7961
Современная академическая музыка: интервью с композиторами, цитаты, выписки, анонсы концертов. Для связи — @mustt23.
Обложка Ю. Соостера к сборнику для школьной самодеятельности.
Выступайте с нами: Сборник для школьной самодеятельности: [Для младш. возраста] / Сост. Ал. Розанова; Рис. Ю. Соостера. — Москва: Детгиз, 1963. — 272 с. : ил.; 22 см.
Скачать книгу на сайте ОРПК
https://orpk.org/books/3585
Малер дирижирует Девятой Бетховена. Страсбург, май 1905 г.
(увеличьте, дико интересно рассматривать детали)
Попали вчера на концерт французского ансамбля Nist-Nah (удивительно, но уже второй раз здесь их застаю). Современный гамелан в лучшем виде.
Читать полностью…
"Кто заказал оркестр?"
В 1996-м в Симпсонах вышел эпизод, как Cypress Hill по накуру выписали себе Лондонский Симфонический оркестр. Все эти годы им про это напоминали фанаты, и вот они реально делают концерт с Лондонским Симфоническим в Royal Albert Hall, c оркестровыми версиями своих хитов. Нааайс.
https://www.youtube.com/watch?v=BV3CYz34ziE
https://www.youtube.com/watch?v=Ve8q7m7pDWc
Это текст Гийома Аполлинера, он рисовал свои стихи от руки, то в виде птицы, то дерева. Именно он изобрел слово «сюрреализм», сверхреальность. Всех удивил, уйдя добровольцем воевать против «бошей» - немцев. Гибель его потрясла Францию, и его не смогли забыть.
Его текст проговаривает бестелесный голос, отлетевшая, неупокоенная душа.
Самое таинственное, что есть в zerolines.
https://www.youtube.com/watch?v=LFNG-M1LUgQ&t=114s
ЕСТЬ
Есть корабль
который увез
мою любимую вдаль
Есть в небе полдюжины длинных колбас
которые ночью
личинками будут казаться
Есть чужая подводная лодка
С ее неприязнью
К любимой моей
Есть вокруг меня множество маленьких елок
Сломанных взрывами
Бомб и снарядов
Есть солдат-пехотинец
ослепленный
удушливым газом
Есть обращенные в прах траншеи
Кельна Ницше
и Гете
Есть мое ожиданье письма
Что запаздывает
И заставляет меня волноваться
Есть в бумажнике несколько снимков
любимой
моей
Есть бредущие мимо
военнопленные
с мрачными лицами
Есть вблизи батарея
Прислуга которой
Хлопочет возле орудий
Есть почтарь войсковой
что рысцою
бежит по дороге
Есть по слухам шпион, что в местах этих рыщет
Невидимый как горизонт
С которым он слился
Есть высокий
Похожий на лилию
Бюст любимой моей
Есть один капитан
Который ждет с беспокойством
Какие вести с Атлантики телеграф принесет
Есть во мраке ночном солдаты
которые доски пилят
и сколачивать будут гробы
Есть в Мехико женщины
Которые с воплями молят
Маис у Христа
Обагренного кровью
Есть Гольфстрим
Такой благодатный
И теплый
Есть в пяти километрах
отсюда кладбище
что до отказа забито крестами
Есть повсюду кресты
И вблизи
И вдали
Есть плоды что растут
На кактусах диких
В Алжире
Есть длинные гибкие руки
Любимой
Моей
Есть чернильница
Которую я сделал из гильзы
И которую не разрешили отсюда отправить
Есть мое седло
Что мокнуть должно
Под дождями
Есть реки
Которые вспять
Не текут
Есть любовь
Которая нежно
Меня призывает
Был пленный бош
Который нес
Пулемет на спине
Есть на свете мужчины
Которые на войне
Никогда не бывали
Есть индусы
Которые с удивлением смотрят
На деревни Европы
И думают с грустью о тех
Кого быть может
Им не придется снова увидеть
Потому что искусство невидимости
Продвинулось сильно вперед
Во время последней войны
(Перевод Михаила Кудинова)
zerolines LIVE: 19 июля, двор Электротеатра Станиславский https://electrotheatre.ru/electrozone/event.htm?id=3396
Karlheinz Stockhausen with his daughter Julika, 1973 - Photo © Jacques Haillot
Читать полностью…
Жан Кокто, из книги "Призыв к порядку", 1926
"В два часа ночи Стравинский, Нижинский, Дягилев и я, забившись в фиакр, отправились в Булонский лес. Все молчали; стояла свежая, чудесная ночь. По запаху акаций мы поняли, что едем уже среди деревьев. Приехали на озера, и тут Дягилев, кутаясь в воротник из опоссума, проговорил что-то по-русски; я почувствовал, как притихли Стравинский и Нижинский, а когда кучер зажёг фонарь, увидел слезы на лице импресарио. Он продолжал говорить, медленно, неустанно.
— Что это? — спросил я.
— Пушкин.
Наступило долгое молчание, потом Дягилев прибавил ещё какую-то короткую фразу, и волнение моих соседей показалось мне столь сильным, что я не удержался и спросил о причине.
— Это нельзя перевести, — ответил Стравинский, — в самом деле нельзя, это слишком по-русски... слишком... Примерно так: «Поехать бы сейчас на острова...» Да-да, это так по-русски, потому что, видишь ли, как мы сейчас едем в Булонский лес, так у нас ездят на острова, и мы представили себе «Весну священную» на островах.
Это было первое упоминание о провале. Вернулись мы на рассвете. Трудно представить себе нежность и ностальгию этой троицы, и как бы ни проявлял себя Дягилев впоследствии, я никогда не забуду этот фиакр, его мокрое от слез крупное лицо и стихи Пушкина в Булонском лесу.
С той поездки началась наша настоящая дружба со Стравинским. Он вернулся в Швейцарию. Мы переписывались. Потом я задумал «Давида» и поехал к нему в Лейзен. (...)
Во время моей недавней встречи с русским поэтом Маяковским Стравинский был нашим переводчиком.
Разговор не клеился. Мы говорили не только на разных языках, но на языках разных эпох.
В стране, потрясённой до основания, литература тоже захвачена бурей. В ней преобладают идеи, поэты становятся политиками.
У нас после подобного кризиса на смену риторике неизбежно приходит ребус. Со временем он становится понятным, и борьба идёт вокруг таких тонкостей, что невнимательные или непосвящённые люди их просто не понимают.
Эта экономность, эта незаметная динамика напоминает работу машин, изготовляющих цинковые клише, когда огромный механизм приводит в движение крохотный резец.
Вот почему мощь наших великих эпох кажется иностранцам незначительной.
Вообразите, как выглядит фронда в глазах колосса — Маяковского!
Стравинский прилежно переводил. Лицо Маяковского ничего мне не говорило, это лицо младенца-богатыря. Зато на переводчика стоило посмотреть, его работа была этакой контрабандой: он в одиночку курсировал между двумя языками и отбирал товары по своему усмотрению.
В этом весь нынешний Стравинский. Тщетно пытался он прибавить тонкости речам русского и убавить моим, и, когда Маяковский ушёл, передо мной остался мой соотечественник".
Просто вот такая пластинка воскресным вечером — Кейджа играют на гамелане (возвращая его в каком-то смысле к истокам).
Читать полностью…
Тем временем в рассылку Ника Кейва пришел стотысячный вопрос, и он звучит так: "Не хотели бы вы искупаться со мной в ананасовом желе? Дэмиен, Австралия".
Отвечает Ник Кейв:
"As the giggling gods of mischief would have it, the 100,000th question was yours, Damien, which I can do little with other than to answer, with respect, in the strongly negative"
7 июля Вера Воронежская играет в ДК Рассвет "Фуги выживания" — фуги Шостаковича, Хиндемита и Задерацкого (+ Станчинского). Мощная идея, мощная и нужная программа.
"Фуга — одна из самых сложных и математически выверенных музыкальных форм: даже самая короткая композиция в форме фуги бравирует многоярусной полифонией, в которой заданная тема переходит из голоса в голос, повторяясь и видоизменяясь. Как известно, первым, кто сочинил цикл из прелюдий и фуг во всех 24 тональностях, был И.С. Бах. С наступлением чувственного романтизма этот жанр уходит в тень — фуга стала считаться устаревшей, холодной, рассудочной и суховатой формой. Но XX век с его трагедиями и историческими катаклизмами как будто снова призывает музыку и человека вернуться к структурности.
В 1937 году на клочках телеграфных бланков заключенный в колымский лагерь Всеволод Задерацкий пишет цикл из 24 прелюдий и фуг. В то же время в Германии неугодный новому национал-социалистическому режиму Пауль Хиндемит сочиняет сонату, в которую вставляет две фуги, а затем, уже в Америке, «Ludus tonalis» — экспериментальный цикл из интерлюдий и фуг. В 1950-х годах, пережив волну гонений, Дмитрий Шостакович пишет свой цикл из 24 прелюдий и фуг — нарочито абстрактное и в то же время глубоко личное высказывание.
В концерте также прозвучит соната Алексея Станчинского, третья часть которой решена в форме фуги. Несмотря на то, что Станчинский не дожил до 1917 года, его произведения фактически были запрещены к исполнению советской властью, поскольку изданием сочинений композитора занимался репрессированный Сергей Жиляев.
Программа «Фуги выживания» — музыка для тех времен, когда нужно собраться и поместить себя в строгие рамки формы, музыка про стойкость и внутреннее сопротивление как противоположность конформизму".
https://dkrassvet.space/events/fugere/
Роберт Уилсон объясняет, почему его silent operas вообще можно считать операми.
Читать полностью…
Минутка классики
https://stravinsky.online/dzhon_kieidzh_liektsiia_o_nichto
Опять завел свою шарманку? Да! (на очаровательной крохотной выставке про шарманочное дело в Берлине — тут была итальянская монополия, несколько мастерских на одной улице). В частности, можно послушать арию Мэкки-ножа в переложении для шарманки — Вайль именно такого звука и резкости добивался в оригинальной партитуре.
Читать полностью…
2024.07.11 Gluck Iphigénie en AulideTauride Aix-en-Provence Music Festival, France Iphigénie en AulideTauride
Читать полностью…
Хорошая) два способа играть Баха
https://www.facebook.com/reel/866861488833530
Удивительно, конечно, как раньше писали про музыку в газетах — сейчас такое даже студентам не простили бы.
"Мартин Кадье. «Советская музыка», 1967, №8.
Вечера, которые нельзя забыть
В апреле текущего года С. Рихтер выступил в Париже. Музыкальная критика восторженно встретила его концерты. Здесь мы помещаем статью Мартин Кадье из «Lettres Françaises».
«О Рихтере говорить становится все труднее! Каждый раз повторяется чудо: Святослав Рихтер сам становится музыкой. «Музыка, которая превосходит все оценки, – как пишет Арагон.– Музыка, через которую мы постигаем незримое, которая делает доступным недоступное».
Рихтер передает нам Прокофьева во всей его жизни, во всех его исканиях, так же как он воскрешает для нас Бартока. Пятый концерт соль мажор ор. 55 – одно из последних произведений, написанных композитором до возвращения в Советский Союз. Сам Прокофьев указал на главную художественную проблему, поставленную им перед собой в данном сочинении: композитор обязан всегда искать новые средства выразительности, создавать совсем другое мастерство, чем в предыдущих концертах. И Рихтер ищет и находит их сразу. У него точный размер, верность передачи, и тем не менее каждый раз он воссоздает все заново.
Прокофьев заставляет сверкать традиционный жанр концерта; захватывает и волнует нас в Токкате, пленяет богатством и пылкостью движения з финале (Vivo), а Рихтер дает максимум напряжения в Токкате, раскрывая трагичность своего восприятия жизни, словно прочерчивая границу между жизнью и смертью. Одним резким движением он рушит тонкую преграду, увлекая нас в необъяснимое... Он слегка согнулся над роялем: выражение его лица властное, углубленное – не от усилий, а от того, что он видит сквозь музыку; глаза прозрачны, ясны. Кажется, он творит любовь – волшебный ритуал – очень просто, совсем понятно. Он подчиняет своей игрой. Он, как говорится, «подчиняет голосу», от которого моментами захватывает дух. В этот вечер во время Larghetto его звук моментами был особенно величествен и чуть притушен. Нервная горячность в финале Токкаты, эта правдивость, присущая только ему. Кажется, будто он играет потому, что у него властная потребность подчиниться музыке и преодолеть трудности в борьбе. Эта легкость, наэлектризованность, эта нежность, эти быстрые сверкающие штрихи ослепляют нас. Затем он резким движением отрывает руки от клавишей рояля и уходит, отняв у нас покой.
В Народном национальном театре – потрясающий концерт! Рихтер у рояля! Он извлекает из инструмента самое прекрасное! Он захватывает вселенную! От сонаты ми-бемоль мажор № 52 Гайдна веет свободой, что-то между нервной пылкостью и глубокой тишиной. Затем он играет три новеллетты Шумана (фа мажор, ре мажор и фа-диез минор). В них Рихтер сначала дает жестокость, резкость, решимость, почти ярость, и этим он еще больше подчеркивает нежность внутренней темы. Разумеется, его игра выразительна. Он художник и скульптор; он воздействует своими могучими руками, разумом, силой воображения, богатой созидательной фантазией и внутренней мощной энергией. Его встреча с Шуманом впечатляет. Здесь полная зрелость, достижение высот мысли, прозрачная чистота воздуха горных вершин. Порой во второй новеллетте мы словно слышим покой безмолвия. В третьей – одной из тех, где автор достигает глубин (хотя, по его мнению, новеллетта веселая), у Рихтера глубокий диалог с самим собой, и, казалось бы, на грани растворения в нежности остается его несгибаемая воля...»
На днях основателю лейбла ECM Манфреду Айхеру исполнился 81 год. Пожелаем ему многая и благая лета и посмотрим на список 50 обязательных к прослушиванию выпущенных ECM за более чем полувековую историю дисков по версии журнала uDiscoverMusic. Это, как говорится, кому мало полугодового топа The Quietus. Если, как и я, вы угадали первую строчку топ-50 ECM не глядя, кидайте под постом огонёк.
https://www.udiscovermusic.com/stories/best-ecm-albums/
Хорошо подготовленные объекты:
Производство звука.
16 июля в 20:00 в фойе Электротеатра — звуковой перформанс с использованием подготовленных металлических объектов с элементами электроники. Каждый объект на сцене становится источником звука, который транслируется и подвергается обработке в реальном времени.
Таисия Радченко — шумовая установка
Дмитрий Шубин —препарированное фортепиано, электроника, объекты
Билеты
По промокоду
STUDENT
студентам предоставляется 50% скидка.
"— Какую музыку вы слушаете? Я вижу, на проигрывателе стоит пластинка Билли Холидей...
— Да. «Sophisticated Lady» — великолепная вещь! Я люблю слушать Гайдна. Вообще мне кажется, музыка дает самые лучшие уроки композиции, полезные и для литературы. Хотя бы потому, что демонстрирует некие основополагающие принципы. Скажем, строгая трехчастная структура «кончерто гроссо»: одна быстрая часть, две медленные — или наоборот. И еще музыка приучает укладываться в отведенное время: все, что хочешь выразить, изволь вместить в двадцать минут... А чего стоит чередование лирических пассажей и легкомысленных пиццикато... и вся эта смена позиций, контрапунктов, развитие противоборствующих тем, бесконечный монтаж... Когда я только начал слушать классическую музыку, меня буквально околдовал непредсказуемый характер музыкального развития. В этом смысле Гайдн вне всякого сравнения: он абсолютно непредсказуем! (Долгая пауза.) Такая глупость...
Я часто думаю, насколько все бессмысленно — за двумя-тремя исключениями: писать, слушать музыку, пытаться думать. А остальное...
— Даже дружба?
— Дружба — вещь приятная. Я бы и еду тогда включил... (Смех.) Сколько бессмыслицы всю жизнь приходится делать: платить налоги, подсчитывать какие-то цифры, писать рекомендации, пылесосить квартиру... Помните, когда мы в прошлый раз сидели в кафе, барменша что-то стала доставать из холодильника, не важно что... открыла дверцу, нагнулась и начала там шуровать. Голова внутри, все остальное торчит наружу. И так стояла минуты две. Я посмотрел, посмотрел... и вообще как-то жить расхотелось!"
https://www.kommersant.ru/doc/2287472
ДК Рассвет в июле
7 июля - Вера Воронежская играет программу "Фуги выживания" — Шостакович, Хиндемит, Задерацкий
8 июля - Île Thélème Ensemble — с французской программой: Рамо, Равель, Дебюсси
12 июля - мировая премьера вокального цикла Бориса Филановского на стихи Игоря Булатовского
25 июля — и еще одна французская программа Île Thélème Ensemble: Мюрай, Лист, Форе (это очень красиво и умно)
27 июля - Ксения Леонидовна Федорова с авант-джазовым ансамблем Kubikmaggi
и заодно 4 августа - Полина Желиба играет Настасью Хрущеву и Сергея Ахунова
Через месяц в Гамбурге гражданин слева будет играть музыку гражданина справа — с хореографией Люсинды Чайлдз
Читать полностью…
На память — перформанс, в котором художник каждый час нажимает на кнопку на часах (примерно как в блиц-шахматах) и делает свою фотографию. Длится год. Про время — ну и про раба на арт-галерах. То, что вы о нем не слышали, боюсь, объясняется его национальностью и больше ничем.
https://www.frieze.com/article/tehching-hsieh-durational-performance-235
Отличная программа - концерт через несколько дней.
"5 июля в Île Thélème состоится концерт пианиста Федора Амирова. Программа концерта — путешествие по самым нестандартным и революционным формам композиторской мысли XX века.
Это настоящая виртуальная карта современности: редко исполняемые фортепианные циклы Владимира Ребикова, Мортона Фелдмана, Жана Франсе, Эрвина Шульхофа, Тань Дуня, Джона Адамса — полные сарказма и рефлексии, тонкой чувственности и провокаций, экспериментов с джазом и фольклором.
Фортепианная музыка — лаборатория, в которой кипит и взрывается новая музыка, а форма цикла это лучший способ ее осмотреть со всех сторон. О чем думают современные композиторы? Лучше Федора Амирова об этом не расскажет никто.
Билеты на концерт:
https://bit.ly/3L8p0lz"