11354
Привет. Меня зовут Илья Клишин, @vorewig. Тут я пишу о книгах, которые читаю, о литературных курьезах и об истории русской словесности. Рекламу не размещаю.
🍳Александр Пушкин и секрет мудацкой яичницы
Некоторое время назад Екатерина Михайловна Шульман отметила меня в комментариях поста с разбором языкового курьеза в достаточно известных стихах Пушкина из письма Соболевскому:
У Гальяни иль Кольони
Закажи себе в Твери
С пармазаном макарони,
Да яичницу свари.
Еще раз перечитайте последнюю строчку. «Яичницу свари» — как это? Автор поста в поваренных книгах нашел, что это «яичная кашка» (нечто вроде скрембла). Впрочем, беглый анализ показал, что убедительно доказывают также, что речь про яйца-пашот или даже про яичницу которая жарилась не на масле, а в сковородке, залитой водой (то есть буквально варилась).
Думаю, однозначно кулинарную отсылку мы здесь не считаем. Тем более, что поиск по Корпусу русского языка показал, что конструкция «варить яичницу» на всю русскую литературу встречается только у Алданова в «Истоках» (историческая стилизация 1940-х про конец царствования Александра II).
Но есть еще один момент, который мы упустили. Возможно, он поможет нам лучше понять и про яичницу, как знать. Перечитайте еще раз эти четыре строки выше.
А теперь скажите, пожалуйста. Кто такой Кольони?
Э-э, ну какой-то еще итальянец, наверно, скажете вы. И ошибетесь. Павел Дементьевич Гальяни вполне себе исторический персонаж. Здание его гостиницы и сегодня можно посетить в Твери по адресу Пушкинская, 1. А вот никакого Кольони в Твери просто не было.
Итальянское слово coglioni происходит от латинского cōleōs и имеет два значения: 1) тестикулы 2) мудак (думаю, это наиболее точный перевод, учитывая слово «мудя»).
Пушкин вставляет итальянское ругательства и играет словами: то ли самого Гальяни называет мудаком, то ли конкурентов Гальяни так называет. При этом итальянская говорящая фамилия, происходящая от «яичек», дает, мне кажется дополнительный контекст и к последней строке.
Как минимум я предположил бы двусмысленность — после макарон с сыром вроде бы упоминается яичница, но с другой стороны это может быть и мужской эвфемизм в смысле — «займись сексом вдоволь».
Напомню, дальше по тексту встречаются «сладострастный свой глазок», а также фраза «у податливых крестьянок … к чаю накупи баранок».
Словом, сексуальная версия, на мой взгляд, может считаться приоритетной тут.
👩🏻 Загадка «черномазенькой сестрицы»
Перечитываю фоном среди прочих дел «Детство» Толстого. И есть там такой момент:
Налево от дивана стоял старый английский рояль; перед роялем сидела черномазенькая моя сестрица Любочка и розовенькими, только что вымытыми холодной водой пальчиками с заметным напряжением разыгрывала этюды Clementi.
Помимо того, что имя композитора Муцио Клементи записано латиницей, в глаза бросается фрагмент черномазую сестру. Из дня сегодняшнего он выглядит странно, почти возмутительно. Слово это прочно связалась с собственными русскими и еще и переводными (из английского) ксенофобскими пейоративами — оно если и не табуировано, то мягко говоря нежелательно сейчас в нейтральном тексте.
При этом у Толстого, очевидно, здесь нет никакого выпада, ругательства или эпатажа. Перечитайте. Он просто описывает внешность. Но какую? Смотрим слово в словарях:
• Ушаков: Смуглый, с темным цветом кожи.
• Ожегов: Смуглый и черноволосый, чернявый.
• Ефремова: Человек с грязным, испачканным лицом.
Можно было бы предположить, что он говорит о том, что у нее испачкано лицо (ср. «чумазенькая» моя сестрица), но эта версия мне кажется маловероятной — совсем уж сложно представить, чтобы в доме Иртеньевых у гувернантки Мими девочка Люба сидела бы за этюдами с грязным лицом.
Куда более вероятной представляется версия, где Любочка — жгучая брюнетка. И едва ли одновременно смуглая.
Мои изыскания в КРЯ показали, что в XIX и начале XX вв. слово черномазый было весьма подвижным в своем значении. Оно могло означать, как просто человека отдельно с темными волосами, так отдельно смуглого человека — либо все вместе. Оно могло означать намек на ругательство и презрительную кличку, а могло не означать — и встречаться в классике и детских книжках. Видимо, окончательный дрифт в сторону низкой лексики произошел примерно в позднем СССР.
Несколько хрестоматийных примеров:
• В монологе Чацкого в «Горе от ума» у слова вполне себе этнический контекст:
А этот, как его, он турок или грек? // Тот черномазенький, на ножках журавлиных.
• В «Дворянском гнезде» Тургенева, написанном через несколько лет после «Детства», перечисляются обитатели дома: …снегиря, …собачонки, … кота, черномазой вертлявой девочки лет девяти, с огромными глазами и вострым носиком, которую звали Шурочкой. Шурочка, заметим, буквально похожа на свою Любочку
• В «Мертвых душах» Гоголя — «черномазый» и «белокурый» даются как антонимы, а через предложение как синоним идет «чернявый».
Белокурый тотчас же отправился по лестнице наверх, между тем как черномазый ещё оставался и щупал что-то в бричке…
• Аналогичное противопоставление по цвету волос и в «Идиоте» Достоевского:
Готовность белокурого молодого человека в швейцарском плаще отвечать на все вопросы своего черномазого соседа была удивительная...
Кстати, у Достоевского в «Карамазовых» это слово обыгрывается так: «Здравствуйте, садитесь, господин Черномазов, — проговорила она. — Карамазов, маменька» (юмор здесь еще в том, что Кара-мазов это и есть Черно-мазов, только с тюркским корнем).
• У Чехова часто встречают черномазые мальчики. Например, «Коля, черномазый мальчуган с смуглым лицом и черными, как уголь, волосами»
• У Блока вполне нейтральное «…невидимкам черномазым», а молодой Пастернак рифмует «И вечер явно не про нас» с «Таинственен и черномаз».
• У Чуковского в «Бибигоне» слово представляется допустимым для детей:
Искупался я ― и разом // Стал, как уголь, черномазым
❄️ Что так и не так с чеховской зимой в финале «Дня сурка»
Если вы помните, в самом последнем, «правильном» дне Фил делает свой утренний стендап; к нему обращены почему-то все микрофоны всех каналов и он говорит следующее:
When Chekhov saw the long winter, he saw a winter bleak and dark and bereft of hope. Yet we know that winter is just another step in the cycle of life. But standing here among the people of Punxsutawney and basking in the warmth of their hearths and hearts, I couldn't imagine a better fate than a long and lustrous winter. (Примерный перевод: «Чехов считал длинную зиму временем унылым и мрачным, лишенным всякой надежды. Но мы все же знаем, что зима — лишь еще один шаг в круговороте жизни…»)
Любопытно, что общепринятая точка зрения тех, кто решил заиметь какую-либо точку зрения на этот счет, состоит в том, что это вымышленная цитата из Чехова (она, очевидно, не гуглится, можете попробовать). Куда менее популярная точка зрения состоит в том, что это обобщение и стереотипизация. Мол, Чехов в общем и целом видел зиму такой.
Я перепроверил по всему корпусу всех текстов Чехова и могу уверенно сказать: обобщение это как минимум не совсем точное. Особенно с учетом возращения (yet we know) — Чехов ровно к этой же мысли, про «цикл жизни», возвращается снова и снова.
Давайте посмотрим сначала набор примеров:
• «Цветы запоздалые»: Не люблю я зимы и не верю тому, кто говорит, что любит ее. Холодно на улице, дымно в комнатах, мокро в калошах. То суровая, как свекровь, то плаксивая, как старая дева, со своими волшебными лунными ночами, тройками, охотой, концертами и балами…
• «Ариадна»: Я люблю зиму, люблю, потому что в это время дома, даже в трескучие морозы, мне бывало особенно тепло. Приятно, надевши полушубок и валенки, в ясный морозный день делать что-нибудь в саду или на дворе, или читать у себя в жарко натопленной комнате, сидеть в кабинете отца перед камином, мыться в своей деревенской бане... Только вот если нет в доме матери, сестры или детей, то как-то жутко в зимние вечера.
• «На подводе»: Зима, злая, темная, длинная, была еще так недавно, весна пришла вдруг.
• «В родном углу»: Громадные пространства, длинные зимы, однообразие и скука жизни вселяют сознание беспомощности, положение кажется безнадежным.
• «Леший»: Опротивела мне моя медицина, как постылая жена, как длинная зима...
• «Вишневый сад»: После темной, ненастной осени и холодной зимы опять ты молод, полон счастья.
• «Три сестры»: Да. Надоела зима. Я уже и забыла, какое лето
• «Жена»: Кто живал зимою в деревне и знает эти длинные, скучные, тихие вечера, когда даже собаки не лают от скуки
Какие можно сделать выводы:
○ Зима действительно оценивается постоянно как долгая и холодная («трескучие морозы», «холодно», «длинная зима»). Тут пока совпадение с Филом
○ Повторяющая характеристика — скука, скучный, надоедает быстро. Это не вполне bleak, а скорее boring.
○ При этом не все герои не любят зиму. Одни ее ругают («не люблю я зимы и не верю тому, кто говорит, что любит ее»), но есть и те, кто говорит ровно обратное («я люблю зиму»)
○ Вообще интересен зашитый дуализм. В той же цитате «я люблю зимы» дальше разворачивается идиллия зимней сказки и вдруг контрапункт — жутко зимой в доме без близких. Или наоборот: сначала про нелюбовь к зиме и он сравнивается с суровой свекровью и плаксивой старой девой и вдруг на следующей строке — волшебные лунные ночи, тройки, охота.
○ Ну и то, что я уже говорил. Зима постоянно находится в контексте. За ней постоянно следует весна. Цитата из «Вишневого сада» тут характерна: после… холодной зимы опять ты молод, полон счастья.
○ В целом эта реплика Фила показывает довольно глубокий уровень знакомства сценаристов фильма с Чеховым, но ради своего противопоставления они сузили и упростили чеховскую зиму немного до карикатурного стереотипа
🏋 Замятин ввел в русский язык слово «стопудово». Но это не стопудово
Недавно я перечитал «Мы» Замятина, а поверх — прекрасный разбор Вари Бабицкой на «Полке». Одно место в ее статье мне показалось любопытным:
Странность несуществующего языка Единого Государства показывают новообразованные сложносоставные прилагательные («каменнодомовые», «пластыре-целительные», «волосаторукий», «миллионоклеточный», «детско-воспитательный», «маятниково-точны», «машиноравны») и наречия (I-330 улыбается «иксово», то есть загадочно, Благодетель поднимает руку «чугунно» или «стопудово» — последнее слово в другом значении вошло в русский язык).
Стопудово — это для меня еще и слово из детства. Где-то в одном семантическом ряду «зыко», «зырить» и «с децл». Поэтому я не то чтобы не поверил «Полке», но как-то пальцы по клавиатуре сами привели меня проторенной дорожкой на сайт Корпуса русского языка.
Общие наблюдения таковы:
(1). Прилагательное «стопудовый» в значении «очень тяжелый» (100 пудов это больше полутора тонн) используется примерно с середины XIX века.
(2). Первым его использовал Достоевский, в 1840-х годах. В обоих случаях у него это «спешное дело»:
• …если б в характере того чиновника, который сидел в углу того ж кабинета, пристроенный ко стопудовому спешному делу («Петербургская летопись»)
• Аркадий покосился на стопудовое спешное дело, лежавшее на столе («Слабое сердце»)
(3). В большинстве случаев остальные упоминания слова «стопудовый» в XIX буквально относятся к очень тяжелым предметам. Например, «стопудовая гиря» у Писемского, «стопудовая булава» у Лескова или «стопудовый колокол» у Глеба Успенского.
(4). Но довольно быстро, в эпитет получает и более сложное, уже частично переносное значение. У Чехова (1878) в «Безотцовщине» есть «стопудовая голова», а у А. Грина (1907) — «ощущение стопудовой тяжести в руки». У Сергеева-Ценского (1912) и вовсе «стопудовая ругань».
(5) С датировкой «Мы» есть некоторые проблемы, но традиционно везде ставят 1920 год. Это здесь важно — для контекста. Данные КРЯ показывают, что именно на десятые-двадцатые годы приходится заметная волна использования слов «стопудовый» и позже «стопудово». Это модные слова. То есть Замятин в своей футуристичной антиутопии делает это в одном ряду с коллегами — Маяковский, Цветаевой, Крученых, А. Толстым, Пришвиным, Буниным и другими.
• Маяковский (1915): как слоны стопудовыми играми // завершали победу Пиррову
• Цветаева (1917): И вот, навьючив на верблюжий горб // на добрый ― стопудовую заботу
• Цветаева (1918): …со всем моим стопудовым бытом
• Цветаева (1921): в тот час стопудовый
• А. Толстой (1922): …брести со стопудовой тяжестью на каждой ноге
• Эренбург (1922): где стопудовые слова // спеша выпрастывает блузник
• Маяковский (1924): …стопудовая весть
• Пришвин (1926): …как будто сзади стопудовым молотом по голове
• Пильняк (1927): …сделав голову стопудовой
• Цветаева (1928): …стопудовая дань
• Бунин (1933): …сколько позволяла малосильным лошаденкам их стопудовая кладь
(6). Конкретно Замятин сделал из модного прилагательного наречение. В «Мы» (1920): «Лишь когда он замолк, я очнулся, я увидел: рука двинулась стопудово — медленно поползла — на меня уставился палец».
Вместе с тем в том же 1920 году — вероятно параллельно с Замятиным — это же наречие «изобретает» Крученых:
И перегарно спиртные дымы
Ползли к ней на амвон
Стопудово чугунные бабы
Гуляще ухали с куцых колонн!
Поэтому думаю точнее говорить о моде на «стопудовость» в русской литературе Серебряного века (и его сумерков), из чего и родилась эта замятинская цитата.
(7). Следующим слово «стопудово» в этой форме использует Пильняк в «Большом шлеме» (1934). Здесь, кстати, очень хорошо виден транзит к современному значению (я бы использовал синоним — ваше слово железобетонно, то есть устойчиво надежно):
— Вы — нефтяной гигант. — Вы почти легенда. Вы — окружены доверием. Ваше слово — стопудово. К вам приходили коммунисты, они говорили на чужом для вас языке, они оперировали чуждыми для вас понятиями.
💕 Барби выходит замуж и уезжать жить в Россию — в Петербург, на Косой переулок. Что? Да!
У Петра Чайковского в дневниках за 1886 года есть любопытная запись:
С Паней в концерт: отказан по причине болезни Барби.
Речь об Аличе Барби, великой итальянской певице меццо-сопрано — одного из известнейших голосов в Европе конца XIX века. Подруге Брамса (он потом будет аккомпанировать ей на прощальном концерте).
И, кстати, по своему феминистке: в 1876 году она участвовала в «Первом Европейском дамском оркестре» (коллектив полностью состоял из музыкантов и — к шоку публики — дирижировала тоже дама).
Еще через два года после записи Чайковского Барби совершит мега-турне по России — доедет даже до Самарканда. А потом завершит карьеру и выйдет замуж за барона Вольфа и уедет жить в Петербург на Косой переулок. Но чаще в Лифляндию в Стамериенский дворец (ныне село Вецстамериена, Латвия).
В 1905 году Барби придется убегать по болотам и лесам от восставших, которые пришли жечь дворец (сейчас он красивый и модернистский, потому что его отстроили заново в 1908 году). Тогда повезло, а в 1917 году — нет: вскоре после Февральской революции ее мужа-барона забьют в Питере насмерть пьяные железнодорожники.
Барби с дочерьми спешно уезжает из России и выходит за сицилийского аристократа — последнего потомка князя ди Лампедуза. В 1944 в после-фашистской Италии, он, кстати, временно возглавит Сенат республики, такой человек.
А умерла Барби в 1948 году в Риме.
🔬Еще сто лет назад злокачественным могло быть что угодно. И кто угодно
Со словом «злокачественный» вышла любопытная история: за двадцатый век оно драматически сузилось по значению. Как вы, наверно, знаете, сейчас его используют почти исключительно в медицинском смысле — злокачественными (и, соответственно, доброкачественными) бывают опухоли и образования.
При этом мой беглый контент-анализ по Корпусу русского языка показал, что этот онкологический контекст слова окончательно установился лишь в пятидесятых-шестидесятых года прошлого столетия, примерно во время оттепели. А появился он в принципе — применительно к опухолям— в 1890-х и был популяризирован газетами накануне первой мировой газетами и лекциями Павлова и этюдами Мечникова.
До этого медицинский узус слова «злокачественный» был максимально широким. Видимо, потому что умирали от всего. Я выписал следующие врачебные слова, которые следовали за этим определением: лихорадка, скарлатина, горячка, болезнь, зараза, тиф, нагноение, волдыри, нарыв, веред, нарост, сыпь, пот, оспа, струпья, рана, припадок, карбункул, фистула, анемия, инфюэнца.
При этом в двадцатых-сороковых годах еще по нисходящей инерции сосуществовало старое, более широкое употребление этого эпитета. Так «злокачественными» могли быть: евреи (1910), демонстрации (19110, мысль (1921), ловчилы (1925), патриоты (1928), идея (1930), обман (1932), продукт троцкизма (1933), синкопа (1934), молва (1936) и даже — идея, что все позволено (1947).
Это эхо литературных традиций XIX века.
В русской классике злокачественным могли назвать буквально кого угодно и что угодно
• Например, у Гоголя — злокачественный дворянин.
• Достоевский вообще любил явно это определение. У него злокачественный не только насморк, но еще — господин, независимость, ссора, женская фигура, а также перемена лица Гани (в «Идиоте») и оборот, принимаемый делом.
• У Гончарова — злокачественная новость.
• У Добролюбова — злокачественные выписки.
• У Островского — мужчина. Аналогично у Некрасова в стихах («Муж злокачествен, подл и плешив»)
• У Чехова — проституция. И женщина («Женщина с самого сотворения мира считается существом вредным и злокачественным).
Почему слово так сузилось по контексту использования, сказать сложно. Можно было бы списать на советскую власть: но процесс явно начался еще в 1910-х и происходил параллельно и в эмигрантской литературе (например, у Набокова в сиринский период). Если у вас есть идеи, пишите в комментариях.
👔 Сегодня поговорим про пикейные жилеты.
Какой бы выбрать заход? Академический, нейтральный, пресно-занимательный («а вы знали, что»)? Выберу-ка я, пожалуй, заход честный. Пару месяцев в моем списке тем для этого канала значатся два слова — «пикейные жилеты».
А дело было так. Я читал книгу начала XX века — и встретил «одеяло пике». И по базовой своей методике чтения книг ушел изучать, что за «пике» такое.
Прочитал. Понял. Осознал, что одеяло пике и пикейные жилеты из Ильфа и Петрова — это плюс-минус одно и то же. Вспышка света в голове, и вот — лежит в списке тем для этого канала.
Какого бы я не строил из себя литературного интеллектуала, конечно, во многом мой лексикон был форматирован позднесоветской культурой, со всеми ее мемами. Мемами устными (анекдоты, детские страшилки), книжными и кино/телевизионными.
Неудивительно, что «пикейные жилеты» так долго прожили в моей голове. Они подходят под все эти категории. Люди вокруг меня повторяли эту фразу — в жизни, на страницах и с экранах — и означала она всегда одно. Оторванных от жизни мечтателей, строящих из себя экспертов в чем-то (предположительно в политике).
Вопроса «секундочку, а что такое пикейный-то?» не возникало все это время. Что-то про карты? Про крутое падение?
Нет, пике (от французского piqué) — это плотная хлопчатобумажная ткань, обычно с рельефными поперечными рубчиками, иногда с выпуклыми геометрическими узорами на лицевой стороне. Появилась в конце XVIII века. Сейчас из пике обычно делают поло (в английской википедии стоит фото поло Lacoste, мне стало сразу понятно).
В России XIX века ткань эта была популярна по понятным причинам среди богатых. Из пике были жилеты, сюртуки, куртки, костюмы. А еще, как установили выше, одеяла. Пикейные вещи относились, очевидно, к летнему гардеробу. Несколько примеров из классики:
⁃ Жилеты же белого пике и летние брюки отошли к белью в комод. Гоголь. «Мертвые души» (1842)
⁃ Одет по-летнему, щеголем, в пикейный сюртучок необычайной белизны, украшенный светлыми гербовыми пуговицами. Салтыков-Щедрин. «Господа Головлевы» (1875-1880)
⁃ Я хочу, чтобы у вас был темно-синий бархатный пиджак, белый пикейный жилет, и пуховая серая мягкая шляпа… Достоевский. «Братья Карамазовы» (1880)
⁃ Только вы отдайте мне сначала три рубля, что вы у меня на пикейную жилетку заняли. Чехов. «Брак по расчету» (1884-1885)
⁃ Он закурил папиросу и вернулся на диван, вынул из бокового кармана пикейной куртки золотые часы… И. А. Бунин. «Сны Чанга» (1916)
У Ильфа и Петрова в «Золотом теленке» (1931) это с одной стороны отсылка — одна из многочисленных — к русской классике и через нее к уходящей, дореволюционной натуре. Очередной как бы шарж на «бывших людей»: Почти все они были в белых пикейных жилетах и в соломенных шляпах канотье.
С другой стороны это еще зарисовка с натуры — одесских коммерсантов. Сравните с воспоминаниями Леонида Утесова:
Хлебные экспортеры, хлебные маклеры ― широко распространенный в литературе образ одессита. В чесучовых костюмах, белых пикейных жилетах и соломенных канотье ― иногда кажется, что это своеобразная воинская часть, одетая в нелепую военную форму. Это и есть лепетутники. Есть в Одессе и место, где делаются эти сделки, ― биржа. Это одно из красивейших зданий в городе.
Интересно, кстати, что в моменте никакого рождения мема тут не было. И до, и после этой книги крупные писатели на русском использовали слово «пикейный» для описания своих героев: Эренбург (1921), А. Толстой (1922), Шмелев (1927), Горький (1928) Набоков(1932), Ходасевич (1933), Катаев (1936), Мариенгоф (1956), Паустовский (1956).
Забавно, что и в «12 стульях» есть это слово: Воробьянинову в магазине готового платья Тифкооперации был куплен белый пикейный костюм и морская фуражка с золотым клеймом неизвестного яхт-клуба. (1927)
Полагаю, что мем родился уже в шестидесятых-семидесятых годах. Когда книги были переизданы массовыми тиражами и вышли культовые экранизации. Вполне логично, что поколение наших родителей уже не отрефлексировало это слово при новом контакте с ним. В СССР были х/б материалы, а пикейных сюртуков ГОСТ не предполагал.
👩❤️👩 Смотрел в Корпусе слово сераль (от персидского «серай» и турецкого «сарай» — дворец восточного правителя) и нашел любопытную цитату про однополую любовь двух девушек в русской книге 1814 года. Это книга В. Нарежного «Российский Жилблаз, или Похождения князя Гаврилы Симоновича Чистякова». Это российский ремейк «Жиля Бласа» Лесажа — культового французского романа XVIII века, одного из любимых у Достоевского:
«Мария обольщена была как бы каким-нибудь вдохновением. Она находила в Виктории своего ангела-хранителя; и я не знаю, как выразить свои мысли ― и ― любовника! Да! Французская мода разлила в Европе яд, господствовавший в одних азиатских сералях. Девицы стали искать любви у девиц же, и точно с тем же требованием. Мария сначала встретила объятия вероломной Виктории объятиями чистой невинности; но сия самая невинность скоро потеряла блеск свой. Чего злой пример не делает и в самом невинном сердце?»
🥅 Тенета или тенёта как мега-тренды. Дата-анализ по рифмам
До войны я начинал читать авантюрный роман XVIII века — «Похождения Жиля Бласа» Лесажа. Взялся я за эту книгу, если честно, потому, что увидел в одном месте, что ее высоко ценил Достоевский. Часто ссылался на нее в письмах и собственных конспектах. Начинать-то начинал, но не дочитал.
Позже ко мне в эмиграцию (релокацию?) приехал «Жиль Блас» с некоторыми другими книгами. И лежал. Недавно добрался снова до него. Продолжил читать с того места, где остановился, по своей системе: то есть изучать каждое не совсем знакомое слово.
Споткнулся о слово «тенета». Смотрю в словаре. Там пишут, что это сеть, силки. Часто в переносном значении. И примеры еще. Из Библии: и будет пойман в тенета Мои. Из «Войны и мира»: «Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах». И из «Братьев Карамазовых»: «Но Фетюкович поймал и их в свои тенета…».
И еще в словаре отмечено, что слово это произносится через ё. Тенёта. В тенётах.
Я почему-то словарю не поверил. И стал смотреть в Корпусе русского языка, а конкретно в стихах. И оказалось, что в русской литературе с XVIII века и по наши дни живут две традиции произношения этого слова. «Жесть», — сказал я себе и стал составлял таблицу. Для нее я взял только те примеры, где это слово стоит в конце строки и где по рифме однозначно можно понять, какую букву (е или ё) имел в виду автор.
Общие наблюдения такие:
🔹 с 1750 по 1850 гг. был вариант только с «е»
🔹 примерно c 1850 г. он пропадает и заменяется вариатом с «ё» — сперва робко, а затем активно: в Серебряном веке просто бум использования этого слова (Ходасевич, Белый, Черный, Нарбут, Бурлюк, Эренбург, Цветаева, Хлебников, Мандельштам)
🔹в XX веке, особенно после второй мировой, происходит возрождение варианта с «е» и до наших дней живут оба варианта
Любопытно, что некоторые авторы использовали сразу оба варианта.
Вот Бродский в 1966 году:
…То-то и страх: главные чувства
в черной земле мертвы лежат в роще цветущей.
Молча вдали враны кружат жизни грядущей.
Умер пароль, ведший нас чрез часты тенёта.
«Льется отколь, полная слез, плачуща нота?
А вот он же в 1983 году:
Это ― не страх ножа
или новых тенет,
но того рубежа,
за каковым нас нет.
Я взял большое интервью у Томаса Венцловы — живого классика литовской литературы.
Из него вы узнаете, как Венцлова пишет, почему Пастернак советовал ему не переводить свои стихи, а также в чем не прав Илья Эренбург, которого он и Бродский обсуждали за пару дней за смерти последнего.
👔 Интересно, что слово «комми», известное нам сегодня как американское commie — презрительное сокращение от «коммуниста» (нечто вроде «коммуняки»), активно встречается во всей перворядной русской классике XIX века:
🔹Тогда Невский проспект пуст: плотные содержатели магазинов и их комми еще спят в своих голландских рубашках… (Гоголь, «Невский проспект»)
🔹Кланялись и старики, и кремлевские псаломщики, и проходивший казанский протопоп, и щеголеватый комми с Кузнецкого моста (Лесков, «Некуда»)
🔹Один проезжий французский комми соблазнил ее и увез (Достоевский, «Идиот»)
🔹Но отправиться в магазин, отыскивать его там между другими комми ― неловко тоже (Тургенев, «Вешние воды»)
Означало оно, очевидно, коммивояжера. Одно из последних заметных упоминаний в этом смысле у Андрея Белого в 1930 году: …он все строил шаржи на Максимилиана Волошина: ― «Это ж ― комми от поэзии!». Уже через 15-20 лет эта фраза имела бы совсем другое значение.
В Волне/Литва, другом канале, который я веду, сделал разбор пяти первых строк «Литовского дивертисмента» Бродского.
Где найти в Вильнюсе бурый особняк диктатора и что за статуя певца, отечество сравнившего с подругой.
🔥Такой разный вечный огонь
В разного рода книгах и фильмах и попаданцах кроме общей плоскости сюжета мне обыкновенно не достает тонкого юмора про изменение языка и смысловых контекстов. Я уже рассказывал, что дворянин-западник, увидь он афишу фильма Нолана «Дюнкерк», трактовал бы ее иначе — в 1830-х это был один из трех основных портов, откуда можно было уплыть в Россию. Или я разбирал, что слово летучка получило современное значение «рабочего обсуждения» в офицерских штабах второй мировой, а для, скажем, деда моей бабушки это была бы рекламная или агитационная афишка (как современный «флаер»).
А теперь я попрошу вас представить, что вы проводите экскурсию по любому российскому областному центру для Льва Толстого и как само собой разумееющееся добавляете в какой-то момент, указывая на мемориал погибшим во второй мировой: «А вот здесь у нас вечный огонь». Почему же наш бородатый граф мрачнеет и хватается за голову? Что не так?
Открываем «Закон насилия и закон любви» (1908) Льва Толстого: «Спросите у большинства христиан, в чем главное зло, от которого Христос освободил человечество, и они скажут: от ада, от вечного огня, от наказания в будущем».
Или вот еще Толстой от 1880 года: «Как благой бог за грехи может казнить вечным огнем?»
Вечный огонь для него — что-то ужасное. Адские муки. То, от чего надо спасти. И уж никак не торжественное мемориальное святилище.
И дело не только в Толстом. Это базовое значение выражение «вечный огонь» для XVIII, XIX и начала XX вв.
⁃ Митрополит Филарет Дроздов (1823-1824): Неверующие и беззаконники будут преданы вечной смерти, или, иначе сказать, вечному огню, вечному мучению, вместе с диаволами.
⁃ К. Базили (1835): Но видеть дочь свою обольщенной христианином греческого исповедания, знать что она, усердная католичка, (я забыл сказать, что дом Тенкир-оглу принадлежал к Западной римской церкви) должна из объятий еретика перейти прямо в вечный огонь
⁃ Ф. Буслаев (1856): Белые, будто мраморные, фигуры висят на черном фоне, вероятно, адского мрака, палимые вечным огнем.
⁃ Н. Костомаров (1862-1875): Со связанными руками, они сидели, обращенные лицом на запад, по выражению Иосифа Волоцкого, смотря в ту сторону, где их ожидал вечный огонь.
Интересно, что и после 1945 года современное значение установилось не сразу — по корпусу русского языка видно, что это случилось окончательно уже при Брежневе.
Например, в 1946 году журнал «Наука и Жизнь»: «Может быть, о том, чтобы “план Маршалла”, провалился в преисподнюю. Чтобы каменщик мог зайти на строительные леса, садовод сажать яблони, рабочий ― делать новые машины? Мы осмотрели могилу неизвестного солдата. Это высокая железобетонная арка, под которой горит так называемый вечный огонь. Сюда приходят трудящиеся Франции, здесь много венков». (обратите внимание на интересное соседство преисподней и вечного огня).
Или вот, например, в 1964 году Твардовский позволял себе такую игру слов: «Потихоньку налаживаю свою домашнюю “Барвиху”, т. е. научную жизнь ― трезвость, регулярность, прогулки и т. п. без элементов насилия, присущих Барвихе той, т. е. без необходимости дачи показаний относительно “стула” и т. п. Не было бы полной уверенности, что “Барвиха” эта наладится и закрепится, если бы не было обстоятельства, определяющего известную безвыходность: дача, печка (котел), необходимость поддержания “вечного огня” в ней…».
В наши дни это, конечно, была бы уголовка на него.
🛂 ― Наши внуки никак не поймут вот этой чепухи с визами, ― говорил Подтягин, благоговейно рассматривая свой паспорт. ― Никак не поймут, что в простом штемпеле могло быть столько человеческого волненья… Как вы думаете, ― вдруг спохватился он, ― мне теперь французы наверное визу поставят? ― Ну конечно, поставят, ― сказал Ганин.
[В. В. Набоков. Машенька (1926)]
Помните, в мультфильме про Простоквашино была шутка про Крузенштерна, «человека и парохода»? Это отсылка к Маяковскому (что относительно широко известно) и к драматической перестрелке в поезде Москва – Рига (что известно куда меньше).
В повести Эдуарда Успенского «Зима в Простоквашино» этого гэга вообще нет. Приведу это место полностью.
«Он о красоте думает! А о нас кто подумает? Антон Павлович Чехов? Да? Или Федор Иванович Шаляпин? Почтальон Печкин спрашивает: — Разрешите поинтересоваться. Кто это такой Антон Павлович Чехов будет? — Не знаю, — отвечает Матроскин. — Только так пароход назывался, на котором мой дедушка плавал. — А кто такой Федор Иванович Шаляпин? — Тоже не знаю. Так другой пароход звали. — Наверное, один был шахтер прославленный, а второй молотобоец! — решил Печкин. — Или они оба были почтальоны знаменитые. — Я думаю, они были очень хорошие люди, — сказал Шарик, — раз их именем пароходы назвали».
Но дело в том, что тут сценарий первичен. Успенский сначала написал его, а только потом на базе сценария сделал очередную книгу. И вот в сценарии же мультфильма у нас нет дедушка Матроскина, а бабушка, нет, как вы помните, Чехова и Шаляпина — но зато есть Крузенштерн. И фраза «человек и пароход».
Она, то есть эта фраза, почти дословно, только инверсивно, повторяет название стихотворения Владимира Маяковского «Теодору Нетте, пароходу и человеку» (1926).
Это одно из поздних «политических» и потому не самых сильных стихотворений Маяковского, хотя здесь он пишет о своем покойном приятеле и в тексте встречаются действительно сильные сравнения — например, круглые иллюминаторы парохода напоминают очки Нетте. Но кто же такой Нетте?
Теодор Нетте (Theodors Nete) это латышский революционер 1896 года рождения и весьма скромного образования — всего четыре класса. Он совершил стремительную карьеру. В 20 лет его судили вместе с отцом за саботаж поставок сапогов в царскую армию. В 21 (то есть уже в 1917) он уже был в подполье после того, как немцы заняли Ригу. Еще через полгода он в Петрограде, где (внезапно!) возглавляет отдел виз в новом дипломатическом ведомстве, Наркоминделе.
Но в дипломатах не сидится: он еще успел съездить политруком к латышским стрелкам, которые пытались провозглавсить «советскую республику» в Елгаве, а также немного повоевать на южных фронтах Гражданской.
В феврале 1926 года дипломатический курьер Нетте вместе с коллегой эстонцем Иоганном Махмасталем ехал в поезде Москва – Рига. Они услышали шум в коридоре: неизвестные с оружием в руках требовали от проводника показать нужное купе. Курьеры попытались забаррикадироваться, но не успели. К ним ворвались. Нетте стрелял с верхней полки и убил нападавшего (позже в нем опознают гражданина Литвы по фамилии Габрилович). Но ответным огнем был застрелен и сам. Его эстонский коллега был ранен, но сохранил почту и довез ее до Риги.
Другой нападавший (тоже Габрилович) скончался, поэтому полиция и прокуратуры Латвии развели руками: кто и зачем нападал так и непонятно. СССР сильно возмущаться не стал: в газетах дежурно писали про происки белоэмигрантов, назвали пароход именем Нетте, Маяковский опять же написал стихи. А потом мем «человек и пароход» зажил своей жизнью.
🧵Работа Пенелопы это не сизифов труд
Вчера я провел у себя в твиттере два опроса. Я попросил оценить своих подписчиков, насколько понятны в тексте будут среднестатистическому взрослому читателю, владеющему русским языком как родным, два выражения с античными отсылками — сизифов труд и работа Пенелопы. Интересным образом ответы распределились зеркально (90:10 и 10:90). То есть 90% опрошенных предположили, что упоминание Сизифа, вечно катящего камень в гору, будет понятно или скорее понятно читателю. И те же 90% сказали, что читатель не разгадает, что же значит фраза про Пенелопу.
Оба выражения имеют довольно схожее значение — бесконечная работа.
Но есть важный нюанс. Сизиф был наказан и не выбирал по доброй воле катить этот камень. А вот Пенелопа, жена Одиссея, сделала осознанный выбор. В 19 главе «Одиссеи» рассказывается, как она пошла на хитрость, чтобы отвадить назойливых женихов. Она говорит им: мне надо сначала доткать покров гробовой старцу Лаэрту (отцу Одиссея). По ночам Пенелопа сама уничтожает результаты своей работы и на следующий день начинает заново:
Целый я день за тканьем проводила; а ночью, зажегши
Факел, сама все, натканное днем, распускала. Три года
Длилася хитрость удачно, и я убеждать их умела.
Если смотреть по корпусу русского языка, то упоминаемость и Пенелопы, и Сизифа в XVIII-XIX вв. в принципе была примерно равная.
В случае с женой Одиссея чаще всего пишут про работу Пенелопы (ср. с французским travail de Pénélope), реже про пенелопину ткань (toile de Pénélope), жизнь и проч.
Вот, например, Пушкин пишет Вяземской в духе современных селфхелп-книг: «Нельзя дело делать за делом, если остальное время идет беспутно. Нужно сначала уравновесить согласие. А то выйдет работа Пенелопы. Одно истребит другое. Не надобно слишком полагаться на добрые природные расположения». Или Анненский Тургеневу: «Деревенская жизнь, Тургенев — для Вас открывает Пенелопину жизнь: тките и тките».
С Сизифом же любопытно. Устойчивое сегодня выражение — сизифов труд — вообще не встречается до 1911 года. Чаще всего это «камень Сизифа» (le rocher de Sisyphe). Или «сизифова работа» (как и у Пенелопы). Например, в «Крейцеровой сонате» Толстого: «Говорить бывало, когда мы останемся одни, ужасно трудно. Какая-то это была сизифова работа». Реже — муки, мучения Сизифа.
В первые десятилетия XX века формы «сизифова работа» и «сизифов труд» некоторое время сосуществуют. Например, в 1920 году Трубецкой в книге «Европа и человечество» пишет, что работа европеизированного народа «в значительной своей части, действительно, становится Сизифовым трудом». А год спустя Деникин в «Очерках русской смуты» еще пишет «сизифова работа». Но эта форма заметно увядает: после второй мировой остается исключительно конструкция «сизифов труд».
Параллельно в эти же двадцатые-тридцатые годы исчезает постепенно конструкция про Пенелопу. Интеллектуалы со старорежимным образованием еще используют ее, как, например, Вернадский в своем дневнике за 1938 год («Работал над книгой, но медленно. Как Пенелопа, все переделываю»), но все реже. И когда Бродский в эссе 1991 года упоминает работу Пенелопы, ему уже приходится пояснять контекст — он не вполне узнаваем.
👵 Тетушка Ганимед из «Трех толстяков» как анти-гомоэротизм
Интересная деталь про детскую литературу первых советских десятилетий — многослойность имен. Для читателя сейчас Мальвина это однозначно синеволосая подруга Буратино, а Тибул — это революционер из «Трех толстяков». Для взрослых же современников А. Толстого и Ю. Олеши отсылки к классике (зачастую хулиганские) были очевидны. Пролетарские писатели словно писали на нескольких уровнях, на одном из них подмигивая интеллигентам. Современные мультфильмы «для всей семьи», кстати, делают похожим образом: вспомните «Шрека» — с его намеренными гэгами для родителей.
Если про кельтские корни Мальвины мы с вами уже говорили, то сегодня поговорим подробнее про имена в «Трех толстяках». И даже — спойлер — про гомоэротизм наизнанку.
Почти все имена с двойным дном:
• Гимнаст Тибул — Альбий Тибулл, римский поэт времен Октавиана Августа
• Старый клоун Август — все тот же Октавиан Август
•Оружейник Просперо — волшебник Просперо из шекспировской «Бури»
• Капитан гвардейцев Бонавентура — средневековый философ Бонавентура
• Наследник Тутти — от итальянского «всё»
• Доктор Гаспар — один из трех библейских волхвов Гаспар
• Хозяин балаганчика Бризак — от названия дома моделей «Альбер Бризак», где одевались члены царской семьи
• Попугай Лаура — возлюбленная Петрарки
Как видно, это почти всегда игра с контекстами: бородатый попугай-предатель получает имя любимой женщины итальянского поэта, а клоун — имя великого наследника Цезаря.
Этот же прием, доведенный до предела, Олеша использует с еще одним персонажем — экономкой доктора Гаспара. Эту пожилую женщину, которая хлопочет по хозяйству, зовут Ганимед.
Чтобы в полной мере оценить иронию, здесь необходим контекст:
• Ганимед — персонаж из греческой мифологии. Самый прекрасный юноша, которого за его красоту орел отнес на Олимп. Там он стал виночерпием Зевса и — его возлюбленным.
• Сюжет про Ганимеда был распространенным способом в течение многих столетий, до XIX века, прозрачно намекнуть на однополые отношения, не говоря о них прямо. Например, у Шекспира в «Как вам это понравится» есть сцена между Орландо и Розалиндой, переодетой в юношу по имени Ганимед. А французского кардинала дель Монте прозвали «Ганимедом в красной шапке» за то, что тот получил звание епископа в 17 лет от папы римского (своего любовника)
• При этом была и христианская выхолощенная трактовка — просто про вознесение в небеса в лапах орла. Обычно в таком ключе сюжет изображали великие живописцы (Рубенс, Микеланджело, Корреджо). Некоторые настолько пытались уйти от гомоэротизма, что изображали вместо юноши младенца. Например, так — на картине Рембрандта (Пушкин в записках называл эту картину «странной»).
• В русской литературе XIX века слово «ганимед» довольно часто встречается как нарицательное. Обычно тоже в гомосексуальном ключе (П. Каратыгин, 1871: Легко ли было расставаться этому Юпитеру со своим прелестным Ганимедом; Г. Данилевский, 1883: Мне показалось в то время, что этот завитой и распомаженный, по моде — в женских, брильянтовых сережках, ганимед княжны, был нарумянен)
• Либо буквально как официанты-«виночерпии» (например, у Гоголя в «Невском проспекте»: нищие собираются у дверей кондитерских, где сонный ганимед, летавший вчера, как муха, с шоколадом, вылезает, с метлой в руке)
• Направление с просто вознесением на небо получило развитие в поэзии начала XX века (самое известное, наверно, у Пастернака — Меня, как Ганимеда // Несли ненастья, сны несли.)
Так что, резюмируем, старушка по имени Ганимед это, конечно, максимальное хулиганство со стороны Олеши — абсолютный антоним по всем параметрам.
P.S. Кстати, куда менее известен тот факт, что за шесть лет до «Толстяков» Олеша написал пьесу «Игра в плаху». Там главного героя звали … тоже Ганимед.
Небольшое объявление. Я, честно говоря, и забыл, что экспериментировал тут с патреоном. Довольно давно. Так вот, недавно я обнаружил, что несколько преданных читателей этого блога подписались на него и там даже накопилась небольшая сумма (планирую потратить ее на добрые дела, связанные с книжками). Признаюсь: меня это мотивировало — и я надеюсь в ближайшее время выпускать посты почаще.
В связи с этим я завел еще бусти и баймиэкофи.
Если вы тоже хотите поддержать этот блог, вот все эти способы:
• Patreon
• Boosty
• BuyMeACoffee
👁️ У Arcade Fire в прошлом году вышел альбом в честь «Мы» Замятина
Альбом так и называется We. Вышел он шестого мая 2022 года, и в целом был популярен, насколько я понимаю. Но, понятно, на третий месяц полномасштабной войны русскоязычному информационному пространству было не оммажа великому писателю (иронично: в этот же момент как раз некоторые переживали: на Западе-де отменяют русскую культуру).
Альбом не содержит прямых отсылок к антиутопии, но, если вчитаться в тексты песен, то настроение книги передается довольно точно.
Многое перекликается с жизнью в сомнительном замятинском раю:
• We were born in paradise/Beneath a poisoned sky
• The world is made whole
• …maze of mirrors — «лабиринт зеркал» напоминает про город из полностью стеклянных стен
Многое можно отнести к ощущению инаковости строителя Интеграла Д-503:
• Another lost alien arriving on my spaceship — тут еще и про «интеграл»
• Plastic soul
• Chronically impaired and uninspired
• But a life without pain, would be boring
• I wanna get wild, I wanna get free
Его истории болезненной любви с И-330:
• When I look at you, I see what you want me to see
• Going on this trip together
• Losing you
И истории неудачной революции:
• I unsubscribe
• You don't have to play the part they wrote for you / Just be true
• There are things that you could do / That no one else on earth could ever do
• Acropolis is burning
• Suicide mission
• Gotta get the spirit out of me, This anxiety that's inside of me — вполне мог бы сказать главный герой в конце книги
📖 Я еще рассказывал про альбом Боба Дилана, написанный под впечатлением чеховской «Степи» и про американский антивоенный фолк-хит 1960-х, который на деле является переводом из «Тихого Дона»
🎩 Накануне свадьбы у 30-летнего Пушкина был момент, когда он, кажется, понял жизнь. Почитайте этот фрагмент из его письма вместо сотни селф-хелп книг (заодно представьте, какой, конечно, это мог бы стать прозаик):
Я ни с кем не в переписке, долги свои выплачиваю каждый месяц. Утром встаю когда хочу, принимаю кого хочу, вздумаю гулять — мне седлают мою умную, смирную Женни, еду переулками, смотрю в окна низеньких домиков: здесь сидит семейство за самоваром, там слуга метет комнаты, далее девочка учится за фортепьяно, подле нее ремесленник-музыкант. Она поворачивает ко мне рассеянное лицо — учитель ее бранит — я шагом еду мимо...
Приеду домой — разбираю книги, бумаги — привожу в порядок мой туалетный столик — одеваюсь небрежно — если еду в гости, со всевозможной старательностью, если обедаю в ресторации, где читаю или новый роман, или журналы; если ж Вальтер Скотт и Купер ничего не написали, а в газетах нет какого-нибудь уголовного процесса — то требую бутылки шампанского во льду, смотрю, как рюмка стынет от холода, пью медленно, радуясь, что обед стоит мне 17-ть рублей и что могу позволять себе эту шалость.
Еду в театр — отыскиваю в какой-нибудь ложе замечательный убор, черные глаза; между нами начинается сношение — я занят до самого разъезда. Вечер провожу или в шумном обществе, где теснится весь город, где вижу всех и все и где никто меня не замечает, или в любезном избранном кругу, где говорю я про себя и где меня слушают. Возвращаюсь поздно; засыпаю, читая хорошую книгу.
На другой день опять еду верхом переулками, мимо дома, где девочка играла на фортепьяно. Она твердит на фортепьяно вчерашний урок. Она взглянула на меня, как на знакомого, и засмеялась. — Вот моя холостая жизнь....
[А. С. Пушкин. Участь моя решена. Я женюсь... (1830)]
😎 А что, братаны, если я вам скажу, что слово «братаны» — старинное? Как и «брательники»
Я был, конечно, убежден, что эти все слова появились ну если не в перестройку, то максимум у стиляг после второй мировой. Ну слишком уж современно это звучит: йоу, братан, чё как? Братан, брательник, бро… Не станут же так писать классики с пыльных портретов на стенах школьного кабинета литературы.
Но они станут.
• У Достоевского в «Записках из мертвого дома»: Ишь, братан Петрович, как оболокся! ― заметил один, передразнивая выговором мужиков.
• У Некрасова в «Кому на Руси жить хорошо»: два братана Губины
• У Толстого в записных книжках: На родителях лес не рубят, братан
• У Мамина-Сибиряка: Ох, убьют меня братаны-то… как узнают, сейчас и убьют…
• У Кропоткина в «Записках революционера»: Братан еще не женился, но уповаем, женится на красную горку.
• У Куприна в «Яме»: Вот что, брательники… Поедемте-ка лучше к девочкам
• У Ильфа и Петрова в «12 стульях» старухи жалуются: Брательников в доме поселил. Обжираются.
Что же это?
Как пишет, энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона (1890-1907) братан — это «термин старорусского семейного права, обозначающий — сын братан, то есть племянник». Словарь также предлагает альтернативы: братанич, братыч и даже братучадо. Братучадо, замечу в сторону, звучит совсем уже как гигачад.
Если коротко, братан — это сын старшего брата, брательник — сын младшего брата. Есть, кстати, и феминитив: братанина — дочь брата.
Иногда его использовали в значении двоюродный брат, иногда просто брат. В итоге, кажется, к концу XX века значения стерлись и осталось просто обозначение вроде «бро» или «чувак».
Вот, скажем, уже в 1970-х Бродский в своих стихах про растрелянного императора Мексики Максимилиана I использует слово братан уже как просто брат (Максимилиан — родной брат Франца-Иосифа):
Отбросим пальмы. Выделив платан,
представим М., когда перо отбросив,
он скидывает шелковый шлафрок
и думает, что делает братан
(и тоже император) Франц-Иосиф,
насвистывая с грустью «Мой сурок».
💨 Султаны дыма, которых не было
Для прошлого нашего книжного клуба читали Бальзака, «Шагреневую кожу». У меня даже был на бумаге советский перевод семьдесят какого-то года. Купил тут в Вильнюсе в букинисте, за евро или два. В переводе этом, значит, зацепился я за вот какое место:
Словом, поэтические и мимолетные эффекты дневного света, печаль туманов, внезапно появляющиеся солнечные пятна, волшебная тишина ночи, рождение утренней зари, султаны дыма над трубами — все явления этой необычайной природы стали для меня привычны и развлекали меня.
Что, думаю, еще за султаны дыма. Наверное, Бальзак придумал такую хитрую метафору. Мол, клубы дыма, но как чалма или тюрбан. Красиво, подумал я было. Но что-то усомнился. И полез во французский оригинал:
Enfin les poétiques et fugitifs effets du jour, les tristesses du brouillard, les soudains pétillements du soleil, le silence et les magies de la nuit, les mystères de l'aurore, les fumées de chaque cheminée, tous les accidents de cette singulière nature m'étaient devenus familiers et me divertissaient.
Как вы можете видеть, никаких «султанов» нет. Les fumées de chaque cheminée переводится как «дым из каждой трубы».
Теперь уже я не мог остановиться и должен был дойти до самой, как говорит Борис Леонидович, сути. Enfin, через несколько часов в словарях, корпусе русского языка (основном, поэтическом и параллельном) я установил следующее:
🔹 Советская школа перевода действительно активно внедряла «султанов» и «султанчиков» дыма (иногда пара) в русские версии иностранных книг. Так, в «Волхве» Фаулза расцветает «султанчик дыма», после того, как в небеса взмывает «снарядик», а у Хэмингуэя в «По ком звонит колокол» герой пушистыми султанчиками укладывает ветки, чтобы лечь спать (простите, за излишнее отступление, но это еще и ужасно многословный перевод — там девять букв he had a bed превращаются в 53 «смастерив таким образом подстилку для своего спального мешка»). Естественно, нигде в оригинале никаких султанов нет.
🔹 Помимо турецкого правителя слово «султан» в XIX веке приобрело у российских военных значение «пучок перьев или волос для украшения головного убора». Думаю, это произошло из-за постоянного столкновения с турками. Вот, например, у Лермонтова: Веют белые султаны // Как степной ковыль; // Мчатся пестрые уланы, // Подымая пыль.
🔹 Позже, примерно в конце XIX — начале XX этот перьевой буквальный султан стал султаном в смысле переносном — чего-то что пушится и раздается вверх: дыма или пара, прежде всего. Например, «белый султан пара несся над горизонтом» у Короленко (1919). Или у Пришвина «султан белого дыма, который медленно рассеивался там высоко» (1938).
🔹 При этом Корпус не показывает вала таких использований — их довольно мало. И, что удивительно, в переводной прозе их заметно больше, чем в собственно русской прозе.
🔹 Вывода никакого не будет, но ловите фан фэкт. Последним so far в русской литературе это выражение использовал в 2011 году в романе SNUFF Виктор Пелевин: Грыму пришлось вдохнуть султан дыма, вырвавшийся из мундштука, и едкое курево обожгло ему легкие.
😵💫 Го замутим
Когда мне попадаются в старых книгах слова в необычном значении (с точки зрения дня сегодняшнего, конечно), я люблю представлять путешественника во времени. Вот выписал я себе довольно давно слово «замутить».
Представьте теперь человека из XIX века, который попал к нам и услышал фразы вроде: «Они недавно замутили». Или: «Мы с коллегой тут замутили бизнес».
В первом случае он бы понял эту фразу так, что некие «они» кого-то смутили, затуманили, запутали — и закономерно ответил бы вопросом: «Кого?» Во втором он бы понял это чистосердечное признание — мы взяли и испортили предприятие, занялись саботажем, нарушили его гармонию. И спросил бы: «Зачем?»
Но как и когда произошла эта, мягко говоря, драматическая смена значения.
Вместе с GPT-4 я проанализировал в «Корпусе русского языка» все примеры использования слов «замутить» и «замутиться» с начала XIX века.
Можно выделить примерно такие значения и подзначения
(1). Буквально сделать мутным, непрозрачным (чаще всего про жидкость или воздух)
- Пыль вихрем неслась по дороге, и месяц совсем замутился (Бунин, 1913)
- Но я был смущен этой самой улыбочкой, чернильная капля замутила мой прозрачный раствор. (Е. Замятин, 1920)
(2). Вытекающее из первого значения устойчивое выражение «воды не замутит»
- А правду вымолвить ― я сущий Эпиктет // Воды не замутить, предобренький поэт (А. Пушкин, 1824)
- С утра до ночи за книжкой, воды не замутит, так что даже любо. (Т. Шевченко, 1856)
(3). Запутать, сбить с толку, навести туман
- Аграфена опять заюлит, зазмеит, замутит перед барыней, забормочет, замерячит, вплетет и выплетет ― глядишь, и выюлила и вызмеила (Г. Успенский, 1883)
- Всю округу поп замутил, и никто ничего не знает, что дальше будет. (Д. Мамин-Сибиряк, 1895)
(4). Ввести в состояние неясного ума (замутить ум, мозг, глаза), негативно влиять на психофизическое состояние человека
- Глаза замутила, затуманила слеза (А. Ахматова, 1912)
- Кто, скажите, мне сознанье, // Виноградом замутит (О. Мандельштам, 1913)
(5). Ввести в состояние смуты и неопределенности, нарушить гармонию (в эстетическом и общественно-политическом смысле)
- Поэтическая струя исчезла и из европейских литератур, замутила ее проклятая политика (Фет, 1862)
- Выходит, по-вашему, что железные дороги прокляты, что они гибель человечеству, что они язва, упавшая на землю, чтобы замутить «источники жизни»? (Достоевский, 1869)
Я предполагаю, что постепенная трансформация значения слова «замутить» происходила в 1950-1980-х годах.
Ее начало хорошо видно в дневниках Корнея Чуковского за 1955 год: «Теперь на суде его изобличили, но как редакция „Знамени“ пыталась замутить это дело, прикрыть мошенника, запугать Левину».
От «замутить дело» (затуманить дело) до «замутить дело» (затеять некое секретное предприятие) уже остается один шаг.
Аналогично и с отношениями. Начало романтической связи можно рассматривать как частный пример «тайной, мутной затеи». Впрочем, возможно, тут еще был дополнительный оттенок смысла — она ему или он ей замутил мозг (затуманил сознание). Как, например, в дневниках Натана Эйдельмана от 1986 года: «Александров здесь сообщил своё личное мнение, что Сахарова замутила его жена».
От «его замутила жена» до «с ним замутила жена» тоже остается один шаг.
Корпус фиксирует активное появление современного значения в 1990-е (замутить шишку, замутился махач, замутилась бодяга, замутить флип, замутить гайд, замутить побольше бабок, замутить с кем-нибудь). Но я опять же предположу, что в устной речи этот поворот должен произойти раньше — как минимум в перестройку.
🫂 Лето 1957 года. Жара на улице и оттепель в политике. В Москве проходит Фестиваль молодежи и студентов. В страну приезжают 34 тысячи человек из 131 страны мира. Джинсы и джаз. Пьянящая атмосфера свободы (что-то вроде Никольской во время ЧМ-2018). А в трех сотнях километров от Москвы — другое братание. В рязанской деревне Копаново, на правом берегу Оки, встретились два брата, два сына Леонида Андреева, — старший брат, эмигрант, Вадим или Дима (1902 г.р.) и младший брат, узник ГУЛАГа, Даниил (1906 г.р.). Они увиделись впервые за сорок лет, впервые с революции 1917 года.
Два брата — две очень разные судьбы (вот здесь посмотрите их совместную дореволюционную карточку).
Вадим в октябре 1917 года уехал в отцом в их дом в Финляндии — и стал эмигрантом, не выходя из дома, ведь Финляндия получила независимость. В 1921 году он записался в армию Врангеля и отправился в Марсель на обучение. Пока их обучали, белые покинули Крым. Но Андрееву хотелось драться — через Константинополь он пробрался в Грузию и вступил в ряды кубанских «самостийников», которые безуспешно пытались воевать с большевиками. Вскоре он вернулся в Константинополь и учился там в русском лицее, а затем в русской гимназии, которую перевели в Болгарию. Там Вадим получил стипендию Уиттимора и поехал учиться в Берлинский университет.
Вадим входит в литературную группу и перебирается в Париж, где женится на дочери лидера эсеров Чернова, у них рождаются дети. Во время второй мировой Вадим опять берет оружие в руки и участвует во французском Сопротивлении. После войны он получает советское гражданство, но не едет жить в СССР, а устраивается на работу в ООН и ЮНЕСКО. В 1957 году он впервые приезжает в Москву, переполненную студентами со всего мира, и едет в глухую рязанскую деревню, чтобы увидеться с братом Даниилом.
Все эти годы они переписывались изредка. В последнем сохранившемся письме от 1946 года Даниил писал брату: «С радостью узнал я о твоей партизанской работе в немецком тылу. Следовательно, мы боролись с тобой против общего врага на разных концах Европы». Сам он прошел всю войну — с 1942 по 1945 гг. — и получил медаль «За оборону Ленинграда». До войны и после Даниил работал литредактором и художником-оформителем. Он еще писал, как отец, но не печатался.
Через полгода после этого письма в апреле 1947 год Даниил Андреев был арестован по 58-й статье и получил 25 лет лагерей (вот здесь фото из его дела). С ним вместе сели его жена Алла и еще 18 родственников и близких друзей. Чекисты предсказуемо назвали их организованной группой. Заключение Даниил переносил стоически: писал стихи, прозу. Написал даже книгу о своих мистических переживаниях во Владимирском централе — «Розу мира».
В 1956 году ему сокращают срок до 10 лет. В апреле 1957 года освобождают. В июле его реабилитируют. И тогда же приезжает брат Дима. Но здоровье в лагерях было подорвано капитально: через два года Даниил умер. Старший брат переживет его на 17 лет и умрет в Женеве.
Впрочем, у этой истории есть и хэппи-энд. Еще через 11 лет сын Вадима и племянник Даниила — Александр Андреев (умер в 2016 году) вывезет из СССР копию рукописи, которая позволит напечатать «Архипелаг ГУЛАГ» и рассказать всему миру, что происходило в сталинских лагерях. За себя и за дядю, так сказать.
🙌 Ура! Я больше года составлял полный список (с аннотациями) лучших вещей в русской литературе по великой книге Святополка-Мирского — и наконец закончил. Я проделал эту большую работу с выписками, прежде всего, для себя, но буду рад, если и вам это окажется полезным.
Теперь немного контекста.
Дмитрий Святополк-Мирский — великий русский критик и литературовед. Я правда так считаю. Он жил с 1922 года в Англии и читал там курс русской литературы в Лондонском университете и в Королевском колледже (позже он вернулся в СССР и был репрессирован в 1937 году).
По материалам своих лекций в 1926–1927 гг. он выпустил две книги — «История русской литературы» и «Современная русская литература». Это феноменальные как по фактуре, так и по глубине анализа (даже если не везде с ним соглашаться) работы. И, к сожалению, в России даже после 1991 года они выходили абсолютно смешными тиражами и практически неизвестны широкой публике. Набоков, не хваливший почти никогда и ничего, назвал книги Мирского «лучшей историей русской литературы на любой языке, включая русский».
Я настоятельно советую прочитать их всем, кто хоть немного интересуется российской словесностью. Это особый учебник, где автор позволяет себе хвалить то, ему нравится и называть ерундой и безвкусицей ерунду и безвкусицу. Я же из всего фолианта Мирского выписал все вещи — романы, повести, рассказы, сборники, стихи, поэмы и проч. — которые заслужили его высокие оценки.
Вот этот список.
💃 Пришпандорить дамочку?
В повести Достоевского «Двойник» есть описание секса:
… кавалеров, разве только в трубочной позволяющих себе некоторые любезные отступления от языка высшего тона, некоторые фразы дружеской и любезной короткости, вроде таких, например: «что, дескать, ты, такой-сякой, Петька, славно польку откалывал», или: «что, дескать, ты, такой-сякой, Вася, пришпандорил-таки свою дамочку, как хотел».
Почему это пропустила цензура? И точно ли речь идет про секс? Давайте разбираться.
Для начала: что такое шпандырь? Это очень сильно искаженное немецкое Spannriemen — натяжной ремень. Его использовали сапожники в своей работе; с помощью шпандыря прикрепляли ремонтируемую обувь к мастеру. То есть ее пришпандоривали — натягивали (как, например, на этой картинке).
Но это слово не имело сексуального подтекста. По крайней мере Корпус русского языка не фиксирует ни одного другого примера. Везде пришпандорить/отшпандорить — это ударить. Сапожники активно били этими ремнями мальчишек-подмастерий.
— …пришпандорь кнутом вон того, того, солового, что он горячится, как корамора? (Гоголь, «Мертвые души»)
— …года два сначала мальчика только «утюжат», да «шпандорют», да за водой либо за водкой посылают (Лесков, «Житие одной бабы»)
— Взять бы вот у тебя, Кузьма, твою нагайку да отшпандорить тебя во все корки (Чехов, «Драма на охоте»)
— …за малейшую провинность сапожник нещадно бил своих учеников шпандырем, то есть толстым ремнем (Мамин-Сибиряк, «В каменном колодце»)
— Хороша тишина! Орет как пришпандоренный. (Андреев, «Мельком»)
Кстати, про «Мертвые души». Это не просто совпадение. У филолога Виноградова есть подробный разбор того, то в «Двойнике» начинавший писатель Достоевский (думаю, неосознанно) воспроизвел почти дословно множество оборотов из этой поэмы Гоголя, которую, очевидно, читал сам много . Например, дословно он повторил гоголевскую фразу «полные ожидания очи», а вместо «вскочить в глаза» написал — «прыгнуть прямо в глаза».
Возможно, это копирование Гоголя и спасло «Двойника» от цензуры (либо вообще проверявший был не внимателен). Формально это место следовало прочитать, как «ударил ремнем свою дамочку, как хотел».
Но я убежден, что это не так. Прежде всего, тут воспроизводится мужской разговор «в курилке», где с куда большей вероятностью хвастают, что занялись сексом с дамочкой, нежели избили ее.
Вероятно, это авторский эвфемизм. При этом вполне схожий по механизму образования со знакомыми нам эвфемизмами «трахнуть» и «натянуть» — и то, и другое можно было сделать со шпандырем.
P.S. Кстати, Достоевский очень любил слово «дамочка». Позже оно у него еще появлялось еще четыре раза: хорошенькая маленькая дамочка в «Дядюшкином сне»; объедение, а не дамочка в «Селе Степанчикове»; худенькая дамочка в «Скверном анекдоте»; и чрезвычайно хорошенькая дамочка в «Бесах».
🚬 Зачем тебе солнце, если ты куришь «Шипку».
Оказывается, «Солнце» — это тоже бренд болгарских сигарет! И это еще и игра слов.
🛼 «До войны здесь был один из московских скэтинг-ринков».
Это из газеты. Процитирую дальше: «Оркестр играл томные вальсы. По гладкому полу стремительно проносились женщины, за которыми из всех углов жадными глазами наблюдали молодые люди и старички с безукоризненно расчесанными проборами. Теперь от былого не осталось и следа. Скрипят уже не ролики — заслонки печей. Бывший скэтинг превратился в грандиозную фабрику. Она изготовляет: сухари для армии. На месте бывшего трэка десятки громадных чанов».
Заметка от 1915 года. Еще два года — и никаких больше скетинг-ринков. Если вы не поняли еще, о чем речь, то я позволю другим дореволюционным изданиям объяснить за меня: «Недавно в Петербурге одновременно открылось несколько скеттинг-рингов (колесный каток)» + «В нынешнем году модной новинкой является катанье по паркету на колесных коньках» (оба 1910 год).
Написание, как вы, возможно, заметили, скакало. Писали и «скетинг», и «скеттинг», и «скэтинг». «Ринг» тоже иногда становился «ринком». Это был специальный каток для роликов. Место для модных тусовок юной части великосветского общества — да и просто для гимназисток.
Газеты предвоенных лет постоянно писали про скетинги и про их завсегдатаев, которые иногда начинали кататься даже по улицам столиц — и всех раздражать. Что-то вроде современных электросамокатов. Почтенная публика жаловалась: «Полиция пока, кажется, не обращает внимания на уличных скэтинг-рингистов, стесняющих движение и рискующих попасть под извозчика или автомобиль».
Впрочем, уличному увлечению не давала развиться массово слабая заасфальтированность дорог. Да и цены: по сообщению «Петербургской газеты», альтернативой колесным конькам было (!) воздухоплавание.
В то же время Аверченко пишет: О, конечно, ты могла быть это время и дома, но кто, кто поклянется, что ты не была сегодня на каком-нибудь из скетинг-рингов и не встретилась с одним из своих знакомых?! (1911)
Или Гумилев: В конце обеда мы решили, что вдыхать эфир слишком глупо, что гораздо лучше увести Инну на скетинг (1907)
Да и после революций еще несколько десятилетий довоенные скетинги вспоминали как пример беззаботного великосветского спорта:
— Ходасевич (1936): — Где бываете? — А везде: на скачках, на бегах, в скэтинг-ринге.
— Пастернак, «Доктор Живаго» (1955): А сейчас о спорте заговорит, — продолжал загадывать вперед доктор, — о рысаках, или скетинг-рингах, или о французской борьбе.
А потом всё. Умерли люди, помнившие скетинг-ринки. Правда, слово «ринк» и теперь есть в словарях; посмотрите сами, но это, кажется, случайно. Кто-то забыл убрать.
Вот ведь какая история. Был веселый паркет, где катались на роликах, смеялись, влюблялись. А потом — война. И колесный этот каток закрыли. Казалось, что это временно. А оказалось, что навсегда.
🍒 Читаю сейчас книгу по истории русской кухни, и среди прочих блюд авторы там разбирают кисель.
С целью достижения вау-эффекта они приводят фрагмент из какой-то третьеразрядной прозы XIX века, где герои режут кисель и едят его кусками, даже давятся им. Тот факт, что кисель мог быть густым до состояния квази-мармелада не произвел, признаюсь, на меня должного эффекта не шокировал в полной мере. Но я полез читать больше про кисель (надо же что-то делать в полуночный час, если не листать сторис бессмысленно) — и смотреть фотографии того, как он выглядел.
И постепенно меня накрыл подлинный вау-эффект.
Я осознал, что кисель в своей основной версии никогда и не был фруктово-ягодным и ярко-цветным: розовым, малиновым, сиреневым. База это зерновой кисель белесо-грязного или желтоватого цвета (овсяный, гороховый и проч.) А все сладкие кисели распространились уже в конце XIX века с появление дешевого картофельного крахмала — и совсем уже популяризировались в советское время.
Я-то все это время жил в своих воспоминаниях из 1993 года, когда в детском саду давали печенье и кусок сливочного масла (надеюсь, что это было масло), а также из огромной кастрюли наливали черпаком кисель. Интересно все же, как работает наше восприятие. Все это время мне не доводилось рефлексировать на этот счет и при слове кисель я все представлял те кружки из сада «Катюша» с цветной жижей, после которых я шел по заброшенной промзоне домой, чтобы узнать, что Влада Листьева убили. И еще эти брикеты, которые можно было грызть.
А ведь правда все это время была рядом. Молочные реки, кисельные берега — они же, черт возьми, не розовые и не жидкие!
У Маяковского разве это про фруктовый кисель было?
Как вам не скушно
в облачный кисель
ежедневно обмакивать раздобревшие глаза?
У Бродского вот здесь какой цвет?
Замерзший кисельный берег. Прячущий в молоке
отражения город.
У Андрея Белого в книге, которую я читал, совсем уже на поверхности: Дома — охровый, карий, оранжево-розовый, палевый, даже кисельный, — цветистая линия вдаль убегающих зданий, в один, два и три этажа.
У Короленко: Грязь и прежде была не высохши, а тут до того развезло — просто кисель, не дорога!
В дневниках Николая II: … на улицах вместо снега грязный кисель.
Однако же прежде я все это пропускал, продолжая думать, что кисель бывает только сладким. Сомневаться надо в каждом слове. Думать о нем. Переосмыслять. А уж наш постсоветский опыт — прежде всего.
Удивительно современно звучащая история — со счастливым концом, где тиран посрамлен!
В 1849 году по требованию царя Николая Первого было арестовано все имущество Александра Герцена и матери Герцена в России. Арестовано неформально, решение суда будет только в декабря 1850 года.
Причина очень проста. Герцен активно участвовал в европейских революциях — и отказался вернуться в Россию. Объявленный «вечным изгнанником» (это формулировка вердикта суда) Герцен, тем не менее, нашелся и в этой ситуации. Слово ему самому:
«Я познакомился с Ротшильдом и предложил ему разменять мне два билета московской сохранной казны [под залог имения]. Дела тогда, разумеется, не шли, курс был прескверный; условия его были невыгодны, но я тотчас согласился».
Герцен успел получить часть денег. На них, по совету все того же Джеймса Ротшильда, он «купил себе американских бумаг, несколько французских и небольшой дом на улице Амстердам, занимаемый Гаврской гостиницей».
А вот с обналичиванием остальным бумаг возникли проблемы. Когда агенты банкира обратились к российскому правительству, чтобы в свою очередь получить деньги до этим билетам, то они получили отказ на основании того, что имущество арестовано. О разговоре, который состоялся после этого между Герценым и Ротшильдом, мы знаем из работ самого Герцена:
«Для меня, — сказал я ему, — мало удивительного в том, что Николай, в наказание мне, хочет стянуть деньги моей матери или меня поймать ими на удочку; но я не мог себе представить, чтоб ваше имя имело так мало веса в России. Билеты ваши, а не моей матери; подписываясь на них, она их передала предъявителю, но с тех пор, как вы расписались на них, этот предъявитель — вы, и вам-то нагло отвечают: Деньги ваши, но барин платить не велел».
Герцен несколько дней так подзуживал банкира. Даже описывал российскую политику фразой «казацкий коммунизм»
В итоге Ротшильд решил надавить на Петербург, потому что оказалась затронута его репутация, а он в это время предоставлял займы российскому правительству. Добившись аудиенции у министра иностранных дел Российской империи графа Нессельроде, банкир фактически вынудил правительство Николая выплатить сравнительно малую сумму, ради получения сумм куда более серьезных, а Герцен получил свои деньги, на которые позже и открыл ту самую вольную типографию, где печатался «Колокол». Можно даже сказать, что царь профинансировал «Колокол»
#/media/File:Tennis-shirt-lacoste.jpg){kind=link}
