49573
Привет! На связи Книжный Лис 🙌🏻 Здесь вы всегда найдёте, что почитать: 📗Нон-фикшн 📘Художественная литература 📙Подборки книг По вопросам рекламы: @Mr_varlamov По вопросам сотрудничества: @DinaraIsmailova
#читаюсейчас Рэй Брэдбери «Мы — плотники незримого собора»
Он встал и подошёл к окну, и увидел, как внизу, в пентхаусе, суетливо снуёт шестерка роботов-трудяг. Глаза у него внезапно загорелись, как у тигра, который заприметил добычу.
— Чтоб я сдох! — возопил он. — Как же я раньше не догадался! Роботы! Напишу-ка я повесть про парочку влюблённых роботов!
Белла осадила его.
— Ты в своём уме? — сказала она.
— И такое может случиться в один прекрасный день, — возразил он. — Ты только представь! Любовь и машинное масло, сварка, провода, металл!
Он засмеялся торжествующе, но как-то сдавленно и сдержанно. Белла ожидала, что он сейчас начнёт колотить себя в грудь.
— Роботы влюбляются с первого взгляда, — возвестил он, — и у них перегорают звукоусилители!
Белла снисходительно улыбалась.
— Какой же ты, в сущности, ребёнок, Сэм! Диву даюсь иногда, зачем я вышла за тебя замуж?
Стерн вдавил голову в плечи, поджариваясь на медленном огне и заливаясь багровой краской. «Всего полдюжины убийств за два года, — думал он. — Никакой политики. Писать не о чем». Ему во что бы то ни стало нужен сюжет. Если в скором времени ничего не произойдёт, он просто свихнётся. Его мозги яростно тикали. Целый рой мыслей органом гудел у него в голове. Срочно нужен сюжет. Он обернулся и посмотрел на свою жену Беллу, которая наблюдала за воздушным движением, стоя у окна и глядя на улицу с пятидесятого этажа...
...и тут он медленно и бесшумно потянулся за своим атомным пистолетом.
Арсений Ващенко, Александр Кашкаров «Бом Булинат. Индийские дневники»
Авторы книги, они же главные герои, с юмором и иронией затрагивают глубоко философскую тему путешествий, как бегства из зоны комфорта, панацею от будничной хандры и всего, что отвлекает человека от самой жизни и ее сущности. Новые места учат нас с достоинством принимать события, которые обычно отравляют нашу жизнь, помогают чувствовать себя настоящим и отдавать предпочтение сути вещей, а не их форме. В тоже время через познание быта других наций, мы лучше узнаем себя и истинную ценность окружающих нас событий. Поистине страстный человек, пусть и обросший привязанностями и заблуждениями, никогда не вернётся из путешествия с пустой головой. Ведь его смысл в том, чтобы двигаться, а не достигнуть поставленной цели.
В отличии от многих рассказчиков, авторов занимает вопрос невозврата к себе прежним. Именно Индия подарила им душевное равновесие, сродни эйфории, но на ее месте могла быть любая страна, способная выдернуть вас из свода привычных норм и правил. Кажется, что все это прописные истины, но тем сложнее им следовать. Куда проще смириться с бесконечной суетой мегаполиса, ужиться со страхом и не рисковать, выбирая пародию, а не жизнь.
«Бом Булинат» по-настоящему вдохновляет на, казалось бы, неразумные поступки, которых на самом деле тебе так не хватало.
Оуэн Битти «Загадка пропавшей экспедиции»
19 мая 1845 года два корабля «Террор» и «Эребус», оснащённые по последнему слову техники, отправляются на поиски Северо-Западного прохода под предводительством сэра Джона Франклина. Не было ни одного человека в Британии, кто бы усомнился в успехе данной экспедиции. Воодушевленные команда и капитан покидают порт, чтобы никогда не вернуться. Загадочная и трагичная экспедиция, в которой погибли все 129 человек экипажа, долгое время будоражила умы историков и давала полную свободу фантазии писателей («Террор» Симмонса — ван лав!). На особенные обстоятельства гибели экипажа указывает тот факт, что до Франклина и после, корабли не несли подобных потерь. А спасатели, отправленные спустя два года на поиски, не смогли пройти даже половины пути. Ближе всех подобрался отряд Росса, но и они не дошли 300 км до места, где были брошены корабли Франклина.
Судмедэксперт Оуэн Битти предлагает свою версию произошедшего, смело отсекая все мистическое. Изучив найденные останки моряков из команды Франклина, он приходит к неутешительным выводам о фактах каннибализма, спровоцированных некачественным продовольствием, цингой и повышенным уровнем свинца. Офицеры страдали от слабости, утомления и паранойи. На этом фоне драматизм экспедиции только усиливается. Отважных моряков погубило не ледяное безмолвие, сильный мороз и изоляция, а отравление. Читать о исследованиях Битти довольно тяжело, однако, именно его заключение является наиболее вероятным.
Если вы, как и я, неравнодушны к науке и будущему современных технологий (а ещё искусственному интеллекту!), то спешу поделиться прекрасным.
Звезды настолько удачно сошлись, что в гости к бородачам всея интернета @beardycast заглянул Андрей Себрант @techsparks и провёл весьма увлекательную беседу о машинном обучении http://beardycast.com/2016/12/01/tbbt/tbbt-89/
Райнер Мария Рильке «Книги стихов»
Полное собрание поэтических книг одного из крупнейших авторов 20 столетия, уроженца Праги, кумира Цветаевой, Пастернака, Хайдеггера.
К девятнадцати годам пренебрегая юриспруденцией, на изучении которой так настаивал дядя Рильке, он лишь копит знания из самых разных областей науки, оставляя их на уровне дилетантизма. Эта переменчивость найдёт своё отражение в более позднем творчестве, когда поэт освободится от едких романтических штампов. Смело уходит Рильке и от поэзии переживаний, которую проповедовал Гете. На этот шаг поэта толкает первое посещение России и изучение русского языка. Впоследствии Рильке переведёт на немецкий ни одно произведение русской литературы, в том числе «Слово о полку Игореве». Россия завораживает Рильке своей незыблемостью, непреложностью. Он посвящает стихи соборам и эстетике русского монашества, в чью тайну не удалось проникнуть даже Достоевскому. Находит своё место и мотив странствия, но не в контексте путешествия к определенной цели, а как образ жизни, способ существования. Религиозные и мистические парадоксы сопровождают героев Рильке на этом пути, приводящем к смерти, как неотъемлемому достижению каждого человека.
Рильке творил в эпоху, когда искусство имело особое влияние на жизнь человека. Сезанн, Роден, Тициан, Микеланджело — оставили глубокий след на поэзии и философии поэта. Нет места идеализации одиночества и лирическим излияниям, только четкие зарисовки внешнего и внутреннего мира. Все зыбкое и расплывчатое покидает творчество Рильке, поэта целых книг, а не отдельных стихов.
#читаюсейчас Норман Льюис «Достопочтенное общество. Очерки о сицилийской мафии»
Когда полицейские находят тяжело раненного, возможно, даже умирающего человека, и просят его назвать обидчика, то в ответ обычно слышат: «Если я умру, да простит меня Господь, как я прощаю того, кто это сделал. А если выкарабкаюсь, то я сам знаю, как с ним сквитаться». Такова знаменитая сицилийская omertà — «мужество», или, иначе говоря, принцип круговой поруки, который главенствует в общественном сознании и не даёт о себе знать даже перед лицом смерти.
Лет пять тому назад исчез один из братьев-фермеров, живших вместе. Всем известно было, что братья много лет жили в постоянной вражде, и тот, что был моложе и сильней, нередко избивал старшего брата и даже угрожал убить его. Наконец старший брат исчез; полиция, прослышав об этом, обыскала фермерский дом и обнаружила на полу плохо вытертые пятна крови. Многие ошибочно думают, будто в убийстве невозможно уличить, если отсутствует тело убитого. Но в данном случае следователь решил, что состав преступления налицо: это угрозы расправы, о которых многим было известно, исчезновение человека, пятна крови и немедленное присвоение подозреваемым имущества брата. А потому младшего брата судили за убийство, признали виновным и приговорили к пожизненному заключению.
Год или два спустя карабинер, знавший старшего брата, неожиданно столкнулся лицом к лицу с «убитым». Он мирно трудился на ферме в горах, всего в паре миль от прежнего своего места жительства. Оказалось, что, замышляя отомстить брату, он даже переменил имя, хотя многие из крестьян, работавших с ним теперь, и даже некоторые соседи с самого начала знали, кто он такой. Такова была омерта, связанная с местью. Этим людям просто не приходило в голову пойти в полицию, несмотря на чудовищную несправедливость, о которой им было известно... это и считалось «мужеством» — решать собственные проблемы по-своему и предоставлять другим поступать так же. И, наоборот, суя нос в чужие дела, человек «терял уважение».
Эрих Фромм «Искусство любить»
Из всех книг, освещающих феномен любви, именно труд Фромма можно смело считать фундаментальным. Любовь далеко не данность и тем более не то чувство, которое снисходит на человека случайно. Любви следует учиться подобно любому ремеслу. Отличать ее от страсти и влюблённости — самых недолговечных союзов. Пребывать в любви, а не впадать бездумно, приближая фиаско и разочарование. С детства мы стремимся стать частью группы, преодолеть страх пустоты и изоляции. Полноценное решение достижения межличностного единения заключается в слиянии с другим человеком — в зрелой любви, при которой сохраняется целостность личности индивидуумов. Это значит не подчиняться и не подчинять, а становиться одним целым, оставаясь двумя. Любовь это всегда деятельность, где важно отдавать, проявляя свою состоятельность и силу. И нет, материальное здесь ни при чем. Куда важнее делиться с человеком своей радостью, интересами, мечтами, знаниями. Акт самоотдачи укрепляет связь между людьми, а его степень зависит от уровня развития и характера личности.
Также Фромм исследует истоки родительской любви, где материнская безусловна, а отцовскую необходимо заслужить. Рассматривает объекты любви, мотивы физической близости и призывает не воспринимать любовь как товар, идя на поводу у процветающих рыночных отношений. Эта книга часто мелькала в моих подборках и я бы посоветовала на время сделать ее настольной, дабы искоренить иллюзии о природе такого чувства как любовь.
Эрик-Эмманюэль Шмитт «Улисс из Багдада»
Саад родился в Багдаде, когда у власти был диктатор Саддам Хусейн. Спустя десятилетия тиран будет повержен американцами, а от города останется лишь призрак былого величия с безработицей, голодом, дефицитом товаров и отсутствием медицинской помощи. Потеряв в этой ожесточённой войне возлюбленную и отца, Саад покидает страну без будущего и пытается добраться до Англии с пустыми карманами. Почему туманный Альбион? Саад и сам не знает точного ответа. Но подобно гомеровскому герою, он отправляется в опасный путь, с одной лишь разницей, чтобы никогда не вернуться назад.
За время путешествия Саад встретится с контрабандистами, фанатиками, попробует себя в роли жиголо и лишится собственного имени. Наряду с нелегалами из Африки, Италии, Мексики, он станет Никем. Никем из тех, кто соглашается на самый унизительный и низкооплачиваемый труд. Кто ютится в бараках по 15 человек в ожидании своей очереди в Верховный комиссариат ради получения заветного статуса беженца. Западный мир, в котором Саад видел спасение, неразрывно связывал жизнь нелегала с бегством и прятками от полиции, мольбами: «Только бы не выслали на родину», и тяжелой работой. На протяжении своего пути, герой в любой момент мог остановиться и осесть в новом месте, но эта мысль ни разу не приходила ему в голову. Чем дальше от арабского мира, тем больше шансов на жизнь без манипуляций, войны и вранья.
В трагичную историю человека, вынужденного покинуть родину, Шмитту удалось привнести невероятную долю надежды, веры в мечту и остроумия. Размеренные шаги по сюжету резво сменяются бегством со всех ног во имя грядущего старта, а литература не раз помогает герою найти выход из затруднительных ситуаций.
Хилари Мантел «Убийство Маргарет Тэтчер»
Сборник небольших рассказов заметно выбивается из репертуара Мантел, известной романами о правлении Тюдоров: «Внесите тела» и «Вулфхолл» (советую оба).
Современные истории полны иронии, бунтарства и неожиданных поворотов. Они так просты и жизненны, что их с лёгкостью можно было бы услышать от соседа или излишне разговорчивого бармена. И ни на секунду не сомневаясь в правдивости, кивать с присказкой: «Даа, жизнь есть жизнь». С любовью, изменами, случайными знакомствами, мистикой и совсем малой толикой серьезности. Если бы не название и обложка, я бы вряд ли остановила внимание на этом сборнике. Да и по прошествии нескольких дней, вы не вспомните имени ни одного персонажа, кроме Маргарет Тэтчер. Это яркий пример того, как будничность рассказов стирает грань между выдумкой и повседневностью, сливаясь с чередой привычных дней.
Прошерстила список новинок, которые можно будет приобрести уже с 30 ноября на Международной ярмарке интеллектуальной литературы non/fiction http://www.kommersant.ru/doc/3144629 и вот чем моя библиотека точно пополнится:
1. Николай Байтов «Энциклопедия иллюзий»;
2. Ханья Янагихара «Маленькая жизнь»;
3. Ричард Форд «День независимости»;
4. Винфрид Зебальд «Кольца Сатурна»;
5. Генрих Гейне «Девушки и женщины Шекспира»;
6. Джон Урри «Офшоры»;
7. Антонен Арто «Ван Гог. Самоубитый обществом»;
8. Мишель Серр «Девочка с пальчик»;
9. Том Голд «Вы просто завидуете моему реактивному ранцу»;
10. Лиза Рэндалл «Темная материя и динозавры»;
11. «Азбучные истины. Большие чувства»;
12. «Трансфуристы. Избранные тексты».
#читаюсейчас Эрик-Эмманюэль Шмитт «Улисс из Багдада»
Меня зовут Саад Саад, что по-арабски означает Надежда Надежда, а по-английски — Грустный Грустный. Иногда я Саад Надежда, иногда Саад Грустный, хотя в глазах большинства людей я — никто.
Закончив одно путешествие и начиная новое, я пишу эти страницы, чтобы снять с себя вину. Родившись в месте, где не надо было рождаться, я решил покинуть его. В поисках статуса беженца я менял одну личину за другой: я был мигрантом, нищим, правонарушителем, бездомным, бесправным, безработным, и единственный термин, который определяет меня сейчас, — это нелегал. Бездельник — это не про меня. Нахлебник — тоже. Жулик — ещё меньше. Нет, я нелегал. Я не принадлежу ни к одной нации, ни к стране, откуда бежал, ни к стране, к которой стремлюсь принадлежать, ещё меньше — к странам, которые я прошёл. Я нелегал. Всего лишь нелегал. Всюду нежданный. Везде чужой.
В иные дни мне кажется, что я чужд роду человеческому...
Меня зовут Саад Саад, но дальше это имя я, вероятно, не передам. Зажатый в двух квадратных метрах, к которым сводится моё временное жилище, я стыжусь размножаться и, таким образом, дать продолжение бедствию. К огорчению матери и отца, которые так праздновали моё прибытие на землю, я стану последним из Саадов. Последним из грустных или последним из тех, кто надеялся, — какая разница. Последним.
Провела небольшое исследование среди книжных интернет-магазинов и выяснила, что раньше других новинки появляются на http://my-shop.ru/
Например, «Рыжеволосая женщина» Памука и «История осады Лиссабона» Сарамаго уже на пути ко мне и скоро появятся на канале :)
Филип Зимбардо «Мужчина в отрыве. Игры, порно и потеря идентичности»
Наконец-то о мужчине говорят, как о личности и человеке, а не костюме с n-количеством социальных ролей. Правда и в этой ипостаси образ современного мужчины и подрастающего поколения почти достиг критической точки невозврата к полноценной жизни. Изменение гендерного распределения ролей подводит нас к пропасти, разделяющей мотивацию мужчины с ожиданиями от него общества. Подобно дамоклову мечу над мужчиной нависают традиционные представления о маскулинности, которым все сложнее соответствовать, что влечёт за собой потерю уважения среди собратьев и сокращает шансы на вступление в отношения с противоположным полом. В совокупности, накопленное недовольство собой и невозможность достигать поставленных целей подводят подростков и взрослых мужчин к чрезмерному увлечению компьютерными играми, как способу побега от реальности, и порно, предпочитая оргазм по требованию душевной близости. Зимбардо рисует весьма утопический образ мужчин западного общества: склонные к ожирению, наркотическим зависимостям, с отсутствием коммуникативных навыков и желания двигаться вперёд, завидев лишь малое препятствие.
Укоренению данной тенденции поспособствовали определённые факторы, начиная от школьной системы образования, влияния СМИ, технического прогресса, роста безработицы и заканчивая феминистскими движениями, вбившими клин в гендерные отношения. Последний фактор особенно интересен. Женщины настолько увлеклись борьбой за всевозможные права, что напрочь исключили из этого уравнения мужчин, продолжая считать, что им априори все дано государством. При этом большая часть женщин уже признаются, что с трудом совмещают заботу о детях с работой на высоких должностях, но неустанно вытесняют мужчин. В качестве решения Зимбардо видит восстановление баланса в отношениях полов, новый подход к воспитанию подрастающего поколения и попытки «договориться» с технологиями, дабы не погрязнуть в их сетях.
Джордж Оруэлл «Хорошие плохие книги»
Сборник небольших рассказов и эссе признанного мастера антиутопии. Героев Оруэлла из разных стран объединяет тягостное положение людей-невидимок для цивилизованного мира. Людей, оказавшихся на обочине жизни: приговорённых к смерти, обитающих в ночлежках, тюрьмах, бедных кварталах. Оруэлл не приверженец демонстрации ужасов реальной жизни через насилие. Он куда искуснее и его оружием становится откровенный снобизм общества по отношению к выходцам из рабочего класса. Потому многие из представленных рассказов вызвали в прессе скандал. И подливая масло в огонь, Оруэлл берётся за высший свет, политику и армию. Рассуждает об истинной, вредоносной силе патриотизма, лицемерии правосудия и классовом разделении Англии, где народ вынужден терпеть власть и богатеньких паразитов. Писатель не находит выхода из положения, представляя Англию, как хамелеона, меняющегося до неузнаваемости, но всегда остающегося самим собой.
В эссе о литературе и книгах также прослеживаются мотивы утопичности. Оруэлл видит основным импульсом к сочинительству — пропаганду, вокруг которой строится сюжет. Герои приключенческих романов более не вызывают восхищения и желания повторить их путь. Они потеряли индивидуальность, а их цели прогрессивность. Своё предпочтение автор отдаёт книгам Уэллса, отражающим реальные страхи современного общества и Свифта, как предсказателю политических коллизий. В целом сборник выдержан в манере Оруэлла, обличающей чудовищную несправедливость настоящего, интеллектуальный садизм голоса власти и надежды на появление сильной личности, противостоящей тирании.
«Тысяча лет ирландской поэзии»
Мне очень нравится творчество ирландских поэтов и прозаиков. Культурное наследие этой страны восходит к кельтскому прошлому и берет начало в древнеирландских мифах и сагах. Поэтов почитали наравне с королями и жрецами-друидами, а их необычный взгляд на природу, мир, возвышенное и драматическое покорил Европу. Стоит отметить, что именно ирландские поэты принесли странам христианского мира рифму. Динамичное отражение находит в стихах столкновение христианской и языческой традиций, представленное как буря, стихийное бедствие, противостояние короля и монаха. Все изменилось с приходом английской экспансии и клановых междоусобиц. Место жрецов с глубокими и пророческими поэмами заняли барды, исполняющие хвалебные песни во славу своего вождя. В большинстве своём это были откровенно скучные и чрезмерно сатирические стихи. Английские завоеватели последовательно искореняли ирландскую культуру. После ухода в изгнание вождей, придворные барды остались без пропитания и были вынуждены скитаться по ярмаркам и трактирам. В это же время почти большая часть страны переходит на язык захватчиков. Казалось, с ирландской традицией покончено, но лишь на миг.
В 18 веке свой расцвет начинают городские и деревенские баллады на двух языках. Они затрагивали темы политики, эмиграции, любви, службы и семьи, а привязчивая мелодия облетала всю страну. Соединить музыкальный фольклор с древнеирландской литературой удалось Томасу Муру, собравшему большой цикл патриотических стихов. А его «Вечерний звон» (!) в переводе Козлова стал русской народной песней. Во второй половине 19 века национальный подъем проявляется в возникновении тайных обществ, призванных возродить ирландский язык. Одним из ярких представителей того времени стал Уильям Йетс, новатор стиля «кельтских сумерек» и учитель самого Джойса. О Джойсе поэте говорят крайне мало, предпочитая «Улисса», однако его произведения крайне оригинальны и изящны, как примеры подлинного лиризма.
После провозглашения независимости Ирландии, стихотворные пьесы продолжали поддерживать мотивы и заветы Йетса, получившего Нобелевскую премию. Ирландия подарила миру много талантливых писателей до последнего верных своим корням и истории.
О. Генри мастер короткого рассказа и искромётной сатиры. Его сборники сравнимы с развлекательной серией «Псмит» Вудхауса, где правят неожиданные развязки бытовых ситуаций и гротескные образы.
Читать полностью…
Под конец года принято составлять топ-книг этого самого года. Но я немного отойду от традиции и поделюсь книгами, которые стали для меня приятными открытиями в 2016, а не только в нем вышли. Кстати, графические романы тут тоже есть.
1. Сьюзен Сонтаг «Против интерпретации и другие эссе»;
2. Флориан Иллиес «1913. Лето целого века»;
3. Фернандо Пессоа «Книга непокоя»;
4. Скотт Макклауд «Понимание комикса»;
5. Каролин Кро «Марсель Дюшан»;
6. Мариша Пессл «Ночное кино»;
7. Герман Гессе «Магия книги»;
8. Уинстен Хью Оден «Чтение. Письмо. Эссе о литературе»;
9. Джозеф Кэмпбелл «Тысячеликий герой»;
10. Умберто Эко «О литературе», «Искусство и красота в средневековой эстетике»;
11. Этгар Керет «Семь тучных лет»;
12. Том Голд «Голиаф», «Лунный коп»;
13. Пол Кронин «Знакомьтесь, Вернон Херцог»;
14. Норман Льюис «Достопочтенное общество»;
15. Уилл Гомперц «Непонятное искусство»;
16. Карл Саган «Голубая точка»;
17. Ирина Левонтина «О чем речь»;
18. Тристан Донован «Играй!»;
19. Даглас Хофштадтер «Глаз разума»;
20. Евгений Водолазкин «Авиатор»;
21. Рене Жирар «Вещи, сокрытые от создания мира»;
22. Софья Толстая «Любовь и бунт. Дневник 1920 года»;
23. Стражински «Стрэндж»;
24. Чарльз Диккенс «Тайна Эдвина Друда»;
25. Наринэ Абгарян «С неба упали три яблока».
И не исключено, что список ещё пополнится :)
Держите секретные слова декабря на скидки в Лабиринте:
Литсекрет — 16% на все (неоднократно);
Выходной — 10% на все по воскресеньям (неоднократно);
Снегурочка — 10% на книги для детей;
Дедмороз — 10% на художественную литературу;
Мишура — 13% на книги по культуре и искусству;
Фейерверк — 13% на книги по туризму;
Снегопад — 13% на книги по медицине;
Книжник — 15% на книги издательства «Время» и «Текст».
Норман Льюис «Достопочтенное общество. Очерки о сицилийской мафии»
Норман Льюис — офицер английской контрразведки, писатель-путешественник и бывший зять адвоката мафиози. Приехав на Сицилию, он проводит настоящее расследование. Льюис развенчивает миф о мафии, как тайном обществе лиц, ставивших во главу честь и борьбу против богачей-угнетателей. Единственное, что отличало их от организованной преступности это преобладание семейных уз и беспрекословная вендетта. Отчеты полиции и мемуары современников, изученные Льюисом, подтверждают влияние мафии на политиков и местные органы власти, акты жестокого насилия, похищения и расстрелы. С 1920 года Достопочтенное общество поддерживало феодальный строй и незаконно отбирало земли у их владельцев, держало народ в страхе и всячески контролировало политическое положение. Объявив Муссолини своим главным врагом, мафия стремилась к автономии Сицилии от власти Рима и Италии. Тогда же они попросили о помощи самого умного и кровавого бандита во всей сицилийской истории — Сальваторе Джулиано.
Свои истоки мафия на Сицилии берет у Инквизиции, чьи задачи были довольны туманными, но сопровождались конфискацией и присвоением себе имущества еретиков. Позднее, именно слабость действующего правительства усилила доминирование мафии, как врага мелкой преступности и в некотором смысле союзника полиции, готовой в нужный момент закрыть глаза. Все это породило новую разновидность буржуазного капитализма, который и в наше время остаётся неуправляемым, позволяя мафии расширять свой бизнес в области банковского дела и торговли наркотиками.
Джеймс Джойс «Дублинцы»
Джеймс Джойс знаком многим как автор романа «Улисс». Мой путь по творчеству писателя начался с «Камерной музыки» и «Дублинцев», которые сыграли роль аперитива перед погружением в мир Леопольда Блума.
Рассказы, вошедшие в сборник, объединены мотивом духовной смерти героев и обнажают пустоту, бесцветность, пошлость окружающего мира, где Дублин, лишь отправная точка. Общество парализовано обыденностью и через этот паралич Джойс деромантизирует образ Ирландии и ирландцев. Во время написания рассказов, Джойс много читал Толстого, Горького, Лермонтова, Тургенева. Благодаря им сложилась его эстетика и потому автор открыто проявляет сострадание и понимание к героям, стремящимся к недостижимому счастью в обстановке неразвитой нации. Считая бесстыдством искажать действительность, Джойс не скрывает и своей ненависти к стране. Религиозное воспитание и превалирование католических школ с детства научили Джойса смотреть на вещи под другим углом. В его мировосприятии главенствующее место занимает символизм, который красной нитью проходит через все творчество писателя. Последующее отречение от веры во имя искусства и бегство из страны, также находят своё отражение в жизненных ситуациях описанных в «Дублинцах». Темы одиночества и смерти при жизни, сопровождают героев от детства до зрелости, а завершается цикл увяданием телесным.
«Позвоночник изрытый костями», «Теку как зерно из ведра», «Платье лужицей упало на пол»...
Объявлен победитель литературной премии за худшую секс-сцену https://meduza.io/shapito/2016/12/01/baletnye-tantsory-paryaschie-na-puantah?utm_source=telegram&utm_medium=live&utm_campaign=live
Лисятки, ловите два промокода на книжки от ЛитРес:
6PXPTHQZ9
N4ZWWHNFN
Лисятки! Книжный лис оказался в числе номинантов на премию «Лучший книжный блогер» от Ozon Online Awards, что стало для меня приятной неожиданностью и поводом к бесконечной радости :)
Голосование продлится до 8 декабря, а поддержать канал можно на сайте http://www.ozon.ru/premia/
Казимир Малевич «Чёрный квадрат»
Казимир Малевич один из ярких представителей русского авангарда и нового течения в искусстве — супрематизм. Его взгляды на творчество и развитие живописи были революционны, вызывали жаркие споры и стали мощным толчком к изменению подхода в восприятии искусства.
Малевич считал натурализм идеей дикаря. Это стремление к передаче видимого, но не создание новой формы воспитало наше сознание в ложном понимании искусства. Примитивное умение передать видимое на холсте называлось громким словом творчество. На этом фоне футуризм сыграл роль лакмусовой бумажки, открыв новое в современной жизни, отражая скорость развития, бесконечное движение, передовые технологии. В последствии, именно футуризм стал той лазейкой, через которую художники пришли к супрематизму, как началу новой культуры, беспредметному творчеству, где дикарь был наконец-то повержен. Полностью отказавшись от академизма и идеализации человеческих и природных форм, Малевич следовал по пути создания нового. Пути, на котором творчество новаторов было загнано на холодные чердаки, а на улицах встречало лишь брань и ругань.
Самые известные супрематические три квадрата (чёрный как знак экономии; красный как сигнал революции; белый как чистое действие) стали символом установления определенных мировоззрений и миростроений. Открыли Малевичу новую область мысли о соответствии цвета ощущению, которое вырабатывает художник. А само понятие искусства воспринимается им как момент полного покоя в котором прекращается всякая борьба за существование.
Прекрасное интервью с моим любимым израильским писателем Этгаром Керетом https://daily.afisha.ru/brain/3693-poznakomtes-s-avtorom-samoy-smeshnoy-knigi-goda-sem-tuchnyh-let/
Если ещё не знакомы с его творчеством, начните с «Когда умерли автобусы» и невероятно душевного сборника «Семь тучных лет» /channel/booksfox/548
Фазиль Искандер «Кролики и удавы»
Философская сказка-причта заставит вас изрядно поломать голову в поисках ответа кто есть кто в этом искусном маскараде затеянном Искандером. Фантастический мир подчиняется давней традиции, где удавы поедают кроликов, а оные хоть и недовольны подобной расстановкой сил, но не думают роптать, ведь приём пищи проходит самым гуманным образом — с помощью гипноза. Сами общности отвечают всем признакам тоталитарного государства со страхом перед вождем, запретом свободомыслия и верой в светлое будущее, путь к которому прокладывается через предательство и доносы на собратьев.
Кажется, что подобный симбиоз терпимости вполне себе рецепт идеального общества, пока один из кроликов не поддаётся революционным настроениям, считая гипноз выдумкой. Восстание приводит к непредсказуемым и необратимым последствиям, а пострадавшими становятся сразу две стороны. Сатирическое произведение отсылает нас к рассказам Салтыкова-Щедрина и Оруэлла, где под масками животных прячутся реальные прототипы представителей политического строя страны, а извечное «раньше было лучше» продолжает передаваться из уст в уста.
Мариша Пессл «Некоторые вопросы теории катастроф»
Мариша Пессл с триумфом ворвалась в литературный мир, благодаря интерактивному роману с элементами детектива — «Ночное кино» /channel/booksfox/389 Страсти вокруг книги не утихают до сих пор, а армия поклонников неустанно растёт. Неудивительно, что критики обратили взор на дебютный роман Пессл «Некоторые вопросы теории катастроф». Обратили и остались в восторге. Я же похвастаться подобным впечатлением не могу.
Для меня роман проходит под грифом «слишком». Слишком многостраничный, для довольно маленькой истории; слишком перенасыщен отсылками к существующим и вымышленным писателям; слишком по франзенски рефлексирующие герои и слишком открытый конец. О сюжете: шестнадцатилетняя Синь, начитанная и неприметная, переезжает с отцом в новый город, идёт в школу и заводит довольно тесное знакомство с эксцентричной учительницей Ханной. Через нее же попадает в круг школьников, мнящих себя элитой и аристократами. Тут же уютный мирок Синь подвергается всевозможным метаморфозам: изменение внешности, выпивка, вечеринки, папины поклонницы и псевдо глубокомысленные разговоры ни о чем, приведшие к катастрофе и, как минимум, одной разрушенной жизни.
Изрядно подустав от интеллектуальной прелюдии, читатель наконец добирается до убийства, место которому в завязке сюжета, а явно не в хвосте, и оказывается бессовестно брошен на дороге. Пессл, не ограничиваясь традиционным «налево пойдёшь..», предлагает полную свободу воли. И если в «Ночном кино» подобный подход выглядел весьма элегантно и завораживающе, здесь возникают сомнения о продуманности истории как таковой. «Некоторые вопросы» можно (и даже нужно) воспринимать как черновик и пробу пера перед «Ночным кино», где набравшись храбрости, Пессл отсекла все лишнее и привела в удобоваримую форму.
«Леди-киллер» — любимый графический роман о верной супруге, матери семейства и по совместительству наемном убийце Джози, знающей тысячу и один способ избавиться от пятен крови с любой поверхности.
Читать полностью…
Моя страсть к искусству для вас уже не секрет, лисятки, и потому подготовила подборку книг, написанных известными художниками, где они предстают в новой ипостаси чутких писателей:
1. Винсент Ван Гог «Письма к брату Тео», «Письма к друзьям»;
2. Казимир Малевич «Чёрный квадрат»;
3. Сальвадор Дали «Дневник одного гения»;
4. Марк Шагал «Моя жизнь»;
5. Леонардо да Винчи «Сказки, легенды, притчи», «Суждения о науке и искусстве»;
6. Поль Гоген «Ноа Ноа»;
7. Василий Кандинский «Точка и линия на плоскости»;
8. Илья Репин «Далекое и близкое»;
9. «Поэзия Микеланджело»;
10. Пабло Пикассо «Желание, пойманное за хвост»;
11. Энди Уорхол «Философия Энди Уорхола», «Дневники 1976-1987»;
12. Данте Россетти «Баллады и сонеты».
Ниал Фергюсон «Великое вырождение. Как разрушаются институты и гибнут государства»
Ниал Фергюсон — британский историк. Многие его книги посвящены политическому и экономическому развитию Запада. Сразу скажу: на языке оригинала «Великое вырождение» вышло в 2012 году, потому наблюдения и прогнозы Фергюсона сейчас читаются как пророческие.
Великое вырождение — это остановка некогда процветающих стран Запада в развитии. Основными причинами данной тенденции Фергюсон видит государственный долг, неработоспособность законодательного регулирования и гражданское общество, потерявшееся между интересами государства и корпораций. В это же время верховенство права, способствующее экономическому развитию и приверженности политической морали, находится под угрозой трансформации в верховенство законников. Даже самые сложные государственные системы могут некоторое время функционировать без сбоев, при условии непрерывной адаптации за счёт обратной связи. В противном случае нарушение равновесия спровоцирует кризис. Один из подобных продолжается до сих пор. В этот момент Фергюсон обращается к теории Нассима Талеба и понятию «антихрупкость», как наилучшему итогу регулирования. Упадок институтов власти сильнее всего отражается на обществе. Фергюсон ярко иллюстрирует отсутсвие у людей веры в получение помощи от верхов, даже на местном уровне, рассказав об организации волонтерского движения для уборки мусора с побережья, где недавно поселился.
Часто возвращаясь к рассуждениям Адама Смита о государственном строе, Фергюсон подчеркивает насколько важно ставить вопросы о недавнем прошлом, настоящем и будущем открыто. Привлекать молодёжь и старшее поколение к решению насущных вопросов. Исследование Фергюсона на этот раз охватывает и страны Азии. На контрасте с ними бедственное положение Запада выглядит куда удручающе.