7961
Современная академическая музыка: интервью с композиторами, цитаты, выписки, анонсы концертов. Для связи — @mustt23.
Его эксцентричность, доведенная до предела, безусловно, уходит корнями еще в юность и, видимо, даже на самых ранних этапах служила защитой, позволявшей уделять музыке столько времени, сколько было необходимо (это не всегда значит много — муза Олега Каравайчука явно требовала чуткости, тонкого внимания к моменту и долгих периодов недеяния). В советском социуме, требовательном к внешним проявлениям лояльности, Каравайчук разыграл сложную, но проверенную временем карту юродивого. Многие из его современников, пытавшихся выработать стратегию ускользания, выбирали куда более грубый способ с реальным или мнимым алкоголизмом, но Олегу Николаевичу не требовалось никаких внешних стимуляторов — его единственным опьяняющим эликсиром была музыка.
Это состояние вненаходимости хорошо понятно каждому, кто видел Каравайчука вживую: вы находитесь здесь, а он — где-то еще, и оттуда посылает вам зашифрованные сигналы. Они могут принимать форму фортепианных импровизаций, а могут — воспоминаний или потока сознания. В этом смысле собранные здесь мифы и легенды Олега Николаевича имеет такое же значение, как и его записи: в одной фразе «маленькие мудрые змеи скользили в траве» больше музыки, чем в иных альбомах.
Для композиторского и музыковедческого мира Каравайчука не существует до сих пор. Работая над книгой разговоров с композиторами пост-советского пространства, я спрашивал своих геров, что они думают о Каравайчуке, и самый характерный отзыв звучал как «Поверьте, мы о нем не думаем». Коллеги-петербуржцы были особенно конкретны: «Все у него хорошо, но нет музыкального текста. Одних только намерений недостаточно» (Александр Кнайфель). «Не надо к нему относиться как к композитору, мне кажется, это может его даже обидеть. Он ведь выше, шире, глубже, чем это бренное сочинительство» (Владимир Раннев).
Возможно, роль композитора и вправду была ему тесновата, и он парадоксальным образом покончил с ней, став известным. Композитор сочиняет музыку и фиксирует ее в нотах для потомков, его музыку могут и должны играть другие — в этом и состоит его профессия и призвание. В этом смысле Каравайчук как композитор существовал, лишь пока писал прикладную музыку для театра и кино. Но вся его поздняя музыка неотделима от него самого; купить ноты с его сочинениями нельзя, сама эта идея кажется странной. Всем своим существованием, публичным и частным, Каравайчук доказывал, что музыка существует вне и помимо нот, что она может начаться задолго до концерта, завершиться сильно позже и быть практически неслышимой во время. Что любое движение, жест, пауза, лунная сновидческая походка, монологи без начала и конца, которыми он все чаще наполнял свои выступления, словно бы оттягивая встречу с музыкой — это музыка и есть. Несмотря на то, что Олег Николаевич никогда не упоминал в своих интервью Джона Кейджа, он был, по всей видимости, самым ярким кейджианцем в этой части света, ежеминутно иллюстрируя главный кейджевский постулат: «все, что мы делаем — это музыка».
Ну и, конечно, там каждая цитата — готовый мем, обложка и тату, в этом Олегу Николаевичу нет равных
Читать полностью…
Отличная новая авант-джазовая пластинка с гениальным составом — бас, барабаны и клавесин (поверх ещё много всего, включая челесту). Много нерегулярных ритмов и кайфа совместной игры.
Читать полностью…
Art should be understood, and enjoyed, as a world that hasn’t been infected by commercialism. And within that, it should serve as a reminder that we are creatures who have the ability to access our souls.
Lachenmann uses the word Geist here, which can mean variably spirit, wit, intellect, and psyche.
When that happens, listening becomes observing. And when I’m observing, I stop thinking in terms of good or bad, or in terms of interesting or boring. I’m thinking: what is this? And then I observe and I start to discover myself, too. When that happens, no matter whether you’re thrilled or confused, listening becomes thinking. Not necessarily on an intellectual level, it’s probably more neural, but it becomes a kind of thinking. And where there’s thought, there’s resistance.
https://van-magazine.com/mag/helmut-lachenmann/
Давайте послушаем прекрасное 8-минутное сочинение Джулиуса Истмана
https://www.youtube.com/watch?v=FTOfWKZEI1E
James Dunthorne (c.1758-1794): "The concert party", 1784.
Читать полностью…
Оставлю это прежде всего себе на память, но уверен, я не один такой.
https://garagemca.org/learn/online-courses/how-to-show-the-sun-japanese-culture-in-the-USSR
Для всех, страдающих от тропической жары — тропический джаз шестидесятых с солистом, виртуозно играющем на листе фикуса. Вышел на любимом когда-то лейбле, к которому приложил руку Дэймон Албарн. Магазинчик в Портобелло, с которого все началось, надеюсь, тоже жив, волшебное место.
https://honestjonsrecords.bandcamp.com/album/leaf-playing-in-quito-1960-1965
Для тех, кто сомневался, что Андрей «Рюша» Решетин, скрипач Аквариума и пр и пр, действительно сделает то, чем грозился.
https://spbdnevnik.ru/news/2023-06-14/130-kontsertov-za-polgoda-v-zone-spetsoperatsii-muzykant-andrey-reshetin-o-sluzhbe-vo-frontovoy-tvorcheskoy-brigade
"Music : Classical, Romantic & Modern," by Eaglefield Hull, Mus.Doc. (Oxon.), 1927.
Читать полностью…
«Совершилось… что огнистый свет с величайшим блистанием сошел из разверстых небес, затопил весь мой мозг и воспламенил всё мое сердце и всю мою грудь как бы пламенем, притом не только сияющим, но и согревающим, как согревает солнце ту вещь, на которую изливает лучи свои; и я немедля уразумела изъяснение смысла книг, то есть Псалтыри, Евангелий и прочих писаний, как Ветхого, так и Нового Завета».
Данил Рябчиков - про Хильдегарду Бингенскую
https://knife.media/hildegarda
STRUCTURE of the Chaconne BWV 1004
(52+12 variations)
This presentation displays the inner division and beautiful symmetry of the Chaconne's musical structure.
The ratios (especially 4+1) and numbers all have symbolic meaning and allegorical messages.
А это — мое послесловие из книжки.
*
Где мы оказываемся в финале? На что можно опереться в этом мифопоэтическом пространстве — и можно ли вообще? Есть ли возможность доверять хоть одному слову из того, что мы только что прочитали?
У биографии Олега Каравайчука, пересказанной с его слов, есть важная особенность — сам герой, классический пример «ненадежного рассказчика». Проблема ненадежного рассказчика не в том, что он все придумал, а в том, что мы с трудом можем отличить правду от вымысла. В случае с Каравайчуком все осложняется и парадоксальными деталями его жизни в целом — некоторые эпизоды, выглядящие абсолютной выдумкой, правдивы, тогда как скучные анкетные данные могут оказаться абсолютной фантазией. Туманное видение совместных фортепианных импровизаций Сталина и Каравайчука в Кремле — очевидный апокриф, близкий другим апокрифам, связанным со Отцом народов (письмо Юдиной, встреча со святой Матроной и пр.). При этом подаренный Сталиным юному виртуозу белый рояль уже не всем кажется неправдой. И наоборот, история о том, как Каравайчук заставил советских оркестрантов на записи саундтрека к фильму «Комитет 19-ти» купить триста презервативов, надуть их и издавать разные звуки кажется анекдотом, однако подтверждена документальными свидетельствами очевидцев. Нет внятного ответа даже на самые простые вопросы — например, закончил ли он в действительности Консерваторию (сам он утверждал в интервью, что диплома об окончании у него нет)?
Из чего могла бы состоять «объективная» биография ОК, что мы знаем с большей или меньшей определенностью? Вундеркинд, всю жизнь прожил в Комарово, музыкой занимался с раннего детства, о чем остались ясные документальные свидетельства, от эпизода в кинохронике до упоминания в письме педагога и пианиста Владимира Вильшау Сергею Рахманинову в 1937 году («растет смена, молодое поколение, во многом и многих достойное удивления … что сказать про такого, как Каравайчук, который играет и свои вариации и фантазию на «Шехеразаду» или аккомпанирует свою колыбельную виолончелисту, который на голову разве выше только ростом!»). Затем какой-то загадочный слом, уход в сторону, смещение — мутная история с Консерваторией, отказ от (или запрет?) публичных выступлений. И десятилетия потаенной работы на советскую кинопромышленность — выверенного и авторизованного списка фильмов с его музыкой не существует, оценки варьируются в самых широких пределах (от нескольких десятков до 100 или даже 200), но ясно, что Каравайчук работал очень плодотворно, однако едва ли стал знаменит за пределами узкого профессионального сообщества. Отдельные известные примеры («Короткие встречи» и «Долгие проводы» Киры Муратовой, «Монолог» и «Чужие письма» Ильи Авербаха) в этом списке сосуществуют с фильмами, известными только историкам советского кино («Товарищ Свердлов. Страницы жизни»). Его нельзя было назвать даже культовым композитором, поскольку это предполагает наличие хотя бы некоторого культа.
Все изменилось после перестройки. Задвигались гигантские пласты времени, застывшая советская жизнь пришла в движение, и в образовавшемся разрыве появилась странная худая фигура в очках и берете. Все его главные достижения — публичные выступления, записи, гастроли, съемки в документальных фильмах — случились уже после формального выхода на пенсию, если к Олегу Николаевичу можно было бы применить этот скучный термин. Свой первый альбом, «Вальсы и антракты», он выпустил, когда ему было 77. Широкая публика узнала и полюбила композитора Каравайчука в том возрасте, когда иные уже нянчат внуков, но вернее было бы сказать, что она узнала его сразу человеком без возраста и отчасти даже без пола — пианистом, перфомансистом и эксцентриком, выступающим с надетой на голову наволочкой, чтобы не отвлекаться на дураков и их дурацкие, очень громкие мысли.
Этим летом выходит еще одна книжка про Каравайчука — после Олега Нестерова биографию ОК авторства Сергея Ландо выпускает, собственно, фонд Каравайчука. Это поэтический сборник мифов и легенд со слов главного героя (по большей части), и именно этим и хорош. По просьбе фонда я написал к нему послесловие. По ссылке можно сделать предзаказ.
https://wordorder.ru/catalog-ru/muzyka/oleg-karavaychuk.-nepoymannyy-mirom/
Тем временем фрагменты бетховенского черепа возвращаются в Вену
https://www.bbc.com/news/world-europe-66261623
Liszt played on this piano when he gave a recital in Odesa in 1847 (via Pavlo Gintov)
Читать полностью…
Отличный короткий текст про то, почему мы любим грустную музыку (больше вопросов, чем ответов, но вопросы отличные).
«Certainly, research has found that our emotional response to music is multidimensional; you’re not just happy when you listen to a beautiful song, nor simply made sad by a sad one. In 2016, a survey of 363 listeners found that emotional responses to sad songs fell roughly into three categories: grief, including powerful negative feelings like anger, terror and despair; melancholia, a gentle sadness, longing or self-pity; and sweet sorrow, a pleasant pang of consolation or appreciation. Many respondents described a mix of the three. (The researchers called their study “Fifty Shades of Blue.”)
Given the layers of emotion and the imprecision of language, it’s perhaps no wonder that sad music lands as a paradox. But it still doesn’t really explain why it can feel pleasurable or meaningful.
Some psychologists have examined how certain aspects of music — mode, tempo, rhythm, timbre — relate to the emotions listeners feel. Studies have found that certain forms of song serve nearly universal functions: Across countries and cultures, for instance, lullabies tend to share similar acoustic features that imbue infants and adults alike with a sense of safety.
“All our lives we’ve learned to map the relationships between our emotions and what we sound like,” said Tuomas Eerola, a musicologist at Durham University in England and a researcher on the “Fifty Shades” study. “We recognize emotional expression in speech, and most of the cues are used similarly in music.”
Other scientists, including Patrik Juslin, a music psychologist at Uppsala University in Sweden, argue that such findings clarify little about the value of sad music. He wrote in a paper, “They simply move the burden of explanation from one level, ‘Why does the second movement of Beethoven’s Eroica symphony arouse sadness?’, to another level, ‘Why does a slow tempo arouse sadness?’”»
https://www.nytimes.com/2023/05/19/science/behavior-music-sadness.html
«Некоторые последователи новой школы бдят над мензурацией и посвящают себя новым формам… из-за чего церковные песнопения поются в минимах и семиминимах, и раздробляются на меньшие нотки. И мелодии они разрывают гокетом, умасливают дискантом, и даже заходят так далеко, что добавляют триплумы и мотеты на народных языках. Слух опьяняют, а не врачуют…»
https://knife.media/machault-life/
Очень хочется вот эту книжку — про минимализм «второго ряда», менее известные имена из разных стран.
И много вот таких вот деталей: влияние индийской музыки на контркультуру 1960-х непосредственно связано с тем, что Штаты отменили запрет на вьезд мигрантов из азиатских стран (Asian Exclusion Act) — и в Америку поехали настоящие индийские гуру.
«Robin says that the early minimalists were profoundly influenced by the first recordings of Indian music that were reaching the West in the late '50s and early '60s. "A number of things changed in the '60s," O'Brien adds. "The lifting of the [Asian Exclusion Act] changed the ability of musicians from India to come to the U.S. All of a sudden, musicians were able to study firsthand with gurus." In the Indian tradition, single notes are sustained for hours, and musicians, Robin explains, "are trying to hear all of the complexity that comes out of just sustaining a single drone."
https://www.npr.org/2023/07/20/1188809648/interview-on-minimalism-documenting-a-musical-movement
Тем временем, я совершенно прощелкал 18 июля, мой, можно сказать, профессиональный праздник — World Listening Day. Ну, будем считать, что у нас этот день каждый день. 18 июля - это день рождения Роберта Мюрэя Шэфера, канадского композитора, писателя и визионера, придумавшего термин саундскейп и понятие «акустическая экология». Продвигает этот день компания (или скорее фонд) MWSAE (https://mwsae.org/), и очень удачно — по крайней мере, в Северной Америке он включен в школьные и образовательные календари. И слава Богу.
Вот что советуют сделать в этот день - и в любой другой день будет неплохо
1 Go outside and take time to listen to the sounds of the world around you.
2 Learn more about field recording and try to record some natural sounds in the outdoors.
3 Read the book, “The Tuning of the World” by R. Murray Schafer.
4 Watch videos online about field recording.
5 Spread awareness for this day on social media with #WorldListeningDay
https://nationaldaycalendar.com/world-listening-day-july-18/
Дима Устинов сегодня гостит в приложении Endel. Люблю, когда друзья встречаются в таких неожиданных комбинациях. Ну а в более широком смысле — интересный кейс взаимодействия музыканта с технологиями и миром генеративной музыки. Это не релиз, не лайв, а что-то такое, для чего пока нет названия.
Читать полностью…
«For pop music, for example, the researchers found a clear age effect. It showed that peoples’ preferred pop music correlates with subgroup age. The pop music people liked best was from the decade during which they were around 20 years old.»
https://neurosciencenews.com/music-taste-psychology-23411
Джейн Биркин умерла, лучшая на свете девушка без возраста (76 лет ей было, какая-то бессмысленная цифра, никак невозможно связать). Повезло дважды с ней разговаривать — на невероятном киевском концерте в 2005-м году, одном из лучших концертов в жизни, и потом еще перед выходом Arabesque. Ну и помимо естественного каникулярного ощущения "не верю своим глазами, живая Биркин" поразило, насколько она открытая и порывистая — такое чудесное растение на салазках непосредственности. При всей своей нежности она была непримиримей Сергей Адамыча Ковалева, всю жизнь поддерживала "Мемориал" (без приглашения которого ее концерты в России вообще бы не состоялись, ехать в "бандитскую Москву" она отказывалась), пресс-конференции в России проводила исключительно в компании "Комитета солдатских матерей", "Совы", "Мемориала" и того же Ковалева, проклинала Путина В.В. и политику РФ на Северном Кавказе, а на вопросы из зала про Генсбура и прочее передавала им микрофон и говорила - вот лучше кого послушайте. И Сергей Адамович горестно восклицал "да, мы агенты влияния", а зал гоготал, как стадо бабуинов. Отчетливо помню ее выступление в клубе "Рай", гнилостном цветке московского гламура, где она призывала обратить внимание на отравленного в Узбекистане журналиста, зачитывала новости Amnesty International и все такое прочее. И пела потом на фоне баннера, призывающего спасти Аун Сан Су Чжи, лидера бирманской оппозиции (а также на фоне гигантского золотого Шивы, раскрашенных слонов и логотипов Hennesy). Все это было и смело, и странно, и в равной мере отчаянно и беспомощно, но она действовала как хотела и могла, точнее, как чувствовала — не теряя контакта с собой.
Генсбур, как известно, незадолго до их разрыва заказал себе ее статую в полный рост и поставил дома, а также оставил ее комнату так, как будто бы она вышла купить папирос. Так все и оставалось при его жизни, и после смерти, и сейчас, наверное, там тоже все так же. Но это как бы штаб-квартира музея любви к J.B., головной офис, а мириады филиалов разбросаны по всему миру, у многих в сердце найдется уголок. Если давно туда не заглядывали - загляните сегодня.
Беньямин и Брехт
Уникальное свидетельство дружбы Вальтера Беньямина и Бертольта Брехта — три фотографии, на которых они играют в шахматы. Фото были сделаны под грушей в саду Брехта на окраине г. Свендборг на острове Фюн (Дания), где драматург жил с 1933 года. Беньямин навещал Брехта в 1934, 1936 и 1938 году.
Опираясь на данные фотоснимки, дуэт художников Broomberg & Chanarin реконструировал шахматную партию Беньямина и Брехта — с помощью автоматизированной шахматной доски с искусственным интеллектом. «Шахматный автомат» моделировал последовательность ходов немецких интеллектуалов от начала игры до момента, когда были сделаны фотографии.
#Франкфуртскаяшкола #материалы #синтез #Беньямин #Брехт
Любопытное старое интервью с главой лейбла cpo, специализирующегося на композиторах 19 века второго ряда.
“Classical music, ‘art music if you like’, has become an intellectual exercise, not a hedonistic pleasure in the lazy chair. The other day, I heard a discussion about the influence of birdsong on music, and all sorts of bird songs were played - of an incredible rhythmic and melodious diversity. But is was all tonal - and that is exactly the reason why so much atonal music doesn’t connect with the public. We lack the internal sensor to process something that someone has put to paper and which may make mathematic sense, but doesn’t reach you on an aesthetic level. Understand me, some of it is very interesting, but it can also be very impenetrable. "
That doesn’t mean that Schmilgun sees the solution with the ‘new esoterics’ of composers such as Arvo Pärt and Giya Kancheli: "I have some trouble with that direction. On the one hand, it is a reorientation on the greater public, but it is also somewhat artificial. I prefer sincerity that takes the risk to offend its audience. Not that I doubt the sincerity of Pärt and Kancheli, but it is just not my world."
http://www.musicweb-international.com/classrev/2007/June07/Schmilgun.htm