Работницы табачной индустрии:
Первая табачная фабрика, ранее Дукат, ручная прокатка
папиросы, до 1930 года.
Дегустация на табачной фабрике "Ява", 1959 год. Н. Рахманов для ТАСС.
Если что, обложка сегодняшнего выпуска The Wall Street Journal вообще-то выглядит так.
По воскресеньям я там обзоры книг читаю, так что вижу как выпуски выглядят
1. Крысы - это пушистые печки, которые должны постоянно вырабатывать достаточно тепла, чтобы регулировать температуру своего тела. Каждую минуту их сердце бьется от 330 до 480 раз, и они делают около 85 вдохов. Для сравнения: сердце обычного человека в состоянии покоя бьется от 60 до 100 раз в минуту, а частота дыхания составляет от 12 до 16 вдохов.
Крысы живут около двух лет. Возможно, три года, если им повезет. По подсчетам, один месяц их жизни сопоставим примерно с тремя человеческими годами.
2. В недавнем исследовании ученых из Института психологии Польской академии наук в Варшаве, опубликованном в журнале Nature, изучался вопрос о том, насколько крысы обладают врожденным пониманием хода времени. Исследовательская группа обучила 16 крыс нажимать на рычаг ровно 3,2 секунды, чтобы получить пищу. В ходе обучения крысы продемонстрировали способность учиться на предыдущих ошибках и улучшать время, чтобы идеально нажать на рычаг и получить максимальное вознаграждение. Это может показаться банальным, но данное открытие раскрывает сложную когнитивную способность, которая, как предполагалось ранее, существует только у людей и приматов.
Ведущий автор исследования, доктор Тадеуш Конович, позже рассказал журналу New Scientist, что поначалу они не могли поверить в полученные результаты.
Цитаты из Stowaway: The Disreputable Exploits of the Rat. Joe Shute.
#bookcover
Обожаю такие обложки!
Эта - про историю аудиокассет: Unspooled: How the Cassette Made Music Shareable.
Держа в голове непрекращающиеся смерти относительно молодых людей от сердечно-сосудистых причин, я подумал, что неплохо было бы еще разок про сердце почитать. Мне помнилось, что я часто вижу разные научпоп книжки про него. Взгляд на мою библиотеку подтвердил мои ощущения - за последние ~10 лет вышло примерно столько же книг. И это только те, что попали в моё поле зрения. Выделил их в одну папку и рассмотрел чуть пристальней. Парочка среди попавшихся, наверное, больше для специалистов (но я не включал совсем уж научные и атласы болезней). Общий дизайн, в общем, не впечатлил, но порадовало, что никто не использовал символическое сердце - только натуральное.
Из этой подборки я читал лишь одну - Томаса Морриса (ее перевели на русский). Я писал о ней здесь и в Forbes еще в 2018, и даже на блёрб согласился - так она мне понравилась. И - как видно из выборки - не зря: у нее самый высокий средний балл от читателей. Что же читать следующим пока не решил ( Но вообще видно, что среди органов сердце на 2 месте по популярности у авторов нонфика (после мозга).
Некоторые из книг, написанных Таброном. Целый ряд из них о б. СССР. Удивительно, что его почти не переводили.
Читать полностью…Пришла, наконец, весна. Потянулись перелетные птицы. Кстати, о миграциях.
Завтра расстаюсь с чудесной книгой-атласом «Куда идут животные: Отслеживание дикой природы с помощью технологий в 50 картах и графиках».
Вот несколько из занимательных схем перегринаций оттуда:
1. Постепенный набор высоты стервятником.
2. Как чайки оставили традиционные долгие сезонные перелеты из Англии в Африку, выбрав вместо этого короткий маршрут до бельгийской фабрики чипсов.
3. Рекорд полярной крачки, которая мигрирует между Артктикой и Антарктикой (!!!). А не за чипсами или в теплую пустыньку.
4. Тысячи километров, преодолеваемые против океанических течений черепахами
5. Карта маршрута китобоя «Пекод» из Моби-Дика и места современного промысла китообразных.
6. Некоторые аисты тоже завязали с перелетами и живут на месте круглый год, например в Испании.
7. Разворот: Переход волка из Хорватии, с плутанием в Альпах (и местами нападения на добычу), к итальянскому оз. Гарда.
8. Сотни километров, нарезаемые питонами во Флориде.
На тему нетворкинга есть хорошие зарубежные работы, но они, к сожалению, не учитывают особенности нашей культуры и менталитета. В своей книге Максим Фельдман разбирает тему, используя западные исследования, но делает это с учетом российской специфики, поэтому книга мне очень зашла. Эту книгу мы обсуждали в марте на встрече моего книжного бизнес-клуба «12».
Книги 2024 #14
М. Фельдман «Сила окружения»
О ЧЕМ КНИГА:
Автор предлагает нам посмотреть на развитие сети своих связей с помощью научного подхода и дает инструменты, чтобы мы системно занимались отношениями с окружающими нас людьми.
ГЛАВНАЯ МЫСЛЬ КНИГИ:
Развитие своего окружения - это большая работа, которая должна быть естественной частью жизни каждого человека.
ЗАЧЕМ ЧИТАТЬ ЭТУ КНИГУ?
Чтобы разобраться, что такое настоящий нетворкинг и сформулировать "кадровую стратегию своей жизни".
КОМУ ПОЛЕЗНА ЭТА КНИГА:
Если вам кажется, что искусство заведения связей — это что-то нечистое, то эта книга для вас.
МЫСЛИ И ВЫВОДЫ ИЗ КНИГИ:
⁃ «Будь собой. Остальные роли уже заняты» - Оскар Уайльд
⁃ «Нетворкинг — это не столько искусство заведения новых связей, сколько хорошее понимание той сети контактов, которой вы уже обладаете. И я предлагаю под этим словом понимать знание о том, кто твои друзья и кто друзья твоих друзей.»
⁃ Наука нужна человеку лишь для того, чтобы жить лучше.
⁃ В вашем окружении не должно быть людей, которые вам неприятны.
⁃ Социальный капитал человека — это суммарный объем ресурса всех, кто входит в его окружение. Под ресурсом здесь стоит понимать деньги, связи, репутацию, знания, власть и т.д.
⁃ Мои контакты и связи - это нематериальные активы для передачи моим детям.
ЧТО Я БУДУ ПРИМЕНЯТЬ:
⁃ Буду постепенно знакомить своих детей с людьми из моего окружения и вовлекать их в общение.
ЕЩЕ НА ЭТУ ТЕМУ:
Richard Koch - Superconnect
АННЕНКОВ / идеи и книги
Из недавнего интервью биолога и автора множества хороших нонфик-книг Франса Де Ваала The New York Times:
Что самое интересное вы узнали из книги за последнее время?
В 1827 году Александр фон Гумбольдт, немецкий естествоиспытатель, бросил вызов традициям и допустил женщин на свои академические лекции. Несмотря на то, что мужчины с насмешкой относились к их присутствию, женщины составляли половину аудитории его популярных занятий.
🔼Я разрешила это сделать с готовностью утопающей, хватающейся за спасательный круг. Я перефразирую, но суть написанного ею сводилась к следующему:
«Я бы не стала защищать семью Франк. Я знаю, что мы должны говорить, что защищали бы, и я бы и тогда знала это и чувствовала, что должна защищать, но на самом деле я бы не стала этого делать, потому что мне нравится жить, и я бы боялась нацистов. Мне было бы очень стыдно за это, но я бы не стала их прятать. Может быть, я бы попыталась помочь им как-то иначе, но не так».
Ее слова на несколько мгновений застыли в комнате, насыщенные, тягостные и печальные. Это к вопросу о храбрости. Случившееся оказалось одним из самых смелых поступков, которые я когда-либо видела от ученицы: она с готовностью признала, что ей не хватает морального мужества. А потом и другие девочки стали соглашаться - они бы тоже не были такими храбрыми.
⁃ «Она чуть не погибла», - с ужасом сказала одна девочка о Мип Гиз, которая помогала прятать Франков.
⁃ «Нацисты просто убили бы тебя на месте, - сказала другая. «Я боюсь оружия. Я бы умерла, если бы кто-то направил его на меня».
⁃ «Пришлось бы жить с этим чувством вины до конца своих дней», - сказала другая. «Но у тебя была бы вся оставшаяся жизнь, чтобы попытаться искупить свою вину».
⁃ Девочка из Руанды тихо сказала: «Моя семья никому не помогала».
«Что ж, - подумала я, отходя в сторону и слушая, как они разговаривают друг с другом, - мы нашли главное».
Вот что я узнала в тот день: у книг все-таки есть главная мысль, но она меняется для каждого читателя и для каждой группы людей, прокладывающих к ней свой путь. Из "Дневника" можно почерпнуть много разных вещей, но то, на чем остановилась наша группа, - это суровое напоминание о том, что знание того, как правильно поступить, не обязательно является первым шагом к тому, чтобы это сделать. Каждый из нас понимал, что защита невинных людей - единственный морально верный выбор. И все же только один из нас был готов признать то, что должно было похоже на правду: если бы об этом попросили большинство из нас, мы бы не сделали этого.
По моим воспоминаниям, обсуждение постепенно перешло на вопрос о том, насколько сексуальным был Петер. И все же я уверена, что книга оказала большее влияние на этих девушек именно благодаря этому разговору».
«Когда я сама была старшеклассницей, перспектива обсуждения книги в классе побуждала меня читать, даже когда я была от нее не в восторге. Я хотела не только поделиться своими мыслями, но и услышать, что другие получили от чтения. Благодаря этому литература оживала для меня, и я действительно лучше понимала ее после дискуссий. Это помогло мне приняться за более сложные книги, зная, что я пройду этот путь вместе с одноклассниками.
Поэтому, будучи уверенной в том, что я нашла ключ к пробуждению интереса моих учеников к чтению, я инициировала обсуждение в классе "Дневника Анны Франк" на следующий день. Я была уверена, что это поможет разобраться в истинной сложности книги, понять, чему этот первоисточник может научить нас о человечестве и задуматься о том, как мы относимся друг к другу. Сперва я планировала обсудить, что именно мы нашли в книге запоминающимся или пугающим, но также и то, почему, по их мнению, она остается такой популярной и долговечной.
На второй вопрос мои ученики ответили быстро: "Потому что такие учителя, как вы, продолжают ее задавать, мисс Рид", а первый вопрос, как вы уже догадались, они интерпретировали как "В чем суть этой книги?". Они покорно пересказали мне все, что написали в своих сочинениях, за исключением девочек, которые считали, что суть в том, что Анна должна была успеть поцеловать мальчика перед смертью. А затем они просто уставились на свои парты, в окно, на свои руки, друг на друга. Что угодно, лишь бы избежать моего взгляда и моей неожиданной настойчивости в том, что мы собираемся потратить больше одного урока на единственную известную мне классическую книгу, написанную девочкой их возраста.
Ну, вот и еще одна катастрофа, подумала я про себя. Я уже собиралась сдаться и перейти к чему-то другому, когда в тишине одна из девочек сзади сказала: "Я думаю, она написала ее, чтобы показать нам, как быть храбрыми".🔽
Историк Михаил Родин, оказывается, делал обзор книг, куда попали и «Приключения доисторического мальчика». А вообще там же, на YouTube страничке научпоп-лектория «Ликей» я обнаружил целый цикл коротеньких (большинство 5-8 мин) книжных видео-рекомендаций от ведущих русскоязычных ученых. Сделан даже отдельный плейлист «Человек читающий». Сейчас там, помимо Родина, 18 мини-интервью, включая Ф. Успенского, Дробышевского, Сурдина, Гельфанда, Ал-ра Соколова, Сер. Попова.
Читать полностью…#bookcover
Как «Король говорит» мы уже видели. А вот как Папа Римский у радиомикрофона держится.
Попался классный «учебник» для желающих научиться увлекательно писать о путешествиях. На обложке обнаружилась одобрительная цитата-блёрб от Колина Таброна, чей «Амур: Между Россией и Китаем» только что вышел в РФ.
Внутри, в главе, рассказывающей о том, как извлечь максимум из туристических злоключений, обнаружилась другая цитата этого патриарха жанра:
«Каждый раз, когда что-то неприятное случается в путешествии - задержание пограничниками, опоздание на поезд, - часть меня думает «О, нет!», а другая - «Классный материал наклевывается!»
#заглянемвнутрь
В подкасте New Books in Economic and Business History (он закрылся полтора года назад, но там 500+ эпизодов) послушал автора этой книги о курении в СССР. Внутри фото работников отрасли и много классной винтажной рекламы и антирекламы курения. (Если что я считаю, что курение вредно и сам не курю).
Мой список:
The Curious History of the Heart: A Cultural and Scientific Journey. Figueredo, Vincent M
The Exquisite Machine: The New Science of the Heart. Harding, Sian E.
Pump: A Natural History of the Heart. Schutt, Bill
State of the Heart: Exploring the History, Science, and Future of Cardiac Disease. Warraich, Haider
Heart: A History. Jauhar, Sandeep
Can You Die of a Broken Heart?: A heart surgeon's insight into what makes us tick. Stamp, Nikki
Heart: The Inside Story of our Body's Most Heroic Organ. Borstel, Johannes Hinrich von
The Matter of the Heart: A History of the Heart in Eleven Operations
Morris, Thomas
The Man Who Touched His Own Heart: True Tales of Science, Surgery, and Mystery. Dunn, Rob
Broken Hearts: The Tangled History of Cardiac Care. Jones, David S.
The Sublime Engine: A Biography of the Human Heart. Amidon, Stephen
Последнее из «Записи и выписки» Гаспарова:
«1. Я кончал университет, попаду ли я на ученую службу, было неясно. Нужно было искать заработка. В журнале »История СССР» мне дали перевести из «Historische Zeitschrift» большой обзор заграничных работ по русской истории — для тех рус ских историков, которые по-немецки не читают. Я узнал много интересного, но за работал немного. Мне предложили прочитать в спецхране английскую книжку — воспоминания председателя украинского колхоза, бежавшего на Запад я перескажу это одному историку, а он напишет рецензию. Я прочитал, меня спросили: «Как?» — «Интересно». — «Они, антисоветчики, всегда интересно пишут», — осуждающе ска зал редактор. Но рецензент так и не собрался написать рецензию с голоса.
2. Вторую часть «Робинзона Крузо* не напечатали в БВЛ, пото му что там есть фраза: «Доехал до Урала, а всё Китай».
3. В Доме писателей был швейцар Афоня, мы его спрашивали: “Ну, как, Афоня, будет сегодня драка или нет?" Он смотрел на гардероб и говорил: “Шубин — здесь, Сме- ляков — здесь: будет!”» Я не проверял этих рассказов: если они не достоверны, пусть ос танутся как окололитературный фольклор. Этот Афоня, кажется, уже вошел в историю словесности. Извиняясь за происходящее, он говорил: «Такая уж нынче эпошка*.
4. Малевич нам показывал свой квадрат, мы делали вид, что нам очень интересно. Он почувствовал это, сказал: "С ним было очень трудно: он хотел меня подчинить” — “Как?” — “А вот так, чтобы меня совсем не было”* . — “И что же?" — “Я его одолел. Видите:
вот тут его сторона чуть-чуть скошена. Это я нарочно сделал — и он подчинился” Тут мы поняли, какой он больной человек*.
5. Северянин 1908: «С новолетьем мира горя, С новым горем впереди! Ах, ни счастья, ни отрады, ни сочувствия не жди!..»
Сегодня на вопросы моей #анкета «Ваши читательские предпочтения» отвечает Колин Таброн, автор новой книги «Амур: Между Россией и Китаем». Колин входит в число 50 величайших британских писателей, пишущих после 1945 г. (The Times). В 2009-2017 гг. он президент Королевского литературного общества. Его книги переведены более чем на 20 языков. Немало из упомянутых им книг переведены на русский.
1 Книга, которую я сейчас читаю.
"Обещание" Дэймона Галгута: многоголосый роман, в основе которого лежат четверо похорон.
2 Мое самое раннее воспоминание о чтении.
Книга Чарльза Кингсли "Герои": рассказы о Древней Греции, которые завораживали меня в детстве.
3 Книга, которая оказала на меня наибольшее влияние.
«Золотая сокровищница" изд-ва Пэлгрейв: антология поэзии, которая очаровала меня в юности и, вероятно, навсегда повлияла на мой стиль письма.
4 Какую последнюю великую книгу я прочитал.
'Apeirogon' Колума Макканна. Могучая эпопея об израильско-палестинском конфликте. Это исцеление
5 Что самое интересное я узнал из книги за последнее время?
О том, что за последние 140 лет США, страна, которая является образцом для мигрантов, депортировала 60 миллионов человек.
6 О каких темах я бы хотел, чтобы писали больше авторов?
Китай и его сложная культура. Она ускользает почти от всех.
7 Книга, которую я считаю самой недооцененной.
«Судный день» Сальваторе Сатты. Волшебно красивый рассказ о сардинском городке столетней давности.
8 Книга, которая изменила мое мнение/точку зрения.
"Дорога в Оксиану" Роберта Байрона показала мне практически безграничные возможности литературы о путешествиях.
9 Книга, за которую мне стыдно, что я ее не читал.
"Моби Дик" Германа Мелвилла. Возможно, я никогда не доберусь до него.
10 Книга, которую я дарю в подарок.
'Время даров. Пешком до Константинополя' Патрика Ли Фермора. Прекрасный подарок для молодых взрослых, описывающий свободную прогулку по Европе в 1930-х годах.
11 Что я планирую читать дальше?
'Годы: мы - это наша память' Анни Эрно, которая считается основополагающим произведением этой лауреатки Нобелевской премии.
Вот и в жюри книжного конкурса скоро можно будет без людей обходиться…
«…общенационального конкурса «Деловая книга года в России»…
Вновь, как и в прошлом году, в составе жюри — искусственный интеллект (ИИ) по имени Козьма, тезка знаменитой литературной маски XIX века Козьмы Пруткова. Он будет определять лучшие книги, используя Большие Языковые Модели.»
Я не люблю автобиографии «активных» людей - авторов, которым, вероятно, отпущено еще много лет жизни вообще и в профессии в частности. Честно о себе они не напишут, о коллегах и знакомых остро высказаться побоятся. Помню, впервые поймал себя на этой мысли, увидев книгу Билла Клинтона «Моя жизнь». И наверное оказался прав, потому что из политики его семья еще 15 лет точно не уходила - жена баллотировалась в президенты. Какие тут могут быть откровенности в книге? В этом плане посмертная биография (а лучше от нескольких авторов) - куда лучший способ составить себе мнение о персонаже.
Наверное, своеобразное исключение составляют автобиографии «на смертном одре», иногда даже написанные с условием опубликовать после ожидаемой кончины автора. Недавно читал такую Роберта Готлиба (быв. главред издательств Simon & Schuster, Alfred A. Knopf и журнала The New Yorker). Что приводит меня к следующему парадоксу - а могут ли (в столь популярных ныне) книгах о книгах - магазинчиках, издательствах - писать что-то не комплиментарное про себя?
Не раз и не два я встречал книги, где авторы желчно отзывались о покупателях книжных и посетителях библиотек. А вот истории издательств и отдельных издателей - это почти всегда «жития святых». Да, Роберт Дарнтон показывал изнанку книжной торговли начала Нового Времени, но я про современность.
«Самые плохие книжные и библиотеки мира». А что, я бы купил. Даже tagline есть вполне литературный: «Все хорошие книжные хороши одинаково, а все плохие - плохи по-разному».
А еще хочу:
«Острые страницы: «Фаланстер» против «Листвы».
Все эти печальные события заставляют задумываться о главном. У Павла Анненкова как раз книга в тему сегодня :
«⁃ Мои контакты и связи - это
нематериальные активы для передачи моим детям.
ЧТО Я БУДУ ПРИМЕНЯТЬ:
⁃ Буду постепенно знакомить своих детей с людьми из моего окружения и вовлекать их в общение.»
🔼Мне потребовалась минута, но я кивком поблагодарила ее и напомнила классу, что хотя Анна Франк писала не для нас, я, конечно, согласна, что часть привлекательности ее книги заключается в храбрости, которую проявила семья Франк, и те, кто жил с ними, и те, кто их прятал, перед лицом зла. В классе показались одобрительные кивки; ученики стали вовлекаться в разговор. В этом возрасте школьники задумываются о том, какими взрослыми они могут стать, и идея выбора быть храбрым человеком показалась им интересной.
Я задала классу вопрос примерно такого содержания: "Как вы думаете, вы были бы такими же храбрыми?" и попросила их записать свои ответы.
Увы, вопрос был сформулирован неудачно: Я не знала, что никогда, никогда не следует давать ученикам вопрос закрытого типа ("да/нет") для обсуждения или написания, если можно этого избежать. Такая постановка вопроса просит их выбрать один из двух путей. В данном случае один из них - это асфальтированное шоссе, ведущее к одобрению и похвале, а другой - плутающий, покрытый выбоинами тупик, ведущий к принятию того, что вы всего лишь человек. Конечно, они скажут, что были бы такими же храбрыми!
Так что да, большинство из них сказали, что защитили бы семью Франк. Уже понимая, что мой маневр провалился, я немного отступила, указав на то, что, хотя действительно было много людей, которые храбро прятали своих сограждан от нацистов, миллионы евреев были уничтожены в концлагерях, поэтому математически невозможно, чтобы большинство людей были храбрыми. «Правильно», сказали девочки, «большинство людей плохие, но не мы, мы хорошие».
⁃ Мы читали "Дневник молодой девушки", - заметила одна из учениц. Так что мы знаем, что к чему.
⁃ Да, - заметила я, - но "Дневник молодой девушки" читали миллионы людей.
⁃ И Холокоста больше не было!
⁃ Стоп! - сказала другая ученица. Я из Руанды. Салют!
Дискуссия превращалась в спор, который мне было не очень удобно вести на мой всего лишь девятый день преподавания английского языка в средней школе. Может, уже пора отправить их на обед? И тут, чудо из чудес, одна девочка попросила зачитать свой ответ. 🔽
Не идет из головы эта история, вычитанная в недавней книге американской преподавательницы языка и литературы Шэннон Рид. 🔽
Читать полностью…Скажите, а какие детские книги пробуждали в вас заинтересованность в истории? Желательно настолько, чтоб стать отличником/цей по ней в школе и даже подумывать о поступлении на истфак?
(Хочу убедить Михаила Родина сделать выпуск «Родины слонов» (@proshloejournal) про детские книги об истории. На фото волновавшие меня в детстве книжки по предмету)
И о путешествиях
Бывали ли вы в Кондоме?
Если не доводилось, то есть теперь и повод - сообщает «Вики»:
«Во французском городе Кондом находится установленная в 2010 году бронзовая композиция З. К. Церетели «Мушкетеры», которая была предложена сенатору Эмери де Монтескью, потомку рода д'Артаньяна, но тот решил преподнести памятник в дар Гаскони. Высота скульптурной композиции 290 см, в диаметре она достигает почти 5 метров, а её вес - 5 тонн. Скульптор за прототипы героев взял актеров советского фильма «Д’Артаньян и три мушкетёра».
Похожи!
Интересно, он актерам заплатил за сходство? За право установки памятника Мартину Лютеру Кингу нужно не менее $10000 его наследникам отдавать.
Если вам нужна история города Равенны, наверное, не стоит обращать внимания на книгу Джудит Херрин.
У меня сбилась аудиокнига - соскочила в начало (всего 19 ч продолжительность) - и я понял, что это знак. Чтобы бросить.
Потому что это не история собственно города, а история заката западной части Римской империи и начала Темных веков Средневековья. Равенна в те века оказывалась столицей, центром принятия решений и/или резиденцией правителей.
Да, тогда были созданы все те памятники, вошедшие в перечень Всемирного Наследия ЮНЕСКО. Но это не та история города, к которой мы привыкли в нонфикшне за последние лет 20.
А обложки симпатичные. Впрочем еще бы - такой исходный материал!