9048
Книжные обзоры, интересные статьи, новинки и старые книги, их авторы и владельцы. По вопросам сотрудничества @onlybars
Перед вами Библия с иллюстрациями Сальвадора Дали - одно из самых интересных изданий Библии.
В 1963 году друг Сальвадора Дали, миллионер, коллекционер и продавец его работ, Джузеппе Альбаретто, предложил Дали проиллюстрировать новое издание Библии. Дали согласился и сам выбрал сюжеты для иллюстраций. В результате в 1963–1964 годах появились 105 работ, выполненных им в смешанной технике, сочетающей акварель, гуашь, тушь, пастель, карандаш. В 1964–1967 годах они были переведены в литографии. Так появился самый большой графический цикл Дали.
Первое издание Библии с иллюстрациями Дали было выпущено в Италии по благословению Папы Римского, который одним из первых получил в подарок экземпляр издания. Затем книга вышла в Германии, Австрии, Чехии, Словакии. Российского издания "Библии Дали" не существует.
В продолжение предыдущего разговора о счастье книга о том, как представляют счастье в России. У нас, в отличие от Запада; всегда не только существовало понимание, что полное счастье недостижимо, напротив, амбивалентность общественного сознания, антиномизм национального менталитета порождали парадоксальную мысль, что «для счастия души, поверьте мне, друзья, иль слишком мало всех иль одного довольно».
Мечта о грандиозном всеобщем счастье, выраженная в самых разных формах – от Москвы, как Третьего Рима до коммунистической утопии – и которого никогда не будет, считалась естественной и нормальной. Ф.Ницше очень точно объяснял это тем, что «мудрый человек не обязан быть счастливым: если человек знает, зачем он живет, ему не важно, как он живет».
И наоборот, мечта тургеневского персонажа из повести «Муму» о высшем личном счастье «быть поприветствованном при людях» осуждалась, как опошление высокой идеи, как, говоря современным языком, «опопсение» великого. Шекспир у Достоевского всегда выше сапогов, а человек у Горького выше сытости.
Мечта о недостижимом счастье была необходима, прежде всего, как средство, инструмент, взяв который силой воображения, можно было дорисовать, достроить неказистую, примитивную, скучную повседневность.
Именно в координате этой амбивалентности споры о сути происходящего, богоискательство, тоска от неудовлетворенности жизнью, глубокие душевные страдания не прекращались и тогда, когда Россия переживала периоды мощного экономического и финансового подъема.
Россия на рубеже прошлого и позапрошлого веков одно из самых богатых и благополучных государств Европы с колоссальными возможностями, страна, стоящая в преддверии серебряного века, а чеховские интеллигенты мечутся, горько вздыхают «за что страдаем?» и в сумерках мечтают о том, что «мы отдохнем и увидим небо в алмазах».
И, наоборот, можно наблюдать глубокое удовлетворение от таких, казалось бы, простых вещей, как способность мыслить или наблюдать природу (см. рассуждения Назанского из «Поединка» Куприна).
Религиозный смысл советской цивилизации, по мысли многих – от Н.Бердяева до А.Синявского - также состоял в том, чтобы идеей о счастье осмыслить, осчастливить сложную и трудную повседневность. И это удалось. Свидетельством того, что это получилось, были хотя бы грандиозные победы в самых разных областях, начиная от неграмотности и космоса и заканчивая Победой в 1945 году. Мечта о счастье стала оружием и миллионы людей сражались им и побеждали. Внешних врагов, бедность и скуку собственного сердца. При этом мало кто верил, что коммунизм на земле, как и Царство Божие, возможен, но, как и во все времена, привлекательность счастья состояла, главным образом, в его недостижимости, что вполне укладывалось в ту самую антиномичность национального сознания.
Обо всем этом небольшая и лёгкая для чтения книга И.А.Джидарьян "Представления о счастье в российском менталитете". СПб., 2001. Она важна не только для понимания данного феномена, но и себя самих.
Сегодня часто приходится наблюдать заклеенные номера машин на стоянках (нет 50 рублей), скачущих в метро через турникеты (нет 50 рублей), "самых умных", которые обязательно должны объехать автомобильную очередь и всунуться в начало… На работе бездельник и интриган который год чудом продолжает не попадать под сокращения, так как начальству «некогда»…
Каждый может добавить к этому что-то свое. Когда кто-то начинает высказывать к этому свое отношение, большинство кисло отбрехивается: «ну и что? Всех не исправишь. Себе спокойнее».
Может показаться, что это действительно так. Ну, наляпал кто-то что на стену подъезда. Ну, проскочил, ну влез вперед, ну высыпал что-то не там. Ничего страшного, от этого ничего не меняется. Бороться себе дороже.
Меняется. Если ничего с этим не делать, то точно выходит дороже. Намного. В 1982 году ученые Д.Уилсон и Д.Келлинг сформулировали теорию, согласно которой любой беспорядок начинается с мелочей и скоро принимает эпидемический характер, если с ним не бороться. Эта теория получила название «Теория разбитых окон».
Вкратце она выглядит так: люди чаще нарушают принятые нормы поведения, когда видят, что другие тоже так поступают. При этом нарушения растут экспоненциально - видя, что нарушается одно из правил, люди начинают нарушать и другие правила и так до той поры, пока не наступит хаос. Поэтому, говорят ученые, если в здании разбито окно, его нужно как можно быстрее заменить новым, иначе вскоре не только все окна будут перебиты, но под окнами вырастут кучи мусора. Если где-то лежит мусор, его необходимо убрать как можно быстрее, пока, по Гоголю «не нанесут всякой дряни». То есть человек нарушает закон не только (и даже не столько) из-за плохой наследственности или неправильного воспитания. Огромное значение на него оказывает то, что он видит вокруг. Контекст.
Эту теорию проверили опытами. В частности, у велопарковки у магазина убрали все урны и повесили на рули велосипедов рекламные листовки. Люди могли забрать листовку с собой или выбросить прямо на улице. При этом сначала стена магазина была чистой (стоял знак, запрещающий на ней рисовать). Из 77 велосипедистов лишь 25 выбросили листовки здесь же - 33% от общего числа. Затем эксперимент повторили, но стену испачкали рисунками. В результате намусорило уже 69% велосипедистов. Таким образом, нарушение запрета рисовать на стенах оказалось серьезным стимулом, который провоцировал людей нарушать другое правило - не сорить.
Таким же способом удалось навести порядок в Нью-Йоркском метро. Борьба вроде бы с мелочами - граффити, бомжами и зайцами - дала в итоге многократное снижение преступности. Борьба с мелкими преступлениями в масштабах города за несколько лет превратила Нью Йорк из одного из самых опасных городов в один из самых спокойных.
Об том, как на примере больших компаний работает на практике "теория разбитых окон" книга Майкла Ливайна "Разбитые окна, разбитый бизнес: Как мельчайшие детали влияют на большие достижения". М., 2015. Прочность цепи, считает автор, зависит от самого слабого ее звена: любой безалаберный сотрудник компании представляет собой наглядный вариант «разбитого окна». Ничто не отталкивает клиентов так, как может оттолкнуть один сотрудник, именно поэтому важно своевременно разглядеть и устранить эту небольшую «трещинку» на окне.
Но важно не только это. Если не приучить сотрудников не опаздывать и убирать за собой, не стоит удивляться, когда фирма пойдёт под откос. Возвращаясь к началу - если перестать на дороге пускать перед собой очень спешащих, которые на самом деле никуда не спешат, очень скоро все разительно изменится.
Вновь книга из библиотеки сталинского соратника Л.М.Кагановича. На этот раз Конституция. Её называли "Сталинской". На книге ремарка "автора" Конституции, Сталина. "Лазарь. Сравни с первым изданием. И.Ст." Очевидно, получатель этого послания долго находился в тревожном расположении духа. То ли вождь намекал, что что-то не так, а это значило, что пора собираться в дорогу. То ли предлагал убедиться, как далеко шагнула данная Конституция по сравнению с предыдущей и тогда нужно было готовиться к наградам.
Читать полностью…
Сегодня у нас с вами одна из самых честных и глубоких книг, которая мало кого оставляет равнодушным. Несколько лет тому назад журналист Михаил Дымов попросил школьников от шести до десяти лет ответить на три вопроса: "О чем бы ты хотел спросить у Бога?", "Что бы ты хотел попросить у Бога?" и "Что бы ты хотел рассказать Богу?". Результат превзошел все ожидания. Ответы получились «обжигающе искренни и пронзительно доверчивы. В них проступают будущие поэты, художники, гуманисты. Так получилась небольшая, но необыкновенно глубокая книга «Дети пишут Богу» (http://iliya-popov.chat.ru/f_author.htm) Многие мысли из нее поразительны, миллионы взрослых шли бы к ним всю жизнь, а ребенок сказал сразу.
- Куда уходит время? В седину? Юля, 3 кл.
- Люди так страдают на Земле, неужели в Твоем аду еще хуже? Радик, 4 кл.
- Что Ты делаешь, когда идет дождь? Люба, 3 кл.
- Можно мне не умирать, а? Юля, 1 кл.
- Почему весной, когда вечером Ты включаешь на небе звезды и дуешь на Землю теплый ветер и вокруг тихо-тихо, мне иногда хочется плакать?
Наташа, 2 кл.
- Почему мир без нежности? Лена, 1 кл.
- Боженька, а если дал откусить "Сникерс" - это любовь? Рая, 2 кл.
- А я есть на самом деле? Люба, 3 кл.
- Знаешь, как стыдно быть ни за что бедным? Ираклий, 4 кл.
- Ну, а теперь Ты бы создал во второй раз человека? Олег, 3 кл.
- Какие бы Ты поставил мне оценки за жизнь? Аркадий, 2 кл.
- Куда уходят тени? Тоня, 3 кл.
- Какая беда докричится до Тебя? Наташа, 2 кл.
- Почему Ты людям все прощаешь, а учителя - нет? Костя, 2 кл.
- Отец Всевышний, почему Ты ко многим людям, как отчим? Витя, 2 кл.
- Почему, когда папа приходит с работы, в доме сразу наступает тьма? Артем, 3 кл.
- Сколько верующих среди верующих? Зоя, 4 кл.
- Почему в Тебя веришь среди природы лучше, чем в городе? Андрей, 3 кл.
- Может ли хватить детства на всю жизнь? Марк, 1 кл.
- Милый Боженька, забери меня обратно, здесь так скучно. Вася, 2 кл.
- Изуми меня, Господи. Артур, 3 кл.
- Открой нам нас. Вова, 4 кл.
- Спасай людей не от грехов, а от одиночества. Сергей, 3 кл.
- Я еще никогда не ел кекс. Может, годы не подошли? Валентин, 2 кл.
- Я никогда не смогу забыть папины глаза, как он смотрел, когда мама, схватив меня за руку, уходила от него навсегда. Господи, скажи - сколько весит слеза? Андрей, 4 кл.
- Я очень люблю яблоки. Это у меня зов предков? Нина, 3 кл.
- Я у родителей поздний ребенок, да и они у меня не дети. Юра, 3 кл.
- Знаешь, хоть мне кажется, что души у меня нет, но иногда она все-таки побаливает. Роман, 2 кл.
- Я себя чувствую, но плохо. Марк, 1 кл.
- А цветы у Тебя получились лучше, чем человек. Галя, 4 кл.
- Знаешь, а у некоторых людей на сердце ставни. Ольга, 3 кл.
- Скажу по секрету: когда я вижу одинокую женщину, мне бывает за Тебя стыдно. Армен, 4 кл.
- Я не хочу в мир взрослых - там все неправда. Андрей, 4 кл.
Главный вопрос – куда потом девается эта честность, глубина, искренность? «Мы, взрослые, - говорит автор, - делаем их себе подобными».
Похоже, именно так.
В продолжение разговора о контркультуре – еще одна книга, на этот раз отечественного автора, филолога, публициста М.Ремизовой «Веселое время. Мифологические корни контркультуры». М., 2015.
Автор подмечает очень важную особенность контркультуры – ее возврат в мифологию, в архаические, пралогические формы мышления и действия. Опять же, как в случае с предыдущей книгой, механизмы и закономерности, подмеченные автором у ярко выраженных субкультурных сообществ легко переносятся на другие социальные явления (политические сообщества самой различной направленности и т.д.), которые по сути, а часто и по форме, являются контркультурными, хотя сами себя таковыми не считают.
Прежде всего, это связано с тем, что почти все эти сообщества вышли из Интернета. О восстановлении в Интернете многих элементов архаики уже написано достаточно. Свойства пралогического, прачеловеческого мышления, а вместе с тем и общества воскресают в нарочитом стремлении сетевых обитателей к упрощению реальности, к архаизации и примитивизация общения (смайлики, «трололо», «бугага», «упс» «бла-бла-бла» и т.д.) объединяя огромное количество людей, которые раньше не могло объединить ничто. Характерно, что сюжеты первобытных рисунков или пластики (палеолитические Венеры) были сходны для культур, расположенных на огромном расстоянии от Урала до Ламанша. То есть людей всего мира в понимании той эпохи. Человек становится частью виртуального мира, как раньше он был частью природы. Закономерно растет интерес к оккультизму, мистике, фантастике, неоязычеству – иными словами, магическим формам управления действительностью.
В чем выражается архаичность контркультурных сообществ? Прежде всего, в сознательной или инстинктивной реконструкции основных составляющих менталитета и бытия первобытного социума. Это политеизм, магизм, магические культовые практики, идолослужение и некоторые другие явления. Также происходит процесс выделения особой касты – иерархизированного жречества.
Поэтому для контркультурных сообществ обязателен тотем (общий враг, «внушающий особый страх») с которым есть внутренняя связь (часто члены контркультурного сообщества различными способами были связаны или в настоящий момент связаны с тотемом). Поэтому ритуалы магической охоты на тотем сегодня не предусматривают его реального низвержения или уничтожения, а ограничиваются лишь попытками насторожить и запугать.
На контркультурных акциях мы наблюдаем воскрешение магических ритуалов «охоты на тотем» или т.н. «промысловой магии». Особенно хорошо это видно, например, по политическим мероприятиям. Жрец (выступающий) выходит на украшенную петроглифами (баннерами) сцену (капище) и начинается выступление (камлание), воспроизводящее сцены охоты. Оно обязательно проводится с максимальной степенью аффектации. Выступление (камлание) включает в себя выкрикивание обрядового магического текста («снесем», «добьемся», «хватит», «требуем» и т.д.), а также обязательные заклинания, повторяемые несколько раз и призванные устрашить тотем, магически подчинить его, заставить выполнить просимое. («Долой!» «В отставку!» и т.д.)
Магическое мировоззрение убеждено, что высшую силу можно заставить подчиниться. Нужно лишь найти ключ, слово, действо - и все будет в руках совершителя ритуала. Поэтому большинство участников акций и мероприятий искренне считают, что после акции должен быть результат, поскольку магический ритуал «свержения», «искоренения» был совершен правильно и в необходимых подробностях. Когда этого не происходит, возникает убеждение, что в ритуалах была допущена какая-то ошибка и его надо регулярно повторять в надежде добиться идеально точного соблюдения всех обрядов и произнесения всех заклинаний, чтобы магическое действие, в итоге, принесло результат.
Таким образом, материал, собранный автором, полезен не только для этнографов и историков, но и для политологов и социологов.
О происхождении терминов «Русь» и «Россия» ведутся горячие споры уже не первое столетие. Не касаясь этого сложного вопроса (кто интересуется подробностями, может для начала посмотреть комментарий к «De admini-strando imperio» Константина VII Багрянородного), можно отметить любопытную закономерность.
От «Руси» произошел этноним «русский», ставший универсальным и очень распространенным термином на протяжении нескольких столетий от Владимира Крестителя до Петра Первого. Уже в IX в. термин «Русь» (Rus) перешел в Европу (оно есть в знаменитом «Баварском географе») и там утвердился.
Однако, как отмечает филолог О.Трубачев, в латинской западной книжной традиции было принято добавлять к этническим названиям окончание «ia», поэтому именно в западной книжной традиции впервые возник термин «Rusia» («Russie» «Russia» и т.д.) или «Россия», начавший проникать в конце XVI в. назад на Русь. То есть уже в «Россию».
Слово «российский» с начала было высоким, царским словоупотреблением и только в конце XVII– начале XVIII вв. стало вытеснять термин «русский», точно обозначая смену исторической парадигмы и попытки европейской интеграции.
И с этого момента периодическая смена «российского» «русским» и наоборот в языке стала довольно точным индикатором, отмечающим то стремление России к Западу, то поиски национальной идентичности.
Примечательно, что термин «российский» активно употреблялся при Петре Первом (термин «россияне» впервые применен в надгробном слове Стефану Яворскому), о «российском» языке пишет и М.В.Ломоносов. В целом в XVIII столетии, когда была сделана наиболее яркая попытка подражать Западу, слово «русский» было почти вытеснено словом «российский».
Однако в первой половине XIX столетия, когда после Отечественной войны 1812 года растет национальное самосознание, термин «русский» возвращается в обиход. Так, у Пушкина слово «российский» употреблено только 53 раза, в то время как слово «русский» 572 раза. Попытки выбора собственного исторического пути на рубеже XIX-XX вв. отмечены в равной степени употреблением термина «российский» и «русский», однако на волне патриотического подъема в Первую Мировую войну и антинемецких настроений термин «русский» опять занял лидирующие позиции в языке.
В ХХ столетии термином «советский» фактически осуществили подмену слова «русский», четко, хотя и в рамках «коллективного бессознательного» отметив «собственную гордость», уникальность и своеобразие избранного пути.
В 1990-е годы, когда был вновь взят курс на западные ценности и начался распад и хаос, слово «российский», «россияне» стремительно вернулось в обиход. Примечательно, что словом «российский» в 1990-х годах стало отмечаться нейтральное или положительное, имеющее отношение к России, в то время как термином «русский» отмечались преимущественно отрицательные явления («русская мафия», «новые русские», «русский бизнес»). С начала нового столетия в связи со сменой политического курса и восстановлением национального достоинства вновь начинает активно входить в обиход термин «русский» и позитивном, положительном, определенном смысле.
Так же как быстро выходит из употребления, например, неопределенный и отстраненный термин «эта страна», в 1990-е гг. повсеместно применявшийся у нас к России.
Эта деталь заставляет задуматься над тем, что свидетельством изменения общественной парадигмы могут явиться вещи на первый взгляд не заметные, но повсеместные (как, например, два слова «типа» и «как бы», вошедшие в язык в начале эры виртуальной реальности и отмечающие бессознательную условность любых понятий).
Подробнее о том, откуда берется термин «Россия», когда он заменяет собой «Русь», как возникли термины «Великая Росия», «Расея», почему первоначально наша страна называлась «Росия», с одним «с», а потом «Россия» можно узнать в книге известного ученого Б.М.Клосса «О происхождении названия «Россия»» (М., 2012) – первом научном исследовании на эту тему.
Книга из библиотеки ближайшего сподвижника Сталина, народного комиссара Л.М.Кагановича (когда-то его имя носило Московское метро). Как и в случае с книгой Березовского, не удивляет тематика
Читать полностью…
О роли книги в нашей жизни написано и сказано достаточно. Мы знаем о понятии "культура книги", "эстетика книги", для понимания книги важно не только содержание, но время и место чтения. Сегодня с утилитарной точки зрения странно выглядит роскошное издание Мильтона «Потерянный и возвращенный рай» с гравюрами Доре, которое не на всяком столе раскроешь. Его нельзя взять с собой в метро, трудно поставить на полку.
Не менее странным выглядит и «Повесть временных лет» или «Переписка Ивана Грозного с Курбским» в формате покетбука в крикливой обложке – что-то не припоминаются люди в метро, увлеченно вчитывающиеся в эти произведения. То есть можно говорить о книге, как произведении искусства и культуры…
Эта культура предусматривала все – обложку, иллюстрации, виньетки, расположение текста, размер и характер шрифта. И делалось это не только для того, чтобы можно было любоваться. Это в значительной степени помогало восприятию текста, заставляло не просто воспринимать его, как источник информации, а переживать прочитанное, получая от книги подлинное наслаждение.
Оформлению книги нередко придавалось такое значение, что священник П.А.Флоренский, русский «Леонардо да Винчи», закончив свой фундаментальный труд «Столп и утверждение истины» тщательно разработал его книжное оформление. Он лично создал проект обложки, подобрал шрифты, иллюстрации и заставки из книги Амбодика (Ambodica) «Sumbola et Emblem ata Selecta». Причем шрифт он решил специально сделать мелким, чтобы читать книгу нужно было в постоянном напряжении внимания.
Но это не все. Британские авторы Э.Берту и С.Элдеркин предложили лечиться книгами. Книги лечат душу и даже тело, - считают они и создают «литературный лечебник», по которому можно узнать какие книги лучше всего читать при тех или иных заболеваниях:
«Это медицинский справочник. Но очень необычный. Он описывает лечебные средства, которые нужно искать не в аптеках, а в книжных магазинах и библиотеках. Бессонница или безответная любовь, высокое давление или нарциссизм, низкая самооценка или страх утра понедельника – здесь найдётся литературное лекарство от любого недуга. А ещё вы узнаете, какие книги лучше всего читать в определённые отрезки жизни или в её решающие моменты; что делать, если вы теряетесь в море книжных новинок".
Книга построена по принципу энциклопедии. В содержании можно найти нужный симптом (напр. беспокойство, высокомерие, вера, боязнь) и посмотреть, что предлагается. От высокомерия, например, Джейн Остин "Гордость и предубеждение", а от ярости Стивен Кинг "Ярость". Разумеется, это не универсальный библиолечебник - кому-то может и не помочь. Но не будем забывать, что по статистике даже в медицине 30-ти процентам пациентов не помогают лекарства, которые считаются "универсальными". Что уж говорить о книгах. В общем, стоит попробовать.
Существуют книги, через которые удивительно видна эпоха, событие, их полутона и настроения. Тысячи книг передают и события и эпохи, но между читателем и автором все равно чувствуется расстояние, из-за которого не слышна интонация, не различимы оттенки голоса и черты лица. А в этих немногих книгах все иначе. Это книги, через которые вам исповедуется сбывшееся, случившееся. Которые остаются где-то в глубине бытия навсегда. Это книги, после которых хочется сесть на диван и долго думать, как жить дальше.
В каждой «области» таких книг очень мало. Так это и должно быть. «Окаянные дни» И.Бунина, «Блокада» (глава из воспоминаний) Д.Лихачева. «Бабий Яр» А.Кузнецова. «Чернобыльская тетрадь» Г.Медведева. С этих книг нельзя начинать. Так как потом может очень долго не захотеться читать что-то еще про блокаду, революцию, оккупацию, аварию. Или не захочется вообще.
Они могут оказаться первыми и последними. Они страшней, пронзительней любого вымысла, потому что то, что там - жизнь. Правда. Столько правды и такой правды, что приходится читать частями. Откладывать, осмысливать и вновь возвращаться. По прочтении порой кажется, что так писать нельзя. Об этом нельзя. Но и без этих книг нельзя. Они должны быть, пусть даже и непрочитанные. Чтобы знать на всякий случай – они есть.
Книга «Мысли и сердце» Н.М.Амосова из числа тех, что упомянуты выше (она есть в сети). Амосов – легенда отечественной кардиохирургии, автор новаторских методик в кардиологии, автор системного подхода к здоровью, работ по геронтологии, искусственному интеллекту, социальной инженерии. Автор более 10 книг. Он впервые в СССР еще в 1963 году провёл протезирование митрального клапана сердца.
«Мысли и сердце» - первая его книга. Она, прежде всего, полностью разрушает расхожий штамп, что все врачи циники. Невозможно, де, каждый день уязвлять свою душу страданиями других – сойдешь с ума. Но как тогда быть с учеником Пирогова Комниным, который застрелился после неудачного обезболивания, приведшего к гибели больного? Как быть с немецким врачом Блоком, у которого больной погиб под ножом и врач в тот же день отравился? Их хоронили одновременно.
Как быть с Амосовым, который умирает и выздоравливает с каждым больным, его задача создавать и удерживать жизнь и он мучается каждый раз, когда это не получается, когда природа сильнее.
«Страдания несчастных людей отравили душу и лишили ее покоя. Фу, какие затасканные фразы, противно!Я вижу страдания людей от болезней. А сколько еще других, которых я не вижу? От унижения достоинства человека, от ушедшей или неразделенной любви, от невозможности понять друг друга?Что же мне делать?Умереть?Сколько раз в такие минуты приходила эта мысль! В борьбе, которую ведут хирурги, умирают только больные. Но в тот момент, когда сердце останавливается в твоих руках и жизнь, как вода, утекает между твоими пальцами, сколько раз хотелось все отдать, чтобы ее удержать! Полжизни. Всю жизнь. Но никто не берет в обмен. И больной умирает, а я остаюсь. Проходит время, и я не соглашаюсь меняться. Раздумал. Однако от каждого такого случая остается что-то, уменьшающее желание жить…
… Спит моя внучка Леночка. Жена и Лиза тоже улягутся, как услышат, что я погасил свет. Пойду пожелаю им спокойной ночи. Пусть думают, что я «отошел». А я «не отошел». Где-то там, за сознанием, все время помнится о тех домах, тех семьях... Как они там, несчастные, легли ли? Или сидят и плачут: одни — у гроба, приготовленного к завтрашним похоронам, а другие — в пустой квартире, где еще витает, почти живет их Маечка... Что можно на это сказать? Ничего.Ничего...»
А как быть, когда оперируешь лучшего друга, а его сердце отказывается работать? Когда не получается спасти ребенка, который ни в чем не виноват, но почему-то был приговорен к смерти? Множество вопросов, ответы на которые он оставляет нам.
Сегодня наш разговор пойдет о медицине, как социальном феномене и болезнях, как проблемах не только лично наших, но и всего общества.
Кризис социальных, политических, финансовых, религиозных институтов, охвативший цивилизованный мир, серьезным образом влияет на медицину, ее положение в обществе. Медицина непосредственно реагирует на изменения общественного сознания, признавая некоторые болезни нормой, а нормы, наоборот, патологиями.
Например, гомосексуализм, который еще в середине 1970-х годов был болезнью, стал нормой. Вместе с этим возникли новые болезни, как, например, «синдром гиперактивности», «дефицита внимания», «ожирение», «фригидность» и пр., которые раньше считались просто особенностями развития физиологии и психики. То есть болезни сегодня возникают или исчезают как социальный феномен, они социально конструируются, то есть вносятся в общество извне, а не появляются изнутри, как проявление тех или иных патологий тела или психики отдельных людей.
На наших глазах возникает «постмедицина», «медицина будущего» – врачи-микрофлористы, киберпротезирование, «наномедицина» с наноассемблерами, то есть технологиями «проглатывания врача», «психомедицина», «телемедицина» и пр. Все эти явления также ставят перед обществом множество вопросов, начиная от вопросов этики и заканчивая вопросами социальной и правовой адаптации тех, кого не просто вылечит, а кардинально изменит «постмедицина».
Еще одна особенность нашего времени – возникновение новых ресурсов. Ресурсом сегодня становится то, что раньше им не было. Если в средневековье важнейшим ресурсом были меха, древесина, воск, пряности, во времена промышленной революции нефть и газ, сегодня ресурсами становятся информация, образование и, наконец, тело и здоровье.
Здоровье и пути к нему сегодня становятся модой, а, следовательно, к ним немедленно начинают применяться те же экономические стратегии, которыми пользуется модный бутик – реклама, заказы, «клиент всегда прав». Закономерным образом экспоненциально растет коммерческая медицина. Не случайно сегодня возникает понятие «медицинский шопинг» или «медицинский туризм». Поэтому если сегодня уже есть нефтяные, газовые и водяные войны, то возникнут «войны органов» и «здоровых тел».
Борьба за здоровье человека на наших глазах превращается в состязание со ставками и множеством игроков. Вместо здоровья и болезни – главных «предметов» медицины - на первый план выходят игроки - пациенты и врачи, использующие технологии, стратегии, риски, ставки. Игроки, которых интересуют, прежде всего, правила игры, а не реальность. Главная цель – выздоровление – уходит все дальше, процесс лечения превращается в цель.
Медицина также становится мощным политическим ресурсом, инструментом влияния на общество в условиях повсеместной нестабильности. Медицинскими темами запугивают и отвлекают общественное мнение, направляя с их помощью общественную активность в необходимое русло.
Стоит вспомнить «коронавирус», «Эболу», «Свиной грипп» и пр., которые не представляют серьезной угрозы, но почему-то выдаются за таковые.
Обо всем этом и не только – в номере 5(32. Сентябрь-октябрь.2015 г.) интеллектуального журнала Prime russian magazine. http://primerussia.ru/ Этот очень серьезный «журнал о мыслях и сомнениях, одолевающих неглупого человека в современном мире», к сожалению, совсем недавно прекратил свое существование, но к его архиву мы будем неоднократно возвращаться.
Особое внимание в этом номере стоит обратить на интервью известного кардиолога А.Сыркина и статью М.Курцера о том, почему не будет бессмертия.
Книга из домашней библиотеки Березовского. Почему-то не удивляет тематика.
Читать полностью…
В продолжение предыдущего поста несколько рекомендаций, как разобраться в книгах. Этому тоже нужно учиться.
Далеко не всегда книга, которую «читают все» суть хорошая книга. Далеко не всегда активно рекламируемая книга это хорошая книга. Далеко не всегда дорогая книга это хорошая книга.
Поэтому:
- Поговорите с теми, чье мнение для Вас важно, о том, что они читают и попробуйте прочесть то, что им нравится. Возможно, ваши вкусы совпадут.
- Читайте книжные обзоры в серьезных интеллектуальных, научных журналах - меньше шансов на ошибку. Практически все восторги в газетах по поводу той или иной книги заказные.
- В больших книжных магазинах не ведитесь на штабеля якобы лучших книг, стоящие на проходе - этот штабель тоже оплаченная пиар-кампания тех или иных авторов. Вообще лучше обращать внимание не на книги, стоящие к вам обложкой, а на книги, стоящие корешками и подальше. Это как в продуктовом магазине - ближе всего стоит сметана, у которой кончился срок годности, а свежая засунута поглубже.
- Взяв книгу с полки, просмотрите биографию автора, аннотацию, введение, содержание. Часто этого достаточно, чтобы понять, стоящая ли книга. Если книга научная, посмотрите список рецензентов, где они работают, какие у них учёные степени и звания.
- В некоторых магазинчиках, например, "Читалка" можно сесть и почитать книгу. Воспользуйтесь перед покупкой этой возможностью.
- Не должно смущать, если из книги понадобилась или заинтересовала только одна глава или статья. Это бывает. Особенно, если это сборник статей.
- Идите от проблемы к книге, а не наоборот – так удобнее. Сформулируйте интересующие Вас вопросы и ищите книги, которые могут на них ответить. Ищите нестандартные ответы, а не те, которые совпадают с Вашими предчувствиями. Тогда придется думать и спорить с автором и с собой, а это интересное занятие.
- Если автор или тема понравились, идите по ссылкам из книги – так удастся найти еще много нового и интересного, расширяющего понравившуюся тему. Ищите другие книги этого автора.
- Должны насторожить звонкие или мутные, квазинаучные названия книг. Если увидели книгу под названием «Философский метафизический компендиум экстраординарных откровений запредельного знания» (название реальное) – не надо ее читать, это галиматья. Если автору есть, что сказать, он может это сделать нормальным языком, без «неотрефлексированной рефлексии».
Также должны насторожить загадочные чины и звания автора «академик марсианской академии», «заслуженный евразиец России», «председатель земного шара» и т.д., часто повторяющиеся слова «сенсация», «тайны того-то и того-то», «небывалое», «разоблачение», «только в этой книге». В деле раскрытия тайн и срывания покровов ни одна книга все равно не выдерживает конкуренции с водкой.
Будет лучше, если помнить, что давно доказано - Есенин повесился, Маяковский застрелился, Иван Грозный и Сталин умерли своей смертью, «Велесова книга» и «Протоколы Сионских мудрецов» фальшивка, автор «Слова о Полку Игореве» неизвестен, Чингизхан и Юрий Долгорукий это не одно и то же, торсионных полей, мирового правительства, живой воды и одолень-травы не существует. Не стоит тратить попусту время, проблемы чужой психики делать проблемами своей и тем более платить за это деньги.
Данные советы, разумеется, не гарантируют, что Вы на 100 процентов убережетесь от интеллектуальных подделок, но в значительной степени снизят возможность ошибки.
Сегодня поговорим об удивительном превращении слов. Мы привыкли, что, когда произносим знакомые слова, нас все понимают. Однако этимология дает возможность представить, что могло бы быть с нами, употреби мы сегодняшние слова в исходном значении или в нынешнем значении столетия назад.
Так, слово «Идиотэс» в Греции означало «простой человек». Что оно означает теперь, объяснять не надо. Слово «симпозиум» - «собрание с вином и женщинами». Попробуйте сегодня придти на научное мероприятие с этими двумя объектами, объяснив это приверженностью к первоначальным смыслам.
Иван Грозный писал английской королеве Елизавете Первой «А ты пребываешь в своем девическом чину, как есть пошлая девица». На самом деле ничего непристойного в этом определении нет. В то время слово «пошлый» употреблялось в значении «старый», «стародавний», «прошлый», «несовременный». То есть царь упрекает ее в том, что она отстала от жизни, а не развратилась.
В документах петровского времени есть донесение о том, что «на самолете была устроена связь между берегами Невы» - на самом деле это не то, что все думают, а самоходный паром. Не случайно в XIX веке существовала знаменитая «пароходная и самолетная компания» «Кавказ и Меркурий».
У Федора Глинки в поэме «Карелия, или Заточение Марфы Иоанновны Романовой» (1830) неожиданно встречаем невероятно современное слово.
"То сын Карелы молчаливый
Беспечных лохов стан сонливый
Тревожит меткой острогой."
Здесь же в примечаниях Глинка поясняет, что «Лохами называют рыбу из рода лососей; сии же лохи, побыв несколько месяцев в водах Белого моря, получают вкус и наименование семги, которая во множестве ловится в Архангельской губернии».
Пушкин жаловался, что критики, разбиравшие поэму «Полтава»,ужасались вульгарным, неприличным словам «усы», «визжать», «вставай», «пора», «ого». У того же Пушкина в «Евгении Онегине»:
В любви считаясь инвалидом,
Онегин слушал с важным видом,
Как, сердца исповедь любя,
Поэт высказывал себя;
Это не значило, что Онегин терпел на любовном фронте сплошные неудачи. Инвалид в языке того времени всего-навсего означало «ветеран». Поэтому главная военная газета России именовалась «Русский Инвалид», а в Париже до сих пор в центре города стоит величественный «Дом Инвалидов», где живут ветераны армии.
Чехов не мог понять, как некоторые люди употребляют чудовищное слово «чемпион». А Вертинский в одном из своих любовных писем к невесте признавался «Одно я знаю наверное - если бы когда-нибудь Вы стали моей женой это было бы таким огромным счастьем, которого, вероятно, не выдержало бы мое усталое сердце...» Слово «наверное», которое сегодня выражает сильное сомнение, в то время имело прямо противоположное значение – «абсолютно точно», «несомненно».
Эти и другие закономерности языка помогает понять сильно и незаслуженно забытая в наше время книга "Слово о словах"(М., 1957). (http://modernlib.ru/books/uspenskiy_lev/slovo_o_slovah/read)Её автор, Л.В.Успенский, был уникальный человек - лингвист, археолог, историк, географ, землемер, ботаник, фотограф, знаток античности, писатель, поэт, переводчик.
Читается она на одном дыхании и любой человек, которому хочется впервые погрузиться вглубь "великого и могучего", не найдёт себе лучшего помощника.
Сегодня мы представляем интереснейшую книгу. Очень полезную для понимания особенностей нашего и западного менталитетов. Это альбом фотографий, посвященных нацистской оккупации Парижа (немцы были в Париже два года) «Парижане под оккупацией» («Les Parisiens sous l’Occupation») Фотографии были сделаны Андре Зукка (André Zucca) корреспондентом немецкого пропагандистского журнала «Сигнал» - единственные цветные фотографии, сделанные в Париже в тот период. Солнце, улыбки, рестораны, пляжи, кинематограф… (фото из альбома есть в Интернете)
Фотографии настолько поразили даже французов, что мэрия Парижа запретила рекламировать на улицах выставку этих фотографий летом 2008 года и потребовала сопроводить ее специальными объяснениями о том, как парижане страдали под игом оккупантов. Примечательно, что в СССР в годы войны немецкие фотографы делали совсем другие снимки – достаточно посмотреть жуткие фотографии нацистского фотографа Георга Гундлаха «Волховская битва. Документы ужаса. 1941-1942» (Выпущен на русском и немецком языках в Германии в 1997 году и почти недоступен сегодня).
Альбом «Парижане под оккупацией» не выходил в России, но его обязательно стоило бы выпустить. Причем непременно в комплекте с альбомом фотографий о ленинградской блокаде. Сравнение заставляет задуматься о многом и приводит к пониманию того, что одна из главных точек расхождения отечественного и западного менталитетов это отношение к комфорту и в целом к жизненным испытаниям.
Уже говорилось, что на Западе давно оформилась главная цель человеческого бытия - жить комфортно (это понятие для различных эпох могло различаться). Во многом на этой точке сначала раскололся Восток и Запад в 1054 году, а затем Запад сам в себе в эпоху Реформации. Возникла философия потребления, стремление удалить из жизни все, что мешает этому комфорту – сложную работу, впечатления, людей, обстоятельства, детей, наконец (весь childfreeцеликом вырос из желания жить комфортно, так как дети это дискомфорт). Именно отсюда возник кризис. Установка на беспрерывное поднятие планки потребностей и их удовлетворения оказалась несостоятельной.
В России комфорт всегда был и остается отнюдь не главной составляющей жизненного процесса. Опыт истории России доказал, что комфорт и осознание себя счастливым в большинстве случаев не связаны между собой. В СССР с комфортом было довольно напряженно, однако уровень самодостаточности людей и их внутренней удовлетворенности жизнью был в основной массе выше, нежели сегодня. Это хорошо видно по культуре – свобода, о которой так долго говорили в конце 1980-х, так и не смогла произвести на свет ничего сопоставимого с теми произведениями искусства, которые родились в очень несвободном прошлом и позапрошлом столетиях.
Орсон Уэллс в роли Гарри Лайма точно заметил, что «Италия за тридцать лет правления разных Борджиа пережила войну, террор, убийства, кровопролитие, но она породила Микеланджело, Леонардо да Винчи и Ренессанс. В Швейцарии была братская любовь - 500 лет демократии и мира. И что они породили? Часы с кукушкой». Это прямо про нас. Страдания, испытания всегда воспринимались здесь, как наждак, который счищает грязь, чтобы было красиво и чисто. Считалось, что комфорт не учит ничему, кроме страха все потерять. Страдания и испытания, напротив, учат многому. Прежде всего, бережному отношению к счастью, умению воспринять его полностью.
Поэтому стоит сравнить фотографии оккупированного Парижа и осажденного Ленинграда. Ленинград оставался свободным. Париж томился под игом. Париж легок, весел, разноцветен. Как выглядел Ленинград, напоминать не надо. Почему так получилось? Просто парижанам комфорт оказался дороже всего остального. С точки зрения житейской рациональной рачительности всё сохранено. Все живы, довольны, купаются и веселятся. Для ленинградцев и не только для них эта логика оказалась противоестественной. Повод задуматься.
Среди многих задач, поставленных цивилизацией Старого Света и
перенятых Новым Светом, одной из главных была задача стать счастливыми.
Протестантизм стал комфортной религией счастливых людей, разрешая многое из того, что прежде портило человеку жизнь, примирил его со своими слабостями и недостатками. С возникновением «философии потребления» возник целый механизм создания счастья, появились возможности для буквального исчисления его количества, качества и объема. Из жизни устранялось все, что могло омрачить чувство счастья, напомнить о его скоропреходящем характере, как, например, смерть и похороны.
Постепенно отказ от стремления к счастью стал рассматриваться как внутреннее диссидентство, опасное желание противостоять системообразующим принципам, поскольку постулат «счастье как главная цель» осмысляло жизнь и стимулировало повседневную деятельность. В результате быть счастливым стало обязанностью.
На превратившийся в ритуальный вопрос «как дела?» человек Запада обязан ответить «хорошо». Попытка поделиться своими проблемами, пороптать и пожаловаться будет воспринята как грубейшее нарушение правил. Поэтому работодатели стараются не принимать на работу тех, кто жалуется на то, что недостаточно счастлив, а из опросников, на всякий случай, нередко исключают пункты, в которых респонденты могли бы заявить о своей несчастливости. Неудивительно, что по последним опросам (это в наше-то время) несчастных англичан нет вообще.
О том, к чему привела "философия счастья" в своей книге "Вечная эйфория. Эссе о принудительном счастье" М., 2014. рассуждает французский философ, писатель и публицист Паскаль Брюкнер.
"Счастье, - пишет он, - становится страшным оружием массового уничтожения» прежде всего потому, что страдания и связанный с ними дискомфорт никуда не уходят из человеческой жизни, но человек сам себя полностью разоружает перед ними и становится совершенно беспомощным, когда на него обрушиваются неудачи и несчастья… В способность религии помочь человеку там давно никто не верит, религия стала частью культуры и традиции. А больше ничего нет. И что в этой ситуации делать, что предложить, пока никто не знает». И это - один из истоков идейного и экономического кризиса современной цивилизации
Одна из серьёзных проблем современности - человеческое сознание не успевает осмыслять действительность. Возникает множество явлений, которые не удаётся даже толком назвать. Однако язык пытается догнать действительность.
Об интересных терминах, обозначающих новые явления нашей жизни, сегодня пойдёт речь. Они все английские и в наш язык ещё не проникли, но нет сомнения, что скоро появятся. Следить за этим словообразованием чрезвычайно интересно.
• Лайк-шок (Like shock)
Чувство, которое возникает у человека, чей пост в соцсетях собрал гораздо больше «лайков», чем он ожидал.
• Чайка-менеджмент (Seagull management) Стиль управления, при котором менеджер, внезапно налетев на объект, поднимает много шума, всюду гадит, а затем так же внезапно улетает, оставив после себя полный беспорядок.
• Телефонный зевок (Phone-yawn)
Это когда один человек достает телефон и смотрит на экран, в результате чего окружающие люди делают то же самое.
• Сдвинь, чтобы разблокировать (Slide to unlock) Очень доступная девушка.
• Хвастограм (Gloatgram) Пост в инстаграм, показывающий, как хороша жизнь автора.
• Кофейное лицо (Coffee face) Страшное лицо человека, который с утра еще не успел выпить кофе.
• Штурман-секретарь (Textretary) Человек, набирающий СМС за того, кто ведет машину.
• Компьютеризировать лицом (To computer-face) С озабоченным видом бросать быстрые взгляды на монитор, чтобы создать впечатление полной погруженности в работу.
• Использовать антисоциальные сети (Antisocial Networking) Добавлять новых друзей, но никогда с ними не общаться.
• Именная засада (Name ambush) Неловкая ситуация, когда вы сталкиваетесь со вроде бы знакомым человеком, но не успеваете вспомнить, как его зовут.
• Фейсбук-минута (Facebook minute) Неопределенный период времени, проведенный в Facebook с того момента, когда человек зашел в него, чтобы просто проверить, нет ли новых сообщений.
• Снорафон (Dreamathon) Состояние, в котором человек снова и снова выключает будильник, успевая до следующего его сигнала увидеть новый сон.
• Пост-призрак (Ghost post) Комментарий к статусу или фотографии, который был тут же удален автором из-за орфографической ошибки, неудачного подбора слов или глупости.
• Проблемы первого мира (First world problems) Трудности, связанные с существованием в высокоразвитом цивилизованном обществе, над которыми любой житель страны третьего мира, скорее всего, посмеялся бы. Например, плохо работающий Wi-Fi или неудачный выбор соуса.
• iПалец (iFinger) Палец, который оставляют чистым для того, чтобы можно было продолжать пользоваться смартфоном или планшетом, не запачкав его.
• Авторучечное беспокойство (Push pen anxiety) Нервные и бессмысленные нажатия на кнопку авторучки.
• Фейсбук-плакальщик (Facebook necrologist) Пользователь соцсетей, который, когда умирает кто-то из знаменитостей, никогда не упускает возможности написать пост вроде: «покойся с миром, такой-то».
• СМС-пытка (Text Purgatory) Ожидание ответа на сообщение с игривым содержанием.
• Бордюрный стыд (Curb shame) Чувство, которое испытывает человек, оставшийся ждать зеленого света, когда все остальные пешеходы, благодаря отсутствию машин, перешли дорогу на красный.
• Заставка (Screen saver) Ничего не выражающее лицо глубоко задумавшегося человека.
• Оборонительная прожорливость (Defensive Eating) Стратегическое поглощение еды, чтобы она не досталась другим.
• Паралич перфекциониста (Perfectionist paralysis) Состояние, при котором человек не может приступить к работе из-за страха, что все равно не сумеет сделать ее идеально.
• Детский надзор (Child supervision)
Деятельность технически подкованных детей, помогающих пожилым родителям (или другим родственникам) разобраться с компьютером или другими электронными приборами.
• Воздушная гитара (Air guitar) Инструмент, для игры на котором не требуется никаких особых навыков.
На выходных традиционно любопытные и необычные книжки. Первая – о бане. Что такое для нашего человека баня, объяснять не надо. С ней связано столько обычаев, ритуалов и традиций, что порой среди них совершенно теряется ее основная функция – место, где моются.
Примечательно, что в исконно русской традиции баня всегда воспринималась как особое, нечистое, поганое, страшное место - после полуночи нельзя было даже заглядывать в баню. Не случайно по летописному свидетельству апостол Андрей Первозванный, когда посетил Русь, отметил в Киеве красивые церкви, а в Новгороде бани, то есть две культуры – церковную и народную, сетлое и темное, чистое и нечистое.
Есть предположение, что когда-то на заре русской истории баня выполняла функцию домашнего языческого храма, а парение с вениками и прыжки потом в прорубь (неизвестные нигде в других культурах) это остаток древнего ритуала.
Ритуальная «нечистота» бани, возможно, связывалась и с тем, что баня была сырым, темным, закопченым местом (а такие места особенно любит всякая нечисть), в ней никогда не вешали икон, а также потому, что моясь, человек смывал с себя болезни, которые стекали под пол.
Да и сам образ голых людей, снявших кресты (кресты обжигали тело), которые скачут в горячем пару и хлещут себя прутьями до полусмерти, возможно, создавал картину какой-то веселой преисподней. Поэтому после бани было необходимо обязательно помыться чистой водой.
В 1861 году в Петербурге вышла специальная книжка «О русских банях в гигиеническом отношении», которая в подробностях рассматривала роль бани в России. Написал ее В.Н. Знаменский, доктор медицины. Начинается книжка «историческими сведениями о русских банях», продолжается такими же сведениями по истории бани у других народов.
Например, в средневековье в Европе мужчины для времяпрепровождения собирались в трех местах – в питейных домах, парикмахерских и банях. В России же (не все об этом знают) часто вместо бани использовали обыкновенную русскую печь. Сначала в печи пекли, например, хлеб, затем, вынув хлеб, скрючившись, залезали внутрь с шайкой воды и прямо в ней парились и мылись, используя вместо мыла золу.
Дальше автор рекомендует способы мытья в банях – как придти, куда сесть (лечь), как пользоваться веником, сколько времени потратить на это. Если что-то болит, то что должен сделать банщик, чтобы избавить вас от недуга – тереть, мять, поглаживать, бить или ставить кровососные банки. Завершается книга разбором, от каких болезней помогает баня (практически от всех) и как она должна быть устроена, чтобы максимально отвечать своему назначению.
Любой человек, имеющий баню на даче или любящий ее посещать, по прочтению книги начнет относиться к ней и к процессу, происходящему в ее стенах, совершенно иначе.
Вопрос о смысле жизни сегодня повод для шуток и иронии. Клиповая жизнь, порожденная клиповым сознанием, приводит к тому, что жизнь начинает состоять из кадров, каждый из которых самостоятельный сюжет, самоценный и самодостаточный. Поэтому очень часто в некоем жизненном сюжете, если он разделен на ряд ситуаций, отсутствует элементарная логика, связность, последовательность. Каждая деталь сюжета почти не связана со следующей и предыдущей и ее логика исходит только из нее самой, даже если это противоречит тому, что было «до» и что будет «после».
Например, посмотрим на общественную жизнь. У большинства жизнь до свадьбы и после это две разных жизни (отсюда столько проблем) и, опять же, судя по количеству разводов, большинство женится/выходит замуж по двум причинам: «так вышло» и «может, что изменится». Пешеходы ненавидят автомобилистов, автомобилисты презирают пешеходов, хотя данные титулы не наследственны, их носители легко меняются ролями. То же самое и в политике - процесс голосования не связан с результатом и никого не удивляет, когда некто сначала голосовал за кого то, а потом после выборов тут же пошел его проклинать. Это все не связанные друг с другом клипы.
Итак, клипообразное бытие… Отсюда проистекает еще одна деталь. Любой процесс в жизни обычно состоит из «точек» и «тире» - действия и паузы, которые необходимы друг другу. Пауза – вспомогательное, действие – главное, пауза не должна быть дольше действия. Сегодня то и другое поменялись местами, а отчасти произошла диффузия, в результате чего пауза зачастую стала основным состоянием, а действие стало неуловимым, превратилось в линию горизонта, которая отодвигается по мере приближения. Вот школа. Находящиеся в ней ждут вуза, так как главная задача это попасть в вуз. Пауза. Попали в вуз – ждем диплома, так как не знаем, что будет дальше. Пауза. Закончен вуз. Подавляющее большинство идет работать не по специальности, а куда получилось, ладно, устроимся, там видно будет. Пауза, так как «там» ничего не видно.
В этот момент человек женится/выходит замуж и начинает ждать «может чего изменится» (см. выше) и… Пауза. Сидя на нелюбимой работе, он все время ждет воскресенья, пьет чай и перекуривает. Пауза с паузами. Дальше работа начинает меняться просто потому что скучно (одна пауза меняется на другую) и в надежде, что найдется то, что нужно, хотя он сам не знает, что именно нужно. И вот уже человеку к сорока, а жизнь стоит на паузе. И рождается философия «живи здесь и сейчас».
Выход из этой ситуации, как считает философ С.Л.Франк, чья книга «Смысл жизни» (книга есть в сети) сегодня предлагается, только один. В жизни должно быть нечто (условная идея, сверхзадача), что находится за ее пределами. Смысл, по Франку, не может исходить из конкретного сюжета («жить чтобы жить» это бессмыслица, а «жить, чтобы дать жизнь детям» это перенос ответа на вопрос о смысле на следующее поколение) – он над сюжетом. Он должен объединять с связывать все явления жизни воедино. Тогда она становится осмысленной (понятно для чего жизнь в целом) и становится ясно, для чего каждый сюжет. Мало того, это позволяет понять, какойсюжет лишний, а какой нет.
Сразу необходимо сказать – Франк предлагает Бога в качестве такой объединяющей и осмысляющей идеи. Далеко не все с этим согласятся. Однако это не значит, что книгу не стоит читать. Это не паточное душеспасительное чтиво, где все решено за вас заранее, книга написана noninpersuasibilibus (не с целью убедить), а оттого написана сложно, ее цель - предложить вариант и подумать, годится ли. Предложить еще одно решение.
Здесь очень важна сама логика, в которой Франк выстраивает свою работу. Даже если мы уберем Бога, то все равно после прочтения останутся вопросы «Зачем?», «Для чего?», «Как?», так как традиционные ответы исчезнут. А дальше каждый может поискать новые, нетрадиционные ответы самостоятельно. Сегодня таких книг почти нет, а если и есть, то в их основе все равно лежит либо Франк, либо Трубецкой (одноименная работа), так как лучше них на эту тему все равно никто не писал.
Наша сегодняшняя книга – о бунтарях-конформистах. Не «и конформистах», а именно так, как написано. Утверждение, что контркультура есть культура бунта и протеста, признано аксиоматичным. Это бунт, это «против всех», «все, что угодно, лишь бы не нравиться вам» (с) Е.Летов. Началось это все с конфликта поколений рубежа 1950-1960-х годов, когда поколение отцов, допустивших войну, столкнулось с поколением детей, которые не понимали, как это могло случиться. Из этой почвы начали прорастать рок, в это же время зарождается и движение хиппи (make love – not war), чуть позже движение панков …
Так это началось. Бунт, нонконформизм, эпатаж, протест против тех, кто «трясет бриллиантами». Но очень скоро в идейной антибуржуазности контркультурщиков стал виден безыдейный и примитивный антиморализм, сильно обесценивавший идею. Не говоря уже о том, что бунт против общества все хуже совмещался с довольно большими деньгами, которые бунтари очень быстро стали получать от того самого общества, следствием чего стали машины, широкие возможности, роскошь. Бунтари быстро превращались в истеблишмент, а хиппи становились яппи.
В результате возникла неразрешимая дилемма: уходить все дальше за пределы общественных норм или же соглашаться и возвращаться в лоно отрицаемого и проклинаемого скопища конформистов, возглавляемых опошлившимся вождем. Многие пошли по первому пути. Однако скоро выяснилось, что нарочитое нарушение правил, демонстративно применяемое деятелями контркультуры, имеет весьма ограниченный потенциал. Выходки контркультуристов через некоторое время приедаются, становятся обыденными, их сигналы и коды расшифровываются и становятся понятными в пределах семиотических систем. Мало того, становятся частью этих систем. То есть происходит адаптация контркультуры. И бунтарям приходится каждый раз выдумывать что-то новое, более эпатажное и радикальное (иными словами, действовать так, как действует модный бутик, постоянно ищущий для предложения покупателю новые модели, формы, товары). И идти все дальше и дальше, постоянно отыскивая то, что в очередной раз будет всем противно и что никто не будет поддерживать.
Но закон жизни таков, что андеграунд со временем становится мэйнстримом, символы протеста (пацифики, булавки, кольца, пирсинг, раскраска, стиль одежды) все время кооптируются культурой потребления и становятся средством извлечения доходов, а говоря грубо – наживы. То есть самым непосредственным образом служат обществу потребления и укреплению той самой системы, подавляющей свободу. Наконец, бунт становится прибыльной модой и неизбежно наступает катастрофа. Любые попытки сохраниться в протесте оказываются бессмысленны. Враг, система постепенно становится частью бунтаря.
Обо всем этом – книга Д.Хиза и Э.Поттера «Бунт на продажу. Как контркультура создает новую культуру потребления». М., 2007. Авторы показывают, как контркультура, все антикорпоративные движения и леворадикальная оппозиция современной экономической и политической системе помогли созданию того самого потребительского общества, против которого они выступают. Как бунт создает новые потребительские рынки, как бунтари интегрируются, как формы бунта превращаются в маркетинговые уловки продавцов контркультуры. Именно эта книга очень полезна для понимания генезиса и развития многих современных оппозиционных движений, акций протеста и направлений современного искусства.
Вот такая актуальная газета выходила в 1918 году. "Кузькина мать. Еженедельный орган уличного быта, заборной литературы, политурной политики, мешочной общественности и утиных сенсаций от собственных корреспондентов С Дикого поля, Боровой и Вознесенского". Если присмотреться к материалам и подзаголовкам, то можно понять, что через 100 лет некоторые современные газеты, хоть и называются иначе, но по сути орган политурной политики, мешочной общественности и уличного быта.
Читать полностью…
На выходных, как всегда, необычные книжки. Первая - «Настольная книга для молодых супругов с полным изложением правил супружеской жизни». М., 1908. Содержание интригует и захватывает. Назовем выборочные пункты. «Что такое брак? Его цель», «Гигиена медового месяца», «Об излишествах в любви», «Советы женщинам, дабы привлечь любовь мужа», «Советы мужчинам», «Условия оплодотворения», «Беременность». В приложении «Краткое руководство для выбора мужа и жены».
Начинается книга весьма определенно: «Только путем брака мужчина становится вполне мужчиной, женщина – женщиной, только путем брака они в состоянии производить себе подобных». Последняя часть фразы настораживает. Брак жизненно необходим, так как, например, «мадьяры давно бы исчезли с лица земли, если бы не считали брак законом».
Мужчина прежде всего должен понять при вступлении в брак, нравственна ли его жена (но не стоит «назойливо приставать к жене с расспросами на этот счет»), а жена «должна излить всю свою нежность на мужа». Все хорошо в меру, так как «излишества в любви» приводят к ипохондрии, глазным болезням, головным и желудочным болям, смутному, меланхолическому расположению духа, слабости зрения и пр. Однако и «питать отвращение к прекрасному полу» вредно для здоровья.
Для того, чтобы женщине привлечь любовь мужа, ей нужно опрятно и чисто одеваться, «не вырабатывать в себе мужские вкусы», избегать «сентиментальных романов, разжигающих воображение» и не иметь никаких тайн от мужа.
Мужчинам для этой же цели необходимо «немного требовать от жены и быть снисходительным» к ее капризам, «исключить из своего лексикона грубые, язвительные слова, иначе вы испытаете на себе всю тяжесть женской мести». Недопустима ревность и скука: «не зевайте и не потягивайтесь в присутствии жены». Также необходимо пристроить жену к делу, ибо «к порокам ведут лень и праздность». От себя нужно удалить «друзей-холостяков» ибо они вползают к вам в дом с преступными намерениями, а от жены «состарившихся женщин, растерявших всех поклонников», ибо эти женщины «враги семейного очага».
Как женщине удачно выбрать вторую половину? Для этого она должна найти «мужчину среднего роста с крепким мускулистым телосложением» ибо «высокие и тощие мужчины не одарены большой производительной способностью и редко дарят супругу свою умными и прекрасными детьми». «При выборе супруга следует обращать внимание на живые, огненные глаза, розовые губы, подвижные черты лица, возвышающуюся в виде свода шею не очень короткую и не очень длинную, широкие плечи, крепкие руки и округленный живот, означающий правильное пищеварение и хорошую производительную способность». Полное ощущение, что автор описывает памятник архитектуры.
Мужчина, выбирая женщину, должен внимательно посмотреть на размер ее головы, так как «женщины с большою головою показывают склонность к властолюбию», а оно вам надо? Женщина должна быть «с благородною осанкою и длинными каштановыми волосами». «И прекрасными блондинками пренебрегать не должно, потому что обходительность, склонность к познаниям и уступчивость составляют главные черты их характера». Подумать только, как за столетие изменились блондинки, особенно в области склонности к познаниям.
«Брюнетки неукротимы характером и склонны к деспотизму». Самое красивое женское лицо – овальное «без углов и углублений», фигура должна быть «приятно округленной с широкими бедрами».
Вот так. Может быть, кто-нибудь попробует приметь новые знания на практике.
Поговорим, казалось бы, о скучном. О политике.
Что мы видим? Политика исчезает на глазах, трансформируется в насилие, которое верный признак пустоты, отсутствия содержания. Отсюда получают развитие две тенденции – замена субъектов политики (людей) технологическими изысками, а также заигрывание с радикалами различных мастей, которые обещают все сразу, быстро и простыми методами. Во многом это происходит потому, что современный политик (за редкими исключениями) это сумма соглашений элит, чужой проект, политтехнологическая посредственность, конструкция, которая почти полностью несамостоятельна в принятии решений.
Политика, которая приобрела в прошлом столетии религиозные черты (догматизм, сакрализация, монополитизм по аналогии с монотеизмом,) уплощается, опошляется, выцветает. На выборах, в дебатах перестали обсуждаться серьезные политические проблемы, а обсуждается ерунда - кто что любит за обедом, какая у кого собака.
Главная идея, основная реальность современного мира – противоречие между цивилизацией и варварами (как в Риме времен упадка), а это значит, что политики больше нет. Именно поэтому главным в политике становятся скандалы, девиации, личные пристрастия, в результате чего стратегия и судьба мира начинает зависеть о того, кто лучше одевается, а не у кого лучше идеи. Политика сегодня все чаще рождается не в кабинетах, а в альковах.
Но проблема «политической постели» в том, что в ней странно задавать сложные вопросы, от которых зависит судьба политики. А они есть. Если нет больше капитализма и коммунизма, буржуазии и пролетариата, то откуда взяться настоящему политическому конфликту (все современные политические конфликты вымышлены и базируются только на праве силы)? Если политика это деятельность, производящая новые истины, то как найти эти истины и равнозначно ли пребывание в политической структуре производству политики?
Откуда взять политическое событие (в постели или ток шоу оно невозможно), то есть то, что вырывает возможность из невозможного, делает невозможное возможным? Не случайно студенты у Сорбонны в 1968 году кричали «требуйте невозможного!»
Сегодня господствующий порядок хочет показать, что новых возможностей не создается, да они и не нужны. При декларативном стремлении к будущему возникает его боязнь. Отсюда, при формальном движении вперед, все время происходит парадоксальное возвращение назад. После «твиттерных революций» на Ближнем Востоке там установилось самое дикое Средневековье, везде, по всему миру, звучат призывы «восстановить», «вернуться» и пр. То есть отсылки к прошлому.
Еще один вопрос – в каких формах будет существовать политика? Раньше она существовала в форме организаций. Партий, сообществ, объединений. Первое, что делали, прежде чем заняться политикой – создавали партию, инструмент. Сегодня (и это очевидно) партийные структуры уходят в прошлое, все больше становятся рудиментом. Именно поэтому и Сталин и Мао Цзе дун создавали различные «движения», которые иногда грозили государству, но идеально воплощали жизнь идеи, воссоздавали живую среду ее существования.
В небольших книжках ("философия и событие" и "загадочное отношение философии и политики") французский философ Ален Бадью говорит о политике не так, как все. Как соотносится философия и политика, как политика создает возможности, к чему ведёт сочетание испуга и бессилия, существует ли политика сегодня вообще. Эти книги легко читаются (у французских интеллектуалов есть особая, присущая только им, эстетика стиля - особенно хорошо это видно у Паскаля Брюкнера) и неожиданно делают размышления о политике интересными.
Сегодняшний разговор о непростом времени, которое переживает гуманитарная сфера, с которой любой из нас так или иначе сталкивался. Для чего сегодня человек идет на гуманитарное отделение? Ответ понятен. Отсидеть пять лет, чтобы не пилили родители за бесстатусное безделье (вузовское безделье статусное, труднее подкопаться). Выйти замуж. Откосить от армии. Потому что ближе к дому ничего не было. Потому что реконструктор. Потому что так вышло. Вообще непонятно зачем, просто как-то само собой, не приходя в сознание, поступилось в этот вуз и все. Самые разумные ответы на этом фоне: «получить гуманитарное образование» и «потому что интересно». Это уже успех. Дальше понятно. По специальности никто не работает, потому что негде, а там, где что-то есть, зарплата себе так, христарадная, а престижа вообще никакого.
В этих условиях наука не имеет возможности к самореализации, к охвату, нет трансляции современного, новейшего научного знания, открытий, потому что это не нужно. В условиях, когда в аудитории царит настроение Мальчиша-Кибальчиша («нам бы только Источниковедение простоять и Историю Новейшего времени продержаться»), преподавателю нет никакой необходимости следить за научными достижениями. Вполне достаточно чтения несколько улучшенного школьного курса.
Проблема эта, на самом деле, серьезнее, чем может показаться. Существует два основных канала трансляции научных знаний от сообщества профессиональных ученых к обществу. Это издание книг и статей и вузовская аудитория. С аудиторией, как видим, все понятно. Книги и статьи почти никто, кроме профессионалов, не читает по ряду причин. Первая – их надо уметь найти. Во-вторых они нередко написаны таким языком, который вызывает естественную реакцию отторжения у большинства нормальных, не онаученных, людей.
Например: «Логос Традиции даже сегодня более объемен, чем логика Модерна. Логика науки есть продукт экстракции из Логоса его дискурсивной части. И сама логика, как платоновский эйдос, снисходит в дольний мир и превращается в логистику – логику транспортных потоков. Логистика создает сеть потоков, теряет исходные смыслы «мира идей», и потому начинает эксплуатировать рудименты смыслов – логемы, чтобы диссоциировать тоталитарность управления и перейти к истинно горизонтальным сетевым связям, самоорганизующимся через мемы, инфемы и логемы». Понятно? Именно. И это не Витгенштейн выдумал, а нынешние мудрецы и звездочеты.
В-третьих, непонятно зачем вообще это покупать, нередко за большие деньги. Гуманитарные науки больше не учат, а информируют, не воспитывают, а развлекают. А для информации и развлечения есть Интернет. Поэтому не покупают и не читают.
В условиях истощения гуманитарной функции актуализируется еще один важный вопрос, который стесняются задавать, потому что на него нет ответа. А именно – зачем, например, изучать писцовые книги русского средневековья? Или типы ремесленного производства Рязанского княжества? Или погребальную культуру скифов? Или титулатуру фараонов? Какое отношение это все имеет ко мне лично, к нему, к ней, к ним, еще к миллионам людей?
Что произошло бы, если бы этим не занимались, если бы эти работы не были написаны, не в судьбе исследователя, диссертанта (для чего это им – понятно), а в судьбе, истории, жизни хотя бы еще нескольких человек – про страну и речи нет? Людей, бесконечно в школе и вузе задающих себе вопрос «зачем я это учу, это читаю, это слушаю?» становится все больше, тех, кто готов это все учить и слушать из усердия и послушания, все меньше, ответа на эти вопросы сегодня вообще никто не дает… А ведь именно с ответа на эти вопросы должна начинаться любая книга, лекция, выступление.
Если мы хотим понять, что дальше, то единственный материал, в котором ставятся подобные вопросы, это статья известного медиевиста М.Бойцова «Выживет ли Клио при глобализации?» http://ecsocman.hse.ru/data/2010/12/09/1214860946/Boitsov.pdf Особенно полезна тем, кто собирается всерьез заниматься историей, но и тем, кто уже давно ей занимается.
Нам иногда кажется что многие явления сегодняшнего дня никогда не существовали в прошлом. Например, газеты с объявлениями о знакомствах. Разве могли быть такие вещи с строгой дореволюционной России?
Могли. Первые "брачные" газеты с объявлениями желающих познакомиться появляются уже в 1890-х годах. Сегодня у нас есть возможность сравнить то, что мы видим ниже, с тем, что предлагается на сайтах или в газетах.
И убедиться в том, что уровень фривольности, игривости, свободы нравов и выражений тогда, в то пуританское время, был в чем-то значительно выше, чем сегодня, в наш век всеобщей коммуникации.
На выходных мы традиционно рассматриваем необычные редкие книги и документы. Сегодня у нас две книжки, связанные друг с другом.
Первая «Драгоценная книжка для мужей, или нет более сварливых жен!!! Средство в самое короткое время из капризной и злой жены сделать самую добрую. С тремя поучительными рисунками. Женщинам эта книжка совсем не продается. Издал Кузьма Федор Иваныч». (СПб. 1869).
В книжке в форме художественного рассказа излагается, как автор случайно стал свидетелем супружеской ссоры. Супруг свистал «Персидский марш», а жена осыпала его укоризнами, в результате которых персидский марш только усиливался. Наконец, жена успокоилась. Потом жена укорила мужа пьянством – он тут же достал бутылку и рюмку и начал пить и пил до тех пор, пока она не замолкла. Придя на следующий день в час ночи и услышав от жены, что это безобразие, он следующей ночью пришел в два и т.д. В результате наступила гармония.
Вторая книжка прямо противоположна первой и называется «Драгоценная книжка для жен или нет более дурных мужей!!! Средство в самое короткое время из самого дурного и беспорядочного мужа сделать самого умного, кроткого и добродетельного. С пятью рисунками. Мущинам эта книжка совсем не продается. Издание Митродоры Власьевой, законной жены Кузьмы Федора Иваныча». СПб., 1869. Очевидно, это семейный подряд.
Данная книжка написана, как ответ на первую и в ней предлагается противоядие. Муж хотел свистеть – жена специально подзуживала его, чтобы он свистел, пока он выбивался из сил. Он хотел пить – она делала все, чтобы он пил и он пьяным оказывался в полиции. Он приходил поздно домой – она выставляла его еще погулять и он скитался неприкаянный по улицам. В результате также наступила гармония. Каждый может воспользоваться методикой.
Видимо именно так и зарождались семейные психологи.
Невозможно читать книги, не покупая их (в Интернете нет книг, там только тексты, а книга и текст это разные вещи). Процесс поиска и покупки важнейшая подготовительная часть восприятия самой книги, а постепенно складывающаяся библиотека становится стимулом к продолжению поисков. Книжных магазинов много, но нужно знать в какие и за чем ходить. Ниже путеводитель по небольшим магазинчикам интеллектуальной книги.
Магазин «Циолковский». Большой выбор интеллектуальной литературы, художественная и классическая литература, старые книги, большой выбор детских книг. Пятницкий пер., д. 8, стр. 8
www.primuzee.ru
Магазин «Фаланстер". Широкий ассортимент интеллектуальной литературы, начиная от античной философии, истории и богословия и заканчивая разными журналами и альбомами с живописью. Много редких книг по искусству, истории, религии. В магазине проходят встречи с известными людьми.
Малый Гнездниковский пер., д. 12/27
Falanxter.suhttp://vk.com/falanster_books https://www.facebook.com/falanster.books
Магазин-лекторий «Читалка». Книги старые и новые, гуманитарный лекторий.
ул. Жуковского, д.4
http://Readcafe.ru https://vk.com/chitalcafe
Клуб-магазин «Гиперион» («книги, цацки и другие колониальные товары»). Интеллектуальные книги, товары для творчества, виниловые пластинки, кафе. Проводятся встречи с авторами, концерты, лекции, спектакли, кинопоказы, презентации и выставки. Хохловский пер., д. 7-9, стр. 3
www.hyperionbook.ru http://vkontakte.ru/hyperionbook http://www.facebook.com/hyperionbook
Магазин "Гнозис". Книги по истории, философии, языкознанию, религии, психологии. Отдельный раздел книг по старообрядчеству, так как магазин во дворе старообрядческой церкви. Турчанинов пер., 4 стр. 2
http://www.gnosisbooks.ru/
Магазин «Русская деревня». Редкая и малотиражная литература по истории, этнографии, археологии, литературоведению, языкознанию, политологии и другим общественным наукам, современная критика, публицистика, а также неформальная литература различных направлений. Очень много провинциальных изданий, изданий Украины и Белоруссии. Магазин работает в помещении института Востоковедения на Рождественке.
http://www.hamlet.ru/
Магазин «У Кентавра». Книги по психологии, политологии, экономике, праву, истории, религии, философии, филологии, издания на иностранных языках, альбомы и буклеты по искусству. ул. Чаянова, д.15
http://knigirggu.ru/
Магазин «Ходасевич». Гуманитарные книги, старые книги, детские книги, самиздатские журналы, поэзия. Покровка, д. 6
http://xodacevich.ru/
Магазин Primus Versus в культурном центре на Покровке. Интеллектуальные книги. Огромный выбор книг по философии, религии, истории, искусству, целый раздел книг по католицизму (католические авторы и католические издания), кафе. Проходят встречи с авторами, концерты, лекции и выставки. Покровка, 27 ст.1 - 2 этаж; вход в арку.
http://www.dbiblio.org/
Несколько совсем небольших книжных лавочек. Первая в Библиотеке Иностранной литературы им. М.И. Рудомино. Художественные произведения зарубежных авторов, книги на европейских и восточных языках, труды по философии и лингвистике, буккроссинг. ул. Николоямская, д. 1
Вторая - в Институте Русского языка имени Виноградова. Книги по истории, филологии, искусству, языкознанию, краеведению, периодические издания. Ул. Волхонка. 18/2
Что касается букинистической литературы, то хорошая букинистика сегодня это большая проблема. Из больших магазинов только в магазине «Москва» на Тверской хороший букинистический отдел по самым разным темам. Из «неформальных» магазинов это «Пушкинская лавка» - книги широкого профиля от приключенческой классики до современной романистики. ул. Верхняя Сыромятническая, д. 7
Сегодня наша тема – пьянство. Отлично понимая, какое отношение она вызывает, спешу пояснить, что действительно, данная тема сильно опошлена и вульгаризована псевдоучеными, опетросянена, в некоторой степени политизирована. Из этих дебрей очень трудно выбраться к серьезному дискурсу, к науке, к феноменологии отечественной ментальности, но это не значит, что не нужно пытаться.
Попробуем без иронии обратить внимание на эту любопытную проблему. Хорошо известно, что «прилежание винному питию» одна из наиболее отличительных черт русской натуры и корни этого явления необычайно глубоки. Об этом свидетельствует хотя бы известная фраза князя Владимира: "Руси веселие есть пити, не можем без того быти". Не стоиот забывать, что речь шла не о любви к питью, а о нежелании отказываться от пира, который служил важным ритуалом, объединяющим князя и дружину.
Однако в ментальном смысле нельзя не связать это явление с не совсем осознанным поиском иного состояния, иной, подлинной жизни, (Ср. диалог Елены Андреевны и Войницкого в пьесе А.П.Чехова "Дядя Ваня": "И сегодня пили? К чему это?" "Все-таки на жизнь похоже...") ощущения настоящей свободы, выхода из круга повседневности, пусть даже за этим кругом находится не бытие Бога, но мир дьявольский. Отсюда и выражение "допился до чертей" (а не до ангелов), отражающее именно такой выход за пределы реальности, когда человек наяву начинает видеть чертей. В пьянстве стираются границы, спадают покровы ("Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке") и гротескность человеческого бытия ощущается совершенно неприкрыто.
Сосуд с вином всегда необыкновенно сближал людей, создавая своеобразное общество, объединенное чашей и связанными с ней ритуалами - бессознательная пародия на церковный обряд. Отсюда признание «своим» любого пьющего человека, или, напротив, отвержение кого-то только потому, что тот не пьет. Отсюда же и целый комплекс застольных ритуалов, связанных с питьем, совершенно незнакомых на Западе. Тосты и их порядок (за дам стоя), рюмки и их порядок («первая колом, вторая комом, третья соловушкой проскакивает», «за покойников не чокаются»), брудершафты, «посошки», «стременные» и «закурганные», которые пьют в коридоре, за дверью и т.д. Все это говорит о том, что мы имеем дело с остатками некоего сакрального (языческого?) действа, которое имело религиозную природу.
Напившись, человек приходит в состояние псевдорелигиозного экстаза, становится сродни юродивому по своему внешнему виду и поведению. Он как бы переносится в иную реальность, выглядит также нелепо, как и юродивый, потому что ведет себя не по законам этого мира (не случайно в целом ряде культур спиртные напитки используются жрецами для доведения себя до экстатического состояния.) Поэтому распространение пьянства нельзя не связать и с глубокой религиозностью российского национального характера. Это тот самый недостаток, который является продолжением достоинств.
На тему пьянства написано немало, но это либо статистические исследования, либо что-то предельно упрощенное, наполненное фантазиями (типа похлебкинской «Истории водки»). Тем не менее уже более 10 лет назад вышла работа И.Р.Такала «Веселие Руси. История алкогольной проблемы в России» (СПб., 2002), охватывающая период от истоков до наших дней. Автор на огромном материале исследует ментальные корни этого явления, начало и развитие винокурения, особенности русского застолья, государственной алкогольной политики (здесь есть содержание книги http://www.demoscope.ru/weekly/2003/095/biblio05.php). В целом, для тех, кто хочет всерьез взглянуть на это явление, лучшей книги не найти. Неудивительно, что найти ее на полках магазинов нелегко, но в Интернете она есть.
Некоторое время назад на Западе вышло две книги, посвященных средневековым котам. (Irina Metzler. “Heretical Cats: Animal Symbolism in Religious Discourse,” Kathleen Walker-Meikle. Medieval cats) в которых авторы попытались рассмотреть роль кота в жизни средневекового общества. В ходе исследований многое удалось уточнить и разъяснить.
Совершенно очевидно одно – кот в средневековье был одним из самых загадочных животных, который ходил по грани этого мира и мира инфернального, который был полезен и опасен одновременно.
Бартоломей Английский пишет о котах: «...зверь в юности похотливый, быстрый, весёлый и ловкий, резвясь, прыгает на всё, что перед ним, бегает за соломинкой».
В своде законов 936 г. короля Уэльса Хоуэла Доброго за убийство или кражу кота сурово наказывали: убитое животное вешали за хвост, а виновный должен был засыпать кошку пшеницей так, чтобы она вся полностью была покрыта зернами. Потом всю пшеницу отдавали хозяину кота.
Свод естественнонаучных знаний Хильдегарды Бингенской (XII в.) - «Книга тонкостей различных естественных творений» подробно описывает кота. «Кот скорее холоден, чем горяч, и притягивает к себе дурные жидкости, и к воздушным духам не враждебен, как и они к нему, а также имеет некую естественную связь с жабой и змеей. В летние месяцы, когда жарко, кот остается сухим и холодным, но испытывает жажду и лижет жаб или змей... И от сока, который кот от них принимает, он внутри становится ядовитым, так что ядовиты у него и мозг, и все тело. Из людей же доверяет лишь тому, кто его кормит... Когда же вынашивает котят, его тепло возбуждает человека к похоти; в другое же время его тепло здоровому человеку не вредит».
В средневековых источниках часто сравниваются методы, которыми пользуются кошки для ловли мышей, с методами, которые использует дьявол для уловления душ христиан. В 1206 г. святой Доминик, проповедовавший в Лангедоке против катаров, изгнал из девяти еретичек дьявола в облике огромного черного кота: «из самой их середины выскочил ужасный кот, величиной с большую собаку, с огромными горящими глазами и длинным, широким и кровавым языком. Поносившись среди женщин взад-вперед... он исчез, оставив после себя жуткий запах. И женщины возблагодарили Бога»
Боден в труде «О демономании ведьм» пишет, что ведьмы изготавливают из мозга кошек яд и сообщает интересную подробность: «если натереть кошку травой, именуемой «непета», кошка немедленно забеременеет без всякого посредства кота».
Имена котов и кошек в средневековье были разнообразны, как и сейчас. Источники доносят до нас имена Гиб (краткая форма от Гилберт), Тибр или Тиберт, Мит(моль) (кот с такой кличкой жил в округе аббатства Болье в XIII веке), Бело (серый кот с такой кличкой принадлежал Иоахиму дю Белле в XVI веке), Мартино. В ирландских правовых источниках упоминается несколько имен кошек и котов: Мурлыка, Малолап, Огонек, Крапивник.