В Переделкино поэты
Разнобразные живут
И значительно поэтому
Меньше их в других местах
Видно так оно и надо
Но поэзия – она
Где получится живёт
Скажем, у меня в Беляево
Место в Москве такое.
Пригов создал вокруг Беляева свою мифологию: пивные, прудики и подъезды стали частью беляевских сборников, цикла «Родимое Беляево», эссе «Беляево 99 и навсегда». А на доме с адресом ул. Профсоюзная, 102/47, можно было найти мурал со стихограмой поэта «АЯ».
В послевоенное время центром неофициальной культуры становится подмосковный барак. В Лианозове — посёлке, изначально задуманном как дачный проект, а в 1940-е переформированном в исправительно-трудовой лагерь, бараки которого после упразднения разделили на обычные квартиры, — складывается группа художников и поэтов, противопоставляющих себя соцреализму. На квартире художника Оскара Рабина собираются Евгений Кропивницкий, Игорь Холин, Генрих Сапгир, Ян Сатуновский и Владимир Немухин.
Лианозовская школа даёт голос окружающей жизни, зачастую жалкой и убогой, миру шофёров и продавщиц, сторожей и официанток, пьяниц и проституток. Так формируется эстетика барачного быта. Вот, например, одно из самых известных стихотворений Игоря Холина:
Кто-то выбросил рогожу.
Кто-то выплеснул помои.
На заборе чья-то рожа,
надпись мелом: «Это Зоя».
Двое спорят у сарая,
а один уж лезет в драку.
Выходной. Начало мая.
Скучно жителям барака.
В антиутопиях и фантастике прозрачность стекла, символизирующая коллективную жизнь, достигает гротеска. Героям романа Замятина «Мы» позволено уединяться за шторами только на час в «сексуальные дни», а «так среди своих прозрачных, как бы сотканных из сверкающего воздуха, стен — мы живём всегда на виду, вечно омываемые светом, — пишет Д-503. — Нам нечего скрывать друг от друга. К тому же это облегчает тяжкий и высокий труд Хранителей. Иначе мало ли что могло быть».
Читать полностью…Интересно, что образ постоянно растущего котлована, на месте которого должен быть воздвигнут дворец светлого будущего, воплотился почти буквально — котлован, вырытый для так и не построенного Дворца Советов, превратился в бассейн «Москва».
Читать полностью…Недавно мы писали, что Яндекс планирует изменить концепт Карт — они станут трёхмерными. Здания, о которых мы рассказываем в постах, будут выглядеть почти как в реальности — с окнами, крышами, подъездами.
Посмотреть, как изменится цифровой город, можно в двухминутном ролике, который сняла команда Карт. А если у вас есть машина, не пропустите фрагмент, где показан новый вид магистралей — с разметкой на дорогах и умным указателем маршрута.
Кстати, у московских автомобилистов теперь есть ещё и доступ к бета-версии приложения. Узнать подробнее про неё можно тут.
#полюбви
Героиня Бунина была частью этой бурной жизни — рестораны, знакомства, концерты, капустник Художественного театра, наконец. Но всё-таки две комнаты в доме Перцовой она снимала «ради вида». Из одних окон «картина заречной снежно-сизой Москвы», из других — часть Кремля и «не в меру близко... громада Христа Спасителя».
Эта точно подмеченная модернистская двойственность начала XX века: поездки в монастыри и походы по кабакам, любовь к роскоши и любовь к русской старине, разгульная московская жизнь и решение уйти в монастырь.
Параллельно с миром усадеб в литературе вырастает мифология города: провинциального несуществующего N и имперского, мистического Петербурга. Зачастую тексты «петербургского мифа» — повести Пушкина и Гоголя, романы Достоевского — топографически конкретны. Нос майора Ковалёва отправляется на праздничную службу в в Казанский собор, графиня из «Пиковой дамы» живёт в особняке княгини Голицыной на Малой Морской, а Раскольникова со старухой-процентщицей разделяет семьсот тридцать шагов.
Владимир Топоров, автор термина «петербургский текст русской литературы», писал, что город «выступает как особый и самодовлеющий объект художественного постижения, как некое целостное единство». За два века Петербург меняется от лёгкого пушкинского «Город пышный, город бедный…» и тревожного гоголевского «О, не верьте этому Невскому проспекту!» до болезненно сумбурной интонации Белого: «…Бегал я на твоих ужасных проспектах и с разбега взлетал на чугунный тот мост, начинавшийся с края земного, чтоб вести в бескрайнюю даль».
Мы обещали подробнее рассказать об архитектуре бизнес-парка в районе ÁLIA и обязательно это сделаем. Но, на наш взгляд, отлично о ней говорит и без слов это видео с композитором Ильей Бешевли, исполняющим свою музыкальную композицию Equinox в окружении зданий комплекса.
Является ли архитектура застывшей музыкой или все же далеко отстоящим от нее видом искусства — вопрос, но в данном случае они прекрасно работают в синтезе, раскрывая друг друга.
#ÁLIA
Сколько героев можно поселить в коммунальной квартире и когда весь мир узнал о районе Беляево? Можно ли по архитектуре усадьбы угадать её литературного владельца и что общего между стеклянными домами и антиутопией?
«Полка» — проект о главных книгах русской литературы — разбирается, как текст и архитектура сосуществуют в разных эпохах.
Фото города Кашина, сделанное до революции. Если бы весь архитектурный комплекс дошёл до наших дней — был бы «тверской Суздаль».
Читать полностью…Год назад мы рассказывали про крутое издательство Zupagrafika, они уже 10 лет снимают спальные районы и панельные дома Центральной и Восточной Европы. В этом году они выпустили две новые книги!
The Tenants – уникальный репортаж из бывшего восточного блока, более 40 жилых комплексов в 37 городах, от Берлина до Норильска, от Алматы до Таллина. Если видели колоритных людей с моделями домов в руках на фоне этих самых домов, то они как раз собраны в этой книге.
Soviet Playgrounds – это фотоисследование детских площадок советской эпохи с их горками с ракетами и космическими кораблями для юных космонавтов из 9 стран бывшего СССР. Вызывают ностальгию!
И конечно бестселлеры в виде книг-конструкторов Panelki и Brutal East тоже есть.
Большой выбор этого издания и других панельно-бетонных вещей есть у наших друзей во Friend Function со скидкой 10% по промокоду IZLISHESTVA10 только до 27 декабря.
Больше идей подарков: https://clck.ru/334ske
#полюбви
В Казани и вообще в Татарстане создание общественных пространств превратилось в настоящий конвейер — здесь каждый год сдают десятки качественных парков, скверов и набережных.
Осенью в ЖК «Салават Купере» на окраине Казани открылся огромный парк с очищенным от ила озером, экстрим-зоной, памп-треком и спортивными площадками.
⚡️Уже сегодня наша редакция примет участие в онлайн-презентации благотворительного фонда «Том Сойер Фест — Наследие»!
20 декабря в 18.00 по московскому времени приглашаем вас присоединиться к трансляции фестиваля восстановления исторической среды «Том Сойер Фест», где мы также расскажем о новом благотворительном фонде и проектах, нуждающихся в вашей поддержке.
Заваривайте заранее чай и приходите к нам в гости. Трансляция пройдет в VK по ссылке.
Дом в русской литературе — не просто жилище: это место, где хорошо, куда хочется вернуться. Но чаще всего это место оказывается недостижимой мечтой, чем-то таким, чего всегда не хватает. О каком доме мечтали русские писатели — и герои их книг? В чём они видели идеал домашнего уюта — а какие дома казались им совершенно невыносимыми? И встречаем ли мы в произведениях дома, в которых действительно можно жить? Обо всем этом — в выпуске подкаста «Полки» «Стены помогают».
📚«Полку» можно не только читать, но и слушать — все, чтобы понять русскую литературу и получить от неё удовольствие!
Дома-коммуны были мечтой советского проекта, а спальники и хрущёвки стали его реальностью. Один из таких спальных районов — Беляево — появился на карте русской литературы благодаря Дмитрию Александровичу Пригову. «Собственно, не приходится говорить, что такое Беляево и где оно находится. Мне и заграницей не приходилось встречать не знающих о нём. Могли не знать Тбилиси. Могли не ведать, где обитается, скажем, Латвия или Люксембург. Но не Беляево».
Беляево строилось в 1952–1966 годах как часть градостроительного проекта на юго-западе Москвы, одной из задач которого было вывести образовательные институции из центра города: так, рядом с жилмассивами стали соседствовать Университет дружбы народов, Институт космических исследований и Институт русского языка им. Пушкина. В 1970-х годах Беляево становится центром жизни художников-нонконформистов: на местном пустыре проходит знаменитая «бульдозерная выставка», а на кухнях хрущёвок — поэтические квартирники.
«В два часа ночи… когда во всех комнатах под тряпьём и шубами, свернувшись, как собачонки, спали люди, в квартире 50, комн. 5 стало как в раю». Коммунальный быт и герои-обыватели появляются в советской литературе с конца 1920-х годов: все мы помним похождения Лёли и Миньки или пресловутый квартирный вопрос. Но в отличие от «Голубой книги» Зощенко — комических зарисовок из жизни мелких служащих, спекулянтов и обывателей, — в рассказах Булгакова персонажи имеют реальные прототипы и часто проживают по одному адресу: в квартире № 50 в доме № 10 по Большой Садовой, где и сам писатель жил с 1921 по 1924 год. Семь комнат делили милиционер, проститутка Дуся, женщина по имени Аннушка и её сын. Коммунальный быт будущей «нехорошей квартиры» попал в рассказы «№ 13. Дом Эльпит-Рабкоммуна», «Псалом», «Самогонное озеро», «Воспоминание…». В 1990-е здесь находился сквот, а со временем подъезд дома превратился в место паломничества фанатов: его стены плотно расписаны цитатами из романа и изображениями чёрных котов.
Читать полностью…Стеклянная архитектура — традиционный для русской утопической мысли образ. Уже в романе Чернышевского «Что делать?» Вера Павловна видит во сне счастливое социалистическое общество, живущее во дворцах, где «чугун и стекло, чугун и стекло — только».
У этих дворцов был реальный прообраз — Хрустальный дворец из чугуна и стекла площадью 90 000 кв. м, построенный Джозефом Пакстоном по образцу оранжереи в лондонском Гайд-парке ко Всемирной выставке 1851 года. Для социалистического человека хрустальный дворец стал символом научного прогресса и рационального устройства быта, в противоположность кривым комнатам и тёмным углам, в которых приходилось ютиться маленькому человеку Достоевского.
Масштабные проекты советского конструктивизма — утопические «дома-коммуны» и «жилмассивы», которые должны были изменить не только планировку зданий, но сам быт и принципы организации жизни, — появляются в текстах конца 1920-х годов. Детищем директора треста пищевой промышленности Андрея Бабичева, героя повести Олеши «Зависть», становится «Четвертак» — «дом-гигант, величайшая столовая, величайшая кухня». А прототипами «дома будущего» из «Котлована» Платонова вполне могли быть проекты Моисея Гинзбурга, Николая Ладовского или братьев Весниных.
Для героя «Котлована» архитектора Прушевского такое строительство — не просто творческий эксперимент, это воплощение всей будущей жизни, убежища от страданий: «инженер построит в середине мира башню, куда войдут на вечное, счастливое поселение трудящиеся всей земли». Но чем дальше движется работа над котлованом, тем более призрачным становится дом. Как и большая часть советских проектов, он никогда не будет достроен.
Поговорили с редактором проекта «Архитектурные излишества» Павлом Гнилорыбовым. В этом интервью о том:
🏗 как город должен осваивать свои территории, включая пустующие промзоны,
🏢 как сделать привлекательным даже «спальный район»,
🌍 как определить, где же настоящий центр города.
https://drugoigorod.ru/how-and-where-to-lure-developers-away-from-historical-center/
Героиня «Чистого понедельника» Бунина жила в доме Перцовой на Пречистенской набережной — доходном доме в неорусском стиле для людей молодых и небедных. В 1908–1909 годах в его подвале разместился знаменитый театр-кабаре «Летучая мышь» актёров МХАТ и их друзей.
«Каждый вечер мчал меня в этот час на вытягивающемся рысаке мой кучер — от Красных ворот к храму Христа Спасителя: каждый вечер я возил её обедать в «Прагу», в «Эрмитаж», в «Метрополь», после обеда в театры, на концерты, а там к «Яру», в «Стрельну»...»
«Господский дом был построен в одном стиле с церковью, в том стиле, который известен у нас под именем Александровского; дом этот был также выкрашен жёлтою краской, и крышу имел зелёную, и белые колонны, и фронтон с гербом. Губернский архитектор воздвигнул оба здания с одобрения покойного Одинцова, не терпевшего никаких пустых и самопроизвольных, как он выражался, нововведений».
Монументальность, простые линии, отсутствие избыточного декора — имение героини Тургенева Одинцовой не случайно построено в стиле александровского классицизма: строгий и солидный дом вторит характеру Анны Сергеевны. Точный прототип усадьбы неизвестен, но тургеневед Василий Новиков считал, что Никольское напоминает усадьбу Ситово, неподалёку от которой располагалось село Одинцово.
XIX век в русской литературе — век усадеб. От серенького дома Дубровских, недостроенных комнат Манилова, запущенной отдалённой Обломовки или родового имения Лёвина до разорённого вишнёвого сада Раневской — галерею дворянских усадеб можно рассматривать как галерею портретов.
Читать полностью…Цветное фото Загорска (Сергиева Посада), середина 1960-х гг.
После сноса этих торговых рядов Посад потерял какую-то часть своего обаяния.
Советская мозаика с изображением имама Шамиля на фасаде кинотеатра в Буйнакске. Хотя советская власть не согласилась с переименованием Петровска в Шамилькалу, назвав столицу Дагестана в честь революционера Махача Дахадаева, спустя десятилетия память об историческом деятеле стали увековечивать в монументальном искусстве.
Читать полностью…Фаянсовая шкатулка для мелких предметов «Курень», 1980–е гг. Семикаракорская керамика.
Читать полностью…Классические лондонские газгольдеры викторианской эпохи, превращенные в жилье в 2010-е годы. В трех бывших газохранилищах находится 145 квартир.
Читать полностью…