6375
куратор крутых штук + автор книжек инст: instagram.com/paragvaev (fka влсв постдраматический) | img by matiush first
Милые, а вот экстренный рекомендательный пост в жанре «куда сходить московской буржуазии». 29-го декабря в Театре.док будут показывать спектакль «Подельники», который также называется «Болотное дело — 2». Сразу к главному: в спектакле, помимо двух актрис дока, заняты, собственно, два отсидевших болотника, которые говорят тексты от себя — Алексей Полихович и Андрей Барабанов. Видеть не-актёров, тем более такого плана, в спектакле — зрелище страшно напряжённое и местами даже некомфортное, но в хорошем-сложном смысле. Кроме того, там предельно мощные документы — их рассказы о тюремном быте, они вообще не укладываются в конвенциональную интонацию «баек с зоны», это что-то действительно свежее. Я был на премьере ещё 31 октября и уже не помню, писал пост или не писал, но сейчас вас всех просто призываю купить билет — всего 700 рублей. Наверное есть и френдли-тикеты, кто знает у кого спрашивать — тот знает.
http://teatrdoc.ru/events.php?id=223
А вот скандала хотите? Всё собирался писать пост про PERVERSEX Валеры Печейкина, а тут он делится охуением вчера: товарищ, который сделал аранжировку «танца феи драже» из Щелкунчика Чайковского и разрешил им использовать в видео, вдруг после показа затребовал у Валеры удалить видео с его кавером отовсюду и больще нигде не использовать и имя его не упоминать, а точнее «ни одно из имён». Товарища зовут Юрий Лобиков, а также зовут Георгий Закревский. У талантливого человека, как известно, должно быть несколько имён. Я про него ничего не знаю, но вот Валера специально подчёркивает, что он ученик Серебренникова, как будто среди творческой молодёжи не может быть мудаков. Вот дружочку показалось, что голые мужики с хуями, как бы являющиеся метафорой гомосексуалов, — это ту мач.
А про само видео вот чего. Критикесса Тараканова шла по улице и утверждала, что это очень укладывается в мою претензию к репрессивному языку умолчания, которую я предъявлял к Г-центру и Серебренникову. Я лично не понимаю, как это укладывается, раз тут вещи называются прямо своими именами, ну бог с ними. У представителей фонда Бёлля, которые эту штуку поддержали, в начале тоже возник вопрос — не является ли некоторая карикатурность в изображении гомосексуалов, которая в фильме применяется, ещё большей стигматизацией. Печейкин, отвечая, эффектно вырулил в том смысле, что искусство пользуется стигмой, чтоб её преодолеть, но зная, что Валера риторический спекулянт, я думаю, что он родил эту формулу на ходу и потом был доволен собой.
Проект по форме представляет собой 45-минутное видео, сделанное в формате видеоблога, правда в большом количестве мест из этого формата вываливающееся в сценический нарратив. Видео основано на письме Ника Полякова к психиатру Бехтереву, в котором он подробно описывает свою гомосексуальную жизнь в социальных и интимных деталях. У Печейкина и команды была ранняя версия этого проекта в форме, собственно, эскиза спектакля, но Валере в итоге не захотелось делать спектакль, и я думаю что очень правильно.
Видео в целом очень весёлое, ну такое конвенционально-весёлое, с драматическим развитием и условно мощным финалом в конце. Бессмысленно рассуждать на тему, что с этим документом можно было поработать значительно мощней, вот Тараканова ругалась, что почти никакой работы с документом не видно. Но Печейкин прямо говорит в конце, что их прагматическая задача после премьеры видео — тупо увеличивать количество людей, которые это посмотрят. А выбранная масскультная форма, конечно, этому только поспособствует.
Событие поразительное: я вчера был на спектакле Серебренникова «Ахматова. Поэма без героя», который, как все знают, выстроен вокруг Аллы Демидовой. У меня период истерической любви к ней был года полтора назад, теперь уже не так, но всё-таки главным образом и в первую очередь хочется сказать про неё — это, кажется, единственный тип (хотя, не разбираясь в актёрах, я не уверен, что это тип, а не исключение) актёра, имеющий право на существование — актёр такого рода, который не только про душу думает, но и про мозги, а на склоне лет не скатывается в бурляевщину и не обмазывается тихонько ностальгией по своим советским ролям, а находит себя в современном искусстве.
Серебренников в этом спектакле, как Печейкин мне рассказал, свою роль скромно обозначал как «художник-оформитель», и хотя Валере кажется, что оформил он всё как надо, присутствие режиссёра тут действительно чисто декоративное. Кстати, на сайте в описании спектакля в кач-ве режиссёра указаны и Серебренников, и Демидова.
Я не знаю, насколько это вообще окей, но этот спектакль целиком держится на Демидовой, на её каком-то успокаивающемся трепете и риторической мощи. Всё, что кроме Демидовой в спектакле есть, — если не вульгарно, то беспомощно. Вообще кажется, что лучше бы Серебренников был плохим художником, чем таким, какой он есть — крепко симпатичным. Вот эти вариации на чёрный свет, острые кокошники, светящиеся буквы — вся художественная работа Серебренникова во всех его спектаклях, где он заявлен как художник, сделана целиком из общих мест, и тут то же самое. В принципе появление двух арф на сцене — да ещё таких резных, с какими-то стразами на корпусе, — это всё, что про художника Кирилла Серебренникова следует знать. Арфы, блять, на сцене в поэтическом спектакле. И, конечно, целлофановый снежок.
Меня периодически настигает ужас, когда я вспоминаю, что у Аллы Демидовой не сложился спектакль с Уилсоном в начале 2000-х. Они встречались в штатах и решили делать спектакль по «Запискам сумасшедшего» Гоголя. Демидова, кстати, именно Серебренникова выбрала в качестве ассистента Уилсону. Но потом она заболела и проект развалился. Я думаю, что несостоявшийся спектакль Уилсона с Демидовой — это чудовищная потеря для современного театра, одна из самых ужасных.
И вот в связи с этим, конечно, думается, что Демидову надо окружать пустотой и укутывать светом-звуком, а не заваливать сцену декором, лестницами, зеркалами и прочей хуетой. Работа со звуком/музыкой в этом спекте просто ужасающая — они, в основном, тихо подводятся под реплики Демидовой, как это обычно делают в документальных фильмах на телеканале Культура. Я не понимаю, почему это так надо было сделать.
Спектакль однозначно не производит впечатления разочарования, потому что то, ради чего он сделан — актриса Демидова — в нём существует насколько это возможно хорошо. Но точно остаётся впечатление упущенных возможностей, потому что вот таким конвенциональным способом с Демидовой распорядиться — сделать ожидаемо тревожный лиричный спектакль в чёрном цвете — ну блять, ну это надо было постараться.
Я удивляюсь, как эти люди любят каких-нибудь Римини Протоколл — подозреваю, что они это любят чисто как аттракцион, потому что невозможно же такое двоемыслие: вы чтите феномен, который весь про это — про прозрачность, про выход за границы, про междисциплинарность, про открытый диалог, а вместе с этим вы чувакам в фейсбуке пишете про калашный ряд. Вот уж насколько я, вилисов, ебал в рот коммуникацию как таковую — предельно удобно чувствую себя в телеграме, где можно написать что хочется и никакая сволочь не полезет со своей ебучей обратной связью — но даже я осознаю губительность такого подхода, который демонстрируют эти возрастные товарищи.
Не говоря уже о том, что и в посте Федяниной, и у других комментаторов буквальной цитатой проговаривается мысль: «ну вообще у нас сейчас театр перетряхивают, поэтому мы немножко нервные, так что блять уважайте нашу нервность». Да идите вы нахуй просто, ебанутые, ебанутые, ебанутые. Извините!
Пришёл на "Ахматову..." с Демидовой в Г-центр. Пока самое щемящее чувство вызывают два экрана перед сценой, чтобы напоминать текст.
Читать полностью…
ВЫСКАЗЫВАНИЯ ВЕЛИКИХ ЛЮДЕЙ О ВИЛИСОВЕ
Телепатическим образом вернулся в Новосибирск при помощи интервью Елены Ковальской, которая там читала лекции и вот дала интервью:
«Театральный блогинг только начинает зарождаться, и он сразу рождается в конфликте с традиционной критикой. Вот появился резонансный блогер Виктор Вилисов. После консервативного поворота Министерство культуры перетряхнуло свои институции, достало несколько людей, которые умеют связно писать, и назначило их театральными критиками консервативного толка. Но какая-нибудь Капитолина Кокшенёва, которая как явление возмущает театральную общественность — ничто по сравнению с тем, какую бурю эмоций вызвало появление Вилисова. Поэтому для того, чтобы понять, что такое театральный блогинг, стоит изучать то, что делает он. Это молодой человек с очень свежим взглядом, он недавно влюбился в театр, имеет мало зрительского опыта, но стремительно развивается. И он по своей популярности затмевает тех, кто пишет в традиционных медиа. Он пишет иначе. Он пользуется категориальным инструментарием современной культуры. Важно, что он человек нового типа. Он тот молодой лев, который сметёт нас с лица земли».
Отлично сказано, со всем согласен!
https://sib.fm/interviews/2017/12/18/teatr-povsjudu-i-nigde
Милые, ну вот как-то так выглядят дневные модули "Золотого осла". Сегодня, завтра и послезавтра в 14:00, билеты по 300р. Понимаете, что вы упускаете, если упускаете?
Читать полностью…
в циме парад блогеров околовилисовского пула и остальных. постеснялся прийти, это как если бы навальный пришёл на тусу в штаб собчак (beg your pardon)
Читать полностью…
Разбираю старые тексты: в 2016 году писал на Фурфур вот такие ПЬЕСЫ: http://www.furfur.me/furfur/culture/culture/219051-save_our_kids
Как думаете, на Любимовку бы взяли? Конкуренция Печейкину!
Слушайте, извините, но я тут открыл портал в ад — комментарии под постом ТАСС с моим вчерашним текстом про «Родину» Стадникова — https://www.facebook.com/tassagency/posts/1699810403421379
В принципе даже неловко повторять, что русские ебанутые и должны быть запрещены. Также неловко говорить, что это вот такая карикатура на национал-патриотизм в культуре, но камон, действительно же реальность уже карикатурная. С ума сойти.
Милые, а теперь про важное. У меня вышел текст про «Волшебную гору». Вышел в самом неуместном для этого месте, и тем больше я посылаю любви редактору, который с текстом бережно обошёлся. Чего я хочу предварительно сказать: я кого из этих ваших ебучих критиков не читал перед тем как сесть писать, так все, обращаясь к поведению зала в первые сорок минут, пишут в терминах «провокация», «рассчитывал на реакцию». Вот вы все такие умные, а тупой вилисов только заметил, что из слов Богомолова (ну и из формы спектакля, очевидно), прямо следует, что срать он хотел на публику и её реакцию, люди тривиального психического и интеллектуального склада его мало занимают и уж тем более ничем не могут ему помочь дополнить его спектакль. Это такая конвенциональная лирика, хоть и в довольно релевантной форме, которую нужно воспринимать как обычно -- в тишине. Поэтому меня в такую ярость привели ебучие кашляющие русские — невозможно же понять, как этот спектакль бы действовал, будь там действительно сорок минут кашля в тишине без гоготанья этих лесных уёбищ.
Ну и в тексте как бы вскользь очередное подтверждение тому, что Богомолов на самом деле — если мы принимаем позицию, что современность определяется не формой, а чувственностью — в своём "современном" театре воспроизводит такой лиричный серебряный век. Но это не значит, что «Волшебная гора» не великий спектакль — великий, конечно, ну так и Пастернак какой-нибудь тоже до сих пор великий.
Ну и да: конечно, заголовок «Болезнь как метафора» они убрали. А ЗРЯ.
http://www.the-village.ru/village/weekend/weeknd-theatre/294536-volshebnaya-gora
Так, ну что — ваш вилисов выдержал 9 (вместо запланированных 7) часов «Стойкого принципа», завтра будет пост, а пока вот мы с Юханановым, грустные от вчерашнего сероводорода в Москве, зовём вас на «Золотого осла» с билетами по 300 рублей начиная с 15-го числа.
http://electrotheatre.ru/events/zolotoy-osel-razomknutoe-prostranstvo-raboty-0
Я даже не говорю о том, что стиль театрального разговора об этом, выбранный Серебренниковым (вульгарные шутки пластическим языком актёров) ограничивает сам себя: единственная тема, на которую эти шутки производятся, это «бля, очень хочется тебе присунуть в очкан, чтоб зрители не заметили» — это всё то же воспроизводство обывательского «пидоры ебутся направо и налево, любви там никакой, семьи/нежности тем более». То есть когда ты не можешь выйти и сказать: «два мужчины живут вместе, потому что they were born this way», но показать пидоров всё-таки хочется, ты начинаешь делать такие нервические сценки, в которых два мужика осуществляют околоэротическое и это в итоге очевидно получается только про еблю, как будто кроме ебли ничего на свете не существует.
Кто-нибудь спросит: так что же, совсем тогда не шутить на эту тему, совсем её исключить? Да, в таком изводе — естественно, исключить. Если вам, конечно, не выгодно воспроизводство этого репрессивного эзопового языка.
Поэтому, конечно, абсолютно импотентскими представляются все разговоры тёток-критикесс, которые убеждают сами себя, что Гоголь-центр делает много «для развития гражданского общества в России и гуманизации нравов». Камон, вот у вас есть такой классный худрук, возьмите на себя смелость манифестировать прямым языком простую вещь: тра-та-та. Или у вас высокий пафос и искусство без хуёв? Голые мужики есть, но они не ебутся, а если ебутся, то это не является темой нашего сегодняшнего доклада? Ну идите тогда за путина голосуйте.
Хотя Серебренников хоть шутит, есть ведь ещё и какой-нибудь Кулябин, у которого вообще в спектаклях классика и традиционные ценности, господи спаси. Тоже вон современным театром называют.
вилисов такой умный: вчера нагнал таинственности про Печейкина, а оказывается уже есть страница его проекта на сайте Театра.док и там можно и билеты купить, и подробности почитать. По-моему страшно важно и ново, рассказывайте всем — http://teatrdoc.ru/events.php?id=228
Читать полностью…
Мы с главным драматургом Гоголь-центра Валерой Печейкиным вам передаём алло из Гаража. Печейкин рассказал, что вчера отмокал в ванной и смотрел вилисовский спектакль (искать постом выше). «Есть даже о чём поговорить», — сказал Печейкин и переключился на снег за окном. А вам в связи с этим (с Печейкиным) надо что сделать: запомнить дату (19 декабря) и место (Театр.док). Там будет таинственное. Подробности позже. Дату главное запомните.
Читать полностью…
Не знаю, как об этом сказать, но ваш вилисов вчера попал в первый ряд мариинки-2 по подаренному билету: наш с вами тутошний читатель Алексей Соломатов вот решил чего-то вдруг я не знаю. Наверное, у него маленькая нефтяная вышка во дворе. Все уже успели пошутить про то, что на три миллиона от ТАСС вилисов и сам бы мог купить билет, так что не утруждайтесь шутками. Но вообще фантастика, надеюсь из меня «центр э» не придет ночью эти деньги выбивать.
Ходил я на «Саломею», которую Марат Гацалов тут поставил в феврале 2017 года. Мне Катерина Бабурина, спец в опере, доложила, что спект для мариинки хороший, а по злободневности и вообще выдающийся. Я вот злободневности не увидел, потому что, очевидно, в опере не разбираюсь, поэтому буду про внешний театральный язык рассказывать.
Значит декор предельно простой и внушительный — на сцене в начале одна буква С, сложенная из боксов, у которых фронтальная стенка то прозрачная, то непрозрачная (как это сделано?), потом к ней монументально подкатываются буквы О и Н, получается, соответственно, СОН. Потом ближе к концу их соединяют, так что слово исчезает, а потом в конце опять разъединяют. И вот, сон, значит — чего сон, бог его знает. Исполнители в очень качественных костюмах, большей частью белого цвета, но есть также красные и черные. Все в белых париках, кроме пророка.
В принципе спектакль красивый, но это потому что он склеен целиком из общих мест — простые выразительные цвета и монументальные формы. И потом — вся эта эстетика насквозь кастеллуччиевская, настолько что даже неловко как-то. Больше всего похоже на его постановку «Моисея и Арона».
Особенно меня поразил свет — вот чисто ради этого света на белые силуэты среди абсолютно чёрной глубокой сцены стоит на спектакль ходить.
В остальном же плотность событий минимальная, действия исполнителей минимальные и сводятся к жестам и перебеганию с места на место. Дурновкусная традиция оперной актёрской взбалмошности тут в куче мест проявляется, например в сцене с евреями.
Короче, красивый европейский спектакль, сходить стоит разочек.
Комическим совершенно образом оказался вчера на репетиции нового спектакля Андрея Могучего «Три толстяка». Вчера утром ещё в поезде увидел репост Арсеняна с постом девушки из БДТ, в котором она разыскивала волонтёров для вечерне-ночных репетиций по прописыванию света. Я, конечно, тут же руки в ноги и написал. В первом же сообщении пишу, зная отношения Могучего к прессе: «я вообще критик, но мне страшно интересно». Девушка Дарья (вживую оказавшаяся максимально приятной, кстати) дала добро, а я не будь дурак ещё и милого дружочка и подруженьку прихватил с собой.
Мы пришли и сели, на сцене пока дорабатывали актёры, которые до восьми репают. Прошло полчаса, вижу — в зал забегает одна из главных хейтерш вилисова Сашенька Воробьёва, которая работает в БДТ и ведёт такой телеграм-канал про театр, в котором пишет, что вот сходила куда-то и скоро напишет про это, но в итоге ни про что не пишет 😰 😰 😰 — причем скорее всего дальнейшие события с нею никак не связаны, просто занятно. Так вот — подходит к нам с дружочками Дарья и говорит: мне уже только ленивый не сказал, что я притащила на закрытое мероприятие критика; щас придется спрашивать Могучего и получать пизды. Я говорю, мол, я ж вас сразу заалармил, не имел интенции никого объёбывать. Зная, опять же, пунктик Могучего на секретности, ваш вилисов пообещал молчать. Но Дарья пошла всё-таки к АМ, и между ними, наверняка, состоялся следующий диалог:
— Андрей Анатолич, к нам тут случайно главный театральный блогер россии попал, будем выгонять?
— вилисов что ли? вилисова уважаю, пускай сидит.
Я почему так подробно это описываю — потому что из уважения к этому конкретному театру и любви к Могучему не буду ничего про репетицию писать. Да и ничего существенного за три часа увидеть не удалось, они медленно выставляли свет. Мы с дружочками не пригодились, зато Алина примерила шубу.
Прямо перед нами стоял ноутбук с подключённым HDD, на который писалось видео репетиции. Вот если бы ваш вилисов хорошо бы выполнял свою работу, то он бы схватил жесткач и убежал бы. Но ваш вилисов, как видите, плохо выполняет свою работу. Так что извините.
аааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа (очередные козни либералов)
Читать полностью…
Уважаемые товарищи, я к большому посту про «Золотого осла» Бориса Юхананова буду подступаться потихоньку, а пока вот первый шажочек.
Уже все в фейсбуке видели пост Игоря Гулина — он сходил на третий, кажется, день модулей, и написал пост в том духе, что это страшно гнусное культурное явление, что это путинизм в творческой интеллигенции процветает етс етс. Пост вот по ссылке — https://www.facebook.com/igor.gulin.9/posts/10209077587290744 — там 400+ комментариев, я их все честно прочитал, а также второй пост Гулина в его профиле и — там тоже комменты, + пост Федяниной ему в ответку.
Я к Гулину отношусь предельно хорошо, и даже не потому что они с Катей Морозовой почти два года назад взяли мой текст к себе в литературный журнал «Носорог», чем я до сих пор ностальгически горжусь. И сразу же, как этот пост увидел, я хотел его сюда запостить, хотя не согласен с ним вообще. Но забыл, потом не успел, а потом там такая дискуссия мощная развернулась и теперь уж все видели. Мне что кажется важным на бегу сказать. Этот пост меня озадачивает не тем даже, что Гулин не в курсе контекста/рамки, как он сам сформулировал, а тем, что он воспроизводит распространённую проблему, когда критики не учитывают собственный, извините, психотип или темперамент, когда что-то ругают. Потому что мне думается, что перед тем, как перейти вот к этому мощному потоку извлечения смыслов, который там в комментах при участии Бориса Нелепо осуществился, должна быть какая-то предварительная стадия входа в произведение и она работает за счёт того, что эмоциональная эстетика произведения укладывается в твою психологическую натуру. Игорь Гулин производит впечатление доброго человека, у него доброе лицо и добрые глаза. Я сомневаюсь, что Гулину знакома функция получения удовольствия от наблюдения [искусственного] унижения других, у таких людей это вызывает просто недоумение. В них нет вот этой, извините за вульгарность, бесятинки, на которой эмоционально в основном работает шоу Юхананова. Я не готов утверждать, хорошо это или плохо, мне лично пока кажется, что это просто разность темпераментов и Гулин не въехал в тот модус комического (довольно кстати конвенциональный) и эпического, который Юхананов в «Золотом осле» педалирует.
Но пост Гулина очень-очень важен тем, что это пост литературного критика про театр — пусть и такой категоричный и на бегу. И отсюда я хочу сказать про другой ужас — значительно более ужасный — который уже непосредственно из театрального мира следует.
Там в комментах к его посту есть реакция всеми в(н)ами уважаемой Марины Давыдовой, а потом и Ольга Федянина наебашила отдельный пост. Вот я даже опущу претензии к интонации главной тётки, отвечающей за весь театр, с которой Марина Давыдова обычно через губу пишет, вульгарность — личная беда каждого. Но смысл реакций заключается в том, что вы сначала Фишер-Лихте почитайте, а потом свои рыла, значит, в наш сверкающий мир театра суйте. Это вот этот ужасающий постсоветский тип сельского снобизма, который хочется вытравлять напалмом. Есть уникальный кейс — отличный литературный критик в кои-то веки сходил в современный театр и написал про него для своей аудитории. И Давыдова буквально пишет: не разбираетесь — поменьше ходите в театр. Поменьше ходите в театр! И эти же люди потом пускают сопли на тему то одного, то двух процентов населения. Это та же самая лоховская поза, с которой одиозный Должанский увещевал зрительницу на Кеерсмакер, которая задала «глупый вопрос».
Извините, но вот сплошных поздравлений пост: нашего непостоянного читателя Бориса Юхананова из Москвы поздравляем с окончанием пятого и последнего дня «Золотого осла» и говорим ему спасибо за работу, которая замыкается на саму себя и является одновременно и работой, и мистическим процессом неделания и креации чего из ничего; нашего непостоянного читателя Валерия Печейкина поздравляем с премьерой видео-проекта PERVERSEX в Театре.док; нашего постоянного писателя вилисова поздравляем и с тем, и с тем, а также с тем, что впереди неделя отдыха от театра и от людей.
К другим новостям: развиртуализировались с Курляндским при участии БЮ, Курляндский, памятуя о том, что вилисов неприятный персонаж и его главный фанат, был деликатен; купил книжку Березкина «Польский театр художника», а также 31 номер богоспасаемого журнала «Театр.»; в профиле Кристины Матвиенко видел скандальное фото при участии нашей постоянной читательницы Елены Ковальской; на Печейкине вечером видел тоже много скандального, а также развиртуализировался наконец с тем самым брусникинцем, — то есть под новый год концентрация любви в театральных кругах увеличивается соразмерно усталости вилисова. В принципе — извините меня за эту патетическую интерлюдию — я уже просто надеюсь, что любовь поглотит ебучий русский театр и заменит его целиком, так что нам и озабачиваться не придётся.
Меня забанили в фейсбуке на неделю за ссылку на собственный текст 😿😿😿
В сниппете к ссылке — фотография из спектакля Папаиоанну, там маленькая сисечка и мужик с голым торсом тянется к чему-то сахарному. За это и забанили. Уже третий раз. В первый — за скрин с хуём из спектакля Варликовского. Второй — не помню. Ебучий фейсбук как ваша блядская россия — ничего нельзя.
Ну ладно, это к чему — у меня сегодня вышел текст про фестиваль NET и это самый подробный текст про этот фестиваль из всех, что вышли и выйдут. Почитайте, пожалуйста, там важное, даже если вы ходили.
https://lenta.ru/articles/2017/12/16/netfest/
Ну что, дружочки, NET кончился вчера спектаклем «Великий укротитель». Про наш прямой эфир с этого фестиваля даже вспоминать не хочется, закатываются глаза — проебали всё, что можно; жизнь и работа никак не синтезируются вместе. Завтра у меня на Ленте выйдет большой итоговый текст с впечатлениями и АНАЛИТИКОЙ, сюда особенно писать не буду, только вот пара моментов.
Программа действительно какая-то довольно унылая. Самый мощный проект — SOS Веры Мартынов/Алексея Сысоева. Ну вот вчерашний хороший спектакль, хотя у Папаиоанну есть и более знаковые работы. Остальное — средние камерные штуки, которые к тому же и такого характера, что можно и на видео посмотреть. Нет чтоб привести какие-то изобретательные сайт-специфик проекты, например, они привезли вот эти священные стендапы. Ну бог с ними короче со всеми.
Что главным образом удручает — это программинг по датам. Такая низкая плотность событий на такое большое количество недель — просто безумие. Во-первых, начисто отсутствует то впечатление, которое было на Территории — длящегося каждый день фестиваля. Во-вторых, ведь есть люди, которые приезжают на фестиваль из регионов страны, многим из них надо где-то селиться и на кой хуй так вот разбрасывать с такими перерывами — просто алло.
Ну и совсем странное по количеству показов: штуки, на которые не достать было билетов, показывали один раз, штуки, которые не раскупались вообще — показывали по два раза и больше.
Очень смазанное впечатление, в общем, как и от всей вашей ебучей России — заключил бы я генерально.
Сегодня вот зато впервые был на «Золотом осле» Юхананова в Электротеатре. Следующие четыре дня пойду тоже, а вы бегите покупать тикеты — на дневные модули по 300 рублей, а именно днём самое интересное там и происходит.
Дружочки, я вам задолжал миллиард постов: про «Маленькие трагедии», про «Конармию» (хотя про неё уже кажется писал с годик назад, когда на видео смотрел), про «Стойкий принцип» и «Русскiй романс», про «(r)EVOLUTION» МАСМа и про «Красную шапочку» Апергиса/Смирнова в ЦИМе. Мы с вами всё это дело наверстаем, а сегодня я вот с утра сходил посмотрел документальный фильм «L'Opera» Жан-Стефана Брона, а щас вот прибежал с «Пастернак. Сестра моя жизнь» Диденко. Давайте я про оперу напишу пока — фильм выдающийся и просто для того, чтобы вы пошли купили билет — его ещё показывают — парочка накидок.
Во-первых, великое удовольствие — первая часть фильма посвящена репетициям и постановке «Моисея и Арона» Ромео Кастеллуччи (видео есть у нас в паблике) — вся вот эта бодяга с выводом живого быка на сцену, которого перепугался хор, с претензиями хормейстеров етс етс етс. Смотреть на Кастеллуччи в этом переговорном процессе — радость и счастье.
Во-вторых, ну в принципе такой не то чтобы инсайдерский, но вместе с этим и не глянцево-пиаровский фильм, тонко и ясно показывает разные внутренние штуки.
Но это ладно. Мне кажется чего: вот при всей моей любви к большой опере как музыкально-театральному жанру и при минимальном уважении к балету, когда смотришь на это изнутри, то хочется не то чтобы это всё скорее кончилось, но хотя бы чтобы начало сходить на спад. Потому что не хочется ходить смотреть искусство там, где так долго принимают решение, кто сядет сбоку от президента, где перед пресс-конференцией так жадно обмусоливают каждую формулировку, где артисты в таких условиях и так далее. То есть это пространство, кажется, большой несвободы и — что ещё губительней — пространство огромного количества регламентаций и условностей, которые по традиции воспроизводятся, но в приложении к современному миру и искусству кажутся абсурдными.
Я же вот терпеть не могу актёров театра как феномен, и это к оперным певцам и балетным танцорам тоже относится. Вот в фильме показывают мальчика Михаила из России — он как-то очень хорошо поёт и за это его взяли в академию парижской оперы. Он при всём этом тупой и вульгарный, экзальтированный как баба на сеновале. И тут же рядом хор, который не хочет становится в диагональ, как их просит Кастеллуччи, потому что им кажется это не ок. То есть вот этот гэп между режиссёром/свободным художником, который давно уже в космических высотах, и этими исполнителями, которым приходится объяснять и уговаривать, что надо режиссёру, а они ещё сопротивляются и звонят в профсоюз, — хотелось бы, чтобы этого гэпа не было, чтобы не было тупых актёров и людей-функций.
Но вообще это, конечно, дивный старый мир — мир престижа в невульгарном смысле и, извините, больших денег, мир метанарративов, к которому, конечно, по инерции очень хочется иметь отношение, потому что ну там тоже хорошие люди и делают своё дело как надо. Тем не менее, это должно кончиться, и так и будет рано или поздно.
https://www.youtube.com/watch?v=8OVqCxauZLM
Друзья. У меня чудовищные новости. Вот сегодня вышел мой первый текст в тассовской культуре. Как вы понимаете, это неспроста. В руководстве ТАСС узнали про аферу с вилисовым и страшно разозлились. Теперь я практически попал в рабство и до 2020 года должен написать им три квадриллиона символов, поскольку у них гонорары миллион/знак. Я не знаю, как я с этим справлюсь, поэтому обращаюсь к пиар-девам, режиссёрам и директорам театров: зовите меня, пожалуйста, на громкие премьеры, чтобы мне было о чём писать. Иначе меня продадут индейцам на органы. Спасибо за вашу помощь, поддержку и внимание к моей тяжёлой ситуации.
http://tass.ru/opinions/4795371
У меня 5-го числа в новом модном журнале «Театралий» (@theatre_msk) вышел большой текст про социальный театр. Я пока предварительно кидаю ссылку, потом запощу ещё раз с каким-то внятным предварением, потому что текст важный и хорошо бы было, чтоб его прочитали.
https://teatralium.com/articles/pomosh_zala/
Пришёл в Электротеатр на "Стойкий принцип" Бориса Юхананова, усадили на первый ряд с краю, сижу, вдруг с лестницы сзади рука такая, оборачиваюсь - Юхананов мистический нависает:
- А вы же ви... ви?..
- Конечно, - говорю.
- А, а я вас узнал! - и смеётся так новомистериально. - Подходите поболтаем после, - говорит.
А куда подходить не сказал.
Слушайте, я должен такой неприятный, но важный пост про Гоголь-центр написать.
Всем, имеющим отношение, более-менее очевидна экстравертная гомосексуальность этого места. Она проявляется ну во многом: в непроговоренном общественном флёре, в сплетнях, в мужской труппе, в типажах этой труппы, в подкачанных торсах, в чудовищном квновском юморе Серебренникова на эту тему в куче его спектаклей (например, в МТ — когда там два дружочка и один меняет кассеты с женскими ахающими голосами и вдруг всплывает мужской — ну кто видел вспомнит; в Кафке полно такого было, в Мёртвых душах етс етс етс).
Причем я специально говорю «всем, имеющим отношение», потому что люди без какого-то особенного гей-радара прочитают предыдущий абзац и справедливо спросят «а что такого-то?»
И в этом проблема, про которую этот неприятный пост.
Мне кажется очевидным, что Гоголь-центр и его худрук (несправедливо арестованный, вместе с Малобродским, свободу, мойдругкирилл, земля круглая, россия наше отечество етс етс), к большому сожалению, воспроизводят репрессивный язык умолчания в отношении гомосексуальности.
Давно уже все знают вот эту формулу про «советское/антисоветское — какая разница?», все читали мой текст про фестиваль «Территория», в котором показывается, как условно прогрессивные театральные чуваки Должанский/Якимова смогли построить микро-модель путинской России в организации своего фестиваля; недавно один дружочек мне рассказывал, что некоторые люди, работающие в Г-центре (не уборщицами и администраторами, естественно) в разговорах с ним театр называют не иначе как «Гоголь-церковь», потому что при всей нелюбви КС к архаическому типу советского театра с дрязгами и вертикальной иерархией, ему именно такого типа институцию якобы удалось выстроить. Ну вот про последнее я не готов говорить, но этот абзац к тому, что слишком много примеров (и их ещё больше за рамками театра), когда декларативно либеральные институции калькируют способ устройства репрессивных систем.
Вслед за способом устройства непосредственно калькируется и язык.
Дико и странно видеть, что в театре, который по типу театрального языка находится в авангарде (пусть это по глобальным меркам такой себе авангард two thousand and five), происходит то, что происходит с российской эстрадой с середины 90-х по сегодняшний день. «Борис Моисеев — ну это просто образ такой; Филипп Киркоров — ну любит ярко одеваться, что уж тут, ну у него же дети есть и Пугачеву вон драл; Сергей Пенкин — «я не имею отношения к тому, о чём ты сейчас сказал»; Николай Басков вот Волочкову в море за сиськи женил, по НТВ показали; Максим Галкин: «да, у нас с Аллой Борисовной есть секс»».
Я уже писал давно постец о том, что романтизация гомосексуальности может быть продуктивна в сфере искусства, но по генеральному счёту это просто перверсивный извод репрессивного отношения к гомосексуальности. И если мы хотим, чтобы пидоры, которые к искусству никакого отношения не имеют (и поэтому вынуждены свою особость транспонировать в бытовое поведение или просто загонять вглубь себя) жили нормально, то нужно стремиться к переведению гомосексуальности в разряд нормы, обыденности.
Не может произойти нормализации отношения к этому, пока вещи не будут называться своими именами.
Поэтому так губителен язык символов, жестов, полунамёков исподлобья. «Все всё понимают», но факт не вербализован простым языком, а о норме нужно говорить просто, о ней нужно _говорить._
Позавчера ходил в Гоголь-центр на «Мандельштам. Век-волкодав» Антона Адасинского — там в течение декабря будут крутить вот этот звёздный цикл про богоспасаемых русских классиков, а 15 января случится премьера лучшего российского визуального режиссёра Филиппа Григорьяна — «Маяковский. Трагедия» (БИЛЕТЫ УЖЕ МОЖНО ПОКУПАТЬ).
Я Адасинского видел на Дягилевском фестивале в этом году, когда его собеседовал Лёша Киселёв, и мне тогда показалось, что он сахарный мужчина, а тут мне рассказали, что он харассил некогда какую-то актрису — то есть вот в рамках недавнего флешмоба #янебоюсьсказать был прямо пост на фб этой актрисы. А поскольку актрис харассить — это неправильно и неприятно, то вот имейте эту историю в виду, читая про Адасинского. Хотя актрисы и актёры театра сами по себе это в принципе ещё более неприятно, чем любой харассмент.
Слава его театра Derevo велика, говорят, что они приехали в Германию и сделали там что-то страшно замечательное с физическим театром. Я не смотрел, хотя у меня лежат какие-то закрытые видео; видел только его постановку «Свадьбы» как раз на Дягилевском. Зато у меня есть весёлая история про Олега Жуковского, который был актёром у Адасинского, потом откололся и сделал в Новосибирске свой театр La Pushkin, который недавно собрался закрыться из-за недостатка денег, но его вроде спас какой-то местный депутат. Я туда не ходил, хотя меня звали. А потом после какого-то моего текста на Sib.fm Жуковский написал мне в лс с буквальным текстом: «Виктор, неужто теперь есть кто-то в Новосибирске, кто пишет про театр». Я заскринил и выложил на фб, от этого бомбануло у местных тёток-критикесс и они вяло, как умеют, его погрызли. Ну и вот: после этого Жуковский с чего-то решил, что я его сыночек, и он сейчас будет делать из меня человека. Он писал возмущённые комменты под моими постами на фб, что-то пытался меня странно поучать етс етс. Ну теперь вроде благополучно забыл про меня.
Так вот Адасинский — это да, это такое природное животное, театральный зверь, у которого всё через сердце, а не через голову. Я уверен, что на закате 20-го века и до 2005-го это всё смотрелось максимально уместно — вот эта брутальная материальная эстетика, это мясо тела, сок движений, вот эта вся кровятинка. Но теперь, конечно, скука смертная.
Окончательно меня добила эта конвенциональная спектакулярность в конце, когда Хаматова выходит натурально на просцениум, садится на пенёчек и с томом Надежды Мандельштам на коленях зачитывает наизусть её последнее письмо к Осе. То есть ну вот так как надо для плохого кино: тихо, медленно, проникновенно, со слезами в глазах, близко к зрителям. Меня это так отворотило, что ну страх божий просто. Сделай простое движение: посади Чулпан не под свет на передний край, а в тень в левом/правом углу с подзвучкой — и всё, и ты магическим образом переносишься из 2005-го в 2019-й.
В спектакле есть несколько охуительных решений. Например, костюмы совершено мощнейшие. Сценография в задней её части просто восторг. Сцена с чуваком, который пускает пузыри изо рта вместо слов — ну тоже мощь. Но в остальном это такой действительно старый немецкий этнический театр.
И всё-таки читая это, следует памятовать о том, что я всегда ругаю по экстремально высокой планке, и к простым зрителям это имеет мало отношения. Так что если вы производители водоотталкивающей туши, то надо, конечно, обязательно идти смотреть на Хаматову, у которой, кажется, слёзы в глазах появляются автоматически, как только она переступает порог любого театра. Даже если вы не производитель водоотталкивающей туши, вам всё равно следует пойти и посмотреть.
Я сходил на The Song of songs Мартынов/Сысоева ещё 1-го декабря, потом ждал 4-го, когда кончатся показы, потом просто не хватало времени, а теперь вот нужно написать пост, потому что ну а куда дальше тянуть, но у меня большое сопротивление писать этот пост, как про Кастеллуччи раньше было.
Извините, что я так сразу в лоб, да и странно от вилисова такое слышать, но это мощнейшее высказывание о любви, такого рода высказывание о любви, какого нам щас и надо. Единственное, что на таком высказывании мысль забегает вперёд вот в какую сторону: хорошо бы, извините, дегендеризовать двух главных персонажей, чтобы совсем уж был прорыв. То есть — извините за _прогрессивный дискурс_ — странно в 2017 году делать высказывание о любви на основе мальчика+девочки, а вместе с этим гомосексуализация в таких случаях вульгаризирует и политизирует произведение. Поэтому хорошо бы видеть в таких работах двух людей (тут восстанут полиаморы) без очевидных гендерных маячков. Хотя, во-первых, Полина и Александр в SOS не то чтобы концентрированно манифестируют феминность и маскулинность сами по себе (скорее даже наоборот), а во-вторых, хотя бы из этого древнего текста очевиден большой ностальгический эмоциональный заряд, ностальгический в масштабе человечества, а не человека — отсюда и оправданное обращение к конвенциональному образу влюблённых.
Как это всё устроено: за полчаса до начала на первом этаже Нового пространства Театра наций при участии солистов происходит перформанс: они мёртвыми телами, извините за метафору, выброшенными на берег, лежат на полу лицом вниз, рядом опрокинутые пюпитры; между ними можно ходить. С лестницы в районе туалета сыпется песок, под который я по экзальтации попал. Там, где в НП расположена буфетная зона, на подоконнике нервически мигает светильник. Всё это сопровождает специальный шум, без которого картина бы не складывалась, и с которым всё это действительно выглядит как катастрофа и именно на такой настрой и заряжает.
После восьми запускают наверх — там почти конвенциональное театральное пространство обустроено, разве что специально акцентирована зона исполнителей — она приподнята выше привычного. Туда они поднимаются с пюпитрами, усаживаются, и так сидят и исполняют час. Ближе к левому краю без пюпитров, с айфонами — Полина и Саша, на Сашу сверху всё время сыплется песок. Сзади зрителей музыканты, хотя солисты тоже производят вневокальные звуки — палками/колокольчиками етс етс.
Итого две части: перформативная и музыкальная. Сысоев в интервью на Кольте как-то вскользь оговорился, что он тут не то чтобы не заморачивался, но музыка к SOS немножко более мелодичная, чем ему это обычно свойственно. Ну тут и перемешано довольно много всего — какие-то «восточные мотивы», религиозные пения етс. И главное — телеграфный ключ.
Про тексты можно много где уже прочитать, сколько там «Песни песней», сколько дневников Веры Мартынов етс. Это такие базовые тексты без свойств, которые обращены к самому себе, расположенному далеко; главное в этих текстах — устремление _туда_ и вместе с этим статичное фиксирование боли и широко раскрытых глаз от сложности (complexity) и тонкости жизни.
Я сразу после показа написал пост в фб в том смысле, что театр идёт нахуй, а перформативность музыки заебись, так вот ещё одна странная вещь от вилисова, который, как вы знаете, визуальное любит шобы было побогаче и всё сверкало и переливалось: в SOS мне хватило всего. Это такая капсульная нон-спектакуляная работа, к которой даже вопросы задавать неловко. Юхананов бы по-любому сказал тут что-нибудь про новую сакральность. И да — страшно неловко после этого аплодировать. Вот Вера писала, что после третьего показа была долгая крепкая тишина; 1-го числа при мне аудитория совсем чуть-чуть выдержала.
В принципе главное, ради чего этот пост написан: то ли в январе, то ли в феврале будут очередные показы — то есть главное что будут. И вам следует иметь это в виду, потому что, ну, это очень большое переживание, да?