2506
Канал ведёт @s0me0ne. Отчёты о путешествиях: https://ksushik.com/travel РЕКЛАМУ НЕ ПРОДАЮ И НЕ ПОКУПАЮ
Истрия – наш любимый регион Хорватии. С неё началось наше знакомство со страной, как и вообще наше первое серьёзное автопутешествие, и с тех пор мы возвращались туда много-много раз, чтобы исследовать новые места и посетить особенно понравившиеся старые. Туда мы готовы возвращаться бесконечно.
Но если спросить нас, где мы впервые купались в Хорватии на море, мы оба не задумываясь вспоминаем микроскопическое село Било в Далмации, между Гребаштицей и Примоштеном. Подождите, но мы же до этого были в Ровине, а он тоже на море… Что-то тут не клеится.
Становясь всё более и более местными, мы каким-то образом впитали из воздуха знание о том, что Истрия – это такое место, куда с целью морского отдыха едут только иностранные туристы, и у нас самих уже давным-давно не возникает желание поехать на Истрию именно чтобы поплавать в море. Хорват поедет на Истрию с целью купания в море в очень ограниченном количестве случаев – если он случайно купил апартамент на Истрии, и сейчас нет туристов; если у него родственники на Истрии; если он сам родился и вырос на Истрии. Во всех остальных случаях едут в Далмацию, в идеале – на острова, но если бюджет ограничен, то и контитент сойдёт. Острова Кварнера – это в каком-то смысле серая зона, чтобы поехать на море туда хорвату нужны веские причины, но это, в отличие от Истрии, не возбраняется.
Чтобы подтвердить это спонтанно возникшее знание, я опросил некоторое количество местных из разных частей страны. Все они единодушны: если хорват едет отдыхать на море на Истрию, то что-то тут не так. Никто не едет на море на Истрию. При этом хорваты, как и мы, очень любят Истрию, в смысле посмотреть, поесть, попутешествовать, но на море – ни-ни.
Причём они не то чтобы даже могут связно объяснить, почему так. Обычно говорят, что побережье очень неудобное, каменное, а в Далмации есть галька и песок. Но на Истрии, надо сказать, тоже есть галька разного калибра, пусть её и посложнее найти. А такие места, как Каменяк, как нам раньше казалось, так и вообще предназначены для купания. Но мы поймали себя на том, что, как ни удивительно, купались там ровно один раз. А в остальное время, как и хорваты, осматривали красоты заповедника и отдыхали на берегу.
Что вы думаете обо всём этом? Есть ли у вас знакомые хорваты, которые едут на Истрию именно в формате морского отдыха, и если да – почему они её выбирают?
У меня сегодня настроение побыть Нострадамусом и напредсказывать всякого. Ну, типа, Земля налетит на небесную ось, и вот это вот всё. Запомните этот твит, короче. Если что, всё это индуцировано из разговоров с местными и из парсинга местных настроений в Реддите и на других коллективных площадках.
Туристический сезон 2024 в Хорватии проходит хорошо, фиксируется рост по отношению к прошлому году, несмотря на то, что абсолютно все, кто близок к туризму, обратили внимание на важное изменение – в этом году значительно меньше немцев, которые уже много лет составляют туристическое большинство в Хорватии (больше 25% ночёвок в течение сезона обычно забронировано ими). Кто-то считает, что в этом виноват футбольный чемпионат, который в этом году проходил в Германии (но это всего ничего по продолжительности!) но более глубокая возможная причина – экономическая. Энергетический кризис в Германии я в этом году ощутил на себе, когда заправлялся бензином по 2,75€/л. Смотришь на счётчик колонки и ощущаешь, что беднеешь. Немцы, видимо, тоже ощущают, и экономят на отдыхе.
Растёт недовольство местных. Австрийцы и немцы, приезжающие в Хорватию, чтобы отдохнуть от орднунга, думаю, что тут можно вообще всё. Австриец покупает лодку, и просто устанавливает в море свой буй, чтобы её парковать, не спросив ни у кого разрешения и ничего за это не заплатив. Местные смотрят на это и говорят «попробовал бы он так у себя в Австрии». Иностранцы покупают всякую недвижимость и движимость, и распоряжаются ей так, будто никаких законов не существует, но хорваты готовы такое принять только для «наших», а для иностранцев — извините, должны быть отдельные правила.
Некоторые хорватские рестораны, много лет боровшиеся за мишленовские звёзды, теперь добровольно отказываются от них. Они не хотят постоянно быть под давлением, которое создаёт статус звёздного мишленовского ресторана. Шефам не нравится, что контингент их ресторанов становится на 100% туристическим. Местные, «наши», просто не ходят в такие рестораны – и даже не из-за цен, а из-за того, что ресторан, из которого ты выходишь голодным, балканцам не интересен.
С обратной стороны этой медали, хорваты, традиционно занятые в туристическом бизнесе, жалуются, что в нынешнем сезоне произошёл обвал зарплат. То, за что в прошлом сезоне платили 1200€, в этом сезоне стоит 800€ – потому что если ты не захочешь делать это за эти деньги, это сделают вместо тебя непальцы и бангладешцы. Местные к этому привычные, они плюют на пол и уезжают в Ирландию. Но качество сервиса от этого ни фига не улучшается, а скорее наоборот.
Вместе с тем, цены на побережье Хорватии уже местами превышают цены на Лазурном побережье Франции. Реально, цены на жильё и аренду лодок на Крке соответствуют таковым в Ницце, я уж не говорю про Далмацию.
Всё это в совокупности создаёт у меня ощущение того, что огромнейший пузырь под названием «хорватский туризм» надулся до своего теоретического максимума, трещит по швам, и готов лопнуть в любой момент. Если это произойдёт, мы станем, к сожалению, свидетелями глубокого экономического кризиса, падения цен на недвижимость (это-то для нас скорее хорошо), роста уровня безработицы, и всего вот этого вот.
Правительство пытается вырулить из этой ситуации, принимая закон, который позволит органам местного самоуправления производить тонкую настройку туристического потока на данной территории. Теперь община сможет, например, решить, что в таком-то городе можно сдавать всего 120 туристических апартаментов, но все они должны быть пятизвёздочными и на первой линии у моря – позиционируя себя, таким образом, как элитный курорт. Или наоборот сможет сказать, что можно сдавать любую халупу – и сделать себя курортом эконом-класса.
Но помогут ли эти очень запоздалые меры отсрочить разрыв пузыря – это большой вопрос. У местного правительства редко когда получается вырулить, чаще разбиваются на поворотах. И если я прав, нас ждёт большой экономический спад.
Вот только когда – в следующем году, или через пятьдесят лет – этого я вам не скажу. Это как повезёт.
Вчера сидели на балконе, глядя на неспокойное море после заката, и занимались арифметикой. В Хорватии 1246 островов (кстати, из них всего 67 населены, а населённым остров считается даже если там есть один маяк, на котором живёт один смотритель; островов с населением больше 100 человек примерно штук 30). Мы пытались посчитать, на скольких мы побывали. Договорились, что «побывали» — это «ступили ногой на сушу», при этом не разделяли обитаемые и необитаемые. Получилось так: Крк, Црес, Лошинь, Иловик, Велики Плавник, Голи оток, Раб, Св. Юрай, Паг, Хвар, Шолта, Корчула, Мулич, Чиово, Дуги оток, и в этой поездке ещё добавился Првич (фотки после поста), формально необитаемый, хотя жители Башки с Крка пасут там овец, а сам остров — орнитологический заповедник. Очень интересен его береговой рельеф из скал, обрывающихся в море; в одной из этих скал мы увидели человеческую фигуру (см. апофения).
Итого мы посетили 16 островов. То есть за восемь лет жизни в Хорватии мы посетили ≈1,3% островов. Примерно два острова в год. Такими темпами нам нужно ещё около 600 лет, чтобы посетить их все. Не то чтоб мы к этому стремились, но эта арифметика даёт некоторое представление о масштабах в контексте реальной жизни.
И тут уж ничего не остаётся, кроме как выбрать важнейшее. Мой шортлист — Брач, Муртер, Млет, Вис, Силба, Палагружа.
А вы какие острова хотите посетить? И, что немаловажно, почему?
Но на Крке немало и других пляжей — в том числе и таких, которые и не найдёшь, если не знаешь, что они там есть. Или таких, которые запрещено называть приватными, но которые, тем не менее, предлагают максимально доступный для Хорватии уровень приватности.
Читать полностью…
Пляж в Башке считается одним из самых красивых на Адриатике. Издалека — действительно так и есть. Горы, море, зелень, голубой флаг, вот это вот всё.
Читать полностью…
Снова на Крке. Почему? Стареем? Ну, с физиологической точки зрения этот процесс отрицать довольно сложно, но всё же дело не в этом. Мне кажется, виновата интеграция. Апдейт культурного кода накатывается постепенно, но неумолимо.
Раньше мы представить себе не могли, что можно в январе запланировать отпуск в июле, да ещё и в том месте, где уже были два раза. Никогда не знаешь, что будет завтра, какое тут планирование на полгода вперёд?
Сейчас на это, как одна тектоническая плита на другую, наползает другая ментальность. Ты хочешь отдохнуть, и едешь в место, где тебе уже было хорошо отдыхать. Может, там будет что-то по-другому? Нет, не будет. Ничего не изменится. Не может измениться. Ничего никогда не меняется. Уж во всяком случае, не на Крке.
Но, так как полного замещения ещё не произошло, до него всё ещё долго, наша ментальность сейчас представляет собой очень странную и нам самим не всегда понятную смесь из YOLO постсоветского человека и неподвижной инертности хорвата, вросшего корнями в родную землю. Мы можем весь год мотаться по Европе, как угорелые, и по работе, и просто так, но отдых — только в Хорватии, и запланирован за полгода. Перемены? Да кто они, чёрт побери, такие, эти ваши перемены? Они сейчас здесь с нами, в этой комнате?
Тем не менее, несмотря на то, что за этими переменами в себе очень интересно наблюдать и анализировать их, мы всё-таки хотим здесь кое-что сломать. Мы ведь из-за этого почти перестали путешествовать по самой Хорватии. Да, мы и так были в гораздо бо́льшем количестве мест Хорватии, чем большинство хорватов, но всё равно, столько ещё не исследованного. Так что в планах на будущее — научиться не только наблюдать в себе этот постепенно смещающийся баланс парадигм, но и управлять им. Когда надо, выключать хорвата и включать исследователя.
Посмотрим, что из этого получится.
Раньше-то, в былые времена, как было? Садились в машину ночью и делали конец Раменское-Краков без остановки вообще, только заправиться пару раз. 20 часов с учётом границы, если повезёт. Получали удовольствие? Ну, такое же, как когда в горы ходишь. Всё болит, ноги в кровь, но кайф. Вот тут такой же кайф был.
Потом, через годы, переосмысливаешь всё это. С одной стороны, больше возможностей становится, больше свободного времени, с другой – уже и не хочешь так пулять, как в молодости. Там, где раньше фигачил нон-стоп, как угорелый, остановишься на ночёвку, а то и на две. Хорошо, когда через Италию или там Францию надо ехать. Плохо, когда через Германию. Хуже не придумаешь, чем когда через Германию.
На одну ночёвку лучше отель. Не любим их, но для одной ночи – приемлемый компромисс. Нужна парковка, машина забита под завязку, а любая страна ЕС, которую мы проезжаем, по определению опаснее Хорватии. Нигде нет проблем с парковкой в отелях, кроме Германии.
Есть парковка? Есть. Зарезервируете место? Нет. Не можем. У нас социализм, кто первый встал, того и тапки. Мест на парковке меньше, чем номеров. Если что, парковаться на улице и спать в машине, потому что паранойя.
Находится отельчик, готовый гарантировать парковку. Общаемся в букинге на английском, всё подтверждают. Приезжаем. Видят загребские номера – dobar dan, dobrodošli! Нет, хозяйка не особо говорит на хорватском, у неё мама хорватка, сама она язык знает обрывочно. Но – наши, а значит, сервис за пределами социалистической парадигмы.
Едем назад – та же проблема. Номера есть, парковку ищите сами. Находим отель где-то в глухой промзоне под Регенсбургом, оттуда обещают зарезервировать парковку, просят только позвонить за час.
Едем по пробкам и ремонтам вместе с толпой немцев, которые намылились в Хорватию на отдых. То гонишь 180, то стоишь 40, выматывает. Наконец, почти на месте. За час звоним. Dobar dan, kako ste, увидела знакомый телефонный префикс. Боснийка, язык не прям вот родной, по-немецки говорит лучше, родилась уже в Германии, тем не менее, рада пообщаться «на нашем». Говорит, что собирается в Опатию отдыхать, ну не в Германии же, в самом деле. И завтрак в отеле, надо сказать, не немецкий, а боснийский, с душой, и с выходом за разумные пределы возможностей употребления утренней пищи отдельно взятым человеческим существом.
Выезжаем из отеля, в дверях номера случайно сталкиваемся с горничной, sorry-sorry. Грузим вещи в багажник, она видит наши номера – jeste li vi iz Zagreba? Ja sam iz Koprivnice, podravkinja sam. Не была на родине много лет, просит передать привет.
Вот так вот. Мы при поиске отелей на букинге ставим фильтр по рейтингу 9+, и попадают в этот фильтр в основном наши, балканцы. Хотите хороший сервис в Германии – ищите наших. А хотите хороший сервис у нас — ищите немцев. Или там словенцев. Не знаю, почему это так работает. Круговорот сервиса в природе.
Что вы знаете об интернациональной кухне? Когда купленная к Новому году банка икры завалялась в холодильнике и была обнаружена за пару дней до окончания срока годности, и пришлось срочно придумывать комбинацию из сараевских сомунов, немецкой икры, ирландского сливочного масла и хорватских яиц японских перепёлок под аккомпанемент итальянского Грекетто. Очень непривычные бутерброды с икрой, надо сказать. Но вкусные.
Расскажите про свой опыт совмещения нестандартных продуктов/кухонь/чего-нибудь такого, а?
Захотелось пофилософствовать на тему чистоты.
В последние годы существования СССР, и в первое десятилетие после его распада, говорить о чистоте не приходилось. Знаменитый кофейный напиток в школах, половником в гранёные стаканы, которые едва споласкивались между наливами; больницы с мышами, отваливающейся штукатуркой, и многоразовым использованием одноразовых шприцев; и не буду упоминать продовольственные склады, с которыми я немного соприкасался в то время – не хочется вспоминать. Я не знаю, может, уроженцам Москвы покажется, что я какие-то ужасы рассказываю, но у нас в провинции всё это было в полный рост.
Мне представляется, что именно из-за этой сломанной парадигмы так сильно́ было наше желание чистоты, когда жизнь стала налаживаться. Чистота, и даже не чистота, а стерильность, стала синонимом успешности. Если ты мог позволить себе посещать заведения общепита, где готовят в перчатках и непрерывно моют пол, если ты ходил к стоматологу, который приближался тебе только в комбинезоне химзащиты, если в посещаемых тобой магазинах непрерывно пахло хлоркой – ты был успешен. Дальше, когда классовое расслоение прошло пик и перешло к коррекции, различия стали не такими разительными, но всё равно, шаурма, приготовленная в печатках, была дороже шаурмы, приготовленной без перчаток.
И где-то параллельно этому существовала Европа. Никто толком не представлял, что это такое, но те немногие, кто сумел побывать там, когда делились впечатлениями, непременно употребляли эпитет «чисто». Европа – это было такое место, где сыто, красиво и чисто, не то что здесь.
Дорвавшись до тела Европы, мы были озадачены. В Европе продавцы мороженого брали у тебя деньги, и теми же руками, без перчаток, давали тебе мороженое – в вафельном рожке, с которым ты должен был соприкасаться своим ртом! В Европе стоматолог мог почесать голову рукой в перчатке, и не бежал после этого менять всю одежду. В европейском магазине продавщица, уронив помидор на пол, поднимала его и отправляла обратно в лоток, а не на немедленное уничтожение. Это разрушало тот искусственный образ вездесущей стерильности, который мы сами себе выстроили в мозгу на основе антитезы «Европа – не СССР, значит, там не грязно, а чисто». Просто само понятие «чисто» было очень извращено в нашем восприятии.
Много позже, став сначала опытными путешественниками по Европе, а потом и её жителями, мы поняли, насколько этот пофигистичный подход прагматичнее и естественнее. Французские дети тащат в рот всё, что плохо лежит, и никто им это не запрещает. Немецкая бабушка, обнаружив в супе муху, достаёт её двумя пальцами, выбрасывает, и ест дальше. И когда Ксюшу оперировали, я сидел в операционной – в обычной одежде и без бахилл. И все мы до сих пор живы – и Ксюша, и я, и врач.
Знаете, в какой стране Европы 96% людей (это максимальный показатель в Европе) моют руки после посещения туалета? Если не знаете, то ни за что не догадаетесь. Это Босния и Герцоговина. В благополучных странах этот процент варьируется от 50% (Нидерланды) до 78% (Швеция).
А каково ваше отношение к чистоте? Как вы оцениваете уровень чистоты там, где вы живёте? Является ли это для вас проблемой? Хотели бы, чтобы было иначе? Ну и для сильных духом – рефлексия: это объективные претензии, или предикаты в вашем мозгу не дают вам расслабиться? Давайте круглый стол, очень интересно.
Мы, социофобы, понятное дело, почти не бываем на концертах. В последний раз, помнится, сознательно пошли в 2008 году, когда в московский клуб “Точка” приезжал Tiamat. Ну просто потому что когда боги спускаются с небес, смертные не задают вопросов, смертные идут возносить молитвы, социофобия там или что – это уже дело десятое в тот момент.
Потом ещё были 2Cellos, но это не совсем считается. Мы только-только переехали в Загреб и были под впечатлением, а тут они давали открытый концерт на Томиславце, и мы пошли посмотреть. Это было очень круто в начале, но минут через сорок мы стали задыхаться от толпы, и хотели уйти, но это было почти невозможно, вся площадь и все окрестные улицы были набиты народом как банка с сардинами, и я до сих пор не понимаю, как мы оттуда выбрались, но у меня осталось ощущение, что я мог там просто окочуриться от количества народа.
И тут гуляем мы по знакомым местам, и вдруг я вижу афишу традиционного ежегодного фестиваля Brundanje, который организует пивоварня Медведград на свой день рождения. Вроде, ничего такого, но тут они пишут, что в этом году у них тридцатилетие, и по этому поводу фронтменом приглашён Горан Баре.
И я прям крепко задумался. Сразу скажу, я всё ещё не решил точно, иду или не иду, но мысль засела. Горан Баре – это хорватский Курт Кобейн, с той разницей, что бессмертный совершенно. Ни наркота его не берёт, ни бухло. Совершенно легендарный чел, который ничуть не изменил себе, несмотря на возраст. Так-то из эпохальных ребят можно и на самого Желько Бебека сходить, казалось бы, но по факту – а чего там от того Бебека осталось. Разве что по ресторанам не поёт. Давеча вон у нас в Светой Неделе на местечковом празднике выступал, так я даже не почесался туда пойти. Я лучше запомню Бебека великим, под крылом Бреговича. Другое дело Баре – великим и непонятным был, великим и непонятным остался. Идти или не идти?
Весь в раздумьях, я, то ли чтоб меня уговорили, то ли чтоб отговорили, стал об этом общаться с людьми, и, собственно, ради чего я и пишу этот пост – один мой знакомый из Задра рассказал совершенно эпическую историю.
Я знал, что он любитель вот этого всего, и спросил, если бы к тебе в Задар приехал Баре, ты бы пошёл? И он говорит, нет, я бы не пошёл. Но не потому что не люблю Баре. А потому что я был на самом эпичном его концерте во всей истории группы, и не хочу портить впечатление.
Во время войны Задар попал в двухлетнюю осаду, сопровождавшуюся бомбардировками. Понятно, что организовывать развлекательные мероприятия в такое время было несподручно, и о концертах говорить не приходилось.
И вот, в короткий период одного из соглашений о прекращении огня, в городе прошёл слух, что приезжает Горан Баре и группа Majke. Жители не удивились, Баре достаточно ебанутый для этого, и, само собой, концерт собрал немало зрителей.
Группа играла минут сорок, после чего на месте проведения концерта появилась полиция. Оказывается, Баре просто приехал с концертом, ни с кем ничего не согласовав, и полиция заявила, типа, “выметайтесь отсюда, у нас тут вообще-то военное время, не до концертов”. В ответ на это Баре сделал то, что, в принципе, и можно было от него ожидать – открыл банку пива, отхлебнул глоток, и метнул остальное в сторону полиции.
Начался замес. Посетители мероприятия были людьми, в большинстве своём, молодыми и горячими, и полиция стала очень быстро сдавать позиции. Тогда она сделала подлый ход: зашла с фланга к сцене, и то ли конфисковала, то ли украла инструменты, после чего ретировалась.
Но Баре это не смутило. Он поднялся на сцену, и продолжил концерт акапелло, в сопровождении одних ударных, которые, в связи с объёмностью, конфисковать не удалось.
Нет, всё-таки думаю, что воздержусь от похода на Brundanje. Потому что если воспоминания о концерте не такие – то зачем они вообще?
P.S. Записи того концерта, насколько я знаю, не существует. Так что вот вам другой, в мирное время.
Затевая затяжную позиционную войну с бюрократической системой, ты не можешь надеяться выиграть вчистую. Ты рассчитываешь в итоге выйти победителем, но понимаешь, что у тебя будут сражения выигранные, и сражения проигранные. Иногда приходится проигрывать и крупные сражения. Это обидно, это больно, но ты должен найти в себе силы не отступить, а подняться и продолжать борьбу.
На заре создания этого канала я упоминал, что наши основания для пребывания в Хорватии иногда были высосаны из пальца, а иногда – из неоднозначных трактовок закона, и отказывался раскрывать их, чтобы другие не вздумали идти по нашему пути, потому что не хотел, чтобы кто-то пострадал, пытаясь повторить наши сомнительные подвиги. Сейчас многое изменилось, и я начну очень постепенно рассказывать эту историю.
В декабре 2016 года мы приехали с одобренными ВНЖ по основанию “иные цели”. В то время в русскоязычном и англоязычном интернетах отсутствовала вообще какая-либо информация о ВНЖ Хорватии за пределами учёбы, бизнеса, и воссоединения с гражданином РХ, и ни один человек не мог мне дать ни одного совета даже за деньги, а те, которые соглашались на консультацию, говорили, что мой план абсолютно безнадёжен. Я читал хорватские законы, тогда ещё не переведённые на английский, делал выводы, и собирал документы. Одобрение ВНЖ “в иных целях” было первым выигранным сражением, и одним из самых важных.
В то время этот вид ВНЖ не входил в список оснований, исключаемых из срока, необходимого для получения ПМЖ. Но он вошёл в этот список в 2020 году, что вызвало логичный вопрос об обратной силе закона. Имею ли я право зачесть этот год в ПМЖ, если в течение этого года я имел право зачесть его в ПМЖ? И в середине 2022 года я решился на эксперимент. Я подал заявление на ПМЖ как ни в чём не бывало, будто так и надо. Мой расчёт был таким: если в течение этого полугода мне откажут, то я почти сразу подамся заново, уже без учёта этого года. Типа, просто эксперимент, который в лучшем случае позволит получить ПМЖ чуть быстрее, а в худшем – выльется в небольшие денежные затраты типа пересдачи языкового экзамена.
Чего я не учёл – так это того, что система меняет правила на ходу, никого об этом не предупреждая. Моё заявление рассматривалось более полутора лет.
К моменту получения решения я уже знал, что это будет отказ. Некоторые косвенные признаки на это намекали, как и моя вялая переписка с MUPом под конец этого срока.
И вот, недавно я таки получил эту сомнительную ачивку – решение об отказе в ПМЖ с формулировкой “на момент подачи заявления не соблюдены условия по сроку пребывания на территории РХ”. Это, помимо всего прочего, важный сигнал для всех номадов: если когда-то в закон включат пункт о том, что номадство не идёт в ПМЖ, то вам его не зачтут, если вы к тому времени не успели подать заявление на ПМЖ.
Система меня переиграла, выиграв почти год времени в свою пользу. Но главное – не падать духом и не сдаваться. Сейчас я перегруппируюсь и иду в новый бой, заготовив кое-какое экспериментальное оружие. Посмотрим, выстрелит или нет.
Условия меняются, и мы должны меняться вместе с ними. Адаптироваться, эволюционировать, становиться лучше, умнее, сильнее, и в конце концов – победить. No pasarán!
Давайте чуток продолжу про #exyu, на сей раз – про один из югославских хитов “Bacila je sve niz rijeku”.
Песня многим из нас известна в исполнении Crvena Jabuka, она закрывала расширенное издание альбома 1991 года, и помним мы её именно в исполнении Дражена Жерича. Но интересно то, что на самом деле песня старше, чем сама Crvena Jabuka. Её текст знаменитый Кемаль Монтено написал в 1975 году для Даворина Поповича, фронтмена тогда ещё не слишком известной группы Indexi, и он отражает личную трагедию Поповича.
В начале семидесятых у Поповича была большая любовь. И всё было настолько серьёзно, что большая любовь была уже глубоко беременна, и дело уверенно двигалось к свадьбе. Но что-то пошло совсем не так, и большая любовь, никому ничего не сказав и не объяснив, сделала аборт и улетела в Америку. То есть прям вот реально не коммуницируя эти действия ни с кем. Для консервативного Сараева в семидесятые это был, мягко говоря, шок.
Попович, при поддержке друзей, не в последнюю очередь – Монтено, справился с этим, и продолжил карьеру. Много лет спустя, уже будучи безобразно знаменитыми, Indexi давали концерт в Швеции. И в какой-то момент Поповичу показалось, что в зале он увидел её – свою большую любовь. Он бросил микрофон посреди песни, спрыгнул со сцены в зал, и, расталкивая зрителей локтями, пытался её найти. Не нашёл. История закончилась ничем.
Под клипом Crvena Jabuka на эту песню кто-то оставил комментарий на английском: “Я не понимаю ни слова, но уверен, что это песня о разбитом сердце”.
Клип Crvena Jabuka: https://www.youtube.com/watch?v=zDuHZaUwlUk
Оригинал Indexi: https://www.youtube.com/watch?v=RY4JSwNOstw
Двигаемся на юг. В Умбрии нас встречает самая, наверное, разговорчивая хозяйка жилья за всё время наших путешествий. Это серьёзное испытание для моего итальянского, и, надо сказать, я понял вообще всё, иногда теряя лишь незначительные детали, по поводу чего очень горд.
Она много где бывала. Бывала в Хорватии, в Дубровнике, ещё до того, как он стал неподъёмным по деньгам и непролазным по толпам. Очень ей понравилось, и по сей день, говорит, итальянцы, даже те, которые сами живут на Адриатике, ездят на другой её берег, в Хорватию, потому что там – самое красивое море. И в России бывала, в рамках тура по Балтийскому морю, посещала тогда Литву, Латвию, Эстонию, ну и в Санкт-Петербург заглянула. Говорит, что когда плывёшь к Питеру со стороны залива, видишь однообразные серые многоэтажки, которые почему-то напомнили ей Чернобыль, и всё это оставляет очень гнетущее впечатление, но сам город, когда доберёшься до центра – чудесный, величественный, очень красивый, в общем, нахваливала его всеми способами. Нам сложно судить, мы никогда не были в Питере. В результате наше заселение заняло минут сорок, но было очень интересным.
В нашей деревне есть две пиццерии, одна булошная, одна кондитерская, и один китайский магазин, который представляет собой целый AliExpress на площади примерно 80 кв.м. Там есть вообще всё, не надо ничего заказывать из Китая и ждать три месяца.
Посмотрим, куда нас ещё занесёт.
Снова пришлось пару раз прокатиться на такси. Оба раза попадались женщины, оба раза хорватки, оба раза на механике.
Мне вообще всегда жалко водителя, когда он на механике. Смотрю, как он ручку эту бессмысленную дёргает, и сердце кровью обливается. Зачем всё это? XXI век. Космическому зонду Voyager-1 давеча прошивку починили на расстоянии 24 миллиарда километров от Земли. А они ручку дёргают. В левом повороте большого радиуса, с Бранимирова на Држича, надо два раза успеть передачу переключить. Ну да ладно, их выбор. Я не о машинах, я о водителях.
Первая молчаливая была, и довольно резкая по стилю. На светофорах ещё успевала в соцсетях посидеть. С ней разговора не сложилось. Зато вторая – спокойная и разговорчивая. Хотя поговорить сначала не складывалось, темы всё какие-то глупые, погода, дураки-водители, то, сё. А потом за путешествия зацепились.
– Собираюсь в июне снова куда-нибудь. Давно мечтаю на Сицилию. И на Капри вернуться. Была там недолго, но это такой особенный мир, хочется там больше времени провести. Там лимоны везде, так хорошо они их выращивают, не только на продажу, но и в декоративном смысле, такая открытка. Что, почему не на Адриатику? Неее, я на нашу Адриатику принципиально не езжу много лет уже. Они там, чтоб попроще сказать, охренели. Просто совсем охренели. Такие цены ломят, будто это шесть звёзд. И ладно бы так и было, но уровень сервиса вообще же не сравним с другими местами, где дешевле. И вообще, даже если не побережье брать, цены у нас совсем непонятные. Была вот в Копенгагене. Ну да, рестораны, наверное, дороже процентов на двадцать. Но в продуктовых магазинах многое даже дешевле, чем у нас. А уровень жизни при этом не сравним вообще. Чистота везде неописуемая. Общественный транспорт работает идеально, всё удобно, всё понятно. У них-то, может, давно уже так, но была я недавно в Стамбуле, а до этого я там была лет пятнадцать назад, видела, что было и что стало. Как за пятнадцать лет они просто в космос улетели по сравнению с нами. Почему мы так не можем? Вот здесь (проезжая железнодорожный переезд в Трнаве с выездом на Бранимирову), если б я здесь жила, я б революцию устроила. Здесь же просто надо мост построить над железкой, а люди сейчас по полчаса не могут просто из своих домов выехать, пробка стоит всё время. Но никому не надо, все просто живут как живут, привыкли. У нас же огромный потенциал есть, у страны, у людей, но никому ничего не надо. Обидно, очень обидно.
Всегда двойственные чувства у меня после таких разговоров. С одной стороны, география путешествий простой таксистки намекает, что не так уж всё, наверное, и плохо тут для тех, кто готов усердно работать. С другой… Действительно, столько потенциала, и просто в трубу. Очень хочется, чтобы что-то изменилось. Мы ведь тоже много путешествуем, и постоянно встречаем людей из других уголков Европы, которые отзываются о Хорватии с восхищением, и мечтали бы возвращаться сюда много-много раз, если бы не так несоразмерно дорого было. И для нас самих Адриатика – это обязательный гвоздь программы каждое лето, самое чистое и самое красивое море во всей Европе.
Здесь могло бы быть просто идеально. Надо только что-то в консерватории подправить чуть-чуть.
Придётся потерпеть ещё про политику, потому что очень уж интересно закрутилось, не могу не написать.
Немного оправившись от результатов и выдохнув, оппозиция внезапно выкатила план: а давайте все объединимся и сформируем временное правительство вообще из всех, кроме HDZ. Это правительство проработает год, отменит законы, позволяющие HDZ побеждать, и потом проведёт перевыборы. И, хотя я и не верю, что у них получится (надеюсь, конечно, но не верю), движ вокруг этого возник очень интересный.
О чём, собственно, идёт речь? На верхнем уровне идея формулируется просто: за HDZ проголосовала треть избирателей, что значит, что две трети – против HDZ. Справедливо ли, что в этих обстоятельствах HDZ формирует правительство?
Если чуть глубже, то давайте посчитаем. За Fokus, получивший один мандат, проголосовали почти 48 тыс человек, а за HDZ, которая получила 61 мандат – более 700 тыс. Прям чувствуется где-то наёбка, да? Простым делением получаем, что один мандат обошёлся HDZ в менее чем 12 тыс голосов – в 4 раза меньше, чем у Fokus. Как так? А это те самые “новые” избирательные округа, которые HDZ протащила вместе с конституционной реформой. Теперь вес голоса в тех регионах, которые обычно голосуют за HDZ, стал сильно больше, чем в тех, где голосуют за оппозицию. И именно эту несправедливость теоретическое временное правительство хотело бы исправить.
Конституционный суд, почуяв, что пахнет жареным, быстренько подсуетился и вынес решение, что Миланович не может быть премьером вот вообще совсем никак. При этом трое судей КС не согласились с этим решением, то есть намечается уже прям натуральный конституционный кризис, а Миланович, как ему и свойственно, не стесняясь в выражениях, называет это попыткой государственного переворота. Из штаба SDP звучат, если можно так сказать, более осторожные формулировки – что срать они хотели на Конституцию, если она противоречит воле народа. Потому что источником власти, напоминают они, является народ, а не Конституция.
Что самое неприятное во всём этом цирке, это то, что ультраправый DP стал самой желанной невестой, и теперь всем придётся наперебой добиваться её руки. С кем создаст коалицию DP – тот и сформирует правительство рано или поздно. HDZ ещё как-то может без DP, но вот оппозиции, чтобы набрать большинство в 76 мандатов без DP, придётся перетащить на свою сторону вообще всех, включая всех депутатов нацменьшинств, что не очень реально. Так что DP сейчас ведёт себя как и подобает видной девушке на выданье – ломается, выдвигает условия, что не пойдёт в правительство вместе с Možemo и SDSS, потому что они плохо пахнут, тайно флиртует с Пленковичем и Милановичем одновременно, и вообще, прям отлично себя чувствует, будучи в центре внимания. Ситуация довольно противная, но без очень жёстких компромиссов сейчас против HDZ никаких шансов нет, это все понимают, и пытаются забыть разногласия и объединиться, чтобы остановить коррупционного спрута.
Не верю, что получится. Вот вообще не верю. Но если вдруг получится – я буду рад. Несмотря на шизофреника Милановича в премьерах и отморозков из DP в правительстве, я буду рад. Это был бы очень болезненный сдвиг, но это был бы сдвиг, и этого Хорватии очень и очень не хватает.
Нам-то так, конечно, даже и лучше в каком-то смысле — лучшего моря в Европе просто нет, и если оно будет только наше — мы будем рады 😁 Но и серьёзной рецессии всё-таки не хочется 😅
Читать полностью…
Если у вас нет денег на изучение хорватского...
Практика хорватского языка у меня в последнее время выглядит так: захожу на Italki, чтобы раскидать уроки на ближайшую неделю, потом захожу в своё рабочее расписание, вздыхаю, закрываю Italki. Да, если так тренироваться, нескоро я дойду до C2.
Погрустив по этому поводу, сижу, работаю работу, и тут звонок с незнакомого номера. Здрассте, меня зовут Андрей. Я бы хотел поговорить с вами, моим соотечественником, о проблемах нашего общества. Безработица, хреновая медицина, политическая напряжённость, вот это вот всё. Я говорю, а откуда вы, Андрей, взяли, что я ваш соотечественник? Я вообще не гражданин РХ ни разу, я тут на птичьих правах. Ну и что, говорит Андрей. Вы же человек, да? Этого достаточно. Я, пока ещё не понимая, что вообще происходит, спрашиваю – вы из какого-то агентства? Нет, говорит Андрей, я сам по себе, просто звоню людям и пытаюсь найти ответ. Океееей, говорю я, понимая, что это мой ниспосланный свыше Ктулхой шанс попрактиковать хорватский. Давай, Андрей, фигачь. Я Самуан, если что, будем знакомы.
А как вы думаете, Самуан, говорит Андрей, мог бы бог, господь наш и создатель, помочь нам в решении наших проблем? Ну, тут до меня дошло, наконец. Свидетели Иеговы. Должен сказать, я с этими ребятами любил общаться ещё в девяностые. Благо они для психически стабильного человека безобидны совершенно, а времени у меня тогда было вагон, и ты такой сидишь с бутылочкой пива у метро, потому что внутрь если с пивом, то могут принять, и тут он такой, пссс, парень, не хочешь ли немного господа нашего Иеговы? И мы зарубаемся с ним на сорок минут про абиогенез, про Большой взрыв, про чайник Рассела, про эйнштейновскую относительность, большинство из них слов таких не слышали раньше, но, в отличие от других клерикалов, эти никогда не были агрессивными, ни на грамм, слушали с интересом и с широко раскрытыми глазами, и, кажется, действительно пытались понять, как это может существовать человек, картина мира у которого отличается настолько сильно. Другие их боялись, типа, утащат в свою секту, и концов потом не найдёшь, а я их прям любил за их открытость и отсутствие агрессии.
Так что я прям как старого знакомого встретил, и вздохнул с облегчением, почувствовав себя в своей тарелке. Нет, Андрей, говорю, я не считаю, что господь может нам помочь. Я считаю, что проблемы людей должны решать люди. Но как же, дорогой Самуан, вопрошает Андрей, люди могут решить проблемы людей, если за последние шесть тыщ лет они в этом не преуспели? А я хз, Андрей, отвечаю я. Я стратег, я считаю, что проблемы людей должны решить люди, а тактику я оставляю специалистам по тактике.
В общем, минут пятнадцать мы проговорили, используя в процессе довольно сложную лексику, а иногда и непростую грамматику. Я еле удержался от того, чтобы попросить его перезвонить и продолжить бесплатные уроки хорватского. Пусть лучше сам перезвонит, Свидетели нередко «ведут» тех, кто не послал их с порога, надеясь наставить их на путь истинный. Надеюсь, не забудет про меня, и мы ещё поговорим о роли бога и дьявола в формировании хорватского правительства. Люблю, когда не ты гонишься за целью обучения, а она сама гонится за тобой.
Я думаю, вы без труда догадаетесь, какие предпочитаем мы.
Читать полностью…
Но если посмотреть поближе, то к нему, само собой, прилагается толпа. А к толпе — инфраструктура. Лежаки, горки, кафе, магазины сувениров, сладкая вата, безвкусное мороженое — все обычные атрибуты цивилизованного морского отдыха.
Читать полностью…
Не знаю, сколько времени нужно, чтобы #žabar начал получать от морских покатушек столько же удовольствия, сколько мы получаем от автопутешествий.
Машину я давно ощущаю как продолжение себя. У опыта вождения есть разные грани – на трассе ощущения примерно одинаковые независимо от страны (да, везде есть свои нюансы, но тем не менее), а когда приезжаешь в незнакомый город – это всегда в какой-то мере испытание. Тем не менее, вождение в незнакомом городе для меня вряд ли сложнее, например, прогулки в незнакомом городе. С машиной я сросся.
Лодка – совсем иное. Вместо трасс – открытое море, вместо городов – порты и бухты. И всё это интересно, но так же нервно, как когда я парковал свой первый Nissan March K11 в подмосковном дворе, или когда я впервые выезжал на нём на МКАД. Кажется, что буквально всё вокруг хочет тебя убить.
Опыт приходит с годами, но если машину мы используем почти каждый день, то лодка – это два-три раза в год. Не знаю, сколько нужно в таком режиме, чтобы начать ощущать себя комфортно.
Каждый раз – это новый опыт. В этот раз мы увидели группу из трёх дельфинов (ААААААА ДЕЛЬФИНЫ ДЕЛЬФИНЫ МЫ ВПЕРВЫЕ ВИДИМ ДЕЛЬФИНОВ В ХОРВАТИИ АААААА ДЕЛЬФИНЫ), и некоторое время преследовали их, и я смог потренировать маневры на низких скоростях (лодка тем хуже управляется, чем ниже скорость). А потом мы наткнулись на немецко-хорватскую семью, застрявшую в море со сломанным мотором (ребята были настолько на расслабоне, что даже не знали наизусть телефонный номер службы спасения на море —195, который горит в моём мозгу огненными буквами), и отбуксировали их в ближайший порт. Попутно сломали багор, но он стоит 15€, а опыт – бесценен. Потом вставали на якорь среди скал, и простояли на нём часа три, и нас даже не утащило никуда, в отличие от прошлого года.
Каждый такой эпизод добавляет маленький кусочек в паззл комфортных морских прогулок, но когда этот паззл соберётся целиком – один Ктулху знает. Надеюсь всё-таки, что кривая обучения здесь не линейная, и в какой-то момент уверенность в своих силах начнёт расти экпоненциально, а сейчас мы просто проходим пологий период этой кривой.
В общем, tl;dr, это уже очень круто, но всё ещё очень нервно. Хочется в таких вылазках больше расслабляться и меньше быть на стрёме.
Чего бы такого привезти из Бельгии? Ну я даже не знаю...
Читать полностью…
Нас засосало в Бельгию. Не ожидая от этой страны ничего, и оказавшись здесь, по большому счёту, против собственного желания, из-за моей работы, мы прониклись ей настолько, что прям уже готовы планировать следующее путешествие сюда.
Конечно, существовать тут непросто, главным образом из-за климата. У нас непрерывное ощущение ноября. Причём довольно плохого ноября. Когда дождь почти каждый день, и ещё иногда ветер 80 км/ч, и температура 13-18°. Как тут люди живут – не понимаю, а какие тут условия зимой – даже знать не хочу, не уговаривайте. Но там, где есть что-то плохое, обязательно есть и что-то хорошее.
Когда мы выезжали сюда из Самобора, сезон клубники был уже на излёте. Вы же помните, я клубничный маньяк, и меня всегда печалит, когда закрываются вездесущие клубничные стенды, и стоят одинокие такие, ну либо там начинают продавать чего-нибудь другое, типа арбузов, фу. И вообще, природа готовится к испепеляющей жаре, гортензии отцветают, вот это вот всё. А тут мы приезжаем в Бельгию, и сезон клубники в самом разгаре! Да ещё какой клубники, я не знаю, как в северных широтах она набирает столько сахара, наверное, это какой-то особый полярный сорт, но я и у нас не припомню такой сладкой! И такая же фигня с черешней и всем прочим, и те же гортензии цветут всеми возможными цветами. Короче, мы выяснили, что выехав из Хорватии в Бельгию, можно продлить сезон, и теперь интересно, а что будет, если двигаться дальше. В Данию? В Исландию? Можно ли подобрать такой маршрут, чтобы свежая клубника круглый год?
Дальше, конечно, пиво. Я и так про себя знал, что я любитель бельгийского трипеля, даже при том, что мой опыт его употребления был весьма ограничен. Ну потому что, в первую очередь, я по пальцам одной руки могу пересчитать известные мне места в Хорватии, где я мог бы назвать выбор бельгийского пива приличным, и из этих мест только одно находится в ближайшей доступности. Оказавшись в Бельгии и перепробовав уже, я не знаю, полтора десятка трипелей, я могу сказать, что это любовь, причём такая, которая может потеснить прочно занявшие в моей голове первые места ирландские и шотландские эли. Нет, теперь уже точно, чешское и немецкое пиво – never again, теперь я хорошо понимаю, что пил его от безысходности.
Ну и, не в последнюю очередь, новая страна. Мы объездили почти всё в Европе, нам мало что способно доставить чувство новизны, которого нам порой очень не хватает. На Бельгию мы в этом плане не рассчитывали, нам казалось, что это такой франко-нидерландский междусобойчик, где всё знакомо либо с позиции Франции, либо Нидерландов. Но Бельгия смогла сохранить самобытность. Кухня сильно богаче нидерландской и не такая всратая, как французская. Архитектура где-то на стыке, но всё же своя. Социальная культура – интересный баланс между нидерландской сдержанностью и французским высокомерным нигилизмом – я бы сказал, в самый раз.
В общем, мы сами удивлены, насколько нам понравилось.
Жара пришла. Наше любимое время.
В компании хорватов, когда все друг другу жалуются на невыносимую жару, меня всё время спрашивают – а как ты, русский, тут выживаешь? Тебе ж, наверное, сибирские морозы привычнее? На что я всегда отвечаю: я обожаю жару. Я готов гулять в +40 часами. Я бы хотел, чтобы такой жары было больше, не несколько дней в течение лета, а прям хотя бы два месяца непрерывного +40. Хорватам становится плохо от самого факта того, что они пытаются это представить, и они спрашивают: как так?! На что я отвечаю: в моей жизни было достаточно холода. И, когда я заставляю их посмотреть на это с такой точки зрения, им сложно не согласиться.
Помню наше путешествие по Испании в аномально жаркий год. Андалусия, Эсиха, +56°. В машине из-за жары сдох кондиционер, сгорел контроллер компрессора, просто не рассчитанный на такие температуры, и мы ездили с открытыми окнами. На улицах не было никого кроме нас и мигрантов из Африки, которые продавали воду, крича надтреснутыми голосами «агуа-агуа-агуа», но продать было некому, кроме нас, а мы не покупали. Мы гуляли от бара к бару. Это идеальная погода, чтобы гулять по барам, пиво испаряется через поры тела раньше, чем содержащийся в нём алкоголь успевает подействовать, и ты пьёшь его просто ради вкуса, и можешь выпить неограниченно много – это ли не рай. Помню совершенно пустые улицы обычно наводнённой туристами Севильи, и очень хочу повторить это снова.
И, похоже, у нас есть шансы – пиковые температуры в нашей части Европы всё выше год от года. Кажется, этот тот случай, когда гора, в образе климатических изменений, пришла к Магомету.
А вы как относитесь к жаре? Страдаете? Наслаждаетесь? Надо больше? Надо меньше?
Сардиния. Остров, куда мы не собирались, где оказались волей случая, и который принёс нам столько впечатлений, сколько не приносят иные хорошо продуманные и спланированные путешествия. Мы обнаружили остров второго порядка и ездили на него на тракторе, ругались с противной итальянкой, неоднократно нарушали закон, телепортировались то в Грецию, то в Португалию, чуть не обнаружили пингвинов, и чуть не обзавелись кошкой. Бонусом — посещение Венеции в стиле лакшери, с VIP-проходом на главную колокольню, бутербродом по цене стейка и использованием виллы, в которой отдыхал Рональд Рейган, в качестве мотеля.
Это очень много для одного трипа, и потому этот отчёт порядком запоздал — мне было очень сложно свести все эти впечатления в один текст. Но, тем не менее, мы это сделали. Встречайте: Сардиния, октябрь 2022.
Мне всегда было интересно, как так получилось, что при большой общности хорватского и русского языков, со множеством совпадающих корней в области временных ритмов (утро-день-ночь, дни недели, числительные и т.п.) у нас совершенно разные обозначения приёмов пищи. Завтрак-обед-ужин и doručak-ručak-večera вообще никак друг на друга не похожи.
Чуток покопав эту тему, я обнаружил паранормальное. Оказывается, в традиционном хорватском расписании приёмов пищи этих самых приёмов аж пять штук, и посмотрите, как они называются:
▪️Zajutrak – ага, тот самый наш потерянный завтрак, первый приём пищи за день. С точки зрения традиции – это кофе с хлебом. Хлеб может быть пустым, либо с каким-нибудь нежирным сыром, типа там skuta, или svježi sir, или что-то такое. Это слово можно встретить в книгах, а ещё оно до сих пор употребляется в медицинских диетах – там, где пациенту прописывают много приёмов пищи. Этимология очевидная – za+jutro.
▪️Doručak – в первоначальном значении это скорее ланч, чем завтрак. Этимологически, очевидно, это то, что едят do ručka, то есть до обеда. Традиционно это что-то из фруктов, но сейчас, как мы знаем, этим словом обозначают то, что мы называем завтраком.
▪️Ručak – собственно, обед, главный приём пищи. Этимологию этого слова мне простыми средствами выяснить не удалось (кстати, если кто знает, напишите в комментариях). Но у этого слова есть и синоним – objed. Никогда не слышал, чтобы кто-то употреблял его, кроме как в отношении семейного обеда или какого-то празднования – obiteljski objed, svečani objed, blagdanski objed. Этимология тут тоже очевидная, ob + jed (←jesti), то есть, грубо говоря, “пожрать”.
▪️Užina – ага, мы нашли ужин! Но в хорватской традиции это скорее полдник. Лёгкий приём пищи, ранняя традиция говорит о фруктах-овощах и молочных продуктах, поздняя – о сладкой выпечке (что имеет больше смысла – возбудить аппетит перед настоящим ужином). Этимология совпадает со всем нам, надеюсь, знакомым “uživati” – “получать удовольствие”.
▪️Večera – ну, вот это вот настоящий ужин, что отражено в этимологии – то, что едят вечером. Вспомните, кстати, и старорусское название ужина – вечеря.
Для обеда и ужина я не привожу данных по их традиционному наполнению – они слишком сильно отличаются по регионам (очевидно, что в Лике будет много картошки, в Славонии – свинины, и т.д.)
Одной языковой загадкой меньше, продолжаю исследования.
Как-то раз, затосковав по настоящим сараевским сомунам (которые, как известно, если попробовал в Ćevabdžnica “Petica” Ferhatović, то уже не сможешь забыть), я озаботился проблемой их приготовления в домашних условиях. Своими изысканиями я и хочу поделиться с вами.
Самым сложным этапом для многих будет печь. Конечно, дровяная печь была бы идеальна, но в домашних условиях приходится идти на компромиссы. Нужна любая печь, способная выдать хотя бы 350° и удержать эту температуру минут пять. К счастью, у нас она есть – вот такая (ну, почти такая, у нас более старая модель, ещё в России заказывали, чтобы делать пиццу).
Дальше всё довольно просто, тесто на сомун совсем обычное. К килограмму муки (я беру tip 700, ниже не надо) добавляете около 4 г сухих дрожжей, 18 г сахара, 18 г соли, и 700 мл воды. Вымешиваете руками или в миксере до хорошо развитой клейковины, формуете в шар, и отправляете на нижнюю полку холодильника на ночь.
Утром тесто делится на части (я ориентируюсь на 200 г), формуется в шарики, и, после 10-15 минут отстойки, можно начинать делать лепёшки. Шар сплюснуть и начать вытягивать в разные стороны двумя руками, не трогая середину, пока не получится равномерная лепёшка.
Дальше – самое важное: создаём на поверхности лепёшки характерную сетку. Это можно сделать ножом для теста, или тупой стороной обычного ножа, или чем угодно подобным.
Расстойка быстрая, и происходит, пока греется печь.
Дальше, по-хорошему, сомуны надо обсыпать неведомыми семенами, которые на боснийском называются ćukerot. Некоторое количество исследований на тему того, что это такое, привело меня в магазин bio&bio к пакетику с немецкой надписью “Schwarzkümmel”. Это оно самое – ćukerot, он же crni kim, он же crnjika, он же, по-русски, чернушка, но я никогда в жизни этого слова не слышал до столкновения с сомунами.
Печётся сомун до надувания, ну и должен немного сверху подгореть, конечно. Если у вас такая же низкая печка, как у нас, то придётся следить и приоткрывать крышку, чтобы раздувшийся сомун не пригорел к верхнему нагревательному элементу.
Готовый сомун имеет твёрдую корку. Он должен остывать на воздухе, без накрывания, до тёплого состояния, чтобы впитать влагу и стать мягким.
Дальше сомуны разрезаются пополам, и в половинки закладывается начинка. Самая классическая – суджукицы, но также можно использовать чевапчичи с каймаком, плескавицу, да и в принципе всё, что придёт в голову. Употребляются с несладким питьевым йогуртом.
P.S. Если у вас нет ни печки, ни роштиля во дворе, ни вообще чего-то высокотемпературного, а только обычная духовка на 250° — попробуйте добавить в тесто грамм 40 оливкового масла и печь дольше. Будет не совсем то же самое, но текстуру сохранить удастся.
Лучшее, как известно – враг хорошего, а худшее, соответственно – друг плохого. С этой глубоко философской мысли я хочу начать срач про пододеяльники.
Все мы, кто вырос в постсоветском пространстве, привыкли к пододеяльникам. Вот этим вот страшно неудобным, с дыркой в центре. Чтобы заправить в него одеяло, нужны четыре физически здоровых и выносливых человека. Потом появились шведские пододеяльники из Икеи, с “молнией” по короткой стороне, и необходимое число людей сократилось до двух, но всё равно это было страдание, и казалось, что это кара небесная, и хуже быть не может. Но нет предела стремлению человека к самоистязанию.
Когда мы переехали в Европу, мы обнаружили, что во многих странах пододеяльники вообще не приняты. Вместо них есть простыня, на которую сверху кладётся одеяло. А чтобы вся эта слоёная конструкция не превращалась в ком в течение ночи, её край аккуратно заправляется под матрас в районе ног. В результате количество степеней свободы одеяльного комплекта сокращается до одной. Ну окей, до двух – в бешенстве можно подбросить это в воздух и сделать так, чтобы оно упало где-то подальше, но тогда будет холодно.
Как мы вообще дошли до этого? Что могло заставить нас придумать одеяло, в которое нельзя закутаться, если холодно, которое нельзя раскрыть в ногах, если жарко, которое просто как гвоздями прибито там, в нижней части кровати? Я уверен, что это происки рептилоидов. Гуманоидные расы не могли такое придумать. Мы просто физиологически не так устроены. Мы хотим плотно укутываться, выставив одну ногу наружу, у нас такая терморегуляция. Я думаю создать движение, которое будет бороться с рептилоидными одеялами.
Поддержите? Донатить будете? Вас бесит?
Убеждаемся в сотый раз, что итальянцы – прекрасные дизайнеры, но крайне хреновые инженеры. Они строят неземной красоты мосты, которые падают сами по себе, и величественные дамбы, которые не выдерживают проектных нагрузок. Живописные дороги Тосканы изрыты выщерблинами в асфальте, великолепные палаццо Венеции приходится скреплять стальными стяжками, чтобы не развалились, впечатляющие симметричные каскады лестниц многочисленных дворцов закрыты на ремонт поочерёдно, сначала левая, потом правая, потом снова левая, потому что пока туристы ходят по левой и ремонтируется правая, левая снова перестаёт быть безопасной.
На бытовом уровне то же самое – в итальянском интерьере будет самый прекрасный унитаз из всех возможных, это будет унитаз, фотку которого вы без раздумий разместите в своём инстаграме, и с гордостью подпишете – вот, смотрите, я этим пользовался по прямому назначению, завидуйте мне. И этот унитаз непременно будет течь, но вы будете прощать ему это за его непревзойдённую красоту.
Сняв дом в итальянской глуши, мы обнаружили очередное чудо итальянского гения. Здесь какой-то безымянный итальянец пытался построить систему “умный дом” в меру своего разумения, и получилось, конечно, очень по-итальянски. Оно всё красивое, как Моника Белуччи. Блоки сенсорных выключателей с панелями из закалённого стекла. Я даже погуглил из интереса, сколько одна такая панелька стоит – 480€, а в доме их не меньше десятка, плюс ещё всякие консоли управления в том же дизайне, по ним вообще невозможно понять, как и чем они управляют, но они настолько красивы, что хочется плакать от восторга. Огромная джакузи, но чтобы наполнить её – придётся побегать туда-сюда и покрутить разные краны, потому что подача горячей воды организована через плохо связанную систему бойлера и котла, которые непрерывно ругаются между собой. И датчики движения, которые срабатывают, когда тебя нет, и не срабатывают, когда ты есть. И кухня с полным набором поверхностей для приготовления – от газа до индукции – и с неработающей вытяжкой.
И, как и в Хорватии, всё это изначально делается совершенно неремонтопригодным. Чтобы починить текущий унитаз, надо как минимум взять перфоратор и уничтожить плитку, наглухо закрывающую сантехкабину, с тем отличием, что в Хорватии плитка обычно югославская, которую не то чтобы жалко, так, лёгкая ностальгия, а в Италии – это полированный каррарский мрамор, который даже испачкать-то грешно, не то что перфоратором долбить. Так и приходится жить – красиво, но с текущим унитазом.
Нет, я не жалуюсь. Это очень и очень аутентичная Италия, и мы бы ни на что её не променяли. Но, всё больше путешествуя и всё больше узнавая разные культуры, мы всё больше задаёмся вопросом, как же, чёрт побери, так получилось. Европа такая маленькая, а всё такое разное. По соседству, в Германии, всё наоборот – прекрасные инженеры и топорный дизайн. Безотказные выключатели, которые выглядят как пусковая кнопка токарного станка. Мосты, которые будут стоять столетия, но не радовать глаз. Унитазы, работающие, как швейцарские часы – но никому не придёт в голову выложить их в инстаграм.
В конце концов, за это мы и любим Европу – за её гетерогенность, за возможность каждый раз узнавать что-то новое, каждый раз получать то, к чему лежит душа прямо сейчас.
Пойду попробую выключить свет. Вчера с четвёртого раза получилось.
Вот и лето прошло, словно и не бывало. Это мы так шутим, когда после недели по-настоящему летней погоды с +30 начался какой-то откровенный ноябрь, +7 и дождь. Кажется, климат сошёл с ума окончательно.
Пока ещё не наступили конкретные холода, успели выбраться в Самобор прогуляться. Снова повспоминали, как в 2013 году приезжали сюда, и казалось, что это такой сказочный городок, и непонятно, как тут вообще могут жить какие-то люди, а не эльфы. А теперь у нас Самобор – это место, где отделение полиции, налоговая, FINA, почта, вот это вот всё. Хотя сказочные домики никуда не делись, конечно, как и любимая корчма Gabreku, и платановая аллея, и река Градна. Но смотришь на это всё другими глазами всё равно.
Вообще, удивительно, как много всего можно успеть во время прогулки в маленьком городе. Зашёл в банк, забрал перевыпущенную карту, и ещё у нас был вопрос к стоматологу, мы, правда, не знали, работает ли она в тот день, поэтому просто зашли. Там всё закрыто, я на всякий случай позвонил в интерком, а она оттуда отвечает, узнала меня в лицо. Я объяснил, чего надо, она говорит, ну, это вам надо снимок делать, вы идите на рентген, а я ему позвоню пока, чтоб он вас принял. Догуляли до рентгена, а там уже ждут, всё сделали за десять минут и стоматологу по e-mail отправили. Короче, процессы в маленьком Самоборе, где все всех знают, отлажены сильно лучше, чем в крупных городах. В столице вся эта история с банками и стоматологами заняла бы дня три.
И пока идёшь и мёрзнешь, и правда ощущение, что сейчас всё вот это осыпаться начнёт, и цветущие каштаны, и жасмин, и потом ещё и желтые листья с деревьев полетят, а потом зима. На автобане в Риеку давеча вот снег выпал, говорят.
Но природу-то всё равно не обманешь. Весна, какая б она ни была – это весна. Птицы с ума сошли, фазаны под ноги кидаются, обычно их издалека-то не высмотришь в полях, а тут эта цветастая курица прям перед тобой дорогу перебегает, и орёт при этом так, что понимаешь – да, весна. Сегодня с утра пораньше, часиков эдак в пять, прилетел на наш балкон лесной голубь, и стал угугать свою брачную песнь. У нас в Самоборе звуки весны – это птицы, не как в Далмации, где звуки весны – это бетономешалки в основном.
Ну и главное – клубника началась. Наша знакомая боснийка, торгующая фруктами у дороги, за зиму прям стала уже сливаться с центнерами мандаринов в своей палатке, как вдруг мандарины исчезли, и появилась клубника, и боснийка прям расцвела, как заново родилась. Весна потому что.
Весну мы любим особо. Не в последнюю очередь за то, что за ней неизбежно следует лето.
Пленкович вылез из норы и увидел свою тень. Извините, ребята, ещё четыре года зимы.
Политаналитики, которые уже много лет пророчили проигрыш HDZ в случае высокой явки избирателей, снова ошиблись. Явка, благодаря демаршу Милановича, была рекордной, но HDZ всё равно получила 35% голосов и взяла 61 мандат, победив во всех избирательных округах кроме Меджимурья и Истрии. Что ж, если настоящие политаналитики не справляются, вот вам диванный анализ от меня, ненастоящего.
Главную причину я вижу в инертности пожилого населения. Желание перемен есть у молодых, но самих молодых нет – они уехали, и продолжают уезжать. Как вырваться из этого замкнутого круга – непонятно.
Второстепенные причины, которые можно поставить в вину HDZ, так как именно оно создало предпосылки для их возникнования – это неимоверно раздутый бюджетный сектор, который дружно голосует за HDZ, чтобы не лишиться своих тёплых мест, и идиотская система разделения по избирательным округам, из-за которой “цена” одного мандата в голосах отличается иногда в четыре раза. В результате коалиции Fokus-Republika, которой я бы отдал свой голос, если бы он у меня был, её один мандат стоил больше 40 тыс. голосов, а HDZ – всего 11 тыс. в среднем. Это несправедливо, но так написано в Конституции, поэтому норм.
Теперь как-то надо сформировать правительство, для чего нужна коалиция, обладающая 76 мандатами. Конечно, может случиться чудо, и коалиция SDP, наскрёбшая 42 мандата, переобуется в прыжке, пойдёт на много сложных компромиссов со своей идеологией, и наберёт нужное число, но этот сценарий очень и очень маловероятен. Ещё более маловероятный сценарий – что никто не сможет сформировать правительство, и будут перевыборы (впрочем, такое уже случалось с правительством Орешковича).
Самый же вероятный сценарий – что HDZ продаст душу дьяволу и образует коалицию с ультраправой партией Domovinski Pokret, которая набрала 14 мандатов. Тогда останется перетянуть на свою сторону совсем чуток, и опа, мы имеем насквозь коррумпированное церковно-ориентированное правительство с уклоном в национализм на следующие четыре года. Это печально, но это наша реальность.
Что ж, учимся жить, как настоящие хорваты – верить в то, что нужно ещё немного потерпеть, и потом станет лучше.
