3708
24/7 междисциплинарный вестник дизайна для профессионалов и любителей. Мы коллекционируем образы, манифестируем идеи и пытаемся объяснить устройство мира с помощью дизайна.
В СССР модульным дизайном плотно занялись только после войны, когда возникла острая потребность в новой компактной и универсальной мебели, которая бы вписывалась в идеологию (и размеры) хрущевок. С начала 60-х эту задачу решал Всесоюзный проектно-конструкторский и технологический институт мебели, специально созданный для этой цели. Но все-таки первые проекты модульной мебели серийного производства появились еще раньше — за авторством молодого дизайнера Юрия Случевского (в будущем сотрудника того же ВПКТИМ). Случевский на тот момент был недавним выпускником и уже преподавателем Строгановки. Разработанный им принцип модульного проектирования мебели позволял регулировать оптимальное соотношение высоты и ширины каждого модуля и всей конструкции относительно среднего роста советского человека.
Читать полностью…
В архитектуре одним из первых над идеей модульных конструкций задумался Бакминстер Фуллер. Некоторые его мысли воплотились в Dymaxion House — грандиозном эксперименте, начатом еще в 1920-х: среди прочего, там были крутейшие модульные ванные комнаты, а каждый жилой юнит целиком изготовлялся на одной фабрике. Увы, из-за отсутствия финансирования, «Димаксион» никогда не был запущен в массовое производство и остался в истории в виде двух-трех прототипов. Вот так гениальный Бакминстер Фуллер в очередной раз обогнал прогрессивную конструкторскую мысль лет на двадцать, хотя сам о себе он говорил: «Никакой я не гений, а просто грандиозный комок опыта» // I'm not a genius. I'm just a tremendous bundle of experience.
Читать полностью…
Модульная кровать Abitacolo — Бруно Мунари, 1971
Автор не случайно назвал ее «Каютой» (пер. с итал.): легко адаптируемая под разные интерьерные сценарии конструкция должна была стать для детей-исследователей своеобразным кораблем в домашнем море. Это даже не предмет мебель, а скорее большая развивающая игра, которая назначает ребенка инженером собственного пространства, к которому он может добавить разные полки, корзины, кронштейны, крючки и лестницы или вовсе заменить кровать столом. Мунари называл свое творение «модульной микровселенной». Ну и как вы уже догадались, Abitacolo производится до сих пор — кажется, благодаря своим динамическим свойствам модульная мебель может десятилетиями не выходить из моды.
Отсчёт истории шрифта Perpetua можно начинать с ноября 1925 года, с момента, когда Гилл дал согласие Морисону нарисовать два алфавита в свойственной ему манере вырезаемых по камню надписей (о чём настоятельно и просил Морисон). Причём, как утверждают исследователи, Гилл отнёсся к этой работе сперва без особого энтузиазма.
Более того, годом ранее Эрик отказал Морисону в написании небольшого эссе для журнала The Fleuron со словами: Typography is not my country («Типографика — не моя сфера»), а мысль о том, что его шрифты будут использованы для печати на современных буквоотливных машинах согласно всем требованиям индустриальных технологий, по отношению к которым Гилл был настроен крайне критично (вслед за идеалами движения Уильяма Морриса Arts and Crafts), его, мягко говоря, не вдохновляла.
Нужно отдать должное Морисону, который проявил деликатность и тактичность в убеждении. Ему нужен был именно Гилл, способный, как родственная душа, в совершенстве понять и воплотить замысел. На третий день после настойчивых предложений Морисона Гилл определил стоимость из расчёта 10 фунтов за день работы и сел за рисунки. 26 ноября 1925 года в своём дневнике запишет: «Ditto, all day long»
Читайте очерк Анны Шмелёвой и Евгения Юкечева о шрифте Perpetua в журнале «Шрифт» — https://goo.gl/HohQsk
Образец шрифта Perpetua (размер 48 пунктов) представлен в каталоге Monotype Corporation (1929 год) в серии с индексом 239 (Monotype Series 239) широким спектром кеглей для набора тек
Читать полностью…
Стэнли Морисон (Stanley Morison) — английский типограф, историк книгопечатания.
Читать полностью…
Фрагмент страницы из журнала The Fleuron No. 7 с первой публикацией Perpetua.
Читать полностью…
Модульный киоск K67 — Саша Мехтиг (Saša J. Mächtig), 1966
Проект уличного киоска, разработанный словенским архитектором и основателем отделения промдизайна в Люблянском университете, мог бы навсегда остаться прототипом, однако по счастливой случайности был запущен в массовое производство. Сделанная из армированного полиэстера конструкция одинаково хорошо подходила для продажи прессы, оплаты парковки, в качестве уличной закусочной, билетной кассы или цветочного магазина (некоторые киоски приспособили и под более экзотичные нужды, например, для разведения пчел), и быстро стала непременной частью восточноевропейского урбанистического пейзажа. Модульность K67 заключалась в том, что из киосков при необходимости можно было собрать конфигурацию любых размеров: от ярмарочного ряда до целого торгового комплекса. Как и вчерашний стеллаж Рамса, K67 выдержал испытание временем — его производили вплоть до начала 1990-х, а сам киоск к тому моменту уже находился в коллекции MoMA (опять же, вместе со стеллажом Рамса).
Универсальная стеллажная система 606 — Дитер Рамс, 1960
До сих пор остается одним из важнейших образцов модульного дизайна. Это заслуга не только автора, но и компании-производителя Vitsœ, которая, к слову, была создана специально для того, чтобы воплощать (и затем продавать) мебельные концепты немецкого промдизайнера. По мере сил они убирали из 606-го разные технологические и стилистические архаизмы: например, в 80-х все деревянные полки были заменены алюминиевыми, а функционал стеллажа постепенно эволюционировал вместе с задачами современного интерьера. Единственное, что никогда не менялось и точно не поменяется — безусловная модульность 606-го, заложенная Рамсом в качестве конструктивного скелета.
Образ
По траектории светлячка красное спортивное купе спускалось с томной ночной горы в прогретую долину, стрекочущую цикадами и шурщащую ящерицами под сонную перекличку лесных голубей. Тонкие стойки кузова делали невидимой крышу, под которой гангстер, архитектор, модник ехал, разговаривая по телефону с мамой, надевшей в этот момент (он точно знал) очки для дальнозоркости, силясь его увидеть.
Его Alfa Romeo — красивая и терпеливая как мама, а не жена, родившая пятерых детей, чьи бесконечные пеленки, развешенные через улицу, он счастливо оставляет позади каждое утро, проезжая под ними по узкому одностороннему переулку на работу. Она подождет, пока он выпьет макиато на площади в городке, стоящем совсем не по пути с работы домой, постоит за спиной на смотровых площадках, где он пускает сигаретный дым на спящий Везувий. Ей он продолжает рассказывать про свою жизнь, когда мамы не стало: для итальянца, если ты не говоришь с мамой каждый день, ты плохой сын.
Рассматривая в крошечное, как в маминой пудренице из роговой пластмассы, зеркальце убегающую жизнь, однажды на одном из витков бесконечного тальятелле серпантина, он понял, что голос мамы, звучавший в его голове, затих. Тогда он решил, что стал взрослым и прибавил скорости.
Образ Giulia Sprint GT нравился даже англичанам: линии кузова Ягуар тех лет подсмотрены на Апеннинах. Модель выпускалась до начала 1970-х, меняя двигатели, декор и название. В 1972-м другой великий итальянец, Эрколе Спада из ателье Zagato перерисовал кузов в двухместный родстер для участия в гонках на трассе "Уоткинс-Глен" (а умельцы из миланского ателье Touring смастерили 1000 кабриолетов на радость загорелым землякам, после чего, правда, закрылись).
Спустя много лет Alfa Romeo, как многие старые марки, привыкшие разрабатывать модели годами, перестала поспевать за судорожными метаниями корейских неофитов, дорвавшихся до станков с ЧПУ и 3D-принтеров. Став частью Fiat в 2007-м, великая спортивная марка начала выпускать машины в стиле барокко для пенсионеров в шейных платках Etro из аутлета и референток, выбирающих красное на черном.
Ричард Бакминстер Фуллер (Richard Buckminster Fuller), 1895–1983
Читать полностью…
Образец шрифта Perpetua (размер 48 пунктов) представлен в каталоге Monotype Corporation (1929 год) в серии с индексом 239 (Monotype Series 239) широким спектром кеглей для набора тек
Читать полностью…
Образец шрифта Perpetua (размер 48 пунктов) представлен в каталоге Monotype Corporation (1929 год) в серии с индексом 239 (Monotype Series 239) широким спектром кеглей для набора тек
Читать полностью…
Образец шрифта Perpetua (размер 48 пунктов) представлен в каталоге Monotype Corporation (1929 год) в серии с индексом 239 (Monotype Series 239) широким спектром кеглей для набора тек
Читать полностью…
Инициал — Андрей Белоногов, Яна Кутьина на основе оригинальной работы Эрика Гилла.
Читать полностью…
Еще картинки: https://ru.pinterest.com/dimabarbanel/%D1%80%D0%B5%D0%B2%D1%8E-alfa-romeo-105-sprint-gt/
Читать полностью…
Alfa Romeo Giulia Sprint GT
Макс скорость: 185 км/ч
Мощность: 109 л/с
Страна-производитель: Италия, Арезе, Милан
Дизайнер: Джорджетто Джуджаро (Giorgetto Giugiaro), Bertone
Годы выпуска: 1963–1966
Всего выпущено: 31 955 экз.
Air Jordan I Retro High, 1984
«Let's make the deal» — фраза, с которой началось чуть ли не самое успешное сотрудничество в мире. В 1984 Nike было уже 12 лет, но чтобы выбиться в абсолютные лидеры и обойти Converse и Adidas на рынке баскетбольных кроссовок нужно было менять стратегию. Идея заключалась в том, чтобы найти молодого и перспективного игрока, который бы продвигал бренд. Выбор пал на Джордана, который на тот момент был юниором из Северной Каролины, и до звездного появления на Олимпийских играх оставалось еще несколько месяцев. Однако, сотрудничать с Nike Майкл особо не рвался и хотел заключить контракт с Converse, в которых играл в UNC (The University North Carolina), или Adidas, которые носил в высшей школе. Но в Converse не заинтересовались юным дарованием, дела у них и так шли хорошо, а в Adidas посчитали будущее сотрудничество бесперспективным. Предложение поступило только от Nike. От первой модели Air Jordan I сам Джордан был не в восторге: дизайн Питера Мура (Peter Moore) не произвел на него впечатления, а черно-красную расцветку он назвал «дьявольской». Несмотря на это, как только кроссовки поступили в продажу, успех среди покупателей был колоссальный. Также они привлекли внимание комиссара NBA, который объявил, что эти кроссовки нарушают кодекс Ассоциации: остальные игроки Буллс играли в белых кроссовках, и установил штраф в размере 5000$ за игру, если Джордан будет их надевать. Надо ли говорить, что Nike увидели в этом прекрасную идею рекламной кампании, и выплачивали штрафы весь сезон. Продажи Air Jordan за первый год составили 100 000 000$, но дальнейшее сотрудничество Майкла и Nike развивалось довольно вяло, пока к работе не подключился Тинкер Хетфилд (Tinker Hatfield). Первое, что он сделал — провел закрытую встречу с Майклом, на которой обсудил с ним все детали: от цвета кроссовок до их формы. Следующим решением был отказ от старого логотипа в пользу нового, ставшего визитной карточкой бренда — Jumpman. Джордан принимал активное участие в процессе создания Air Jordan III и не скрывал своего восторга. Модель была обречена на успех, и считается, что именно с нее началась история бренда, который в 1997 году отделился от Nike и стал собственной торговой маркой Майкла под названием Jordan Brand.
Айдентика фонда Bauhaus Dessau — Студия Hort, 2011
Вообще, не каждый дизайнер справится с чувствами, если ему предложат нарисовать айдентику для Баухауза. Студия Hort вот не растерялась и сделала прекрасный стиль, который всеми корнями уходит в дизайн-философию немецкой школы. У них получилось, не прибегая к очевидностям, сформулировать суть этого стиля (и места). По-армейски лаконичная, четко организованная визуальная система вдохновлена вывеской здания в Дессау, которую нарисовал Герберт Байер. Набор фирменных шрифтов ограничен системными Arial и Courier, что тоже очень в духе Баухауза. Другими словами, Hort удалось создать генетически очень точный стиль, про который быстро забудется, что он появился совсем недавно.
Дизайн-студия BASE, 1993
Сегодня — цитата от брюссельской студии Base Design, которая много сделала в области современной культурной айдентики: «Ошибки — это, безусловно, самая интересная часть дизайн-процесса» // Error is by far the most interesting part of the design process. И это не только ради красного словца, в их работах, действительно, часто фигурирует типографика, собранная методом намеренной деформации.
Айдентика Музея Рейкьявика — дизайн-студия Karlssonwilker, 2016
А этот знак многие из вас отлично помнят. В свое время он вызвал целый шквал эмоций: одни сразу влюбились в его угловатый постмодернизм (за которым, впрочем, скрывается довольно прочная смысловая конструкция), другие — ругали авторов за претенциозность, типографическую бессердечность и даже кривые руки. Между тем, кажется, именно эта айдентика да несколько столь же маргинальных знаков и останутся от текущего десятилетия в истории графического дизайна.