1054
🍄 Книги — как грибы: не все съедобные. Помогу разобраться и избежать несварения. 🥈Финалист "_Литблога" 2022 🥈Финалист "_Литблога" 2024
#современная #детектив
⚠️ Осторожно! Когда читаешь эту книгу, постоянно хочется есть.
#мистика #альтистория
Еще одна иллюстративная цитата из книги:
“Говорят, что каждый, кто путешествует через Запустенье, должен заплатить за это. И заплатить куда больше, чем стоит билет на поезд.”Читать полностью…
4 книги о ближайшем будущем (3 художественные + 1 нонфик)
На LitHub вышла небольшая подборка книг, рассказывающих о том, как мы, возможно, будем жить буквально завтра, ну максимум послезавтра. Так как многое оттуда уже можно почитать на русском, решила поделиться ею с вами. Интересно же, что там, в ближайшем будущем.
Кратко на это вопрос отвечает само название подборки: “Изменение климата, искусственный интеллект и технологическая слежка: книги о самом ближайшем будущем”. Вот уж порадовали, а я надеялась на летающие доски получше ховербордов и какой-нибудь инструмент по загрузке знаний сразу в голову, как в “Матрице”. Подборку составила писательница Хелен Филиппс, в оригинале и полностью она здесь.
↓
Взяла себе за привычку отчитываться о прочитанном в рамках моего челленджера, а то нечестно получается, если я его проигнорирую. В общем, в августе предлагалось читать что-то, опубликованное уже после смерти автора. Я выбирала между Джозефом Хеллером и Габриэлем Гарсиа Маркесом, и победил последний. Я решила, что Хеллеровский “Портрет художника в старости” уже долго лежит и полежит еще, ничего ему не сделается, а “Увидимся в августе” надо брать, пока горячее и пока август.
“Увидимся в августе” вообще не должна была выйти. Маркес работал над книгой, когда уже сильно болел и перед смертью попросил никому ничего не показывать. Прошло десять лет, как его не стало, и сыновья, нашедшие и прочитавшие рукопись, решили, что такое должен увидеть весь мир. И вот в 2024 году “Увидимся в августе” вышла в свет. Было много разговоров насчет этичности такого поведения наследников писателя, но случилось как случилось, книжка есть.
Это история Анны Магдалены Бах, женщины сорока шести лет, которая каждый год на день или на два ездит на остров, где похоронена ее мать. Мать сама пожелала быть там похороненной по загадочной для семьи причине (она раскрывается в конце книги). И вот Анна снова, оставив мужа и дочь дома, приехала на могилу матери. Рутинная поездка вдруг оборачивается короткой, буквально на одну ночь, связью с незнакомцем, чего у Анны никогда до этого не случалось. И теперь эти путешествия на остров не будут прежними.
Маркес показывает одну за одной последующие поездки Анны. Не буду раскрывать сюжет, просто скажу, что за поступком до этого верной Анны стоят более глубокие мотивы, чем просто желание пощекотать нервы или кому-то что-то доказать. Этим “Увидимся в августе” напомнила мне свежий роман Кутзее “Поляк”, о котором я писала в ноябре. У них похожее лирическое настроение, совпадающее по медленному темпу повествование и общий мотив одиночества, которое иногда опускается на женщин в долгих браках, которые вроде со временем становятся чем-то вроде налаженного инструмента. Все в нем должно работать плавно и привычно, но вдруг что-то в одном винтике ломается, а остальные детали этого как будто не замечают.
Самое удивительное меня ждало в конце, особенно то, что мне стало совсем непонятно, кто же тут главная героиня — Анна Магдалена Бах, за которой мы идем все это время, или ее мать, которая изначально нас на остров и привела. Решайте сами.
Во-первых, это, конечно же, детектив. Есть труп, есть преступник, есть подозреваемая, которая тут же нам предъявляется. Замечательно здесь то, что от лица этой главной подозреваемой ведется повествование. Нет, это не “Убийство Роджера Экройда” хотя бы потому, что с первых строк кажется, что героиню подозревают не зря. Она вся какая-то мутная и скользкая, как твое болото. Но и ясности тут как в болоте, потому что довольно скоро и труп оказывается не труп, и преступник вовсе не преступник, а тот кто не преступник оказывается преступником… Так, остановлюсь, пока окончательно вас не запутала. В общем, детективная составляющая тут отменная.
Она плавно перетекает в историю многолетней давности, потому что та самая подозреваемая когда-то тоже оказалась в позиции невинной жертвы. И никто ей не помог главным образом потому, что тогда она и сама не подозревала, что ей нужна помощь. Как эти две истории связаны? Да напрямую, ведь не только все тайное по законам жанра должно стать явным, но и возмездие должно появиться из-за угла в самый неожиданный момент.
И этот момент не только неожиданный, но и самый спорный для меня. Здесь снова стоит вспомнить, что Манчини — адвокат, а значит, хорошо знает закон и разбирается в нем. И свой роман она выбрала площадкой для рассуждений о том, что правосудие не всегда бывает справедливым. И дело не в том, что могут наказать не того или отпустить того, а что наказание, по мнению героинь Манчини, может оказаться неадекватным преступлению. Что же тогда делать? Ну, для сюжета “Шага в пропасть” все становится очевидным: если государство не может выполнять роль судьи так, как должно, то кто-то обязан взять это дело в свои руки.
Позиция такая, мягко скажем, может оказаться шаткой и уязвимой, особенно, когда одни люди берутся решать, что лучше для других. Героям Манчини, к их счастью, такие колебаниям чужды. И вот так через несколько резких поворотов стандартный детектив с трупом преобразуется в этическое высказывание о правосудии, самосуде и вообще суждениях. ▪️
В обзор интересных новинок августа я совершенно возмутительно не добавила книгу, которая там непременно должна быть, поэтому выведу ее в отдельный пост. Это “Сад против времени. В поисках рая для всех” Оливии Лэнг.
Писательница и эссеистка Лэнг, знакомая многим по “Одинокому городу” и “Телу каждого”, во время пандемии купила запущенный дом с садом в английском Саффолке. Погрузившись в работу по восстановлению построек и прилегающей территории, она задумалась о связи садов с культурой и историей и начала эту связь изучать. Результаты ее исследований собраны вот в эту симпатичную книжку.
«Неожиданное наследство инспектора Чопры», Вазим Хан
Своему последнему рабочему дню перед пенсией инспектор Чопра совсем не рад. Во-первых, он любит свою работу. А во-вторых именно сегодня находят тело юноши, который скончался при очень подозрительных обстоятельствах.
Начальство же упорно просил Чопру отдыхать спокойно и не лезть туда, где у него уже нет полномочий. Но хорошего инспектора на пути к справедливости не остановит ни пенсия, ни приказ начальника, ни оказавшийся случайно в его владении слоненок. Последний, кстати, не то что не помешает, а даже поможет в расследовании.
«Последнее дело Холмса», Артуро Перес-Реверте
Быть актером, играющим сыщика, и быть, собственно, сыщиком — не одно и то же, мягко говоря. Но когда отставной актер, ушедший на почетную пенсию, вдруг оказывается на изолированном острове, где умирает молодая женщина, все верят, что он разгадает тайну ее смерти.
Да и актер со звучным именем Хопалонг Бэзил, 15 раз за жизнь перевоплотившийся в Шерлока Холмса, чувствует в себе силы найти негодяя. И о чудо, рядом с ним даже оказывается верный помощник, который ничуть не хуже доктора Ватсона.
«Убийства и кексики. Детективное агентство “Благотворительный магазин”», Питер Боланд
Эту книгу я вытащила из ваших рекомендаций, чего почитать летом, ее упомянули целых два раза. В небольшом городке Саутборне обычно мало что происходит, поэтому появление маньяка, убивающего одиноких людей и оставляющего на месте преступления костяшки домино, сразу же становится главной новостью и поводом понервничать.
Три бойкие старушки — Фиона, Сью и Дэйзи — работают в благотворительном магазине и вовсе не желают влезать в неприятности. Но маньяк сделал это дело личным для них, убив их любимую клиентку. Тем более они - любительницы детективных романов, так что подонку не долго осталось скрываться от них.▪️
Книга, которую перевели почти полвека спустя, исследование популярной музыки, уютный исторический роман, мозаичная латино-американская история и нонфик от автора лучшей книги о Габсбургах и их челюстях — новинки августа:
1. “Захватывающий XVIII век: Революционеры, авантюристы, развратники и пуритане. Эпоха, навсегда изменившая мир”, Фрэнсис Вейнс
Перевод: Вера Антонова, Алиса Гусева. Жанр: Нонфик. Изд.: Азбука-Аттикус. Стр.: 512.
Одна из лучших книг, прочитанных мною в прошлом году, была как раз пера Вейнса о XVI веке и Габсбургах. Поэтому ожидания от вот этой книги у меня очень высокие. Тем более о XVIII веке есть что рассказать: революция во Франции, война за независимость британских колоний на американском континенте, появляющиеся вопросики о божественной и безграничной власти монарха и многое-многое другое.
2. “Крупные формы. История популярной музыки в семи жанрах”, Келефа Санне
Перевод: Лев Ганкин. Жанр: Нонфик. Изд.: Corpus. Стр.: 464.
Еще один нонфик, который привлек мое внимание, выйдет только в конце августа, но, кажется, его стоит дождаться. Это исследование семи жанров популярной музыки с точки зрения не только их развития, но и влияния на людей, как на тех, кто ее создавал, так и на потребителей. Музыка тут не только культурный, но и экономический двигатель и феномен. Список жанров хорош: рок, R&B, кантри, панк, хип-хоп, танцевальная и поп.
3. “Побег в Тоскану”, Кэт Деверо
Перевод: Елена Тепляшина. Жанр: Историческая. Изд.: Фантом Пресс. Стр.: 384.
Переходим к худлиту. В 1944 году Стелле было всего 14 лет, но это не стало преградой для того, чтобы она присоединилась к подпольному движению сопротивления. Она не знает, что конец большой войны в Европе уже близок, но верит в это. Через 70 лет здесь же, в Тоскане, оказывается шотландская писательница, которая пытается переосмыслить собственную жизнь. Но вместо этого она погружается в историю юной Стеллы.
4. “Дочь фортуны”, Исабель Альенде
Перевод: Кирилл Корконосенко. Жанр: Исторические приключения. Изд.: Иностранка. Стр.: 448.
Я люблю Альенде за ее умение складывать из разных кусочков цельные истории и, кажется, этот роман будет как раз таким. В центре романа девушка, которой надоели душные родственники и родная чилийская деревня, поэтому она мчится на север, в Калифорнию, где как раз бушует золотая лихорадка. На встречу ей, еще того не подозревая, движется китайский врач, потерявший жену, а вместе с ней и жизненные ориентиры. Девушка и вдовец встретятся и помогут друг другу, но, конечно же, не сразу.
5. “Саттри”, Кормак Маккарти
Перевод: Максим Немцов. Жанр: Современная. Изд.: Иностранка. Стр.: 608.
Роман 1979 года, наконец-то, пришел к нам в переводе. Кто-то говорит, что это новая версия “Улисса” Джойса, а кто-то подозревает, что в романе есть автобиографические моменты. Главный герой — Корнелиус Саттри — жил не тужил, был при деньгах, жене и сыне, пока вдруг не решил бросить все и поселиться в плавучем доме. Зачем ему, члену респектабельной и богатой семьи, теперь якшаться с отбросами, пить по-черному и питаться одной рыбой? И как при этом сохранить человеческие вид и достоинство?
Если вы все же хотите читать книгу, делайте это на твердой поверхности и наденьте нитриловые перчатки, которые продаются в хозмагах, они обеспечат чуть более надежную защиту, чем обычные латексные. Когда закончите читать, положите книгу обратно в пакет, вымойте руки и протрите стол.
«Вероятно, у вас в доме есть и более опасные вещи», — говорит Тедоне. — «Вы же не пьете чистящее средство, вот и зеленую книгу не облизывайте».
В один из таких выходных дней ее привлекла, даже больше чем сама книга, ярко-зеленая обложка с цветочным красно-синим рисунком. Это была «Властитель островов», написанная автором «Айвенго» Вальтером Скоттом и опубликованная в 1815 году.
«Она была такой красивой», — говорит Менток. — «Я просто должна была ее купить».
«Поздравляем, вам выпала сомнительная честь прислать нам самую токсичную книгу», — говорилось в полученном ею имейле.
«В поведении пигмента было кое-то необычное. Под микроскопом я увидела, как он отслаивается», — говорит она.
«Представьте, что вы в Лондоне XIX века, в самом сердце промышленной революции. Он закопченный, грязный, все вокруг серое. Люди скучали по фантазийности природы», — говорит Тедоне. — «А этот зеленый пигмент был первым, который оставался ярко-зеленым. Ничего подобного до этого не было».Вскоре мышьяковый зеленый был повсюду.
#детектив
Знаете чувство, когда заходишь в магазин и хочешь купить что-то такое, что у тебя уже есть, но только новое и чуть другое? Если вам хочется классического, неспешного и стильного детектива вроде Агаты Кристи, где до конца не понятно что к чему, а в конце все логично, берите этот. И пусть имя Холмса вас не смущает, вайб там именно Агатин.
Еще лично меня подкупило то, что книга посвящена в том числе Пьеру Леметру, написавшему прекрасный роман “До свидания там, наверху”.
Друзья, я сегодня к вам с просьбой о помощи
Посоветуйте, пожалуйста, книгу, от которой вам реально было очень страшно. Вот прям жутко, но оторваться невозможно, и свет в туалете ночью все же лучше включить.
Желательно то, что вы читали уже во взрослом возрасте и прям какой-то хоррор. Жанр и тема не имеет значения: секты, призраки, маньяки, зомби, любое страшное.
Этим постом я обещаю закрыть тему о самых-самых важных книгах XXI века, которые собрали The New York Times. Если вы каким-то образом упустили, о чем речь, то напомню, что в июле газета собрала практически ареопаг из деятелей литературы, который определил 100 самых влиятельных книг, написанных с начала века.
Потом литературный портал Lit Hub, который, как они слегка обиженно отметили, остался от этого праздника в стороне, выкатил свой собственный список — 70+ книг, про которые The New York Times незаслуженно забыли.
Теперь в разговор вступает другой книжный сайт, Book Riot, в лице главного редактора Ванессы Диас. Нет, она не стала нагружать бедного читателя очередным списком, а порассуждала на тему того, как чувствует себя человек, когда видит такие списки. Вот здесь ее колонка целиком, а я ниже приведу перевод.
О том, каково это — чувствовать себя несерьёзным читателем
Главный редактор Ванесса Диас размышляет о 100 лучших книгах века и о том, каково это — чувствовать себя несерьёзным читателем
На этой неделе я участвовала в подкасте Book Riot, где вместе с Ребеккой обсуждала последние новости из чудесного мира книг и чтения. Среди прочего, мы говорили о списке 100 лучших книг века по версии The New York Times, который на момент записи еще не был полностью опубликован. Топ-20 должны были выпустить на следующий день, и Ребекка спросила меня, есть ли какие-то имена, которые я ожидаю там увидеть. Я, конечно, тут же забыла, как работает время, а также все подробности каждой книги, которую когда-либо прочитала.
Мне следовало предвидеть этот вопрос; в конце концов, я была в новостном книжном подкасте и заранее знала, что мы будем обсуждать этот список. Но в моменте мой мозг превратился в бесполезную серую жижу. Я забыла, какие годы относятся к XXI веку, и выразила удивление, что не увидела там названий книг пера великих творцов магического реализма («Сто лет одиночества» и «Дом духов», которые были опубликованы в 1967 и 1982 соответственно, что прочно относит их к XX веку. Фейспалм). Ребекка любезно поделилась своими ожиданиями от двадцатки, и я сразу пожалела, что мне не хватило ума назвать такие очевидные имена, как Колсон Уайтхед и Кадзуо Исигуро. Но такое бывает.
Затем в понедельник утром, когда я работала над постом на совершенно другую тему, редактор Даника Эллис предложила составить список 10 лучших книг века по версии нашего коллектива и поделиться им в соцсетях. Я начала составлять список — процесс довольно стрессовый! — и почувствовала то, чего не чувствовал уже давно: я ощутила себя очень несерьёзной.
На шоу я сказала, что одна из причин, по которой мне нравятся обзоры Best Of (Лучшее из) от Book Riot, заключается в том, что они не только разнообразны и инклюзивны с точки зрения маргинализированных голосов, но также включают разные жанры. Наш охват книг широк, как и наши ежегодные списки лучших книг. Я всегда чувствовала себя как дома со списками, которые с одинаковой вероятностью могут включать в себя как модное литературное произведение, так и третью книгу в уютной детективной серии.
Но когда я села за свой список 10 самых и увидела, как много из того, что я читала, было жанровым, я начала добавлять и удалять названия, исходя из странной логики. Конечно, из-за этого детектива у меня мурашки по спине побежали, как от детективов золотого века, но потряс ли он меня до глубины души? Этот любовный роман залечил какую-то рану во мне, но достаточно ли он важен, чтобы попасть в список? Что-то в том большом «серьёзном» списке заставило меня сомневаться в моих читательских привычках, потому что, по правде говоря, многое из него я не читала. О большинстве книг из него я знаю, какие-то собиралась когда-нибудь прочитать и могу с уверенностью говорить о многих из них с точки зрения предпосылок и культурного влияния. Но я не читал «Друга» Сигрид Нуньес или «Дорогу» Кормака Маккарти, или Джоан Дидион или Майкла Шейбона. Я прочитала ровно 10 книг из 100 лучших книг века, и это меня чертовски раздражает.
↓
У меня в закладках уже давно лежит статья под ярким названием “Чудаки русской литературы. О слабостях гениев, от Толстого до Ахматовой”. Нет, не с ноября 2018, когда вышла сама статья, всего пару недель, но все равно это безобразие. Исправляюсь.
Статью написала Вив Гроскоп, британская журналистка и любительница практиковать психоанализ через русских классиков — в 2017 году вышла, а в 2019 была переведена на русский ее книга “Саморазвитие по Толстому. Жизненные уроки из 11 произведений русских классиков”. Как видно из названия статьи, Гроскоп продолжила свои экзерсисы в области классики и психики. На этот раз она решила обсудить странности великих русских писателей. Статью целиком читайте по ссылке, а я дам свой краткий пересказ.
▪️Лев Толстой — до раздражения внимательный к собственному здоровью любитель яиц
Толстой, по мнению Вив, мог бы стать настоящим кумиром миллениалов и зумеров, хотя бы из-за его приверженности принципов “чистого питания”. Он был строгим вегетарианцем и считал употребление в пищу животных безнравственным. Причем на такую диету он сел, когда ему было за 50. Из продуктов животного происхождения он употреблял только яйца, зато много и часто. Еще Толстой был фанатом Вивекананды, индийского монаха, которому обычно приписывают привнесение йоги на Запад. Нет доказательств, что Лев Николаевич сам практиковал йогу, но о Вивекананде думал даже чаще, чем о Римской Империи.
▪️Антон Чехов и его FOMO
Когда Вив впервые услышал выражение FOMO (страх упустить что-то важное или синдром упущенных возможностей), она сразу подумал о Чехове. Его жизненная философия строилась вокруг того, чтобы подвергать сомнению человеческую одержимость сравнивать себя с другими, воображать, насколько богаче могла бы быть жизнь, выбери мы другой путь, и размышлять о том, что кто-то где-то, в отличие от нас здесь, живет сейчас свою лучшую жизнь. Это хорошо выражено в рефрене “В Москву, в Москву, в Москву!” в “Трех сестрах”. К сожалению, у Чехова было достаточно времени, чтобы и самому ощутить FOMO, поскольку шесть лет он из-за состояния здоровья провел в Ялте, пока его любимая жена Ольга чилила в… Москве.
▪️Иван Тургенев — любимый всеми чудаковатый дядя
Тургенева Вив считает чуть ли ни самой яркой и гедонистической фигурой русской литературы. У него были длительные любовные отношения с оперной певицей, за которой он ездил по всей Европе. Он был сварливым, капризным и манерным. Однажды он сказал актрисе Саре Бернар, что она похожа на жабу. А когда он пропустил чаепитие, потому что забыл, что его туда позвали, Тургенев написал извинение, в котором причиной отсутствия указал тот факт, что у него слишком маленькие большие пальцы.
“У меня к вам несколько вопросов” Ребекки Маккай: уязвимость как главная черта человечества
Перевод: Д. Шепелев. Жанр: Детектив. Триллер. Темная академия. Изд.: Лайвбук. Стр.: 672.
Ребекка Маккай — писательница из Чикаго, известная читателю по роману “Мы умели верить”, номинированному на Пулицеровскую премия. “У меня к вам несколько вопросов” — самый свежий роман писательницы и, наверное, уже один из самых обсуждаемых среди книжных блогеров в 2024 году. Обсудить в нем, действительно, есть что: начиная от того, на какую полку его поставить (к детективам, психологическим триллерам, темным академиям), заканчивая тем, насколько можно верить главной героине, от лица которой ведется повествование.
↓
Наткнулась тут на термин underconsumption, который можно перевести как недопотребление, и целую статью о нем. Грубо говоря, это новая “философия”, призывающая использовать товары, которые уже имеются в наличии, а не покупать все новые и новые. К последнему потребителей часто призывают всякие списки, типа “10 вещей, без который не обойтись…”, а дальше поставить можно все, что угодно: этой осенью, на прогулке в городе, если хочешь быть модным и т.д.
Недопотребление же предлагает перед каждой импульсивной покупкой остановиться и задуматься о ее последствиях для ваших финансов, душевного здоровья и окружающей среды.
Что же недопотребление значит для читателей? Давайте вначале посмотрим, что оно НЕ значит: подписки на разные такие фенси-шменси коробочки, которые часто дарят вместе с книгой, наполненные тем, что, скорее всего, будет пылиться на полках; книги, которые будут просто красиво стоять на полочках и служить фоном для созвонов и фоточек; особые издания книг, которые у вас уже и так есть, только в более скромных обложках, или которые вы точно не прочтете в ближайшие несколько лет. А вот недопотребление, то есть разумное использование доступного без приобретения нового, можно выразить в пяти очень простых пунктах:
1.🗂 Библиотеки — начнем с очевидного. Хотите сократить потребление? Заведите себе библиотечную карточку. За такое поведение и кошелек скажет спасибо, и деревья. К тому же, если библиотеки станут популярнее, может, и финансирование их станет более приоритетным. Кстати, многие библиотеки еще и электронные и аудиокниги дают.
2. 📚Не новые книги — покупайте б/у книги, продавайте свои, которые уже надоели, в общем создавайте поток книг, которые ходят из рук в руки. Это же касается девайсов: не обязательно покупать читалку самого последнего образца, наверняка, кто-то где-то сейчас продает вполне себе приличную электронную книгу, которая прослужит еще много-много лет.
3. 🗃Места хранения — полки и шкафы для книг тоже могут быть частью проблемы потребления или же ее решением. Не всегда нужно покупать новые полки, иногда можно подремонтировать старые или креативно приспособить под полку какой-то предмет, лестницу там или прикольные ящики.
4. 🛋Места для чтения — соцсети часто создают вокруг книг особую эстетику, и легко купиться на все эти красивые кресла и столики, а они могут влететь в копеечку. Прежде чем выкладывать деньги за новый шикарный предмет интерьера, подумайте, действительно ли он необходим или вас вполне устраивает чтение в постели/на диване/в вашем нынешнем менее эстетичном кресле.
5. 🥤Закусочки и напиточки — это продолжение пункта 4, только касается гастрономической стороны, скорее, даже посудной. Если вы снова залипли над фоточкой какого-то инфлюенсера, у которого под каждый жанр есть подходящая кружка, чашка, тарелка и свечка, то подумайте, а лично вам оно надо? Старая любимая кружка иногда тоже сойдет.
Насколько недопотребление актуально для вас или вы уже и так поймали дзен и не страдаете от перепотребления?
1. “Клара и Солнце”, Кадзуо Исигуро
В описанном в книге будущем богатые семьи покупают своим детям искусственных друзей, потому что для реальных нет ни времени, ни сил. Дети практически живут в изоляции и обучаются индивидуально-удаленно. Клара — андроид на солнечных батареях, которую покупают в качестве компаньонки четырнадцатилетней Джози. Интригует здесь то, как Исигуро встраивает робота в повседневность семьи, ее рутину и беседы.
2. “Школа хороших матерей”, Джессамин Чан
Здесь тоже есть роботы, и они тоже дети, но роль их совсем другая. После того, как Фрида оступается в своей новоприобретенной роли матери, у нее забирают дочь, и отправляют на целый год в закрытое заведение. Это не совсем тюрьма, а школа, где “плохих” матерей учат быть хорошими, но выйти оттуда нельзя, на входе выдают форму, а день следует строгому расписанию. А если в конце мать провалит экзамен, то даже страшно подумать, что будет, хотя несложно догадаться.
3. “Кентуки”, Саманта Швеблин
Кентуки (с одной “к”, а не как штат в Америке) — это очаровательные механические питомцы, которые спасают от одиночества. А еще они являются устройствами наблюдения, которые открывают незнакомцам по всему миру самые личные и интимные моменты жизни их владельцев. Книга похожа на мозаичную картинку, следуя за разными кентуки и их владельцами, показывая все способы, как технологии могут объединить и разъединить людей, если слишком сильно на них полагаться.
4. “Необитаемая земля. Жизнь после глобального потепления”, Дэвид Уоллес-Уэллс
Книги выше — художественные, а эта — научно-популярная. В ней автор перечисляет угрозы, которые изменение климата представляет для жизни человека и ее качества. Названия глав прямо-таки вдохновляют радоваться будущему: “Тепловая смерть”, “Непригодный для дыхания воздух”, “Экономический коллапс”... Хочется надеятся, что это не предсказания, а все-таки предостережения, благодаря которым некоторые процессы еще можно откатить назад или хотя бы остановить.
У МИФа вышла книга клинического психолога на пенсии Рамани Дурвасула о том, как сосуществовать в одном жизненном пространстве с не очень приятными людьми, у которых зашкаливает ЧВС. Во-первый, отличное цепляющее название, конечно (в оригинале все гораздо скучнее — It's Not You: Identifying and Healing from Narcissistic People, что можно перевести как “Дело не в тебе: выявление и исцеление от нарциссических людей”). А во-вторых, че сразу грибы-то? Книжку не читала пока, просто повелась на обложку и слово “мудаки”, меня таким легко зацепить.
Читать полностью…
Не знаю, как вы, а я очень люблю рубрику “Архив”, в которой я вспоминаю, что было на “Книжном грибе” год назад. В прошлом августе это —
▪️спорная история о спорной личности Памелы Трэверс, придумавшей Мэри Поппинс;
▪️сказ о том, как Жуковский переводил Саути, у которого на днях, кстати, был день рождения, и придумал свою балладу (картиночка как раз оттуда, моя любимая);
▪️рекомендация читать сугубо научно-биологическую, но и немного забавную книгу “Парадокс пениса. Уроки жизни из мира животных” Эмили Уиллингем;
▪️и спекуляции по поводу лауреата Нобеля-2023 по литературе (в прошлый раз угадали, хотя и не на самых высоких позициях, посмотрим, как будет в этот).
“Шаг в пропасть” Рут Манчини: детектив, рассуждения о возмездии или романтизация самосуда?
Перевод: О. Александрова. Жанр: Современная проза, Детектив. Изд.: Азбука. Стр.: 480.
Премия “вот это поворот года или совы не то, чем кажутся” пока уходит роману “Шаг в пропасть” британской писательницы и адвокату по уголовным делам Рут Манчини. Пока читала роман, об адвокатской карьере Манчини я не знала, но после ничуть не удивилась. Уж больно лихо она и сюжет закрутила, и по уголовному кодексу прошлась.
В заголовок поста я вывела три варианта, как можно охарактеризовать книгу. На самом деле сюда можно добавить еще парочку: роман о материнстве, ода женской солидарности, крик об абьюзивных отношениях в стиле “Моей темной Ванессы” и так далее. С каждой из этих сторон на “Шаг в пропасть” очень интересно посмотреть, но тогда это будет очень длинный пост. И вообще такой разброс тем лучше обсуждать на книжном клубе в приятной компании. Здесь же я все-таки остановлюсь на вынесенных в заголовок трех пунктах.
↓
Недавно наткнулась на колонку, в которой автор отвечает на околокнижные вопросы читателей. Там не такие вопросы, вроде “что есть мадленка для Пруста лично и его героя” или “Пушкин и Дюма — действительно один и тот же человек”, а очень даже житейские, вроде “мой друг пишет ужасные стихи, должен ли я сказать ему правду или мое дело, как друга, нахваливать их”.
Во-первых, мне очень понравился формат быстрой литературно-психологической помощи в виде старомодной колонки, есть в этом что-то уютное и успокаивающее. Во-вторых, я поняла, что давно не устраивала здесь опросов, а вопрос у меня появился какой:
↓
3 свежих уютных детектива, где пенсионеры побеждают зло
За последний месяц я случайно прочитала 3 очень уютных детектива, где зло наказывается силами тех, кого в буквальном смысле отправили на пенсию. Но рановато, пороха в их пороховницах еще достаточно. О двух книжках я тут уже писала, а о третьей, по порядку, но не по значению, напишу впервые в этой импровизированной подборке.
↓
Я не то чтобы никогда не любила Олимпиаду, но скорее не понимала ее смысла. Зачем вот это вот все? Может, кто-то мне когда-то объяснит, но и это не точно. Вот если б там были представлены какие-то искусства, тогда…
Погодите. Но они там были когда-то представлены! С 1912 по 1948 в рамках Олимпийских игр проходили конкурсы искусств, и предложил такой формат не кто-то там, а Пьер де Кубертен, который считается основателем современных Олимпийских игр.
Медали вручались в пяти дисциплинах: архитектура, музыка, живопись, скульптура и, конечно же, литература, куда без нее.
В первый год, когда проводились такие соревнования, то есть в 1912, вручались только золотые медали, кроме скульптуры, там еще дали серебро. По литературе, кстати, золото получил все тот же Пьер де Кубертен за “Оду к спорту”. Медаль пошла в общий зачет Франции.
Последующие годы интерес к конкурсам искусств то затихал, то возрастал, а в 1928 году на летних играх в Амстердаме только скульптур и картин было представлено больше тысячи штук. Художникам разрешили потом продать свои произведения, что казалось спорным, учитывая, что в Олимпиаде по замыслу должны участвовать любители, а тут уже получается, что “спортсмены” получили деньги за свои экспонаты.
Это и стало причиной отмены конкурса искусств в 1948 году. Хотя зрителям, в общем-то, все это нравилось, МОК опасался, что большинство участников таких соревнований были профессионалами, работающими за деньги, а не любителями, что не соответствовало духу Олимпийских игр.
Добавлю интересный штрих к соревнованиям по литературе: их разбивали по областям, но деление это менялось. В 1924 и 1932 годах была одна общая категория, в 1928 и 1948 появилось деление на драму, лирику и эпос. В 1936 году драмы не было, но лирика и эпос остались. Представленные работы должны были содержать не более 20 000 слов и могли быть написаны на любом языке, но их нужно было перевести на французский или английский. В некоторых случаях достаточно было кратких аннотаций на этих языках.
А еще в состав жюри Олимпийских игр 1924 года входили писательница Сельма Лагерлёф и композитор Игорь Стравинский.
Последние пять лет они призывали коллег из университетов и библиотек по всему миру просматривать свои фонды на предмет ядовитых книг, одновременно с этим посещая небольшие учреждения, в которых нет оборудования для проведения тестов.
Кураторы используют метод, называемый рентгеновской флуоресценцией, для исследования химического состава обложек книг.
«Это устройство, похожее на лучевую пушку, привязанную к компьютеру», — говорит Тедоне. — «По сути, вы направляете лучевую пушку на объект, и довольно быстро компьютер сообщает вам, что в его составе».
Около 50% проверенных книг дали положительный результат на свинец, который присутствует в нескольких пигментах, а также в усилителях пигмента. Хром был обнаружен в викторианском желтом, а ртуть — в интенсивных красных оттенках той же эпохи. Мышьяк, самый токсичный из этих химикатов, был обнаружен в 300 книгах, включая книги с безобидными названиями, вроде «Мальчики из гимназии» и «Золотой алтарь дружбы».
«Мышьяк — это отдельная категория», — говорит Тедоне. — «Он не только более токсичен, чем другие пигменты из тяжелых металлов, но мы также обнаружили, что измеримые уровни мышьяка остаются на руках».
«Мы смотрим на них по-другому и относимся к ним с особой заботой, но это прекрасное напоминание о том, как много нам еще предстоит узнать об этих культурных артефактах».
Наверняка, кто-то когда-то вам, а может и не лично вам, говорил, что книги отравляют. Обычно такие люди имеет в виду мозг и сознание, не слушайте их, они глупости говорят. Но книги все же могут отравлять, в прямом смысле слова. Не верите? Читайте ниже мой перевод статьи журналистки Эшли Симпсон о книгах, в обложках который содержится мышьяк. А оригинал здесь. Текст длинный, но интересный.
В старых книгах может быть полно яда, но некоторые коллекционеры любят острые ощущения
Проект «Ядовитая книга» исследует старинные книги на наличие в пигментах тяжелых металлов, включая ртуть, свинец и мышьяк, которые широко использовали в переплетах в викторианскую эпоху
Будучи аспиранткой в Ларами, штат Вайоминг, в 1990-х годах, Сара Менток часто проводила выходные на местных распродажах в поисках выгодных покупок.
1/4
↓
Челленджер августа
Книг, опубликованных после смерти автора, много, выбрать есть из чего:
▪️можно взять Кафку, который умер в 1924 году, а его “Процесс”, “Замок” и “Америка” были опубликованы в 1925, 1926 и 1927 годах;
▪️трилогия “Миллениум” Стига Ларссона, начиная с “Девушки с татуировкой дракона”, вышла уже после его смерти;
▪️“Праздник, который всегда с тобой” Эрнеста Хемингуэя появился через три года после смерти Хема;
▪️“Портрет художника в старости” Джозефа Хеллера вышел на следующий год после смерти автора;
▪️самые выносливые решатся на “2666” Роберто Боланьо, роман, в котором на самом деле 5 романов;
▪️любители классики, обратите внимание на “Учителя” Шарлотты Бронте, при ее жизни роман отвергали, а через два после смерти взяли и опубликовали;
▪️из отечественной классики можно перечитать “Мастера и Маргариту” Булгакова;
▪️и “Хаджи-Мурата” Толстого.
Я пока выбираю между “Портретом художника в старости” и новинкой этого года “Увидимся в августе” Маркеса, появившейся 10 лет спустя после его смерти.
Хочу отметить, что сам список довольно хорош. Его авторы — читатели, писатели и литературные люди всех мастей, включая Роксану Гей, Стивена Кинга, Моргана Джеркинса, Альму Катсу, Джейсона Рейнольдса, Сару Маклейн, Мин Джин Ли и Стивена Грэма Джонса. И это лишь некоторые из громких имен: в общей сложности более 500 литературных светил были приглашены, включая Джеффа О'Нила, Ребекку Шински и Шарифу Уильямс из Book Riot. Хотел бы я, чтобы в списке было больше представителей жанровой литературы? Безусловно. И, просматривая номинированные книги, я заметила многие из тех, которые с удовольствием увидела бы в финальном варианте.
Но они туда не попали, и вот она я, вываливаю сюда свою назойливую неуверенность. И это, друзья, называется когнитивным диссонансом. Потому что я знаю, что такой ход мыслей — полная чушь. Да ладно, Диас, какой сейчас год? Мы действительно смахиваем пыль с этого надоевшего старого дискурса? Я — главный редактор крупнейшего независимого редакционного книжного сайта в Северной Америке, вся миссия которого посвящена идее, что освещение книг и чтения должно быть таким же разнообразным, как книги и читатели. Мы отстаиваем маргинализированные голоса и яростно утверждаем, что жанровая, детская и молодежная литература должна восприниматься так же серьезно, как взрослая. Я читаю в среднем 75 книг в год, веду подкаст о книгах и ежегодно пишу и редактирую сотни текстов о книгах. Я знаю, что никто не становится меньшим читателем, если тяготеет к книгам, которые не попадают в списки «Лучших».
Но, знаете... Я же главный редактор крупнейшего независимого редакционного книжного сайта в Северной Америке. И кажется, что должна читать больше тех книг, которые попадают в эти большие важные списки. Поскольку эти списки, как правило, включают художественных тяжеловесов, я не могу отделаться от ощущения, что неправильно поняла задание, что я недостаточно серьезный читатель, и что я не должна сидеть в этом кресле и заниматься тем, чем занимаюсь.
Я решила написать об этом, потому что для меня стало неожиданностью, что я могу чувствовать себя так после всех тех лет, что я пишу о книгах и обсуждаю их. Оказывается, синдром самозванца может и обязательно подкрадется к вам, когда вы этого не ждете.
Итак, какой бы утомительной ни была эта дискуссия, я выставляю сюда свою глупость на случай, если вам нужно напоминание. Если вы увидели этот список из топ-100, и вам стало не по себе из-за того, сколько книг из него вы прочитали или не прочитали, то зря. Это и правда хороший список из действительно превосходных литературных произведений, но также есть тысячи других фантастических книг, которых в нем нет. Чтение приносит вам радость? Учит чему-то? Заставляет задуматься? Заставляет чувствовать? Оно разнообразно и инклюзивно? Да вам просто чертовски хорошо, когда вы читаете? Если да, то с вам все норм. ▪️
В последний день июля вспомним, что творилось на канале весь этот июль:
▪️челленджер предложил читать книги, в названии которых есть город: вот хороший список таких книг, а вот мой отчет по прочитанному роману “Джентльмен в Москве”;
▪️Средневековье, Земноморье и тоннелье: что почитать летом — наш с вами совместный список;
▪️“Амур и Психея. Развитие женских архетипов в античных мифах” Эриха Нойманна: испытания и любовь как средства познания себя;
▪️новинки июля;
▪️“Кадавры” Алексея Поляринова: если старательно не смотреть на мертвеца, он все равно посмотрит в ответ;
▪️“Неожиданное наследство инспектора Чопры” Вазима Хана — уютное начало детективной серии с высокоморальным главным героем и очаровательным слоненком;
▪️как Реймонд Карвер бросил пить и что из этого вышло;
▪️“Тоннель” Яны Вагнер: вниз по спирали человечности и морали;
▪️географическая подборка: 5 исторических романов о Южной Корее;
▪️“У меня к вам несколько вопросов” Ребекки Маккаи: уязвимость как главная черта человечества.
Боди Кейн не только успешно ведет и развивает свой подкаст, но и преподает искусство подкастерства. По крайней мере, именно за этим, чтобы она прочитала короткий курс, ее позвали в школу, которую Боди закончила четверть века назад. Там героиню тут же накрывают воспоминания, не только об учебе, отношениях со сверстниками и учителями, подростковых радостях и неловкостях, но и о смерти одноклассницы Талии. Ее труп нашли в школьном бассейне, а убийцей быстренько назначили самого удобного подозреваемого. Но у Боди все же чешется в голове и воспоминаниях то место, в котором сидит вся эта история.
Школа, про которую идет речь в романе, представляет из себя пансион, где дети живут весь учебный год. Как и положено, в таких учреждениях учатся дети состоятельных родителей (и не самые любимые, так и хочется добавить). Боди — не такая, она попала в школу почти случайно. Так она себя там и ощущала почти все время, пока училась — лишней, случайной, временной. И это могло бы стать самой большой травмой для Боди за школьные годы, если бы не смерть Талии.
Идея о том, что все герои романа объединены общей темы уязвимости, пришла мне в голову совершенно случайно. Но чем большее я про это думала, тем больше понимала, что именно это и есть основная тема книги, которую довольно легко пропустить за всеми остальными, который Маккай насыпала сверху. Среди них есть, например, неравные во многих смыслах отношения и динамика в них, семейные секреты, влияние соцсетей на судьбы людей, право людей судить и оставаться не судимыми и так далее.
Но все эти вопросы скорее становятся побочными, когда думаешь о том, что лежит в их основе. И ничего более умного, чем уязвимость я не придумала. Талия оказалась уязвимой не только физически перед своим убийцей, но и психологически, а именно это привело ее туда, где она оказалась в тот роковой вечер. Осужденный за ее смерть оказался уязвимым перед стереотипами, а также ленивой и неповоротливой судебной системой. Боди оказывается уязвимой всю ее жизнь, или так кажется, потому что именно за ней мы следим пристальнее всего. Даже школьные задиры, второстепенные герои, которые часто портят жизнь одноклассникам, оказываются в разной степени уязвимыми и ранеными. Что логично, ведь задирами не рождаются, а становятся.
В общем, даже разобравшись с основным посылом Маккай — что за каждым поступком, даже взрослого человека, стоит его ранняя подростковая уязвленная версия — определиться с тем, куда поставить “У меня к вам несколько вопросов, не стало проще. Наоборот, добавился еще один жанр, про который я не подумала сразу: производственный роман, но в не в том смысле, что через Боди мы узнаем технические подробности подкастерства, а в том, что касается этики, особенно когда речь идет о чем-то настолько деликатном, как личная жизнь и смерть. ▪️
Если где-то кто-то составил список важных книг, то очень скоро найдется тот, кто с этим списком не согласен, этим списком раздосадован, этому списку противопоставить свой. Я, конечно же, имею в виду 100 самых главных и влиятельных книг XXI века от The New York Times, которые в июле не обсудил только ленивый (да и ленивый пару слов сказал).
Lit Hub, который ну никак не мог остаться в стороне, раз обсуждают книжечки, да еще и с позиции “мы сейчас расскажем, какие из них самые-самые”, выкатил статью под едким названием “Что упустили The New York Times: еще 71 лучшая книга XXI века. Нескучный список”.
И если честно, версия Lit Hub тоже очень хорошая, заходите, смотрите, скрольте. Там есть, к примеру, сборник “История твоей жизни” Теда Чана, “Джонатан Стрендж и мистер Норрелл” Сюзанны Кларк, “Кафка на пляже” Харуки Мураками, “В лесной чаще” Таны Френч, “Город и город” Чайны Мьевиля, “Исчезнувшая” Гиллиан Флинн, сборник “Ее тело и другие” Кармен Марии Мачадо, “Нормальные люди” Салли Руни и “Школа хороших матерей” Джессамин Чан.
В подводке к списку LiHub не только критикует метод, который The New York Times использовали при составлении списка, за некую неопределенность и размытость, но и сетует, что их, работников Lit Hub, вообще никто не спросил, хотя они там все писатели, критики, редакторы и журналисты. В общем, это хороший пример поведения в стиле “если нас не позвали на вечеринку, мы сами ее себе устроим с книжками и блекджеком”.
Если заметили, этот список гораздо более лоялен к так называемой жанровой литературе, что лично меня подкупает. А еще он доказывает, что каким большим ни делай список “самых-самых” книг, он всегда будет неполным.