124104
Обзоры книг, фильмов и фотографии. Обратная связь @Tupcha_bot https://www.instagram.com/krispotupchik/ https://twitter.com/krispotupchik
А это — мой любимый ответ из книги «The Question. История», который башковитая официантка дает на вопрос о том, зачем Витгенштейн пошел на войну: «...Кроме этого, он совершил еще много поступков, которые могут показаться странными. Раздал свое огромное наследство в качестве пожертвований родственникам. Работал сельским учителем, монастырским садовником и санитаром в госпитале. Продолжительное время жил в одиночестве в аскетических условиях в Норвегии и в Ирландии. Пытался эмигрировать в СССР, чтобы работать простым комбайнером, но не смог найти взаимопонимания с советскими бюрократами, которые вместо колхоза предлагали ему кафедру философии Казанского университета (к счастью, не смог, поскольку очень вероятно, что его бы не миновали репрессии).
Витгенштейн был хрестоматийным примером гения, поэтому о его побуждениях можно только догадываться. Существуют разные версии: восстание против авторитарной власти отца (три брата Витгенштейна покончили жизнь самоубийством, а сам он страдал депрессиями и склонностью к суициду), комплексы из-за своего невероятно привилегированного происхождения, комплексы из-за «еврейства», постоянные сомнения в своей интеллектуальной состоятельности (согласно рассказу Бертрана Рассела, при первой встрече Витгенштейн спросил у него: «Не могли бы вы сказать, полный я идиот или нет?»; также известна его запись в дневнике «даже величайшие еврейские мыслители не более, чем талантливы — например, я»), попытки окончательно порвать с интеллектуальной деятельностью и философией и заняться чем-нибудь тяжелым, но не требующим особых размышлений».
В Принстоне тем временем оцифровали и выложили в свободный доступ 159 советских детских книжек 1918-1938 гг http://pudl.princeton.edu/collection.php?c=pudl0127&sort=title&rpp=14
Читать полностью…
Кстати, по этой же ссылке - конкурс на лучшего комментатора. Пока что мой фаворит - автор признания в любви Священному писанию, закончивший свой комментарий смиренным "Аминь". http://www.corpus.ru/nauchpop_week
Читать полностью…
Галина Ульянова «Благотворительность московских предпринимателей 1860-1914. Словарь купцов-благотворителей»
Исследование Ульяновой дает ответ на вопрос о том, как и почему в 19-начале 20 века приобрели популярность идеи человеколюбия и сострадания, а филантропия стала нормой для всех высших сословий. История возникновения гражданского общества, способного не «надзирать и наказывать», а восстановить разрушенную социальную ткань и сократить разрыв между богатыми и бедными, берет свое начало от манифеста об освобождении крестьян. Начавшийся процесс урбанизации, когда в города на заработки хлынули бывшие крепостные, сфокусировал общественное внимание на проблеме бедности. Масса людей, чей жизненный уровень и интеграция в общество были крайне низкими, стала серьезной экономической и психологической проблемой. Нищета, увиденная вблизи, стала толчком внутренней активности всего общества. Вместе с государством предприниматели взялись за решение вопроса. Началась конкуренция между бизнесом и властью за то, чтобы сделать больше добра.
Благотворительность была настолько популярной, что для богатых старух пожертвования становились манией, и их дети были вынуждены угомонять столь расточительную щедрость. Активно вкладывалась в благотворительность и молодежь. Так, Зинаида Морозова сделала свое первое крупное пожертвование, когда ей было всего 21 год. Большая часть добровольных пожертвований сводилась к просветительской миссии, например, Иван Сытин занялся популяризацией чтения и наладил продажу доступных книг для простых людей по цене всего в 1 копейку.
Благотворительные пожертвования становились актом благочестия и показателем социального престижа семьи. Жертвовали на приданое невестам, выкуп содержащихся под стражей, на стипендии, столы для бедных, погорельцам, нищим роженицам, на погребение нищих. Поводом для благотворительности были все памятные даты, которые праздновались щедрыми взносами «на бедность», а не миллионными корпоративами, как сейчас.
Желание помогать базировалось не только на христианской этике. Государством был создан благоприятный климат для раскрытия гражданских потенций общества. С 1877 года было разрешено именовать благотворительные установления, что стало сильной мотивацией для купцов с разным доходом — отныне называть в честь жертвователя можно было даже койку в больнице. Так, например, бахрушинские наименования благотворительных заведений стали частью городской топономики. Еще одной важной причиной было высокое доверие к московской думе и попечительским советам, контролировавших реализацию пожертвований. Ни о какой коррупции, или, как ее называли, «чинобесии» речи не шло, качество расходов было отражением высокого уровня социального престижа жертвователя в общественном мнении.
Несмотря на академический язык и толщину, книга читается за один присест, оставляя только один вопрос — интересно, какой толщины стало бы издание о современной российской благотворительности богатых людей?
Леонид Бершидский «Ремесло»
Сам будучи журналистом, Бершидский написал учебник для коллег и сборник лайфаков для всех остальных — о том, как вообще стоит обращаться с текстом в условиях, когда зашкаливает количество и производимой, и потребляемой информации. В книге есть все, что нужно знать о работе СМИ — как устроен медиабизнес, как придумать заголовок, как работать с источниками, как писать о сложном просто — все принципы медиаремесла, которые помогут стать хорошим журналистом даже дислексику (вполне реальная возможность, как считает сам автор). Много места отведено этике профессии — от советом возвращать презенты дороже 50$, до «кодексов чести» сотрудников Bloomberg и The New York Times. Даже в разговоре о том, как сделать текст интересным, Бершидский избегает общих слов и советов, а предлагает четкие условия и тесты написанного на узнаваемость, вовлеченность, страх, насилие, странность, денежный тест и «кулерный».
«Представьте себе для начала, как вы рассказываете вашу историю коллеге из другого отдела возле редакционного кулера. Как реагирует коллега: смотрит на вас, как на идиота, вежливо кивает, оживляется и начинает задавать вопросы? Теперь вообразите себе читателя, остановившегося поболтать с коллегой возле кулера в своем офисе – или где там ваши читатели останавливаются поболтать с коллегами. Станет он рассказывать вашу историю? Людям свойственно обсуждать либо то, что их прямо касается, либо материи, позволяющие им казаться информированными и умными. Сколько бы ни твердили СМИ в своей рекламе, что они способствуют принятию правильных решений, они в первую очередь помогают читателям поддерживать светскую беседу».
Если бы у меня была возможность прочитать эту книгу в 18 лет, вероятно, моя жизнь сложилась бы иначе. Помню, как проходила стажировку в одном издании, где должна была сделать интервью с одним чиновником. Мой собеседник, после того как получил текст на согласование, переписал абсолютно все свои ответы. Меня это так обидело, что в ответ я переписала все свои вопросы. Получилось смешно но на работу меня не взяли. А вот Бершидский в таких случаях советует надежный способ: «Избежать большей части проблем с согласованием можно, если уйти от формата «вопрос-ответ». Вы не встретите таких интервью ни в Financial Times, ни в The Wall Street Journal – там беседы пересказывают, вставляя лишь самые яркие цитаты собеседника». Ну и главный совет от Бершидского — добивайтесь «человечности» написанного, так как в основном люди читают, чтобы пересказывать прочитанное друг другу. «Так пусть люди делают это нашими словами, а не переводят нас на живой язык, на котором говорят. Им так будет удобнее, и они нас полюбят».
В кризис, как известно, руки сами тянутся к духовности, культуре и самообразованию. Сегодня все вспоминают математика Григория Перельмана, который отмечает пятидесятилетний юбилей, вчера, увы, по гораздо более грустному поводу — грандиозного композитора Олега Каравайчука, скончавшегося на 89-ом году жизни.
Вспомним и мы. Здесь — замечательный материал о Каравайчуке http://olga-arefieva.livejournal.com/242472.html, а здесь его можно послушать, если вы еще не http://classic-online.ru/ru/composer/Karavaychuk/4261
А вот тут вот — перевод отличной статьи Ньюйоркера про Перельмана, доказательство гипотезы Пуанкаре и анализ причин наделавшего шума отказа ученого от премии Клэя, главной награды в математическом мире http://vadda.livejournal.com/42798.html (перевод в трех частях, по ссылке первая)
Обнародован длинный список премии "Просветитель" на лучший русский нон-фикшн, занесите в мастриды и бегите в магазин! Я вот первым делом хочу книжку Свердлик про эмоции и нового Эткинда. http://www.premiaprosvetitel.ru/news/view/?320
Читать полностью…
В день рождения Пушкина вспомним о Джойсе. Вот здесь - https://vk.com/pominfin - энтузиасты взялись за титанический труд полного перевода "Поминок по Финнеганам", первая глава у них уже готова. Перевод спотыкается, но с такой тяжестью это немудрено, почитайте. Вдобавок - интервью с Сергеем Хоружим, физиком, богословом и автором канонического русского перевода "Улисса", достигшим, кажется, той стадии просветления, когда сумасшествие неотличимо от гениальности. http://www.radioblago.ru/vremyakultury/horuzhij-uliss-v-russkom-zerkale
Читать полностью…
Стефан Цвейг, «Мария Антуанетта. Портрет ординарного характера»
Цвейг создал одной из самых неоднозначных монарших особ в истории не биографию, но романтизированный литературный портрет любви и жизни. Марии Антуанетте приписывали распутность и фразу про «если у народа нет хлеба, пусть едят пирожные», рисовали нимб и прославляли ее добродетель. Но именно Цвейг попытался увидеть в королеве женщину, которая не хочет ничего решать, а хочет платьишко с кринолином. Увы, ее желаниям не суждено было сбыться — героине пришлось носить корону, выйти замуж за незнакомца, жить по протоколу, рожать при всех и умирать в одиночестве.
Прав на свою жизнь австрийская дофина лишилась уже в 14 лет, когда для укрепления союза Австрии и Франции ее выдали замуж за Людовика 16, и Цвейг не скрывает всю трагедию этого союза с незнакомым и малопривлекательным человеком. 7 лет Людовику по физиологическим причинам не удавалось консумировать брак — несмотря на проблемы с гениталиями, Король-Солнце не решался на операцию, но каждый день делал попытки сойтись с молодой женой. Не делать их он не мог — отсутствие наследника делало королевскую пару уязвимой для слухов и сплетен.
Впрочем, бесплодные попытки Людовика не избавили монаршью чету от жестокого давления. О них судачил весь Версаль, памфлеты и заговоры подтачивали королевский авторитет. В Людовике расло чувство неполноценности, Мария Антуанетта томилась и спасалась вечеринками, нарядами, украшениями. Инфантильный король во всем ей потакал, как бы выкупая себя из плена чувства вины. Сам же Людовик имел всего две страсти — еда и охота. Он рано вставал и рано ложился, она же возвращалась во дворец лишь под утро. Но окончательное разрушение авторитета пары началось с каприза королевы переехать в маленький дворец Трианон. «Да и нужно ли терпеть от австриячки это вечное дерзкое пренебрежение, этот холодный, презрительный взгляд свысока, нужно ли всё это терпеть от королевы, окружившей себя не родовой знатью с родословной, насчитывающей сотни лет, а случайными, никому не известными людьми с сомнительной репутацией? Теснее объединяются исключённые из кружка королевы, с каждым днём, с каждым годом их число растёт. И вот из опустевших окон Версаля на беззаботный и ничего не подозревающий мир игр и развлечений королевы уже смотрит стоглазая ненависть».
Когда после родов смятение наконец покидает Марию Антуанетту, центробежные силы распада института монархии уже не остановить. Народ нищает, налоги душат, а королеве дарят комнату, инкрустированную бриллиантами. Жан-Жак Руссо публикует свой «Общественный договор», все большую популярность приобретают антимонархические памфлеты — в обществе приживается мысль, что королевская власть не является единственной угодной богу. Королевская чета теряет популярность у трех сословий сразу. И вот уже нападение на бастилию, заключение королевской семьи в Тюильри, и книга Цвейга превращается в настоящий триллер с погонями, заговорами, страстной любовью потерей сына и, увы, печальным концом — Мария Антуанетта, пытавшаяся жить, как обычная женщина, умирает все-таки как королева. Лицам с тонкой душевной организацией перед прочтением Цвейга стоит подготовить коробку салфеток — я вот прослезилась.
А почитайте отличное интервью с английской писательницей, которая в 56 лет выучила русский язык ради того, чтобы прочесть "Войну и мир" в оригинале, потрясающая женщина http://russia-insider.com/en/culture/meet-89-year-old-translator-who-learned-russian-age-56/ri14025
Читать полностью…
Кстати, если вы — в числе тех самых краеведов или особенно интересуетесь историей, напишите в личку, поделюсь припасенными экземплярами сборника, пока не дойдут руки их оцифровать — тираж маленький и найти в продаже, думаю, будет сложно. Напоследок — несколько фото замка и меня на его развалинах.
Читать полностью…
Навсегда расстаёмся с тобой, дружок.
Нарисуй на бумаге простой кружок.
Это буду я: ничего внутри.
Посмотри на него — и потом сотри.
Сегодня 76 годовщина со дня рождения Иосифа Бродского.
Кстати, вспомнила и решила поделиться отличным обзором истории возрождения книжных экслибрисов в 60-е годы в СССР. Даже если вы не знаете, что такое экслибрис (владельческий знак, которым помечали книги из собственной библиотеки), почитайте, там прекрасные истории и не менее прекрасные картинки, включая экслибрис Юрия Гагарина. Обзор в четырех частях, по ссылке - первая, остальные три в конце. http://suzhdenia.ruspole.info/node/6638
Читать полностью…
Но большую часть книги автор посвящает своим отношениям с животными: «Животные, которые свободно могли бы убежать, но, тем не менее, остаются со мной, доставляют неописуемую радость: ведь я могу верить, что их заставляет остаться привязанность ко мне». У Лоуренца был попугай какаду, который каждое утро начинал с поисков хозяина. Буквально как собака он не успокаивался пока не находил Лоренца, на пути к цели он успевал оторвать у отца пуговицы со штанов и полакомиться за чаепитием с мамой автора. Кстати, попугаи - единственные среди птиц, кто способен впадать в состояние смертельной скуки в клетках. Но в доме Лоренца им это не грозило. На заметку богатым людям и их содержанкам, которые так любят заводить дома экзотических животных: «Попытка держать в комнате чересчур нежных животных может быть оправдана лишь своей научной ценностью, если же ваше желание не более чем каприз, то оно становится сомнительным с этической точки зрения». Однако это, увы, не останавливает представителей «элиты», которым самим бы впору быть обьектами научного наблюдения, например антропологии. Поэтому автор предупреждает: «существа, выращенные в домашних условиях в одиночку, имеют склонность рассматривать людей, и только их в качестве обьекта половой любви». Этому в своем доме Лоренц нашел множество подтверждений — его галка Джок сначала сильно любил хозяина, а потом влюбился в служанку, служанка вышла замуж и уехала - Джок полетел за ней. Однако если есть альтернатива, то обьектом может стать не только человек - так, утка влюбилась в петуха, а павлин в гигантскую черепаху.
Приятно читать эту книгу только о животных, не отвлекаясь на параллели между животным миром и миром людей. Однако автор не смог удержаться чтобы не прокомментировать сходство. Ведь их социальные отношения работают почти по тем же правилам что и у нас - галка-муж бросает жену-галку и сваливает с галкой любовницей или лебедь отгоняет свою поклонницу от гнезда, где его жена высиживает яйца, но вечером он тайком встречается и зажимает воздыхательницу - знакомые сюжеты, порой кажется, что они это у нас подсмотрели. Однако есть и различия - побежденный волк склоняет шею, подставляя ее сопернику для укуса, но волчье благородство не позволяет убить соперника, который просит пощады. В мире людей, к сожалению, нет встроенных законов благородства. «Лишь у одного вида живых существ из всех, обитающих на Земле, оружие не является частью его организма, и следовательно, инстинкт не налагает ограничений на его применение, это существо - человек».
Вторая серия обзора интересных каналов, первую читайте здесь /channel/krispotupchik/51
@newtonew — все про образование в любом возрасте, веб-сервисы, анонсы, лонгриды на русском и английском
@kissmybabushka - культура и уличное искусство от создателя «Монстрации»
@slangbang — английский сленг и дворовая лингвистика
@sapiton — книжные обзоры и все о чтении
@arcticonline — трэвел-блог из арктики, от буровых до полярных ночей, а еще очень хорошие фото
@brain_party — анонсы научно-популярных событий Москвы, от лекций до вечеринок
@dailymummy — хороший авторский канал об истории, археологии и тематическом нонфикшене со ссылками
@gdekuda — журналист Илья Азар о путешествиях
@tandemMP — Маша Баронова о политике
@kononenkome — Максим Кононенко о русской жизни
@clickordie — в основном про интернет и соцсети, а также размышления автора обо всем, что на глаза попадется
@wordyworld — книжки, ссылки на рецензии, статьи о литературе, интервью с писателями и просто занимательные тексты
@myunpublished — книги и чтение, ссылки на нучно-популярные новости и лонгриды
@krispotupchik - здесь я пишу про книжки (чужие) и фотографирую ноги (свои)
«The Question. История»
Если вам на портале вопросов-ответов обо всем на свете www.thequestion.ru, который, хоть еще и не Quora, но уже и далеко не «Ответы mail.ru», иногда не хватает фильтров отбора самого интересного, тогда эта книга — для вас. Сборник этот посвящен всеобщей истории, и составители успешно постарались сделать так, чтобы он был достоин войти в лучшие образцы мирового инфопорно, собрав весьма яркую подборку русскоязычных экспертов — от Сапрыкина до Сванидзе, от философов до феминисток, от квир-исследователя до официантки из ресторана быстрого питания.
Из книги вы узнаете, сколько в 90-е годы в Москве зарабатывали киллеры, как в 15 веке развлекались монахи, как картографы древности смогли так точно изобразить Землю без всяких спутников, как первобытные люди боролись со стрессом, пытались ли в древнем Египте использовать электричество, был ли Герман Геринг прототипом Карлссона, когда и как в России появились домашние кошки и почему Ньютон хотел знать, сколько демонов умещается на кончике иглы. Поправка, роднящая книгу с ее интернет-прототипом — в сборнике есть и риторические вопросы, вроде выяснения причин беспомощности сборной России по футболу или поиска того самого «анонимного источника» книжки Михаила Зыгаря.
Самые популярные вопросы, как всегда, касаются сталинизма, фашизма, альтернативной истории и... феминизма! Даже меня увлекла подборка ответов об отношении католической церкви к Гитлеру. За чтением про то, как католические иерархи благословляли охранников в концлагерях, молились за фюрера и одобряли геноцид сербского и еврейского населения Хорватии, борьбу с атеизмом и войну на СССР можно пропустить не одну остановку в метро. А истории вроде той, что Третий рейх занимался пропагандой даже для детей, распространяя антисемитские комиксы и сочиняя математические задачки о «жидах» и «недочеловеках» впечатляют настолько, что половину из них помечаешь в записную книжку, напоминая себе узнать о феномене поподробнее. Так что если вы скучаете в общественном транспорте или просто хотите чем-то увлечься — смело выбирайте эту книгу, и если она не станет трамплином в какую-нибудь узкоспециальную тему, то пару часов вашего времени скрасит уж точно.
Надеюсь, ему подарят полное собрание сочинений Докинза.
Читать полностью…
И снова обратите внимание - издательство "Корпус" до конца недели распродает научпоп со скидкой 13%. Там и лауреаты премии "Просветитель", и книги фонда "Династия", и Докинз в ассортименте. Вкладывайтесь в личную библиотеку, в общем http://www.corpus.ru/nauchpop_week
Читать полностью…
Алярма, еще одна книжная распродажа, выловленная из недр соцсетей! Соосновательница книжного магазина «Додо» Шаши Мартынова сетует на падение продаж и до 23 июня включительно объявляет неслыханную щедрость - http://dodo-space.ru/labaz/ в комментарии к заказу пишите «Шаши позвала», и будет вам 20% скидки на все. Подборка там отличная, так что не проходите мимо.
Читать полностью…
Да, и лучшая байка про Каравайчука, любимая питерцами, звучит следующим образом.
Давался как-то в городе Петербурге торжественный концерт по поводу какой-то важной даты - дня города, может быть, или чего-то там ещё. На концерте присутствовала сама Валентина Ивановна и другие замечательные ллюди. Состав выступающих на таких концертах не меняется уже много лет: мушкетёр Боярский в шляпе, добрый доктор Розенбаум, кудрявый композитор Корнелюк, пожилая, но по-прежнему сдобная Людмила Сенчина, ну, и бессмертные Эдита Пьеха (иногда с внуком) и Эдуард Хиль. В общем, чем богаты.
И тут вдруг внезапно выходит на сцену композитор Каравайчук. Если вкратце, то это такой композитор, которого одни считают абсолютным гением, а другие полным идиотом. Впрочем, одно другому не мешает. Если вообразить себе самый скверный характер, который возможно вообразить, то у композитора Каравайчука он ещё хуже. Живёт он в крошечной комнатке, в которой едва помещается рояль. За этим роялем он обедает и на нём же спит. Когда его приглашают куда-то выступить, он снимает с подушки свою единственную ни разу не стиранную наволочку для того, чтобы надевать её на голову во время выступления.
Ну, и значит, выходит этот композитор Каравайчук к микрофону и говорит своим невыразимо противным скрипучим голосом: "Дорогие друзья! Всё то, что вы тут слышали, - это была страшная поебень. Для тех, кто думает, что он ослышался, повторяю: ПО-Е-БЕНЬ. А теперь мы будем слушать музыку".
И в мертвецкой тишине, в которой не пискнула даже Валентина Ивановна, композитор Каравайчук сел за рояль, надел на голову наволочку и заиграл что-то волшебное.
Грейс Макклин, «Самая прекрасная земля на свете»
Если «Бог как иллюзия» Докинза — теоретическое пособие, то «Самая прекрасная земля на свете» - репортаж. Десятилетняя Джудит ждет конца света, когда земля превратится в рай и верующие переедут в новое царство, где не будет зла и болезней и где можно жить с мамой, есть картошку с рыбой и где папа снова будет улыбаться. Ну а пока ее долг - предупредить всех о грядущем апокалипсисе: после школы они с папой ходят проповедовать — удивительно, почему же соседи не хотят обеспечить себе жизнь вечную, если только папа знает, как это сделать?
В семье Джудит не празднуют рождество — верующим ни к чему день рождения римского бога солнца, и не дарят подарков — культ вещей достаточно поработил мир, не так ли? Мама Джудит уже на небесах, экспрессом отправившись туда после отказа от переливания крови, поэтому за девочкой присматривают только папа и бог. Впрочем, правил у них не так мало: читать только специальные книжки, не смотреть телевизор, говорить, а не бормотать, сидеть прямо, думать, а не мечтать, не играть с едой в тарелке, не шаркать, есть ягненка с горькой зеленью, читать библию. Впрочем, прочитанное не то что бы помогает в понимании этих правил — пути господни неисповедимы, осмысляй хоть всю жизнь, все равно ничего не поймешь. «Когда я пытаюсь осмыслять, мысли вечно перескакивают на другое — например, как сделать из вышивальных пялец бассейн с лесенкой для маленького мира в моей комнате, сколько грушевых карамелек можно купить на мои карманные деньги или сколько времени нам еще осталось осмыслять». Неудивительно, что в школе девочку не любят — кому, в самом деле, будут приятны навязчивые нравоучения свидетелей Иеговы? До тех пор, пока Джудит не убеждает себя, что может творить чудеса...
Забавно, что в качестве антисектантской панацеи автор предлагает продолжать верить — только, на этот раз, в добро, справедливость и здравомыслие. Впрочем, рецепт идеально подойдет для впечатлительных особ — злоключения маленькой сектантки только камень оставят равнодушными.
Захи Хавасс, Франсис Жано «Мумии фараонов. Бессмертие в древнем Египте».
От знаменитого египтолога Захи Хавасса в книге только вступительная статья. Основной составитель книги - археолог Франсис Жано, у которого получилась такая роскошная презентация похоронных обычаев в Древнем Египте, что прямо сейчас хочется на тот свет. Даже инструкция того, как сделать мумию, написана так доходчиво, что я и сама теперь кого хочешь забальзамирую. Понадобится всего-то пара месяцев, которые уйдут на потрошение, умасливание, высушивание, набивку тела, запечатывание его смолой и так далее.
Впрочем, инвестировать в загробный мир древние египтяне начинали смолоду: вечная жизнь - дорогое удовольствие. Сперва на бальзамирование имели право только фараоны, но со временем жрецы упростили священные тексты, адаптировав их для среднего класса. Так сформировался демократический доступ к бессмертию. Не успел стать фараоном при жизни? Не отчаивайся - ты еще можешь стать правителем после смерти: рисуй урею на своей посмертной маске! Вместе с мумией хоронили слуг, помощников, еду — все, что могло пригодиться усопшему. Слуг, правда, никто не убивал - вместо них клали маленькие магические куколки — ушебти. Число ушебти доходило до 365, но такой ассортимент загробных ассистентов доставался только богатым.
Жизнь в царстве мертвых не то, что бы сахар. Там и заблудиться недолго, и чтобы покойник сдуру не заплутал, гробницы расписывали «шпаргалками» и подробными картами небытия. Такая забота не проходила даром — многие до сих пор верят, что покойный Тутанхамон достал первооткрывателей своей гробницы аж с того света. Спонсор поисковой экспедиции, лорд Карнарвон, недолго наслаждался успехом, которым увенчались работы археолога Говарда Картера. Следом умер первый помощник Картера, потом эксперт-рентгенолог, да и вообще до наших дней никто из нашедших гробницу Тутанхамона не дожил, по понятным причинам — все-таки больше ста лет прошло. Но журналистам было подавай сенсацию, и естественную убыль в рядах исследователей-египтолов быстро прозвали «проклятьем фараона» - как видно, даже в те времена, без историй про китов и бабочек медиа не обходились. Авторы «Мумий фараонов», впрочем, в проклятие не верят и убедительно доказывают, что работавшие на тех раскопках умирали ничуть не чаще, чем в среднем по больнице.
Кстати, о больницах. В средние века рачительные охотники за сокровищами разграбляли могилы не только на предмет золота и украшений. Забирали с собой даже сами мумии, порошок из которых, «мумие», быстро вошел в арсенал народной медицины — суеверные европейцы ничуть не смущались труполечением. Тем мумиям, которые миновали аптеку, везло ничуть не больше — их выставляли в кунсткамерах, либо устраивали аттракцион с разворачиванием покрова, в который были замотаны останки. В 19 веке Европа была буквально одержима тайнами фараонов, но долго соображавшее правительство Египта все-таки национализировало своих покойников в 1858 году.
Пожалуй, даже о жизни древних египтян мы знаем меньше, чем об их смерти. Не знаем только одного — помогли ли им все эти замысловатые ритуалы, и каково фараонам там, в царстве мертвых. Поразмыслить об этом стоит в египетском зале музея имени Пушкина, где выставлена коллекция знаменитого на весь мир русского египтолога Владимира Голенищева. Перед походом туда прочитайте все-таки «Мумии фараонов», и на молчаливых ушебти в витринах будете смотреть, как на старых знакомых.
Вчера, кстати, был день рождения Мэрилин Монро - девушки, не чуждой интеллектуальных развлечений. В интервью французскому журналисту Жоржу Белмонту актриса говорила: "Да, возможно, я не окончила университет, но никогда не прекращала заниматься самообразованием. Я прошла курс истории и прочла произведения многих легендарных писателей", — рассказала Монро.
Одна из самых честных фотографий была сделана фотографом Евой Арнольд: она поймала Мэрилин в момент чтения книги. Когда она спросила, что это за книга, оказалось, Монро читала "Улисса" Джеймса Джойса — один из самых сложных для понимания текстов мировой художественной литературы.
"Она сказала, что хранит "Улисса" в своей машине и довольно давно его читает, — вспоминала Ева Арнольд. — Она сказала, что ей нравится его звучание и она бы читала его вслух самой себе, чтобы попытаться лучше понять его смысл, но посчитала это трудноосуществимым. Она не могла читать его последовательно. Когда мы остановились на местной игровой площадке, чтобы сделать фотографии, она достала книгу и начала читать, пока я заряжала пленку. Конечно, я сфотографировала ее".
Библиотека Мэрилин насчитывала около четырехсот книг. Среди них классики, такие как Джон Мильтон, Густав Флобер и Халиль Джебран, а также современные писатели, в том числе Эрнест Хемингуэй, Сэмюэль Беккет и Джек Керуак. Кроме того, там было много исторических книг, в том числе шеститомник о жизни Авраама Линкольна.
Норберт Элиас, «Придворное общество»
«Придворное общество» изначально было диссертацией, которую еврей по национальности Элиас не смог защитить в Германии в 1933 году. Позже Элиас сменит гражданство, станет англичанином и известным социологом, а диссертация превратится в книгу о культурных закономерностях развития общества в условиях французского абсолютизма 17 века, которую и сегодня можно читать как хороший учебник по формированию элит в централизованном сообществе.
Централизация государственного контроля началась во Франции со стягивания знати ко двору. Построив Версаль, Людовик 14 велел перебраться «поближе к монарху» и дворянам. Дворяне упирались, но выбора не было — к тому времени, в связи с появлением шустрых и предприимчивых буржуа, аристократы утратили свои социальные функции, кроме одной — служения королю.
Элиас много места отводит описанию взаимоотношений властителя и придворных. Королевский двор был единой системой господства. Невозможно было отнять ни одного знака превосходства короля, не нанеся при этом вреда всему государству. Придворный церемониал основывался на символах социальной дистанции — престиже, чести, достоинстве, знатности. Для знати дистанция была самоцелью. Дистанцировались не только друг от друга, но и от самих себя, сформировав целый культ самоконтроля: тонкая нюансировка улыбки, градация хороших манер, вся сложная чеканка поведения в соответствии с рангом и статусом партнера, которые становились в итоге, как пишет автор, интегральной особенностью структуры личности. Чтобы оставаться правителем, надо было владеть тонким искусством манипуляции и развитым социальным интеллектом. Наследник Людовика 14, Людовик 16, как известно, был обделен этими (да и многими другими) качествами, за что поплатился головой.
Бремя церемониала вскоре стало непосильным, подтолкнув знать к символической оппозиции придворной рафинированности и полновластию короля. Мария-Антуанетта переоделась в молочницу и поскакала по лугам. Так началась мода на сельскую романтику. Но жить, как пастушки и бегать по травке, сохраняя свои привилегии, возможно только в пасторальной утопии. Нарушив церемониал, дворяне запустили хаос и обесценили личность короля, что в конечном итоге и привело к краху абсолютизма. Верхушке оказалось не по силам перекраивать себя, в то время как народ и жизнь страны в целом оставались вне поля их зрения.
В качестве живописных иллюстраций книги Элиаса, можете сделать следующее:
1) Прочитать биографию Марии Антуанетты Цвейга
3) Посмотреть фильм Софии Копполы «Мария Антуанетта»
4) Посмотреть сериал «Версаль»
Употреблять в строго заданной последовательности!
Две части альманаха «Муромцево. Между минувшим и грядущим» — это сборники статей об истории и архитектуре фамильного имения графа Владимира Храповицкого. Архитектурно-парковый ансамбль усадьбы, вместе с удивительным, стилизованным под западно-европейский замок господским домом — один из самых ярких виденных мной мемориалов коммунизму и октябрьской революции, благодаря которым от процветавшего имения остались лишь романтические руины.
Имение Храповицкого находится рядом с городком Судогда, недалеко от моего родного Мурома, и каждое лето мы ездили на эти развалины. Однако в этом году мы обнаружили замок обнесенным уродливым забором с табличкой «Проход с экскурсией — 150 рублей». Деньги, мол, пойдут на восстановление. Впрочем, туристам придется ходить на эти экскурсии ближайшие лет 200, так как усадьба почти полностью уничтожена заботливыми большевиками. Отреставрирована пока лишь лодочная станция на территории имения — в ней устроен небольшой музей, где я и купила эти альбомы.
По-соседски, меня всегда интересовала судьба замка Храповицкого, и, в отличие от интернет-баек, в книжках подробно описана история и усадьбы, и ее хозяев — судьба очень печальная.
Успешный промышленник Владимир Храповицкий принял революцию, но потом, как полагается, что-то пошло не так. В начале века в усадьбе имелся телеграф, водопровод, электрическое освещение, говорят, работала школа музыки, церковь, театр, кирпичный, канифольный и стекольный заводы, а также полный цикл лесоводческого хозяйства, начиная с питомника для лесных насаждений и заканчивая предприятиями по обработке и продажи древесины. Для торговых целей в имении была построена железная дорога из Муромцева до Санкт-Петербурга.
После революции все это быстренько национализировали, читай — разграбили. Всех высших служащих и специалистов арестовали, доверив производство малообразованным солдатам и крестьянам. Дело в этом успешном, налаженном хозяйстве благополучно развалилось — устроителям советской власти многое из начинаний Храповицкого оказалось не под силу. Сперва это прекрасное место стало совхозом, потом госпиталем, лесным техникумом, птицефабрикой (это был удар поддых), а потом издеваться отдали тракторному заводу, который даже обязался восстановить имение, но что-то не вышло.
Слабая надежда появилась, когда в 98 г. приехали американцы — хотели купить и восстановить. Но русский народ гордый — пусть лучше сгниет, зато врагу не достанется. Правда, недавно имение все-таки передали Владимиро-Суздальскому музею, который планирует открыть там филиал. Авторы сборников оптимистично надеются, что параллельно удастся решить и вопрос с трудовой занятостью местного населения, хотя те и так уже изрядно потрудились, много лет растаскивая остатки замка на сувениры и стройматериалы. В любом случае, в восстановление построек верится слабо - после нескольких пожаров от дома последнего предводителя владимирского дворянства остались только внешние стены а внутри один камин в два моих роста.
Составители альманахов проделали огромную работу. Судьба имения и его хозяев расследовалась по приходно-расходным ведомостям, сметам, письмам, садовым каталогам. Удалось восстановить информацию об убранстве внутренних помещений, интерьере, коллекциях предметов искусства - у Храповицкого были целые комнаты, посвященные оружию, рыцарским доспехам, живописи, гобеленам. После национализации все эти сокровища начали выдавать в свежесозданные советские учреждения — от столовых до сельских клубов. Предметы раздавались произвольно, без учета, а ошалевшие от халявы коммунисты еще и воровали награбленное друг у друга.
Сборники читаются как историческая драма — от взлета до эмиграции и смерти в нищете. Но заключительный акт этой драмы все еще длится, замок стоит в руинах, до сих пор интересуя только нескольких краеведов и случайных туристов, ищущих место для пикника.
Ростислав Мурзагулов, «Бабай всея Руси»
«Политических» романов в современной российской литературе мало — или сорокинские антиутопии, или всевозможные «попаданцы», изредка перемежающиеся журналистскими опусами вроде «Всей кремлевской рати» Зыгаря. На этом фоне «Бабай всея Руси», написанный практикующим политтехнологом, может служить не только неплохим введением в кухню региональных политических интриг в России, но и просто хорошим зачином жанра производственного романа на наших почвах, где в главной роли выступают люди, которых привычно видеть только на страницах газет.
Полумемуары, полупублицистика, полувыдумка, книга основана на реальных событиях, а фамилии героев, хоть и не названы, легко угадываются, тем более, что со многими я была знакома лично. Но если у вас нет поводов для подобного хвастовства, не спешите пролистывать рекомендацию — в жизни Башкирии, первым президентом которой был Муртаза Рахимов, которого автор и назвал «Бабаем», легко угадывается жизнь любого другого региона России, где встречается и самодурство, и борьба с федеральной экспансией, и междоусобица, и воровство, и развеселый акционизм с ослами, и даже классический исторический сюжет конфликта поколений, борьбы сына с отцом. Да, власть редко улучшает людей, и дорвавшись до нее мало кому удается избежать самолюбования на камеру, да, воруют у нас самозабвенно и на всех уровнях, да, чиновник-начальник редко бывает умнее своих подчиненных, однако книга не оставляет того гнетущего впечатления, которого можно было бы ожидать. Не в последнюю очередь, из-за отличного чувства юмора автора.
«...В конце концов, все-таки удалось его уговорить на интервью «Труду», где было меньше, чем у других готовых на интервью федеральных газет предвыборной остроты и размещалова, а руководил которым тогда, к тому же, похожий на Бабая возрастом и менталитетом главный редактор Потапов. В его вопросах, естественно, тоже были и «провокационные», но вместе с журналистом «Труда», который их готовил, мы преобразовывали первоначальное:
«А не вы ли с сыном стырили республиканский ТЭК?»
В гладкую для Бабая формулировку типа:
«Предприятия республиканского ТЭКа — краеуголный камень экономики республики, основа ее выдающихся социально-экономических показателей, согласно которым республика входит по основным параметрам в число лидирующих регионов страны. Каковы на данном этапе особенности организационно-правовой формы функционирования энергетики республики и что, на ваш взгляд, было бы лучшим ответом отдельным политиканам, огульно критикующим данные особенности?»
Про Прокудина-Горского, фотографа, благодаря которому до нас дошли цветные фотохроники российской империи, я уже писала, а здесь вы можете посмотреть, как спустя сто лет группа энтузиастов проехалась по тем же местам и пересняла его кадры. Спойлер - за сто лет в России визуально мало что изменилось. http://www.rferl.org/media/photogallery/russian-empire-photos-recreated-100-years-later/27743304.html
Читать полностью…
Конрад Лоренц, «Кольцо царя Соломона»
Конрад Лоренц - известный зоопсихолог и один из основоположников науки о поведении животных - этологии. За свое исследование социального поведения животных он получил Нобелевскую премию.
Интерес к животным Лоренцу передался по наследству — его дед не выходил на прогулку без своей ручной гиены, а сам Лоренц с детства ухаживал за животными в зоопарке. Когда же он вырос, то не ограничил себя содержанием двух-трех необычных питомцев. В своем фамильном имении он открыл настоящий зоопарк. О том как это было и зачем, Лоренц и пишет в этой книге.
Автор считал, что понять внутренний мир и мотивы поведения животных можно только в свободных условиях, не ограниченных лабораториями и клетками. Только свободное животное может показать всю сложность своей психики. Поэтому для своих «постояльцев» Лоуренц постарался создать самые комфортные условия в фамильном имении. Животным можно было все. И они нескромно пользовались гостеприимством хозяина, устанавливая в доме свои порядки и законы. А когда у Лоуренса родился ребенок, тот соорудил для него... клетку! Подсчитав количество животных и сравнив его с количеством своих детей, автор понял что эффективнее будет построить большую клетку в саду, в которой и прогуливать малыша, уберегая его от воронов, какаду, капуцинов и лемуров. «Кто осмелился бы просить у своей супруги разрешения держать в доме ручную крысу, которая свободно бегала по всем комнатам, а гнездо устраивала в самых неожиданных местах, используя в качестве строительного материала маленькие круглые кусочки материи, аккуратно вырезанные зубами из мебельной обивки? Какая другая жена смирилась бы с выходками попугая какаду, который откусывал все пуговицы с выстиранных и вывешенных в саду для просушки вещей, или разрешила бы прирученным серым гусям проводить ночь в спальне, а утром вылетать в сад через окно?» К чести ее, жена на все это соглашалась.
Автор размышляет над соотношениями между инстинктивными, врожденными моделями поведения и теми реакциями, которые приобретаются животным в течении жизненного опыта. Также его волнует то как животные общаются друг с другом, есть ли в их отношениях место личным привязанностям и симпатиям. Интересовало Лоренца и сходство между языками и формами поведения животных и людей. Так, ученый наблюдал за тем, как бойцовские рыбки укладывают малышей спать - самец в рот берет малька и несет к норке, тем временем во рту у него находится червяк, которого он не дожевал. Таким образом рыба держит во рту сразу две вещи, одну из которых она должна съесть, а другую отнести в гнездо. И рыба никогда не ошибается в порядке действий. Она думает, ведет себя так, как не всегда бы повел человек.
Артур Кестлер "Слепящая тьма"
Тяжелый политический роман о периоде большого террора тридцатых годов и разочаровании в постреволюционной России. Судьба автора переплетается с судьбой главного героя - Артур Кестлер, английский писатель венгерско-еврейского происхождения, приехал в СССР 30-х убежденным коммунистом, намереваясь писать о достижениях советской власти, но был быстро отрезвлен нашей отечественной действительностью. О "политическом уклонисте", заключенном под арест за сомнения в советском пути развития, он и пишет это печальное произведение. Однако, если автор в результате покидает компартию, его главный герой все равно приносит себя на алтарь партийной идеи — и тем более отталкивающей та становится для читателя.
«Мысль, что «Слепящую тьму» мог бы написать англичанин, столь же неправдоподобна, как допущение, что автором «Хижины дяди Тома» явился бы рабовладелец», подчеркивает Джордж Оруэлл уникальность произведения Кестлера, единственного из левых англичан в те годы справившегося с «непарадным» портретом Страны Победившей Революции.
Центральный герой романа, старый большевик Николай Рубашов арестован, по примеру своих прототипов Каменева и Зиновьева, за «контрреволюционную деятельность». Допросы, доносы, и общая атмосфера сталинского террора. Не знаю, расстреливали ли в действительности агрономов за предпочтение азотных удобрений калийным, которым симпатизировал вождь, однако история лысенковщины показывает, что даже если это авторская фантазия, реальность тех лет все равно была страшнее любых фантазий.
"Логика опасна! В тоталитарном государстве вас никогда не призовут думать логично или вообще думать!". Именно поэтому ликвидируют вскоре одного из следователей по делу Рубашова. Второй же следователь, логическому методу предпочитая физический, день за днем выдавливает из Рубашова признание каждого пункта макабрических обвинений.
И Рубашов не только подписывает «чистосердечное» - он добровольно выступает с самобичеванием на открытом процессе, признавая, что под влиянием "абстрактно-гуманистических идеалов" потерял представление об исторической реальности и возносил человека над всем человечеством, в стремлении к гуманизму коллективное "мы" заменив своим личным "я". Но результатом все равно становится смертная казнь, поддержанная резолюцией бдительной общественности.
Увы, персонажи Кестлера и его собственная жизнь исключительно противоречивы в ответе на вопрос, занимавший автора всю жизнь — действительно ли существует не разрушаемое психологическими травмами ядро личности, которое не позволяет человеку мириться со злом? Или каждому из нас от рождения уготована участь либо следователя, либо несправедливо осужденного?