3708
24/7 междисциплинарный вестник дизайна для профессионалов и любителей. Мы коллекционируем образы, манифестируем идеи и пытаемся объяснить устройство мира с помощью дизайна.
Кроме названия легендарный архитектор поучаствовал и в формировании стиля. Некоторые послевоенные проекты Ле Корбюзье стали отправной точкой для целого поколения бруталистов: cреди них и марсельский Unité d'Habitation, и здание Секретариата в Чандигархею. Некоторые историки архитектуры причисляют их к так называемому протобрутализму, други настаивают на том, чтобы не смешивать мух с котлетами. Мы, пожалуй, согласимся с самим мастером, который по какому-то похожему поводу однажды сказал: «Стили — это ложь».
Читать полностью…
Образ
У служебных машин строгие лица, трактор не исключение. Трактором «Беларусь» может управлять каждый, обращаясь с ними по-свойски. Это и есть наш народный автомобиль, наравне с УАЗом-«буханкой», Газелью и Фордом-Фокус, купленным в кредит. Управлять им могут буквально все, в починке он не сложнее мясорубки, а запчасти можно найти в продуктовых сельпо. «Беларусь» способна на буквально всё, включая драгрейсинг.
В отличие от вымерших видов — «Кировца» и ХТЗ — синие, оранжевые и красные «Беларуси» с близко посаженными фарами и круглым решетчатым носом можно встретить в любом уголке страны. У них настолько маленькие передние и циклопические задние колеса на тонких тягах, орнаментированные изящным протектором, — того и гляди, трактор ухнет в глубокий кювет, где и останется навсегда.
Пустой сарай из серого горбыля, рядом сморщенный, как кожа шарпея, обрубок тополя, увенчанный старым гнездом, — все в поле. Упитанные аисты цвета крем-брюле с черными подолами и клювами из папье-маше ходят порознь, собирая брошенные зерна за бежево-оранжевой «Беларусью»-сеялкой. Трактором управляет оголенный до пояса краснокожий житель Винницы, кричащий в беззащитную крохотную Нокию и отчаянно жестикулирующий, — видно человек на другом конце невидимого провода нуждается в усиленном сурдопереводе. В это время «Беларусь», как послушный конь, хорошо знающий дорогу, едет сама. Иногда водитель, как языческий жрец, просящий ливня у Даждьбога в жаркий июльский пересменок, заговаривает еле дышащий трактор от поломок или наоборот — сурово выговаривает ему, как одинокий собачник, выведший ранним утром престарелого питомца на утренний моцион, курит и разговаривает об одном и том же много лет подряд. Трактору, как и псу, все равно, что ему говорят, за много лет он отлично узнал хозяйские повадки.
Коллекция Ikko Tanaka Issey Miyake, 2016
Fashion-дизайнер Иссей Мияке был не только многолетним заказчиком, но и близким другом Танаки. В качестве трибьюта ушедшему дизайнеру в прошлом году Мияке создал отдельную коллекцию одежды с принтами Танаки, в том числе Nihon Buyo (1981), Variations of Bold Symbols (1992) и The 200th Anniversary of Sharaku (1995). Даже не удивительно, насколько органично легла графика одного гениального японца на плиссированные текстуры другого.
Икко Танака не только плакатный дизайнер — он много занимался и другими жанрами, в том числе айдентикой. Три его самых известных знака: для университета Осаки, для Экспо'85 в Цукубе и для Всемирной выставки 1996 в Токио. Такана делал логотипы примерно по одной проверенной схеме: брал классическую, простую форму и находил в ней пространство для интерпретации. Например, в случае знака для университета, лист гинко может быть просто отсылкой к медицинскому факультету, вокруг которого была построена школа, а может символизировать более сложную конструкцию — японскую триаду «институт, студент, общество».
Читать полностью…
Герард Унгер (род. 1942, Арнем) из поколения дизайнеров, которые прошли огонь и воду в технической сфере и начинали работать ещё с металлическим набором, чуть позже проектировали шрифты для фотонабора, а затем ди ля цифрового набора. Начиная с середины 70-х смена технологий происходила с колоссальной скоростью, рождались новые шрифтовые формы, сменялся сам подход к проектированию. Унгер — автор текстовых гарнитур, которые существенно повлияли на поколение дизайнеров, начавших работать уже во времена цифрового набора.
«Я обожаю кривые. Мне всегда нравились изогнутые линии. Кривая никогда не бывает простой, зачастую она оказывается очень сложной. Линия начинается довольно плавно, она делает поворот, она расправляется, снова поворачивает и неожиданно уходит вверх... Есть внешняя кривая и внутренняя кривая, которая ведёт себя совершенно иначе, таким образом вы создаёте силуэт, так рождаются формы. В этом весь секрет».
«Моя диссертация стала основой моего проекта. Шрифт называется Alverata, он выпущен в TypeTogether. Я внимательно изучил формы букв романского периода — с 1000 по 1200 год. В то время один и тот же стиль надписей был распространён по всей Европе — от Британских островов до Восточной Европы, от Норвегии до Сицилии. Эти формы применялись с потрясающей вариативностью. Никогда раньше я не углублялся в историю настолько серьёзно, как в этот раз. Из наследия Средних веков я извлёк несколько компонентов, которые мог применить сегодня, — не только формы, но и ментальность, которая лежит в их основе».
Читайте интервью Ирины Смирновой с Герардом Унгером в журнале «Шрифт»
https://goo.gl/MBGKeu
Vans Breakers #438, 1984
С момента основания Vans быстро улавливал настроение тех, кто их носил, и создавал коллекции, которые не могли остаться без внимания. Смелость, открытость, возможно даже, дикость — то, что ассоциируется с этим брендом, особенно просматривая модели 60-70-х годов. Мы, конечно, можем долго рассказывать об успешных братьях Paul и James Van Doren — настоящих предпринимателях, которые, начиная с 1966-го, создавали новое и подхватывали тенденции, об их истории успеха и интересном логотипе, который, на самом деле, повторяет силуэт выхлопной трубы легендарного Shelby Cobra 67-го года. Но хочется уделить внимание их решению создавать обувь для клоунов и брейкеров. Возможно, они, как многие талантливые люди, тяготели к необычным формам и эпатажу, и отводили душу на клоунских ботинках. Кстати, знаменитая шахматная клетка на кедах Vans первоначально использовалась именно в дизайне обуви для клоунов. Идея создавать сникеры для бибоев появилась позже, когда одно неверное бизнес-решение привело компанию к краху, и братья искали возможность спасти свое дело. Скажем так, кеды получились интересными. Но какими бы неожиданными не был их дизайн, который на самом деле оказался синтезом клоунских моделей и борцовок для реслинга, Vans единственные, кто предпринял попытку создать обувь специально для стрит-денсеров.
Жилой комплекс Habitat 67 — архитектор Моше Сафди, 1967
Этот проект появился на свет в качестве экспериментальной студенческой работы Сафди в университете Макгилла и в результате стал не только былью, но и павильоном Канады на Всемирной выставке 1967 года. А затем и одной из важнейших бруталистских построек Западного полушария. Расположенный вдоль реки комплекс собран из 354 бетонных модулей, в которых расположены 158 квартир. Как и многие модернисты, Сафди спроектировал не только постройку, но и будущую социальную среду: он предложил концепцию городской деревни, такой органично-гуманистичной альтернативы разрозненному урбанистическому сообществу. Habitat 67 стал не только попыткой переосмыслить парадигму многоквартирного жилья, но и одним из ранних образцов сверхвостребованной сегодня префаб-архитектуры.
Брутализм
Название этого архитектурного стиля произошло от словосочетания béton brut (в переводе с французского — «необработанный бетон»), которое Ле Корбюзье использовал в описании одного из своих проектов. Само течение, однако, сформировалось значительно позже — во второй половине 20 века, когда возникла экономически обусловленная потребность в быстрой и дешевой застройке. Разумеется, брутализм стал не только вынужденной мерой послевоенного строительства, но и логичным стилевым продолжением других модернистских архитектурных стилей — но более радикальным, оголенным и прямолинейным.
New Balance M320, 1976.
В 1906 году наблюдение за курицей вдохновило эмигранта из Англии на создание инновационной подошвы для обуви. По легенде именно так Уильям Райли начал свое небольшое дело: с разработки специального супинатора, создающего опору пяточной части ноги на трех точках по примеру куриной лапки. Идея настолько оказалась удачной, что переросла в компанию по производству качественной ортопедической обуви и стелек. С начала 40-х годов начинается выпуск спортивных моделей для бейсбола, баскетбола, тенниса и бокса, и к концу 50-х компанию официально переименовывают в её нынешнее название — New Balance Athletic Shoe, Inc. Первой классической моделью со знаменитым логотипом N становятся New Balance M320, выпущенные в 1976 году и получившие первое место от журнала Runner’s World среди беговых кроссовок за высокий, плотно фиксирующий пятку задник и замену кожаного язычка на нейлоновый. Интересно, что особую популярность 320-е завоевали у пожилых людей, для которых удобство и комфорт при ходьбе играли наибольшую роль. NB отразил это в своих рекламных плакатах и поддержал идею художника Терри Хеклера закреплять за каждой моделью цифровое наименование, чтобы покупатели, выбирая обувь, ориентировались не на громкие названия, а на качество.
Наравне с графикой, Икко Танака сделал огромный вклад в развитие японского объектного дизайна — он был первым арт-директорам Muji. Вместе с интерьерщиком Такаси Сугимото и маркетологом Казуко Койкэ они сартикулировали философию этого бренда, выросшего из концепции качественных товаров без этикетки. Именно Такана предложил сделать традиционную японскую эстетику одним из основных элементов ДНК Muji (разумеется, при условии всегда использовать ее в современной интерпретации). Дизайнер занимал должность арт-директора Muji вплоть до 2001 и кроме стратегий занимался там своими любимыми плакатами.
Читать полностью…
Беларусь МТЗ-50
Макс скорость: 33 км/ч
Мощность: 55 л.с.
Страна производитель: СССР, Беларусь
Годы выпуска: 1962–1985
Всего выпущено: 1 256 800 экз.
В начала 60-х Икко Танака открыл собственную студию и был вынужден отвлечься от плаката, чтобы активно заняться корпоративным дизайном. В том числе принял небольшое участие в создании айдентики для токийской Олимпиады — как ни странно, именно эта работа открыла дизайнера западному миру. Через год после Игр голландский дизайнер Браттинга организовал выставку Танаки в галерее De Jong в Хилверсюме. В последующее десятилетие его плакаты выставлялись уже по всей Европе и США, а имя «Икко Танака» стало одним из синонимов современного японского графдизайна.
Читать полностью…
Большое влияние на Икко Танаку оказали не только литографии Хокусая (при желании в его плакатах можно найти множество отсылок к ним), но и жизненная философия японского мастера. Вот одна из цитат Хокусая — про то, как должна работать здоровая рефлексия художника (и дизайнера, наверно, тоже): «Я начал рисовать, когда мне было шесть. Но все что я создал до 65 лет — не считается // I have drawn things since I was 6. All that I made before the age of 65 is not worth counting».
Читать полностью…
Основной областью профессионального интереса Икко Танаки был театр. Эти взаимоотношения начались еще во время его учебы в Киото: будущий дизайнер помогал с декорациями и гримом для студенческих постановок параллельного курса. Кабуки и Нихон-буе стали не только источником персонального вдохновения, но и работой. Он делал афиши, программки, билеты и прочие работы для огромного списка японских театров, трупп и балетных компаний. В 60-е Танака начал рисовать плакаты для театра Kanze Noh в Осаке — и продолжал эту серию в течении тридцати лет. А в 1996 году в Токио открылся Новый национальный театр, для которого Танака успел сделать 38 плакатов.
Читать полностью…
Икко Танака (Ikko Tanaka), 1930–2002
Танака принадлежит к первой волне современного японского графдизайна, которая накатила сразу после окончания Второй мировой войны. Как известно, у японцев, не только в дизайне, но и в любой области созидания, очень сильна связь с традицией: даже самые смелые художники-маргиналы подсоединены толстой пуповиной к одному или другому историческому канону. Оставаясь в этих непреодолимых границах, Икко Танака изловчился сплавить японскую визуальную традицию с модернизмом, который к тому моменту уже покорил дизайн Европы и США. У Танаки получился тонкий, умный, по-настоящему японский синтез прошлого и настоящего, который стал универсальной формулой для целого поколения дизайнеров.
Архитектор «Фабрики» — японский регионалист, притцкеровский лауреат Андо (который однажды сказал, что с помощью архитектуры можно дирижировать жизнью людей). Он, кстати, нигде не учился, но зато преподавал в больших архитектурных школах по всему миру. Перестраивая виллу 17 века в кампус «Фабрики», Андо во многом исходил из каких-то личных представлений о том, как должно работать пространство, в котором будет поставлен этот образовательный эксперимент.
Читать полностью…