1823
Стихи и переводы Артема Серебренникова. Старинная поэзия Европы и Америки, цикл собственных сонетов и многое другое. Переводы публикуются вместе с оригиналом.
«И СМЕХ И ГРЕХ»: ПРЕЗЕНТАЦИЯ СПЕЦИАЛЬНОГО НОМЕРА ЖУРНАЛА «ИНОСТРАННАЯ ЛИТЕРАТУРА» 📖
19 декабря в 19.00
✏️ Журнал «Иностранная литература» выходит с 1955 года и знакомит российских читателей с новинками зарубежной литературы.
В то же время журнал «Иностранная литература» чтит и помнит прошлое, поэтому декабрьский номер журнала будет посвящён классикам зарубежной литературы.
В частности, в новом выпуске будет опубликован перевод пьесы Рамона дель Валье-Инклана «Светочи богемы» (Luces de bohemia, 1924) — одного из ключевых произведений испанской и мировой драматургии ХХ века, до сих пор не переводившегося на русский язык. Автор перевода, Артём Серебренников, расскажет об этом трагифарсе (esperpento), его значении и особенностях его перевода. Будут процитированы неизвестные ранее архивные материалы, касающиеся неосуществившихся планов перевода и постановки этой пьесы в СССР 1930-х гг.
💬 Также в презентации примет участие главный редактор журнала Александр Ливергант и другие члены редколлегии журнала.
📍Мероприятие пройдёт в Ибероамериканском культурном центре Библиотеки иностранной литературы (3 этаж).
➡️ Вход свободный по предварительной регистрации.
Если у вас нет читательского билета Библиотеки, для входа понадобится удостоверение личности с фотографией.
До встречи! 💫
«Ликеев мирт и строгий лавр палестр»...
Невероятное удовольствие испытал от прошедшего мероприятия, рад был повидать многих из подписчиков канала. Чем меньше будет в нашем поэтическом быту кисло-сладкой и теплохладной духоты, чем больше - такого молодого, злого, колючего ветра, какой шумел прошедшим вечером, тем лучше.
Лоран Тайад (1854 – 1919)
Laurent Tailhade
Баллада об искусственном размножении
О Вагнер, заклинатель черта,
Гляди в магический кристалл –
Кипит-дымит твоя реторта,
В ней с саламандрой смешан кал,
Ты жабу там переплавлял
С приправой в виде чернобыли.
У этой магии финал –
Родить гомункула в бутыли.
Встает Мечта сквозь воздух спертый…
На Белоснежек он плевал,
На рыхлых баб любого сорта,
И на вагину, и на фалл.
О Будда! Здесь твой идеал
Аскезы скоро станет былью,
Твой перст дорогу указал –
Родить гомункула в бутыли.
Проклятье сифилиса стерто,
Не нужно принимать металл!
Елена в наготе простерта,
Влюбленный чувствует запал…
Сношайтесь – вот вам сеновал,
Альков и будуар, все в силе;
Ведь сможет огненный накал
Родить гомункула в бутыли.
Принц, пряных сказок феодал,
Князь томных неженок, не ты ли
Давно такого чуда ждал –
Родить гомункула в бутыли?
BALLADE DE LA GÉNÉRATION ARTIFICIELLE
Wagner, chimiste qu’exténue
Le grimoire du nécromant,
Distille, au fond de sa cornue,
La salamandre et l’excrément,
Et le crapaud que, doctement,
Assaisonne la verte oseille.
Pour que soit clos, en un moment,
L’homuncule dans la bouteille.
Catarrheux, il étreint la Nue.
Fi de la Belle-au-Bois-Dormant !
Fi de la galloyse charnue,
Du mignon et de la jument !
Gaûtama ! le renoncement
Absolu que Ton Doigt conseille
Préside à cet accouchement :
L’homuncule dans la bouteille.
Plus de vérole saugrenue !
Plus d’argent-vif ou d’orpiment !
Hélène, avec sa beauté nue,
Intoxique le jeune Amant.
[Foutez] vous donc tout simplement,
Au coin du feu, sous une treille ;
Puis décantez modestement
L’homuncule dans la bouteille.
ENVOI
Fleur des gitons, Prince Charmant,
Nonpareille est cette merveille
Offerte à votre étonnement :
L’homuncule dans la bouteille.
Эзра Паунд (1885 – 1972)
Ezra Pound
Баллада о Добром Друге
Произносит ее Симон Зелот вскоре после распятия
Неужели достался попам-палачам
Самый лучший на свете Друг?
А он море любил, крепких моряков
И волну, что качает струг.
Целой толпой за ним пришли –
Ухмыльнулся наш Добрый Друг:
«Только не трогать друзей моих,
А не то будет вам каюк».
Среди копий острых вели его –
Хохотал тогда Добрый Друг:
«Где ж вы были, когда я бродил один,
По городу делая крюк?»
Величали его за чашей вина,
За трапезой севши вкруг…
Каплуном-святошей не был он –
Настоящий мужик был наш Друг.
Бичом из веревок сто человек,
Я видел, гонял наш Друг
За то, что дом высокий, святой
Стал притоном менял-хапуг.
Хоть ты тресни, в книгу его не вписать –
Не влезет в нее Добрый Друг;
Он любил не пыль зачервивевших книг,
А волну, что качает струг.
Тот, кто думает, – хитростью взяли его,
Тот безмозгл и близорук.
«Я пойду на пир, а потом на смерть», –
Так сказал нам наш Добрый Друг.
«Вы видели: я исцелял слепых,
Воскрешал наложеньем рук,
Теперь на древе, увидите вы,
Умирать будет ваш Добрый Друг».
Наш Добрый Друг Божьим сыном был;
Чем с ним, горших нет разлук.
Я видел – он тысячи покорял,
На древе теперь Добрый Друг.
Когда гвозди вонзились, он не рыдал;
Кровь лилась из пробитых рук,
Лаяли гончие псы небес –
Но не плакал наш Добрый Друг.
Я видел – он тысячи покорял,
В Галилейских холмах наш Друг;
Они роптали, а он, сероглаз
Как море, ходил вокруг,
Как море, что штормовой порой
Носит злосчастный струг,
Галилейское море, чью бурю вмиг
Словом смирил наш Друг.
Владыкой людей Добрый Друг наш был,
Был и ветру, и морю друг,
Тот, кто думает, – мол, убили его,
Тот безмозгл и близорук.
Я видел: вкушал он дикий мед
Из пробитых гвоздями рук.
The Ballad of the Goodly Fere
Simon Zelotes speaketh it somewhile after the Crucifixion.
Ha' we lost the goodliest fere o' all
For the priests and the gallows tree?
Aye lover he was of brawny men,
O' ships and the open sea.
When they came wi' a host to take Our Man
His smile was good to see,
"First let these go!" quo' our Goodly Fere,
"Or I'll see ye damned," says he.
Aye he sent us out through the crossed high spears
And the scorn of his laugh rang free,
"Why took ye not me when I walked about
Alone in the town?" says he.
Oh we drank his "Hale" in the good red wine
When we last made company,
No capon priest was the Goodly Fere
But a man o' men was he.
I ha' seen him drive a hundred men
Wi' a bundle o' cords swung free,
That they took the high and holy house
For their pawn and treasury.
They'll no' get him a' in a book I think
Though they write it cunningly;
No mouse of the scrolls was the Goodly Fere
But aye loved the open sea.
If they think they ha' snared our Goodly Fere
They are fools to the last degree.
"I'll go to the feast," quo' our Goodly Fere,
"Though I go to the gallows tree."
"Ye ha' seen me heal the lame and blind,
And wake the dead," says he,
"Ye shall see one thing to master all:
'Tis how a brave man dies on the tree."
A son of God was the Goodly Fere
That bade us his brothers be.
I ha' seen him cow a thousand men.
I have seen him upon the tree.
Like the sea that brooks no voyaging
With the winds unleashed and free,
Like the sea that he cowed at Genseret
Wi' twey words spoke' suddently.
A master of men was the Goodly Fere,
A mate of the wind and sea,
If they think they ha' slain our Goodly Fere
They are fools eternally.
I ha' seen him eat o' the honey-comb
Sin' they nailed him to the tree.
Дошли руки до "Кентерберийских рассказов" в переводе С. Сапожникова. О самом переводе напишу отдельно, пока только о книге и ее аппарате.
Во-первых, это не перевод оригинала, а перевод перевода на современный английский, сделанного Дэвидом Пёрвисом еще в 1870. В предисловии филологически грамотный составитель пишет: "в качестве оригинала принял неплохо откомментированный текст электронной книги 2000 г.", но это именно что дата, когда скан был подготовлен и выложен на Project Gutenberg. Кстати, что означает это странное "в качестве оригинала принял"? Вероятно, "не знаю этого вашего староанглийского"? Составитель оправдывает свой выбор тем, что, мол, "канонического корпуса «Рассказов» не существует", но видимо, просто не знает, что такое "канонический" и "корпус". Все авторитетные издания КР уже давно располагают рассказы по "фрагментам" - в зависимости от того, какие рассказы в рукописях явно следуют друг за другом, но все равно в корпус входят они все (возможно, в несколько разном порядке).
Наконец, самое забавное в этой части. Читаю в предисловии у составителя: "почти 17 тысяч рифмованных строк плюс два десятка страниц прозы" и думаю (все-таки я когда-то редактировал КР!): что-то прозы маловато. И точно: Первис даже в подзаголовке пишет, что его перевод КР - "Edited for Popular Perusal", и поэтому все стихи в нем на месте, а вот тридцать страниц скучной прозы (thirty pages of unattractive prose) в Рассказе Священника и Рассказе о Мелибее пересказаны сокращенно (the two Tales in prose have been contracted). Ну так бы составитель и написал - "Кентерберийские рассказы для чайников", но ведь нет же, "вот я и решил сделать новый перевод!"
На совести составителя остается эпиграф "Когда рассказывали сальные анекдоты деятели Возрождения, это называлось гуманизмом", утверждение, что "в Англии от Средневековья отходить и не думали", пока Чосер ездил по Италиям и знакомился там со всякими Петрарками и прочими любителями непристойных историй. Тут комментировать нечего.
Но вот комментариев составителя я ждал с нетерпением. Меня уже насторожила фраза в предисловии "с благодарной радостью пользовался
справочным аппаратом книги, выпущенной в 2012 г. в серии «Литературные памятники»." Радости там оказалось много - на 80+ страниц... НЕПРИКРЫТОГО ПЛАГИАТА. Примечания, которые для ЛП написали мы с Инной Ивановной Лисович, С. Сапожников не просто пересказал, а откровеннейшим образом просто содрал слово в слово, с небольшими изменениями. Посмотрите сами на скриншотах из "Пролога" и с последних страниц примечаний: слева текст издания "Алетейи", справа - "Науки".
Понятно, примечания с нуля не делаются, мы все переделываем и пересказываем то, что сказали другие комментаторы до нас. Но во-первых, мы все же что-то добавляем, можно было бы хоть Википедию почитать, а во-вторых, ну перефразировать, но не копипастить же! (Кстати, пара ошибок, которые досадно проскользнули в наш комментарий, тут снова на месте). В нашем издании (как в любом ЛП) в начале поставлена плашка "При составлении данных примечаний использовались следующие издания".
Все это преспокойно подписано своей фамилией, на обороте титула красуется "© С. Сапожников, перевод на русский язык, примечания, предисловие, 2024". Редактора у книги, очевидно, нет (по крайней мере, он нигде не указан).
"Алетейе" так работать, очевидно, не стыдно. Что ж, друзья, послушаем призыв г-на Сапожникова: "Что из этой затеи вышло, судить читателю".
Прежде чем увидеть свет, рукопись «Кадастровой конторы» Георга Гейма пролежала в чемодане полвека, текст остался известен только специалистам.
Между тем, цикл показывает, что поэзия экспрессионизма могла быть и смешной, и саркастически злой, и рефлексирующей над своими же собственными приёмами и образами. Перевод с немецкого и вступление — Антона Чёрного.
https://prosodia.ru/catalog/stikhi/georg-geym-kadastrovaya-kontora/
Джулия Уорд Хау (1819 – 1910)
Julia Ward Howe
БОЕВОЙ ГИМН РЕСПУБЛИКИ
Господь грядет во славе, это взор провидит мой:
Он в давильне гроздья гнева сокрушит Своей стопой,
Страшный меч Его сверкает, словно сполох грозовой,
Он с истиной грядет.
Славься, славься, аллилуйя!
Славься, славься, аллилуйя!
Славься, славься, аллилуйя!
Он с истиной грядет.
Вижу: Он – в кострах дозорных сотни ратных лагерей,
Там Ему в росе вечерней много служит алтарей,
Приговор Его прочту я в мутном свете фонарей:
День Господа грядет.
Славься, славься, аллилуйя!
Славься, славься, аллилуйя!
Славься, славься, аллилуйя!
День Господа грядет.
Вот горящее посланье нам Господь на стали шлет:
«Кто воздаст врагам Господним, тем воздастся в их черед,
Пусть Герой, женой рожденный, змия голову сотрет,
Ведь к нам Господь грядет».
Славься, славься, аллилуйя!
Славься, славься, аллилуйя!
Славься, славься, аллилуйя!
Ведь к нам Господь грядет.
Божьи трубы отступленья не протрубят никогда,
Он просеет наши души в предварении Суда,
Мчи, душа, навстречу Богу, устремляйся же туда!
Уже Господь грядет.
Славься, славься, аллилуйя!
Славься, славься, аллилуйя!
Славься, славься, аллилуйя!
Уже Господь грядет.
В белизне заморских лилий Божий Сын пришел в наш дом,
Нас с тобой преображая искупительным огнем,
Умер Он, спасая души, – за свободу мы умрем,
Пока Господь грядет.
Славься, славься, аллилуйя!
Славься, славься, аллилуйя!
Славься, славься, аллилуйя!
Пока Господь грядет.
1862
BATTLE HYMN OF THE REPUBLIC
Mine eyes have seen the glory of the coming of the Lord;
He is trampling out the vintage where the grapes of wrath are stored;
He hath loosed the fateful lightning of His terrible swift sword:
His truth is marching on.
(Chorus)
Glory, glory, hallelujah!
Glory, glory, hallelujah!
Glory, glory, hallelujah!
His truth is marching on.
I have seen Him in the watch-fires of a hundred circling camps,
They have builded Him an altar in the evening dews and damps;
I can read His righteous sentence by the dim and flaring lamps:
His day is marching on.
(Chorus)
Glory, glory, hallelujah!
Glory, glory, hallelujah!
Glory, glory, hallelujah!
His day is marching on.
I have read a fiery gospel writ in burnished rows of steel:
"As ye deal with my contemners, so with you my grace shall deal";
Let the Hero, born of woman, crush the serpent with his heel,
Since God is marching on.
(Chorus)
Glory, glory, hallelujah!
Glory, glory, hallelujah!
Glory, glory, hallelujah!
Since God is marching on.
He has sounded forth the trumpet that shall never call retreat;
He is sifting out the hearts of men before His judgment-seat;
Oh, be swift, my soul, to answer Him! Be jubilant, my feet!
Our God is marching on.
(Chorus)
Glory, glory, hallelujah!
Glory, glory, hallelujah!
Glory, glory, hallelujah!
Our God is marching on.
In the beauty of the lilies Christ was born across the sea,
With a glory in His bosom that transfigures you and me.
As He died to make men holy, let us die to make men free,
While God is marching on.
(Chorus)
Glory, glory, hallelujah!
Glory, glory, hallelujah!
Glory, glory, hallelujah!
While God is marching on.
1862
https://www.youtube.com/watch?v=Jy6AOGRsR80
Джанет Литтл (1759-1813)
Janet Little
Хэллоуин
Тот, кто за Радостью идет
В театры и салоны,
Там робкой нимфы не найдет –
Она скрываться склонна.
От кружев, мушек, париков
Она бежит в селенья –
У худородных мужиков
Милей увеселенья
В иную ночь.
На Хэллоуин, когда во мгле
Задорно пляшут феи,
И мчатся ведьмы на метле
На шабаш поскорее,
И видно в полуночный час,
Как ловко эльфы скачут,
В деревне сходка собралась:
Парням и девкам, значит,
Гадать в ту ночь.
Раз в год у Дженнет Рид они
Творили волхованье.
Девицы были – лишь взгляни –
Само очарованье.
Лил дождь, стоял ужасный мрак, –
То для парней проверка:
Они не замедляли шаг,
Спеша из Лоудон-Керка
К милашкам в ночь.
Орехи клали на очаг
Гадавшие девицы.
Одним везло, другим – никак
С парнями не слюбиться:
Ведь не горит дурной орех ,
Вот как не подфартило…
И так случилось, что на всех
Орехов не хватило
В мешке в ту ночь.
Затем, свечу под темный свод
Подвесив на жердине,
За яблоком честной народ
Гонялся, рот разиня.
Пусть велика у всех корысть –
Бежит оно из пасти;
Так и не выдалось угрызть
Сей плод запретной страсти
В веселья ночь.
Затем решили, что судьбу
Найдут на дне посуды, –
Кому-то трижды за волшбу
Пришло пустое блюдо.
И на чердак сбежала Молл,
Не встретив утешенья;
Как приговор судьбы тяжел!
Рыдать без утишенья
И день, и ночь!
Беднягу Джеймса била дрожь
Всю эту посиделку,
Он говорил себе: «Не трожь
Проклятую тарелку!»
Джеймс море бед воображал
В посудине порожней,
И все гаданье продрожал,
Решив поосторожней
Побыть в ту ночь.
Потехи, смех и озорство…
В ту ночь друзья-подружки
Резвились более всего,
Начав игру в подушки.
Свой валик Дженет принесла,
И в той игре для хватких
Наградой было – без числа
Лобзаний самых сладких
В такую ночь.
Девятый час пробило вдруг –
И девушки-гадалки
Вскочили на ноги, из рук
Не выпуская прялки.
Все нехотя пошли домой,
Но приняли решенье:
Устроить надо всей гурьбой
Такое развлеченье
В иную ночь.
Оригинал: https://poets.org/poem/halloween-1
Большое событие в мире поэтического перевода. Вышел в свет староитальянский рыцарский роман Луиджи Пульчи «Моргант» — двухтомная эпопея в переводе Александра Триандафилиди, моего друга и коллеги. Внутри, как всегда, приключения, чудеса и старинные гравюры. Счастлив быть причастным к этому проекту как оформитель и верстальщик. «Моргант» — прекрасное дополнение к трёхтомному «Неистовому Роланду» Ариосто, которого мы с Сашей подготовили три года назад.
Уже есть на Озоне
https://www.ozon.ru/product/luidzhi-pulchi-morgant-pulchi-luidzhi-1731353970/
Сегодня 170 лет со дня рождения гениального французского поэта Артюра Рембо
Леон Дебель (1879 – 1913)
Léon Deubel
Артюр Рембо
Скитался всюду ты, искатель мятежей,
Душа твоя была бесчинствами щедра,
Ты жил веленьями бунтарского нутра,
Был юным королем безбожных миражей.
Ты мальчиком еще осмеивал юродски –
Так Дон Жуаном был осмеян Командор –
Все догмы лживые, ревущие по-скотски,
Всех пошлых циркачей и их никчемный вздор.
Каких искал ты благ, каких искал заслуг,
Что бросил ты того, кто, смирный, богомольный,
Касаньями своих любовью полных рук
Разыскивал тебя в Писании безбрежном?
На пьяном корабле умчался ты мятежном,
И Смертью изгнан был изгнанник добровольный.
ARTHUR RIMBAUD
Tel à courir le monde en qui tu connus mieux
La somptuosité rebelle de ton coeur,
Avide d'actes enfin permis à ta ferveur,
Tu vécus petit roi des chimères sans dieu.
Enfant, tu raillais bien, dressé devant la table
Ainsi que la statue proche du Commandeur,
Les dogmes avilis et grognant dans l'étable,
L'appel des libertés que fouaillent les montreurs.
Pour quels triomphes fous, d'or, de sonorités,
Laissas-tu celui qui, comme en un reliquaire,
Avec de chères mains d'ardente humanité,
Te chercha loin, génial, aux abîmes du Livre?
Tu partais à l'avant penché des bateaux ivres,
Et la Mort exila cet exil volontaire.
Цикл встреч «Колеблемый треножник», подготовленный поэтом Александром Саньковым, открывает программу «По направлению к образу».
Часто приходится слышать разговоры о смерти поэзии, твердых форм и искусства. И все эти разговоры не имеют смысла, если сделать шаг в сторону от установки на необходимость постоянного новаторства.
В цикле «По направлению к образу» проследим, как сохранялась классическая стихотворная традиция последнее столетие, почему традиция важна для искусства, и почему она благотворно действует на писателей и читателей, сохраняя свою плодоносность.
▫️18 октября, 19:30
Лекция Александра Санькова «Классическая роза русской поэзии: XX-й век и традиция»
Регистрация
▫️25 октября, 19:00
Лекция Алексея Кокотова: «Альфред Хаусман, Готфрид Бенн, Поль Валери: последние поэты Европы»
Регистрация
▫️1 ноября, 19:30
Лекция Артема Серебренникова «Постсоветский поэтический перевод: постмортем или ренессанс?»
Регистрация
▫️9 ноября, 18:30
Вечер «В традиционных формах: поэтические чтения»
Регистрация
Жан-Батист Шассинье (ок. 1571 - 1635)
***
Как малышей страшит кошмар, им непонятный,
Иль призрак мнится им, нам так же Смерть страшна,
И в наших помыслах Смерть изображена
Зловещей образом, костлявой и отвратной.
Руке художника, иль верной, иль превратной,
Как хочется творить, так и творит она;
Как нам представит Смерть создатель полотна,
Так видим мы ее: иль мерзкой, иль приятной.
Те представления терзают нам умы;
Как стадо от волков, от лика Смерти мы
Бежим, объятые тревогою неясной,
Его не разглядев. Личину лжи сорвем,
Узрим – Смерть в образе действительном своем
Касаньем ласкова и обликом прекрасна.
Jean-Baptiste Chassignet
Comme petits enfants d'une larve outrageuse,
D'un fantôme, ou d'un masque, ainsi nous avons peur,
Et redoutons ta mort, la concevant au coeur
Telle comme on la fait, hâve, triste, et affreuse :
Comme il plaît à la main ou loyale, ou trompeuse
Du graveur, du tailleur, ou du peintre flatteur
La nous représenter sur un tableau menteur,
Nous l'imaginons telle, agréable, ou hideuse :
Ces appréhensions torturant nos cerveaux
Nous chassent devant elle, ainsi comme bouveaux
Courent devant le loup, et n'avons pas l'espace
De la bien remarquer : ôtons le masque feint,
Lors nous la trouverons autre qu'on ne la peint,
Gracieuse à toucher, et plaisante de face.
Жан де Спонд (1557 – 1595)
***
Гражданской смутою душа моя объята –
В ней разум с чувствами сразились меж собой.
Пылает их раздор; неведом мне покой,
Покуда острый меч подъемлет брат на брата.
Зато оружье чувств отнюдь не из булата –
Из хрупкого стекла; и сердце выбор свой
Оставит за другой сраженья стороной –
За разумом, чья власть на милости богата.
Мне чувства говорят: «Колена преклони
Под бременем страстей, палящих, как огни»,
А разум мне велит: «Терпи сию расправу».
И потому в душе пора устроить Рим:
Толпу мятежных чувств нещадно сокрушим,
Чтоб разум смог создать великую державу.
Jean de Sponde (1557 – 1595)
***
Je sens dedans mon âme une guerre civile
D'un parti ma raison, mes sens d'autre parti,
Dont le brûlant discord ne peut être amorti
Tant chacun son tranchant l'un contre l'autre affile.
Mais mes sens sont armés d'un verre si fragile
Que si le cœur bientôt ne s'en est départi
Tout l'heur vers ma raison se verra converti,
Comme au parti plus fort plus juste et plus utile.
Mes sens veulent ployer sous ce pesant fardeau
Des ardeurs que me donne un éloigné flambeau,
Au rebours la raison me renforce au martyre.
Faisons comme dans Rome, à ce peuple mutin
De mes sens inconstants arrachons-les enfin,
Et que notre raison y plante son Empire.
О многослойности «Дон Кихота» и его различных толкованиях сквозь века расскажет филолог, доктор философии Оксфордского университета, сервантист Артем Серебренников.
За 4 века, прошедшие с первой публикации, «Дон Кихот» стал «вечным спутником человечества».
Редкий крупный писатель избежал его влияния. Роман Сервантеса предметом многочисленных, порою взаимоисключающих интерпретаций. Просветители видели в нем сатиру на человеческое неразумие; романтики восхищались Дон Кихотом как трагически непонятым гением; реалисты хвалили Сервантеса за изображение повседневного быта, а (пост)модернисты — за игру с жанровыми кодами и ожиданиями читателя.
Но есть ли у, казалось бы, всем знакомого текста некий тайный смысл или правильное толкование? А если их нет, можно ли все равно понять роман «правильно»?
Узнаем 27 сентября в 19:00
Регистрация: https://lavka-listva-msk.timepad.ru/event/3049257/
Вход за пожертвование от 300₽ на защиту Листвы — все средства пойдут на оплату охраны и обеспечение безопасности лавки. Для «Защитников Листвы» с бусти — вход свободный.
Габриэль-Шарль де Латтеньян (1697-1779)
Gabriel-Charles de Lattaignant
КАБИНЕТ ФИЛОСОФА
Люблю свой тихий кабинет;
Ища спасенья от сует,
Я в нем полжизни обитаю,
Но только думать не моги,
Что я пишу в нем иль читаю;
Нет, не отшибло мне мозги.
Там не Декарт и не Ньютон,
Вергилий или Цицерон,
Там нет Сократа иль Сенеки,
Платона не заведено;
Состав моей библиотеки –
Ликер и доброе вино.
Темира! Твой закон блюду,
С тобой штудировать пойду.
Натуры строги повеленья,
Мы их бессильны превозмочь:
Природы книга – наше чтенье
И день и ночь, и день и ночь.
Полемика, ученый спор,
Дискуссии – все хлам и сор,
Нас не влекут философемы,
Нам в суемудрие не впасть.
У нас простейшая система:
«Всему была началом страсть».
Мы в этой храмине наук
Творим, не покладая рук.
Движенья принцип нашей школой
К телесной сводится борьбе –
Законы физики веселой
Мы испытали на себе.
Le Cabinet du philosophe
J'aime beaucoup mon cabinet;
Je passe en ce réduit secret
Plus de la moitié de ma vie;
Mais ne crois pas, pauvre idiot.
Que là je lise et j'étudie;
Non, non, je ne suis pas si sot.
Ce n'est Descartes, ni Newton,
Ni Virgile, ni Cicéron;
Ce n'est Socrate, ni Sénèque,-.
Ni Platon surnommé divin.
Qui forment ma bibliothèque.
Mais force liqueur et bon vin.
Thémire, dont je suis la loi,
Vient philosopher avec moi;
Le spectacle de la nature,
Que tour à tour nous nous prêtons,
Y fait notre unique lecture;
Nuit et jour nous le feuilletons.
Entre nous deux jamais d’Ergo.
Ni de sophisme in baroco:
Nous laissons ces vaines sciences.
Et nous tirons tout simplement
Nos preuves et nos conséquences
Du fond même du sentiment.
C’est dans cet aimable réduit
Que nous travaillons jour et nuit;
Des Loix de la saine physique
Nous faisons notre amusement,
Et nous réduisons en pratique
Les principes du mouvement.
И вновь ваш покорный слуга будет выступать на публике, представляя главный свой переводческий опус магнум сего года - трагифарс "Светочи богемы" Рамона дель Валье-Инклана, опередившую время веху драматургии ХХ века. Приходите!
Читать полностью…
06.12 в 19:00 в клубе Lachesis (Чистопрудный бульвар, 25) будет иметь место поэтический турнир, на котором ваш покорный слуга предстанет в качестве арбитра изящества. Приходите людей посмотреть, себя показать.
/channel/lachesis_groves/690
BON VIVANT, 1962
Расплывчатого вечера оттенки...
В абсенте мысли уплывают вдаль...
Плясал когда-то я на Place Pigalle
В объятиях одной демимонденки...
Я помню – ложно-скромная вуаль,
Прикосновенье ласковой коленки...
А вслед за тем – полвека, что в застенке...
Но, право слово, ничего не жаль.
Мы снова все бодры и веселы:
Какой-то Элвис, чудаки-Битлы –
Но как же все это задорно, други!
И, пьяной ностальгией обуян,
Восьмидесятилетний бонвиван
Вам спляшет не канкан, а буги-вуги.
POETÆ MINORES
Cartaginem esse delendam
Взгляни: сорняк мусический пророс.
Наш мим, принарядившись драматургом,
Поёт пэан боям под Тевтобургом,
Едва с телеги обозрев обоз.
Другой, сомиролюбен демиургам,
В стихах на легионы льёт понос,
Грозит «последним временем» всерьёз:
«Вы все сгниёте, я один resurgam!»
Несходны вы, но если приглядеться,
То каждый причастился в свой черёд
Того же матерьяльца и секретца —
Один и тот же задом-наперёд
Любитель варварского оселедца:
Один его растит, другой дерёт.
#ЦиклЭмблем
Джон Маккрэй (1872 – 1918)
John McCrae
В полях фламандских
В полях фламандских шелестят
Головки маков, и стоят
Кресты. Над ними – вышина,
Где жаворонка песнь слышна –
Но глушит пение снаряд.
Мы – те, что под землей лежат.
Жизнь и любовь, рассвет, закат
У нас похитила война
В полях фламандских.
На бой! В руках других солдат
Пусть наши факелы горят,
Нам ваша вера так нужна,
Иначе не изведать сна
Погибшим, где цветы шумят
В полях фламандских.
In Flanders Fields
In Flanders fields the poppies blow
Between the crosses, row on row,
That mark our place; and in the sky
The larks, still bravely singing, fly
Scarce heard amid the guns below.
We are the Dead. Short days ago
We lived, felt dawn, saw sunset glow,
Loved and were loved, and now we lie
In Flanders fields.
Take up our quarrel with the foe:
To you from failing hands we throw
The torch; be yours to hold it high.
If ye break faith with us who die
We shall not sleep, though poppies grow
In Flanders fields.
Редьярд Киплинг (1865 – 1936)
Rudyard Kipling
Боги Тетрадных Истин
Идя по стезе воплощений средь множества рас и веков,
Склоняю главу и колени пред ликом Торговых Богов,
Подглядывая сквозь пальцы, я вижу их взлет и крах…
А Боги Тетрадных Истин вечно живы во всех веках.
Мы помним, как их повстречали, – на ветках мы жили тогда.
Терпеливо нас поучали: жжет Огонь и мочит Вода.
Мы в уроках нашли изъяны – нет Фантазии, низок Полет…
Пусть их слушают Обезьяны – нас Стезя Людская зовет!
Мы мчались по ветру Духа – они же длили свой путь,
Не как Торговые Боги, не торопясь ничуть,
Но всякий раз догоняли – и слышалось всякий раз:
Тут племя согнали со льдины, там в Риме вдруг свет погас.
Презирали они все надежды, что питали наш скорбный мир,
Говорили – луна не из Гамбурга, и она – не зеленый сыр,
Говорили – нет Пасхи в Китае, на горé не засвищет рак…
Мы почтили Богов Торговых, нам суливших множество благ.
Обещали в период Кембрийский – будет вечная тишь да гладь,
Надо только сложить оружье – и не станет враг воевать,
А потом нас продали в рабство и к врагам отвели налегке…
А Боги Тетрадных Истин сказали: «Лучше синица в руке».
Обещали в Феминный период, что улучшится жизнь вполне, –
Мы прониклись любовью к ближнему, а точнее – к его жене,
И не стало детей у женщин, и мужчины в безумьи живут…
А Боги Тетрадных Истин сказали: «Карается блуд».
Обещали нам – в век Углеродный обойдется без катастроф,
Если мы ради общего Павла ограбим отдельных Петров,
И в итоге у нас уйма денег, только негде их тратить окрест…
А Боги Тетрадных Истин сказали: «Кто не трудится, да не ест».
И дрогнули Боги Торговые, разбежался пророков хор,
Смирились сердца суровые и ясен стал приговор:
«Не все, что блестит, то золото», «Дважды два равно четырем» –
И Боги Тетрадных Истин вновь твердят об уроке своем.
Всегда так было и будет под сенью этих небес –
Четыре вечных закона общественный дал нам прогресс:
Пес вернется на блевотину, снова в Луже уляжется Хряк,
Свой обожженный палец в Огонь снова сунет Дурак,
А когда в дивном новом мире переменится все подряд,
Всем заплатят за существованье, а за грех не будет расплат,
Как Воде подобает быть мокрой, как положено жечь Огню,
Боги Тетрадных Истин вернутся, неся погром и резню!
оригинал: https://www.kiplingsociety.co.uk/poem/poems_copybook.htm
⚜️ В субботу завершаем цикл «Колеблемый треножник» поэтическими чтениями.
Нередко приходится слышать о смерти поэзии и искусства, которое больше не способно создавать новое. И все эти разговоры не имеют смысла, если сделать шаг в сторону от установки на постоянное новаторство.
Участники чтений:
Михаил Иверов — поэт, автор книги стихотворений «Метехский мост» (2014) и др.
Алексей Кокотов — поэт, переводчик; автор книг переводов европейской поэзии (Гораций, Гете и др.), сборника стихов «Паскалевы заботы» (2019) и др.
Артемий Ноготков — поэт, автор книги стихотворений «Пазори» (готовится к изданию).
Александр Саньков — поэт, автор драматической поэмы «Орфей» (2017) и сборника стихов «Ботаника Аида» (2019).
Артем Серебренников — поэт, переводчик; автор книг переводов европейской поэзии (Франция, Испания, Англия и др.), цикла стихов «Гиперборейский сонеты».
На вечере можно будет приобрести несколько редких поэтических изданий, в том числе сборники выступающих.
Когда: 9 ноября, 18:30.
Регистрация — по ссылке.
⏳ В пятницу пройдет лекция Артема Серебренникова «Постсоветский поэтический перевод: постмортем или ренессанс?».
Крушение советской власти и социалистической экономики на рубеже 1980-х и 1990-х годов привели, среди прочего, к коллапсу единой «лучшей в мире школы перевода» — в том числе перевода стихотворного. То, что последовало потом, осмыслено слабо и, как правило, оценивается сугубо негативно.
Время писать эту историю еще не настало, но явно назрела необходимость подвести некоторые итоги, пересмотреть односторонние и поверхностные оценки и осмыслить некоторые сквозные тенденции того, что было достигнуто в переводе поэзии за последние 30 лет.
Лекцию прочитает Артем Вадимович Серебренников — поэт, переводчик, PhD Оксфордского университета.
Когда: 1 ноября, 19:30.
Регистрация — по ссылке.
Расписание следующих событий поэтического цикла «Колеблемый треножник».
🪶 Что из себя представляет поэтический перевод? Вереницу толстых, роскошно изданных, но никогда не открываемых книг в книжных шкафах наших родителей? Хлебную кормушку советских рифмачей? Средство от скуки и одиночества для эмигранта-неудачника? Необозримый фронт бессмысленных работ бесталанного крота-труженика? Ничто из перечисленного, а высшая и важнейшая область искусства, основа его основ.
Лекция — попытка обосновать этот тезис, известный, но, как и все известное, знакомый только немногим.
На примере поэзии трех последних великих европейских поэтов XX века — Хаусмана, Валери и Бенна — поговорим об искусстве поэзии и связях русской и европейской поэтической традиции.
Лекцию прочитает Алексей Юрьевич Кокотов — поэт, переводчик (в том числе Хаусмана, Валери, Бенна, Горация, Гёте и др.), профессор математики (Монреаль).
Когда: 25 октября, 19:00.
Регистрация — по ссылке.
На фото: Адриан ван Утрехт, Суета сует (Vanitas), 1642 г.
✅Кафедра романо-германской филологии приглашает на заседание медиевистического семинара ПСТГУ.
В рамках заседания с докладом выступит доцент НИУ ВШЭ, кандидат филологических наук, PhD Оксфордского университета, специалист по испанской литературе XVII в., поэт и переводчик Артём Вадимович Серебренников.
✅Тема доклада: «Сонет "К распятому Христу" в русских переводах XIX-XXI вв.»
Сонет «К распятому Христу» (A Cristo crucificado), созданный неизвестным испаноязычном автором в конце XVI в. и одно время приписывавшийся католическим святым Франциску Ксаверию и Терезе Авильской, относится к числу признанных шедевров испанской лирики. История его освоения русской поэзией насчитывает без малого два столетия — первым его переводчиком был современник Пушкина – И.И. Козлов, а последние опубликованные переводы относятся к началу ХХI в. Это одно из наиболее часто переводимых на русский язык произведений испанской лирики. В докладе впервые прослеживается полная парадоксов история этого текста, конфессиональные особенности его рецепции и разные художественные стратегии его переводов.
⏳19 октября в 14.00. Лихов пер., 6, ауд. 101 (Владимирский зал).
📎Для участия необходимо зарегистрироваться по ссылке: https://pstgu.timepad.ru/event/3065164/
Лоран Дреленкур (1625 – 1680)
Laurent Drelincourt
На открытие Нового Света
Уступит опыту ваш разум неизбежно;
Вглядитесь, мудрецы, откройте же очам
Два полушария, соседних небесам,
Благоговейте же пред красотой безбрежной!
Но, знанье новое, ты ранишь безутешно!
Искал я новый свет – свет ветхий вижу сам:
Адама ветхий род – раб идольским богам,
Возмездием Творец карает род мятежный.
Мирозиждитель, Ты, что солнце сотворил,
Молю Тебя, чтоб Ты народы озарил
Спасительным лучом нетварного сиянья.
Крест, будь им маяком, – пошли им с неба свет,
К распятому Христу веди их в упованьи,
Что Он их претворит, открыв им новый свет.
Sur la découverte du Nouveau Monde
Que ta faible raison cède à l’expérience :
Ecole détrompée, ouvre aujourd’hui les yeux :
Vois le double hémisphère, environné des cieux ;
Et d’un si vaste tour admire l’excellence.
Tu me blesses le cœur, nouvelle connaissance.
Dans un monde nouveau, je trouve un monde vieux ;
Vielle race d’Adam, esclave des faux dieux ;
Rebelle au Créateur, objet de sa vengeance.
Toi, qui fis le soleil, en formant l’univers,
Répands, par ton Esprit, sur ces peuples divers,
Du mystique soleil la clarté salutaire.
Que la croix de leur ciel leur serve d’un flambeau,
Qui les mène à Jésus, mourant sur le calvaire :
Et les rechange encore en un monde nouveau.
А тем временем у нас в ПСТГУ начинается очередной год медиевистического семинара - и начинается с доклада о переводах сонета "К распятому Христу". Рассказывать будет замечательный коллега - автор "Гиперборейских сонетов", так что очень рекомендую! Как всегда, чтобы попасть на мероприятие в Лихов, нужно зарегистрироваться на Таймпэде.
Читать полностью…
Томас Лавелл Беддоус / Thomas Lovell Beddoes (1803 – 1849)
Сонет к Тартару, красавцу-терьеру
Снежок собачий с темно-бурым ухом
Расцветки мрачной, как последний лист,
Дрожащий под осенний ветра свист;
Бескнижным взором и небрежным слухом
Ты ни искусную людскую речь,
Ни записей искусственное слово
Не разумел, мог ими пренебречь;
Но тайную знал мысль и знал язык –
И Вавилон не понял бы такого!
На камень черный, не в глубины книг,
Ты смотришь, суть творенья постигая,
Залаешь ты – тебе ответит вмиг
Собака быстрохвостая другая,
Четвероногой дружбе присягая.
Sonnet - To Tartar, A Terrier Beauty
Snowdrop of dogs, with ear of brownest dye,
Like the last orphan leaf of naked tree
Which shudders in black autumn; though by thee,
Of hearing careless and untutored eye,
Not understood articulate speech of men
Nor marked the artificial mind of books,
-The mortal's voice eternized by the pen,-
Yet hast thou thought and language all unknown
To Babel's scholars; oft intensest looks,
Long scrutiny over some dark-veined stone
Dost thou bestow, learning dead mysteries
Of the world's birth-day, oft in eager tone
With quick-tailed fellows bandiest prompt replies,
Solicitudes canine, four-footed amities.
Шарль Вион д’Алибре (ок. 1600 – ок. 1653)
Вращение земли
Повсюду спор кипит – так как же мир устроен?
Вкруг Феба иль земли ведет вращенье он?
В таких делах, Пальер, ты сильно искушен,
И в битве этой ты, известно, старый воин.
Но мой нехитрый ум тут спорить недостоин –
Что вижу пред собой, тем удовлетворен;
Уж лучше говорить про славный выпивон –
Чрез то в беседах я не буду непристоен.
Но все же отыскал я истину в вине,
Сравненье приведу – мне кажется, вполне
В согласие оно приводит с добрым другом:
С десяток чарок я глотну, придя на пир,
И мой нетрезвый мозг так быстро ходит кругом,
Что впрямь вокруг меня вращается весь мир.
Жак Ле Пальер (ок. 1623 – 1654) – французский математик, вольнодумец и поэт.
Charles de Vion d'Alibray (ca. 1600 – ca. 1653)
Le tournement de la terre
Si c’est Phébus qui trotte à l’entour de la terre,
Ou la terre en son lieu qui roule dans les cieux.
Cher Pailleur, tu le sais, et tes soins glorieux
T’ont rendu vieux soldat en cette vieille guerre.
Mais moi de qui l’esprit ne va pas si grand erre
Et qui suis seulement ce que je vois des yeux.
Je puis bien m’y tromper et ferais beaucoup mieux
De ne jamais parler que du pot et du verre.
Toutefois dans le vin je trouve une raison,
Ou, si tu l’aimes mieux, une comparaison
Qui me range aisément du parti de ce livre :
Car, après avoir bu treize ou quatorze coups,
Des esprits tournoyant dans notre cervelle ivre
Font que tout semble aussi tourner autour de nous.
Эрнест д’Эрвильи (1838 – 1911)
Ernest d’Hervilly
The park
Его сиятельство на континенте. — Буки,
В тени которых встарь скрывался Робин Гуд,
Средь парка без листвы стенают и ревут.
Заброшен Blackwood-Castle на попеченье скуки.
Лощеная вода сползает тяжело
Вдоль выскобленного садовником газона —
Ей жажду утолял тогда, во время óно,
С охоты возвратясь, отважный Outlaw.
Для посетителей доступен парк поместья.
— Ах право же, милорд, такой не ждали чести!
— Здесь нету никого — на радость воронью —
Хотя изящен парк от листьев до щебенки;
И Bottom, лопоух, какой-нибудь девчонке
Здесь не ревет слова: «My dear, I love you!»
Outlaw – разбойник (англ.)
Bottom (Основа) – персонаж «Сна в летнюю ночь» В. Шекспира, ткач, заколдованный эльфом Пэком, превратившим его голову в ослиную.
My dear, I love you! – дорогая, я люблю тебя! (англ.)
THE PARK
Sa Seigneurie est sur le continent. — Les hêtres
Sous lesquels Robin-Hood jadis tendit son arc
Mugissent, défeuillés, au fond du noble Park.
Blackwood-Castle est désert ; closes sont les fenêtres.
Rivière de high-life, à travers un gazon
Ratissé sans relâche, eau flegmatique & noire,
Coule à présent la source où s’arrêtait pour boire
Le brave Outlaw chargé de fraîche venaison.
Le domaine est ouvert au public. — Véritable
Faveur, Mylord ! — Pourtant, bien qu’il soit confortable,
Élégant & correct — de la fleur au caillou, —
Les promeneurs jamais n’y troublent les corneilles ;
Nul Bottom de village, aux joyeuses oreilles,
N’y vient se faire dire : O my dear, I love you