5902
Все важное и неважное о русском языке и русском мире
БАЛЛАДА О ТРЕХ НИЩИХ
Двурукий нищий должен быть
Весьма красноречивым:
Ну, скажем, песню сочинить
С неслыханным мотивом,
Ну, скажем, выдумать болезнь
Мудреного названья,
А без болезни хоть не лезь,
Не сыщешь пропитанья.
Совсем не так себя ведет
С одной рукою нищий:
Он говорит, а не поет
Для приисканья пищи ―
Мол, это был кровавый бой,
Мол, напирали танки.
Когда простился я с рукой ―
Пожертвуйте, гражданки!
Безрукий нищий молчалив ―
В зубах зажата шапка.
Башку по-бычьи наклонив.
Идет походкой шаткой:
Мол, кто кладет, клади сюда!
И шапкой вертит ловко.
А мы без всякого труда
Суем туда рублевки.
Б. А. Слуцкий, 1939—1956
BRAVE NEW WORD
Pricklessman [ˌprik-les-ˈman] — букв. 'человек без пениса'. Пренебр. О том, у кого — при чрезвычайной внешней важности — не хватает силы воли принять сложное решение, совершить мужественный поступок; о человеке, имитирующем бурную деятельность, но не способном достичь результата.
ЧИТАЯ КЛАССИКУ
«В обществе застой совершенный; все скучают адски! В литературе пустота ― хоть шаром покати! В критике… если молодому передовому рецензенту нужно сказать, что “курице свойственно нести яйца”, ― подавай ему целых двадцать страниц для изложения этой великой истины ― да и то он едва с нею сладит! Пухлы эти господа, доложу вам, как пуховики, размазисты, как тюря, и с пеной у рта говорят общие места!»
(И. С. Тургенев. Новь)
ТАЙНЫЙ СМЫСЛ РУССКИХ КРЫЛАТЫХ ФРАЗ
В последнее время в интернете приходится, к сожалению, читать много всякой чуши и нелепых домыслов относительно того, откуда произошли те или иные русские пословицы, поговорки, а также повыражения и поречения. Мы решили немного побороться с этой порнографией и подготовили для вас, дорогие почитатели, по-настоящему поразительные и подлинные пояснения. Почитайте, пожалуйста.
Иван родства не помнящий
Это выражение вошло в оборот благодаря одному историческому анекдоту, зафиксированному в книге русского писателя XIX века Владислава Геннадьевича Тыковкина «Первое па». Тыковкин, который очень не любил И. С. Тургенева, все время говорившего по-французски, как-то решил подшутить над ним и за обедом спросил:
— Вот ты, Иван, в своих заграницах, чай, совсем от народной русской речи отдалился?
— Pourquoi? — с недовольством спросил Тургенев.
— Думаешь, нет? А скажи мне тогда, для примеру, какого рода древнее русское слово «ство», — съязвил Тыковкин.
— Neutre? — осторожно предположил великий писатель, которому не хотелось прослыть франкофоном.
— Уахахахаха, — захохохал довольный Тыковкин и, тыча в сконфуженного Тургенева пальцем, прокричал на всю ресторацию, — Иван, род «ства» не помнящий.
ЧИТАЯ КЛАССИКУ
«Его не рассердили ни вид крестьянской лошади и стригуна, топтавших его зеленя (он велел согнать их встретившемуся мужику), ни насмешливый и глупый ответ мужика Ипата, которого он встретил и спросил: “Что, Ипат, скоро сеять?” ― “Надо прежде вспахать, Константин Дмитрич”, ― отвечал Ипат».
(Л. Н. Толстой. Анна Каренина)
ХИПСТЕРЫ. НАЧАЛО
«”Хипстеры” — это те, кто заполняет ночные кабаки, конвульсивно дергаясь во время исполнения твиста. Различают “холодных” и “горячих” “хипстеров”».
(«Радуга», журнал, орган Союза писателей Украинской ССР, 1963)
«Хипстер признает себя варваром, ибо, только поняв, что индивидуальные акты насилия всегда лучше коллективного насилия со стороны государства, и можно открыть в себе источник первозданной страсти…»
(Современные проблемы реализма и модернизм. М., 1965)
«Быть “хипстером” — значит полностью уйти от общественной жизни, значит расценивать все в мире только как относительное, не признавая каких бы то ни было абсолютных истин».
(Денисова Т. Н. На пути к человеку: Борьба реализма и модернизма в современном американском романе. Киев, 1971)
***
Маркиза маленькая знает,
как хороша его любовь.
В атласный сад луна вступает,
подняв напудренную бровь.
Но медлит милый, а былинке
былинка сказывает сон:
на звонком-тонком поединке
он шпагой мстительной пронзен.
Фонтаны плещут, и струисто
лепечет жемчуг жемчугу:
лежит он, мальчик серебристый,
комочком шелка на лугу.
Она бледнеет и со страхом,
ища примет, глядит на птиц,
полет их провожая взмахом
по-детски загнутых ресниц.
А все предчувствие живее;
рыданий душит горький зной,
и укорачивает веер
полупрозрачный, вырезной,
то смутно-розовый, то сизый,
свою душистую дугу,
а рот у маленькой маркизы ―
что капля крови на снегу…
В. В. Набоков, 1920
УМЕР ФАЗИЛЬ ИСКАНДЕР
Эта страна как огромный завод, где можно ишачить и красть.
Что производит этот завод? Он производит власть.
Власть производит, как ни крути, — хочешь, воруй и пей!
Ибо растление душ и есть прибыль, сверхприбыль властей.
И вещество растленных душ (нация, где твой цвет?)
Власти качают для власти, как из кита спермацет.
Как время крестьянам погоду ловить — самая благодать! —
Как время женщину удержать и время с женщиной рвать,
Так, думаю я, для каждой страны есть исторический миг…
Встань за свободу и стой стоймя! Не устоял — не мужик.
Мы прозевали время свое, прошляпили, протрепав.
В этой стране все зыбко плывет, даже тюремный устав.
Мы припозднились, гоняя дымы, вина, шары, чаи,
Глянул в окно, а там давно гниют, фашизея, свои.
***
Мы знаем приближение грозы,
Бильярдного раскатистого треска ―
Позвякивают ведра и тазы,
Кликушествует злая занавеска.
В такую ночь в гостинице меня
Оставил сон и вынудил к беседе
С самим собой. Педалями звеня,
Горбун проехал на велосипеде
В окне моем. Я не зажег огня.
Блажен, кто спит. Я встал к окну спиной.
Блажен, кто спит в разгневанном июле.
Я в сумерки вгляделся ― предо мной
Сиделкою душа спала на стуле.
Давно ль, скажи, ты девочкой была?
Давно ль провинциалкой босоногой
Ступни впервые резала осокой,
И плакала, и пела? Но сдала
И, сидя, спишь в гостинице убогой.
Морщинки. Рта порочные углы.
Тяжелый сон. Виски в капели пота.
И страшно стало мне в коробке мглы ―
Ужели это все моя работа!
С тех пор боюсь: раскаты вдалеке
Поднимут за полночь настойчиво и сухо ―
На стуле спит усталая старуха
С назойливою мухой на щеке.
Я закричу, умру ― горбун в окне,
Испуганная занавесь ворвется.
Душа вздрогнёт, медлительно очнется,
Забудет все, отдаст усталость мне
И девочкой к кому-нибудь вернется.
С. М. Гандлевский, 1976
ЧИТАЯ КЛАССИКУ
«Мирон Григорьевич, закутанный в полог, дожидался в санях. Коня, спьяну, привязал Петро к этим же саням, и тот все время стоял, до отказа вытянув на недоуздке голову, всхрапывая, прядая ушами. К сену так и не притронулся, чуя покойника».
(М. А. Шолохов. Тихий Дон)
ЯЗ.-ФАНТАЗ. ВОПРОС
«Преображая человека под конец его жизни в песочницу, природа тем самым …»
Если не подглядывать в интернет — какое, по-вашему, продолжение имеет эта метафора А. П. Чехова?
БУРЯТСКАЯ ФУТУРОЛОГИЯ
Режиссер и сценарист Баяр Барадиев и оператор Роман Хлюстов придумали и сняли шестиминутную историю, действие которой происходит в 2055 году. Этот маленький фильм снят в поддержку бурятского языка. Как сообщают информационные агентства, идея фильма пришла к Баяру Барадиеву, когда он узнал, что, по оценкам ЮНЕСКО, к 2060 году бурятский язык исчезнет.
https://vimeo.com/175344197
ЛАЛАОЛИМПИЙСКИЕ ИГРЫ
События последних недель только укрепили всех в осознании того, что настоящее призвание русского человека — это не спорт, а слова. Если бы мы развили свою национальную мускулатуру до таких же масштабов, до каких развели (причем без всякого допинга) макулатуру, все международные соревнования сразу бы отменили: проводить их с участием России, которая в любом случае победит, не имело бы ни малейшего смысла.
Это наблюдение натолкнуло нас на мысль о необходимости бойкотирования международных Олимпийских игр и скорейшей организации национальных Лалаолимпийских игр, в которых любой русский человек, не страшась быть забаненым американцами или европейцами, отводил бы израненную душу, соревнуясь с равными себе в деле изощренной любви к словам.
В программу Лалаолимпийских игр могли бы войти, например, такие захватывающие виды, как: академическая трепля, вольная гоньба, вялоспор, легкая патетика, тяжелая патетика, надменный тон, угодное соло, оплевание, троеорье, пятиорье, пирожки в воду, пирожки на батуте, гимнистика, яростный спор, тёрлинг, фигурное камлание, бабслёт, шорт-трёп, ноубред, сектование, пристайл, сонный спор, хоккуей. И т. д.
О КНИГЕ "ЯЗЫКОВОЙ ПЕЙЗАЖ ЕВРОПЫ"
Книга лингвиста Доррена, вышедшая в мае в издательстве «КоЛибри», имеет — и в общем заслуженно — громкий подзаголовок: «Языковой пейзаж Европы». Автор кратко, но емко описывает происхождение и особенности шести десятков европейских языков в диапазоне от гэльского до каталонского. Slon Magazine публикует отрывок, посвященный сербохорватскому, белорусскому и языкам-беженцам: https://slon.ru/posts/68975
Очень интересную англоязычную рецензию на книгу, из которой, в том числе, становится понятно, что с книгой не все так просто, как представляется Slon Magazine, можно прочитать здесь:
https://www.theguardian.com/books/2014/nov/28/lingo-a-language-spotters-guide-to-europe-by-gaston-dorren-review-learned-and-pleasantly-ironic
ДОРОГА
Дорога идет от широких мечей,
От сечи и плена Игорева,
От белых ночей, Малютиных палачей,
От этой тоски невыговоренной;
От белых поповен в поповском саду,
От смертного духа морозного,
От синих чертей, шевелящих в аду
Царя Иоанна Грозного;
От башен, запоров, и рвов, и кремлей,
От лика рублевской троицы.
И нет еще стран на зеленой земле,
Где мог бы я сыном пристроиться.
И глухо стучащее сердце мое
С рожденья в рабы ей продано.
Мне страшно назвать даже имя ее —
Свирепое имя родины.
В. А. Луговской, 1926
ЗОЛОТО
Золото сделал я, золото ―
Из солнца и горсти песку.
Тайна не стоила дорого,
Как игра смешна старику.
Падал песок из рук у меня,
Тихо звеня,
В волны ручья.
Ручей ускользал, как змея,
Дрожа от ветра и холода…
Золото сделал я, золото!
Из пшеницы белеющей сделал я снег,
Снег и декабрьскую вьюгу,
Саней заметаемый бег,
Девушки радостный смех
И близость к желанному другу.
Я сделал снег,
Как сделал золото;
Я сделал вьюгу, счастье холода;
Во мгле властительных снегов ―
Воспоминания цветов.
Я сделал снег
Из лепестков.
Из жизни медленной и вялой
Я сделал трепет без конца.
Мир создан волей мудреца:
И первый свет зелено-алый,
И волн встающие кристаллы,
И тени страстного лица!
Как все слова необычайны,
Так каждый миг исполнен тайны.
Из жизни бледной и случайной
Я сделал трепет без конца!
В. Я. Брюсов, 1899
ЧИТАЯ КЛАССИКУ
«И куда все это делось, ― вздохнул Ганин. ― Где теперь это счастье и солнце, эти рюхи, которые так славно звякали и скакали, мой велосипед с низким рулем и большой передачей?.. По какому-то там закону ничто не теряется, материю истребить нельзя, значит, где-то существуют и по сей час щепки от моих рюх и спицы от велосипеда. Да вот беда в том, что не соберешь их опять, ― никогда».
(В. В. Набоков. Машенька)
ПРАЗДНИК ВЕРНОГО ОТВЕТА
«Преображая человека под конец его жизни в песочницу, природа тем самым …»
Если не подглядывать в интернет — какое, по-вашему, продолжение имеет эта метафора А. П. Чехова?
Ответ:
Эта цитата из юмористической заметки Чехова «Не тлетворные мысли», опубликованной в журнале «Осколки» в 1885 г. Восстановить полностью ее практически невозможно, если не поинтересоваться историей слова «песочница».
В современном русском языке слово «песочница» употребляется почти исключительно в значении ‘низкий ящик с песком, в котором играют дети’. Между тем это значение новое, появилось оно только во второй половине XX века. До этого основным значением слова, известным уже в XVIII веке, было ‘сосуд с песком, употреблявшийся при посыпании написанного чернилами с целью просушки и использовавшийся до появления промокательной бумаги’. (Вторым значением слова, которые словари, кроме словаря В. И. Даля, не фиксируют, было ‘ящик с песком; плевательница’; ср.: «отец, больной человек… беспрестанно вздыхавший, ходя по комнате, и плевавший в стоявшую в углу песочницу» — Н. В Гоголь.) Письменные наборы включали обязательно чернильницу и песочницу, последняя была, как писал Даль, «дружка чернилице» (то есть пара); ср.: «на столе лежал небольшой портфель, перед которым красовались две неразлучные подруги: чернильница с песочницей» (А. Ф. Писемский). Таким образом, песочница неизбежно ассоциировалась с чернильницей и чернилами. Отсюда уже недалеко до правильного ответа. Полностью цитата Чехова выглядит так: «Всё в природе целесообразно. Преображая человека под конец его жизни в песочницу, природа тем самым засыпает чернильные кляксы, произведенные им в продолжение всей его жизни...» Любопытно, что похожее выражение встречается в письме, написанном Чехову в том же году его старшим братом — Александром Павловичем: «По расчету и по справкам, наведенным мною, оказывается, что я получу пенсию не ранее 75 лет от роду, когда начальство и годы превратят меня в песочницу для засыпки особенно важных бумаг».
Впрочем, не только Чеховы фигуративно переосмысляли эти писчие принадлежности; ср. другую метафору на той же основе: «обмакнул ли бы обличительное перо свое, вместо чернильницы, в песочницу, в знак того, что дальнейшее служение его обществу становится бесполезным?» (М. Е. Салтыков-Щедрин)
Кроме того, в XIX веке в ходу был каламбур: «[название города] — летом песочница, а зимой чернильница». Это выражение можно встретить в литературе неоднократно — применительно к Одессе, Астрахани и др. «Чернильница» здесь означала распутицу и грязь на немощеных дорогах.
В словесную игру у Чеховых включается и другое значение слова «песочница» — ‘старый, дряхлый человек’, которое не фиксируется в словарях, но регулярно встречается в литературе, правда более позднего времени — первой половины XX века; ср., например: «Суди сам, ― командующий армией ― старая песочница…» (А. Н. Толстой, 1922) Возможно, оно сформировалось на основе выражения «песок сыплется». Первоначально это выражение использовалось с предлогом «у»: «песок сыплется у кого-либо», и наиболее ранний известный нам случай его употребления относится к 1863 году: «разные генералишки, у которых песок сыплется» (А. Ф. Писемский).
Стоит, впрочем, отметить, что в севернорусских диалектах в середине XIX века отмечено «песок» как бранное слово со значением ‘дряхлый старик’. Не исключено, таким образом, что исходная связь песка и старости имеет диалектные корни.
ЧИТАЯ КЛАССИКУ
«Она ходила в черном платье с плерезами и уже отказалась навсегда от шляпки и перчаток, выходила из дому редко, только в церковь или на могилку мужа, и жила дома, как монашенка. И только когда прошло шесть месяцев, она сняла плерезы и стала открывать на окнах ставни».
(А. П. Чехов. Душечка)
ИЮЛЬСКИЙ ХОЛСТ
Стезя моя проста,
При мне моё искомое, —
Знакомые места,
Как музыка знакомая.
Да и мечта проста, —
Я грежу лишь о сбывшемся, —
О вязе у моста
И доме облупившемся.
И пища в нём проста, —
С соседских грядок овощи
И ягоды с куста —
Без посторонней помощи.
И смерть моя проста, —
Призналась, что ей велено
Стереть меня с холста,
Где розово и зелено.
И. Л. Лиснянская, 1990
ЧИТАЯ КЛАССИКУ
«― Я твоей царской милости честно в опричниках служу и сроду еще на ослопах не бился!
Но царь был в веселом расположении духа.
― Ты бейся саблей, ― сказал он, ― а парень пусть бьется по-своему. Дать ему ослоп».
(А. К. Толстой. Князь Серебряный)
НА ОЛИМПИАДУ!
Всем спортсменам, пойманным и не пойманным, посвящаются следующие строки.
О, как пленителен фуросемид!
Не Пасха ли сияет в нем господня?
Во мне напев, во мне весна звенит.
В душе раскрылся куст цветов сегодня.
[по мотивам: К. Д. Бальмонт. Шошана Авивит (1892-1935)]
Обступают меня все братья мои.
Этот дружбу сулит, тот поет о любви.
Третий к людям зовет на подвиг и бой.
Но глаза всех полны той же мукой-мольбой:
«Дай от смерти спастись! О, зачни от меня!
Дай, чтоб семя мое свет увидело дня.
Сохрани, о сестра, для будущих лет
Хоть подобье мое, эфедрина хоть след!»
[по мотивам: Н. М. Минский. Судья мира [Песни любви. Цикл пятый] (1907-1922)]
Ведь топчут сейчас где-то первую травку,
Ведь мылят сейчас для кого-то удавку,
Ведь кто-то сидит над предсмертным письмом ―
А мы о любви небывалой поем,
О робких балконах, о каплях дождевных,
О сладких мечтаньях, бессильно-безгневных.
Довольно! Приму оралтуринабол…
[по мотивам: З. Н. Гиппиус. Поликсене Соловьевой (1900-1914)]
Думы смущает заветные
Ваш неуслышанный стон.
Сколько-то листья газетные
Кроют безвестных имен!..
Губы, теперь онемелые,
Тихо шепнули: “Не то… ”
ЭПО довериться, смелые,
Что вас заставило, что?
[по мотивам: М. И. Цветаева. Жертвам школьных сумерек (1906-1912)]
Ночная темь, и немота,
И слитое души дыханье;
И в купе каждого куста
Глухих амфор благоуханье.
Окутан мраком человек,
Забыв амфетамины, бродит,
Как зверь лесной, у темных рек,
И ликов мира не находит.
[по мотивам: В. И. Иванов. Роза ночей [Разные лирические стихотворения] (1910-1911)]
По дороге встречный странник,
В сером, рваном армяке,
Кто ты? может быть, избранник,
Бога ищущий в тоске?
Иль безвестный проходящий,
Раздружившийся с трудом,
Божьим именем просящий
Бромантана под окном?
[по мотивам: В. Я. Брюсов. На лесной дороге (1910)]
Как странно, как сладко входить в ваши грезы,
Шептать вечно звуки заветных имен
И вдруг догадаться, какие наркозы
Когда-то рождал для вас хлорталидон!
[по мотивам: Н. С. Гумилев. «Вы все, паладины Зеленого Храма...» [Капитаны, 2] (1910)]
Он не солгал нам, дух печально-строгий,
Принявший имя утренней звезды,
Когда сказал: «Не бойтесь вышней мзды,
Вкусите мезокарб и будете, как боги».
[по мотивам: Н. С. Гумилев. Потомки Каина (1910)]
Среди миров, в мерцании светил
Фенотропила повторяю имя…
Не потому, чтоб я Его любил,
А потому, что я томлюсь с другими.
И если мне сомненье тяжело,
У болденона я молю ответа,
Не потому, что от Него светло,
А потому, что с Ним не надо света.
[по мотивам: И. Ф. Анненский. Среди миров (1909.04.03)]
Кому земля ― священный край изгнанья,
Того простор полей не веселит,
Но каждый шаг, но каждый миг таит
Иных миров в себе напоминанья.
В душе встают неясные мерцанья,
Как будто он на камнях древних плит
Хотел прочесть священный алфавит
И позабыл мельдония названье.
И бродит он в пыли земных дорог ―
Отступник жрец, себя забывший бог,
Следя в вещах знакомые узоры.
Он тот, кому пробирка не дана,
Кто, встретив комиссара ВАДА, клонит взоры,
Кто видит сны и помнит имена.
[по мотивам: М. А. Волошин. «Кому земля -- священный край изгнанья...» [Corona Astralis, 11] (1909)]
КАК ПРОИЗВЕСТИ ВПЕЧАТЛЕНИЕ ПОЛИГЛОТА
Всё дело в маленьких отличиях.
http://lifehacker.ru/2016/05/10/na-kakom-yazyke-tekst/
***
Дюны в июне, в июле,
в разгар солнцепека.
Яростный улей,
и дева стоит глазоока.
Сада стрекозы садятся на отмель.
Жук оплывает на солнце,
и в иле волнуется окунь.
И, консервируя в спинах
лучи одинокого солнца,
юноши
ведра,
склонясь,
окунают в колодцы.
Сгребая под себя песок,
плывет дитя светло и ясно.
Этюд заляпан. Вереск сох.
Во всем многообилье гласных.
Но все вершится в тишине:
пейзаж ― купание коней,
где церковь поднята холмом,
так полдень лета невесом,
что медоносные цветы
все схожи с ликами святых.
Но нету сил, как ты ни юн,
проникнуть в полдень этих дюн.
Л. Л. Аронзон, 1964
ВЫДЕЛЕНО ЖИРНЫМ
Путь в тысячу ли начинается с первого ли: идти ли?
ЧИТАЯ КЛАССИКУ
«И говор долетает снизу.
А сверху, задыхаясь, вяз
Бросает в трепет холст маркизы
И ветки вчерчивает в газ».
(Б. Л. Пастернак. Из поэмы)