13108
Рекламы на канале нет. И в подборках не участвую. Книжного ниндзю нарисовала https://www.instagram.com/cinnamondrill/
Всегда особенно трогает, когда вижу в новостях имя Олега Радзинского — не только потому что он прекрасный рыболов писатель, но и потому что у него я взял одно из любимых своих интервью:
«Например, у меня два гражданства: я американец и британец. Чувствую ли я какую‑то лояльность по отношению к Соединенным Штатам Америки? Нет. К Соединенному Королевству? Тоже, в общем, нет. Поэтому у меня нет того, о чем писал Курт Воннегут в замечательном романе «Колыбель для кошки» — у меня нет карасса, то есть более широкой группы, к которой я или принадлежу, или считаю, что принадлежу. У меня этого нет, я лишен этого, я принадлежу к себе самому, к своей семье.
Это, кстати, не такая плохая вещь. С одной стороны, это вещь достаточно одинокая, а с другой стороны, она дает вам объективный взгляд на вещи. У вас есть позиция отстраненности, вы не обязательно выбираете… Мой карасс, предположим, башкирских инженеров-строителей, — он считает так; в принципе, я ощущаю эту принадлежность, я поддерживаю его мнение, даже если не всегда с ним согласен, и так далее. Вот у меня этого нет. Я одинаково объективно — как я считаю — смотрю вокруг, потому что я ни к чему не принадлежу и ни к кому».
Какая ещё ММКЯ? Сентябрь — самое горячее время для книжных фестивалях по всей стране, которые менее масштабны, чем четырёхбуквенный гигант, но куда интереснее.
6–8 сентября — «Тотальный фестиваль» в Петропавловске-Камчатском
12–15 сентября — «Том II» в Томске
13–15 сентября — «Берег» в Благовещенске
14 сентября — «По краям» в Доме творчества Переделкино
19–22 сентября — «Волжская волна» в Саратове
25–29 сентября — «Белогорье» в Старом Осколе
27–29 сентября — #Рыжийфест в Челябинске
Вроде никого не забыл?
Когда коту Роскомнадзору нечего делать, он вносит сайты в реестр запрещенной информации. На этот раз, чтобы совсем уже довести до абсурда, блокируя сайты BAbook и Freedom Letters, они захватили ещё и сразу весь Goodreads.
Уж осень близится, а Виктора всё нет. Неужели Пелевин в этом году всё же дочитал новостную ленту, крикнул «Давайте уже без меня, а», сжёг ежегодную рукопись и ушёл в скит?
Вряд ли, конечно. Но кто ж его знает.
(Примечание к последнему предложению для нечитавших: в мире «Союза» шолем — это сленговое название пистолета, одна из многих языковых шуток Шейбона: «шолем» на иврите — это мир, то есть peace, что созвучно слову piece, которое в американском сленге аналогично нашему «пушка».)
В общем, всё как мы любим — настоящая советская школа улучшающего перевода, благодаря которой в России этот роман (и Шейбон вообще) остаётся относительно малоизвестным. Калявина в 2019 году смогла отчасти реанимировать тело, но, боюсь, перевода, достойного оригинала, нам ещё ждать и ждать.
Поддержите этот канал 💫
Автор благодарит вас за поддержку и поднимает в вашу честь бокал лучшего ркацители!
████утопия как метафора. ████ как способ говорить о ██████████
Читать полностью…
Уважаемая редакция!
Пишет вам сотрудник конструкторского бюро оборонного характера Алексей Анатольевич Васильчиков. Всю жизнь я работал на укрепление обороноспособности нашей Родины, ковал оружие Победы вместе с миллионами граждан Советского Союза. Я считаю себя современным образованным человеком, интересуюсь литературой и искусством.
На прошлой неделе я купил у спекулянта-перекупщика около Московского дома книги на Калининском проспекте романчик белоэмигранта Владимира Набокова «Лолита», изданный в библиотечке журнала «Иностранная литература» не шуточным 100-тысячным тиражом. Книжный проходимец пытался содрать с меня 12 рублей, но, в конце концов, отдал за 8 рублей, да и то после получасового торга. Это, между прочим, стоимость 9 кг сахарного песка, которого нам с женой хватает на три месяца при обычной норме потребления (летом, конечно, больше, т.к. мы заготавливаем на зиму до 20 литров варенья). Книжный спекулянт уверял меня, что это высокохудожественная литература о любви, которую мне ещё не приходилось читать.
Мне потребовалось всего одни выходные, чтобы прочитать это «художественное произведение». Затем его прочитала моя жена. Мы до сих пор не можем прийти в себя и поверить, что такое извращение могло быть напечатано в нашей стране. Роман с сорокалетним девственником, совращающем 12-летнюю падчерицу, их половые отношениях, преступных оргиях и прочих прелюбодеяниях, – это фактически приговор по нескольким статьям Уголовного кодекса!! Не знаю, жив ли господин Набоков, но если жив – нам немедленно надо обратиться в Интерпол с требованием задержать этого литературного садиста и извращенца.
А о чём думало некогда уважаемое издательство «Иностранная литература»? Разве перестройка, гласность и ускорение – это вседозволенность? Разве такой судьбы мы желаем нашим советским девушкам? Разве такой маньяк может быть героем литературного произведения (причём автор подчас якобы даже сочувствует ему!)?
От имени ветеранов оборонного комплекса требую привлечь к строгой уголовной ответственности руководство издательства, а также лиц, распространяющих подобную литературу по спекулятивным ценам.
Одновременно, пользуясь случаем, направляю в адрес редакции машинописную рукопись автобиографической повести «Дело жизни» и прошу рассмотреть возможность её публикации (можно отрывков) в нескольких номерах «Литературной России».
А.А.Васильчиков, ветеран труда.
Поучаствовала в большом (и на годня исчерпывающем) тексте Егора Михайлова для "Афиши" об индустрии литературных агентов, которая в нашей стране в последние годы начала и в самом деле развиваться.
Читать полностью…
📚Заметили, что литературные агенты из какого-то далёкого от нас зарубежного феномена начали становиться пока еще не неотъемлемым, но уже важным элементом отечественного книжного рынка? Попытался разобраться в том, чем они занимаются, как зарабатывают, почему вдруг стали гораздо более востребованными — и что с этой профессией будет дальше.
О том, какими могут быть отношения автора с агентом, говорит история Габриэля Гарсия Маркеса. В 1962 году его агентка Кармен Бальсельс выторговала молодому автору контракт, по которому он получал тысячу долларов за права на английские переводы четырех своих книг. Маркес назвал предложение «куском говна» (агентка позже с этой оценкой согласилась). Впрочем, потом их отношения наладились, и уже в 1965 году писатель подписал шуточный контракт, в котором закрепил за Бальсельс право представлять его по обе стороны Атлантики на сто пятьдесят лет. Кармен стала его коллегой и близкой подругой на всю жизнь — ей Маркес посвятил свой роман «О любви и прочих бесах».Читать полностью…
И когда он снял вторую печать, я слышал второе животное, говорящее: иди и смотри. И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нём дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч.
— Откр. 6:3-4
Каждый раз с удивлением вспоминаю, что в клипе «Это по любви» снимался Сергей Шаргунов
Читать полностью…
Оказывается, в прошлом году The Folie Society (в рамках отмены русской культуры, надо полагать) выпустило подарочное издание «Пикника на обочине» с иллюстрациями моего любимого Дейва МакКина. Из тех вещей, которые сам себе не купишь, конечно, но очень хотелось бы обнаружить под ёлкой или ещё каким деревом
Читать полностью…
🎣 «Размещена информация, содержащая сведения о распространении материалов, произведенных и распространенных иностранным агентом, которые могут использоваться для незаконной рыбной ловли, без указания на то, что эти материалы произведены и (или) распространены иностранным агентом либо касаются деятельности такого агента, а именно, Радзинским О.Э., а также реклама указанных материалов и предложение по их приобретению, признанная запрещенной на территории РФ».
Вы рыбов продаёте? Нет, только запрещаем
Любимые книжные мемы августа
#БукеанариумВмемах
Простите, я продолжу тут спамить про книгу Шейбона, поскольку иначе никак. Посмотрите, как круто он пишет — на вид очень легко, но ни одного лишнего слова, даже в малозначительном вроде бы эпизоде каждая деталь имеет вес, не говоря уже о закольцовывающейся кашляющей метафоре:
Когда Ландсман добирается наверх, то прикуривает папиросу, чтобы вознаградить себя за труды. Стоя на коврике Тайч-Шемецев в компании мезузы, он выкашливает одно легкое и почти докашливает другое, когда Эстер-Малке Тайч-Шемец открывает дверь. В руке у нее тест на беременность с бисеринкой на рабочем конце трубочки, вероятно капелька мочи. Заметив, что Ландсман заметил это, она невозмутимо кладет трубочку в карман халата.
— А ты знаешь, что у нас есть звонок? — говорит она сквозь спутанную завесу волос, кирпично-коричневую и слишком редкую для стрижки, которой она всегда щеголяет. — Я хочу сказать, что кашель тоже помогает.
Эстер-Малке оставляет дверь открытой, а Ландсман ступает на толстый коврик из волокна кокосовой пальмы, на котором написано: «ПРОВАЛИВАЙ!» Входя, Ландсман касается мезузы двумя пальцами и потом машинально целует их. Ты просто делаешь это, будь ты верующий, как Берко, или циничный придурок, как сам Ландсман. Он вешает шляпу и пальто на оленьи рога при входе и следует по коридору до самой кухни за тощей попой Эстер-Малке, закутанной в белый хлопковый халат. Кухня узка, построена на манер камбуза: плита, раковина и холодильник на одной стороне, полки — на другой. В конце кухни стойка с двумя стульями присматривает за столовой. Пар клубами поднимается от вафельницы, словно от мультяшного паровоза. Кофеварка, готовя эспрессо, отхаркивается и плюется, как дряхлый аид-полицейский после восхождения по десяти лестничным пролетам.
В «Союзе еврейских полисменов» есть эпизодический персонаж по фамилии Тёртельтойб. В переводе с идиша эта фамилия значит «горлица», по-английски — turtledove.
Любители фантастики уже понимают, к чему всё это: Гарри Тёртлдав — пожалуй, главный в мире мастер альтернативно-исторических романов, и Шейбон поклонник его книг.
Ну и, чтобы зациклить историю: дедушка Гарри Тёртлдава действительно носил фамилию Тёртлтойб, но перевёл её на английский.
😱 Отличный последний сезон «Настоящего детектива» (там, если не смотрели, такой «перевал Дятлова» с привкусом «Нечто» на Аляске) вкупе с неиссякающими новостями с пылающего Ближнего Востока сделали своё дело — отложил все книги и сел перечитывать «Союз еврейских полисменов».
Решил в этот раз взяться за оригинал — и, ой-вэй, какой же у Шейбона восхитительный слог, будто Исаак Бабель с Реймондом Чандлером воплотились в одном человеке. Неудивительно, что даже в приличном вроде бы переводе Калявиной этот ритм сильно покорёжен:
He has the memory of a convict, the balls of a fireman, and the eyesight of a housebreaker. When there is crime to fight, Landsman tears around Sitka like a man with his pant leg caught on a rocket. It’s like there’s a film score playing behind him, heavy on the castanets.
У Ландсмана память арестанта, отвага подрывника, а глаз остр, как у взломщика. Случись где преступление, он рыскает по городу, будто у него ракета в штанине. А за кадром словно звучит этакая бравая музычка, да с кастаньетами.
«I sleep,” Landsman says.
— Я и сейчас сплю! — ворчит Ландсман…
He picks up the shot glass that he is currently dating, a souvenir of the World’s Fair of 1977.
…и сгребает свой фирменный стопарик, сувенир Всемирной выставки 1977 года.
“It’s just I do it in my underpants and shirt.”
— В рубахе и без штанов сплю, как всегда.
He lifts the glass and toasts the thirty years gone since the Sitka World’s Fair.
Как всегда, он поднимает стопку в честь тридцатилетия Всемирной выставки в Ситке.
A pinnacle of Jewish civilization in the north, people say, and who is he to argue?
О, Ситка! Северная жемчужина еврейской цивилизации!.. Ладно, ладно, кто бы спорил…
Meyer Landsman was fourteen that summer, and just discovering the glories of Jewish women, for whom 1977 must have been some kind of a pinnacle.
Меир Ландсман, тогда еще четырнадцатилетний пацан, в то время пялил глаза на жемчужины дамских зубов и на иные цепляющие взгляд отроги женских организмов, в изобилии расцветавших, созревавших и плодоносивших в этой жемчужине цивилизации…
“Sitting up in a chair.”
— Как обычно, в этом вашем грёбаном кресле ушастом.
He drains the glass.
Он переносит содержимое стопки в рот, отправляет далее по назначению.
“Wearing a sholem.”
Как обычно, с револьвером в обнимку.
Кто исчез в этом году из «Перечня элементов содержания, проверяемых на едином государственном экзамене по литературе», более известного как список рекомендованной литературы:
Василий Аксёнов
Георгий Владимов
Евгений Гришковец
Василий Гроссман
Ксения Драгунская
Тимур Кибиров
Владимир Маканин
Виктор Пелевин
Дмитрий Александрович Пригов
Ольга Седакова
Варлам Шаламов
Генрих Бёлль
Франц Кафка
Харпер Ли
Габриэль Гарсия Маркес
Сомерсет Моэм
Джордж Оруэлл
Ульф Старк
Олдос Хаксли
Умберто Эко
Ольга Берггольц
Митрополит Тихон (Шевкунов)
В сегодняшних «Плохих книгах» мы пытаемся разобраться, кто именно стравливает славян между собой. Ответ вас не удивит, но зато сам текст…
https://youtu.be/FpWbUg04c6Q
Не прошло месяца после подписания контракта, как весь мир был ошарашен новостями о вооруженном мятеже Пригожина, неожиданнее которого оказалось только то, насколько внезапно он закончился. Из яркого третьестепенного персонажа глава «Вагнера» в одночасье превратился в антигероя (антизлодея?), бросающего вызов системе. А еще через два месяца самолет с Пригожиным на борту рухнул в Тверской области, поставив в истории яркую точку. Если в начале 2023 года у Галеотти и Арутюнян был только персонаж, то теперь — полноценный сюжет. Оставалось лишь подкорректировать название: «Полевой командир» сменился на «Падение».Читать полностью…
«Сошел в город: улицы кривые, узкие, темные, словом, крепостные. Если вам в нихдушно, то выдьте за город…»
Должен отметить, что и у меня драгоценные звёздочки появились, буду рад вашей поддержке! Ну и традиционная кнопочка тоже остаётся.
Читать полностью…
Егор Михайлов написал срачеемкую статью о литературных агентах и местах, где они обитают
Там есть и мой комментарий. С момента, когда я отвечала на вопросы, прошло некоторое время и агент у меня уже появился.
Появилась у меня и еще парочка комментариев)
Хедхантер и основательница сервиса поиска вакансий Facancy Алена Владимирская также считает, что взрывное развитие скоро замедлится: <…> «Еще, я надеюсь, случится диверсификация профессий: отдельно будут литпродюсеры, литпиарщики, литагенты, литредакторы»
Зальнова замечает <…> «Если договор роялти составлен так, что деньги выплачивают с произведенного тиража, а не проданного, то автор хоть и получит деньги сразу, но сколько? В лучшем случае 200 000 рублей, выплата с такого тиража агенту составит копейки»
Большинству клиентов бюро предлагает абонементы — фиксированную оплату услуг агента.
🥊 Вообще текст на эту тему я хотел написать сам, но потом решил, что правильно будет поручить его Симоне Андрисенко (ну и вообще, что я за мужчина, если не свалю работу на женщину). Мне кажется, получилось интересно и неоднозначно: большинство сторонников разделения спорта на «мужской» и «женский» (под чем чаще всего подразумевается «настоящий» и «женский») не замечают, как оно помогает закреплять существующее неравенство. В итоге вместо борьбы с систематической проблемой большой спорт в лучшем случае пытается неэффективно бороться с ее симптомами, а в худшем — ухудшать ситуацию.
Читать полностью…
💩 Как почти наверняка справедливо отмечал Шкловский, «Советская власть научила литературоведение разбираться в оттенках говна»
Читать полностью…
Проект «Библиотека будущего» продолжается. Новый автор — коренной американец Томми Ориндж (на русском выходил его роман «Там мы стали другими»). Кандидатуру Оринджа для проекта предложила лично Маргарет Этвуд — первая участница «Библиотеки». Его книга, как и остальные книги проекта, будет находиться в спецхране здорового человека библиотеки Осло до 2114 года, и лишь тогда будет напечатана.
Новость лета: у поэтессы и писательницы Марии Степановой вышла новая прозаическая книга — «Фокус» (после триумфальной «Памяти памяти», вошедшей в шорт-лист Международной Букеровской премии в 2021 году).
Вот что пишет о ней издатель Андрей Курилкин («Новое издательство»), запустивший международный издательский проект – «Проект 24»:
«ФОКУС» — НОВАЯ ПРОЗА МАРИИ СТЕПАНОВОЙ
Из-за забастовки на железной дороге писательница М. делает незапланированную остановку в маленьком европейском городке. Поезд отменен, и вслед за ним начинается меняться все. «Фокус» — настоящий фикшн с героями, обстоятельствами и сюжетным саспенсом и в то же время радикально откровенная и очень храбрая книга о самоощущении человека во время войны и социального распада, во время обнуления всей прежней жизни. Если вы не разглядите в этой книге себя — что маловероятно, но, наверное, возможно, — она может помочь вам увидеть другого, не похожего на вас, что, очевидно, сегодня, в эпоху большого разобщения, еще насущнее».
