13108
Рекламы на канале нет. И в подборках не участвую. Книжного ниндзю нарисовала https://www.instagram.com/cinnamondrill/
Кувшин
Я сказал: «Как мы далеки от народа: вот оказалось, что главный народный герой — всеоплакиваемый Листьев, а я о нем и не слышал». А. ответила: «А плакали не о нем. Это как в сказке, где искали родню казненного: выставили голову на площади и смотрели, кто из прохожих заплачет. Вышла мать, нарочно разбила кувшин и заплакала будто бы о кувшине. Вот и Листьев был как тот кувшин».
Записи и выписки. (2001). М.Л.Гаспаров. с. 247.
Мы без конца ругаем товарища Сталина, и, разумеется, за дело. И все же я хочу спросить — кто написал четыре миллиона романов про попаданцев?
Читать полностью…
Каждый день читаю новости, и понимаю, что этот пост актуален как никогда
Читать полностью…
«К десяти часам вечера [1 марта 1953 года] охранники настолько встревожились, что решили найти предлог и послать кого-нибудь в личные помещения Сталина. Из Кремля, согласно ежедневному распорядку, прибыл пакет с почтой. Сталину требовалось просмотреть материал, а доставить ему пакет было обязанностью охраны. Поэтому они решили обратиться к горничной Матрене Петровне, чтобы она принесла пакет Сталину. Это была немолодая женщина, проработавшая у Сталина много лет. Они рассчитывали на то, что, если Сталин и удивится ее внезапному появлению в своих комнатах, она с наименьшей вероятностью вызовет у него подозрения.
Горничная обнаружила Сталина лежащим на полу в библиотеке в пижаме. Он был без сознания, а пижама пропиталась мочой. Руки и ноги ему почти не подчинялись. Пытаясь что-то сказать, он производил лишь странные жужжащие звуки. Матрена Петровна срочно вызвала охранников, которые подняли Сталина и положили на ближайший диван. <…>
По словам Хрущева, первыми прибыли Маленков и Берия, а вслед за ними появился и сам Хрущев. Они тихонько подошли к Сталину, то ли опасаясь потревожить его, то ли не желая разбудить, если он действительно спит. Сталин похрапывал. Тут Берия стал уверять охранников, что это обычный сон и что не нужно его беспокоить. Непосвященному может быть трудно заметить разницу между спящим человеком и человеком, который находится без сознания и практически парализован, но при этом дышит. <…> Если Сталин действительно просто спал, они вполне могли решить подождать до утра, когда он проснется и они смогут разобраться, что произошло, если произошло вообще. Так или иначе никто не стал сразу вызывать медицинскую помощь. Берия, Маленков и Хрущев отправились по домам. К этому времени Сталин был без сознания как минимум восемь часов, а возможно, и все восемнадцать. Этого мы никогда не узнаем».
Джошуа Рубинштейн. Последние дни Сталина
Всего насмотрелся я в суетные дни мои: праведник гибнет в праведности своей; нечестивый живёт долго в нечестии своём.
Не будь слишком строг, и не выставляй себя слишком мудрым; зачем тебе губить себя?
Не предавайся греху, и не будь безумен: зачем тебе умирать не в своё время?
(Екклесиаст 7:15-17)
Москвичи, в субботу у вас очень симпатичное мероприятие — книжный спиддейтинг от «Альпины»; специальный гость — Зоя Яровицына (звуки локального новосибирского патриотизма). К слову, недавно Зоя в компании с другими стендаперами рассказывала нам про свои любимые книжки, список получился прекрасно непредсказуемым.
Читать полностью…
Люблю читать про писательские ритуалы — Харуки Мураками встаёт в четыре утра и бегает; Изабель Альенде начинает писать новую книгу восьмого января; Агата Кристи придумывала сюжеты, лёжа в ванной с яблоком в руке.
Ну или так бывает:
«Писательские ритуалы? Нет у него никаких ритуалов, кроме как писать с пяти до семи утра, - так рассказал мне Басим во время одного из ежемесячных сорокапятиминутных свиданий. Он пишет, пока тюремная администрация не начинает пересчитывать заключенных и пока охранник не начинает шуметь, причем каждый раз новыми способами. За эти два часа Басим пишет примерно две страницы, причем часто охранник забирает их и уничтожает. Разумеется, это касается не только Басима. Это происходит со всеми заключенными, которые пишут, находясь в заключении».
Кто в Петербурге или рядом — помечайте в своих календарях четверг каким-нибудь красивым цветом и спешите на високосную распродажу «Подписных» — следующая будет только через четыре года
Читать полностью…
Илья Каминский. Мы жили счастливо во время войныА когда они бомбили чужие дома, мы
протестовали,
но мало, мы возражали, но
мало. Я был
в своей кровати, Америка вокруг нее
рушилась: невидимый дом на невидимый дом на невидимый дом…
Я вынес стул во двор и любовался солнцем.
На шестой месяц бедственной власти
в доме из денег,
на улице из денег в городе из денег в стране из денег,
нашей великой стране из денег, мы (простите нас)
жили счастливо во время войны.
За край родной стоит он грудью;
Он — патриот, и потому
Враждой пылает к правосудью,
К свободе, к слову и к уму.
Алексей Жемчужников. «В альбом современных портретов» (1870)
🪖 Уильям Гибсон (определённо один из величайших писателей, с которыми нам посчастливилось жить в одно время) как-то сказал: «Если бы я мог сделать обязательным для прочтения единственное произведение, то это, пожалуй, было бы эссе Умберто Эко «Вечный фашизм», изданное в виде карманной брошюры и сочувственно переведенное на все языки мира».
Когда Умберто Эко родился, Муссолини был у власти десятый год. Когда ему было тринадцать, труп дуче повесили за ноги на миланской бензоколонке. Эко вырос не просто в фашистской стране, но в стране, которая изобрела само слово «фашизм» — и поэтому он получил на всю жизнь прививку от фашизма.
Потому присоединюсь к Гибсону: хотя это не научный, а публицистический текст, в котором есть пара неточностей (Геббельс, в частности, никогда не говорил фразы про культуру и пистолет), он остается лучшей памяткой, помогающей обнаружить признаки фашизма вокруг и, что гораздо важнее, проверить, не поддаёшься ли ты этой заразе сам. Почитайте его.
«Думание — немужественное дело. Культура видится с подозрением, будучи потенциальной носительницей критического отношения. <…> Подозрительность по отношению к интеллектуальному миру всегда сигнализирует присутствие ур-фашизма. Официальные фашистские мыслители в основном занимались тем, что обвиняли современную им культуру и либеральную интеллигенцию в отходе от вековечных ценностей».
«Для ур-фашизма нет борьбы за жизнь, а есть жизнь ради борьбы. Раз так, пацифизм однозначен братанию с врагом. Пацифизм предосудителен, поскольку жизнь есть вечная борьба. В то же время имеется и комплекс Страшного Суда. Поскольку враг должен быть — и будет — уничтожен, значит, состоится последний бой, в результате которого данное движение приобретет полный контроль над миром. В свете подобного «тотального решения» предполагается наступление эры всеобщего мира, Золотого века».
«В мифах герой воплощает собой редкое, экстраординарное существо; однако в идеологии ур-фашизма героизм — это норма. Культ героизма непосредственно связан с культом смерти. Не случайно девизом фалангистов было: Viva la muerte! Нормальным людям говорят, что смерть огорчительна, но надо будет встретить ее с достоинством».
«Поскольку как перманентная война, так и героизм — довольно трудные игры, ур-фашизм переносит свое стремление к власти на половую сферу. На этом основан культ мужественности (то есть пренебрежение к женщине и беспощадное преследование любых неконформистских сексуальных привычек: от целомудрия до гомосексуальности)».
«Мы должны всегда иметь в виду, что смысл этих слов не должен снова забыться. Ур-фашизм до сих пор около нас, иногда он ходит в штатском. Было бы так удобно для всех нас, если бы кто-нибудь вылез на мировую арену и сказал: «Хочу снова открыть Освенцим, хочу, чтобы черные рубашки снова замаршировали на парадах на итальянских площадях». Увы, в жизни так хорошо не бывает! Ур-фашизм может представать в самых невинных видах и формах. Наш долг — выявлять его сущность и указывать на новые его формы, каждый день, в любой точке земного шара. <…> Свобода и Освобождение — наша работа. Она не кончается никогда. Пусть же нашим девизом будет: так не забудем».
«Мы живем в опасное время. Чума в нашем доме. В первую очередь она поражает оскорбленных и униженных, а их так много сейчас.Читать полностью…
Можно ли повернуть историю вспять? Наверное, можно – если этого захотят миллионы. Так давайте же этого не хотеть. Ведь многое зависит от нас самих. Не все, конечно, но многое».
Сегодня самый лучший день, сегодня битва с Мураками
«Сбер» подтвердил «Ъ», что маркетплейс «Мегамаркет» изъял из продажи книги, указанные в списке ограничений в связи с законом о запрете пропаганды ЛГБТ. При этом в пресс-службе отметили, что перечень был сформирован еще в декабре 2022 года по инициативе Ассоциации компаний интернет-торговли (АКИТ).
Перечень книг, полученный маркетплейсом «Мегамаркет», опубликовал ранее сегодня журналист Александр Плющев (признан иностранным агентом). Кто его составил и когда отправил, господин Плющев не уточнил. Среди более чем 250 наименований в списке были указаны произведения Федора Достоевского, Стивена Кинга, Харуки Мураками, Марселя Пруста, Оскара Уайльда, Стефана Цвейга и других.
19 февраля 1790 года в Париже по обвинению в государственной измене казнили роялиста Тома де Фавра. Рассказывают, что он взошёл на эшафот, внимательно прочитал приговор и нашёл в нём три орфографические ошибки, о чём немедленно сообщил палачу.
Читать полностью…
Политики и книги
Егор Михайлов, коллега из «Афиши», сделал интересное замечание-обзор о завидной начитанности Навального. Я же сейчас слушаю новую работу известного и у нас историка литературы Эндрю Петтигри о книгах в военное время (The Book at War: Libraries and Readers in an Age of Conflict).
«Редко вспоминают о том, что во Второй мировой войне противостояли лидеры, которые также были авторами бестселлеров. Для Уинстона Черчилля писательство было в крови, начиная с его первых журналистских эссе в Индии и во время англо-бурской войны, и заканчивая приключениями, вошедшими в его первую автобиографию "Моя ранняя жизнь" (1930). В тяжелые годы перед Второй мировой писательская и журналистская деятельность помогла ему справиться с растущими долгами. В 1953 году он получит Нобелевскую премию по литературе за ораторское искусство и исторические труды.
Его противник, Адольф Гитлер, не добился такого признания, но он создал самый печально известный текст двадцатого века, "Майн кампф", в котором в удивительных деталях изложил свою программу для Германии и судьбу, которая должна была ожидать ее врагов. Опубликованная в двух томах в 1925 и 1926 годах, книга вызвала вялую реакцию, и ее продажи возросли только после того, как его национал-социалистическая партия стала реальной политической силой. Гитлер также был разборчивым читателем и коллекционером, особенно книг по архитектуре и истории, о чем свидетельствуют книги из его личной библиотеки в Берхтесгадене, присвоенные американскими солдатами в 1945 году и хранящиеся сейчас в Библиотеке Конгресса. [Полистайте серию моих мини-постов с цитатами из книги «Личная библиотека Гитлера: Книги, которые сформировали его жизнь» Тимоти В. Райбека]
Несмотря на репутацию грубого и необразованного человека, Иосиф Сталин был глубоко грамотным и вдумчивым читателем и любителем книг. Школа в маленьком грузинском городке на окраине Российской империи стала желанным убежищем от неблагополучной семьи, и интеллект Сталина был оценен с ранних лет. В местной семинарии он навлекал на себя неодобрение, получая доступ к запрещенной литературе из библиотеки. Революционная политика помешала его стремлению поступить в университет и стать профессором, но он продолжал читать, собрав в своей квартире в Кремле и на дачах тщательно составленную библиотеку из 15 000 книг. Это была не выставочная коллекция: значительная часть сохранившихся книг испещрена его подробными и порой едкими комментариями. Сталин перенес это редакторское чутье в глубокую вовлеченность в некоторые из основных писательских проектов советского государства, включая "Краткий курс истории Коммунистической партии и Советского Союза" и школьные учебники истории. Сталин написал гораздо больше, чем ему приписывают: его "Основы ленинизма", "Марксизм и национально-колониальный вопрос", "Проблемы ленинизма" и "Диалектический и исторический материализм" разошлись миллионными тиражами при его жизни.
Войну идей предстояло вести людям, сделавшим свою карьеру на силе слова».
Из: Книга на войне: Библиотеки и читатели в эпоху конфликтов. Эндрю Петтегри.
— Прощай, — шепнула она, глядя ему в глаза.
Читать полностью…
«Эстетическая ценность детского высказывания, как и высказывания художественного, прямо пропорциональна той степени, с какой нарушаются общественные приличия и этикетные предписания. Творчество – это риск. И не только риск быть непонятым. Иногда – как раз наоборот.
Вот едет, допустим, пятилетний мальчик Лёва со своей мамой в трамвае по заснеженной столице. Время действия – зима 1953 года. Трамвай проезжает мимо одного из многочисленных портретов усатого человека в военной форме. Тут мальчик Лёва на весь вагон звонким своим голосом спрашивает: «Мама, а Сталин когда уже умрёт?» Трамвай затихает. Внезапно позеленевшая мама, вместо того чтобы дать вразумительный ответ, на ближайшей же остановке грубовато выволакивает любознательного мальчика из трамвая. Примерно через месяц на этот невинный вопрос был дан исчерпывающий ответ».
Лев Рубинштейн
Очень хорошая, оказывается, была рекламная кампания у хайлайтеров Stabilo — про великих женщин, которые стоят за великими мужчинами и часто делают за них всю работу, не получая доли признания.
Самая кринжовая, конечно, история — про Лизу Мейтнер: за открытие принципа ядерного распада, которое она совершила, её коллега Отто Ган получил Нобелевку; через одиннадцать лет заслуги Мейтнер тоже были отмечены: она получила премию… имени Отто Гана.
Дорогие друзья! К сожалению, наш первый книжный фестиваль «МАРТ», который мы планировали провести в Калининграде с 8 по 10 марта, не состоится.
Это решение прилетело к нам вчера, 1 марта, в административном порядке и абсолютно безапелляционно — ни одна площадка в городе не может нас принять. Искать ответ на вопрос «почему?» и осмыслять современную действительность мы не будем.
Нам бесконечно жаль, но мы искренне верим, что «МАРТ» обязательно случится с нами — чуть позже, в другое время и, возможно, в другом месте. Это не конец, это пауза и новое начало!
Спасибо вам за доверие, держимся вместе, следите за новостями!
Все книжные каналы сегодня напишут о том, что в «иноагенты» зачислили Людмилу Улицкую, и это важно, но ещё важнее, что за парой громких имён для заголовков, как обычно, скрываются ещё несколько тех, что можно и не заметить. Это центр защиты прав человека «Мемориал» и благотворительный фонд «Нужна помощь».
Мне сложно представить организацию, которая сделала бы в России больше добра, чем «Нужна помощь». Добра в самом прямом, словарном смысле, с большой буквы Д. Они не святые и не безгрешные (никто не), но сложно представить себе, чтобы без участия НП благотворительность в России смогла бы за последнее десятилетие достичь таких масштабов, во многих и многих случаях заменяя государство, когда оно то ли не может, то ли не хочет поддерживать своих граждан (а часто, как в случае с домашним насилием, просто отрицает существование проблемы).
Кроме того как читатель я благодарен НП за издательство «Есть смысл», которое превратилось в одного из главных поставщиков новых имён в русскоязычной литературе двадцатых. «Южный ветер» Даши Благовой и «Год порно» Ильи Мамаева-Найлза, среди прочих, вышли именно там, хотя и уже после того, как «Есть смысл» отделился от фонда и начал сотрудничать с «Поляндрией NoAge» — но всё равно спасибо НП и за них.
Здесь должен быть какой-то призыв, наверное. Ну к чему тут призвать. Будьте добры друг к другу. Хоть это чем дальше, тем более наказуемо.
И если есть возможность, донатьте фонду, конечно, им это очень нужно (насколько я понимаю, это пока всё ещё безопасно).
Польский, итальянский, теперь немецкий: интересно, задумывались ли бравые запретители, что история про двух пионеров станет одной из самых переводимых новых русскоязычных книг? Причём всем очевидно, что без помощи Хинштейна и компании, которым не даёт покоя всякая пропаганда, о такой славе авторкам-«иноагенткам» не пришлось бы и мечтать. Кто сделал «Лето в пионерском галстуке» лицом молодой русскоязычной культуры на Западе? Вы и сделали-с.
Читать полностью…
Катин пост про некоего анонимного автора, издающего плохонькие тексты под именем венецианской поэтессы-куртизанки шестнадцатого века напомнил про одного поэта, издававшего свои стишки под псевдонимом (?) АЛЕКСАНДР ПУШКИН
Читать полностью…
В рамках «отмены русской культуры» в New York Times вышла рецензия на «Голубое сало»
Читать полностью…
Оказывается, у хитовых мемуаров Бритни Спирс был не один соавтор, а целых три: писательница Ада Кэлхун помогла с первым черновиком, потом присоединился журналист Сэм Лански, написавший в прошлом году профайл Тейлор Свифт для Time, а в конце — Люк Демпси, легендарный гострайтер и редактор, работавший со всеми, от Винни Джонса до Присциллы Пресли и Марка Мэнсона.
Очень нравится, что в последние годы профессия гострайтера из полупостыдного индустрийного секрета Полишинеля превращается в не слишком публичную, но всё-таки честную работу. Хотя гораздо лучше, когда имена соавторов выносятся хотя бы в выходных данных (как в книгах Оззи Осборна или Дебби Харри), а не оказываются зашифрованными за анонимным «You know who you are» в разделе благодарностей (как у Бритни).
Полезная ссылка: до 26 февраля идёт приём заявок на конкурс «Искусный глагол». Если вы пишете о культуре и живёте не в столицах (конкретнее — в Приволжском, Уральском, Сибирском и Дальневосточном федеральных округах), спешите податься, конкурс хороший.
Читать полностью…
Очень интересно (впрочем, мало ли что у нас не имеет отношения к реальности)
Читать полностью…
Моя любимая литературная теория — то, что действие всех книг Лемони Сникета/Дэниела Хэндлера происходит в одной вселенной с набоковским «Бледным огнём». Вот, например, в «Почему мы расстались» среди прочих артефактов, которые рассказчица возвращает своему бывшему, обнаруживается зембланская монета.
Читать полностью…
📚В очередной раз по соцсетям разносятся сравнения с «Гарри Поттером» (собственно, ещё при жизни Навального только ленивый не шутил про «мальчика, который выжил»), и в очередной раз в тёмном сегменте телеграма доносится вой «да почитайте уже другую книгу» — не то чтобы совсем несправедливый, но, скажем прямо, сомнительной уместности.
А я же, поскольку блог у меня про литературу, обращу внимание на то, что Навальный из всех публичных политиков в стране был, пожалуйста, самым читающим со времён Ельцина. Он читал Чехова и Сапковского. Читал «Доказательную медицину» Петра Талантова и мемуары Подрабинека. Читал Сондерса и Барнса («Местами это даже возмутительно, читал и думал: чувак, нельзя же так, ты ж англичанин, как ты это понял?»). Переживал, что в тюрьме нельзя использовать киндл, только бумажные книги. Читал в спецприёмнике «Американских богов», а в тюрьме — «Всю президентскую рать». Читал на английском Стига Ларссона и Моэма. Читал Зыгаря и Фишмана. Читал Прилепина (и писал предисловие к англоязычному изданию «Саньки»). Конечно, читал отличные книги своего брата Олега и Киры Ярмыш. Судился с колонией за то, что ему не отдавали почитать Коран. В шкафу на фоне в его видеороликах соседствовали Лавкрафт, Сальников, Янагихара и книга «Два тела короля. Исследование по средневековой политической теологии». И так далее, и так далее, и так далее. Ну и «Гарри Поттера», что уж тут, читал и цитировал.
Это всё не к тому, что количество и разнообразие прочитанных книг что-то напрямую говорят о моральном облике человека. Несколько из самых отвратительных и подлых людей, которых я лично знал в своей жизни, были очень начитанными — и, наоборот, я встречал великолепных, чутких и добрых людей, не прочитавших со школьной скамьи и десятка томов.
И всё же, и всё же. Человек, который читает — страстно, с удовольствием, с радостью — может быть мне во многом не близок, но с ним есть о чём поговорить в отличие от чёрного ящика, по кругу перечитывающего Ильина и Старикова. Навальный был очень сложной фигурой, но он был человеком страстным, любознательным, искренним, ошибающимся и готовым признавать ошибки. И всё это если и не следует из его читательских привычек, то точно с ними коррелирует.
К сожалению или нет, нам не удастся узнать, каким президентом был бы Навальный. Но когда в России снова появится внятный политик, думающий не о своём месте в истории, а о благополучии людей, уверен, что и он тоже будет хоть немного, но книжным червём. И тогда, быть может, сбудется предсказание Алексея — и Россия будет счастливой.
Что это за вой на болотах, Бэрримор? Это консерваторов ущемило оформление новой серии книг, в которой школьная классика выходит с яркими авторскими иллюстрациями на обложках. Видите ли, молодые читатели могут случайно подумать, что под обложкой что-то интересное и, не дай бог, увлекательное.
А дальше понятно, что происходит: сегодня ты получаешь от чтения удовольствие, а завтра уже едешь на Верхний Ларс. Потому что от настоящей классики удовольствие получать негоже. Над ней надо трудиться, в идеале — страдать.
По крайней мере, так считают люди, для которых уморительные «Мёртвые души» — это «книга серьёзная, с непонятными словами», настоящая глубокая фантастика Беляева возвышается над поверхностными ужастиками Стивена Кинга, а ещё есть (ах!) комиксы, которые вообще признак моральной деградации. Им, полагаю, мало не любить литературу, им надо, чтобы никто её не любил. Чтобы со школьных лет люди заучивали: Булгаков, Пушкин и Гоголь — это пыльная скукотища, нужно это пережить и забыть как страшный сон, оставив в сердце вместо любви и интереса к книгам гордость за Нашу Великую Литературу.
Какое счастье, что они вновь ошибаются, а новое поколение читателей ничуть не менее любопытно, внимательно и умно, чем предыдущие. А скорее всего — куда более. Как верно заметил в момент просветления один подполковник, «Огромная часть нашей молодёжи — это не вполне наша молодёжь». Ну да, не ваша.
Мне особенно нравится обложка «Собачьего сердца», которую нарисовал Александр Павлов (не путать с Александрой Павловой, которая тоже рисовала иллюстрации к «Сердцу» — вот уж магия имён). Она очень удачно напоминает о том, что оказавшаяся в тени экранизации булгаковская повесть куда безумнее, ярче и чудесатее, чем фильм Бортко.
