5902
Все важное и неважное о русском языке и русском мире
ПОЧЕМУ ПИСАТЬ НУЖНО ТОЛЬКО ТОГДА, КОГДА НЕ ХОЧЕТСЯ
Известно, что в юности А. П. Чехов, публикуя свои маленькие рассказы и фельетоны в юмористических журналах, писал много и быстро. Ему нужны были деньги, и тексты — очень кстати — складывались почти сами собой, без особых усилий. В зрелые годы писатель изменил отношение к труду, который стал для него уже не забавой и легким заработком, а смыслом жизни. В поздний же период творчества Чехов и вовсе потерял свою пресловутую легкость, работать ему стало тяжело и скучно. «Моя голова совсем отбилась от рук и отказывается сочинительствовать... Все праздники я жилился, напрягал мозги, пыхтел, сопел, раз сто садился писать, но все время из-под моего "бойкого" пера выливались или длинноты, или кислоты, или тошноты...» Кто бы мог подумать, что многие свои признанные шедевры Чехов создавал с такой удивительной неохотой!
Ксения Горячевская,
специально для Глазария языка
АФОРИЗМЫ ЛИНГВИСТОВ
Иван Александрович Бодуэн де Куртенэ писал: «Статика языка есть только частный случай его динамики». Бодуэн де Куртенэ, русский и польский языковед рубежа XIX и XX веков, считается в некотором роде российским Соссюром: он высказывал во многом близкие швейцарскому лингвисту идеи, но по ряду причин, скорее внешнего характера, они не получили того распространения в Европе, какое приобрела концепция Соссюра. Один из тезисов, сближающих этих ученых, состоит в том, что в науке о языке следует разграничивать два аспекта: изучение языка в его историческом движении (т. н. диахрония) и изучение языка в его неподвижном состоянии в определенный исторический момент (т. н. синхрония). Для развития языкознания это имело принципиальное значение, поскольку в XIX веке считалось, что исследование языка может быть только историческим. Соссюр же утверждал, что система языка может быть познана только синхронически и к синхронному состоянию языка его история не имеет никакого отношения. Здесь уместно вспомнить знаменитое сравнение языка с шахматами, приведенное Соссюром: чтобы проанализировать позицию, сложившуюся в определенный момент в шахматной партии, совершенно необязательно знать, каким образом она сложилась. Бодуэн, как видим, также вплотную подошел к разграничению статики (синхронии) и динамики (диахронии) в языке, однако был не столь категоричен, как Соссюр.
ПРИКРЫТЬ ДЕКОЛЬТЕ
Тот же корень, что у «колье», обнаруживается у еще одного галлицизма — «декольте» (или «голошейка», как указывает В. И. Даль). Франц. décolleté, источник русского слова, — субстантивированное причастие от глагола décolleter 'открывать, оставлять открытой шею, горло', точнее 'лишать воротника', поскольку décolleter образовано от collet 'воротник'. Collet происходит от col (совр. cou) 'шея' < лат. collum то же (последнее дало также франц. collier).
Но достаточно рассматривать декольте! Пора укутать горло чем-нибудь теплым и пушистым. Если экологические убеждения позволяют, для этого замечательно подойдет горжетка ('принадлежность женского туалета в виде узкой полосы меха, плотно облегающей шею', согласно словарю Д. Н. Ушакова). Слово также французского происхождения: франц. gorgette — уменьшительное от gorge 'воротник', букв. 'горло' (метонимический переход, как у франц. col); gorge в старофранцузском имело значение 'декольте' и 'женская грудь'; примечательно параллельное décolleté образование — ср.-франц. desgorgetee 'с открытой шеей'.
Франц. gorge происходит от лат. gurga, gurges 'водоворот, бездна' (в поздней латыни 'пасть, глотка', в некоторых французских диалектах gorge также значит 'рот, пасть'); эти значения объединяет образ поглощения-пожирания. Лат. gurges, вероятнее всего, представляет собой редуплицированное образование от и.-е. *guerh3- 'поглощать, съедать' (откуда рус. 'жрать', 'горло/жерло').
В семантической цепочке 'поглощать' > 'глотка' > 'шея' > 'одежда, украшение для шеи' можно представить себе следующее звено, абстрагирующее признак красоты, изящности (свойственный украшениям). Оно, кажется, имеется в английском: англ. gorgeous 'великолепный, очень красивый' присходит из ср.-франц. прилагательного gorgias 'милый, изящный' от gorgias 'женский нашейный платок, манишка' (< gorge 'горло').
Сложный путь значения от 'поглощения, поедания' к 'красоте' (как путь к сердцу через желудок?) напоминает о пирамиде потребностей Маслоу.
Михаил Сергеев,
специально для Глазария языка
10 ПРИЗНАКОВ ТОГО, ЧТО С ВАШИМ РУССКИМ ЯЗЫКОМ ВСЕ ХОРОШО (ДАЖЕ ЕСЛИ ВЫ ЭТОГО НЕ ЧУВСТВУЕТЕ)
1. Вы издаете осмысленные звуки!
2. Вы сегодня что-то кому-то сказали, а могли бы сказать еще больше, потому что у вас есть словарный запас!
3. Ваши слова не валятся на собеседника бесформенной грудой, а объединяются в стройные группы по законам грамматики, которые настолько сложны, что вы даже не подозреваете об их существовании.
4. Когда вы читаете по-русски, то понимаете основной смысл прочитанного, даже если это было написано 200 лет назад самим Пушкиным!
5. Иногда вы и сами можете что-нибудь написать, и на свете есть тот, кто разбирает ваш почерк!
6. Если вам встретилось непонятное слово, вы можете совершенно свободно посмотреть его значение в словаре!
7. Даже если у вас нет словаря, вы всегда можете догадаться о приблизительном значении этого слова из контекста!
8. Вы чувствуете величие и мощь русского языка, даже если не понимаете, в чем конкретно они заключаются!
9. Вы жалеете иностранцев и глухонемых, потому что они мучаются!
10. В конце концов, вы всегда можете научить говорить по-русски красиво своих детей!
Будьте благодарны мелочам. Они очень важны!
МИШКА-ПЛЮХ
«Лингвист Дмитрий Сичинава известен миру как старший научный сотрудник отдела корпусной лингвистики Института русского языка имени Виноградова и преподаватель Высшей школы экономики. Мало кто знает, что Дмитрий собрал самую богатую коллекцию книг о Винни-Пухе в России (по крайней мере, этот титул пока никто не оспаривал). По просьбе «Горького» Дмитрий рассказал, как собиралась коллекция, что с ее помощью можно узнать об истории перевода и культуре разных стран, а также чем Винни-Пух может помочь лингвистике».
https://gorky.media/context/vinni-puh-ot-zapadnogo-do-vostochnogo-polyusa/
ОКТЯБРЬ — ВРЕМЯ ДЛЯ ГЛАВНЫХ ВОПРОСОВ
Может ли голубой голубец летать? Как получилось, что лучший русский этимологический словарь написал немец? За что станет штрафовать граждан Государственная инспекция безопасности коммуникации? Что было бы, если бы филологи выступали в Comedy Club? Действительно ли Владимир Якунин ушел в Нарнию? Почему все думают, что слово «бездарь» мужского рода, тогда как в действительности оно — женского? Зачем ломать стереотипы кувалдой? Как можно по ритму стихов догадаться, что Некрасов вел сидячий образ жизни, а Жуковский бегал вприпрыжку?
http://glazslov.net/2/
НАС ПОГЛОТИТ ГУМУС
«Массовое и высшее профессиональное образование — два несовместимых понятия. Общеобразовательный университет просто не должен существовать в природе. Но беда в том, что, во-первых, общество не готово это осознать. Во-вторых, лоббирование со стороны распухшей вузовской корпорации, которую устраивает социальная роль простого работодателя, не позволит провести реформы в ближайшие годы. Все это создает риск разложения университетской системы, и это осознают представители тех вузов, которые следуют гумбольдтовским традициям. Так что высшую школу в любом случае ждут глубокие перемены — или санация, или стагнация. Нужно понять суть происходящего, не пытаться впрыгнуть в последний вагон не известно куда идущего поезда, почувствовать появление новых форм и стараться их развивать, в том числе и то, что сейчас уничижительно принято называть средним специальным образованием».
http://m.vedomosti.ru/opinion/articles/2016/10/26/662382-visshaya-srednyaya-shkola
ольной, написал по предложению следователей трактат "Что бы я сделал, если бы от меня зависела судьба России", где раздал всем своим знакомым "правительственные посты" и предложил, в частности, И. И. Толстого на должность "церемониймейстера Двора Его Императорского Величества"). В начале 1930-х арестован по "золотому делу", помещен в "парилку" (тесную камеру, где кормили селедкой и не давали пить; выпускали, как только арестованный соглашался сдать золото). Толстой подвергнут этой пытке, хотя в начале революции подарил Эрмитажу ценную нумизматическую коллекцию.
По материалам сайта http://russcience.euro.ru/repress/academy2.htm
ЭПИТАФИЯ В XVIII ВЕКЕ
Эпитафия — надгробная надпись, обычно стихотворная. Как литературный жанр эпитафия появилась в русской литературе во второй половине XVII в. и до 1730-х гг. писалась по почти неизменной биографической схеме, которая сводилась к перечислению деяний, чинов и заслуг покойного, завершавшимся обычно просьбой к читателю или прохожему о молитве за душу усопшего.
Поскольку эпитафия являлась знаком социального престижа и признания, то она могла разрастаться в обширное повествование, насчитывающее десятки строк (например, в эпитафии духовника Петра I, Тимофея Надаржинского, 230 строк).
Основная задача эпитафии — передать потомству память о почившем, при этом на протяжении всего XVIII в. между реальными эпитафиями, которые помещались на надгробных памятниках, и фиктивными, публиковавшимися в книгах и периодических изданиях, не было никаких жанровых отличий.
Смена литературных стилей и направлений, совпавшая по времени с реформой стихосложения, сказалась и на эпитафии — в середине XVIII в. на место зарифмованной в силлабических стихах биографии приходит эпитафия панегирического или элегического характера, в которой сильнее звучит интонация философско-медитативного размышления.
К концу XVIII в. обширные панегирические эпитафии подвергаются осуждению, равно как и пышные гробницы на кладбищах. Эпитафия предромантизма оказалась чуткой к смене литературных вкусов и во второй половине XVIII века в поэзии формируется и получает распространение более привычный уже для XIX в. тип небольшой эпиграмматической эпитафии (обычно — шести- или четверостишие), в которой проявляется, а в эпоху сентиментализма закрепляется интимный характер публичного культа умерших.
Избавленные от биографических и служебных подробностей, а также от панегирических похвал, эти эпитафии строятся на обыгрывании антитез «жизнь — смерть», «душа — тело», «земля — небеса» и др. Вместе с тем поэтика эпитафии характеризуется значительной степенью консервативности: монотематизм эпитафии невольно приводит к повторению метафор, сравнений и устоявшейся поэтической фразеологии; поэтическое клише — самая характерная черта массовой эпитафии, как реальной кладбищенской, так и фиктивной литературной.
До 1720-х гг. русская поэзия не знала шуточных эпитафий, первые эпитафии-эпиграммы написал Феофан Прокопович, а впоследствии эта разновидность эпиграммы получила широкое распространение и признание в русской сатирической поэзии: такие эпитафии-эпиграммы писали в XVIII в. А. П. Сумароков, Г. Р. Державин, И. И. Дмитриев и мн. др.
С. И. Николаев
НАШЕНСКОЕ PEER REVIEW
За дурной импакт-фактор грядущих веков
И за индексы глупых Хиршéй —
Мы лишились заслуженных профессоров,
Доцентуры лишились своей.
Мне на плечи кидается ВАК-волкодав,
Но не враг я статейке своей:
Запихну-ка ее я подальше, издав
В омском сборнике в память друзей...
Чтоб не видеть ни WóS’a, ни хлипкой РИНЦы´,
Ни цитирований в Scopus’é;
Чтоб во веки веков никакие чтецы
Не нашли дорогого эссе.
Уведи меня в ночь, где течет Енисей
И докуда эксперт не дойдет,
Потому что не враг я статейке своей
И меня только равный прочтет.
АФОРИЗМЫ ЛИНГВИСТОВ
«Все хорошие этимологии уже найдены, а те, что не найдены, не хороши». Этот афоризм, приписываемый выдающемуся специалисту по индоевропейским языкам первой трети XX века Антуану Мейе, характеризуют как «скорее остроумный, чем справедливый» (В. Н. Топоров). Однако в некоторой степени он отражает то сложное положение, в котором оказалась этимология в XX веке. Этимологические изыскания велись с древнейших времен, но на строгую научную почву этимология ступила только в начале XIX века, когда сформировался сравнительно-исторический метод исследования языков, стало возможно устанавливать жесткие законы их развития (прежде всего в области фонетики) и там самым отграничивать любительски-наивные этимологии от профессиональных и научно обоснованных. Научная этимология — это венец сравнительно-исторического языкознания и его главное достижение. В ХХ веке, методологически противопоставлявшем себя веку XIX, встал вопрос, следует ли придерживаться традиционных методов этимологического исследования, которые ощущались как устаревающие просто в силу развития науки, или искать новые. Проблема в том, что новые методы искались с трудом и неизбежно порождали риск «сорваться» вновь в область чисто интуитивных решений — то, против чего и выступало сравнительно-историческое языкознание. Тот же Топоров (крупный отечественный специалист по этимологии) писал, что этимологи «устремились к тем средствам анализа, которые имеют дело не с правилами, а с исключениями». И снова встал вроде бы давно решенный вопрос о соотношении ars etymologica к scientia etymologica. Следует отметить, что даже в хорошо описанных языках (а таких меньшинство), например русском, и по сей лень огромное число слов с неясной или спорной этимологией. Так что поле деятельности даже здесь велико.
О НОВАТОРСТВЕ В ДРАМАТУРГИИ
«Зато, — продолжал Фонвизин, — доехав до Москвы, я уже не знал, куда мне деваться от молодых стихотворцев. От утра до вечера они вокруг меня роились. Однажды докладывают мне: "Приехал сочинитель"; — принять его, сказал я, и чрез минуту входит автор с пуком бумаг. После первых приветствий и оговорок он просит меня выслушать трагедию его в новом вкусе. Нечего делать; прошу его садиться и читать. Он предваряет меня, что развязка драмы его будет совсем необыкновенная: у всех трагедии оканчиваются добровольным или насильственным убийством, а его героиня или главное лицо — умрет естественною смертию. И в самом деле, — заключает Фонвизин, — героиня его от акта до акта чахла, чахла и наконец издохла».
(И. И. Дмитриев, «Взгляд на мою жизнь», 1866)
АФОРИЗМЫ ЛИНГВИСТОВ
Швейцарский лингвист Фердинанд де Соссюр писал: «В языке нет ничего, кроме различий». Что это значит? Язык — некая система элементов. Что же определяет ее специфику в каждый конкретный момент? Не субстанциональная природа этих элементов, а те отношения, в которых они находятся, — огрубляя, то, чем они друг от друга отличаются. Субстанция может измениться, но если отношения (характер различий) между элементами не изменился, значит и система осталась прежней. Ну и наоборот, конечно. Если, к примеру, завтра мужчины и женщины мутируют в совершенно неведомых существ, но биологические, психологические, социальные отношения между ними останутся прежними, значит, по Соссюру, следует считать, что это те же самые мужчина и женщина. Или обратный пример, но уже из языка. В древнерусском языке было множественное число «рыбы», и сейчас такое же. Субстанция не изменилась, но суть изменилась. Потому что древнее «рыбы» противопоставлялось не только единственному, но и двойственному числу, следовательно означало «не больше, чем один», как сейчас, «а больше, чем два». Изменились отношения — изменился язык. «Иначе говоря, язык есть форма, а не субстанция. ...Все неточные наши характеристики явлений языка коренятся в том невольном предположении, что в лингвистическом феномене есть какая-то субстанциальность» (Ф. де Соссюр). Отказ от рассмотрения субстанции элементов системы в пользу рассмотрения отношений между этими элементами сыграл решающую роль в становлении такой научной дисциплины, как семиотика — наука о знаках и их функциях.
ЮБОНЧИК И ОЗАРЕНИЕ
Удивительные всё же слова встречаются в русском языке. Даже и не в языке, а в словаре. Есть, например, такой сайт: http://tolkru.com. У него есть и человеческое название: «Толковый словарь русского языка». Что именно за словарь, кто его автор и т. п. — на сайте не разъясняется. Впрочем, кого интересуют эти мелочи. В словаре этом много прекрасных слов, и среди них обнаруживается слово «юбончик» с толкованием: «(прост., неодобрител.) То же, что волокита».
Что это за «юбончик» такой и почему он означает ‘затягивание какого-либо дела’ — этот вопрос встревожил нас не на шутку. Ни в одном словаре русского языка такого слова нет. В литературе оно не встречается. В интернете можно найти несколько употреблений этого слова как индивидуального (но специфически женского) разговорно-экспрессивного наименования юбки: «даж юбончик прикупила еще а вечером я снямала омуля байкальского... девочки какая вкуснятина этот омуль...».
И всё.
Мы было впали в отчаяние, но тут пришло озарение. Это же не «юбончик», а «юбочник», а «волокита» — это не ‘затягивание дела’, а ‘любитель ухаживать за женщинами’. Копируя словарь С. И. Ожегова, Н. Ю. Шведовой (а это именно он), кто-то — человек или компьютер — непостижимым образом переставил буквы местами.
После этого полегчало, так что даж захотелось какой-нить клёвый юбончик прикупить.
АФОРИЗМЫ ЛИНГВИСТОВ
«Курс общей лингвистики» швейцарского лингвиста Фердинанда де Соссюра завершается фразой: «Единственным и истинным объектом лингвистики является язык, рассматриваемый в самом себе и для себя». «Курс общей лингвистики», вышедший сто лет назад, определил развитие языкознания в XX веке, стал предтечей лингвистического (а значит и всякого другого, потому что лингвистика здесь была первой) структурализма. Парадокс, но автор книгу не писал и даже не подозревал о ее существовании, потому что умер за три года до ее появления. Книгу эту подготовили ученики Соссюра Шарль Балли и Альбер Сеше, основываясь на записях лекций учителя. Многие формулировки они, видимо, скорректировали, придав им более радикальный характер, а что-то, скорее всего, просто присочинили — не исключено, что и ту знаменитую фразу, о которой идет речь. Этот тезис отражает одно из главных положений концепции Соссюра — о необходимости различать «внутреннюю» и «внешнюю» лингвистику. Что это значит? Язык связан с самыми разными сторонами бытия: историей, географией, литературой, политикой, психологией и т. д. Все это очень интересно, но не имеет отношение к лингвистике как таковой — то есть внутренней лингвистике, целью которой является познание языка как самоценной и самоорганизующейся системы элементов. А вышеперечисленными сторонами жизни языка пусть занимается внешняя лингвистика, которая собственно язык затрагивает по касательной.
A MAN WITHOUT SPLEEN — ЧЕЛОВЕК БЕЗ СЕЛЕЗЕНКИ
«А что, собственно, может означать это выражение? Какова его семантика? Какие качества или черты свойственны человеку, у которого отсутствует этот внутренний орган, расположенный в брюшной полости? И в каком смысле это выражение понимать? Если мы, например, употребляем выражение “человек без сердца” или “безголовый человек”, мы имеем в виду не реальное отсутствие у человека сердца или головы, а метафорическое отсутствие у него неких “сердечных” или “головных” качеств. Но когда мы употребляем название какого-либо человеческого органа, не “прикреплённого” к выражению душевных движений, мы воспринимаем “отсутствие” этого органа только в прямом смысле. Сочетание “человек без почки” или “человек без мочевого пузыря” должно вызывать у нас разве что жалость к этому человеку, поневоле оказывающемуся калекой. Зачем же, собственно, существует в человеческом организме селезёнка?»
http://lit.1september.ru/article.php?ID=200501608
АКЕЛА ПРОМАХНУЛСЯ. И НЕ ОДИН РАЗ
Многократно отмечалось, что В. Г. Белинский обладал удивительным даром угадывания талантов в начинающих писателях. Это действительно так, и русская литература (особенно Н. В. Гоголь с Н. А. Некрасовым) премногим ему обязана. Исключительно ради создания объективной картины напомним о нескольких — наиболее вопиющих — ситуациях, в которых чутье отказывало мастеру.
«Теперь мы не узнаем Пушкина: он умер или, может быть, только обмер на время. Может быть, его уже нет, а может быть, он и воскреснет; этот вопрос, это гамлетовское быть или не быть скрывается во мгле будущего. По крайней мере, судя по его сказкам, по его поэме "Анджело" и по другим произведениям, обретающимся в "Новоселье" и "Библиотеке для чтения", мы должны оплакивать горькую, невозвратную потерю. Где теперь эти звуки, в коих слышалось, бывало, то удалое разгулье, то сердечная тоска, где эти вспышки пламенного и глубокого чувства, потрясавшего сердца, сжимавшего и волновавшего груди, эти вспышки остроумия тонкого и язвительного, этой иронии, вместе злой и тоскливой, которые поражали ум своею игрою; где теперь эти картины жизни и природы, перед которыми была бледна жизнь и природа?.. Увы! вместо их мы читаем теперь стихи с правильною цезурою, с богатыми и полубогатыми рифмами, с пиитическими вольностями, о коих так пространно, так удовлетворительно и так глубокомысленно рассуждали архимандрит Аполлос и г. Остолопов!..»
(В. Г. Белинский, «Литературные мечтания», 1834)
«Г-н Баратынский поэт ли? Если поэт, какое влияние имели на нашу литературу его сочинения? Какой новый элемент внесли они в нее? Какой их отличительный характер? Наконец, какое место занимают они в нашей литературе? Несколько раз перечитывал я стихотворения г. Баратынского и вполне убедился, что поэзия только изредка и слабыми искорками блестит в них. Основной и главный элемент их составляет ум, изредка задумчиво рассуждающий о высоких человеческих предметах, почти всегда слегка скользящий по ним, но всего чаще рассыпающийся каламбурами и блещущий остротами».
(В. Г. Белинский, «О стихотворениях г. Баратынского», 1835)
«Выведем окончательный результат из всего сказанного нами о "Горе от ума", как оценку этого произведения. "Горе от ума" не есть комедия, по отсутствию или, лучше оказать, по ложности своей основной идеи; не есть художественное создание, по отсутствию самоцельности, а следовательно, и объективности, составляющей необходимое условие творчества. "Горе от ума" — сатира, а не комедия: сатира же не может быть художественным произведением. И в этом отношении "Горе от ума" находится на неизмеримом, бесконечном расстоянии ниже "Ревизора", как вполне художественного создания, вполне удовлетворяющего высшим требованиям искусства и основным философским законам творчества».
(В. Г. Белинский, «"Горе от ума". Комедия в 4-х действиях, в стихах. Сочинение А. С. Грибоедова», 1839)
«…Достоевский написал повесть "Хозяйка" — ерунда страшная! В ней он хотел помирить Марлинского с Гофманом, подболтавши немного Гоголя. Он и еще кое-что написал после того, но каждое его новое произведение — новое падение. В провинции его терпеть не могут, в столице отзываются враждебно даже о "Бедных людях". Я трепещу при мысли перечитать их, так легко читаются они! Надулись же мы, друг мой, с Достоевским — гением! О Тургеневе не говорю — он тут был самим собою, а уж обо мне, старом черте, без палки нечего и толковать. Я, первый критик, разыграл тут осла в квадрате».
(В. Г. Белинский, письмо к П. В. Анненкову, 1848)
«Белинский, с своей стороны, иначе не называл Лермонтова, как пошляком, и когда я ему напоминал стихотворение Лермонтова "На смерть Пушкина", он отвечал: "Вот важность написать несколько удачных стихов! От этого еще не сделаешься поэтом и не перестанешь быть пошляком!" На впечатлительную натуру Белинского встреча с Лермонтовым произвела такое сильное влияние, что в первом же письме из Москвы он писал ко мне: "Поверь, что пошлость заразительна, и потому, пожалуйста, не пускай к себе таких пошляков, как Лермонтов"».
(Н. М. Сатин, «Почин», 1895)
ДА, БЫЛИ ПЕРЕГИБЫ, НО НА ПЕНСИЮ МОЖНО БЫЛО БЕЗБЕДНО ЖИТЬ
«По ходу допроса выяснялось, что НКВД пытается сколотить дело о некоей контрреволюционной писательской организации. Главой организации предполагалось сделать Н. С. Тихонова. В качестве членов должны были фигурировать писатели-ленинградцы, к этому времени уже арестованные: Бенедикт Лившиц, Елена Тагер, Георгий Куклин, кажется, Борис Корнилов, кто-то еще и, наконец, я. Усиленно допытывались сведений о Федине и Маршаке. Неоднократно шла речь о Н. М. Олейникове, Т. И. Табидзе, Д. И. Хармсе и А. И. Введенском — поэтах, с которыми я был связан старым знакомством и общими литературными интересами. В особую вину мне ставилась моя поэма "Торжество Земледелия", которая была напечатана Тихоновым в журнале "Звезда" в 1933 г. Зачитывались "изобличающие" меня "показания" Лившица и Тагер, однако прочитать их собственными глазами мне не давали. Я требовал очной ставки с Лившицем и Тагер, но ее не получил».
http://bessmertnybarak.ru/article/istoriya_moego_zaklyucheniya/
AGNIA BARTO vs. АГНИЯ БАРТО
Teddy
On the floor lies Tiny Teddy,
Half a paw is gone already.
He is tattered, torn and lame,
Yet I love him just the same.
The Ball
Little Tanya's sadly sobbing,
On the waves her ball is bobbing.
Do not cry your eyes out so:
Rubber balls don't drown, you know.
The Wooden Bull-Calf
The bull-calf walks with shaking knees.
The funny thing's so small!
The board is ending soon, he sees,
And he's afraid to fall.
The Elephant
Time for bed! The Calf's asleep,
In his basket, snug and deep.
Teddy's sleeping in his cot,
But the Elephant is not.
He nods his head and looks askant
At the Lady Elephant.
(Agnia Barto, «Merry Rhymes», 1976)
Краткое саммари изменений в английском переводе:
— у мишки оторвали не целую лапу, а половину, при этом его общее состояние резко ухудшилось: он предстает порванным в клочки калекой;
— Таня уменьшилась, но плачет не просто громко, а так, что ее глаза почти вываливаются;
— бычок перестал вздыхать, качаться и говорить, к тому же ему отказали колени;
— выяснилось, почему слон не хочет спать: он рассчитывает на секс.
АФОРИЗМЫ ЛИНГВИСТОВ
Лев Владимирович Щерба, один из крупнейших отечественных филологов первой половины XX века, писал: «Всякий монолог есть литературное произведение в зачатке». Рассматривая противопоставление книжного и разговорного языка, Щерба первым в русской науке обратил внимание на то, что эти разновидности напрямую связаны с такими видами речи, как монолог и диалог. При этом Щерба указал на прямо противоположные отношения диалога и монолога к норме и речевой традиции. Монолог как продуманное и потенциально ориентированное на массовую аудиторию произведение вынужденно консервативен, «правилен», общепонятен. Диалог же ситуативен, клочковат, изобилует нарушениями нормы, и это главным образом те нарушения, в которых прорываются живые, не скованные здесь литературной традицией силы языка. Будущее языка пробивает себе дорогу в диалоге.
РЕЦЕНЗЕНТ РЕЦЕНЗЕНТЫЧ
В статье встречаются грубые опечатки. (Надеюсь, что это опечатки.)
АФОРИЗМЫ ЛИНГВИСТОВ
Средневековые схоласты говорили: «Грамматика есть искусство владения обязательным». Это выражение стали часто вспоминать во второй половине XX века как предвосхищение модной современной теории, истолковывающей специфику грамматических значений в отличие от значений лексических как обязательных в отличие от факультативных. В речи говорящий может выбирать между теми или иными словами. Он может сказать «я вижу большой дом», или «огромный дом», или может вообще обойтись без прилагательного. Всё в его власти. Совсем не то с грамматикой: хочет говорящий того или нет, но ему придется употребить существительное в определенном падеже, даже если к падежу как таковому он испытывает личную неприязнь. Нравится ему или нет, он обязан согласовать прилагательное с существительным и т. д. В настоящее время интерпретация грамматического как обязательного чрезвычайно популярна.
ЧЕТЫРЕ ИСТОРИИ РЕПРЕССИРОВАННЫХ ФИЛОЛОГОВ — ЧЛЕНОВ АКАДЕМИИ НАУК
Берков Павел Наумович (1896—1969) — историк литературы, книговед, культуролог; специалист по русской литературе XVIII века. Чл.-корр. АН СССР с 1960. Член АН в Берлине (1967). Советский подданный с 1922 (родом из Бессарабии, окончил Венский университет). К моменту ареста — профессор ЛГУ и сотрудник Пушкинского Дома. Арестован в Ленинграде 17 июня 1938. Сидел в Крестах и во внутренней тюрьме УГБ при УНКВД по Ленинградской области (Большой дом на улице Воинова), несколько месяцев — в одиночке. На языке узников той поры, обвинения им "липили" (добивались "липовых" показаний). Беркову откровенно сказали, что "германских шпионов" набрали столько, что "сажать некуда", а вот австрийских — нет ни одного. Обвинен в том, что он-то и есть "австрийский резидент Беркофф". Сначала, несмотря на пытки, Берков "не сознавался". Затем, в расчете на будущий суд, сочинил большие "показания", где на разных языках использовалось название дерева "липа": одним его агентом был Лыхмус ("липа" по-эстонски), другим — дама по имени Тился (от латинского (tilia — "липа"), встречи в Берлине происходили на Унтер ден Линден и т. д. Переведен в большую общую камеру, где для поддержания духа предложил обмен лекциями; сам прочел курс по русской литературе. В "бериевскую оттепель" дело его было направлено на пересмотр. Из-под стражи Берков освобожден 15 августа 1939 "в связи с прекращением его дела".
Жирмунский Виктор Максимович (1891—1971) — языковед, литературовед. Чл.-корр. АН СССР с 1939, академик с 1966. Избран в зарубежные академии: Берлинскую, Саксонскую, Баварскую, Датскую, Британскую. В 1920-е заклеймен как "виднейший попутчик формализма", в кампанию против космополитизма (1949) изгнан из ЛГУ, ему ставили в вину даже "узбекский национализм". Аресты — все три — связаны с занятиями германской филологией (изучал фольклор и диалекты немцев Закавказья, Новороссии, Поволжья, трижды ездил с научными целями в Германию и т. д.): каждый раз Жирмунского хватали как "немецкого шпиона", притом профессора ЛГУ. Кратковременные аресты — в марте 1933 и в марте 1935. В блокадном Ленинграде арестован в конце августа или начале сентября 1941 (одна из "улик" — интуристовский путеводитель по Ленинграду). Во время первых бомбежек города сидел во Внутренней тюрьме на Шпалерной (Большой дом, одна из целей немецкой авиации). По одной версии, спасен женой, Т. Н. Жирмунской (Яковлевой), буквально выкупившей его у начальников ленинградского НКВД за ценности, переданные самолетом с Большой земли; существуют и другие версии.
Лихачев Дмитрий Сергеевич (1906—1999) — литературовед, культуролог. Чл.-корр. АН СССР по Отделению литературы и языка (русская литература) с 23.10.1953, академик по тому же Отделению (литературоведение) с 24.11.1970. Действительный член многих зарубежных академий. Во время учебы в Петроградском (Ленинградском) университете с середины 1927 участвовал в собраниях дружеского кружка студентов, давшего себе название "Космическая Академия наук", прочитал там полушуточный доклад, за что был произведен друзьями в "академики" по кафедре старой орфографии. Арестован в Ленинграде вместе с восемью другими "академиками" 8 февраля 1928, вскоре после празднования первой годовщины КАН, когда один из кружковцев послал из Детского Села шуточную поздравительную телеграмму от имени папы римского. В октябре 1928 получил по ст. 58, п. 11 пять лет лагерей, под следствием сидел в ДПЗ на Шпалерной. В самом конце октября — начале ноября 1928 этапирован на Соловки, затем на Беломорканале. Был на различных физических работах: валил лес на трассе Филимоновской железнодорожной ветки, таскал бревна и кирпичи, возил снег, мусор и свиной навоз, был помощником ветеринара, электромонтером. Вышел 8 августа 1932. Хотя судимость была снята как с ударника, долго не мог устроиться на работу.
Толстой Иван Иванович (1880—1954) — филолог-классик, специалист по древнегреческой литературе и языку. Чл.-корр. АН СССР с 1939, академик с 1946. Профессор ЛГУ. Подвергался недолгому заключению в 1928 (после того как один арестованный, душевноб
ТВЕРЯКИ НА ПОДСТАВЕ
Одним из языковых достижений русской комедии XVIII в. было постепенное освоение русских диалектов как средства художественной изобразительности. В 60-е — 80-е годы этого столетия жанр комедии бурно развивается, диалектная речь персонажей становится всё более реалистичной. Однако даже максимально наполненные диалектными элементами пьесы выдают некрестьянское происхождение своих авторов и их донаучные диалектологические представления.
Первые диалектизмы проникают в художественную литературу через «мужицкое наречие» — специальную разновидность языка простонародных персонажей комедий, составленную из разрозненных фонетических, морфологических языковых особенностей, собранных из разных диалектов. На таком «диалекте» говорит, например, крестьянин в ранней комедии Д. И. Фонвизина «Корион» (1764). На фоне вполне книжного синтаксиса и литературной лексики его реплик проскакивают разные «цасце» (т. е. чаще) и постпозитивные частицы «ста», «сте», которыми очень удобно заполнять безударные слоги александрийского стиха.
Примерно в то же время появляются и попытки воспроизвести в комедии диалект в более развёрнутом виде. О крестьянах Мироне и Василии из пьесы «Щепетильник» В. И. Лукина (1765) известно, что они родом из Костромской губернии — «неделей с двадчать из Галица прибыли» в Петербург, и автор старается наделить их речь не только цоканьем, но и другими фонетическими особенностями. Василий щеголяет перед читателем такими непонятными словами, как «захазить» и «чуфариться», смысл которых ясен только по контексту. Но поскольку сам Лукин с крестьянами общался мало, то и сам признаёт, что «разговора крестьянского» не мог в своём произведении изобразить достаточно «живо».
Более дифференцированно крестьяне начинают говорить чуть позже. В комедии М. И. Верёвкина «На нашей улице праздник» (1774) звучит тверская речь. Так описывает родную Тверь один из крестьян: «Цверь, родзимой, да полно нонци ёна, що тваи Москва по милости мачери нашей надёже благоверной, дай боже ей несметные годы здрастать, цто ето за милосливая, ни отечь до дзетей, как ёна до людзей хрёщеных».
Тверским говорам в целом повезло: комедиографы XVIII века обращаются к их материалам неоднократно. Тверские особенности есть в речи героев пьесы «Кофейница» (1783), написанной 14-летним И. А. Крыловым. К говору своего родного Новоторжского уезда Тверской губернии обратился в 1787 г. и Н. А. Львов в комической опере «Ямщики на подставе».
К 80-м годам цокающие крестьяне постепенно выходят из моды: они начали надоедать зрителю и вызывать нарекания театральных критиков. Авторам приходилось изыскивать новые подходы к использованию диалектного материала. В этих условиях опера Львова была некоторым вызовом сложившейся традиции: стремясь как можно аутентичнее воссоздать быт ямщиков, автор целенаправленно старается воспроизвести систему знакомого ему говора. Некоторые пассажи, произносившиеся героями со сцены, были вообще невразумительны для столичного зрителя. Наиболее маргинальный персонаж «Ямщиков на подставе» Вахруш, рассказывая, как встретил в пути казённого «кульера», выдаёт такую тираду: «Ён виш гонит... Гонит... А яго кони-то и ау, ён кони-та бросил знаш, да меня как в макушу-то гунит... Зашто?.. А ён плетищой то какъ цупрыснет, а сам в телегу-то ко мне мах, да как попудит». Персонажи пьесы используют также в речи слова «якомоньский», «аменёный», «бараблить», «замумерить», «жадобный» и др. — не всем из них находится соответствие в диалектных словарях.
Неудачным в «Ямщиках на подставе» при таком внимании к речевой характеристике персонажей и при знакомстве автора только с тверским говором оказался выбор места действия. Во вступлении Н. А. Львов пишет, что решил воспеть «крестецких» ямщиков — уроженцев города Крестцы Новгородской губернии.
ШЕКСПИРЛО
«Международная группа ученых-литературоведов пришла к выводу, что все три части ранней исторической хроники Уильяма Шекспира "Генрих VI" были написаны в соавторстве с другим известным поэтом и драматургом елизаветинской Англии — Кристофером Марло. Кроме того, ученые признали возможным расширить шекспировский канон за счет пьес, в которых Шекспир участвовал как соавтор, до 44 произведений. Также они утверждают, что 17 пьес из этого числа были написаны им в соавторстве с другими драматургами. О результатах их работы сообщает газета Guardian».
https://nplus1.ru/news/2016/10/24/marlowe-shakespeare?utm_source=facebook&utm_campaign=autumn
РОМАН С ДЕТЕКТИВОМ
В 1934 году в парижском журнале эмигрантской прозы «Числа» появилась первая часть романа, которому суждено было стать одной из главных литературных загадок XX века. Отрывок, озаглавленный как «Повесть с кокаином (По запискам больного)», был напечатан под псевдонимом М. Агеев. Текст вызвал горячую полемику. Правда, многих интересовали не столько достоинства романа, сколько его авторство. Поговаривали то о манере И. Бунина, то о стилистике В. Набокова, склонного к мистификациям подобного рода, а Д. Мережковский и вовсе назвал таинственного дебютанта «Достоевским тридцатых годов нашего века». В 1936 году произведение выходит уже в «полнометражном» формате, обзаведясь иным и, возможно, более удачным названием — «Роман с кокаином». Однако автор неоднозначного текста по-прежнему не был указан.
Через полвека загадка, превратившаяся к тому моменту в остросюжетный детектив без единой улики и с минимальным количеством подозреваемых, была разгадана. Конечно, автором «Романа…» был не Набоков, несмотря на убедительные доводы Н. Струве, породившие, наверное, самый ожесточенный филологический спор тех лет. Благодаря работе с архивами удалось обнаружить, что написать роман, содержащий в себе явные автобиографические аллюзии, мог только Марк Леви (Левин): именно он в 1916 году закончил частную гимназию Креймана (в тексте — Клеймана), именно он значился в списке выпускников наряду с Айзенбергом, Буркевицем, Тикиджянцем (в романе их прототипы носят те же фамилии) и, наконец, именно он прислал рукопись первой части произведения Н. Оцупу, главному редактору «Чисел», о чем свидетельствуют беспристрастные архивные документы.
Что известно о Леви как о литераторе? Годы жизни: 1898–1973; вел переписку с Н. Оцупом; за всю жизнь издал (а возможно, и создал) только два произведения: «Роман с кокаином» и рассказ «Паршивый народ». Что известно о Леви как о человеке? Поступил на юридический факультет МГУ, но не окончил его; был контужен во время гражданской войны; уехал в Германию для «освоения дела крашения мехов»; работал в Париже; был парагвайским подданным (скорее, жил в Константинополе по южно-американскому паспорту — «липе»); перебрался в Ереван, где преподавал в университете немецкий язык и литературу: студенты и подумать не могли, что любимый ими Марк Лазаревич и загадочный М. Агеев — одно и то же лицо. Писатель успешно скрывал свое авторство: лишь на исходе XX столетия «Роман с кокаином», который еще в 1992-м году издавался под одной обложкой с набоковским романом «Король, дама, валет» (этакий прозрачный намек на непосредственную связь двух произведений), был признан его детищем.
Что ж, вполне вероятно, что М. Агеев — это Марк Леви. Но кто такой Марк Леви?..
Анастасия Коврижкина,
специально для Глазария языка
7 ВОПРОСОВ О ШАУРМЕ И ШАВЕРМЕ
25 октября петербургский муниципальный депутат Артемий Галицын предложил выдворять в столицу владельцев киосков, называющих шаверму шаурмой. Правда, позже депутат признался, что пошутил. А тем временем в городе на Неве уже заработал онлайн-сервис по поиску точек общепита, где продается это блюдо.
Слова шаурма и шаверма заслуживают подробного рассказа. Предлагаем вашему вниманию ответы на 7 вопросов о шаурме. И о шаверме тоже.
http://gramota.ru/lenta/news/8_3199/?v=full
ИСТИННАЯ ПРАВДА
Бывают же такие большие тексты, прочесть которые — все равно что съесть целиком оленя или переплыть через океан. Встречаются и те, у которых вступление козлиное, мысль ослиная, а выводы громогласные, как рык льва. Есть на свете тексты, у авторов которых лицо человека, но при этом тройной порядок зубов, глаза болотного цвета, а голос напоминает сипение змей. В некоторых текстах случается по восьми гипербол на страницу, в некоторых — цитаты без кавычек, ошибки гроздьями, фигуры умолчания, восклицания риторические; когда стареют, они покрываются не сединой, а плесенью и на множество лет переживают человека. Все видели создания текстовые с моралью в конце, с авторской мудростью внутри заместо читательского интереса, ибо сюжета они не имеют. Есть произведения и другие, обитающие при крупных издательствах, их держит на свете запах денег, а если его от них удалить или их от него, погибают.
И, тем не менее, все эти непотребные твари дивным своим разнообразием возносят хвалу Словесности и премудрости Ее; они так же восхваляют Язык, как захватывающий роман, прекрасное стихотворение, умная статья и веселый очерк.
ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ НЕУВЕРЕННОСТЬ: ЛИНГВИСТ Я? ИЛИ НЕЛИНГВИСТ?
«Еще в школе нас учили не мямлить и избавляться от слов-паразитов — и вот лингвисты из Гарварда и Пенсильванского университета обнаружили менее очевидные, но не менее важные признаки неуверенности в речи. В журнале Aeon вышла полезная статья о том, как распознать чужие комплексы под маской самоуверенности и улучшить навыки самопрезентации. "Теории и практики" публикуют основные тезисы».
http://theoryandpractice.ru/posts/9374-loser-mark
, дайте читателю понять: принцип "Ну как не порадеть родному человечку" не только символизирует коррупцию, но и противопоставляет родную семейную Москву холодному чиновному Петербургу».
ИСТОЧНИК: Гончаров И. А. Собр. соч.: в 8 т. Т. 8. М., 1955. С. 7—40; Гершензон М. О. Грибоедовская Москва // Гершензон М. О. Грибоедовская Москва. П. Я. Чаадаев. Очерки прошлого. М., 1989. С. 27—106.
«14. Экспериментируйте со стихом. Для этой цели нет ничего лучше вольного ямба — и не бойтесь того, что им уже пишут многие ваши современники. Стилистический потенциал этого размера далеко не исчерпан: именно вольный ямб с его резкими интонационными перебивками позволит соединить высокую риторику с элементами живой речи».
ИСТОЧНИК: Томашевский Б. В. Стих «Горя от ума» // Томашевский Б. В. Стих и язык. М.; Л., 1959. С. 132—202.
«15. Смиритесь с тем, что не увидите пьесу поставленной. Вы создаете, по сути, литературное, а не драматическое произведение, удел которого — чтения (не только в дружеском кругу, но и в салонах и гостиных), в лучшем случае — постановки отдельных сцен и публикация фрагментов. Зато в кругу литераторов ваша пьеса мгновенно станет событием, а чтение и обсуждение дадут возможность совершенствовать текст. Будьте готовы к цензурным преследованиям. Раз нет надежды опубликовать сочинение целиком, поощряйте создание рукописных копий (только внимательно следите за их качеством) и переводов на другие языки».
ИСТОЧНИК: Пиксанов Н. К. Комедия А. С. Грибоедова «Горе от ума» // Грибоедов А. С. Горе от ума. 2-е изд., доп. М., 1987. С. 280—387.
«16. Отдохните немного от литературного труда. Возвращайтесь на службу, изучайте иностранные языки (например, арабский, персидский и турецкий), сочиняйте музыку, пишите путевые заметки и мечтайте о том, чтобы после гениального пустяка написать наконец настоящую высокую трагедию».
ИСТОЧНИК: не установлен; по-видимому, пересказ биографической справки.
ВЫВОД. Все это, наверное, не так уж вредно и, может быть, даже кому-то нужно. Вызывает удивление только одно: в 2016 году русский образовательный сайт, славящийся у публики своей изобретательностью в деле популяризации науки, выдает в «новом формате» хаотический набор разнородных литературоведческих идей, из которых многие стали общим местом школьного курса, а самым свежим минуло 28 лет! Да неужели за прошедшее время — и особенно сейчас, когда знание умножается лавинообразно, — нам нечем больше похвастаться? Да неужели у Михаила Трунина нет своих идей о великой русской комедии? Может быть, ему не следует занимать в таком случае должность научного сотрудника Таллинского университета, а лучше устроиться просто в штат «Арзамаса», к прыщущему креативностью Кириллу Головастикову?
P.S. Вполне вероятно, что в Эстонии не принято давать ссылки на цитируемые источники. Но в России принято, и славно было бы образовательному сайту «Арзамас» взять эту идею на вооружение.