Проект Rome Reborn, который пытается создать 3D-визуализации всех периодов истории Древнего Рима, выложил ролик о том, как Рим выглядел в 320 году нашей эры. Это немножко такой мультик, но все равно — виден масштаб: Колизей, акведуки, Циркус Максимус, ну и все в целом. Рим этого периода — город-миллионник, и впечатление производят даже не отдельно стоящие махины, а то, что они со всех сторон плотно облеплены домиками, которые тянутся до бесконечности. Через 10 лет император Константин перенесет столицу в город имени себя в Малой Азии, и начнется decline and fall, а пока все вот так. Посмотрите, интересно. https://www.youtube.com/watch?v=e_phjB19ZEg
Читать полностью…В Москве граффити незаметно превратились в какой-то подотдел наглядной агитации, но в Питере продолжает жить дух старой школы: на доме 11 по улице Надеждинской (ныне Маяковского), где жил Даниил Хармс вплоть до ареста в 41-м, месяц назад появился отличный портрет писателя (его неплохо видно, если выйти покурить из бара “Бримбориум”). Теперь, как сообщает издание “Бумага”, чиновники требуют закрасить произведение за счет жителей дома: в новости звучат зловещие слова “ТСЖ”, “нормативное состояние” и “паспорт фасада”. Вся катавасия завертелась из-за того, что по поводу портрета “обратился в администрацию один из жителей города” — что ж, в каком-то смысле, Хармс и погиб из-за таких “обращений жителей”. Во-первых, руки прочь, а во-вторых, есть же в Петербурге и другие жители — и по-моему, дело чести сейчас защитить эту картину. http://paperpaper.ru/papernews/2016/02/29/harms/
Читать полностью…The Economist пишет о книге британского исследователя-натуралиста Чарьза Фостера “Being A Beast”. Фостер пошел дальше, чем все Николаи Дроздовы этого мира с их добродушным умилением перед зверьми (“посмотрите, какие у этой кобры замечательные клычки!”): он стал зверем сам. Книга Фостера — отчет о том, как он пытался жить жизнью барсука, выдры, оленя и лисицы, перенимая их повадки и пищевые привычки: искал еду в мусорках, жил в барсучьей норе, бродил голым по болотам. Вывод прост: быть животным — не сахар, милые пушистики, которых так весело разглядывать по телевизору, проводят время в грязи и отбросах, и питаются черт знает чем: “Кому нужна еще одна книжка про то, какие животные милые. Читатель и так знает, что барсук хорош собой. Чего он не знает, это каковы на вкус черви. Если вам интересно, они в каком-то смысле как вино: стоит преодолеть отвращение перед слизью, и окажется, что у каждого есть собственный терруар”. Приключения Фостера — не просто причуда: если ты задаешься целью научиться ориентироваться в лесу по запаху, это обостряет чувства и расширяет кругозор; собственно, книга — и есть отчет об этом незнакомом (но вполне доступном) человеку опыте. В конце концов, нет ничего более человеческого, чем любопытство, азарт и желание выкинуть что-нибудь эдакое, чего никто никогда не делал http://www.economist.com/news/books-and-arts/21693553-how-writing-about-wild-animals-morphed-trying-become-animal-animal-instinct
Читать полностью…1
Пахнет гарью. Четыре недели
Торф сухой по болотам горит.
Даже птицы сегодня не пели,
И осина уже не дрожит.
Стало солнце немилостью Божьей,
Дождик с Пасхи полей не кропил.
Приходил одноногий прохожий
И один на дворе говорил:
«Сроки страшные близятся. Скоро
Станет тесно от свежих могил.
Ждите глада, и труса, и мора,
И затменья небесных светил.
Только нашей земли не разделит
На потеху себе супостат:
Богородица белый расстелет
Над скорбями великими плат».
2
Можжевельника запах сладкий
От горящих лесов летит.
Над ребятами стонут солдатки,
Вдовий плач по деревне звенит.
Не напрасно молебны служились,
О дожде тосковала земля!
Красной влагой тепло окропились
Затоптанные поля.
Низко, низко небо пустое,
И голос молящего тих:
«Ранят тело твое пресвятое,
Мечут жребий о ризах твоих".
Саймон Себаг Монтефиоре, автор книжки про молодого Сталина, выпустил увесистый том "Романовы" — историю царской династии, пересказанную, судя по отзывам, как если бы это была "Игра престолов": жестокость, секс, властолюбие, интриги, фаворитизм и массовые казни — so very Russian, you might think, невежливо замечает рецензент The Guardian. Подозреваю, что сюжеты книги у нас никого не шокируют; впрочем, у Монтефиоре есть еще пара занятных мыслей относительно природы русского авторитаризма: например, о том, что жестокость правителя во многом модерируется реакцией подданных: они начинают бунтовать, как только правитель оказывается недостаточно жесток; или о том, что власть здесь добивается особых успехов, как только ей удается делегировать кому-нибудь часть полномочий — и у трона появляется Меньшиков, Потемкин, Сперанский, неважно кто (впрочем, все это печально заканчивается для тех, кому полномочия делегировали). Хотелось бы, конечно, развинтить с точки зрения этой логики путинскую эпоху — но боюсь, в процессе выяснения, кто кому и что в последние 15 лет был способен делегировать, сам Монтефиоре ногу сломит http://www.theguardian.com/books/2016/jan/25/the-romanovs-1613-1918-simon-sebag-montefiore-review
Читать полностью…Анна Наринская про новую книгу, посвящённую "Черному квадрату"; главное достоинство - она написана без расчета (и даже оглядки) на читателя, который при виде "Квадрата" по прежнему испуганно машет руками и требует доказать, что это искусство: "До обидного редкий сегодня способ изложения мыслей, особенно в разговоре о "Черном квадрате", уже сто лет провоцирующем в тех, кто с ним соприкасается, не только философские прорывы, но и всполохи небывалого идиотизма. (Стоит вспомнить чуть ли не хоровое исполнение хрестоматийной фразы "я тоже так могу" посетителями выставки "Москва--Париж" 1980 года, где "Квадрат" впервые был показан после огромного перерыва.)" http://kommersant.ru/doc/2919157
Читать полностью…Написал для Слона (платного) про семантику и прагматику новых, прости господи, лайков https://slon.ru/posts/64449
Читать полностью…На "Свободе" хороший материал Ивана Толстого о Мережковском — у статьи про Грядущего Хама юбилей, 110 лет. Название эссе давно превратилось в удобный штамп, имеющий в виду революционную матросню, Шарикова со Швондером и все ужасы большевизма, которые Серебряный век как бы предчувствовал из своего туманного далека (на самом деле нет). В первоисточнике все было проще: искомым хамом Мережковский объявлял, например, героев Чехова, которые "заменили жизнь бытом" и “запоем скучают”. Но интересно другое: Мережковский вовсю цитирует Герцена, который цитирует Милля (который мог бы процитировать еще кого-нибудь, и так до бесконечности), и все толкуют об одном и том же: “Мещанство – это самодержавная толпа сплоченной посредственности, толпа без невежества, но и без образования. Милль видит, что все около него пошлеет, мельчает; с отчаянием смотрит на подавляющие массы какой-то паюсной икры, сжатой из мириад мещанской мелкоты. Он вовсе не преувеличивал, говоря о суживании ума, энергии, о стертости личностей, о постоянном мельчании жизни…”, ну и так далее. Оотсюда легко протягивается ниточка и к Набокову с его джихадом против всяческой пошлости, и к Солженицыну с обличением образованщины, да куда угодно, к любому тексту о том, что раньше были времена, а теперь мгновения — вплоть до сегодняшнего статуса Татьяны Толстой про новые лайки в фейсбуке: “Дай руку, товарищ, и спустимся вниз по широким, сужающимся, узким, шатким, неверным ступеням, жердочкам, прутикам, ниточкам цивилизации, все ниже и ниже, в мел, в силур, в кембрий, все ниже и ниже, не оборачивайся на трилобитов и гастроподов, зачем нам эта профессура, нам ниже, темнее, проще, туда — к водорослям и грибным нитям, туда, где останавливается всё”. Видимо, это такой неизбывный синдром русской культуры, если не человеческого ума вообще: впадать в отчаяние от того, как все мельчает — без надежды, что все еще может расцвести (что всегда, неисповедимым образом, рано или поздно, но случается). И еще в статье приводится выдающаяся фраза из лекции философа Ивана Ильина: “Если надеть настоящие эстетические очки, то как только поставишь и не снимешь внутренние художественные требования – вдруг видишь себя перед пустой и холодной стряпней, которая может лишь очень условно претендовать на значение”. Прекрасная формулировка, много к чему хочется применить, вообще, можно было бы вбить ее вместо очередной разновидности лайка в фейсбучный интерфейс. http://www.svoboda.org/content/article/27569899.html
Читать полностью…Срочно в номер: 17 марта в "Гараже" открывается ретроспектива Виктора Пивоварова, судя по описанию — довольно всеобъемлющая. К этой же дате переиздается книга Пивоварова "Влюбленный агент", она прекрасна (странно, что не переиздают еще и "Серую тетрадь", которая не хуже, считайте это официальным запросом в соответствующие издательские организации) http://garagemca.org/ru/event/viktor-pivovarov-the-snail-s-trail
Читать полностью…Тим Гейн, лидер дорогой для многих (и уже лет семь как не функционирующей) группы Stereolab, выпустил некоторое количество новой музыки под вывеской Cavern of Anti-Matter. В общем, ничего особенного, похоже на старый Stereolab (только без пения), на группу Neu! - и ещё больше на всех, кто в 2000-е ею вдохновлялись; приятно знать, что хорошие люди из прошлого по прежнему заняты делом. На самом деле, я просто хочу впервые попробовать запостить сюда аудиофайл, тем более, пара треков того заслуживают. Итак:
Читать полностью…Про В.Г.Зебальда я по наивности думал, что это некто типа Джойса, но про холокост; то есть автор важный, но знакомство с ним лучше отложить до каких-нибудь совсем бесконечных каникул. В прошлом году “Новое издательство” переиздало его роман “Аустерлиц”, и по ряду признаков стало понятно, что надо читать, не дожидаясь отпуска (для меня решающим стал отзыв моего товарища Миши Сметаны, которому я в плане книг верю больше, чем себе; позже выяснилось, что он же делал дизайн обложки). Про величие Зебальда в мировом масштабе (безусловный классик, по выражению Марии Степановой, “автоответчик по вопросам этики”, совесть даже не нации, а всей старой Европы) лучше напишут те, кто про Зебальда все понял раньше и не был так оскорбительно предвзят; я же ограничусь тремя соображениями. Во-первых, “Аустерлиц” — очень легкая книга, не в смысле “захватывающая”, а скорее естественная, живая, она похожа на необязательный разговор с умным человеком. Во-вторых, это удивительное высказывание о механизмах памяти — не только исторической, но самой близкой, личной, данной нам в опыте; о том, как забытые или вытесненные события странным образом подсвечивают повседневность, выстраивают незаметные для нас рифмы, отбрасывают на будущее тень — и как странно и поразительно бывает обнаружить первопричину этих спецэффектов. Я несколько раз вздрагивал от узнавания каких-то ситауаций, точнее, от узнавания того, как работает узнавание — при том, что опыт зебальдовского героя ничем не схож с моим. Как белки находят то, что спрятано под снегом? Да вот так. И наконец, это сильнейшее высказывание о том, как “нас уже не спас ум”: о неудаче европейской рациональности, попыток все измерить, исчислить и правильно организовать — крепости, построенные по всем законам фортификации, никого не способны защитить, а самым совершенным образом организованное хозяйство приводит к тому, что сотни тысяч хозяйствующих субьектов оказываются подлежащими утилизации. Да, и еще: все эти превосходные степени — “сильнейшее”, “мощнейшее”, “великое” — к Зебальду не очень применимы; сама его речь им противится, принципиально отказываясь залезать на табуретку. В недавней статье на Кольте философ Кирилл Кобрин по совсем другому поводу употребил выражение “учтивость к окружающему миру” — вот это и есть, пожалуй, важное свойство этого текста. Не будем стесняться превосходной степени — очень хороший роман.
Читать полностью…На "Слоне" Максим Горюнов пересказывает книгу американского историка Майкла Ходарковского "Горький выбор" - историю российской колонизации Кавказа через судьбу офицера Семена Атарщикова. Чеченец по крови, Атарщиков в детстве крещён в православие и воспитан в аулах, лояльных царю, он служит переводчиком в карательных экспедициях на Кавказе, потом в составе Черкесской гвардии участвует в подавлении восстания в Польше, получает должность "пристава карачаевского народа"
- а потом переходит на сторону мятежного кумыкского князя. И снова возвращается на царскую службу. И снова перебегает к мятежникам, чтобы воевать с русскими. И так до самыя смерти. Мораль очевидна, хоть о ней редко говорят вслух: колонизация Кавказа - это не "мирное воссоединие братских народов", никогда им не было и не будет, и ее невозможно считать окончательной, как бы ни клялись в верности престолу очередные пехотинцы. Ну и сама история Атарщикова дико увлекательная, жаль, Горюнов пересказывает её так подробно, что и книжку читать вроде как незачем (ну а мы пересказываем так, что незачем читать даже статью) https://slon.ru/posts/64314
Вот рассказ “Отто Браун” — про немца, который мечтает поймать сбежавшего из тюрьмы коммуниста и получить вознаграждение.
“Рано утром господин Окс пошел в городской сад.
Там было пусто. Только на одной скамейке сидел человек в черном пальто.
Господин Окс сел рядом с ним. Человек в черном пальто подозрительно посмотрел на господина Окса.
— Странно, — подумал господин Окс, — очень странно.
Он посидел немного, и ему стало скучно. Он достал из кармана блокнот и стал перечитывать приметы Отто Брауна. Он знал их наизусть:
нос обыкновенный,
глаза серые,
волосы темные,
лицо продолговатое,
говорит по-немецки и по-русски.
Господин Окс украдкой посмотрел на соседа. Тот разглядывал свой ботинок СЕРЫМИ глазами.
— У него ОБЫКНОВЕННЫЙ нос и ТЕМНЫЕ волосы, — подумал господин Окс, — Да уж не Отто Браун ли это?
Господин Окс обратился к незнакомцу:
— Скажите, пожалуйста, который час?
Незнакомец повернул к нему ПРОДОЛГОВАТОЕ лицо и ответил на чистом НЕМЕЦКОМ языке:
— Не знаю.
— Он говорит по-немецки, — подумал господин Окс, — Все приметы сходятся. Ясно, что это Отто Браун. Теперь надо узнать, говорит ли он по-русски.
Господин Окс знал по-русски только три слова: самовар и Максим Горький.
Но неудобно же так, ни с чего ни с того, лезть к человеку с самоваром. Господин Окс запел вполголоса:
Тра-ля-ля, самовар.
Максим Горький, тра-ля-ля.
Самовар, Максим, самовар.
Господин Окс пел и внимательно смотрел на человека в черном пальто. А тот сразу встрепенулся. Глаза у него радостно заблестели. Он улыбается. Да, он понимает по-русски. Теперь ясно: это Отто Браун”
а вот давняя уже, но хорошая статья: Валерий Шубинский и Глеб Морев об обстоятельствах гибели Хармса и Введенского http://www.colta.ru/articles/literature/1918
Читать полностью…Сегодня в Питере "Открытая библиотека", наш с М.Н.Козыревым выход в 17.00, Вагнер в названии дискуссии стоит для солидности, а вот второго героя обсудим подробно.
Читать полностью…Год назад убили Немцова. Борис был живой и веселый, в не было ни капли цинизма и коварства, из которых состоит вся нынешняя политика, он очень любил жизнь, и то, что именно ему выпала такая судьба - до сих пор в голове не укладывается. Стихотворение Ахматовой написано столетием раньше по совсем другому поводу, просто вчера слушал лекцию о нем на "Арзамасе" и думал о Немцове, и как-то все связалось.
Читать полностью…И Анна Толстова о том, почему Босх превратился в поп-идола (здесь же список юбилейных выставок, проходящих по всей Европе) http://kommersant.ru/doc/2910934
Читать полностью…День Коммерсант-Уикенда в этом чате: Михаил Трофименков пишет в свежем номере про "Реку", незаконченный шедевр Балабанова - и про то, как режиссёр, которого полжизни обвиняли в человеконенавистничестве, нашёл своих среди самых униженных, забытых и отвергнутых: "Этот "фашист" оказался единственным русским режиссером, который оказался способен пережить трагедию, казалось бы, максимально "чужого" народа. "Река" — самый антиколониалистский фильм, какой только можно представить. Никакой этнографии, никакой претензии на роль "старшего брата", никакого снисхождения к героям только потому, что они — "малый народ". Балабанов встал рядом со своими прокаженными. Голый режиссер рядом с голыми людьми на голой земле" http://kommersant.ru/doc/2918457
Читать полностью…Анна Наринская в своем фб впервые публикует неизвестный текст Григория Дашевского (сегодня его день рождения) — разбор стихотворения Бродского "Дидона и Эней". Мне сейчас убегать по делу срочно, а вы почитайте https://www.facebook.com/anna.narinskaya/posts/1227020737312047
Читать полностью…Издательство Common Place выпускает роман Карло Леви "Христос остановился в Эболи" - текст о быте и нравах итальянских крестьян 1943 года, неореализм в классическом его проявлении, по нему ещё потом Франческо Рози фильм снял. Книгу я ещё в руках не держал, но обложка, какова обложка! 2016 год, на секундочку.
Читать полностью…Ну или так (спасибо за очевидную мысль Тагиру, автору канала @weirdradio, давайте все на него за это подпишемся)
Читать полностью…В том же "Новом издательстве" недавно вышел сборник эссе Зебальда "Естественная история разрушения", пишут, что на русский переводится роман "Кольца Сатурна", в ожидании (или после прочтения) можно посмотретьснятый по "Кольцам" фильм английского документалиста Гранта Ги — того самого, который снимал фильм про Radiohead "Meeting People Is Easy" — "Patience (After Sebald)". И еще, никто не написал (и вряд ли напишет) про Зебальда на русском языке лучше, чем Мария Степанова http://www.kommersant.ru/doc/2265899
Читать полностью…А также всякий раз, когда вижу упоминание американского историка Майкла Ходарковского, думаю: вот повезло человеку с именем.
Читать полностью…На "Арзамасе" - фрагменты из переписки Чуковского с Романом "Соней" Гринбергом: они обсуждают Набокова, будто бы выдумавшего в мемуарах эпизод, как Чуковский в 16-м году с жутким акцентом допытывался у английского короля, любит ли тот Уайльда ("ди ооаркс оф Оалд"). Раздосадованный Чуковский пишет в дневнике: "Я вспомнил Влад. Влад. Набокова — когда он был мальчиком — балованным барчуком. Я пришел к ним — к его отцу — он жил в особняке на Б. Морской. Я, полунищий литератор, обремененный семьей, пришел по его приглашению, и как высокомерно взглянул на меня юный миллионер! И сразу заявил, что ему гораздо дороже и ближе, чем я, — Валериан Чудовский, кропавший в «Аполлоне» какие-то претенциозные статейки". Но самый блеск - история Сони-Гринберга: она прячется под ссылкой рядом с первым упоминанием его имени http://arzamas.academy/mag/255-nabokov
Читать полностью…Дочитал таки книжку Николай Олейникова, там в конце его рассказы для журнала “Еж”. Написано все виртуозно, каждое слово как камень, обточенный водой. при этом вся оставшаяся от него проза — либо о том, как рабочие брали Зимний, либо как рыбка колюшка строит гнездо из травинок. И тут вопрос: считать ли Олейникова жертвой эпохи, растратившим себя на поденщину — или надо сказать спасибо журналу “Еж” за то, что надо было сдавать к дедлайну заметку про чешских пионеров, иначе талант вообще отправился бы играть на биллиарде? Иначе говоря: оставить после себя несколько виртуозных постов в ЖЖ, пачку гениальных рецензий на новинки кинопроката или там, подписи к комиксам про Макара Свирепого — это как понимать, “ужас, на что просрал жизнь, а мог бы на новую “Каренину” замахнуться”, или “какое счастье, что хоть такие тексты остались”? Про Олейникова даже Лидия Гинзбург, которая всех насквозь видела, писала, что это один из самых умных известных ей людей — и прозу он не решался писать даже не потому, что кругом РАПП и цензура, а просто непонятно, как это делать после Толстого и остальных, когда все общепринятые способы описания человека кажутся фикцией, штампом, ужасной неправдой. И с этой позиции рассказы про Ленина и колюшку — это такая фигура умолчания, знак невозможности писать, как раньше, формальные опыты на самом дежурном материале (а не просто рассказы про Ленина, которые по определению дрянь).
Тем более правда, тексты огого какие.
ском разуме» Локка. На вопрос, почему именно его, я отвечал, что если бы я оказался в другом расположении духа, то с таким же успехом мог посоветовать ему взамен какой-нибудь диалог Платона или «Рассуждение о методе» Декарта. Но поскольку ведь надо откуда-нибудь начинать, в лице Локка мы видим господина, который хорошо мыслил и доброжелательно беседовал с друзьями, не используя сложных слов. Тогда он спросил, пригодится ли это ему для одного конкретного исследования, которым он сейчас занят. На это я ему отвечал, что это ему пригодится, даже если он в дальнейшем будет торговать подержанными машинами. Он просто познакомится с человеком, с котором стоит познакомиться. Вот для чего нужно чтение классиков.
1993