8938
ТГ канал для "всех и ни для кого" | vita est militia super terram
Образ Кириллова в “Бесах” есть самая кристальная, почти ангельски чистая идея освобождения человека от власти всякого страха и достижения состояния божественного. “Кто победит боль и страх, тот сам станет Бог. Тогда новая жизнь, тогда новый человек, тогда все новое”. “Будет Богом человек и переменится физически. И мир переменится, и дела переменятся, и мысли и все чувства”. “Всякий, кто хочет главной свободы, тот должен сметь убить себя... Кто смеет убить себя, тот Бог”. В другом разговоре Кириллов говорит: “Он придет, и имя ему будет человекобог”. “Богочеловек?” — переспрашивает Ставрогин. “Человекобог, в этом разница”. Этим противоположением потом очень злоупотребляли в русской религиозно-философской мысли. Идея человекобога, явленная Кирилловым в ее чистой духовности, есть момент в гениальной диалектике Достоевского о человеке и его пути. Богочеловек и человекобог — полярности человеческой природы. Это — два пути — от Бога к человеку и от человека к Богу. У Достоевского не было бесповоротно отрицательного отношения к Кириллову как к выразителю антихристова начала. Путь Кириллова — путь героического духа, побеждающего всякий страх, устремленного к горней свободе. Но Кириллов есть одно из начал человеческой природы, само по себе недостаточное, один из полюсов духа. Исключительное торжество этого начала ведет к гибели. Но Кириллов у Достоевского есть неизбежный момент в откровении о человеке. Он необходим для антропологического исследования Достоевского. У Достоевского совсем не было желания прочесть мораль о том, как плохо стремиться к человекобожеству. У него всегда дана имманентная диалектика. Кириллов — антропологический эксперимент в чистом горном воздухе.
Ни Раскольников, человек мысли и действий, ни Иван Карамазов, исключительно человек мысли, не могли переступить границу, они всей трагедией своей жизни отвергают, что все дозволено. Но почему же не дозволено? Можно ли сказать, что они испугались стоящего над ними закона, нормы? Можно ли сказать, что они испугались, почувствовали себя обыкновенными людьми? Антропологическая диалектика Достоевского ведется иначе. Из бесконечной ценности всякой человеческой души, хотя бы самой последней, всякой человеческой личности выводит он, что не все позволено, не позволено попирание человеческого лица, обращение его в простое средство. Сужение объема возможностей вытекает у него из бесконечного расширения объема возможностей всякой человеческой души. Преступное посягательство на человека есть посягательство на бесконечность, на бесконечные возможности.
Принято думать, что Достоевского всю жизнь более всего мучил вопрос о бессмертии души. Но вопрос о бессмертии и был для него вопросом о природе человека и о человеческой судьбе. Это — интерес антропологический. Не только вопрос о бессмертии, но и вопрос о Боге подчинен у Достоевского вопросу о человеке и его вечной судьбе. Бог у него раскрывается в глубине человека и через человека. Бог и бессмертие раскрываются через любовь людей, отношение человека к человеку. Но сам человек страшно повышен у него в ранге, вознесен на небывалую высоту. Слезинка ребенка, плач дитё — все это вопрос о человеческой судьбе, поставленный любовью. Из-за судьбы человека в этом мире готов был Достоевский не принять мира Божьего. Вся диалектика Ивана Карамазова, как и других его героев, — его собственная диалектика. Но у самого Достоевского все сложнее и богаче, чем у его героев, он знает больше их. Главное у Достоевского нужно искать не в смирении (“смирись, гордый человек”), не в сознании греха, а в тайне человека, в свободе(Н. Бердяев Откровения о человеке в творчестве Достоевского. https://www.vehi.net/berdyaev/otkrov.html )
Достоевский раскрывает несоизмеримость свободной, противоречивой и иррациональной человеческой природы с рационалистическим гуманизмом, с рационалистической теорией прогресса, с до конца рационализированным социальным устроением, со всеми утопиями о хрустальных дворцах. Все это представляется ему унизительным для человека, для человеческого достоинства. “Какая уж тут своя воля будет, когда дело доходит до таблички и до арифметики, когда будет одно только дважды два четыре в ходу? Дважды два и без моей воли четыре будет. Такая ли своя воля бывает!” “Не потому ли, может быть, человек так любит разрушение и хаос, что сам инстинктивно боится достигнуть цели и довершить созидаемое здание?.. И, кто знает, может быть, что и вся-то цель на земле, к которой человечество стремится, только и заключается в одной этой беспрерывности процесса достижения, иначе сказать — в самой жизни, а не собственно в цели, которая, разумеется, должна быть не иное что, как дважды два четыре, т. е. формула, а ведь дважды два четыре есть уже не жизнь, господа, а начало смерти” (курсив мой — Н. Б.). Арифметика не применима к человеческой природе. Тут нужна высшая математика. В человеке, глубоко взятом, есть потребность в страдании, есть презрение к благополучию. “И почему вы так твердо, так торжественно уверены, что только одно нормальное и положительное, одним словом, — только одно благоденствие человеку выгодно? Не ошибается ли разум-то в выгодах? Ведь, может быть, человек любит не одно благоденствие? Может быть, он равно настолько же любит страдание? Может быть, страдание-то ему равно настолько же выгодно, как благоденствие? ...Страдание, — да ведь это единственная причина сознания”. В этих изумительных по остроте мыслях героя из подполья Достоевский полагает основание своей новой антропологии, которая раскрывается в судьбе Раскольникова, Ставрогина, Мышкина, Версилова, Ивана и Дмитрия Карамазова.(Н. Бердяев Откровения о человеке в творчестве Достоевского. https://www.vehi.net/berdyaev/otkrov.html )
Читать полностью…
У Достоевского было до глубины антиномическое отношение к злу. Он всегда хотел познать тайну зла, в этом он был гностиком, он не отодвигал зла в сферу непознаваемого, не выбрасывал его вовне. Зло было для него злом, зло горело у него в адское огне, он страстно стремился к победе над злом. Но он хотел что-то сделать со злом, претворить его в благородный металл, в высшее божественное бытие и этим спасти зло, т.е. подлинно его победить, а не оставить во внешней тьме. Это — глубоко мистический мотив в Достоевском, откровение его великого сердца, его огненной любви к человеку и Христу. Отпадение, раздвоение, отщепенство никогда не являлось для Достоевского просто грехом, это для него также — путь. Он не читает морали над жизненной трагедией Раскольникова, Ставрогина, Кириллова, Версилова, Дмитрия и Ивана Карамазова, не противопоставляет им элементарных истин катехизиса. Зло должно быть преодолено и побеждено, но оно дает обогащающий опыт, в раздвоении многое открывается, оно обогащает, дает знание. Зло также и путь человека. И всякий, кто прошел через Достоевского и пережил его, познал тайну раздвоения, получил знание противоположностей, вооружился в борьбе со злом новым могущественным оружием — знанием зла, получил возможность преодолеть его изнутри, а не внешне лишь бежать от него и отбрасывать его, оставаясь бессильным над его темной стихией. Человек совершает путь свои через развитие героев Достоевского и достигает зрелости, внутренней свободы в отношении ко злу. Но есть у Достоевского выделение двойников, обратных подобий в призрачном бытии, отбросов путей развития. Эти существа не имеют самостоятельного существования, они живут призрачной жизнью. Таковы Свидригайлов, Петр Верховенский, вечный муж, Смердяков. Это — солома, их не существует. Существа эти влачат вампирическое существование.(Н. Бердяев Откровения о человеке в творчестве Достоевского. https://www.vehi.net/berdyaev/otkrov.html )
Читать полностью…
"Достоевского совершенно не интересовал объективный строй жизни, природной и общественной, не интересовал эпический быт, статика жизненных форм, достижений и ценности жизнеустроения, семейного, общественного, культурного. Его интересовали лишь гениальные эксперименты над человеческой природой.
Судьба человека, истощившего свои силы в безмерности своих стремлений, — вот тема “Бесов”. То лицо, от которого ведется рассказ, исключительно поглощено миром человеческих страстей и человеческого беснования, круговращающегося вокруг Ставрогина. И в “Бесах” нет никакого достижения ценностей, никакого строительства, нет никакой органически осуществляемой жизни. Все та же загадка о человеке и страстная жажда разгадать ее. Нас вовлекают в огненный поток, и в потоке этом расплавляются и сгорают все застывшие оболочки, все устойчивые формы, все охлажденные и установившиеся бытовые уклады, мешающие откровению о человеке, о его глубине, о его идущих в самую глубь противоречиях. Глубина человека всегда оказывается у Достоевского невыраженной, невыявленной, неосуществленной и неосуществимой до конца. Раскрытие глубины человека всегда влечет к катастрофе, за грани и пределы благообразной жизни этого мира. В “Преступлении и наказании” нет ничего, кроме раскрытия внутренней жизни человека, его экспериментирования над собственной природой и природой человеческой вообще, кроме исследования всех возможностей и невозможностей, заложенных в ччеловеке...
Достоевский ищет раскрытия единого человеческого лица через человеческую множественность...
И все, что связано у Достоевского с Иваном Карамазовым, есть глубокая метафизика человека. Соучастие Ивана Карамазова в убийстве, совершенном Смердяковым — этой другой его половиной, — угрызения совести Ивана, разговор с чертом — все это антропологический эксперимент, исследование возможностей и невозможностей человеческой природы, ее с трудом уловимых, тончайших переживаний, внутреннего убийства. По излюбленному приему Достоевского Митя ставится между двумя женщинами, и любовь Мити влечет к гибели. Ничто не может быть осуществлено во внешнем строе жизни, все возможности уходят в бесконечную, неизъяснимую глубину. Осуществленной благообразной жизни Алеши Достоевский так и не показал, да она и не очень нужна была для его антропологических изысканий. Положительное благообразие дается в форме поучений старца Зосимы, которого не случайно Достоевский заставил умереть в самом начале романа.
Достоевский — дионисичен и экстатичен. В нем нет ничего аполлонического, нет умеряющей и вводящей в пределы формы. Он во всем безмерен, он всегда в исступлении, в творчестве его разрываются все грани. И величайшее своеобразие Достоевского нужно видеть в том, что в дионисическом экстазе и исступлении никогда у него не исчезает человек, и в самой глубине экстатического опыта сохраняется образ человека, лик человеческий не растерзан, принцип человеческой индивидуальности остается до самого дна бытия. Человек — не периферия бытия, как у многих мистиков и метафизиков, не преходящее явление, а самая глубина бытия, уходящая в недра божественной жизни. В древнем дионисическом экстазе снимался принцип человеческой индивидуации и совершалось погружение в безликое единство. Экстаз был путем угашения всякого множества в единстве. Дионисическая стихия была внечеловечна и безлична. Не таков Достоевский....(Н. Бердяев Откровения о человеке в творчестве Достоевского. https://www.vehi.net/berdyaev/otkrov.html )
Достоевский раскрыл полярность русского духа как глубочайшую его особенность. Как отличается в этом русский дух от монизма духа германского! Когда германец погружается в глубину своего духа, он в глубине находит божественность, все полярности и противоречия снимаются. И потому это так, что для германца в глубине снимается человек, человек существует лишь на периферии, лишь в явлении, а не в сущности. Русский человек более противоречив и антиномичен, чем западный, в нем соединяется душа Азии и душа Европы, Восток и Запад. Это раскрывает великие возможности для русского человека. Человек был менее раскрыт и менее активен в России, чем на Западе, но он сложнее и богаче в своей глубине, во внутренней своей жизни. Природа человека, человеческой души должна более всего раскрыться в России. В России возможна новая религиозная антропология. Отщепенство, скитальчество и странничество — русские черты. Западный человек почвеннее, он более верен традициям и более подчинен нормам. Широк русский человек. Ширь, необъятность, безграничность — не только материальное свойство русской природы, но и ее метафизическое, духовное свойство, ее внутреннее измерение. Достоевский раскрыл жуткую, огненно-страстную русскую стихию, которая была скрыта от Толстого и от писателей-народников. Он художественно раскрыл в культурном, интеллигентном слое ту же жуткую, сладострастную стихию, в народном нашем слое выразившуюся в хлыстовстве. Эта оргийно-экстатическая стихия жила в самом Достоевском, и он был до глубины русским в этой стихии. Он исследовал метафизическую истерию русского духа. Истерия эта есть неоформленность русского духа, неподчиненность пределу и норме. Достоевский открыл, что русский человек всегда нуждается в пощаде и сам щадит. В строе западной жизни есть беспощадность, связанная с подчиненностью человека дисциплине и норме. И русский человек человечнее западного человека. С тем, что раскрыл Достоевский о природе русского человека, связаны и величайшие возможности и величайшие опасности. Дух все еще не овладел душевной стихией в русском человеке. В России человеческая природа менее активна, чем на Западе, но в России заложены большие человеческие богатства, большие человеческие возможности, чем в размеренной и ограниченной Европе. И русскую идею видел Достоевский во “всечеловечности” русского человека, в его бесконечной шири и бесконечных возможностях. Достоевский весь состоит из противоречий, как и душа России. Выход, который чувствуется при чтении Достоевского, есть выход гностических откровений о человеке. Он создал небывалый тип художественно-гностической антропологии, свой метод вовлечения в глубь человеческого духа через экстатический вихрь. Но экстатические вихри Достоевского духовны и потому никогда не распыляют они образ человека. Один Достоевский не боялся, что в экстазе и беспредельности исчезнет человек. Пределы и формы человеческой личности всегда связывали с аполлонизмом. У одного Достоевского форма человека, его вечный образ остается и в духовном дионисизме. Даже преступление не уничтожает у него человека. И не страшна у него смерть, ибо вечность всегда у него раскрывается в человеке. Он — художник не той безликой бездны, в которой нет образа человека, а бездны человеческой, человеческой бездонности. В этом он величайший в мире писатель, мировой гений, каких было всего несколько в истории, величайший ум. Этот великий ум весь был в действенно-активном отношении к человеку, он раскрывал иные миры через человека. Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он — самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира. Достоевский — самый христианский писатель потому, что в центре у него стоит человек, человеческая любовь и откровения человеческой души. Он весь — откровение сердца бытия человеческого, сердца Иисусова.(Н. Бердяев Откровения о человеке в творчестве Достоевского. https://www.vehi.net/berdyaev/otkrov.html
Читать полностью…
Darya Dari 19.11.18
Мне хочется читать стихи опустошенным голосом,
Раскатывать все строки только вниз.
Вчера мы думали о той стране, в которой будем
сегодня — умертвляя весь послеполуденный каприз.
Ты далеко, в твоих глазах решетки,
разложены плеядой проблеска в ночи.
Ты видишь за окном вдали леса и сопки,
но то -- лишь миражи на кончиках ресниц.
Внутри тебя шныряют корабли.
И теплится в груди седой пожар.
Ты знаешь, что когда ты выйдешь к миру,
в моей душе уже не будет птиц,
а сохранится ли тот жар
или он вновь обернется в иней?
Я стану злой -- холодной и тягучей.
Внутри раскидистой волной завоют льды.
Ты снега зёрна отделишь от тюремных плевел,
а я задумчиво забуду полюса,
где как-то так давно мы с тобой лежали,
будто львы в ночи (арктические львы),
и клевер освещал нам древние опасные пути.
( Из книги Д. Дугиной" Фонари уверяли, что снег — лишь иллюзия", " Владимир Даль", Спб готовится к выпуску)
«Жить поэтически в скудный век» ( из Предисловия к книге Д. Дугиной " Фонари уверяли, что снег - лишь иллюзия".Владимир Даль Спб ноябрь 2024)
Современное человечество утратило интуицию того, как пребывать в мире поэтически, как считывать замыслы богов о мире, трактуя знаки и указатели провидения. Современный мир восстал на поэтическое бытие человека, он отодвинул богов и провоцирует дух бездны, дух Ночи, который штурмует небеса. Мы живем в скудный век «отлетевших богов и грядущего Бога»( Хайдеггер М. Разъяснения к поэзии Гёльдерлина. С-П. Академический проект.2005.С.93), где поэты «бредут по дорогам ночью святой, Вакха жрецам подобны!». Даша, да и все мы, прекрасно понимали надежды Хайдеггера на «грядущего Бога» и сетования Гёльдерлинана безразличие богов: «Слишком поздно пришли мы, друг! Хоть боги и живы, но — над нами, вверху они, там где-то, в мире ином. Безгранична их власть, и, кажется, им безразлично, что и мы здесь живем — так сильно они нас щадят. Не всегда ведь вместится в слабом сосуде дар божий. Иногда лишь снести может его человек. А потом его жизнь — лишь мечта о них. Заблужденье нам поможет, как сон, ночь и нужда укрепят до прихода героев -- тех, что, в железе взрастая, силой сердец, как встарь, станут подобны богам. И придут они с громом. Пока же кажется часто, что уж лучше мне спать, чем жизнь в ожиданье влачить без друзей -- и что пока делать, что говорить мне, я не знаю. К чему в скудное время поэт?» (М. Хайдеггер Разъяснения к поэзии Гёльдерлина. С-П. Академический проект. 2005. С. 95).
В издательстве " Владимир Даль" в ноябре 2024 года выйдет книга Дарьи Дугиной " Фонари уверяли, что снег — лишь иллюзия..." Отрывок из предисловия публикуем здесь:
"Мы назвали эту книгу Дарьи Дугиной «Фонари уверяли, что снег – лишь иллюзия». Это строка из ее странной, угловато-пронзительной интеллектуальной поэзии. Сама фраза несет в себе целую россыпь расходящихся философских тропинок...Гераклит говорил: «Когда наступает ночь, человек зажигает огонь» или «Человек в ночи сам себе зажигает свет». Человек настолько предан свету и солнцу, что он прославляет его и тогда, когда им все залито, и тогда, когда он гаснет и исчезает. Пусть маленький, ничтожный, жалкий, совершенно не способный осветить пустоту ночного мрака, но огонь человека будет гореть пока не наступит рассвет. Возможно, в этом разведении ночного огня и заключается высшее призвание человека. -- Продолжать думать, когда мысль уже погасла, когда на Дух ополчилась слепое невежественное тело, когда материя почти поглотила дух. И этот философский образ никогда не связывается нами с наблюдением привычных уличных фонарей, которые, кажется, сами загораются, чтобы нам было легче найти дорогу к обычным банальным целям, и сами собой выключаются. Но пронзительное поэтическое сознание Дарьи несогласно с успокаивающим гулом банальности. Она видит вещи как символы, обнаруживая свет идей в сгустках материи. И тогда обычный фонарь для нее оживает, меняет свою природу, начинает мыслить, разговаривать, философствовать, доказывать, опровергать, уверять… Он тихо шепчет о многом, но далеко не все из его предполагаемых речей предназначены для того, чтобы быть записанными, зафиксированными, внесенными в поэтический протокол. Речи фонарей загадочны. Зажженный человеком огонь ищет для своих посланий особые тембры и обороты метафоры.
Дашу «фонари уверяли, что снег -- лишь иллюзия». Когда мы произносим эту фразу, даже не очень чуткий к поэзии человек внезапно останавливается как вкопанный, как будто он столкнулся с чем-то, чего быть не должно и даже быть не может не только на практике, но и в отвлеченной теории. Эта странная, смещенная Дашина формула практически не говорит ни о чем, или говорит сразу обо всем. Это зависит уже от нас: как мы к ней отнесемся, насколько поддадимся ее обаянию, соглашаясь, что уличный фонарь может быть субъектом и извещать нас о том, что есть, и о том, чего нет, о ничто и нечто, об истине или иллюзии, об объекте и его несуществующий тени. Поэтическое сознание настолько чутко к задрапированному складками ночи бытию, что способно полностью отстраниться само от себя и дать возможность миру говорить самому себе о самом себе или о чем-то другом, о чем оно хочет, обращаясь к кому и чему ему будет угодно. У нас нет никаких сомнений – именно так и говорят между собой фонари, смотря на липкий московский снег, где остаются лишь следы запоздалых прохожих, идущих в ночь по своим делам".
"Русские разучились любить"( Из книги Д. Дугиной "Русский фронтир" М. Академический проект 2024)
Николай: «Дарья, считаете ли вы, что русских скоро полностью заменят мигранты из Средней Азии? Ведь мы рожаем все меньше. Считаю, что мы должны догонять старообрядцев в этом самолете».
Дарья: Может быть такое, если такими темпами мы будем… развиваться. Сколько разводов у русских, сколько внутренних ссор, внутренних травм! Как русские друг друга травмируют, какие увечья они друг другу наносят в русских семьях! Нет ориентира на семью. Есть ориентир на скандал, на разрыв. И когда возникает какая-либо проблема -- большая или небольшая, какие-то сложности -- русские уходят, расходятся, оставляют друг друга. Расходятся в разные стороны и не держатся друг за друга. Потому что исчезла сакральность из нашей жизни. Нет сцепки, нет общего, вселенского. А мигранты, которые приезжают -- это народы с традициями. Они их сохраняют, сохраняют сакральность. Для них неоспоримо, что брак неприкосновенен.
Агентура Сороса спалилась на Ильине. Часть 3 (Часть 1, Часть 2)
Но возвратимся к нынешнему скандалу, искусственно разогретому вокруг РГГУ и ВПШ имени Ивана Ильина. Собственно, дискриминационные кампании против Дугина, заказанные западными идеологическими центрами, идут одна за другой на протяжении последних двадцати лет. Дугин обычно гордо отмалчивается, считая себя (обоснованно) выше этого. Но тут, не подумав, запустив очередную заказуху, ненароком задели не только самого Дугина, который как обычно и сейчас бы отмолчался (на что по привычке и рассчитывали), но и руководство РГГУ, Минобр, АП и, тут совсем глупо получилось, самого Президента Путина, да ещё и в условиях СВО.
В общем, сглупили, как очень быстро стало понятно по реакции властей, но уже успели спалить всю сеть. А это несколько крупных лиц, включая депутатов ГД, пара политологов и записных историков, несколько крупных блогеров, и сотни никчёмных ботов, но это тоже актив, сеть, которая создавалась годами, причём, как сейчас становится понятно, на государственные деньги. Ведь всё внешнее финансирование уже десять лет как закрыто, все западные НКО и фонды так же запрещены и закрыты, умеренно прозападные объявлены иностранными агентами и сидят тихо, не шевелясь. За всем этим зорко следит доблестное ФСБ, резко и решительно реагируя на каждый шорох.
А тут целая сеть. Люди, появляющиеся на телеканалах и даже, - а вот это точно никак не возможно без высокого покровительства, - три депутата. Конечно, если прищемить им что-нибудь чем-нибудь, они сразу сдадут своих покровителей во власти, но сам факт наличия шестой колонны, в условиях СВО, внутри страны на государственные деньги создающей сети, по заказу дестабилизирующие ситуацию в стране – это эксцесс и вызов.
Почему по заказу? Потому что все включились единовременно, и именно сейчас (а не в декабре 2023 года, когда ВПШ им. Ивана Ильина при РГГУ была создана). Почему на государственные деньги? Потому что других денег на политическую и медийную активность в стране нет. Почему вызов? Потому что Президент всеми силами пытается стабилизировать общество, снизив накал внутреннего напряжения, а здесь новый виток противостояния «красных» и «белых» - новая инкарнация проблемы, которую, как уже давно доложили Президенту, была умиротворена ещё несколько лет назад.
И самое главное – всё та же, снова здорово – соросовская песня: «фашист» Ильин, «фашист» Дугин, а, следовательно, «фашист»… Э-э-э. А вот тут вы явно перегнули палку и спалились. Можно, конечно, судорожно броситься зачищать следы своих необдуманных поступков. Но всё уже заскринено. Самое обидное для тех, кто спалился, заключается в том, что они-то думали, что работают «на власть», «на Кремль», «на президента», раз темник и методички были спущены оттуда, откуда обычно. А вот тут уже самое интересное. И не обязательно ждать, когда дойдёт до крайностей, лучше сразу признаться.. Так кто там работает на Сороса, на Демпартию США, и развешивает жупелы на врагов их «Открытого общества»?
(Часть 1, Часть 2)
@Imperiumtalk #ВПШ #Ильин #Дугин #Сорос #шестаяколонна
Агентура Сороса спалилась на Ильине. Часть 1 (Часть 2, Часть 3)
История с заказанной извне информационно-психологической операцией по дискредитации Высшей политической школы имени Ивана Ильина парадоксальным образом возымела не только минусы, но и плюсы.
К минусам можно отнести ряд эмоционально неприятных моментов, которые этот политтехнологический выпад принёс главе ВПШ им. Ивана Ильина Александру Дугину, руководству РГГУ, руководству Министерства высшего образования и науки, ряду ответственных лиц в Администрации Президента и, возможно, самому Президенту, являющему последовательным сторонником русского философа Ивана Ильина, на дискредитации которого и была выстроена эта информационно-психологическая многоходовка.
Но есть и плюсы, которые вскрыла данная скороспелая и не весьма продуманная выходка: она спалила выстраиваемую не один год, причём, как ни странно, на государственные деньги соросовскую левацкую сеть, курируемую внутри страны представителями шестой колонны, и ориентированную на Демократическую партию США во вне. Собственно, опознать соросовскую сеть не сложно. Именно её активисты – используемые открыто, сознательно, или в тёмную, применяют понятие «фашизм», и обзывательство «фашист» к своим идеологическим оппонентам. Именно обзывательство, ведь в данном случае, оно никакого отношения ни к идеологическому направлению, ни к содержанию данного термина не имеет, но, в данном случае, носит лишь экзальтированно-эмоциональную окраску.
А началось всё с идеолога «Открытого общества» Карла Поппера, главного учителя и наставника Джорджа Сороса, который посвятил свою жизнь продвижению идей Поппера. Именно Поппер в своей книге «Открытое общество и его враги» осуществил несложное допущение. Если главным субъектом открытого (либерального) общества является атомарный индивид, очищенный от коллективной идентичности, то главным его врагом является тот, кто, напротив, настаивает на любой коллективной идентичности. И если эталонный носитель свободы (liberty) – это либерал, то его враг – сторонник сохранения коллективной идентичности – например, религиозности, Традиции, консервативных ценностей, и всего того, с чем борется либерализм – напротив, «фашист».
Подбор доказательств этого незатейливого тезиса Поппер начинает прямо с Платона, ведь именно платонизм породил весь комплекс идей и взглядов, которые так ненавистны либералам и сторонникам атомарного открытого общества очищенных от коллективной идентичности индивидуумов, а значит он первый «фашист». Это мы указываем понятие «фашист» в кавычках, в силу его условности в данном контексте, а Поппер, разумеется, использует его без всяких кавычек. Фашистской программа Платона, по мнению Поппера, она является потому, что слишком тоталитарна. Собственно, для Поппера всё хоть сколько-нибудь тоталитарное, в любом количестве и проявлении – «фашизм».
В главе «Политическая программа Платона» Поппер прямо определяет её, как тоталитаристскую справедливость. И далее доказывает этот тезис. Описывая пятью пунктами программу Платона, Поппер приходит к заключению: «По-моему, эту программу вполне можно назвать тоталитаристской <…> Разве нет в его программе черт или элементов не тоталитаристских…?», и далее, ссылаясь на Р. Кроссмана, приходит к заключению, что, во-первых, «философия Платона — наиболее яростная и основательная из всех известных в истории нападок на либеральные идеи», а во-вторых, ссылается на Ч. Джоуда, «который довольно глубоко анализирует сходство платоновской программы и фашизма». Собственно, с этого всё и начинается…
(Часть 2, Часть 3)
@Imperiumtalk #ВПШ #Ильин #Дугин #Сорос #шестаяколонна
Ранний Достоевский - это то что можно назвать" старый гуманизм . "В этот период он был еще “Шиллер”. Этим именем любил он впоследствии называть прекрасные души, поклонников всего “высокого и прекрасного”. Тогда уже пафосом Достоевского было сострадание к человеку, ко всем униженным и оскорбленным. Начиная с “Записок из подполья”, чувствуется человек, познавший добро и зло, прошедший через раздвоение. Он делается врагом старого гуманизма, изобличителем гуманистических утопий и иллюзий. В нем соединяются полярности страстного человеколюбия и человеконенавистничества, огненного сострадания к человеку и жестокости. Он унаследовал гуманизм русской литературы, русское сострадание ко всем обойденным, обиженным и падшим, русское чувство ценности человеческой души. Но он преодолел наивные, элементарные основы старого гуманизма, и ему открылся совершенно новый, трагический гуманизм. В этом отношении Достоевский может быть сопоставлен лишь с Ницше, в котором кончился старый европейский гуманизм и по-новому была поставлена трагическая проблема о человеке. Много раз уже указывали на то, что Достоевский предвидел идеи Ницше. Оба они глашатаи нового откровения о человеке, оба прежде всего великие антропологи, у обоих антропология апокалиптична, подходит к краям, пределам и концам. И то, что говорит Достоевский о человеке и Ницше о сверхчеловеке, есть апокалиптическая мысль о человеке. (Н. Бердяев Откровения о человеке в творчестве Достоевского. https://www.vehi.net/berdyaev/otkrov.html )
Читать полностью…
Первые свои открытия о человеческой природе, и очень существенные, Достоевский делает в “Записках из подполья”, и завершает он эти свои открытия в “Легенде о Великом Инквизиторе”. Прежде всего он в корне отрицает, что человек по природе своей стремится к выгоде, к счастью, к удовлетворению, что природа человеческая рациональна. В человеке заложена потребность в произволе, в свободе превыше всякого блага, свободе безмерной. Человек — существо иррациональное. “Я нисколько не удивлюсь, — говорит герой “Записок из подполья”, — если вдруг ни с того, ни с сего, среди всеобщего будущего благоразумия возникнет какой-нибудь джентльмен, с неблагородной или, лучше сказать, с ретроградной и насмешливой физиономией, упрет руки в боки и скажет нам всем: а что, господа, не столкнуть ли нам все это благоразумие с одного разу, ногой, прахом, единственно с тою целью, чтобы все эти логарифмы отправить к черту, и чтоб нам опять по своей глупой воле пожить! (курсив мой. — Н. Б.). Это бы еще ничего, но обидно то, что ведь непременно последователей найдет; так человек устроен. И все это от самой пустейшей причины, о которой бы, кажется, и упоминать не стоит: именно от того, что человек, всегда и везде, кто бы он ни был, любил действовать так, как хотел, а вовсе не так, как повелевали ему разум и выгода; хотеть же можно и против собственной выгоды, а иногда и положительно должно. Свое собственное, вольное и свободное хотение, свой собственный, хотя бы самый дикий каприз, своя фантазия, раздраженная иногда хотя бы даже до сумасшествия, — вот это-то все и есть та самая, пропущенная, самая выгодная выгода, которая ни под какую классификацию не подходит и от которой все системы и теории постоянно разлетаются к черту. И с чего это взяли все эти мудрецы, что человеку надо какого-то нормального, какого-то добровольного хотения? С чего это непременно вообразили они, что человеку надо непременно благоразумно-выгодного хотения? Человеку надо одного только самостоятельного хотения, чего бы эта самостоятельность ни стоила и к чему бы ни привела”.
Человек — не арифметика, человек — существо проблематическое и загадочное. Природа человеческая полярна и антиномична до самого конца. “Чего же можно ожидать от человека как от существа, одаренного такими странными качествами?” Достоевский наносит удар за ударом всем теориям и утопиям человеческого благополучия, человеческого земного блаженства, окончательного устроения и гармонии. “Человек пожелает самого пагубного вздора, самой неэкономической бессмыслицы, единственно для того, чтобы ко всему этому положительному благоразумию примешать свой пагубный фантастический элемент. Именно свои фантастические мечты, свою пошлейшую глупость пожелает удержать за собой, единственно для того, чтобы самому себе подтвердить, что люди все еще люди, а не фортепианные клавиши”. “Если вы скажете, что и это все можно рассчитать по табличке, и хаос, и мрак, и проклятие, так что уж одна возможность предварительного расчета все остановит и рассудок возьмет свое, — так человек нарочно сумасшедшим на этот случай сделается, чтобы не иметь рассудка и настоять на своем! Я верю в это, я отвечаю за это, потому что ведь все дело-то человеческое, кажется, и действительно в том только и состоит, чтобы человек поминутно доказывал себе, что он человек, а не штифтик” (Н. Бердяев Откровения о человеке в творчестве Достоевского. https://www.vehi.net/berdyaev/otkrov.html )
Достоевский открыл трагическое противоречие и трагическое движение в самом последнем пласте бытия человека, где оно погружено уже в неизъяснимое божественное бытие, не исчезая в нем. Слишком известны слова Мити Карамазова: “Красота — это страшная и ужасная вещь! Страшная, потому что неопределимая, а определить нельзя, потому что Бог задал одни загадки. Тут берега сходятся, тут все противоречия вместе живут... Красота! Перенести я притом не могу, что иной, высший даже сердцем человек и с умом высоким, начинает с идеала Мадонны, а кончает идеалом содомским. Еще страшнее, кто уже с идеалом содомским в душе не отрицает и идеалы Мадонны, и горит от него сердце его, и воистину, воистину горит, как и в юные, беспорочные годы. Нет, широк человек, слишком даже широк, я бы сузил”. Все герои Достоевского — он сам, одна из сторон его бесконечно богатого и бесконечно сложного духа, и он всегда влагает в уста своих героев свои собственные гениальные мысли. И вот оказывается, что красота — высочайший образ онтологического совершенства, о которой в другом месте говорится, что она должна мир спасти, — представлялась Достоевскому противоречивой, двоящейся, страшной, ужасной. Он не созерцает божественный покой, красоты, ее платоновскую идею, он видит до самого конца, до последней глубины ее огненное, вихревое движение, ее полярность. Красота раскрывается ему лишь через человека, через широкую, слишком широкую, таинственную, противоречивую, вечно движущуюся природу человека. Он не созерцает красоты в космосе, в божественном миропорядке. Отсюда — вечное беспокойство. “Красота есть не только страшная, но и таинственная вещь. Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердца людей”. Различие между “божеским” и “дьявольским” не совпадает у Достоевского с обычным различием между “добром” и “злом”. В этом — тайна антропологии Достоевского. Различие между добром и злом периферично. Огненная же полярность идет до самой глубины бытия, она присуща самому высшему — красоте. Если бы Достоевский раскрыл свое учение о Боге, то он должен был бы признать двойственность в самой божественной природе, яростное и темное начало в самой глубине божественной природы. Он приоткрывает эту истину через свою гениальную антропологию. Достоевский был антиплатоником
И Ставрогин говорит о равной притягательности двух противоположных полюсов, идеала Мадонского и идеала содомского. Это не есть просто борьба добра со злом в человеческом сердце. В том-то и дело, что для Достоевского человеческое сердце в самой первооснове своей — полярно, и эта полярность порождает огненное движение, не допускает покоя. ((Н. Бердяев Откровения о человеке в творчестве Достоевского. https://www.vehi.net/berdyaev/otkrov.html )
Бердяев ((Н. Бердяев Откровения о человеке в творчестве Достоевского. https://www.vehi.net/berdyaev/otkrov.html) настаивает что «центральное в Достоевском является отношение к человеку и его судьбе». Он -- прежде всего, ввеликий антрополог, исследователь человеческой природы, ее глубин и ее тайн, а не реалист. Романы его даже не художественны – в них и «нет художественного катарсиса, они мучительны, они всегда переступают пределы искусства. Фабулы романов Достоевского неправдоподобны, лица нереальны, столкновение всех действующих лиц в одном месте и в одно время — всегда невозможная натяжка, слишком многое притянуто для целей антропологического эксперимента, все герои говорят одним языком, временами очень вульгарным, некоторые места напоминают уголовные романы невысокого качества». «Все герои Достоевского — это он сам, различные стороны его собственного духа. В глубине человеческой природы он раскрывает Бога и дьявола и бесконечные миры. В человеке же действуют исступленные, экстатические, вихревые стихии. Достоевский завлекает, затягивает в какую-то огненную атмосферу. И все делается пресным после того, как побываешь в царстве Достоевского, — он убивает вкус к чтению других писателей». Он идет в «таинственную глубину человеческой природы. В глубину эту всегда вовлекает исступленный, экстатический вихрь.
«Все написанное Достоевским и есть вихревая антропология, там открывается все в экстатически-огненной атмосфере. Достоевский открывает новую мистическую науку о человеке. Доступ к этой науке возможен лишь для тех, которые будут вовлечены в вихрь. Это есть путь посвящения в тайноведение Достоевского. В науке этой и в ее методах нет ничего статического, все — динамично, все — в движении, нет ничего застывшего, окаменевшего, остановившегося, это — поток раскаленной лавы. Все страстно, все исступленно в антропологии Достоевского, все выводит за грани и пределы. Достоевскому дано было познать человека в его страстном, буйном, исступленном движении. И нет благообразия в раскрываемых Достоевским человеческих лицах, толстовского благообразия, всегда улавливающего момент статический». Все герои Достоевского только и делают, что ходят друг к другу, разговаривают друг с другом, вовлекаются в притягивающую бездну трагических человеческих судеб. Единственное серьезное жизненное дело людей Достоевского есть их взаимоотношения, их страстные притяжения и отталкивания. Никакого другого “дела”, никакого другого жизненного строительства в этом огромном и бесконечно разнообразном человеческом царстве найти нельзя. Всегда образуется какой-нибудь человеческий центр, какая-нибудь центральная человеческая страсть, и все вращается, кружится вокруг этой оси. Образуется вихрь страстных человеческих соотношений, и в этот вихрь вовлекаются все, все в исступлении каком-то вертятся». «Вихрь страстной, огненной человеческой природы влечет в таинственную, загадочную, бездонную глубину этой природы. Там раскрывает Достоевский человеческую бесконечность, бездонность человеческой природы. Но и в самой глубине, на самом дне, в бездне остается человек, не исчезает его образ и лик».
Disponible sur le site d'Ars magna. Envoi des premiers exemplaires : mercredi 23 octobre. https://www.editions-ars-magna.com/livre/douguine-daria-une-vie-radicale/
Читать полностью…
"Спокойной ночи! Отправляю отрывок из сборника «Парагон» ЕВ.
Напоминание тому, кто хочет стать дэнди ( из книги Головин Е.В. Парагон. М.: Языки славянской культуры, 2013. С. 291-292).
1.Определение дэндизма: дэндизм – это учение о том, как превратиться из марионетки в артиста commedia dell'arte.
2. Первые шаги. Необходимо помнить генеральное правило: прежде всего дух должен победить тело. Тело -- это инерция покоя и стремление к прямолинейному движению, тело – это постоянное желание медленного опускания с достигнутого уровня, тело – это бешеный бык и дух – тореро. Поэтому остерегайтесь, мой друг, оставлять быка в покое, постоянно выводите его из себя, доведите его до бешенства, но не забывайте о гибкости вашей рапиры и рассчитывайте каждый шаг.
3. Перейдём к частным проблемам: первым делом необходимо воспитать в себе совершенное интеллигентное равнодушие к таким вещам, как еда и питьё, постель, Weiberfleisch, физическая усталость, холод, жара и т.п., поскольку главная аксиома в данном случае такова: природа не виновата в том, что вы её часто негативно воспринимаете. Виноваты только вы. Солнце -- всегда нетленный и прекрасный бог Apollo, и если оно жжёт вам спину и течёт пот, вините себя, мой друг. Так же дело обстоит с остальными стихиями – все они боги.
4. Такого рода равнодушие поможет вам прийти к оценке всего того, чего вы касаетесь, будь то предметы, люди, события и т.д. Берите вещь или человека холодно и спокойно, никогда не судите о них по мгновенному на вас впечатлению, по их мгновенной реакции. Поймите моментально их жизнь и путь, учтите их родителей, их карму, будь то камень, дерево, человек и т.д., поймите логику их поведения.
5. Никогда не берите того, что плохо лежит, будь то вещь или человек. Всегда берите то, что прекрасно лежит.
6. Одна из главных проблем - отношение к негативным, и позитивным, и нейтральным эмоциям. Первые вообще должны быть исключены, ибо это эмоции тела, которые ведут к распаду и смерти. Ваши эмоции должны быть позитивны или нейтральны. Ницше: «Где нельзя любить, надо пройти мимо». Запомните сей афоризм. Ибо негативная эмоция -- мать страха, самого страшного из адских агентов на земле. Преодолев негативную эмоцию, вам легче будет бороться со страхом.
7. Не менее важная проблема неофита – изучение неадекватных реакций, поскольку такое умение ведёт к одной из главнейших проблем – проблеме спокойного овладения духом любой ситуации и любого человека. Что такое неадекватная реакция? Это поведение человека, который уже перестал быть марионеткой, у которого при звонке не выделяется слюна, и при чесотке рука не тянется к больному месту. В дэндизме это сформулировано так: делайте как раз противоположное тому, что от вас ожидают. Любая ситуация – род музыкальной пьесы, и неофит должен учиться сначала не диссонировать со своим инструментом, а потом постепенно стать дирижером. Определите в каждой ситуации дирижера, тему и тональность – таковые всегда найдутся, и вам легко будет играть.
8. Теперь о сексе: здесь полезно напомнить предыдущие положения о негативных эмоциях и вещах, что плохо лежат. Дэнди никогда не желает объекта своего желания. Таков парадокс. Он окружает объект насыщенной сексуальной аурой, но сам в этот круг не входит. И запомните ещё, друг мой: секс – это длительная борьба или длительное наслаждение, но отнюдь не падение, отнюдь не момент. Не допускайте фантазии в секс, там ей не место, её место в искусстве, которое также не имеет ни малейшего отношения к сексу.
9. Несколько частных замечаний: учитесь владеть неадекватно лицевыми мускулами, воспитывайте в ваших пальцах силу и нежность, развивайте голос во всех его возможностях. ( из книги Д. Дугина Фоннари уверяли, что снег - лишь иллюзия. Готовится к печати)
26 марта
В издательстве " Владимир Даль" в ноябре 2024 года выйдет книга Дарьи Дугиной " Фонари уверяли, что снег — лишь иллюзия..."
вырежи ржавой бритвой с неба заезженного мне звезды
5 самых красивых
я приклею их на мою белую стену
В издательстве " Владимир Даль" в ноябре 2024 года выйдет книга Дарьи Дугиной " Фонари уверяли, что снег — лишь иллюзия..."
"Опыт поэта -- рискованный: «Близок Бог, но трудно его постичь»…Хайдеггер приводит мысль Гельдерлина о том, что поэт должен взойти на Небо, сохраняя верность своей земной родине. Он предназначен взлететь в Альпийские горы, чтобы передать людям тайные установления Небесного града, при этом зная, что «не в Альпах и не у подножия Альп источник всего радостного». Поэт – герменевт и связной, он -- сакральный посыльный от богов к людям и от народов к богам. Мы знаем, что гонец в древней Греции получал награду или смерть за смысл принесенного послания. Риск поэта состоит в том, что, считывая божественные «намеки», посредничая в мирах нечеловеческих, добывая истинные имена для своего народа, он призван стоять в грозный момент обнажения истины с непокрытой головой, под градом молний – сияющих стрел Аполлона. Ведь утверждал же Гёльдерлин: «Меня поразил Аполлон»!
Но поэт не просто провидец, считывающий в воображении божественные знаки и транслирующий их своему народу. Он встречается с сакральным, с которым имеют дело лишь священники и святые -- с тем, что имеет в себе и световую и темную стороны, и что ложится на нежную душу поэта «потрясением из древнейшей глубины» (Сноска: Хайдеггер М. Разъяснение к поэзии Гельдерлина. С-П. 2003. С.141)
Кроме всего прочего, истина, открытая поэтом людям, может вызвать гнев и негодование, бешенство и исступление, ярость и беснование, зависть и ненависть."(Н. Мелентьева Из Предисловия к книге " Фонари уверяли ...)
С темой богоподобия человека связана тема творческих заданий человеку по предвечному изволению Божию. Человек не осужден на строительство культуры. и участие в историческом процессе, а это ему щедро дано Богом, даровано, предначертано.Человеку дано быть творцом, это одна из черт его богоподобия.Так мыслят Григорий Нисский, Григорий Палама. Иоанн Злотоуст, будучи очарован равноангельским идеалом человека, исповедует довольно пессимистический взгляд на человеческое участие в созидательном процессе, рассматривая -- творчество как каторжный труд, барщину, оброк. Так он рассматривает все, кроме творчества моральных ценностей. Культура же поставлена им на одну линию с проклятием за грех (" города, искусства, одежды привлекла и привнесла смерть с собой"). Но у него же мы встречаем и такое:" Бог дал нам тело из земли, чтобы мы и его возвели на небо, а не для. того, чтобы через него душу низвели в землю... Я сотворил, говорит Он, землю и небо, даю и тебе творческую власть : сотвори землю небом. ы можешь это сделать! Я сотворил прекрасное тело, даю тебе власть сделать нечто лучшее: сотвори прекрасную душу". "Я сотворил существо, Ты укрась намерение!" кн.Архимандрит Киприана Керн Антропология. св.Григория. Паламы (продолжение следует)н
Читать полностью…
И он обязательно должен вести к рождению ребенка. И индивидуального там, в людях, которые являются частью этого брака, гораздо меньше, чем у нас. У нас -- просто катастрофа. Мы не умеем любить.
Мы, русские, вроде любим мир, мы такие любвеобильные, у нас такое огромное сердце. Но мы не умеем любить. Нам еще нужно научиться любить. Любовь, это не есть что-то временное, пламенное. Не какая-то вспышка, которая, как молния в ночи, вспыхивает, озаряет все контуры предметов, как у Гераклита, а потом потухает. Любовь, это перманентная работа, страшнейшая работа над собой, сложнейшая. Это очень большая ответственность. И то, что русские сначала создают семьи, а потом их разваливают, уходят из отношений вот так легко, это возмутительно! Если ты полюбил человека и в какой-то момент согласился на брак, или просто на отношения, если ты серьезно к этому подходишь, изволь учиться любить! Изволь это искусство любви развивать! А почему мы этого не видим? А потому, что мы не читаем, потому что мы не знаем, как любить! Потому что мы не понимаем, что любовь -- это задание, что это что-то очень серьезное. Потому что мы не знаем, не читали Новый Завет, не читали Ветхий Завет, мы не знаем уроков любви. Мы не знаем христианства. Поэтому ничего не получается. Поэтому нас скоро заменят и будет такое же «великое замещение», о котором говорят Земмур или Рено Камю во Франции. Но мы сами в этом виноваты. Так что, давайте все читайте, идите, учитесь любить, учитесь искусству любви, читайте русскую классику, не страдайте всуе, учитесь беречь ближнего своего, любить его и поддерживать. А если вы понимаете, что это -- человек, которого вы любите, то любовь эту несите сквозь века и растворяйтесь в ней!
Почему русские разводятся? Почему такие несчастные судьбы, почему пары расходятся, разваливаются? Потому что люди забывают, что любовь это не просто нечто индивидуалистическое: «ты мне понравился, и ты мне понравилась». Любовь, это когда два человека, как говорил авва Дорофей, встречаются на пути к Богу, приближаясь одновременно к Нему как к центру круга, и друг ко другу. И только на этом пути к Богу это будет крепко, это будет твердо.
Но это не значит, что ты должен остановиться и замкнуться на этого человека. Ты должен продолжать идти к Богу.
Вы можете сказать: «Я в Бога не верю». Хорошо, это ваш выбор. Но тогда это должна быть любовь к идее. Любовь к воле. Любовь к реализации человеческого. Да хоть в коммунизме эта любовь может быть. В материалистической левой доктрине это тоже может проявляться. Любовь к будущему, любовь к человеческому. Так полюби своего компаньона, полюби свою компаньонку и иди вперед твердым шагом по земному шару, коммунист!
В общем, вот такая пламенная речь получилась. Давайте учиться любить, это искусство!( Д. Дугина из книги Русский фрнтир 2024)
Из книги Д. Дугиной "Русский фронтир"(М. Академический проект, 2024): Путь в Петушки без «Слезы комсомолки»
Вопрос: «К Дарье такая просьба: выскажитесь, пожалуйста, на тему Венедикта Ерофеева и этаноловых метафизик. Как относитесь к такого рода входам в надбытие? Верили ли в детстве в Деда Мороза?»
Дарья: В детстве в Деда Мороза -- нет, скорее, больше в Венечку Ерофеева верила. Ну, что же, есть путь поэзии и путь философии. А есть путь этакого мистического погружения в реальность. Особенно в советскую реальность. Он, этот путь, наверное, был единственной попыткой прорваться к основаниям гор. То есть, нахождение в каком-то потустороннем состоянии. «Слеза комсомолки» была способом приобщиться к этой горе, к ее вести. Это была попытка разорвать тот материалистический накал, который был повсеместно: «Рубль, товарищ, рубль!». И «Слеза комсомолки» -- это та слеза, которая падала между этой материалистической реальностью и выводила человека на новую плоскость. Поэтому для своего времени Венедикт Ерофеев -- это гений. Способ, которым он предлагал осуществлять мистические путешествия, этот маршрут, русский маршрут в «Петушки», в то время являлся определенным вариантом нонконформизма.
Я считаю, что сегодня возвращение к «Слезе Комсомолки» немного бессодержательно, потому что, в принципе, она повсюду вокруг. А момент путешествия, момент сложного алкоголического опыта, очень комплексного и интересного, минимизировался. Теперь он есть врата в материализм. Куда сложнее не пить и идти по вертикали. Я это к чему? Я такой тоталитарный человек, который считает, что здоровый образ жизни — это максимальный нонконформизм. Декларировать, что я совсем не пью, будет некорректно. Могу иногда, но, естественно, не «Слезу комсомолки»! И с моей точки зрения, сегодня этот путь в Петушки для человека куда интереснее и страшнее без «Слезы комсомолки». Со «Слезой»-то легко туда доехать. А, вот, ты попытайся без нее! Попробуй в «бесслезное» путешествие пуститься!
Ерофеев идеален для своего времени. Это -- гений, его и сейчас перечитывать приятно. Но попробуй-ка ты трезвый маршрут проложить! Пройти экзистенциальный трезвый русский путь! Вот это сложно. Русский, не пей!
Агентура Сороса спалилась на Ильине. Часть 2 (Часть 1, Часть 3)
Да, Поппер, действительно, серьёзный академический автор, но его последователи уже не столь аккуратны и щепетильны в подборе источников и цитат. Тот же Сорос, жизнь и миллиарды долларов положивший на реализацию идей Поппера, просто довольствуется отождествлением любого несогласия с либеральной программой с «фашизмом». Веришь в Бога – «фашист». Придаёшь значение консервативным ценностям – «фашист». За сильное государство или власть – это тоталитарно, значит «фашизм». За сохранение любой коллективной идентичности – это тоталитарно с позиции атомарного индивидуума, представляет для него опасность – нет сомнения - «фашист». Ну, а если ты ещё и политически настаиваешь на этих чуждых либерализму ценностях, то ты «фашист-фашист».
К слову, в России обзывательство «фашист», по понятным причинам, работает куда сильнее, чем где бы то ни было. Хотя фашизм (итальянская идеология, в основе которой лежит этатизм) это не то же самое, что национал-социализм (в основе которой лежит расовая теория), советская пропаганда не могла демонизировать национал-социализм по той причине, что он содержал в себе священный для СССР «социализм». Поэтому для пропаганды был подобран близкий (политически, ведь Муссолини был союзником Гитлера, хотя евреев и не преследовал) термин. Так и возник пропагандистский «германский фашизм» (вместо национал-социализм) или просто фашизм.
Собственно, политическая составляющая либера-демократии – это и есть левая политика, ценностная суть которой: атомарный индивид, раскрепощение, эмансипация женщин, феминизм, легалайз, ЛГБТ, в целом гендерное многообразие, атеизм, антитрадиция. В либеральном обществе приверженцев этих ценностей именуют «лево-либералами». Но эта же левая политическая составляющая является идеологической базой т.н. «леваков», или как их называют у нас в России – троцкистов. Отличие их от лево-либералов лишь в том, что, они ещё и за левую экономику – равный доступ к материальным благам, социальная экономическая поддержка слабых, обездоленных, и прочих меньшинств. Это на Западе: леваки и лево-либералы сходятся на левой политической составляющей (хотя и расходятся на экономической).
У нас же всё куда более запущено. Никто не разбирается в нюансах идеологии. Левыми себя называют как правило советисты, т.е. сторонники советской идеологии, созданной преимущественно Сталиным, т.е. сталинисты, или же, иными словами, национал-большевики, т.е. сторонники левой (социальной) экономики и правой (государственнической) политики. Взять КПРФ и её лидера Зюганова: эта партия традиционно выступает за социальную экономику и сильное государство с традиционными, консервативными ценностями, включая православие, в основе. А это – левая экономика, правая политика плюс религиозность – и есть – национал-большевизм. Но никто из наших левых особенно в этом не разбирается, на национал-большевизм реагируют болезненно (потому что это понятие им не знакомо), а себя называют просто левыми (потому что за социализм, но это только экономика). Оно и понятно, ведь в СССР слово «национал», «национализм», «нация» было не в чести, а правым (пусть даже и политически) со времён активного внутри партии в момент становления называть себя было чревато. Вот тут и срабатывает уловка западных, соросовских, левацких сетей. «Ты левый?» - «Да!». «А знаешь, что левый в политике – это ещё и эмансипация, феминизм, легалайз и ЛГБТ? Вот политологический справочник, сам посмотри». На эту уловку попалось даже руководство нынешней Кубы, которое, на основании того, что режим на Кубе левый, теперь вывешивает радужные флаги на государственных зданиях в центре Гаваны. Что уж говорить о наших т.н. «левых», ими вообще можно крутить как угодно, если у тебя есть хотя бы пара извилин. И крутят.
(Часть 1, Часть 3)
@Imperiumtalk #ВПШ #Ильин #Дугин #Сорос #шестаяколонна