7961
Современная академическая музыка: интервью с композиторами, цитаты, выписки, анонсы концертов. Для связи — @mustt23.
Ad Marginem выпустил эссе Булеза про Клее (!). Вот это класс.
"Лет тридцать назад, Штокхаузен подарил мне
Das bildnerische Denken (Творческое мышление) — сборник лекций, которые Клее читал в Баухаусе, — и сказал что-то вроде: «Вот увидите, Клее — лучший учитель композиции». Я подумал, что
его энтузиазм несколько преувеличен, ведь я, как мне казалось, вполне освоил композицию и уже сочинил среди прочего Молоток без мастера. В то время я не читал по-немецки; поэтому я изучал рисунки-примеры и пытался самостоятельно воссоздать их логику, что отнюдь не всегда было просто. Чем больше я погружался в эту книгу, тем больше понимал, что Штокхаузен был прав".
Классная программа Île Thélème Ensemble с Ариной Зверевой (Мск).
««Тишина говорит» — 28 июня
в Зале Зарядье Île Thélème Ensemble и Арина Зверева (N’Caged) вновь представят яркую программу, разными способами признающуюся в любви Францу Шуберту.
В программе концерта:
«Как старый шарманщик» Леонида Десятникова (оммаж песне цикла «Зимний путь», соединяющий традицию немецкой Lied с аргентинским танго), сочинения Дэвида Лэнга — исследующий романтический образ Смерти вокальный цикл «Death speaks» и медитативное
сочинение для рояля соло «This was written by hand».
Также состоится премьера сочинения Павла Полякова «Winterreise», переосмысляющее романтические образы Шуберта через призму современной музыкальной речи.»
https://ile-theleme.com/tishina-govorit
Why Worry группы Dire Strates - одна из самых добрых песен, по-настоящему, а не пошло-слащаво, как это часто бывает c добрыми песнями. Она мне всегда нравилась. А потом оказалось, что ее немножко написал Шуберт, в виде Ноктюрна для фортепиано, скрипки и виолончели. Такое одночастное трио. С него, можно сказать, начинался фестиваль “Возвращение”, но сейчас не об этом. Прислушайтесь
Читать полностью…
Между тем, после долгой паузы расчехлил инстаграм и выкладываю там всякое, заходите! @alexeymunipov
Читать полностью…
Дело сделано – внимательно и радостно. Все как вы учили, дорогой Александр Аронович!
С сегодняшнего дня на всех музыкальных платформах:
Три степени свободы. Музыка > Кино > СССР. Александр Кнайфель (3)
Для тех, кто там (это отдельный релиз):
Alexander Knaifel - Three Degrees of Freedom. Music > Cinema > USSR (3)
Apple Music
Spotify
Винил уже готов и ждёт, до 24 июня (включительно) можно сделать предзаказ, потом пластинка появится в широком доступе, но с дистрибьютерским приданым.
Часть тиража в Берлине, заказать удобно тут.
Книга здесь.
Обновление на сайте проекта – выложен третий том.
Live, Оркестр громкоговорителей
12 июля Новая сцена Александринки, Санкт-Петербург
Расскажу про нового героя и отвечу на все вопросы 13 июля в книжном магазине «Порядок слов»
А пока вы думаете — вот такой вам замечательный иконостас из Laeiszhalle, старинного гамбургского филармонического зала.
Читать полностью…
График про то, что типологически схожие песни во всех культурах устроены одинаково.
Из статьи в Science, детали тут: https://scim.ag/4e93Jpz
Олег Нестеров, автор программы «Александр Кнайфель. Оркестр громкоговорителей», которую дважды исполнят сегодня в PERMM, предлагает заранее подготовиться к концерту и прочитать о том, как Кнайфель разрабатывал свой язык, а также рецензии на его сочинения, фрагменты из его дневников и писем. Все это постановщики собрали в небольшой брошюре, которой и делимся с вами ⤵️
Читать полностью…
И вот мы в этом завтра. По меркам оперных экспериментов эта музыка настолько вчера, что уже как бы и снова очень свежо. Оркестранты, говорят, обомлели, когда обнаружили, какую музыку им предстоит играть, потому что современные оперы звучат, как вы догадываетесь, несколько иначе (вот сейчас в Берлине премьера оперы Ребекка Сондерс, и там музрук Энно Попе во вступительном слове с некоторым изумлением говорит — представляете, там есть мелодии, я был поражен!). Так вот у Канчели мелодии, конечно, есть, причем некоторые кажутся просто родным — то как из под пуччинниобразной подкладки выглядывают интонации музыки к “Кин-дза-дзе”, составляет отдельное удовольствие слушателя. Музыканты боннского оркестра вряд ли реагировали именно на это, впрочем, говорят, втянулись и страшно кайфанули.
Но при этом сюжет, который абсолютно всеми в год выхода воспринимался как довольно абстрактная притча (рецензент “Советской музыки” называет ее “дидактико-аллегорической”, декларативной и плакатной), выглядит настолько актуальным, что даже не требует специальных объяснений. Дети (и похищения детей), взрывы, разрушенный театр, триумф силовых решений… Премьера состоялась ровно в день, когда точно такая же ракета, как на сцене, воткнулась в Тель-Авив. Ну, в общем, страшновато было сидеть в зале, честно вам скажу. Стенография (блестящая, на мой взгляд) еще все ручки восприятия выкрутила на максимум — хороводы вокруг ракеты, обморочные утренники, зайчики бьют прикладами крокодильчика, какой-то бесконечный липкий кошмар.
Эта опера точно была патетичной даже в год выхода, а в конце 1990-х, когда ее снова ставили в Веймаре, Стуруа подбавил иронии, потому что, как грустно замечал Канчели, “развеялись даже те иллюзии, которые мы питали в первой половине 1980-х”. А сейчас мы находится далеко за пределами этих иллюзий, иронией больше ничего не поправить, и при этом куда ближе к 1980м, чем нам бы хотелось. Перечитайте советскую цитату в начале — язык картонный, но, за вычетом стилистики, это описание нашей жизни.
То есть самое поразительное — это то, что случилось с пафосом этой оперы. Ее фон понятен — она вышла на пике ядерных страхов, ровно в год, когда все советские дети смотрели жуткий мультфильм “Будет ласковый дождь”, со строчками “и весна встретит новый рассвет, не заметив, что нас уже нет”. Скоро все рванет, ничего не останется, детей только жалко. И музыку. И этот странный вставной оперный эпизод — по авторскому определению, “театр Ла Скала приезжает в полевой госпиталь” — был Канчели важен, потому что показывал, что даже в этой полупародийной вампуке таится невероятная красота (а в ней — страшная сила, даже в ней). Наталья Зейфас в книге диалогов с композитором недоуменно спрашивает у него — как же это вы написали такую мелодичную и удобную для певцов оперу, явно с любовью, хотя всегда говорили, что оперу не любите. “Кто вам сказал, что не люблю?”, неожиданно отвечает он. “Обожаю Пуччини, а особенно Верди. Итальянская опера — она ведь так красива”. И это странное сочетание — ну невозможно уже не писать такое, ни слушать, а вот люблю не могу — срабатывают на каком-то внерациональном уровне, это очень точно подметил Шнитке, который был страшным фанатом “Музыки для живых”: “Вдруг происходит чудо, когда этот уже невозможный, бессильный оперный пафос вдруг становится живым и в конце спектакля происходит слияние двух уровней: уровня реальности и уровня искусства. И оказывается, что искусство что-то может, может что-то сказать людям”.
Даже если это что-то — “дети, простите нас”.
В эту пятницу квартет перкуссионистов Silence Quartet представит премьеру своего дебютного альбома "Denial". Его стилистика находится на пересечении саунд-арта, электроники и современной академической музыки. Многие звуковые и композиционные решения вдохновлены работами Ксенакиса, Кейджа, Штокхаузена, Лигети и Райха. Здесь можно познакомиться с композициями альбома.
Альбом "DENIAL" посвящен размышлению о том, как самообман и отрицание оказываются едва ли не единственным способом справиться с разочарованием в окружающей реальности, где прибыль извлекается из трагедий и кризисов.
Момус перепевает Forbidden colours Сильвиана/Сакамото
https://youtu.be/o1PDgZx5ESE
А это слуховые трубки Бетховена из боннского музея. Все про них знают, но не все осознают, наверное, какие они были гигантские. Фотография не полностью передает, ими реально можно убить. Сделал их Мельцель, изобретатель метронома.
Читать полностью…
Перед концертом вышел организатор и долго полуизвинялся в том смысле, что хоть у вас в руках программка, но это фестиваль Марты Аргерих, она человек творческий, и вместе со своим другом Мишей Майским они все перепридумали, а как именно, это я и сам не вполне знаю. Вышел Майский (по программе он должен был быть ближе к концу первого отделения), сыграл сольного Баха, потом была бесконечно долгая пауза, она все длилась и длилась, и, наконец, на сцену буквально выпрыгнула Аргерих. Зал она взглядом не удостоила, конца оваций дожидаться не стала, бросила в рояль свой традиционный смятый платок и рванула играть. Играла не то, что планировала, а то, что планировала, кажется, сыграла не целиком, пауз между пьесами не делала, один раз надолго зависла, глядя в потолок, словно решала, чем продолжить - в общем, это было похоже на горную реку, к берегам которой нас почему-то прибило. Как только она опустила руки на клавиши, сидевшая почти передо мной дама средних лет залилась слезами — никогда такого не видел, это было похоже на кадр из Кесьлевского: она пыталась унять рыдания, и у нее временами получалось, но потом река делала очередной изгиб, и ее опять уносило в слезы. Даму пытался утешить муж, но он и сам тоже явно был на грани. Что это было? Они пережили какую-то трагедию и пошли на концерт, чтобы переключиться? Или это была именно что сила музыки, явленная в такой буквальной форме?
Но, в общем, я год назад слушал Аргерих живьем, это было совершенно поразительно — и так же поразительно это было позавчера. Примерно как в гости к шаровой молнии сходить.
Ох, мои любимцы из Grandelavoix проводят трехдневный летний семинар про Николая Кузанского — будут читать лекции и иллюстрировать все это пением. Мечта!
More exciting news: In August we organise a Summer School in Antwerp around the thinking of the 15th century philosopher Nicholas of Cusa, the arts and polyphony!
From 18 till 20 August 2025: Nicholas of Cusa, the Arts and Polyphony - Working Through a Productive Non-Relation
"I saw myself as arriving in the back of an author and giving him a child that would be his own offspring, yet monstrous. It was really important for it to be his own child, because the author had to actually say all I had him saying. But the child was bound to be monstrous too, because it resulted from all sorts of shifting, slipping, breakages, and hidden emissions that I really enjoyed.” (Gilles Deleuze)
ABOUT
Cusanus is one of the most exciting and eccentric thinkers of the late Middle Ages bridging Neoplatonism and German Idealism. We explore the specificity of Cusanus' dialectical theology (which is his philosophy) that makes him radically modern, in order to explore this dimension in polyphony and other arts as well. Cusanus never theorized polyphony or the arts in a direct way. There seems not to exist any aesthetic theory or thinking about polyphony and the arts from that time. Nevertheless, polyphony and arts are dramatic structures of thinking. Polyphony as a practice is performed based on a totally quantified diagrammatic writing. However, they were considered “mechanical" arts and lacking a stable form on which to constitute thinking.
The unthought dramaturgy of aesthetic dialectics revealed in polyphony and visual arts resonates surprisingly with Cusa’s own thought.
Polyphony and the arts are the symptom of Nicholas of Cusa. We will explore the short-circuit between Cusanus and the arts and problematize historicist approaches as well.
WHAT
The seminar-sessions (one in the morning and two in the afternoon) will be lead by Björn Schmelzer, joined by Luís Neiva (Nova University Lisbon / Spirit is a Bone) and by Cusanus expert Inigo Bocken (Universities of Nijmegen and Leuven)
Bocken and Schmelzer are currently working on a book on the topic. Their research will provide the framework for the three days.
On 19 August the sessions will be interspersed with polyphonic performances as examples and study materials by four singers of Graindelavoix (Andrew Hallock, Albert Riera, Marius Peterson, Arnout Malfliet) engaged in the Cusanus project.
FOR WHOM?
We welcome all students, researchers, scholars, artists and all interested folks in the domains of the arts, music, philosophy, art history, theology, anthropology and musicology a.o. to join us and think together!
The sessions will be in English.
PRACTICAL
The Cusanus Summer School takes place at Jos Smolderenstraat 76, 2000 Antwerpen (Nieuw-Zuid) on 18, 19 and 20 August 2025, from 11h till 18h.
Joining the Cusanus Summer School for three days : 50 euro (separate day: 20 euro)
Inscription: katrijn@graindelavoix.be
Information: info@graindelavoix.be
The Cusanus Summer School is a collaboration between Graindelavoix (Antwerpen) and Spirit is a Bone (Lisbon) and part of the Antwerp Summer Festival “Not Only Are We Not Infinite, We are Not Even Finite."
26 июня фестиваль неординарных музыкальных событий SOUND UP продолжит свой юбилейный десятый сезон специальным вечером в рамках SOUND UP ultra. Он будет посвящен одному из самых влиятельных «гибридных» композиторов XXI века — Брайсу Десснеру.
Рокер от мира академической музыки, известный широкой аудитории как фронтмен группы The National, доказал, что современная академическая музыка может быть массовой — его произведения исполняются в Карнеги-Холле и на Glastonbury, получают Grammy, издаются на ключевых мировых лейблах и звучат в Оскароносных фильмах («Выживший» Алехандро Гонсалеса Иньярриту, «Два Папы» Фернанду Мейреллиша).
Вечер состоится в пространстве креативного кластера «Суперметалл» и объединит две программы: российскую премьеру эмоциональной сюиты Impermanence / Disintegration и концерт камерной музыки Десснера — произведений для струнного квартета и виолончели, раскрывающий широкий диапазон культурной и эмоциональной эрудиции композитора.
Произведения Брайса Десснера будут исполнять в диалоге два квартета солистов OpensoundOrchestra — одного из лучших российских ансамблей академической музыки.
SOUND UP ultra: Брайс Десснер (The National)
26 июня |19:00 | 21:00
Креативный кластер «Суперметалл», зал P4
2-я Бауманская ул., 9/23, стр.3
Подробнее: https://clck.ru/3MMWXh
Кстати, про иконостас. Там три бюста — Телеман, Шнитке, Малер. А место для четвертого свободно. На заметку всем читающим меня композиторам.
Читать полностью…
И утренняя загадка: кому это так повезло? Предположения - в комментарии.
Читать полностью…
*из дневника
02.08.97
Момент музыки – чистейшее предстояние Богу. И все определяется степенью приближения к этому
Александр Аронович, мы все сделали, как вы просили. И вы пришли. И музыка случилась.
Дягилевский фестиваль 2025
Фото: Евгений Дёмшин
Только что оркестр громкоговорителей исполнил киномузыку Кнайфейля.
Следующий концерт — в 22:00. «Инструкция» от Олега Нестерова для тех, кто пойдет:
— Не старайтесь ничего понять
— Чувствуйте
— Держите все свои двери открытыми
— Иногда — прищуривайтесь, но не закрывайте глаза
Meredith Monk, Vocal Gestures, 2003 on view at the Hammer Museum, Los Angeles
“One day in 1965, while I sat at the piano vocalizing, I realized in a flash that within the voice were limitless possibilities of color, texture, character, gender, gesture, and ways of producing sound that were universal. From that time on, I began working with my own instrument — trying to discover the voices within. I explored various resonances, ways of using the breath, lips, cheeks, and diaphragm. I also worked with the extremes of my range and quick changes from one vocal quality to another so that my voice could be a flexible conduit for the energy and impulses that began to emerge.
I have always thought that sound and space were inseparable so that one could visualize or chart out sonic impulses. Each of these etchings maps out or reflects an aspect of the human voice, a particular vocal world. Each etching can be sung or just enjoyed for the marks on the page.” —Meredith Monk
ВЫ НАХОДИТЕСЬ ЗДЕСЬ
Гия Канчели. “Музыка для живых”. Постановка Максима Диденко в Боннской опере.
“В сегодняшнем мире многие люди смотрят в будущее с тревогой: слишком реально встает в нем призрак войны. Поэтому так страстно звучит в современном искусстве призыв к человечеству одуматься, пока не поздно, предотвратить гибель цивилизации” (“Две недели с грузинским оперным”. Советская музыка, 1985 г).
Эта опера начинается со взрыва. И еще одного. И еще. Сцена завалена мертвыми телами, на заднем плане торчит дымящаяся баллистическая ракета. Затем проявляются какие-то контуры действия. После катастрофы выжила горстка детей, они прячутся в полуразрушенном театре. Их опекает слепой и, видимо, контуженный старик. Они судорожно пытаются вспомнить хоть что-то, хотя бы свой язык, но немедленно попадают в лапы Старого Доброго Зла — под звуки карикатурных военных маршей их разлучают, милитаризируют и увозят неведомо куда. Одинокая детка в матроске поет регтайм со словами “To be or not to be, that is the question” (чтобы представить, с какой интонацией, подставьте в конце “пу-пу-пи-ду”). Занавес.
Во втором действии перед зрителями внезапно разворачивается военно-полевой театр, который ставит псевдоитальянскую оперу “Любовь и долг”. Здесь уже есть слова, сюжет и пространные вердиобразные арии, она, в общем, про борьбу национализмов (мало что Гия Александрович ненавидел сильнее, чем национализм). Но финала не будет, потому что в театр снова попадает ракета, и погибают все — и зрители, и участники. Завершается все торжественным, душераздирающим хоралом — мертвые оживают, дети встречают родителей, медленные канчелиевские звуки истаивают в темноте.
И да, все это придумано в Тбилиси в 1984-м году. “Музыка для живых” выглядит не оперой, а монтажным аттракционом, радикальным режиссерским жестом, но все принципиальные решения тут — самого Канчели, Максим Диденко просто заострил и усилил все линии. Все взрывы прописаны в партитуре (включая и взрыв в театре). И регтайм, и то, что опера начинается с груды тел, и зло в виде Женщины с Хлыстом в компании боевиков, и расстрел музыкантов, и похищение детей, и, конечно, то, что герои в первом действии поют на смеси грузинского и шумерского (!).
Автором либретто (и первой постановки) был Роберт Стуруа, и Канчели рассказывал, что он попросил его о трех вещах — “главными героями должны быть дети, сюжет должен отсутствовать, а либретто пусть состоит из отдельных фраз, слов или даже слогов”. Потому что, как он потом пояснял, в опере все равно слушатели не разбирают половины слов, так пусть уж не понимают ничего. А дети, потому что “дети всегда страдают от войны больше взрослых, независимо от того, находятся они в стане побежденных или победителей”.
Не вполне могу представить, как “Музыка для живых” тогда воспринималась. Я нашел рецензию в “Советской музыке”, по ней видно, что критик несколько ошеломлен — “непривычно малая плотность оперной партитуры, ощущение, будто в ней “мало нот””, “обворожительная итальянская музыка, но не слишком ли увлеклись этим дивертисментом авторы?”. Заглянув в партитуру, он еще обнаруживает там авторские ремарки, “нестандартные для оперы, видимо, возникшие не без влияния эстетики и практики кино” — а у Гии Александровича там действительно практически таймкоды, строго увязанные с действием (“марш прекращается по знаку амазонки”, etc). Но, в общем, эксперимент одобряет — “все это заставляет размышлять о том, какой быть опере завтра”.
Женя Шевченко, певица удивительной судьбы (1927-2009). Мать наполовину еврейка, наполовину цыганка, отец донской казак, родилась в Баку, училась музыке в Киеве, карьеру певицы начала в Праге в 1943-м, продолжила в Бразилии, в середине 1950-х попала в Париж, выступала в русских ресторанах, снималась в фильме "Анастасия" вместе с Марусей Димитриевич, в конце 1950-х переехала в Штаты, брала уроки пения у дочки Шаляпина, работала консультантом по макияжу у у Жаклин Кеннеди, в середине 70-ых записала довольно известную пластинку "Gipsy Nights", в начале 1990х приезжала в Россию с гастролями, а вообще до конца жизни прожила в Нью-Йорке. Много выступала с концертами.
И, как видите, еще немножечко шила.
Концерт мечты. Второй концерт Аквариума на Западе, июнь 1990. Финляндия.
Читать полностью…
In Tempore. Искусство импровизации
Концерт Риада Маммадова
24 июня 19:30
Что остается, когда пианист выходит на сцену без партитуры, без темы и без заранее написанного финала?
Риад Маммадов представит In Tempore — сольную программу, целиком построенную на импровизации. Ни одной заранее написанной ноты. С латинского In Tempore переводится как «во времени» — и именно время здесь становится единственной опорой и сценой.
Внутренними ориентирами концерта становятся полифония, модальность XX века, минимализм, а также эстетика Кейджа и архитектурная интуиция Джарретта. Но для Риада Маммадова импровизация — не жанр, а способ существования. Это не эксперимент, а философская практика: форма звучащего мышления, в которой звук не заполняет время, а делает его слышимым.
🔎 Билеты
Завершим парад бетховенской параферналии. Вот ты полжизни страдаешь, мучаешься коликами, циррозом, тяжелой диареей и видимо, гепатитом, бесконечно лечишься разными в меру дикими способами, с надеждой изучаешь разные гальванические медицинские машины, про несчастные любови и прочие удары судьбы не будем даже и начинать, в довершение ко всему глохнешь — а после смерти из тебя делают таймер для приготовления яиц и резиновую уточку. В этом есть даже что-то утешительное (ну или наоборот, смотря какое у вас настроение сегодня).
Читать полностью…