photos: House of Finn Juhl, Moesgaard Museum via moesgaardmuseum.dk, se-design.dk, bukowskis.com, chickadee.jp, quittenbaum.de, artek.fi)

Mid-Century, More Than

16 июня 2025 21:30

В начале очередной рабочей недели продолжим знакомиться с инновациями в области приготовления кофе. В 1970 г. на волне стремительного распространения разнообразных торговых автоматов, в том числе кофейных, готовивших напитки из кофейного концентрата или лиофилизата, упомянутая нами компания «Rheavendors» представила модель E410, первый в мире кофейный автомат со встроенной кофемолкой. По утверждению производителя, этот аппарат, над дизайном которого работал известный нам Бруно Морассутти, в том же году был включен нью-йоркским Музеем современного искусства в постоянную коллекцию, став первым торговым автоматом, удостоенным такой чести. Правда, подтверждения этому заявлению мы не нашли, да и снимков этого агрегата, чем-то напоминающего нам позднесоветские автоматы по продаже газировке, в публичном доступе практически нет.

P.S. Пять лет спустя партнер Морассутти, Анджело Манджаротти, впервые в мире облек кофейный автомат в цельнопластиковый корпус, предусмотрев прозрачную прорезь, чтобы потребители видели кофейные бобы…

Продолжение следует…

———
 
- Hey, buddy, how ‘bout some freshly ground coffee?

At the start of another workweek, let's continue exploring 20th-century espresso-making innovations. In 1970, as the spread of various vending machines was gaining momentum, Rheavendors introduced its pioneering E 410 model. While every other coffee vending machine on Earth produced espresso using liquid coffee concentrate or freeze-dried instant coffee, the E 410 boasted a built-in coffee grinder. According to the manufacturer, this machine, whose body was designed by none other than renowned Bruno Morassutti, was included into the permanent collection of New York’s Museum of Modern Art the same year, becoming the first vending machine to enjoy such recognition. That said, we have failed to find any evidence to confirm this claim. Nor have we been able to find detailed images of this machine that evokes memories of late-Soviet soda dispensers.

P.S. Five years later, Morassutti’s partner, Angelo Mangiarotti, designed Rhea Vendors’ E100, world’s first vending machine in an all-plastic housing with a transparent slit to display whole beans as they travel into the grinder.

To be continued…
 
(photos: rheavendors.nl, Flickr user Fabio Di Cecca, svetorusie.livejournal.com, angelomangiarottifoundation.it)

Mid-Century, More Than

15 июня 2025 16:09

Была мысль, коль скоро я в поездке, в этот раз не делать дайджест, но коллеги-админы напостили столько интересного, что грех не поделиться.

Mid-Century, More Than рассказывает на примере летнего кинотеатра в Петрозаводском парке культуры, как советские архитекторы пытались соединить принципы модернизма с карельскими традициями.

“Дизайнер в кокошнике” Марина Новикова показывает родовой дом учёного и первого российского лауреата Нобелевки Ивана Петровича Павлова.

Архитектор Юлия Кишкович, админ канала “Собака архитектора”, делится опытом работы с нейросетями и размышлениями о том, насколько полезна эта технология в её практике.

Варвара Щербакова-Литвяк из канала “Медленная мода” в компании дизайнера Насти Коптевой побывала в квартире поэта Александра Введенского, которой предстоит превратиться в музей ОБЭРИУ.

Юлия Голавская вспоминает свой старый проект, который в 2018 году попал на обложку AD, и рассказывает о нём новые подробности.

А у меня в “Ромашковом” вышел большой пост с подборкой линейных парков, которые могли бы стать вдохновением для тех, кто будет работать над преобразованием московского монорельса.

Mid-Century, More Than

13 июня 2025 21:30

Перед вами здание, построенное в США в 1956 г. по проекту именитого американского архитектора Уильяма Вюрстера, о котором мы планируем поговорить отдельно. Донн Эммонс, партнер Вюрстера по архитектурному бюро, предложил украсить один из фасадов этого здания муралом. Художник Рэймонд Райс подготовил эскиз, а компания «Franciscan Hermosa Tile» поставила керамическую плитку, из которой и был выложен этот мурал. Во время реновации, состоявшейся в 1972 г., здание утратило эффектные свесы, а мурал был скрыт деревянной обшивкой. Лишь в 2013 г., во время рутинной противотермитной обработки, выяснилось, что за обшивкой что-то скрывается, и вскоре мурал был обнажен и восстановлен.
 
Поскольку сегодня пятница и мы не можем оставить вас без традиционного вопроса, предлагаем вам отгадать название этого учреждения, а также его адрес (города и штата будет достаточно).

———
 
This building was completed in the US in 1956 to the designs of the renowned American architect William Wurster who certainly merits a standalone post. Donn Emmons, Wurster’s partner at their architectural firm, Wurster, Bernardi, and Emmons, proposed adorning one of the building’s facades with a mural. Wurster agreed, Raymond Rice produced a sketch, and Franciscan Hermosa Tile supplied the ceramic tiles used to create this mural. During a 1972 renovation, the building lost its overhangs, which were admittedly quite striking, and the mural was covered with wooden siding. It was not until 2013 that workers discovered something hidden behind the panels during a routine anti-termite treatment. Soon after, the mural was uncovered and restored to its former glory.

Since it’s Friday and time for our usual quiz, how about guessing the name of the institution that the building was designed to house as well as its location (the city and state will suffice)?

(photos: Arts & Architecture, July 1963, bizjournals.com, sfgate.com)

Mid-Century, More Than

12 июня 2025 21:22

А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?

На рубеже 1960-1970-х гг. знаменитый итальянский производитель мебели «Sormani», оценив рост популярности «радикального» дизайна, открыл подразделение под названием «Nucleo», которое должно было специализироваться на производстве авангардных светильников. Экспериментируя с самыми разными материалами (сталь, пластик, оргстекло, алюминий, мрамор и пр.), это подразделение подарило миру множество неожиданных изделий. Так, в 1971 г. малоизвестный итальянский архитектор Джилла Джани спроектировала для компании «Nucleo» настольный светильник «Radar» из стекла и листовой жести, материала, который дизайнеры световых приборов, как правило, обходят стороной.

P.S. Впоследствии Джани стала автором нескольких исторических книг, в том числе «Печные трубы Венеции». Совпадение? Не думаем!

———

I splashed some colours from a tumbler
and smeared the drab world with emotion.
I charted on a dish of jelly
the jutting cheekbones of the ocean.
Upon the scales of a tin salmon
I read the calls of lips yet mute.
And you,
could you have played a nocturne
with just a drainpipe for a flute?
 
(Vladimir Mayakovsky, translated by Dorian Rottenberg)

Recognizing the growing popularity of “radical design” at the turn of the 1960s–1970s, the famous Italian furniture manufacturer Sormani set up a division called Nucleo, which was to specialize in producing avant-garde lighting fixtures. Experimenting with a wide range of materials such as steel, plastic, plexiglass, aluminum, marble, etc., Nucleo producted plenty of unconventional designs. In 1971, a little-known Italian architect by the name of Gjlla Giani partnered with Nucleo to design a table lamp called Radar and made of glass and pewter, a material typically overlooked by lighting designers.

P.S. Later, Giani authored several historical books, including "The Chimneys of Venice." Was it because of her attention to minor architectural details such as chimney pipes and drainpipes that she ventured into lighting design with the Radar? Or was it the other way around?

(photos: wannenesgroup.com, Camini di Venezia-Chimneys in Venice via books.google.com, morentz.com)

Mid-Century, More Than

10 июня 2025 21:13

Продолжая придумывать варианты стульев, которые бы складывались из листового материала, желательно из одного листа, и, соответственно, «производились бы на заводе одним махом», Геррит Ритвельд создал свой знаменитый стул «Zig-Zag», впоследствии превратившийся в целое семейство, в котором был даже детский стульчик. В 1938 г. компания «Metz & Co.», с которой Ритвельд долгое время сотрудничал, предложила дизайнерам обратить свое внимание на фанеру, чтобы впоследствии отобрать особенно примечательные работы для выставки «Het Nieuwe Meubel» (рус. «Новая мебель»). Тогда Ритвельд вместе с Ван де Гронеканом и решили изготовить «непрерывную» вариацию стула «Zig-Zag», согнув и склеив несколько листов шпона. Этому стулу повезло больше, чем остальным однолистовым предшественниками: было выпущено несколько экземпляров, и стул появился на упомянутой выставке. Правда, цель, которую Ритвельд поставил перед собой, формально не была достигнута.

Продолжение по-прежнему следует…

———

Continuing his experiments with one-sheet chairs that would “emerge from the machine in one fell swoop”, Gerrit Rietveld created his iconic Zig-Zag chair that gave birth to an entire family of chairs, including a child’s chair. In 1938, Rietveld’s long-time employer, Metz & Co., encouraged designers to submit laminated wood designs for an upcoming exhibition, “Het Nieuwe Meubel”, or “The New Furniture”. This was when Rietveld and Van de Groenekan produced a “continuous” take on the Zig-Zag chair by bending a few sheets of veneer and gluing them together. Unlike its predecessors, this chair was not only displayed at the said exhibition, but also produced in a very limited-edition series. While it certainly was an ingenious variety of the cantilevered chair design, Rietveld’s one-sheet objective was technically not met and he resumed his experiments…

To be continued still.

(photos: rietveldbuilder.blogspot.com, wright20.com, stedelijk.nl, metmuseum.org, collections.vam.ac.uk, boijmans.nl, centraalmuseum.nl)

Mid-Century, More Than

08 июня 2025 21:16

Вестник постмодернизма,
выпуск №206, специальный

Когда-то, отвечая на вопрос нашей подруги Наташи Крючковой, мы в числе трех «мест силы» упомянули Карелию. Теперь же можем дать точные координаты этого места силы - бутик-отель «Заонежье», открывшийся в прошлом году на берегу Онежского озера. На днях мы с коллегами вдоль и поперек исследовали отель и его окрестности и спешим поделиться с вами результатами этой удивительной вылазки.

Расположенный между Медвежьегорском и Кижами, отель был построен по проекту наших земляков, петербургского бюро «Rhizome», команда которого начала работу с поездки в Чили для знакомства с местной отельной архитектурой: вместо усредненных модульных решений, одинаково выглядящих в любой местности, авторам хотелось создать объект, который бы полностью учитывал требования участка.

Результат превзошел наши ожидания: вытянутый двухэтажный объем с консольным «событийным центром», обшитый северной древесиной, прекрасно вписался в ландшафт и воплотил в себе как ряд интернационально-модернистских решений - полностью застекленный фасад номерного блока, абсолютно уместный в холодном климате, колонны, освободившие пространство на уровне земли для велосипедов и террасы, и сдержанность декоративных решений, - так и постмодернистскую дань эпохам более давним: как в свое время некоторые американские архитекторы, обшивавшие современные параллелепипеды гонтом, бюро «Rhizome» придумало отделать консольный объем лемехом, отсылающим к куполам заонежских церквей и изготовленным местными мастерами (!).

Братьям Носковым, основателям отеля, оставалось наполнить архитектурную оболочку - основное здание и четыре отдельных домика - карельским радушием и заботой о постояльцах, которые проявляются в каждой детали: в общих помещениях нас ждала завидная архитектурно-дизайнерская библиотека, камин, великолепная кухня, огромный экран для совместного просмотра фильмов, а в номере библиотека поменьше, чай, местные закуски, бутыли с чистой водой и морсом, беспроводная колонка, пара термосов для прогулок и даже фонарик, который не потребовался нам из-за белых ночей, но точно будет нелишним зимой.

В общем, нас покорила не только архитектура, за которой теперь необязательно ездить в Чили, но и отношение всей команды, укрепившее в нас уверенность в том, что отели должны создавать и открывать только те из нас, для кого забота о ближнем - это потребность, а не необходимость…

P.S. Дополнительные изображения см. в комментариях.

For English, tap here.

Mid-Century, More Than

07 июня 2025 21:07

Возвращаясь из поездки в Карелию, о которой скоро расскажем, предлагаем вам эксклюзив, подготовленный друзьями из замечательного Карельского контекста (и нами слегка) о том, как в Петрозаводске одно на другом расположились два модернистских сооружения.

В 1967 г. в Петрозаводске был построен первый торговый центр советской Карелии — универмаг «Карелия». Авторами трёхэтажного здания стали Л. Ротинов и В. Архипов. По замечанию исследователя архитектуры Елены Ициксон, в здании универмага авторы попытались «гармонически увязать современную архитектуру с существующей застройкой проспекта, не нарушив ансамбля 1950-х годов». Проект был знаковым для местных властей, так как универмаг располагался в самом центре карельской столицы и строился на месте руин сгоревшей в 1957 году типографии им. Анохина. Однако здание, на первый взгляд выступающее образцом советского модернизма 1960-х гг., скрывает в себе историю предшествующих десятилетий 20-го века.

В 1934 г. на этом месте было возведено здание Государственного банка КАССР. Его авторами стали известные ленинградские архитекторы Александр Великанов (1900–1955) и Лев Ильин (1880–1942). Выбранный архитекторами стиль – конструктивизм - существенно отличал Госбанк от других строений, расположившихся на проспекте. Так, строительство банка повлекло за собой и модернизацию фасадов расположенного рядом Гостиного двора, одного из главных мест в дореволюционном Петрозаводске. Вместо кирпичных арок здание Гостиного двора обзавелось большими витражными окнами, которые в большей степени соответствовали стилю нового банка…

———

As we are en route to St. Petersburg after an incredible tour to Karelia we will soon tell you about, here’s an exclusive by Karelsky Kontekst feat. Mid-Century, More Than on how two modernist buildings were stacked one on top of the other in Petrozavodsk.

In 1967, Petrozavodsk became home to the first shopping mall in Soviet Karelia, the ‘Karelia’ department store. This three-story building was designed by architects L. Rotinov and V. Arkhipov. Elena Itskison, a prominent Karelian architect and historian, notes that the architects of this department store sought to "harmoniously blend modern architecture with the existing buildings along the avenue without disrupting the ensemble that had formed in the 1950s." This was a huge project for the local authorities, as the department store was located in the very heart of Karelia’s capital and was built on the ruins of the Anokhin Printing House, which had burned down in 1957. However, the building, which exemplifies Soviet modernism of the 1960s at first glance, has in fact a longer history that dates back to as far as three previous decades.

In 1934, this land plot was chosen to build the State Bank of the Socialist Republic of Karelia, designed by two renowned Leningrad architects, Alexander Velikanov (1900–1955) and Lev Ilyin (1880–1942). As the constructivist design of the building stood in stark contrast to other buildings along the street, the facades of Gostiny Dvor, an adjacent shopping arcade, which was one of the main pre-revolutionary landmarks of Petrozavodsk, were modernized with large-stained glass windows places instead of its brick arches to accentuate the style of the new bank…

Mid-Century, More Than

05 июня 2025 21:36

Хоть многие и приписывают знаменитое высказывание о том, что «дверная ручка – это рукопожатие здания», Алвару Аалто, в действительности это слова современного финского архитектора Юхани Палласмаа, опубликованные в его книге 1996 года «Видеть кожей: архитектура и ощущения». Полностью его слова звучат следующим образом: «Дверная ручка – это рукопожатие здания, приветливое и вежливое или холодное и враждебное». А проиллюстрировано это высказывание было дверными ручками, которые были спроектированы Аалто и встречались во многих его зданиях.

Мы же позволим себе подкрепить эту мысль и другими ручками Аалто, которые были неотъемлемой частью всех его гезамткунстверков. Созданные в разные периоды, эти ручки проектировались архитектором с такой же тщательностью, с какой он подходил ко всем архитектурным и дизайнерским решениям, стремясь сделать так, чтобы все элементы проекта работали согласованно. Особенно примечательны в этом контексте ручки с оплеткой из кожи: как мы помним, Аалто стремился избежать прямого контакта между теплом человеческого тела и холодом металла.

P.S. Дополнительные изображения см. в комментариях к посту.

———

Although the famous statement that “a door handle is the handshake of a building” is often credited to Alvar Aalto, it belongs to a contemporary Finnish architect to Juhani Pallasmaa who stated this in his 1996 book, ‘The Eyes of the Skin: Architecture and the Senses’. Here’s how this statement reads in the book, “The door pull is the handshake of a building, which can be inviting and courteous, or forbidding and  aggressive.” Notably, the phrase was illustrated by a picture of Alvar Aalto’s door handles he had used in many of his buildings.

We will take the liberty of illustrating this thought further with a selection of Aalto’s handles as they were an integral part of all of his Gesamtkunstwerks. Designed years apart, these handles were created by the architect with the same degree of meticulousness he applied to all of his projects, big or small, striving to produce a total experience. What’s especially noteworthy in this context are his leather-wrapped handles – a reminder that Aalto always sought to avoid direct contact between the skin and metal…

P.S. For more images, check out the comments down below.

(photos: Cate St Hill via catesthill.com, lamodern.com, auctionet.com, artek.fi, mutualart.com, jacksons.se, slowspace.org, bonhams.com, bukowskis.com,hansadventures.wordpress.com, chiaracolombini.com, finnishdesignshop.com, thewoodhouseny.com, wellcomecollection.org, monocle.com, Paula Herrero, Petri Neuvonen via archeyes.com, 8late.wordpress.com)

Mid-Century, More Than

03 июня 2025 21:00

Пока Антон Лоренц судился с компанией «Thonet», компания «Thonet» – с Виллемом Гиспеном, а Гиспен в свою очередь – с Мисом ван дер Роэ по вопросам авторства консольного стула, голландский графический дизайнер Пауль Шуйтема, в 1920-х гг. вынужденный работать простым строителем, получил заказ от компании «Berkel», к слову, первой доверившей Шуйтеме разработку рекламных материалов, на оформление интерьеров своего магазина. В рамках этого проекта, датированного 1930 г., дизайнер придумал два стула из стальных трубок. Изготовление этих стульев было поручено инженеру Яну ван Эттингеру, который решил масштабировать производство. Так в 1932 г. на свет появилась компания «d3», совместное предприятие Шуйтемы, ван Эттингера и производителя Ф. Деккера. Шуйтема, параллельно готовивший рекламные материалы для компании Гиспена, спроектировал для своего детища множество трубчатых изделий, в том числе несколько разновидностей консольного стула, одной из которых была модель 32 (фото 7-10), существенно отличавшаяся от своих консольных современниц.

P.S. Компании «d3», фокусировавшейся на серийном производстве доступной мебели по проектам Шуйтемы и других дизайнеров, в том числе даже Геррита Ритвельда, удалось избежать участия в патентных спорах, разворачивавшихся вокруг на фоне трубчато-консольной лихорадки. Однако требования инвесторов наладить выпуск штучных изделий под отдельные заказы привели к уходу Шуйтемы и ван Эттингера и слиянию «d3» с компанией «Fana Metaal», в репертуаре которой вскоре появились и работы Шуйтемы, но это уже совсем другая история.

———

While Anton Lorenz was suing Thonet, Thonet was suing Willem Gispen, and Gispen was suing Mies van der Rohe over the authorship of the cantilevered chair, Dutch graphic designer Paul Schuitema, who had been forced to work as a builder in the 1920s, was commissioned by Berkel, the first company ever to approach Schuitema as a graphic design consultant, to design a showroom. This project completed in 1930 included two tubular steel chairs also designed by Schuitema and produced by Dutch engineer Jan van Ettinger who felt there was a bigger market for such furnishings and teamed with Schuitema, who was also working with Gispen as a graphic designer, and Ph. Dekker to found a new company, d3, in 1932. In the four years that followed, Schuitema designed approximately 150 pieces for d3, mostly of tubular steel. He also produced a few remarkable cantilevered chairs including Model 32 (pics. 7-10), which was quite different from other cantilever varieties of the time.

P.S. Focusing on mass production of affordable furnishings designed by Schuitema and other designers such as Gerrit Rietveld, d3 was a successful business that managed to stay away from patent litigations that were happening everywhere, what with the cantilever fever that shattered the design community. When the investors pushed Schuitema and van Ettinger to begin producing customized designs in addition to serial pieces, however, the latter had to leave d3 and it was merged with Fana Metaal whose product range would include works by Schuitema, but that’s a whole other story.

(photos: Sailiko, Sandra Fauconnier, via Wiki Commons, fabenz.com, ztijl.com, belgiumantiques.com, boijmans.nl, studio-1.nl, devreugdedesign.com, demachinekamer.nl,kvhok.nl, oldnorthinteriors.com)

Mid-Century, More Than

01 июня 2025 21:30

Вестник постмодернизма,
выпуск №205, специальный

Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу, или Mid-Century плюс Midjourney…

Сегодня вопреки привычке рассказывать о чужих работах поделимся с вами собственным творчеством. Недавно наши коллеги Гена Дружинин и Аня Павлова, основатели Verlab, провели для админов дизайн-каналов Телеграма слегка модифицированную версию курса «Бот в помощь», посвященного проектированию при помощи нейросетей. На несколько дней ребята, как Вергилий и Беатриче, стали нашими проводниками по всем кругам и небесам нейросетевых ада и рая, рассказав, как у них самих получаются такие удивительные работы, и поделившись авторскими методиками, в том числе великолепным методом «Проявление».

Работать с нейросетями оказалось крайне увлекательно, хоть и порой утомительно – но тут на помощь пришло самоограничение, практически забытое со времен пленочных фотоаппаратов. Когда в кассете всего 36 кадров, творческий процесс становится более осмысленным: не стоит плодить генерации, не сформулировав желаемый результат. В этом смысле мы теперь разделяем убеждение Гены и Ани в том, что нейросети – это лишь инструмент, а создателем всегда является человек. А теперь поглядите, что мы «насоздавали» за время курса!

Взяв за основу любимую вазу «Веточки» Виктора Жбанова, получили диван, намекающий на наше увлечение мидсенчури, и, поскольку Жбанов больше известен своими анималистическими скульптурами, уложили на диван фарфорового олененка, а потом и оживили его. Воспользовавшись методикой «Проявление», создали интерьер гостиной, вдохновленный портретом княгини Салтыковой работы Карла Брюллова, а затем привели его в движение. Ну, и в процессе, конечно, наделали множество удачных и не очень картинок, которыми не будем делиться, чтобы не отбить у вас интерес к изучению возможностей нейросетей.
 
———

Sunday Postmodernism,
Special Issue No. 205

Midway upon the journey of our life I found myself within a forest dark, or Mid-Century Meets Midjourney…

Today, we are breaking from our usual habit of showcasing works of others to share some of our own designs we recently created as part of a course held by our colleagues Gena Druzhinin and Anya Pavlova, founders of Verlab. This was a slightly modified version of Verlab’s usual series on AI in design Gena and Anya kindly offered and tailored to the design community. For a few days, Gena and Anya – much like Virgil and Beatrice – became our guides through all the circles and heavens of AI hell and paradise. They shared how they create all these amazing works featured in their channel and even revealed their “proprietary” techniques, including one brilliant method they like to call ‘Development’ referencing photography.

Working with AI turned out to be incredibly engaging, yet exhausting at times – what with the heaps of visuals that are just one click away. That said, we succeeded in combating sensory overload by resorting to self-restraint – something we’d almost forgotten since the days of film cameras. When you only have 36 frames in a roll, the creative process becomes more organized: there’s no point in producing rounds after rounds of generations without first defining the desired outcome. In this sense, we now fully share Verlab’s belief that AI is merely a tool, and the true creator is always the human, so the images we are posting here were created by yours truly using AI.

We started out by transforming our favorite vase by Viktor Zhbanov into a sofa that alludes to our interest in mid-century modern. Also, since Zhbanov is better known for his animal sculptures, we placed a porcelain roe deer on the sofa and then brought the image to life. Using Verlab’s Development technique, we designed a living room interior inspired by Karl Bryullov’s portrait of Princess Saltykova and set it in motion in a different program. Needless to say that we generated plenty of both successful and not-so-successful images along the way, but we’d rather refrain from sharing those so as not to kill your enthusiasm about exploring what AI has in store for all of us.

Mid-Century, More Than

31 мая 2025 21:54

В 1826 г. на мысе Стоуни-Пойнт появился старейший теперь на Гудзоне маяк, а в 1966 г. малоизвестный архитектор Морис Медкалф, который начинал свою карьеру в архитектурном бюро Гаррисона и Абрамовича, спроектировал в этом городке банный комплекс, остроумно представив его в виде двухцилиндрового сооружения. В первом – трехэтажном - цилиндре помещались: столовая (в цокольном этаже), комната для отдыха (на первом этаже), финская сауна (на втором) и японская баня (на последнем этаже), - а во втором цилиндре была расположена винтовая лестница.

Кроме того, на крыше основного цилиндра диаметром 3,7 метра и высотой чуть больше 10 метров имелась терраса для получения солнечных ванн. К сожалению, фотографий этого комплекса осталось не так много, но некоторые решения, примененные архитектором, стали лицом одного его более позднего и значительно более известного проекта, так что не переключайтесь!

———

In 1826, Stony Point, NY, became home to what is now the oldest lighthouse on the River Hudson. In 1966, a little-known architect by the name of Maurice Medcalfe, who reportedly began his career at the famous architectural firm Harrison & Abramovitz, designed a bathhouse in Stony Point, which is referred to as Medcalfe’s Bathing Pillar. Probably inspired by the lighthouses on the banks of the Hudson, he produced a witty design that represented a two-cylinder structure clad in rosewood. The first cylinder, which was three stories high, contained a dining room in the basement, a “relaxing” living room on the ground floor, a Finnish sauna in the middle, and a Japanese bath on the top floor. The second cylinder housed a spiral staircase that led into these rooms.

Additionally, there was a terrace for sunbathing on the roof of the main pillar, which had a diameter of 3.7 meters and stood just over 10 meters tall. Unfortunately, hardly any photographs of this bathing pillar remain, but one of the architect’s design choices from this build later became the defining feature of a more famous and photographed project of his. So, stay tuned to learn more!

(photos: David Massey, Vogue, September 1966, Wiki Commons)

Mid-Century, More Than

22 июня 2025 13:00

Друзья, и вновь мы к вам с подборкой проверенных каналов об архитектуре, урбанистике и дизайне.

———

Dear Community,

We’ve curated yet another list of architecture-, urbanism-, and design-oriented channels. Check it out below.

🌟 Drafting Design - Авторские чертежи, профессиональное проектирование и уникальные технические решения от Глеба Гончаренко.

9️⃣ Mid-Century, More Than - единственный русско-английский канал о модернизме (в том числе пре- и пост-) в архитектуре, дизайне и культуре.

😶 Архи.ру — старейшее авторитетное издание об архитектуре в России. В ленте все: от студенческих дипломов до репортажей с Венецианской биеннале. Но главное - подробные лонг-риды от профессиональных журналистов и искусствоведов.

♋️ Архиблог - авторский канал архитектурного обозревателя Анны Мартовицкой. В формате телеграм-постов рассказывает о новых ярких постройках, а по пятницам публикует обзоры интересных книг по архитектуре.

🌕 prorusmag - канал старейшего отечественного архитектурного издания «Проект Россия». Публикует объекты, обзоры, идеи, анонсы, мнения - всё лучшее, что есть в российской архитектуре.

🌖 Каталог Алвара Аалто - канал о предметном и промышленном дизайне в России. Автор ходит на производства, пишет про дизайнерские интерьеры и поддерживает проекты начинающих дизайнеров.

8️⃣ Архитектура | Architecture - канал об архитектуре. Готические соборы, средневековые замки, великолепные дворцы и другое. Подборки, тексты об архитектурных памятниках.

🫥 Баугауз - канал об истории, самых ярких и совсем неизвестных и неочевидных  представителях международного модернизма.

🏐 spaces urban - здесь город становится искусством! Вас ждут уникальные примеры современной архитектуры, интервью с урбанистами и исследования о влиянии города на жизнь.

0️⃣ АИД - Архитектура и Дизайн - приглашает вас в увлекательное путешествие по самым удивительным архитектурным проектам разных эпох и дизайнерским решениям со всего мира.

😐 ЛОКУС — медиаресурс об архитектуре с еженедельными экспертными статьями, авторскими колонками, архитектурными и интерьерными проектами.

✅Подписка на все каналы

Mid-Century, More Than

20 июня 2025 21:00

В разгар загородного сезона хотим познакомить вас с современным нам нидерландским дизайнером Флорисом Схондербеком, работы которого призваны расширять возможности и менять модели поведения человека, и представить вам «сервиз на четырех персон», появившийся около двадцати лет назад и до сих пор являющийся предметом особой гордости дизайнера: за это время изделие завоевало сердца многих соотечественников Схондербека, став одним из символов нидерландской жизни.

На правах пятничной викторины предлагаем вам рассмотреть это приспособление и отгадать его назначение. Только, чур, не гуглить и не торопиться с ответом, если он вам заведомо известен.
 
———
 
We’d like to start this summer season by introducing you to Floris Schoonderbeek, a contemporary Dutch designer whose modus operandi is creating products that change a certain behavior. One of the designs Schoonderbeek is particularly proud of is this “four-person set” produced about two decades ago. Since then this product has won the hearts of many a Dutch becoming a staple of Dutch culture and lifestyle.

As it’s Friday and time for our usual Friday night quiz, we are inviting to take a good look at this piece and try guessing the intended use of Schoonderbeek’s design. As usual, please refrain from googling and commenting if you already know the answer – let others think a bit first.

(photos here and below: nytimes.com, weltevree.eu, blessthisstuff.com, vida-design.be)

Mid-Century, More Than

18 июня 2025 21:36

Итак, в 1919 г., отслужив в пехоте на фронтах Первой мировой и вернувшись из итальянского плена, спасать предприятие отца пришел сын, Карл Хагенауэр (1898-1956). В одиннадцать лет Карл поступил в Венскую школу прикладного искусства, где учился у Франца Чижека, Йозефа Хоффманна и Оскара Штрнада и проектировал разные изделия для Венских мастерских. Хоффманн говорил о своем ученике: «Он очень талантлив как художник и проектировщик и получил прекрасную техническую подготовку». Воспитанный в духе венского модерна, Карл принялся обновлять и расширять ассортимент фабрики: помимо сюрреалистичного декора Хагенауэра-младшего, мастерская стала выпускать множество бытовых изделий, в том числе светильники, подсвечники, автомобильные маскоты, пепельницы и пр. В 1925 г. работы Карла экспонировались на выставке в Париже и принесли ему две медали, а впоследствии были удостоены и множества других наград.

В 1928 г. Карла-старшего не стало, и фабрику возглавил Карл-младший. Примечательно, что с конца 1920-х гг. к венской бронзе добавилось дерево – сам Хагенаэур создал множество миниатюрных скульптур из древесины и древесины и металла. Художник стоял у руля фабрики до 1956 г., плавно и уверенно ведя ее от модерна к ар-деко, а от ар-деко к модернизму. В 1956 г. Карл скончался от сердечного приступа, вызванного переутомлением на работе: он слишком много работал на фабрике, а все свободное время посвящал проектированию новых изделий, оставив после себя сотни (если не тысячи) реализованных проектов…

Продолжение следует…

Дополнительные изображения см. в комментариях к посту.

———

The year was 1919, when Carl Hagenauer’s son, Karl (1898-1956), came to his father’s rescue after serving in the infantry and returning from Italian captivity. At the age of eleven, Karl was admitted to Vienna School of Applied Arts, where he studied under Franz Čižek, Josef Hoffmann, and Oskar Strnad, also designing various products for the Wiener Werkstätte. Hoffmann described as “very gifted at drawing" and "very talented at design, and perfectly prepared technically”. Raised in the spirit of Viennese Secession, Karl set about revamping and expanding the factory’s product range, designing both purely decorative pieces and numerous household items such as lamps, candlesticks, hood ornaments, ashtrays, and more. In 1925, Karl’s works were exhibited in Paris, earning him two medals, and would later garner a lot of attention in Austria and elsewhere and many other awards.

In 1928, Carl Sr. passed away, and the factory was taken over by Karl Jr. Notably, the latter introduced wood into the factory’s Viennese bronzeware repertoire in the late 1920s. In subsequent years, he would create many miniature wood-only or wood-and-bronze sculptures himself. Karl Hagenauer remained at the helm of the factory until 1956, steering it from Secession to Art Deco, and from Art Deco to Modernism in a confident yet delicate manner. In 1956, Karl died of a heart attack, which was likely caused by too much work: he was reportedly always at the factory and would spend all of his free time designing new pieces. As a result, his legacy comprises hundreds, if not thousands, of products…

To be continued…  

For additional images, check out the comments down below.  

(photos: sammlung.mak.at, mallams.go-auction.com, hamel20.com, bidsquare.com, rubylane.com, retroinferno.com, auctionet.com, wright20.com, patrick-kovacs.at, cottoneauctions.com, dorotheum.com, ragoarts.com, sworder.co.uk, kollerauktionen.ch, quittenbaum.de, carters.com.au, bonhams.com, kolhammer.com, adeenidesigngroup.com, 1930.fr, artsy.net)

Mid-Century, More Than

17 июня 2025 14:32

Друзья, вы, наверное, помните, что мы ведем реестр дизайн-блогеров создали папку с дизайн-блогами. Несколько дней назад мы с коллегами расширили ее, включив еще ряд экспертных каналов - знаем и любим всех авторов и с радостью делимся их каналами с вами.

Pro Дизайн

———

Dear Friends, as some of you probably know, we have created and maintain a folder with design blogs. A few days ago, we expanded the folder expanded it by adding a number of expert channels — needless to say, we know and respect all of these admins and are happy to share their channels with you.

Pro Дизайн

Mid-Century, More Than

15 июня 2025 21:29

Вестник постмодернизма,
выпуск №207

Послужной список лондонского архитектора Энди Мартина насчитывает большое количество самобытных работ, но среди них есть одна, которая наверняка придется по вкусу Насте Ромашкевич и другим любителям велосипедов в нашем сообществе. Как известно, в свое время Марсель Брейер вдохновился хромированными изгибами велосипеда и создал стул из стальных трубок, который впоследствии выпускала компания «Thonet». В 2012 г. Энди Мартин вдохновился изгибами тонетовских стульев и спроектировал велосипед, раму которого предполагалось изготавливать из бука при помощи тонетовских же технологий гнутья древесины и усиливать металлическими элементами. Выглядит велосипед очень эффектно, вот только, судя по всему, компания «Thonet» не имеет к этому концепт-байку никакого отношения…

Продолжение следует…

———

Sunday Postmodernism,
issue No. 207

The portfolio of London-based architect Andy Martin is quite diverse and includes a number of highly original works both in the realm of both architecture and design, but there is one that we hope will appeal to Nastya Romashkevich and other bicycle aficionados from our community. As you most likely known, inspired by the chrome-plated curves of his bike, Marcel Breuer pioneered the use of tubular steel in furniture-making by designing a tubular steel chair that would later be available from Thonet. In 2012, inspired by the curves of Thonet’s bent-wood chairs, designed a bicycle whose frame was intended to be made of beech wood using Thonet’s signature steam-bending techniques and reinforced with metal elements. These images look striking, but Thonet is reported to have had no connection to this project…

To be continued.

(photos: dezeen.com, azuremagazine.com, fastcompany.com, phaidon.com, le-velo-urbain.com, dexigner.com)

Mid-Century, More Than

14 июня 2025 21:39

Во время последней поездки в Карелию познакомились с творчеством Марины Георгиевны Старченко, московского архитектора, приехавшего в Петрозаводск в 1948 г., сразу после окончания МАРХИ. С 1945 г. Марина Георгиевна изучала северное деревянное зодчество в составе нескольких экспедиций. Как пишет петрозаводский архитектор и историк архитектуры Елена Ициксон, «почти все архитекторы, работавшие тогда в Петрозаводске, были увлечены идеей создавать именно карельские здания – перенести в новое строительство национальные традиции, ту красу, что открыли они, путешествуя по диким северным лесам и глухим деревням».

Так, в 1949 г. в петрозаводском Парке культуры и отдыха, сильно пострадавшем во время войны, появился пример национального архитектурного романтизма, летний (кино)театр, построенный по проекту Марины Георгиевны. Здание не только было почти полностью деревянным – оно было возведено с использованием строительных приемов карельских плотников. К сожалению, в 1970-х гг. деревянная часть театра сгорела, и осталась только кирпичная часть кинобудки, находящаяся сейчас в плачевном состоянии…

P.S. В ноябре 2024 г. сообщалось, что летний кинотеатр (если что, вместе с туалетом, расположенным неподалеку) был передан в собственность Республики Карелия в рамках масштабного проекта благоустройства парка. Было бы здорово, если бы кинотеатр смогли восстановить…

Продолжение следует…

———

Our latest trip to Karelia also introduced us to the work of Marina Starchenko, a Moscow architect who arrived in Petrozavodsk in 1948, right after graduating from Moscow Architectural Institute. Starting in 1945, Starchenko took part in several expeditions that explored wooden architecture of the Russian North. According to Elena Itskison, a Petrozavodsk architect and historian, "Nearly all architects working in Petrozavodsk at the time were captivated by the idea of creating distinctly Karelian buildings, fusing modern architecture with national traditions, that very beauty they had discovered while traveling through the wild northern forests and remote villages."  

In 1949, this sentiment translated into an example of national romanticism, a summer movie theater built in one of Petrozavodsk’s parks, which had suffered heavy damage during WWII and was being restored. This building was designed by Starchenko who not only opted to build the theater almost entirely of wood, but referenced the forms and, more importantly, construction techniques of national Karelian architecture. Unfortunately, the wooden part of the theater burned down in the 1970s, leaving only the brick projection booth, which now stands in a deplorable state…

P.S. In November 2024, the summer theater was reported to have been transferred, along with a nearby restroom, to the ownership of the Republic of Karelia as part of a large-scale renovation project. We’ll be keeping our fingers crossed to see the theater restored to its former glory.

To be continued.

(photos: National Archives of the Republic of Karelia, stolicaonego.ru, gazeta-licey.ru, Mikhail Vladimirovich, Yakov Berliner, Pyotr Bezzubenko via heninen.net)

Mid-Century, More Than

13 июня 2025 11:58

Иногда хочется просто остановиться. Выйти из потока задач, встреч, сообщений — и остаться наедине с бумагой, линией, цветом. Не чтобы “сделать красиво”, а чтобы снова почувствовать: вижу ли я? думаю ли я руками?

15 и 22 июня я проведу онлайн-курс по базовым практикам Баухауза и ВХУТЕМАСа. Это два дня простых упражнений, которые помогут заново настроить внимание — к форме, цвету и материалу.

Мы будем не просто говорить о великих школах, а буквально делать то, что делали их студенты в 1920-х. С простыми инструментами, в своём темпе, без оценок.

Баухауз мы откроем через трёх преподавателей вводного курса: Йоханнеса Иттена, Ласло Мохой-Надя, Йозефа Альберса.
ВХУТЕМАС в нашем курсе — это два противоположных подхода к форме: Павел Павлинов и Александр Родченко.

Участвовать можно совсем без опыта, но не воспрещается быть опытным и попробовать всё по-новой!

Мы будем работать онлайн, без спешки, с паузами, с возможностью обсуждать. Это время для эксперимента и поиска собственного голоса!

Подробности и регистрация здесь:
👉 kust.school/vhutemas
#курс #дизайн #искусство #баухауз #вхутемас

Mid-Century, More Than

11 июня 2025 22:23

Поступив 19-летним юношей в венскую Академию художеств на отделение скульптуры, Вальтер Цайшег был вскоре призван в Вермахт, а когда вернулся после войны к мирной жизни, решил стать дизайнером. Как вспоминал его коллега Отль Айхер, «Мы с Вальтером Цайшегом начинали как художники… и порвали с искусством по причинам фундаментального характера. Когда мы возвратились с полей боя, ожидалось, что мы продолжим работать на академическом поприще, занимаясь эстетикой ради эстетики, однако это стало невозможным».

В 1950 г. Цайшег получил стипендию, договорился с Сержем Чермаевым об учебе в Иллинойском институте дизайна и уже готов был отправиться в США, как изменения в американском законодательстве сделали поездку невозможной из-за участия в войне на стороне Рейха. Тогда в 1951 г. он по приглашению Макса Билла стал одним из отцов-основателей Ульмской школы дизайна, где ему отводилась важная роль в создании научно-исследовательской базы для освоения промышленного дизайна. Поскольку интересы Цайшега, увлекавшегося свободными геометрическими формами вроде ленты Мебиуса, в том числе природного происхождения, лежали на пересечении дизайна, науки и искусства, внедрявшийся в школе системный подход к конструированию предметов для массового производства, поначалу был близок ему, однако Цайшег все же отказывался сводить проектирование к сугубо научной деятельности. Как следствие этого в начале 1960-х гг. он вернулся к скульптуре и в период с 1963-й по 1965-й гг. создал целый ряд работ из ритмично повторяющихся гипсовых элементов, которые можно было использовать как функциональные и декоративные объекты – поглядите на эту красоту!

P.S. Дополнительные изображения см. в комментариях.

———

At the age of 19, Walter Zeischegg entered Vienna Academy of Fine Arts to study sculpture, but was soon drafted into Wehrmacht. When he returned from WWII, he decided to pursue a career in design. Here’s how this change of heart was explained by his future colleague Otl Aicher: "Walter Zeischegg and I initially worked in the field of art ourselves… and broke away for fundamental reasons. We came home from the war and were now supposed to work on aesthetics for aesthetics' sake at the academy. That was no longer possible”.
 
In 1950, Zeischegg was granted a scholarship and had an agreement with Serge Chermayeff to join Illinois Institute of Design as a student. When he was about to take a trip to the US, the American legislation was amended to disallow former Wehrmacht members from entering the country. In 1951, Zeischegg accepted Max Bill’s invitation and became one of the founding fathers of Ulm School of Design where he would be entrusted with exploring product design as a scientific discipline. Revolving around free forms such as a Möbius strip or shapes inspired by Nature, Zeischegg’s interests lay at the intersection of design, science, and art, hence he initially felt affinity to the systemic approach to design promoted by the school. However, he believed there was more to design than pure science and, in the early 1960s, rediscovered sculpture creating a whole series of geometric artworks that were built of identical plaster elements and could be used as space dividers or decor both indoors and outdoors.

P.S. For more images, check out the comments down below.
 
(photos:  Christiane Wachsmann, Roland Fürst, HfG-Archiv, Looniverse, bawue.museum-digital.de, platform-0.com, moderne-regional.de, Crystal Ma, crystalmasite.wordpress.com)

Mid-Century, More Than

09 июня 2025 21:27

Круизный лайнер, символ и предмет обожания модернистов, повлиявший не только на эстетику, но и на этику эпохи (вспомним Корбюзье с его пиететом к трансатлантическим громадам, подарившим человечеству «свободу от векового, но презренного рабства прошлого»), во времена постмодернизма стал объектом чужеродным и нежеланным, по крайней мере, в таких совершенных в своей законченности местах, как Венеция. В 2015 г. в этом городе состоялась выставка, на которой было представлено 27 фотографий, сделанных выдающимся итальянским фотографом Джанни Беренго Гардином. Мэр города запретил устраивать выставку во Дворце дожей, но это только усилило интерес к ее материалам, и выставка прошла в магазине «Olivetti», автором интерьеров которого был, как известно, Карло Скарпа – очень символично, учитывая, что Гардин в свое время работал с архитектором и в течение пятнадцати лет сотрудничал с компанией «Olivetti».

Хоть и не беспристрастно (все же Гардина многое связывает с Венецией: и корни, и траектория собственной жизни и работы), фотограф в 2012-2014 гг. документировал нашествие кораблей в единственном признаваемом им жанре, жанре репортажной съемки, без фильтров и ретуши и, как и десятилетия до этого, на черно-белую пленку: зная о других видах загрязнения, с которым сопряжен трафик судов в венецианской акватории, Гардин был «особенно озабочен визуальным загрязнением; созерцанием того, как родная Венеция утрачивает привычные пропорции и превращается в игрушку, вроде тех двухбитных клонов в Лас-Вегасе».

P.S. Гардин как-то процитировал своего коллегу по цеху, Фердинандо Шанну, который говорил: «Хорошая фотография не в силах изменить мир, а вот плохая сделает его хуже». В 2021 г. итальянскими властями был введен запрет на заход крупных судов в венецианскую лагуну…

———

The ocean liner, once a symbol of progress and technology revered by many a modernist for its impact on both the aesthetics and ethics of the era (think of Le Corbusier's admiration for giant steamboats that provided a seriously-minded architect with “freedom from an age-long but contemptible enslavement to the past”), suddenly became a nuisance and unwelcome guest in postmodern days, at least in perfectly self-sustaining locations such as Venice. In 2015, Venice hosted an exhibition that displayed twenty-seven photographs by Gianni Berengo Gardin. Originally scheduled to be set up at Palazzo Ducale, the exhibition was banned by Venice’s mayor in a move that only ignited public interest in the exhibits. Ultimately, the exhibition took place in Olivetti’s famous showroom designed by Carlo Scarpa, which was a fitting change of plan considering Gardin’s collaborations with Scarpa and Olivetti, the latter spanning fifteen years.

Hardly impartial because of his family and career connections to Venice, Gardin chronicled the invasion of cruise liners between 2012–2014 in his signature reporting style, without filters or retouching and in black-and-white, just like he had been doing for six decades. Aware of other forms of pollution that the traffic of these vessels caused to the ecosystem of Venice, Gardin was “disturbed above all by the visual pollution; seeing my Venice having its proportions destroyed and being transformed into a toy, into one of those two-bit clones like you find in Las Vegas, unsettled me very deeply".

P.S. Gardin once quoted his colleague Ferdinando Scianna who used to say that “a good photograph does not change the world, but a bad one makes it worse.” In 2021, the Italian authorities imposed a ban on large vessels entering the Venetian lagoon…

(photos: courtesy of Fondazione Forma per la Fotografia)

Mid-Century, More Than

07 июня 2025 21:07

…В годы войны здание Гостиного двора было уничтожено, а после освобождения Петрозаводска в сохранившемся здании бывшего Госбанка обосновалась типография им. Анохина. В 1957 г. оно практически полностью сгорело: типография отправилась искать новое пристанище, а место, где некогда возвышался банк, стало вакантным для реализации новых градостроительных проектов. Например, на этом месте предлагалось построить кинотеатр «Космос», который был спроектирован архитектором Владимиром Антохиным, но не был воплощён в жизнь и считается утраченным. В конечном счёте было принято решение о строительстве «Карелии», но интересно, что архитекторы решили использовать сохранившуюся после пожара часть Госбанка 1930-х гг. и «вмонтировали» в общую архитектурную форму торгового центра одну из стен Госбанка с её большими окнами, которые внимательные жители и гости Петрозаводска могут заметить и сегодня, если подойдут к зданию «Карелия маркет» со стороны заднего фасада, где теперь располагаются служебные входы и зоны погрузки/выгрузки.

———

…During the war, Gostiny Dvor was destroyed, and, when Petrozavodsk was liberated, the surviving State Bank building was repurposed to function as the Anokhin Printing House. In 1957, it was almost completely gutted by fire: the printing house was forced to find a new accommodation making way for new urban development projects on the site where the bank had once stood. At one point, there were plans to build the Kosmos cinema here, designed by Vladimir Antonokhin, but the project was scraped and forgotten. Ultimately, a decision was made to build a department store here, and that’s how Karelia came to be built. What’s noteworthy about this new building is that the architects chose to incorporate a surviving section of the 1930s State Bank into the new structure, embedding one of its walls and its signature large windows into the overall form of the shopping mall. If you take a closer look at the Karelia Market building from the rear façade, where service entrances and loading docks are located, you will certainly spot this remnant of the previous epoch.

(photos here and above: Mikhail Arkhipov aka Fall Airlines, E.A. Shcheglov, E.A. Bleykhman, K.N. Perfilyev, G.Z. Sanko courtesy of National Archive and National Museum of the Republic of Karelia, "Karelia, XX Vek")

Mid-Century, More Than

06 июня 2025 21:01

Одним из отечественных участников выставки ARTDOM, завоевавших наши сердца, стал сочинский бренд «MAGOFCC», уже восемь лет занимающийся изготовлением авторской мебели из ценной древесины родом с Кавказа. В отличие от многих экспонентов, выставочный стенд компании был выкрашен в белый цвет и лишен какого-либо декора, если не считать декором висевшие на стене две разделочные доски, сцепленные «елочкой». Тем сильнее был эффект от выставленных промеж двух белых стен объектов – они восхищали согласием пропорций, тектоники, фактур и выбранных материалов, сложностью замысла и безупречностью исполнения.
 
Мы не могли не разговориться с основателем компании, Олегом, и даже договорились о сотрудничестве, началом которого станет розыгрыш полигонального подноса в традиционной пятничной викторине. Чтобы получить этот подарок, нужно первым ответить на вопрос о том, что вдохновило дизайнера на создание серии предметов, в которую входят ребристые тележка, консоль и передвижная тумба. Только, чур, не гуглить!

———

Today, we’d like to introduce you to MAGOFCC, an eight-year-old furniture-maker based in Sochi, Russia, that became one of the absolute highlights of the ARTDOM exhibition and won us and all of our colleagues over with a handful of truly unique designs they craft of locally-grown wood. Unlike many other contributors, MAGOFCC chose not to decorate their stand at all (unless this set of cutting boards joined in a zigzag style would qualify as décor) – set between two whitewashed walls, the designs became the center of attention and they were pure perfection! None of the parameters such as the sense of proportion, tectonics, textures, joineries, and choice of materials was out of tune and the complexity of the designer’s intent was matched with the flawlessness of the execution.

We certainly interviewed Oleg, MAGOFCC’s founder, about his design journey and agreed to stay in touch. Today, we are happy to offer you a chance to win a polygonal tray by MAGOFCC in our traditional Friday night quiz. All you need to do is be the first to correctly respond, without googling, to the following question in the comments down below. What do you think inspired the designer to create this trolley bar, movable cabinet, and other designs in this saw-like series?

(photos: MCMT, mago-fcc.com)

Mid-Century, More Than

04 июня 2025 21:06

Динамику венского модернизма можно проследить на примере творчества еще одной семьи, в которой тоже насчитывается несколько Карлов. Последний из них, наш современник, известен своей коллекционной деятельностью и созданием галереи, занимающейся распространением изделий своих предков, но мы сегодня поговорим о первом из них, Карле Хагенауэре (1872-1928), с которого и началась история этого семейного предприятия. Карл (Первый) начал свой творческий путь с работы подмастерьем на венской фабрике «Würbel & Czokally», которая занималась изготовлением изделий из серебра. Там он постигал классические приемы формообразования, изучая декоративно-прикладное искусство эпохи Возрождения. После этого он перебрался в Прессбург (Братиславу), где поступил на службу к местному ювелиру Саму Бернауэру, а затем решил посвятить себя созданию «венской бронзы» и в 1898 г. основал собственную мастерскую.

Вскоре Хагенауэр переместил свою мастерскую в центр Вены и продолжил выпускать классическую «венскую бронзу» по собственным эскизам и моделям старинных мастеров, следуя канонам античности и Ренессанса, а с ростом влияния Венского сецессиона обратился к этому новому стилю и стал сотрудничать с такими деятелями, как Йозеф Хоффманн и Отто Прутшер. Поначалу дело шло хорошо, и изделия Хагенауэра демонстрировались на многих выставках, а сам автор удостаивался разных наград, но к окончанию Первой Мировой войны спрос на продукцию мастерской упал, и работы у художника стало совсем мало. Тогда на сцену вышел Карл (Второй), сын Хагенаэура, о котором мы поговорим в следующий раз, а пока предлагаем вам рассмотреть ранние работы этой семейной мастерской.

Продолжение следует…

———

The evolution of Viennese modernism can be traced through the collective oeuvre of another Austrian family that also had a few Karls just like the Aubocks. The last of them, who is our contemporary, is known for collecting his ancestors’ designs and establishing a gallery that promotes those while the first of them, Carl Hagenauer (1872–1928), was at the forefront of this family business. Carl Hagenauer (the First) began his journey as an apprentice at a Viennese silverware factory called Würbel & Czokally, where he received classical training and studied decorative arts of the Renaissance. Later, Carl moved to Pressburg (Bratislava), where he apprenticed with the local goldsmith Samu Bernauer before pursuing a career in Vienna bronzes and founding his own workshop in 1898.

Soon, Hagenauer relocated his workshop to the center of Vienna and continued producing classical Vienna bronzeware based on his own designs and recasting old models in keeping with the artistic idioms of antiquity and the Renaissance. As the influence of the Vienna Secession grew, he embraced this new style and began cooperating with prominent secessionists such as Josef Hoffmann and Otto Prutscher. Initially, his business thrived and Hagenauer's works were featured at several exhibitions and earned him multiple awards. However, by the end of World War I, demand for his products declined and commissions became scarce. It was then that Karl, Hagenauer’s son, stepped onto the scene to lead the factory towards modernism. Karl the Second will be the subject of our next chapter. In the meantime, we are inviting you to explore these early works of this family workshop.

(photos: blog.mak.at, mutualart.com, imkinsky.com, sammlung.mak.at)

Mid-Century, More Than

02 июня 2025 21:42

Было бы неверно полагать, что создание реплик известных изделий – феномен недавних десятилетий. Нечистоплотные производители всегда копировали продукцию более известных брендов: стулья компании «Тонет» - один из наиболее известных примеров плагиата за последние сто лет. Аналогичная участь постигла и – как вы можете наблюдать повсеместно – продолжает постигать и стулья Имзов, правда, не те из них, которые массово копируют сейчас.

Дать отпор подделкам компания «Herman Miller» решила в 1957 г. Для этого бюро Имзов подготовило плакат «Остерегайтесь подделок!», автором которого была начинающая дизайнер Дебора Суссман, работавшая в те годы с Имзами. Символично, что этот постер был размещен на обороте декабрьского номера журнала «Arts & Architecture» за 1963 г., словно призывая читателей вступить в новый, 1964-й год, без подделок. Ну, а мы, известные борцы с репликами, размещаем это изображение в начале новой рабочей недели!

———

It would be plain wrong to assume that replicas of famous designs are a phenomenon that has been around in recent years only. Shady manufacturers have always copied the products of more successful and renowned brands: Thonet chairs are one of the most well-known examples of plagiarism in the last hundred years. At some point, a similar fate befell (and continues to befall, as everyone can attest to these days) the Eames chairs, albeit not the ones that are widely copied today.

In 1957, Herman Miller decided to fight back against counterfeits. For this purpose, the Eames Office came up with a “Beware of Imitations” poster, which was designed Deborah Sussman, who was just starting here design career the Eameses at the time. Symbolically, this poster was published on the back cover of the December 1963 issue of the Arts & Architecture magazine, as if prompting the readership to start the new year, 1964, without fakes. Replicas are something we genuinely condemn, so it’s only natural that we are publishing this poster at the start of a new week.

(photos: Arts & Architecture, December 1963, eames.com, thehenryford.org)

Mid-Century, More Than

01 июня 2025 19:47

В сегодняшнем дайджесте — только новые и пока небольшие каналы. Но уже очень интересные:

🌸 Основатель мебельного бренда Yaratam Пётр Сафиуллин ведёт канал «Лучший стул страны» — и он не только про дизайн. Вот, например, интересная попытка соединить Льва Толстого с Бьорк.

🌸 Фотограф Павел Огородников, три года проживший в Тбилиси и водивший там экскурсии по заброшкам, теперь снова с нами и ведёт канал «Московский вайб». Один из последних постов — история о том, как в юности он лазил на звезду высотки на Кудринской.

🌸 «Баугауз» — не новый, но возрождённый канал. Некоторое время назад его админ Дарья Сорокина лишилась всех подписчиков и теперь восстанавливает утраченное. На этой неделе у неё вышел пост про торфолеум, с которым экспериментировали в начале ХХ века.

🌸 Архитектор Елена Дроботова недавно завела канал DD, где показывает дизайнерскую кухню. Иногда — буквально, но круг интересов у Лены широкий, и и канал намечается тоже о разном.

🌸 Мы наконец-то уговорили Маргариту Морозову сделать канал. Рита в дизайнерском мире известна как суперпиарщица и человек, успевающий на все бесчисленные выставки, открытия и прочие мероприятия. На этой неделе она побывала на ДАЧЕ.У.ДАЧИ и рассказывает, что это такое.

Если вы тоже подумываете завести канал, но пока не разобрались, с чего начать, то у меня есть об этом целая лекция, которую я читала на нашей онлайн-конференции «Всё, что надо знать дизайнеру в 2025 году». Запись мероприятия можно приобрести вот тут.

Mid-Century, More Than

30 мая 2025 21:10

История мебельного дизайна знает немало предметов, известных по имени владельца, а не создателя. Сегодня покажем вам одно изделие из кабинета Зигмунда Фрейда, только это не знаменитая кушетка, как вы могли подумать, а рабочее кресло, известное теперь как «кресло Фрейда», хотя его автором был австрийский архитектор Феликс Аугенфельд, работавший над этим проектом вместе со своим тогдашним партнером Карлом Хофманном. Это кресло было изготовлено в единственном экземпляре в 1926 (или 1930?) году и оставалось в кабинете Фрейда до его смерти: ученому посчастливилось вывезти кресло вместе с остальной обстановкой дома, когда семья бежала из Вены в Лондон в 1938 г., и теперь оно хранится в доме-музее Фрейда.

Современный фотограф Тереза Зеленкова так описывает свои впечатления от посещения кабинета Фрейда в музее: «Возможно, это кресло, запечатлевшее в себе необычную привычку … Фрейда, становится своего рода суррогатом ученого. Из всех деталей обстановки это кресло - своими эксцентричными антропоморфными формами - больше всего создает ощущение вечного присутствия Фрейда в кабинете».

Хоть на первый взгляд может показаться, что это изделие не имеет ничего общего с функционализмом, набиравшим силу в те годы, в действительности его форма была ответом на предельно конкретную задачу, поставленную дочерью Фрейда перед архитекторами. На правах пятничной викторины предлагаем желающим отгадать, какое пожелание клиента таким образом удовлетворил дуэт Аугенфельда и Хофманна?

———

The history of furniture-making knows quite a few pieces that bear the names of their owners rather than their creators. Today, we are inviting you to take a peek into the study of Sigmund Freud, albeit not to talk about his famous couch as you may have thought. What we are featuring in this note is Freud’s office chair that have come to be known as the Freud Chair even though it was designed by Austrian architect Felix Augenfeld in collaboration with his then-partner Karl Hoffman. Only one copy of this chair was ever made in 1926 (or in 1930) to remain in Freud’s home office until his death. When fleeing Vienna in 1938, Freud succeeded in bringing the chair along with the rest of his home furnishings to his new home in London, and the chair is part of the Freud Museum now.

Here’s how Teresa Zelenkova, a contemporary photographer, described her impressions of visiting Freud's studies a few years ago, "... it is possible that as such this chair, being a kind of an imprint of Freud’s unique …, becomes almost a surrogate for Freud himself. With its bizarre, human-like form, this chair more than anything else in this room haunts the study with Freud’s eternal presence…"

Even though this piece may seem to have nothing to do functionalism, which was gaining momentum at the time, its shape was a direct solution to the design challenge Freud’s daughter had approached the architects for. As it’s time for our traditional Friday night quiz, do you think you can guess what specifications the client had in mind when commissioning Augenfeld and Hofmann to design a chair for her father?

(photos: Tereza Zelenkova via terezazelenkova.com, phaidon.com, Freud Museum London, photography by Ardon Bar Hama via anothermag.com, Jonathan Olivares via theguardian.com, Robert Longo via karlundfaber.de, londonartroundup.com, adainteriors.co.uk, brianprather.com, Emiliano Ponzi via ad-magazine.de)