5902
Все важное и неважное о русском языке и русском мире
МОРДНИ ЛАП И НИЧОС
«Как и все лучшие человеческие занятия, сочинение палиндромов — штука совершенно бессмысленная: это даже не гимнастика для ума, потому что ум как таковой («совокупность способностей к восприятию, запоминанию, обобщению, оценке и принятию решения», согласно Википедии) здесь толком не задействован. Палиндромы это чистой воды буквенная комбинаторика — ни больше, ни меньше».
https://meduza.io/feature/2016/09/04/i-u-oblakov-vokal-boui
ПРАЗДНИК ВЕРНОГО ОТВЕТА — 2. ЛОЖНОПРОТИВОПОЛОЖНОСТЬ
Английские слова flammable и inflammable значат одно и то же — ‘огнеопасный, воспламеняющийся’, хотя в силу своего морфемного строения должны были бы означать нечто противоположное. А есть ли подобные примеры в русском языке?
Ответ:
Сначала об английских словах. Первым в английском языке появилось слово inflammable, фиксируемое с XVI века. Это, собственно, копия французского слова, которое выглядит так же и значит то же самое. Приставка in, восходящая к латыни, этимологически не имеет здесь отрицательного значения. Затем, спустя век-полтора, неизвестно зачем в английском языке было придумано, с опорой на латинский корень, слово flammable, ставшее смысловым дублетом первого. Во французском языке такого слова нет. В XX веке, благодаря противопожарным службам, которые были очень обеспокоены тем, что слово inflammable люди понимают неправильно, слово flammable стало использоваться как официальная предупредительная надпись на воспламеняющихся предметах и постепенно стало гораздо более употребительным, чем inflammable. Чтобы не путаться, специалисты по английскому языку рекомендуют пользоваться парой flammable — nonflammable.
Чтобы найти аналогичный случай в русском языке, нам нужно отыскать два слова, которые были бы полностью взаимозаменяемы и при этом отличались бы только морфемой со значением отрицания.
Наиболее близким аналогом в таком случае будет пара слов «ужели — неужели». Первое из этих слов сейчас является устаревшим и многим, наверняка, помнится только из пушкинского «Ужель та самая Татьяна?» Следует, однако, отметить, что это слово активно употребляется в художественной литературе не только в XIX, но и в XX веке, прежде всего в поэзии, но и в прозе тоже, в чем легко убедиться, обратившись к Национальному корпусу русского языка.
Кстати, в тот же день, когда был задан обсуждаемый вопрос, мы в качестве подсказки опубликовали стихотворение Николая Гумилева 1912 года, где он в пределах одного текста употребляет «ужели» и «неужели» как полные дублеты. Сначала в первой строфе звучит:
«Пленительная, злая, неужели
Для вас смешно святое слово: друг?»,
а затем во второй строфе:
«Ужели до сих пор в мечтах неясных
Вас детский смех не мучил никогда?»
(В скобках отметим, что это очень близкая, но все же неполная аналогия, потому что, в отличие от flammable — inflammable, мы не можем здесь истолковать смысл гипотетической антонимии — то есть, что бы могло значить «ужели», если бы это были слова с противоположным значением, непонятно. Это происходит потому, что «ужели —неужели» — это частица, а не знаменательное слово.)
Остальные приходящие на ум пары еще дальше от случая с flammable — inflammable. Чаще всего вспоминают «истово — неистово». Строго говоря, эти слова не могут считаться взаимозаменяемыми, во всяком случае, они никак не являются полностью взаимозаменяемыми. «Истовый» — это ‘истинный’, ‘твердый в правилах’ и ‘усердный, ревностный’, а «неистовый» — это прежде всего ‘исступленный’ и затем ‘чрезвычайно сильный в своём проявлении, безудержный’. Во многих контекстах ‘ревностный’ и ‘сильно проявляющийся’ плохо различимы, и тогда можно говорить о синонимии, например: «истово отстаивать» и «неистово отстаивать». Но для чуткого уха, скажем, «истово следить» и «неистово следить» — это все же разные по смыслу сочетания. «Неистовые аплодисменты» едва ли могут быть «истовыми». А вот такое употребление: «Когда он смолкал, до нас доносились удары волн, истово бившихся в парапет» (Леонид Зорин. Юдифь. 2008), — это просто речевая неряшливость, к сожалению широко распространенная. В то же время нельзя не признать, что довольно высокая частотность слова «истовый», которое словари давно записали в разряд «устаревшее», связана с тем, что многие говорящие стали воспринимать это слово как синоним слова «неистовый».
Прочие возможные примеры тоже касаются всегда только части, причем чаще всего неосновной, употреблений слова: «пожарный» — «противопожарный», «кризисный — «антикризисный», «предельный» — «беспредельный», «реальный» — «нереальный» (об этих и некоторых других похожих словах м
ПРАЗДНИК ВЕРНОГО ОТВЕТА — 1. ДЕТЕКТИВНАЯ ИСТОРИЯ
Итак, вот начало истории:
«— Мы в тупике, шеф. Никто ничего не видел. И бросали бы вы курить.
В маленькой будочке спасателей на берегу Финского залива было, действительно, не продохнуть. Менгрельский затушил очередную сигарету. Вот и жена говорит, что надо бросать.
Помощник Менгрельского младший следователь Коробов распахнул дверь.
— Проветрим, шеф.
Менгрельский с тоской глянул на сидевшую на песке у входа огромную гориллу. Почему он здесь, а не у себя в Колтушах? Ведь сегодня собирался за грибами. Надо починить велосипед. А в огороде сколько забот... И дело-то пустяковое. Послали бы Водовозова. Так нет! "Экологическая катастрофа! Дело на контроле у губернатора!" Там, где не нужно, вечно шумиха, а там, где нужно... Менгрельский мысленно махнул рукой. Он все давно понял про начальство. Куда все-таки идти за грибами? Его любимый ельничек стал известен соседям, там все небось обобрали. По финской дороге направо и за болота? Рано еще туда. Там позже черноголовики пойдут.
— Шеф, как мы и предполагали. — Коробов закончил говорить по телефону. — Мне скинули результаты экспертизы. Там волны взаправду отравлены этим клубничным новым сортом мороженого. К начальнику хладокомбината уже отправили оперативную группу. Мне непонятно, кто бросил отраву в море? Как мне кажется, преступник — испанский му... Не могу поверить, что эти... Как их?... Клементина и Ростислав на такое способны. Дети все-таки.
Дети, дети. У Менгрельского с женой не было детей. Домик в Колтушах был маленький, старел вместе со своими обитателями, нуждался в постоянном ремонте. На новый дом денег не было. Не заработал за тридцать лет верной службы.
— Сам по себе этот баск бесконечно смущает. Изображает из себя. Особенно пытается убедить, что ни бельмеса не соображает по-русски. Постоянно, как баба, схватывал обезумевшего разносчика за бока и пытался что-то объяснить. Но мы-то, слава богу, уже убедились, что разносчик ни при чем.
Пожалуй, хватит. Сегодня у жены щавелевый суп.
— Поехали домой, Коробов. Отпустите задержанных. Куда они там собирались? На карусели кататься? Дело закрыто ввиду отсутствия состава преступления. Точнее, ввиду отсутствия преступника...»
А вот ее конец, о котором надо было догадаться.
«— Коробов, — Менгрельский начал обуваться, — кто осматривал место преступления?
— Я, шеф.
— А почему не я? Я же пошел туда вместе с вами.
— Э-э... Да, собственно, почему?
— Потому что, Коробов, я разулся, чтобы походить по песочку босиком, вспомнить детство. Видите, я только сейчас надеваю ботинки. А босиком к тому месту, откуда бросили мороженое, не подойти. Там весь берег в острых ракушках. А теперь, Коробов, вспомните, кто из подозреваемых был обут?
— Никто, они все были босиком, вот у нас в протоколе записано.
— Именно, Коробов. Но если бы вы учили зоологию или хотя бы смотрели передачи про жизнь животных, а не только свой бессмысленный хоккей, то знали бы, что у обезьян кожа гораздо грубее, чем у человека. Поэтому подойти к берегу и бросить мороженое могла только Розитта. Не потащим же мы неразумное животное в следственный отдел. Заводите машину, Коробов».
Как об этом можно было догадаться, спросите вы? Вероятно, никак.
Идея, однако, заключалась в том, чтобы создать текстовый аналог всем нам хорошо известного жанра загадочной картинки на внимательность (вспомните инспектора Варнике: http://looming.ru/hero/inspektor-varnike). Каким же способом можно было этого добиться? Конечно, звукописью. Внимательные читатели могли заметить, что два ключевых абзаца исходного текста — реплики следователя Коробова — инструментованы на определенные звуки:
1. К, М, Н <камни> + Р, З, Т <резать>
— Шеф, как мы и предполагали. — Коробов закончил говорить по телефону. — Мне скинули результаты экспертизы. Там волны взаправду отравлены этим клубничным новым сортом мороженого. К начальнику хладокомбината уже отправили оперативную группу. Мне непонятно, кто бросил отраву в море? Как мне кажется, преступник — испанский му... Не могу поверить, что эти... Как их?... Клементина и Ростислав на такое способны. Дети все-таки.
2. Б, С, К
ЧТО ЧИТАЛИ В XVIII ВЕКЕ
«ПОДЕНЬШИНА, или Ежедневные издания» — периодический листок, выходивший в Петербурге в 1769 в течение одного месяца (март 1, 8 – апр. 4; [№ 1 — 29]; тираж 500 экз.).
Издавался обер-офицером полевых (армейских) полков Василием Васильевичем Тузовым (ум. после 1777), переводчиком «Статей о времени и разных счислениях оного, из Енциклопедии» (СПб., 1771) и, по сведениям Н. И. Новикова, автором двух од, шуточных стихов и нескольких песен.
Следуя традиции, сложившейся в европейской сатирико-нравоучительной журналистике и введенной в русскую культуру журналом «Всякая всячина», реальный автор-издатель скрылся под маскою вымышленного лица — «маляра» (т. е. художника) из Алатора (ныне г. Алатырь в Чувашии), приехавшего в столицу на заработки и за неимением работы решившего, по примеру случайно ему попавшегося на глаза журнала «И то и сио», выпускать свой, будучи, впрочем, «грамоте читать и писать не доволен <не умеющий>».
По исходному замыслу листки предполагалось заполнять сатирическими зарисовками бытовых сценок и типов, которые доводится наблюдать «маляру» и о которых его рассказы с попутными замечаниями записывает с его слов племянник. Этот замысел выдерживался в нескольких первых номерах, где идет речь о встречах и происшествиях, случившихся на пути из Алатора в Москву и в начальные дни пребывания в Петербурге.
На этом собственный творческий запас Тузова, видимо, иссяк, и он, разрушив образ неграмотного «маляра», заполнял «Поденьшину» переводными «выписками» различного содержания. Статьи о волшебстве и магии, «О живописстве», «О архитектуре», «О музыке» были взяты, вероятно, из какого-то справочного издания (в некоторых имеются вставки Тузова). Статья «О смехе» («из мнений графа Оксенштерна») и две басни Фенелона («Две лисицы», «Волк и барашек») переведены, возможно, из популярного учебника французского языка ([Choffin D. – E.]. Nouvelle grammaire à l’usage des dames, et des autres personnes qui ne savent pas de Latin. Berlin, 1747; переизд.). Несколько номеров занял отрывок «Искусство украшать лицо» из сочинения Овидия о косметических средствах («Medicamina faciei»).
Первого апреля была, ради полагающейся в этот день шутки, напечатана арабским шрифтом подборка арабских, персидских и турецких слов, сопровожденная в следующие дни их переводом и этимологическими домыслами, в большой части курьезными и нелепыми, что могло быть намеренным приемом, употребленным для оживления в сознании читателей, перед окончательным с ними прощанием, образа невежественного, взявшегося не за свое дело провинциального «маляра». Прекращение издания «Поденьшины» было объяснено отъездом вымышленного автора домой.
«Поденьшина» обменивалась резкими, грубыми полемическими выпадами с журналом «И то и сио», для которых поводом стали, вероятно, какие-то трения личного характера между Тузовым и М. Д. Чулковым.
В. Д. Рак
номерно появилась форма «тёшша».
Если отклонения 1-го типа, которые являются результатом другого звукового закона, важны, как мы видели, для установления относительной хронологии звуковых изменений, то заимствования играют существенную роль при выявлении абсолютной хронологии. Если доказано, что слово «аптека», например, было заимствовано в XVII—XVIII веках, из этого вытекает, что переход [e] > [o] перед твердыми согласными происходил до этого времени.
Понятно, что все перечисленные отклонения возникают уже после завершения изменения, а значит, не противоречат принципу регулярности звуковых изменений.
М. Б. Попов
ЛЕКТОРИЙ ГЛАЗАРИЯ
Звуковой закон
В центре внимания исторической фонетики находятся изменения в звуковом строе языка. Фонетические изменения не происходят хаотично. В их основе лежат довольно строгие закономерности. Некоторые из этих закономерностей были открыты в первой половине XIX века, когда началось бурное развитие сравнительно-исторического языкознания. В частности, выяснилось, что родственные языки связаны рядами регулярных звуковых соответствий, которые являются результатом произошедших в них звуковых изменений.
Процитируем очень простое, ставшее классическим, определение родства языков, которое дал французский индоевропеист и славист Антуан Мейе: «два языка называются родственными, когда они оба являются результатами двух различных эволюций одного и того же языка, бывшего в употреблении раньше».
Так вот, для родственных языков обязательно наличие регулярных фонетических соответствий. Открытие регулярных фонетических соответствий произвело на ученых столь сильное впечатление, что многие из них стали ставить знак равенства между родством языков и наличием регулярных звуковых соответствий (хотя это и не совсем правильно), а звуковые изменения стали рассматриваться как типичные языковые изменения. На долгое время фонетические изменения оказались в фокусе исторического языкознания, а историческая фонетика стала наиболее продвинутой областью лингвистических исследований.
Проиллюстрируем на простом примере, что могут дать для исторической фонетики регулярные фонетические соответствия между родственными языками и как работает сравнительно-исторический метод, разработанный лингвистами в XIX веке.
Очевидно, что русский и украинский — близкородственные славянские языки: они связаны многочисленными рядами регулярных звуковых соответствий в близких по значению и звучанию словах.
Вот два таких ряда. Первый ряд: русское [о] соответствует украинскому [о] (рус. «сон», «мох», «рожь» = укр. «сон», «мох», «рож» и т. п.). Второй ряд: русское [о] соответствует украинскому [i] (рус. «сок», «брод», «конь», «соль», «подкоп» — укр. «сiк», «брiд», «кiнь», «сiль», «пiдкiп» и т. п.). Получается, что русское [о] входит в два ряда соответствий: в одном оно соответствует украинскому [о], а в другом — украинскому [i].
В таком случае сравнительно-исторический метод предписывает реконструировать для их общего предка — древнерусского языка (а в конечном счете и для праславянского) — две разные фонемы, соответствующие русскому [о] в этих словах. Для первого ряда восстанавливается фонема [ъ] — так называемый редуцированный гласный «ер» (позднее эта фонема была утрачена древнерусским языком), для второго ряда — [о]. Соответственно в древнерусском в словах первого ряда — «сънъ», «мъхъ», «ръжь» — в корне был [ъ], а в словах второго ряда — «сокъ», «бродъ», «конь», «подъкопъ» — в корне (а в последнем слове также и в приставке) был [о]. Такая реконструкция подтверждается материалом других славянских языков и древнерусских памятников письменности.
Сравнивая родственные языки, ученые, вооруженные сравнительно-историческим методом, смогли восстановить не засвидетельствованный на письме праславянский язык, прежде всего его фонетическую систему, а также воссоздать его историю, начиная с того времени, когда он был диалектом праиндоевропейского языка. А историческая фонетика русского и других славянских языков должна реконструировать фонетическое развитие этих языков, объяснить изменения, которые в них происходили, начиная с позднепраславянского периода (то есть примерно с середины первого тысячелетия н. э.).
В частности, если вернуться к приведенному примеру, историческая фонетика должна выяснить, как и когда в русском и украинском языках (или еще в древнерусском) фонема [ъ] превратилась в фонему [о] («сънъ» > «сон»), а также как и когда в украинском [о] перешло в [i] («сокъ» > «сiк»). Важно было бы получить ответ и на вопрос, почему произошли эти изменения.
Историческая фонетика опирается прежде всего на принцип регулярности, или непреложности, или безысключительности, звуковых изменений. Гипотеза регулярности звуковых изменений, разработанная в
ДЕТЕКТИВНАЯ ИСТОРИЯ
Сможете ли вы догадаться, как следователь Менгрельский пришел к своему выводу?
«— Мы в тупике, шеф. Никто ничего не видел. И бросали бы вы курить.
В маленькой будочке спасателей на берегу Финского залива было, действительно, не продохнуть. Менгрельский затушил очередную сигарету. Вот и жена говорит, что надо бросать.
Помощник Менгрельского младший следователь Коробов распахнул дверь.
— Проветрим, шеф.
Менгрельский с тоской глянул на сидевшую на песке у входа огромную гориллу. Почему он здесь, а не у себя в Колтушах? Ведь сегодня собирался за грибами. Надо починить велосипед. А в огороде сколько забот... И дело-то пустяковое. Послали бы Водовозова. Так нет! "Экологическая катастрофа! Дело на контроле у губернатора!" Там, где не нужно, вечно шумиха, а там, где нужно... Менгрельский мысленно махнул рукой. Он все давно понял про начальство. Куда все-таки идти за грибами? Его любимый ельничек стал известен соседям, там все небось обобрали. По финской дороге направо и за болота? Рано еще туда. Там позже черноголовики пойдут.
— Шеф, как мы и предполагали. — Коробов закончил говорить по телефону. — Мне скинули результаты экспертизы. Там волны взаправду отравлены этим клубничным новым сортом мороженого. К начальнику хладокомбината уже отправили оперативную группу. Мне непонятно, кто бросил отраву в море? Как мне кажется, преступник — испанский му... Не могу поверить, что эти... Как их?... Клементина и Ростислав на такое способны. Дети все-таки.
Дети, дети. У Менгрельского с женой не было детей. Домик в Колтушах был маленький, старел вместе со своими обитателями, нуждался в постоянном ремонте. На новый дом денег не было. Не заработал за тридцать лет верной службы.
— Сам по себе этот баск бесконечно смущает. Изображает из себя. Особенно пытается убедить, что ни бельмеса не соображает по-русски. Постоянно, как баба, схватывал обезумевшего разносчика за бока и пытался что-то объяснить. Но мы-то, слава богу, уже убедились, что разносчик ни при чем.
Пожалуй, хватит. Сегодня у жены щавелевый суп.
— Поехали домой, Коробов. Отпустите задержанных. Куда они там собирались? На карусели кататься? Дело закрыто ввиду отсутствия состава преступления. Точнее, ввиду отсутствия преступника...»
ОБ ОДНОЙ ИЗ РИТОРИЧЕСКИХ ФИГУР НОВОГО ВРЕМЕНИ
Как вы думаете, что будет, если вы введете в поисковой строке какой-нибудь социальной сети запрос «не хотел ничего писать, но»? Не знаете? А вы попробуйте и введите. Попробуйте — и введите. Сами все увидите. Конечно, если вам лень вводить, то мы можем и так сказать. Пожалуйста. Нам не жалко.
Вы получите адскую тонну, триста квадриллионов постов, в которых эта конструкция встречается. Ниже, в качестве примера, немного пенки (не в смысле: лучшее, а в смысле: верхнее), которую мы сняли на днях с поисковой выдачи фейсбука.
«Я сперва не хотел ничего писать по этому поводу, но...»
«Не хотел сегодня ничего писать, но один дневной разговор на рынке мне испортил настроение на весь день, да и заставил задуматься о ближайшем...»
«Не хотел его писать, куча банальных и пафосных вещей, и еще будет длинно...»
«Честно говоря, не хотел ничего писать, но просмотрев фб-ленту...»
«Не хотел ничего писать, чтобы не обвиняли в пиаре, но друзья...»
«Не хотел ничего писать, но не выдержал».
«Не хотел до Пасхи ничего писать, но придется отступить от этого правила».
«Не хотел ничего писать про сакральное число 57, и сейчас не хочу. Но есть один момент…»
«Ничего не хотел писать про это. Но придется».
«Не хотел ничего писать, ничем делиться. Но...»
«Не хотел сегодня ничего писать... Настроение, мягко выражаясь, не фейсбучное... Но вот увидел опять эту ссылку и не удержался...»
«Не хотел ничего писать, но ладно, думаю, напишу».
«Не хотел больше ничего писать про праймериз "Единой России", но тут такое узнал...»
«Не хотел ничего писать про ужасную трагедию в Ницце, так как это, увы, никому не поможет, а так же дает террористам тот результат, которого они и добиваются! Но данная персона просто выбила из колеи!..»
«Не хотел ничего писать по поводу матча, но тут вот такое прочитал».
«Ничего не хотел писать по поводу Ярмоленко-Степаненко, но ФБ напомнил мне одну запись…»
«Ничего не хотел сегодня ни обсуждать, ни писать, но...»
«Не хотел писать ничего про Кинотавр этого года. Но не могу не поздравить…»
«Я вот не хотел ничего писать про этот год, но не написать было бы наверное странно…»
«Я не хотел писать ничего личного, но не получается…»
«Я не хотел ничего писать, ибо это политика. Но поведение моих сограждан огорчает...»
«Не хотел писать в ФБ пост об этом, но все же не смог сдержаться…»
«Вот видит Бог не хотел про этого Павловского ничего писать».
«Вот не хотел ничего писать про президента. Надоело как-то. Но тут —… вообще за гранью».
«Не хотел сначала ничего писать, но не выдержала душа музыканта...»
«Не хотел ничего писать. Потому что нужно помолиться в такой день скорби, и все. Но вдруг появились голоса тех, кто…»
«Не хотел ничего писать о российских быдлоболельщиках, и без меня хватает это дело смакующих. Но запоздалые меры…»
«Больно, обидно, ком в горле. Я вообще не хотел ничего писать, но и не писать невозможно».
«Не хотел ничего писать по поводу сегодняшнего юбилея Украины, но напишу».
«Не хотел ничего писать про растиражированный в сети танец Марии Захаровой. Но...»
«Не хотел ничего писать по Паскалу, но придется».
«Не хотел ничего писать, но вот чувствую, что все-таки надо внести свои пять копеек».
Тут вряд ли даже требуется какой-то анализ.
Скажем только о двух вещах. (И о них не хотели ничего говорить, но…)
1. Это, конечно, сильно напоминает «Не могу молчать!» Л. Н. Толстого. Однако сопоставление оскорбительное: с одной стороны — Толстой, с другой — как минимум, не вполне; с одной — разговор о казнях, с другой — обо всем подряд, вплоть до совершенной уже запредельщины, вроде Марии Захаровой или неведомого Паскала.
2. Люди, не говорите: «Не могу молчать». Вы можете, правда. Это очень просто. Нужно только закрыть рот.
ОНЛАЙН-ЛИНГВОАНАЛИЗАТОР
«Вашему вниманию предлагается программа ЛингвоАнализатор. На этой Web-странице демонстрируются возможности математического анализа структуры текста. Целью анализа является определение близости любого из предлагаемых пользователем Интернета текста к одному из авторских эталонов, определенных заранее. (Авторский эталон — набор текстов данного автора, взятый из ресурсов Русской Фантастики.) В результате, не читая анализируемый текст, Вы можете оценить его сходство с произведениями Ваших любимых писателей. Программа анализирует входной текст и выдает имена трех писателей, которые могли бы быть его наиболее вероятными авторами. Кроме имен писателей, программа находит три произведения каждого из авторов, которые наиболее близки данному тексту».
http://www.rusf.ru/books/analysis/
УГОЛОК АНАЛИЗОВ: пути народа
В своей знаменитой работе «О взаимоотношении стихотворного ритма и тематики» К. Ф. Тарановский писал: «Уже в поэзии молодого Блока (1898–1903) находим ряд стихотворений, написанных 5-ст. хореем, в которых развивается или затрагивается тема пути. Можно в них найти и ритмико-синтаксическую фигуру с глаголом движения в начале строки, в нескольких стихотворениях даже в первой строке, напр.: “Табор шел. Вверху сверкали звезды” (1898); “Ты уходишь от земной юдоли” (1901); “Восходя на первые ступени // Я смотрел на линии земли...” (1901); “Инок шел и нес святые знаки // На пути, в желтеющих полях...” (1902); “Возвратилась в полночь. До утра // Подходила к синим окнам зала///” (1903). Многими, не всегда легко уловимыми, нитями связана поэзия Блока с Лермонтовым. Но в его “Осенней воле” (1905) эта связь очевидна; она подчеркнута уже в первой строке: “Выхожу я в путь, открытый взорам”».
Если бы Тарановский имел возможность анализировать собственно ритмическую структуру называемых им текстов, то наверняка был бы приятно удивлен тем фактом, что идея пути пронизывает «Осеннюю волю» на всех уровнях текста, не только лексико-семантическом.
Удивительно, но ярче всего она проявляется на самом, по оценке стиховедов, слабо воспринимаемом ритмообразующем уровне — расположения словоразделов. В тексте отчетливо (см. схему) выделяются три группы словоразделов, которые образуют своего рода барьеры из остановок в произнесении. Примечательна симметрия и динамический характер устройства этих барьеров:
— они располагаются на сильной позиции стиха;
— они пронизывают соседствующие строфы, при этом каждая следующая группа сдвигается на одну сильную позицию вправо: первый барьер — 2 сильная позиция, второй барьер — 3 сильная позиция, третий барьер — 4 сильная позиция;
— они демонстрируют количественный прирост захватываемых ими стихов при каждом сдвиге: первый барьер — 5 стихов, второй барьер — 7 стихов, третий барьер — тоже 7 стихов, но при охвате трех соседних строф, а не двух.
Таким образом, мы вправе судить о том, что ритм словоразделов в «Осенней воле» не просто символизирует саму идею пути как последовательного преодоления все новых возникающих препятствий, как подвижную границу, но и в известном смысле синестетически выражает ее: минуя в чтении текста постепенно сдвигающиеся горизонтально (по строкам) и вертикально (по строфам) словораздельные барьеры, мы в конце концов словно вырываемся на простор двух заключительных строф — с их преобладанием открытых гласных, облегченной ударностью сильных позиций и свободным расположением словоразделов.
ДИАЛЕКТНОЕ
"На Урале, конечно, говорят по-русски. Но здесь есть и собственный диалект. Особенно ярка уральская речь в малых городах или в молодежной среде. Давайте узнаем, насколько хорошо вы понимаете уральцев".
https://www.znak.com/2016-08-10/govorite_li_vy_po_ural_ski
ЧТО НЕ ОСКОРБЛЯЕТ ЧУВСТВА ВЕРУЮЩИХ
«В Кириллице Ж называется ЖИЗНЬ, а Ч — ЧЕРВЬ — есть сдвоенный образ Чаши и Клинка. Слиянность Чаши и Клинка даёт жизнь новым существу вещества и веществу существа. В письменном слове "женщина" семь звуков. При речевом акте от слова "мужчина" в слово "женщина" влетает двуединое семя, звукосочетание "жч", дающее жизнь, и в звуковом теле превращается в Ь: "женЬщина". Знаков становится больше: не семь, а восемь. Графически это выразимо следующим образом. Семя жизни ЖЧ, несущее в себе оба начала, летит от него к ней, раздвигает чресла и, совокупившись с нею, становится зародышем Ь».
(Л. Васильева, В. Правоторов. Весть Василисы, или Тайна, открытая всем // «Наука и религия», 2007)
ГЛАЗАРИЙ ЯЗЫКА — ПЕРВЫЙ ВЫПУСК НОВОГО УЧЕБНОГО ГОДА
Из новой книжки нашего альманаха вы узнаете, у каких понятий нет аналогов в русском языке, но наверняка есть в английском; к чему привели древние лингвистические бунты; действует ли закон Мёрфи применительно к филологии; кому из литературных героев следовало бы вручить Нобелевскую премию по литературе; как определить свой уровень языковой нормы; а также о том, как ленинградские филологи убивали фрицев, а жены писателей писали письма.
http://glazslov.net/3/
О ВАНЬКЕ КАИНЕ
«О Ваньке Каине славном воре и мошеннике краткая повесть» (СПб., [1775]) — первое русское печатное произведение «уголовного» жанра, представляющее жизнеописание знаменитого московского вора, мошенника, разбойника и тайного полицейского доносителя Ивана Осипова сына по прозвищу Каин (1718, с. Иваново Ростовского уезда — после 1764 (?), в Сибири).
Сын крепостного крестьянина, Каин был привезен тринадцати лет в Москву на господский двор купца П. Д. Филатьева. Здесь скоро обнаружилась его склонность к мелкому воровству и установились связи с преступным миром. Бежав от хозяина, он несколько лет занимался разбоем в Москве и соседних местностях от Нижнего Новгорода до Владимира, а 27 декабря 1741 явился в московский Сыскной приказ с повинною и, заслужив прощение выдачею трех десятков мошенников, воров и беглых, стал официальным «доносителем». Каин быстро подчинил себе московский уголовный мир, а чиновный опутал взятками.
Он приобрел в Москве фактически бесконтрольную власть после того, как в октябре — ноябре 1744 добился от Сената указов, которыми запрещалось проводить расследования по обвинениям, выдвинутым против него арестованными им людьми, и предписывалось оказывать ему содействие в поимке любого указанного им лица. Властям Каин сдавал уголовную мелочь и тех, кто не мог от него откупиться, но в собственных интересах предавал даже самых верных своих пособников. Под его покровительство в Москву стекались отовсюду преступники; весною 1748 они переполнили город и под тайным руководством Каина терроризировали его грабежами и пожарами.
Паника перекинулась в Петербург, откуда в Москву были высланы войска для наведения порядка. Широко распространившиеся слухи об участии Каина в грабежах, о его взятках и вымогательствах, похищении людей и других преступлениях вынудили Сыскной приказ издать секретные инструкции, направленные против него. Во второй половине января 1749 Каин был арестован; его показания раскрыли поголовную коррупцию в московских полицейских, сыскных и судебных учреждениях, так что власти образовали особую комиссию. Она работала до июля 1753, затем дело тянулось еще два года. Приговор, приведенный в исполнение 27 февраля 1756, определил Каину наказание кнутом, вырывание ноздрей, клеймение и пожизненную каторгу.
Устные рассказы о похождениях Каина и песни о нем складывались, по-видимому, еще при его жизни. В конце 1760-х — начале 1770-х стало распространяться в списках повествование о его жизни, выдаваемое за автобиографию, написанную то ли им самим, то ли с его слов кем-то грамотным на каторге. На основе этого рукописного сочинения была составлена и напечатана брошюрою «О Ваньке Каине … краткая повесть», а вслед за нею была издана и предполагаемая автобиография под заглавием: «Жизнь и похождения российского Картуша, именуемого Каина...» (СПб., 1777). Толчком к их изданию послужили, в первую очередь, широкий интерес к личности Каина, а также, вполне вероятно, выход несколькими годами ранее двух переводных книг, героями которых были знаменитые преступники — француз Луи Доминик Картуш (Cartouche, 1693 — 1721; Подлинное описание жизни французского мошенника Картуша и его сотоварищей. СПб., 1771) и англичанин Джонатан Уайлд (Wild, ок. 1682 — 1725; Филдинг Г. Деяния господина Ионафана Вилда Великого. СПб., 1772 — 1773. Т. 1-2; сатирическая повесть).
«Краткая повесть» излагала факты жизни и преступлений Каина в объективной манере от 3-го лица. Герой «автобиографии» предстает в фольклоризованном обличье «веселого вора», «удалого доброго молодца», балагура, выставляющего свою ловкость, находчивость, хитрость, артистическую в своем роде дерзость, неистощимую изобретательность и остроумие. Повествование создает впечатление непрерывного каскада затейливых воровских проделок, разбойничьих приключений и «подвигов», из которых какие-то, возможно, были рассказчиком приписаны себе из уголовного фольклора. Репутация виртуоза преступного мира подкрепляется краснобайством героя, выражающемся в обильном употреблении рифмованных прибауток и поговорок, ярких сравнений и воровских острот. С другой стороны, затушеваны г
ожно прочесть в специальной статье С. В. Друговейко-Должанской: http://gramma.ru/RUS/?id=14.85).
Напоследок мы хотели бы сказать несколько слов о предложениях типа «чай долго остывает» — «чай долго не остывает», которые наши читатели приводили в качестве ответа, хотя они не имеют прямого отношения к заданному вопросу, потому что здесь речь идет о синонимии или тождестве не слов, а высказываний. Такого рода предложения («белье долго сохнет — не сохнет», «ребенок долго засыпает — не засыпает» и т. п.) много раз фигурировали в интернете как в виде шуток, так и в качестве предмета более или менее серьезного обсуждения.
Подобные примеры хорошо иллюстрируют разницу между смыслом и значением. Эти предложения действительно имеют одинаковый или близкий смысл, то есть описывают примерно одну и ту же ситуацию действительности (в современной лингвистике сказали бы, что они «прагматически эквивалентны»), но при этом они, конечно, имеют разное значение. Чтобы убедиться в этом, достаточно попытаться заменить слово «долго», которое и создает иллюзию семантического тождества, на слово «медленно». Это удастся только в одном случае: «белье медленно сохнет», но невозможно «медленно не сохнет», как и «медленно не остывает», «медленно не засыпает». Тем самым сразу видно, что «сохнет», «остывает» и т. п. обозначают собственно переход из одного состояния в другое, а «не сохнет», «не остывает» обозначают как раз отсутствие такого перехода.
Просто в речи мы употребляем выражения типа «белье не сохнет» в качестве своеобразной литоты: «белье не сохнет» = «белье очень медленно сохнет». Так же как, например, ребенку, который медленно и долго ест, мы можем сказать: «Ну что же ты не ешь?»
, М <босиком>
— Сам по себе этот баск бесконечно смущает. Изображает из себя. Особенно пытается убедить, что ни бельмеса не соображает по-русски. Постоянно, как баба, схватывал обезумевшего разносчика за бока и пытался что-то объяснить. Но мы-то, слава богу, уже убедились, что разносчик ни при чем.
Собственно, на соединении этих трех понятий и базируется главный вывод следователя Менгрельского: камни режут ноги, поэтому босиком по ним может ходить только животное с грубой кожей. Для тех, кто не понимает звукописи, ниже есть живопись.
КРАТКИЙ КУРС ПОВТОРЕНИЯ
https://readymag.com/sergomon/542608/14/
ПОСЛУШАЙТЕ НОВОГО ШЕКСПИРА
https://vimeo.com/182064552
70-е годы XIX века младограмматиками (представителями т. н. младограмматического направления в лингвистике), до сих пор остается краеугольным камнем в здании сравнительно-исторического языкознания, хотя далеко не все лингвисты разделяют ее теоретические основания. В ХХ веке эта гипотеза была обновлена на базе фонологической теории.
Кратко сформулируем гипотезу регулярности звуковых изменений: звуковое изменение происходит механически, то есть совершается по законам, не знающим исключений, и происходит одновременно в одном и том же направлении у всех членов языкового коллектива, причем оно происходит во всех без исключения словах, в которых имеется претерпевающий изменение звук. Соответственно, звуковое изменение в этой концепции трактуется как звуковой закон.
Например, во многих диалектах русского языка приблизительно в XIV—XV веках происходило изменение [е] в [о] перед твердым согласным: вместо «береза», «елка», «веселый», «мед» стали говорить «берёза», «ёлка», «весёлый», «мёд». В словах же на «березѣ», «веселье», «веселенький», «ель» должно было сохраниться произношение [е], так как это [е] находилось перед мягким согласным.
Однако если проанализировать результаты действия какого-либо давно завершившегося фонетического изменения в любом языке, то обнаружатся нарушения звукового закона, по которому оно происходило. Например, в современном языке, вопреки звуковому закону, говорят «на берёзе», «весёленький». Младограмматики установили три главных источника и соответственно три типа таких отклонений от звукового закона.
Во-первых, отклонения от звукового закона могут быть результатом действия другого звукового закона. Например, переход [e] > [o] был позднее перекрыт другими звуковыми изменениями, в частности переходом фонемы [ě] (ять — ѣ) в [е] во всех позициях, в результате чего появились новые формы с [е] перед твердым согласным: «дело», «пел», «сено», «тело» из др.-рус. «дѣло», «пѣлъ», «сѣно», «тѣло». Но этот [е], произошедший из ятя, уже не изменялся в [о], так как каждое звуковое изменение имеет начало и конец: к моменту перехода ѣ > е закон перехода [e] > [o] уже не действовал.
Итак, «Нет исключения без правила!», — как остроумно перефразировал расхожий афоризм один из младограмматиков. Значит, если есть отклонение звукового закона, ищи другой звуковой закон. Нарушения этого типа очень полезны: они позволяют устанавливать относительную хронологию звуковых изменений. Например, очевидно, что изменение [e] в [o] происходило раньше, чем изменение ѣ > е. Если бы к моменту перехода [е] в [о] на месте ятя уже был [е], этот [е] из ятя должен был также измениться в [о] перед твердым согласным и мы бы говорили сейчас «дёло», «сёно», «пёл», «тёло».
Во-вторых, отклонения могут возникать в результате изменений по аналогии. В формах «на берёзе», «тётя» [о] из [е] стоит не перед твердым, а перед мягким согласным — вопреки условиям перехода [е] в [о]. Появился он здесь по аналогии с другими, близкими формами: первоначальное «на березѣ» дало «на берёзе» по аналогии с формами «берёза», «берёзы», «берёзу»; первоначальное «тетя» дало «тётя» по аналогии с формой «тётка»; «веселенький» дало «весёленький» по аналогии с «весёлый». По мнению младограмматиков, изменения по аналогии, в отличие от механических звуковых изменений, были мотивированы психологически. Таким образом, изменение по аналогии — это не звуковое изменение в собственном смысле слова.
В-третьих, старые звуковые законы могут нарушаться в поздних заимствованиях из других языков и диалектов. Например, в русском языке есть слово «аптека» без перехода [е] в [о] перед твердым согласным. Оно было заимствовано в XVII—XVIII веках из прибалт.-нем. Aptheke или нем. Apotheke. Другой случай — слово «небо» с [е] перед твердым согласным. Почему? Это слово тоже заимствовано, но из церковнославянского языка, где переход [е] в [о] не осуществился (ср. рус. «нёбо»). Еще пример: «тёща», где, наоборот, [о] на месте [е] перед мягким согласным. Форма с огласовкой [о], видимо, тоже заимствована, но заимствована из говоров с ранним, до перехода [е] > [о], отвердением [š’:] > [šš], где зако
ДЕАНОН-ТЕСТ
Поэт написал: «Что в имени тебе моем?» Но любопытство побеждает, и наш сегодняшний тест посвящен псевдонимам русских писателей. Разоблачите всех!
https://www.qzzr.com/c/quiz/265035/64d06d58-aaa7-4647..
НОВОСТИ РЕКОМЕНДУЕТСЯ ЧИТАТЬ ЗДЕСЬ
http://kaktam.ru
ЯЗ. ВОПРОС
Английские слова flammable и inflammable значат одно и то же — ‘огнеопасный, воспламеняющийся’, хотя в силу своего морфемного строения должны были бы означать нечто противоположное. А есть ли подобные примеры в русском языке?
https://www.youtube.com/watch?v=Q8mD2hsxrhQ&feature=youtu.be
ИТОГИ АНТИКОРРУПЦИОННОГО РАССЛЕДОВАНИЯ
В результате проведенных нами разысканий выяснилось, что девяноста девятью процентами (99%) совокупного богатства русского языка владеет лишь один процент (1%) говорящих на нем. Остальным девяноста девяти процентам (99%) носителей русского языка доступен лишь один процент (1%) его богатства.
Следует отметить, что разрыв между богатыми и неимущими неуклонно растет.
«ГОРОД ЕСТЬ ТАКОЙ ПАРИЖ… КАК ЗАЕДЕШЬ — УГОРИШЬ»
Когда в Париже вам совсем нечего будет делать, вы вполне можете заглянуть в единственный в Европе Музей языков, речи и лингвистики (Musée des langues, du langage et de la linguistique). Он открылся в 2013 году и расположен в центре города, рядом с Люксембургским садом. Музей носит не очень благозвучное для русского уха название Мундолингва, но ничего — зато сайт музея переведен на русский язык.
http://www.mundolingua.org/ru/
ВЫДЕЛЕНО ЖИРНЫМ
Вы, жаловавшиеся на ограничение в 140 знаков в Твиттере, задумайтесь: средняя длина русской пословицы составляет 35 знаков. То есть в одном твите, если б вы старались, могло уместиться четыре народные мудрости. Четыре! Это ж бездна.
ПРАЗДНИК ВЕРНОГО ОТВЕТА
Вопрос.
Какое из этих английских слов лишнее?
1 notch (зарубка)
2 newt (тритон)
3 nickname (прозвище)
4 napkin (салфетка)
Ответ.
Слова «notch», «newt» и «nickname», как полагают этимологи, образовались в результате одного и того же процесса — переразложения сочетаний древних предков этих существительных с неопределенным артиклем:
— «an otch» [предположительно, заимствовано из среднефранцузского «oche», ‘зарубка для памяти’],
— «an ewte» [перешло в среднеанглийский из древнеанглийского «efete» с тем же значением] и
— «an ekename» [из среднеанглийского «nekename» ‘дополнительное имя’, образованного путем сложения «eke» ‘также’ и «name» ‘имя’].
Что же касается слова «napkin», то оно произошло не из сочетания «an apkin» (которого никогда не существовало), а из среднеанглийского «nappekin» — от «nape» ‘скатерть’ + -kin ‘маленький’ — от латинского «mappa» 'кусок полотна'.
http://img0.reactor.cc/pics/post/русалочка-Тритон-картинка-с-текстом-ариель-2786970.gif
ФРИКОЛИНГВИСТИКА
"P. S. Сергей Александрович Крылов запустил в интернете опрос, кого народ считает великим лингвистом. Так вот, рейтинг Задорнова посредине между рейтингом академика А. А. Зализняка и академика В. В. Виноградова".
http://antropogenez.ru/review/921/
рязные дела Каина, не поддававшиеся интерпретации в заданном ключе, а также разнообразные его неудачи.
Следующей, также в Петербурге, была издана беллетризованная биография Каина, написанная московским писателем из низов Матвеем Комаровым, опиравшимся на списки автобиографии и ее печатные издания («Обстоятельное и верное описание добрых и злых дел российского мошенника, вора, разбойника и бывшего московского сыщика Ваньки Каина, всей его жизни и странных похождений». СПб., 1779). Во второе издание («Обстоятельные и верные истории двух мошенников: первого … Ваньки Каина. Второго … Картуша и его сотоварищей». СПб., 1779) Комаров включил выбранные им из «Собрания разных песен» М. Д. Чулкова песни, якобы любимые и петые Каином.
В. Д. Рак
КРАТКИЙ КУРС ПОВТОРЕНИЯ
http://glazslov.net/7/
