9057
Политическая аналитика от экспертов Центра политических технологий им. Игоря Бунина
В начале февраля помощник президента Азербайджана по внешнеполитическим вопросам Хикмет Гаджиев посетил Иран. Здесь важны сразу несколько обстоятельств. Во-первых, Хикмет Гаджиев- не просто высокопоставленный чиновник азербайджанской президентской администрации. Де-факто он один из координаторов внешней политики страны, эдакий суперминистр иностранных дел.
Во-вторых, в последние годы отношения Тегерана и Баку нельзя было назвать блестящими. Иранская сторона после второй и третьей карабахских войн, возвращения спорного региона под юрисдикцию Азербайжана опасалась по поводу усиления стратегического союзника прикаспийской республики Турции. Не способствовали улучшению взаимоотношений и разные позиции сторон в ирано-израильском противостоянии. Исламскую республику всегда тревожила (и даже откровенно раздражала) кооперация Азербайджана и Еврейского государства. Расхождения между Турцией и Ираном по Сирии также нельзя было назвать позитивным сюжетом для двусторонней азербайджано-иранской повестки. Конечно же, серьезным испытанием и для Тегерана, и для Баку стала январская трагедия 2023 года (теракт против посольства Азербайджана в Иране). При этом обе стороны всегда проявляли взаимный интерес к поддержанию прагматической двусторонней повестки.
Что получилось у Гаджиева в феврале 2025 года? Как можно оценивать итоги его тегеранского визита? Помощник Ильхама Алиева провел ряд важных встреч, включая переговоры с президентом Масудом Пезешкианом и министром иностранных дел Аббасом Аракчи. Было передано приглашение посетить Баку. И это, конечно, работает на нормализацию отношения между двумя государствами. Прозвучали и все приличествующие моменту слова. Значит нормализация успешна и можно говорить о ее необратимости?
Не все так просто и однозначно. От внимания наблюдателей не ушел тот факт, что президент Пезешкиан подчеркнул, что сохранение территориальной целостности стран Кавказского региона является основополагающим принципом внешней политики его страны. В Ереване в этом сразу же увидели некий сигнал: Тегеран не даст провести процесс демаркации границы с Азербайджаном с нарушением армянских интересов. И не позволит «открыть Зангезурский коридор» силой. Впрочем, такие заявления, традиционные для Тегерана, обращены и к внутренней аудитории. Иранским властям надо показать, что, несмотря на свою репутацию «реформистов», они держат руку на пульсе, готовы защитить национальные интересы, а отступление, начавшееся в Ливане и в Сирии, не является тотальным и «порох в пороховницах» есть.
Сергей Маркедонов
РЭНКИНГ телеграм-каналов о бизнес и политических коммуникациях
🔝 ТОП50 каналов о политических коммуникациях. Внутри каждой группы каналы представлены в алфавитном порядке
⬇️ТОП 10
Зеленая папка
Как бы Mikhail Vinogradov
Комитет по политтехнологиям РАСО - Politteh
Политбюро 2.0
Политджойстик / Politjoystic
Преемник
Трезвый политолог
The Гращенков
Федоров. Механизмы власти
Homo Politicus. Мария Сергеева
⬇️ТОП 20
Восьмой созыв
Глеб Кузнецов
Госсовет 2.0
Еловский. Политика и управление
Логика Маркова
«Минченко консалтинг» RUS
Обухов. PRO
ЭИСИ - Повестка дня
Эксперт по Госдуме
16 негритят
⬇️ТОП 50
Александр Кынев Kynev
Александр Семёнов
Антонов такой Антонов
АСАФОВ
БРЕНД ПОЛИТИКА
Замгубернатора
Заметки Андрея Винокурова
Клуб Регионов
Косачёва_мнение
Пётр Милосердов: Соображения. Комментарии. Будущее.
Платформа «ДИГОРИЯ»
Полилог. Экспертиза
Политген
Политесса Кислицына
Политконсультант.ру
Процедуры & Ритуалы
Пять партий
РАПК
Семен Уралов
Смыслы и Стратегии
Социальный архитектор
Старовойтов о политике
ТолмачёV наZтоящий
Фетисов. Мнение
ФоРГО
Харисов о политике
Центр политических технологий
Чеснаков
Что-то знаю / Павел Данилин
ЭИСИ - Регионы
Досрочные президентские выборы в Абхазии входят в решающую фазу. До дня голосования осталось менее двух недель. В СМИ и социальных сетях не утихают споры о том, кто из кандидатов является «протеже Кремля». Фактор Москвы всегда важен в абхазских выборах. И, к слову сказать, далеко не всегда он обеспечивал победу «нужному претенденту». Бывали и сюрпризы.
На этом фоне стоит обратить внимание на рабочий визит в Сухум первого заместителя руководителя администрации президента РФ Сергея Кириенко. Высокопоставленный чиновник нанес его под занавес первого месяца нового года. Интерес к нему подогрели публикации в различных медиа. Кириенко называли новым «куратором» абхазского направления. Не обладая полным доступом к первоисточникам, не станем строить конспирологические теории по поводу влияния той или иной кремлевской «башни» или «подъезда» на Старой площади. Посмотрим на визит, как на важный факт в развитии россйиско-абхазского асимметричного союзничества.
Во-первых, сам визит был подан именно как рабочий, формат соответствовал названию. В фокусе внимания первого зама оказались вопросы авиасообщения между Россией и Абхазией. И встречу с одним из фаворитов президентской гонки (вице-президентом в команде Аслана Бжания, а затем и.о. главы республики до начала избирательной кампании) Бадрой Гунбой Кириенко провел в формате «аэропортной инспекции». Здесь, забегая вперед, не все так просто. Ведь открытие сообщения, которого жители Абхазии ждут уже не первый год, наверняка вызовет недовольство Тбилиси. И может создать проблемы для не вполне начавшейся, но ожидаемой многими в Москве «перезагрузки» российско-грузинских отношений.
Но это завтра, а вчера Кириенко встретился с и. о. президента Абхазии Валерием Бганбой (автором открытого письма к Владимиру Путина и опытного кризис-менеджера уже третьего переходного периода) и спикером парламента Лашей Ашубой. Для рядовых жителей Абхазии личные сигналы всегда крайне важны. Кириенко родился, жил, учился в Сухуме. Да, времена Абхазской АССР сильно отличаются от нынешних. Но образ «своего» крайне важен для диалога с местным обществом. И в этом контексте посещение первым замом родной школы детства будет, очевидно, воспринято со знаком плюс.
Кириенко попытался сгладить острые углы, которых в последние полгода возникло, прямо скажем, немало. Во-первых, он четко артикулировал, что Москва примет любой выбор Абхазии. И не стал педалировать тему неких «русофобских сил», якобы дестабилизирующих республику. Важный сигнал многим не в меру резвым радетелям интересов РФ в Черноморском регионе, что, правда, не всегда пропорционально их познаниям. Во-вторых, признал сложность абхазской политэкономии и «спокойной вдумчивой работы» над соглашениями между Москвой и Сухумом в будущем.
Сергей Маркедонов
История с аэропортом «Домодедово» демонстрирует относительно новый риск для собственников на российском рынке – наличие у них иностранных паспортов. Такая практика достаточно распространена, и «российских иностранцев» до последнего времени считали своими. Но теперь ситуация меняется.
Ранее была известна только пара таких дел – вот одно из них. В 2022 году ФАС обратилась в суд, заявив, что группа лиц, включая иностранного инвестора, путем последовательных сделок установила контроль над Мурманским морским рыбным портом (ММРП), имеющим стратегическое значение «для обеспечения обороны страны и безопасности государства». Причем это произошло без обязательного в таких случаях предварительного согласования со специальной правительственной комиссией. Антимонопольное ведомство посчитало, что такие действия нарушают закон «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства». Арбитражные суды в 2022-2023 годах постановили порт у собственников изъять. Сходная ситуация с некоторыми нюансами была с Соликамским магниевым заводом.
Эти сюжеты не привлекли большого внимания из-за своего локального характера (в «соликамском» деле куда больше обсуждается судьба акций миноритариев). Однако в нынешнем месяце имели место уже две истории, связанные с иностранными собственниками. Первая – дело бывшего топ-менеджера «Газпрома», директора ООО «Газпром энерго» Алексея Митюшова, объявленного в 2023 году в розыск по обвинению в хищениях средств «дочки» «Газпрома». По версии Генпрокуратуры, будучи гражданином Литвы и имея вид на жительство в Испании, он в нарушение российского законодательства и без ведома правкомиссии и ФАС фактически установил «иностранный контроль» за предприятиями, имеющими стратегическое для страны значение. Речь идет о восьми предприятиях, занимающихся обслуживанием башкирского ООО «Газпром нефтехим Салават». Литовский гражданин Митюшов покупал их акции от имени подконтрольных ему российских компаний.
И вот теперь дело «Домодедово». Арбитражный суд Московской области, удовлетворив ходатайство, поданное в рамках искового заявления Генпрокуратуры, арестовал 100% долей ООО «ДМЕ Холдинг», владеющей аэровокзальным комплексом «Домодедово». Генпрокуратура утверждает, что структуры аэропорта «Домодедово» оказались в собственности зарегистрированной на Мальте компании «Аламо лимитед» и под реальным контролем резидентов иностранных государств: Дмитрия Каменщика (Турция, ОАЭ) и Валерия Когана (Израиль).
В 2024 году, по версии Генпрокуратуры, Каменщик и Коган «решили создать ложную видимость отсутствия иностранного контроля над стратегическими предприятиями», Для этого они обратились в ФАС с ходатайствами о согласовании сделок по передаче стратегических предприятий под контроль ООО «ДМЕ холдинг», учредителями которого являются Каменщик (1%) и АО «Аламо холдинг» (99%, бенефициар – Каменщик). Скрыв при этом статус Когана как контролирующего ГК «Домодедово» лица и сведения о его израильском гражданстве.
В результате правкомиссия и ФАС, «будучи введенными Каменщиком и Коганом в заблуждение», согласовали им сделки. Генпрокуратура пришла к грозному выводу, что, «установив иностранный контроль над названными стратегическими обществами, Каменщик и Коган следуют агрессивной политике западных государств по нанесению стратегического поражения Российской Федерации путем причинения ущерба ее экономике».
Таким образом бенефициары аэропорта обвиняются и в обмане ФАС и правкомиссии – так объясняется то обстоятельство, что, в отличие от других аналогичных дел, иск Генпрокуратуры последовал после решений этих инстанций. Все это вписывается в наметившийся тренд по изъятию активов у «российских иностранцев». В 2016 году Каменщику удалось сохранить контроль над аэропортом, несмотря на уголовное дело и домашний арест – позднее оно было прекращено по реабилитирующим основаниям. Сейчас шансов на сохранение контроля у него, как представляется, существенно меньше.
Алексей Макаркин
В Германии ХДС/ХСС и «Альтернатива для Германии» (АдГ) впервые совместно добились принятия резолюции бундестага. Прекратил свое действие «брандмауэр» (глухая противопожарная стена) – так назывался неформальный запрет на любое взаимодействие с АдГ со стороны других парламентских партий.
23 февраля в Германии пройдут парламентские выборы. Согласно опросу INSA от 27 января, блок ХДС/ХСС имеет поддержку 30% избирателей. У СДПГ всего 15,5%, в то время как у АдГ - 22%. Опрос компании YouGov, опубликованный 29 января, показал, что ХДС/ХСС набирает 29% и его отделяет от АдГ (23%) всего лишь шесть пунктов. А социал-демократы получают 15%. На самом деле, говорить о тенденции пока рано, поскольку колебания умещаются в статистическую погрешность. Но есть психологическая особенность опросов – такие колебания влияют на общественное мнение, если они происходят в условиях острой политической борьбы. А в Германии как раз такая ситуация.
В разгар избирательной кампании случилась трагедия. 22 января психически неуравновешенный афганский иммигрант напал в баварском городе Ашшафенбург на местных жителей. Погибли мужчина и ребенок, еще несколько человек были ранены. Еще летом ему было отказано в предоставлении убежища, и он должен был покинуть страну, но остался в ней.
На следующий день после этого кандидат в канцлеры от ХДС/ХСС Фридрих Мерц представил план из пяти пунктов по ужесточению миграционной политики. В нем содержится призыв к постоянному пограничному контролю, запрету на въезд для людей без действительных документов, задержанию тех, кто должен покинуть страну, и установлению ежедневных депортационных рейсов. Должны быть созданы федеральные выездные центры, а лица, которые обязаны покинуть страну, должны оставаться под стражей до тех пор, пока они не смогут добровольно вернуться на родину или не будут депортированы.
Этот план ХДС/ХСС внесли на рассмотрение бундестага 29 января в виде необязательной для исполнения правительством резолюции. В резолюцию была еще включена резкая и развернутая критика в адрес России и Владимира Путина, в том числе за поддержку свергнутого режима Башара Асада, от которого в Германию при Ангеле Меркель бежали сирийские граждане. Возможно, это делалось для того, чтобы АдГ и другой партии, выступающей против миграции, левому Союзу Сары Вагенкнехт (ССВ), было сложнее проголосовать за эту резолюцию. Если бы они ее не поддержали, что ХДС/ХСС получили бы имиджевые плюсы при сохранении брандмауэра.
ССВ отказалась поддержать документ, но АдГ проголосовала за него. Также ХДС/ХСС поддержала СвДП, находящаяся на грани непрохождения в бундестаг. Еще несколько голосов дали независимые депутаты, в основном ранее входившие в АдГ. В результате резолюция была принята.
АдГ довольна разрушением брандмауэра, прогнозирует свою победу на выборах и предлагает ХДС/ХСС присоединиться к ней в будущем кабинете. Социал-демократы и Зеленые считают резолюцию нарушением не только принципа изоляции АдГ, но и фактической ревизией шенгенских соглашений, то есть европейских обязательств Германии. Мерц в ответ заявил, что национальный закон имеет преимущество в случае угрозы общественной безопасности и порядку.
Теперь возникает вопрос о составе будущей коалиции. Мерц продолжает критиковать АдГ и заявляет, что коалиции с крайне правыми не будет, а он сам «не ищет никакого другого большинства, кроме как в демократическом центре парламента». Еще в 2018 году ХДС приняла постановление о недопустимости сотрудничества и каких-либо форм совместной работы с АдГ. Теперь Мерц предлагает СДПГ и Зеленым новые переговоры по вопросу миграции, но при этом настаивает на принципиальных уступках с их стороны, которые противоречат идентичности левоцентристских партий.
А тем временем в соседней Австрии Народная партия (аналог ХДС/ХСС) согласилась на переговоры о создании правительственной коалиции во главе с лидером Партии свободы, близкой к АдГ – после того, как переговоры с социал-демократами провалились. Правда, там брандмауэра никогда не было. Но все равно это прецедент, за которым внимательно следят и в Германии.
Алексей Макаркин
«Народ Абхазии всегда проявлял верность союзническим обязательствам. Мы являемся надежным партнером России в противостоянии коллективному Западу». Временно исполняющий обязанности абхазского президента Валерий Бганба обратился с открытым письмом к Владимиру Путину. В нем он в самом сжатом виде представил текущую ситуацию в республике и обозначил ряд принципиально важных моментов для отношений между Москвой и Сухумом.
15 февраля в Абхазии пройдут досрочные президентские выборы. Однако уже сейчас накал политических страстей очень высок. Предпринимаются и попытки выставить оппонентов в не самом выгодном свете, и дать оценки перспективам развития республики. Конечно же, внутриполитический кризис в Абхазии, вызванный отставкой Аслана Бжания в ноябре прошлого года под давлением массовых протестов, вызывает интерес в России. Однако преобладание т.н. «геополитического дискурса» в оценках любых событий на постсоветском пространстве не позволяет до конца понять и уяснить некоторые особенности небольшого частично признанного образования. Как следствие, тиражирование представлений об Абхазии, зачастую далеких от реальности.
На этом фоне Валерий Бганба решил действовать по принципу «не могу молчать». Несколько слов о нем. Бганба из старшего поколения абхазских политиков, из тех, кто прошел вооруженный конфликт с Грузией. Но он не один такой в Абхазии. Однако в его биографии есть несколько важных моментов, выделяющих нынешнего врио из числа остальных. Бганба- опытный антикризисный менеджер. Несколько раз он занимал пост временного главы Абхазии во время кризисов и транзитов власти. Так было в 2014 году после отставки Александра Анкваба, и в 2020 году - после ухода от власти Рауля Хаджимбы. Сегодня Бганба- и.о. в квадрате, так как он занял свою нынешнюю должность после того, как вице-президент Бадра Гунба принял решение об участии в досрочных выборах. Таким образом, репутация Бганбы такова, что он может говорить, как политик, стоящий над схваткой.
И собственно, весь пафос его обращения выдержан в этом ключе. Бганба говорит о том, что не стоит делить абхазских политиков на антироссийских и пророссийских, особо подчеркивает консенсус в обществе по вопросам безопасности. Особо следует обратить внимание на следующий тезис врио президента: «В настоящее время в Абхазии проходит предвыборная кампания, в которой участвуют кандидаты нового поколения». И действительно, из пяти претендентов трое представляют невоенное поколение, 1981-1982 годов рождения (Гунба, Ардзинба, Хурхумал). И только двое (Барциц и Аршба – соответственно 1967 и 1974 гг.). Налицо проблема преемственности в политике и управлении. Бганба высказывает особую озабоченность по поводу ряда инфотрендов в российском медиа-пространстве: «Без достаточных оснований утверждается, что в Абхазии существуют силы, стремящиеся подорвать наши отношения с Россией». Здесь, конечно, стоило бы добавить, что и в самой республике это противопоставление некоторые деятели пытаются инструментализировать для привлечения голосов и очернения оппонентов.
Но некритическое восприятие реальности, попытки впихнуть сложную картинку в двухцветную палитру – важная проблема для российского экспертного и журналистского сообщества. Она не позволяет понять действительные проблемы, существующие внутри Абхазии и в российско-абхазских отношений, укрепляет упрощенческие представления, что общему благу отнюдь не способствует.
Сергей Маркедонов
История армян и армяно-турецких отношений первой четверти ХХ столетия снова обсуждается на высоком политическом уровне. Как и раньше, инициатором дискуссии выступил Никол Пашинян. Во время встречи с представителями армянской диаспоры Швейцарии он заявил: «Мы должны вернуться к истории Геноцида армян, понять, что произошло, почему произошло, и как мы это восприняли. Например, почему в 1939 году вопрос Геноцида армян не стоял на повестке, а в 1950 году появился? Нужно ли нам это понять или нет?»
Ранее премьер-министр Армении настойчиво проводил мысль о том, что его стране нужно сделать решительный выбор между прошлым и будущим в пользу грядущих перспектив, а не «славных традиций». Почему же сейчас Пашинян говорит о необходимости обращения к истории? Но перед ответом на этот вопрос необходимо сделать важную оговорку. После заявления премьера многие академические историки обрушились с жесткой критикой на него, кто-то даже упрекнул в полуграмотности или неграмотности. Но глава армянского кабмина- не исследователь, его цель- продвижение политической повестки, даже если факты прошлого интерпретируются им и со значительной долей небрежности, а сами тезисы выглядят, как провокативное суждение.
В заявлении Пашиняна примечательны сразу несколько моментов. Во-первых, место и аудитория. Премьер общается с армянами спюрка (рассеяния). Армянские общины за пределами Армении во многом выстраивают свою идентичность вокруг событий геноцида 1915 года, спасение и выживание их предков и передача памяти по наследству- фундаментальные черты этих групп. Пашинян же пытается, с одной стороны, дистанцироваться от влияния диаспоры (мол де мы сами в Армении лучше знаем, не нужны советы со стороны), а с другой, он последовательно стремится к некоей «армянской мечте» будущего без обременений прошлого. И на этом пути премьер ключевыми приоритетами видит подписание мира с Азербайджаном и нормализацию отношений с Турцией. Но Анкара железно стоит на отрицании геноцида. Для Баку этот сюжет относительно периферийный, но в элитных кругах прикаспийской республики турецкий нарратив в целом принимается и одобряется. Во-вторых, время. В 2025 году Армения намного дальше от целей широкой международной поддержке армянского исторического нарратива, чем раньше. И Пашинян спешит. Как это часто бывает в его действиях, он не слишком щепетилен и не очень щадит чувства окружающих.
Как следствие, гул неодобрения в армянских соцсетях, блогах и СМИ. Но премьер Армении давно усвоил урок. Тебя могут не одобрять, критиковать, а Твой рейтинг может падать. Но если у Твоих оппонентов нет достаточного количество штыков (не в прямом военном смысле, а скорее в образном понимании), то можно не слишком переживать. Будущее, по его идее, должно с лихвой покрыть прощание с прошлым. Но бывает ли такой выбор безболезненным? Риторической вопрос.
Сергей Маркедонов
После новогодних каникул информационный поток из Грузии значительно ослаб. Выборы закончились, несмотря на непризнание их итогов оппозицией. Правительство обновилось, коллегия выборщиков по новым правилам избрала президента. Надежды оппонентов власти на уличный протест и его поддержку извне не оправдались. Однако политические процессы на этом не закончились. И сегодня стоило бы обратить на них внимание, посмотреть на события в Грузии тогда, когда республика прошла через «зону турбулентности».
В 10-20-е числа января главным мировым событием была инаугурацию президента США Дональда Трампа. Политики и влиятельные общественные персоны всего мира озвучивали свои ожидания и сигналы от новой администрации. Не стала исключением и Грузия. Президент этой страны Михаил Кавелашвили поспешил поздравить своего американского коллегу с вступлением в должность. Он выразил надежду на том, что отношения США и Грузии выйдут на качественно новый уровень. Но глава государства в Грузии «царствует, но не управляет». Премьер-министр республики Ираклий Кобахидзе играет более значимую роль в процессе принятия решений. И он также поддержал 47-го президента США.
Здесь, правда, надо обратить внимание и на внутриполитический контекст и его связь с международной повесткой. Одним из принципиальных пунктов разногласий между властями и оппозицией Грузии стал пресловутый «иноагентский закон», который коллективный Саакашвили рассматривал как проявление пророссийских тенденций. 47-й президент США в первые дни своей новой каденции преподнес подарок «Грузинской мечте». Его администрация приостановила программы иностранной помощи на 90 дней. Кобахидзе трактует эти действия, как удар по антиправительственным грузинским НПО. При этом грузинский премьер дает следующую объяснительную модель: предыдущая администрация допустила «перегибы на местах», пытаясь дестабилизировать ситуацию внутри его страны. Но Грузия остается верным союзником США и надеется, что с Трампом отношения будут очищены и приведены к «первоначальному евроатлантизму».
Увидеть в этих тезисах пророссийский поворот- это надо уметь! Тем временем в СМИ обсуждают предстоящие совместные учения Грузии и государств-членов НАТО. Они пройдут в конце апреля-начале мая в Крцаниси. Как говорится, «все идет по плану», несмотря на критику действий коллективного Запада в отношении Грузии. В этом контексте также хочется обратить внимание на еще один сигнал. «Желаю вам всего наилучшего, счастливого и успешного Нового года». Процитированный выше текст- фрагмент поздравительного письма генсека НАТО Марка Рютте Ираклию Кобахидзе. Политики такого уровня не будут предаваться публичному эпистолярному жанру, не взвесив все за и против. Ясно одно: Альянс не хотел бы ставить точку в отношениях с Грузией, как минимум, делать это своими руками.
Таким образом, грузинские изменения касаются не смены внешнеполитического курса, а его корректировок. Акцент будет делаться на «суверенную демократию» внутри страны с сохранением стратегических связок с США и Евросоюзом. И в контексте трамповской политики «экономии» и «оптимизации» (но с сохранением такой цели, как американское доминирование, но с минимумом обязательств перед союзниками) эти грузинские новации могут быть приняты. Возможно не сразу и с оговорками. Но важно здесь и сейчас не видеть в них того, чего в них не было.
Сергей Маркедонов
21 января министр иностранных дел Армении Арарат Мирзоян посетил Москву. В этой новости сразу все интересно. Визит главы армянского МИД состоялся на фоне очередной дискуссии об «окончательном развороте» Армении на Запад. Незадолго до визита состоялось подписание Хартии о стратегическом партнерстве между Вашингтоном и Ереваном. За несколько дней до этого события национальное правительство Армении направило в парламент проект «О начале вступления в Евросоюз». Добавим к этому регулярные жесткие заявления представителей армянской власти по поводу ОДКБ и фактическую «заморозку» участия Армении в этой интеграционной структуре и получается «картина маслом».
Однако Мирзоян едет в Россию. И не просто едет, а посещает Москву по приглашению своего российского коллеги Сергея Лаврова. После переговоров армянский министр особо подчеркнул, что в последний раз встреча в подобном формате имела место в июле 2023 года. Значит, затянувшаяся пауза закончилась. «Армения заинтересована в продолжении эффективного политического диалога с Россией», - подвел своеобразное резюме Мирзоян.
Министры нашли и позитивные моменты в двусторонних отношениях последних лет, в частности речь шла о проведении в Москве 23-й сессии двусторонней Межправительственной комиссии по экономическому сотрудничеству. В итоге Сергей Лавров принял приглашение Арарата Мирзояна посетить Армению. Налицо, интерес к поддержанию диалога.
Но бросается в глаза определенная избирательность. Министры подчеркнули рост двустороннего товарооборота. Собственно, к участию в ЕАЭС у Еревана нет особых претензий. Более того, позитивное влияние этой евразийской интеграционной структуры становится определенным препятствием на пути для широко разрекламированного «европейского пути» Армении. Но это- экономика. По вопросам безопасности «все сложно». Тот же Мирзоян дипломатично намекнул на «односторонние трактовки», которые наблюдаются в подходах и действиях российской стороны. Но главе МИД по статусу положено быть политкорректным. Спикер национального парламента Армении Ален Симонян может позволить себе быть более откровенным. С его точки зрения, «российская сторона теряет в регионе в контексте Армении» и это «является следствием шагов самой России и того, что Россия оставила нас одних в регионе и покинула регион». Такая оценка прозвучала синхронно с визитом Мирзояна. И ее вполне готовы разделить коллеги спикера по правящей партии, а также и в общественном мнении республики эти настроения представлены. По словам российского министра, Москва не занимает ничьей стороны в конфликте этой страны с Азербайджаном. И хотя примерно такую же позицию отстаивают и США, и ЕС, в Армении некоторые политики видят в оценках Москвы причину для усиления диверсификации своей внешней политики.
Выхода в такой ситуации два. Признав наличие болевых точек в двусторонних отношениях, начинать сеанс дипломатической терапии. Или, напротив, начать расчесывать раны. Наивно веря, что вместо одного союзника явится какой-то совершенный во всех отношениях партнер, который вместо своих интересов вдруг начнет трогательно заботится о других.
Сергей Маркедонов
В конце прошлой недели премьер-министр Грузии Ираклий Кобахидзе посетил с рабочим визитом Баку. В его повестке была встречи с президентом Ильхамом Алиевым, главой азербайджанского правительства Али Асадовым. Главное мероприятие визита- десятое заседание двусторонней межправительственной комиссии по экономическому сотрудничеству. В состав грузинской делегации в ходе бакинского визита входили первый вице-премьер, министр экономики и устойчивого развития Леван Давиташвили, министр иностранных дел Мака Бочоришвили, министр окружающей среды и сельского хозяйства Давид Сонгулашвили, министр культуры Тинатин Рухадзе и руководитель аппарата правительства Леван Жоржолиани.
На первый взгляд, рутинное дипломатическое мероприятие. Глава кабмина республики посетил соседнее государство, сверил часы, наметил точки общих взаимовыгодных интересов.
Но визит визиту рознь. И хотелось бы привлечь внимание к тому, что Кобахидзе решал в Баку далеко не только вопросы экономической кооперации с Азербайджаном, что вне всякого сомнения важно для Грузии. С учетом роли прикаспийской республики в грузинской национальной экономике. Итак, Кобахидзе совершил свой первый зарубежный визит после завершения избирательного цикла (который включал в себя парламентскую кампанию и выборы президента по новой конституционной схеме). Выборы в Грузии стали серьезным испытанием для властей и для правящей партии. Оппозиции явно симпатизировали многие американские и европейские политики. С учетом выборов в США и поствыборного транзита в Белом доме многим в Вашингтоне было не до Тбилиси. Однако и того уровня поддержки было оппонентов «Грузинской мечты» извне было достаточно, чтобы беспокоиться по поводу выхода из кризиса.
На конец января 2025 года внутренний кризис в Грузии выглядит преодоленным, оппозиции не удалось навязать властям свою игру. Самое время заняться внешней политикой, поблагодарить за поддержку тех, кто практически сразу же поддержал итоги грузинской избирательной кампании и победу правящей партии. Ильхам Алиев стал вторым после венгерского премьера Виктора Орбана лидером зарубежного государства, кто поздравил «Грузинскую мечту» с победой. Особую ценность этой поддержке придает географический фактор. Азербайджан - сосед Грузии, инвестирующий в ее экономику реализующий вместе с ней инфраструктурные проекты.
По итогам переговоров двух лидеров соседних стран в Баку Ильхам Алиев заявил, что победа «Грузинской мечты» на выборах принесет стабильность в регион Южного Кавказа. Он также особо подчеркнул «образцовые политические отношения» Азербайджана и Грузии. Следовательно, визит Кобахидзе в Баку помимо экономического содержания имел и политико-символический смысл.
Сергей Маркедонов
Инаугурацию Дональда Трампа далеко не все в Америке встречали с радостными чувствами.
Джо Байден в последний момент превентивно помиловал доктора Фаучи, генерала Милли, членов Конгресса (в том числе Лиз Чейни) и других участников расследования штурма Капитолия в январе 2021 года. Но помиловать всех, кто вызвал гнев Трампа, он не мог. Тем более, если речь шла не об уголовном, а о гражданском судопроизводстве, в которое президент США вмешаться не может.
А здесь значимым событием стало дело, которое может стать прецедентным. Впервые в истории США победитель президентских выборов подал в суд на социолога за предвыборный опрос, результаты которого разошлись с голосованием. Ранее политики предпочитали не ссориться с социологами, а победитель вообще предпочитал почивать на лаврах. Но Трамп является исключением – в президентство Байдена он сам был фигурантом нескольких уголовных дел и понимал, что в случае поражения на выборах мог оказаться в тюрьме. А это никак не способствует всепрощению.
В декабре Трамп подал иск в суд в Айове против социолога Джей Энн Зельцер и компании, выпускающей местную газету Des Moines Register. Зельцер провела перед выборами опрос по заказу газеты. Результаты стали сенсационными – Камала Харрис обходила Трампа в Айове в соотношении 47 к 44%. Айова – ярко выраженный «трампистский» штат, все остальные опросы, проведенные в нем, давали значительное преимущество Трампу. И вдруг такой результат.
Важным фактором в этой истории стала личность Зельцер – она, пожалуй, самый известный электоральный социолог в Айове, проработавший в этой сфере с 1996 года. Получила докторскую степень в местном университете – так что не специалист с Восточного побережья или Калифорнии, заехавший на пару дней в «красный» штат, а местный ученый, прекрасно знающий настроения глубинки.
Были в ее практике и неудачи – как у любого социолога. Так, в 2004 году она предсказала победу в штате Джона Керри, тогда как выиграл Джордж Буш-младший (Буш юридических претензий к ней не предъявлял – но и противостояние в американском обществе тогда не было столь жестким, как сейчас). Но успехов было намного больше. Славу в общенациональном масштабе ей принес опрос, согласно которому Барак Обама выигрывал демократический кокус в консервативной Айове в начале 2008 года. В 2014-м Зельцер успешно предсказала победу республиканского кандидата на выборах в сенат от Айовы, хотя большинство экспертов прогнозировали победу демократа. В 2016 году она правильно спрогнозировала уверенную победу Трампа на президентском голосовании в Айове.
Поэтому опрос Зельцер стал активно обсуждаться и интерпретироваться. Что женщины из глубинки восстали против политики республиканцев в отношении абортов. И что если даже в Айове Трамп и может выиграть (три пункта – небольшая разница), то в Пенсильвании или Висконсине женщины с аналогичными настроениями точно помогут Харрис победить. Небольшой региональный опрос масштабировался на национальный уровень.
Результат выборов в Айове – победа Трампа с перевесом в 13 пунктов (значит, Зельцер ошиблась на 16 пунктов – такого в ее карьере не было). И женское восстание против Трампа оказалось фантомом. Через несколько дней после выборов 68-летняя Зельцер объявила о своем уходе из сферы избирательных опросов, заявив, однако, что она планировала сделать это раньше. Но Трамп публично обвинил ее в «возможном мошенничестве на выборах» и призвал провести в отношении нее расследование. Юристы Трампа заявили, что Зельцер нарушила закон штата Айова о мошенничестве в отношении потребителями, который запрещает обманные действия, имеющие место в сфере продаж или рекламы.
Неясно, сможет ли Трамп «засудить» Зельцер – прецедентов нет. Но судебный процесс – дело затратное, и он может нанести сильный удар по финансам социолога. И, кроме того, он способен стать предупреждением для других экспертов и журналистов, занимающихся социологическими исследованиями или заказывающими их. Цена ошибки, которая раньше была чревата лишь репутационными последствиями, может многократно вырасти.
Алексей Макаркин
Владимир Путин и Масуд Пезешкиан подписали договор о всеобъемлющем стратегическом партнерстве между Россией и Ираном.
Подписание договора планировалось еще в октябре прошлого года на саммите БРИКС, но тогда оно не состоялось. Представляется, что тогда иранские реформаторы, находящиеся у власти, ждали результаты президентских выборов в США. Они желали победы Камалы Харрис, так как у демократов есть опыт заключения договора с Ираном по ядерным вопросам еще при Бараке Обаме. А Дональд Трамп эту сделку разорвал – кроме того, были введены американские санкции против главного архитектора «ядерного» договора, тогдашнего главы МИД Мухаммеда Зарифа.
Теперь Зариф вице-президент в администрации Пезешкиана, надеющийся на новый компромисс с США. Но победа Трампа привела к тому, что шансы на такой исход резко уменьшились – новый президент США не склонен дифференцировать иранский политический класс на реформаторов, с которыми можно иметь дело, и неприемлемых консерваторов.
В нынешнем месяце отставной генерал Кит Келлог, назначенный Трампом спецпредставителем по Украине, посетил Европу, где, однако, занимался не украинским, а иранским вопросом. Он встретился с эмигрантами из Национального совета сопротивления Ирана – этот бренд используют иранские моджахеды, которые еще в начале 1980-х годов организовали ряд терактов против лидеров исламской революции (убили президента, премьера, главу Верховного суда), а во время ирано-иракской войны сотрудничали с Саддамом Хусейном. Келлог заявил, что нужно воспользоваться «слабостью» Ирана, оказать на него давление: и военное, и экономическое, и дипломатическое, чтобы изменить страну «к лучшему». Понятно, что никакого оптимизма в Тегеране это не вызывает.
И еще в президентство Джо Байдена начала рушиться «Ось сопротивления», которую Иран (в том числе усилиями убитого в президентство Трампа генерала Касема Сулеймани) выстраивал десятилетиями. Свергнут режим Башара Асада в Сирии, сильнейшие удары нанесены по «Хезболле», новые президент и премьер-министр Ливана не связаны с этой организацией. Внутри Ирана нарастают экономические проблемы, которые не смогло решить правительство Эбрахима Раиси. А Пезешкиану с ними справиться еще сложнее, так как он, в отличие от Раиси, не опирается на парламентское большинство.
Так что Пезешкиан поехал в Москву. Хотя по сирийскому вопросу позиции сторон сейчас различны. Для нынешних властей в Дамаске Иран полностью неприемлем, а Москва готова с ними разговаривать. Но особого выбора у Пезешкиана нет – партнеров у Тегерана стало меньше, и Россию он отталкивать не может, особенно в ожидании президентства Трампа. Тегеран демонстрирует США, что может еще более сблизиться с Москвой, если Трамп будет пытаться «дожать» Иран.
Подписание договора не означает заключения союза между Россией и Ираном – в нем нет положения о том, что стороны оказывают помощь друг другу в случае военных действий. Есть статья 3, в которой говорится, что если одна из сторон подвергнется агрессии, то другая «не должна оказывать никакой военной или иной помощи агрессору, способствующей продолжению агрессии». То есть эта статья не создает нового качества отношений, а лишь фиксирует уже существующую реальность. В статье 5 подробно говорится о формах военного сотрудничества между странами – это обмен военными и экспертными делегациями, заходы военных кораблей и судов в порты сторон, подготовка военных кадров и др. Пожалуй, самое значимое здесь – это проведение совместных военных учений. В статье 6 отмечена «приверженность развитию военно-технического сотрудничества».
В статье 11 сказано о неприемлемости любых попыток «ограничить суверенное право на регулирование и обеспечение безопасности национальных сегментов» Интернета. В статье 20 - о взаимодействии в целях создания независимой от третьих стран платежной инфраструктуры, перехода на осуществление двусторонних расчетов в национальных валютах.
Таким образом стороны демонстрируют сближение друг с другом, а его реальный масштаб будет ясен из последующих практических действий.
Алексей Макаркин
В Ливане вторая серия политической драмы «Хезболлы».
На прошлой неделе президентом Ливана стал генерал Жозеф Аун, поддержанный США, Францией, Саудовской Аравией. Две шиитские партии – «Хезболла» и «Амаль» - проголосовали за его кандидатуру, но крайне неохотно, со второго раза. И явно рассчитывая на то, что кандидатура премьера (а он по квоте должен быть мусульманином-суннитом) будет с ними согласована. По принципу cohabitation («сосуществования»), известного из истории французской политики, когда президент и премьер принадлежат к разным политическим силам.
«Хезболлу» устраивал премьер Наджиб Микати, в правительстве которого она была формально представлена довольно скромно (двумя второстепенными министрами – труда и общественных работ, но ее реальное влияние было существенно больше. Сразу после избрания президентом Жозефа Ауна была распространена информация, что у Микати хорошие шансы сохранить свой пост – коалиция поддерживавших его депутатов с участием «Хезболлы», «Амаль» и христианского Свободного патриотического движения (СПД), основанного предыдущим президентом Мишелем Ауном, выглядела внушительной основой, к которой присоединялись и другие партии.
И вдруг СПД, которая не голосовала за Жозефа Ауна, неожиданно поддержала другого кандидата - Навафа Салама. Он выходец из известной ливанской суннитской семьи, его отец и брат были премьер-министрами. В то же время сам Наваф Салам никогда не был министром или депутатом – профессор права, дипломат (многолетний постоянный представитель Ливана в ООН), он с 2018 года является судьей Международного суда ООН, а в феврале прошлого года стал его председателем. Салам был дистанцирован и от сирийского режима Башара Асада, и от «Хезболлы» - и его кандидатура шиитов явно не устраивает.
Ливанские СМИ утверждают, что лидер СПД Джебран Басиль (зять Мишеля Ауна) отказался от союза с «Хезболлой» под влиянием Франции. Отметим, что Басиль еще со времен первого президентства Дональда Трампа находится под американскими санкциями – и он может быть заинтересован в их снятии.
«Хезболла» заявляет о перевороте. На первый взгляд, это выглядит странным, так как речь идет о парламентской комбинации. И «сосуществование» в ливанской политике в последние годы имело место в 2016-2019 годах (президент Мишель Аун и премьер Саад Харири), а затем его не было – так что оно совсем не обязательно.
Но есть важный момент – квоты в ливанской политике (в том числе в парламенте) существуют на основе последней по времени переписи населения, которая прошла в 1932 году – еще во время французского мандата. Тогда более половины (53,7%) населения были христианами и 45,3% - мусульманами (еще один процент составляли адепты других религий). С тех пор многое изменилось, немалая часть христиан эмигрировала от гражданской войны, национальный баланс стал иным. По оценкам, около 60% населения составляют мусульмане и около 40% - христиане.
Шиитов в стране более четверти, и их число увеличивается. Но ни один ливанский президент (по квоте христианин-маронит) не соглашался на проведение новой переписи, результаты которой заведомо ущемят интересы его общины, так как приведут к перераспределению квот. Поэтому расстановка сил в сирийской политике отражает реалии столетней давности. И сейчас возникает вопрос – будут ли представлены в новом правительстве интересы четверти (минимум) населения страны, причем вооруженной (христианские милиции, сыгравшие ключевую роль в гражданской войне, разоружил еще Хафез Асад, выполняя неформальную роль протектора Ливана).
Ну и, конечно, связка Жозеф Аун – Наваф Салам – это очередной признак ослабления позиций Ирана на Ближнем Востоке. Впрочем, его масштаб будет ясен после формирования правительства. И, главное, удастся ли новым властям разоружить «Хезболлу» - механизмов этого пока не видно. Ливанская армия слишком слаба, хотя ее сейчас накачивают ресурсами. Не приглашать же для выполнения данной миссии нового сирийского вождя Ахмеда аш-Шараа.
Алексей Макаркин
С началом нового 2025 года появились дополнительные серьезные разночтения между Ереваном и Москвой. Правительство Армении одобрило законопроект, позволяющий начать процесс вступления страны в Европейский союз. 9 января армянский кабмин официально заявил об этом. Многие комментаторы из стран ЕС уже поспешили идентифицировать действия властей Армении как первый шаг на пути к евроинтеграции и выходу из-под российского влияния. В медиа-и-сетевом пространстве России, напротив прозвучали слова об инициативе Еревана, как о новой «красной линии» в отношениях с Москвой.
Что же дальше? Можно ли говорить о некоем финальном выборы Армении в пользу Запада? Евросоюз, конечно же, не весь Запад. Но в прессе и в социальных сетях активно обсуждается перспектива подписания Соглашения о стратегическом партнерстве между Ереваном и Вашингтоном. Власти Армении не опровергают этой информации, хотя и не спешат подтвердить. Тем не менее, глава МИД республики прозрачно намекнул на возможность такого поворота. Более того, в российском политико-экспертном сообществе евроинтеграция давно уже воспринимается, как некое вспомогательное средство на пути в «евро-атлантическую семью».
Напомним, что с 2017 года между Ереваном и Брюсселем действует Соглашение о всеобъемлющем и расширенном партнерстве. Эту модель воспринимают, как некую «третью линию», возможность сосуществования в пространстве евразийской и европейской интеграции, но с упором на первую из этих двух. Но сейчас речь идет об одобрении законопроекта об инициировании вступления страны в ЕС. При этом Никол Пашинян констатирует, будто бы предостерегая от завышенных ожиданий (хотя куда уж выше!), что данный процесс еще «не означает членства Армении в Евросоюзе в прямом смысле этого слова». Конечно, не означает, ведь помимо рвения официального Еревана необходимо еще и согласие Брюсселя, и государств- участников европейского интеграционного объединения.
Пашинян говорит о том, что «решение по этому вопросу может быть принято только путем референдума». Скорее всего, тем самым армянский премьер пытается купировать недовольство Москвы. Но получается это у него не слишком убедительно. Тем паче, по многим вопросам в спектре от реформы судебной системы до Карабаха Пашинян и ранее апеллировал к народному волеизъявлению, но затем отказывался от такого формата утверждения того иного государственного решения.
И тем не менее, российские представители пока что реагируют осторожно. Такие спикеры, как президентский пресс-секретарь Дмитрий Песков или вице-премьер правительства РФ Алексей Оверчук говорят о несовместимости одновременного участия в ЕС и ЕАЭС. Не забывая упомянуть о том, что Ереван имеет право на любой «суверенный выбор». И здесь имеется важный момент. Армянское руководство уже не первый год жестко критикует ОДКБ (хотя и не ставит последнюю точку в виде выхода из этой организации). Но по части ЕАЭС критики намного меньше, если она вообще есть. Ереван с началом нового 2025 года сдает председательский пост в этом объединении Минску. Но за год своего председательства армянская сторона не пыталась играть роль «троянского коня» Евросоюза внутри евразийской интеграционной структуры.
И думается, наличие реальных выгод от членства Армении в ЕАЭС- ключевая проблема на европейском пути Еревана.
Сергей Маркедонов
Президентом Ливана избран генерал Жозеф Аун, ранее бывший командующим армией. Его поддерживали США, Франция, Саудовская Аравия и Катар.
В Ливане с 1998 года все четыре президента ранее командовали армией страны. Президент в Ливане избирается в парламенте. В силу установленных квот для религиозных общин, им может быть только христианин-маронит. Представителям маронитских кланов трудно договориться о кандидатуре президента, тем более что в торге участвуют и представители других общин. И есть воспоминания о генерале Фуаде Шехабе, занимавшим президентский пост в 1958-1964 году и стабилизировавшем политическую ситуацию в стране.
Но причины избрания всех современных президентов-генералов были различны. Эмиль Лахуд (1998-2007) был креатурой Хафеза Асада – Сирия тогда фактически осуществляла протекторат над Ливаном. Мишель Сулейман (2008-2014) стал компромиссной фигурой в условиях прекращения сирийского протектората после «кедровой революции» 2005 года и противостояния между просирийскими и антисирийскими политическими силами.
Мишель Аун (2016-2022) был единственным генералом, который стал президентом уже будучи политиком. Армией он командовал в 1980-е годы, был противником Хафеза Асада, проиграв в вооруженной борьбе, оказался в многолетней эмиграции во Франции. Вернулся в страну после «кедровой революции», неожиданно стал одним из главных союзников Башара Асада и нарастившей свое влияние «Хезболлы», рассматривая асадовский режим как защитника христианской общины в Ливане. В 2016 году он стал президентом после торга, длившегося 2,5 года между союзниками и противниками «Хезболлы».
Сейчас пост президента был вакантен с октября 2022 года – торг снова носил длительный характер. «Хезболла» настаивала на кандидатуре Сулеймана Франжье, внука экс-президента (1970-1976) и лидера одного из влиятельных маронитских кланов. Франжье доверяли в Сирии – его дед-президент был другом Хафеза Асада. Но для противников «Хезболлы» Франжье неприемлем. Попытки Франции выступить в качестве посредника завершились неудачей.
Характер торга принципиально изменился после свержения режима Башара Асада – Сирия перестала влиять на ливанскую политику. Его падение привело к распаду иранской «оси сопротивления», так как Сирия осуществляла в ней логистические функции. К тому же «Хезболла» ослаблена после мощных ударов израильской армии, ее ведущие лидеры погибли. Ливанская элита заинтересована в выводе ЦАХАЛ с юга Ливана – но Израилю нужны гарантии, что пограничную зону займут армейские части и в нее не вернутся формирования «Хезболлы». Таким гарантом может быть президент, обладающий влиянием на армию и не связанный с «Хезболлой». Идеальный вариант – генерал Жозеф Аун (однофамилец Мишеля Ауна, в отличие от него никогда не бывший союзником «Хезболлы»).
Вопрос о будущем президенте Ливана обсуждался во время миссии представителя Джо Байдена на Ближнем Востоке Амоса Хохштейна, согласовывавшим действия с Саудовской Аравией. Только что США решили выдать $95 млн Ливану вместо Египта - на повышение квалификации военных, укрепление границ, борьбу с терроризмом, а также на «удовлетворение потребностей безопасности, затронутых сменой власти в Сирии». Катар организовывал финансирование ливанской армии – и в этом качестве много контактировал с ее командующим. Францию кандидатура Ауна также устраивала.
Франжье снял свою кандидатуру. Ослабленная «Хезболла» была вынуждена уступить, хотя проголосовала за Жозефа Ауна лишь со второго раза. Давние противники Асада - маронитский лидер Самир Джаджа и бывший премьер, суннит Саад Харири – также поддержали Ауна. К консенсусу не захотела присоединяться лишь партия Мишеля Ауна – у генералов-однофамильцев непростые отношения.
Жозеф Аун обещал прекратить «вмешательство в правосудие для защиты преступников» и обеспечить власти «монополию на оружие». Это явные намеки на желание контролировать «Хезболлу», хотя новый президент вряд ли будет вступать с ней в жесткий конфликт, чреватый новой гражданской войной. В любом случае, ослабление позиций Ирана затронуло не только Сирию, но и Ливан.
Алексей Макаркин
«Вестернизация» внешнеполитического курса Армении- одна из самых обсуждаемых тем в дискуссиях о ситуации на Южной Кавказе, старых вызовах и новых трендах в этом регионе. Визит Никола Пашиняна в Вашингтон- прекрасный повод еще раз обратиться к данному сюжету, понять масштабы поворота Еревана на Запад и ответить на вопрос, необратимы ли эти перемены.
Итак, премьер-министр Армении отправился в Вашингтон. Сразу скажем, визит не выглядит рядовым событием. Глава армянского кабмина прибыл в США 3 февраля и покинет эту страну через 4 дня. Есть формальные поводы и глубокие причины для посещения американской столицы. Пашинян принимает участие в Международном саммите по свободе совести, ежегодном мероприятии, которое проводится в Вашингтоне. Штаты на самом высоком уровне продвигают свой имидж покровителя религиозных свобод во всем мире. В стране действует Комиссия по международной религиозной свободе (USCIRF), это- независимый консультативным орган американского правительства, отдельный от Госдепа, действующий на двухпартийной основе.
Но Армения- де-факто монорелигиозная страна, и вряд ли проблема свободы совести – ключевой приоритет лично Пашиняна и его команды. Значит, важно понимание причин, приведших его в США. Для Еревана сейчас особо актуальны несколько задач. Во-первых, Пашинян хочет показать команде Дональда Трампа, что активная кооперация с Джо Байденом- это не личное, а интерес к сотрудничеству с США на системной основе. Не зря поэтому глава кабмина обратился к новой администрации с эмоциональным призывом больше уделять внимания Южному Кавказу. Во-вторых, есть намерение не уступить Баку в негласной конкуренции за внимание Вашингтона.
В-третьих, как бы мы ни относились к к перспективам пашиняновской диверсификации, премьер твердо нацелен искать источники безопасности своей страны и в Вашингтоне, и в Дели, и в Тегеране, не забывая о Москве. Получается не самым лучшим образом. Но достаточно почитать даже проправительственные ресурсы, чтобы увидеть, какое удовлетворение испытали авторы тексов в них по поводу недавних иранских сигналов Баку о недопустимости пересмотра границ на Южном Кавказе. Как это совместить с дружбой с США? Загадка сия велика есть! В- четвертых, Пашинян пытается использовать американскую трибуну и для сигналов другим силам. Москве он показывает, что собирается соблюдать «всем сестрам по серьгам», Баку и Анкаре - свою незаинтересованность в реванше и приверженность геополитическому минимализму.
Сергей Маркедонов
Дональд Трамп демонстрирует, что другого такого президента в США еще не было.
Даже сам Трамп во время своего первого срока был окружен многочисленными советниками, которых до этого плохо знал – и в их лояльности не был убежден. И был прав – лично за ним идти до конца они не были готовы, а многие считали своим долгом помочь случайно попавшему на пост президента бизнесмену протянуть четыре года без большого ущерба для американского государства.
Теперь же ситуация совсем иная – и Трамп, чуть было не оказавшийся в тюрьме, настроен куда более жестко, и его команда состоит из идеологических трампистов и карьерных прагматиков, присягнувших на верность Трампу. Последние понимают, что будут сразу же выброшены из команды, если Трамп заподозрит их в нелояльности. И отдельно Илон Маск, уже успевший поругаться с Вивеком Рамасвами и крушащий ненавистную ему бюрократию. Раньше он выступал в качестве просителя господдержки на космос – теперь вершит судьбами чиновников.
Причем внутри и вне страны ситуация у Трампа разная. Внутри США он пользуется тем, что американцев «перекормили» политкорректностью. Крупный бизнес, конечно же, не отказывался от своей излюбленной меритократии в подборе кадров, но был вынужден выделять квоты для меньшинств. Теперь же все ограничения сняты.
Значительная часть населения хотела бы притормозить с прогрессом в морально-нравственной сфере, который неясно куда ведет – Трамп гарантирует, что минимум четыре года перемен не будет (но и привычные уже аборты на общенациональном уровне не запретят). Религиозные люди опасались, что в случае победы Камалы Харрис их обяжут следовать антидискриминационным законам, противоречащим их убеждениям – теперь они вздохнули с облегчением. И, наконец, многие хотят элементарно самоутвердиться в мире – и им импонирует, как Трамп лихо заставляет слушаться лидеров других стран.
Вне США на Трампа смотрят как на непредсказуемого лидера, который стремительно растрачивает американскую «мягкую силу», исходя из того, что ею все равно пользуются неблагодарные люди, сегодня получающие помощь США, а завтра выступающие под антиамериканскими лозунгами (как те же палестинцы, которых Трамп хочет выселить из Газы). И размахивающего дубинкой в виде тарифов для того, чтобы принудить партнеров по переговорам к уступкам.
Сейчас вспомнили о президенте Уильяме Мак-Кинли, в честь которого Трамп переименовал аляскинскую вершину, но по сравнению с Трампом он был примером осторожности. Из европейских держав сталкивался (правда, с военным исходом) только с безнадежно отсталой колониальной Испанией, завязшей в борьбе с повстанцами на Кубе и Филиппинах. А протекционистский тариф компенсировал спокойными, без шантажа, двусторонними переговорами. И добивался взаимовыгодных решений, которые способствовали развитию американской экономики и не вредили американским же потребителям.
Трамп же куда более бесшабашен, спешит и может сильно промахнуться. Пока что часть партнеров уступают ему на символическом уровне – как Панама, вышедшая из китайской инициативы «Пояс и путь» (на самом деле, главный вопрос – это обслуживание терминалов на обеих сторонах канала – а здесь пока неясно, сможет ли Трамп изгнать из этой сферы китайцев). Или как Колумбия, пославшая за своими высылаемыми гражданами президентский самолет. Через месяц узнаем, удовлетворят ли Трампа уступки со стороны Канады и Мексики.
Но так можно решать вопросы, если другая сторона исходит из логики торга, в который ее втягивает Трамп. А если нет, и логика у нее совершенно другая. Как у палестинцев, которые не хотят покидать Газу, а арабские страны не принимают бизнес-логики Трампа о создании в Газе некоей Ривьеры с неясным составом населения. А среди арабских лидеров нет желающих повторить судьбы иорданского короля Абдаллы I и египетского президента Анвара Садата. Своя логика у Китая, рассчитывающего на биполярный мир и не согласного с очередной версией однополярности, причем более грубой, чем предыдущие. И здесь у Трампа может быть много проблем, которые не решить с наскока.
Алексей Макаркин
Новым премьер-министром Бельгии стал Барт Де Вевер, лидер правой партии «Новый фламандский альянс». Он считался сепаратистом, но официально выступает за конфедерацию фламандцев и валлонов и в качестве премьера присягнул королю Филиппу. Представитель этой партии занимает пост премьера впервые в истории страны.
Выборы в Бельгии прошли в июне прошлого года, но правительство сформировано только сейчас. Это свойственно бельгийской политике, которая не просто «поделена» на фламандский и валлонский сегменты, но еще и фрагментирована. И любое правительство – это результат сложных коалиционных переговоров с участием представителей обеих общин и разных политических сил, иногда с противоположной идеологией.
Тем более, что фламандские избиратели активно поддерживают правые партии – главный конкурент партии Де Вевера, Vlaams Belang («Фламандский интерес»), существенно правее по своим программным положениям. И в отношении «Интереса» действует неформальный барьер, исключающий включение этой партии в правительство – как в случае с «Альтернативой для Германии». Впрочем, «Новый фламандский альянс» давал понять, что теоретически мог бы вступить в альянс с «Интересом», но в практическую фазу эти намерения не перешли.
На июньских выборах партия Де Вевера получила 16,7% (первое место), а «Интерес» остался на втором с 13,7%. Валлонцы же активнее голосуют за либералов. Социалисты традиционно имеют влияние в обеих общинах. В 2024 году партия Де Вевера объявила о создании отделения в Валлонии, демонстрируя свой отход от сепаратизма – впрочем, ее кандидатов валлонские избиратели предсказуемо не избрали. Но и задачи такой не ставилось.
В новое правительство кроме партии Де Вевера вошли фламандские христианские демократы, фламандские социалисты, валлонские либералы, а также валлонская центристская партия Les Engagés («Вовлеченные»). Де Вевер был бургомистром фламандского Антверпена, а новый глава МИД Максим Прево из «Вовлеченных» – бургомистром валлонского Намюра.
Правительство обещает ужесточение бюджетной политики, жесткий антимигрантский курс, возвращение к атомной энергетике и рост расходов на безопасность. Интересен отказ от гендерного баланса – если в прошлом левоцентристском правительстве он соблюдался, то нынешнее от него отказалось. Из 15 министров – три женщины.
Де Вевер – поклонник Маргарет Тэтчер и Фридриха фон Хайека, сторонник экономического либерализма (в этом у него есть точки соприкосновения с валлонскими либералами). Он выступает против системы квот, рассматривая ее как дискриминационную и нелегитимную. Выступая за свободу религии, исходит из того, что она является европейской ценностью и не относится к тем, кто эти ценности не разделяет. Мигранты, по его мнению, должны не демонстрировать публично свою «неевропейскую» культуру, а ограничивать ее личным пространством. Де Вевер, как и другие правые европейские политики, критикует Ангелу Меркель за то, что она допустила мигрантов в Евросоюз как тогдашний неформальный лидер объединенной Европы.
В Евросоюзе партия Де Вевера близка к умеренным евроскептикам – в Европарламенте она входит в группу Европейских консерваторов и реформистов вместе с «Братьями Италии» Джорджи Мелони и польской партией «Право и справедливость». Как антимигрантский политик, Де Вевер решительно поддерживает Израиль в его противостоянии с Ираном, ХАМАС и «Хезболлой». В отношении России существенных перемен в бельгийской политике с приходом нового правительства не ожидается – она останется в европейском мейнстриме.
Назначение премьером Де Вевера вписывается в современный западный тренд, связанный с усилением влияния правых политических сил, выступающих с ярко выраженных антимигрантских позиций. Но в Бельгии (как и в соседних Нидерландах, где в прошлом году в кабинет министров впервые вошла праворадикальная Партия свободы Герта Вилдерса) это поправение смягчается фрагментированностью политической системы и, как следствие, необходимостью учитывать разные интересы. Кроме того, бельгийская политическая стилистика по определению компромиссна – иначе страна давно бы развалилась.
Алексей Макаркин
29 января в Азербайджане прошли муниципальные выборы. В них приняли участие более 16 тысяч кандидатов, но в итоге половина из них была избрана депутатами в 700 муниципальных образований по всей стране. Первая избирательная кампания по выборам местного самоуправления состоялась в 1999 году. С этого времени они проходят каждые пять лет. Следовательно, нынешняя кампания стала пятой по счету.
За весь этот период в законодательство о местном самоуправлении вносились различные поправки. В результате последней волны новелл (апрель прошлого года) количество муниципалитетов сократилось, произошло их административное укрупнение.
На первый взгляд, интриги в прошедших выборах нет никакой. В Азербайджане муниципалитеты не играют той роли, которая есть у местных органов власти и управления в союзной Баку Турции. Это там возможны сюрпризы и порой значительные, когда в крупнейших муниципалитетах страны власти проигрывают оппозиции, притом несколько раз кряду. По сравнению с кампанией 2019 года в нынешней кампании не было значительного количества оппозиционных кандидатов.
И все же избирательная кампания 2024 года представляет интерес. В азербайджанском инфопространстве (СМИ, социальные сети) назвали завершившиеся выборы «историческими». Дело в том, что они проходят на всей международно признанной территории Азербайджана. Первые пять кампаний не проводились в Нагорном Карабахе и в семи смежных районах, которые были заняты в ходе боевых действий в 1991-1994 гг. армянскими вооруженными формированиями. Сегодня официальный Баку особо подчеркивает, что факт деоккупации азербайджанских земель состоялся. И муниципальные выборы-2025 - это продолжение серии электоральных кампаний прошлого года. Речь о досрочных выборах президента (февраль 2024 года) и национального парламента (Милли Меджлиса) Азербайджана (сентябрь 2024 года). При этом на муниципальных выборах президент Ильхам Алиев голосовал на избирательном участке в столичном Баку, а не на карабахской территории.
В любом случае местные выборы (даже если реальная роль муниципалитетов в системе власти Азербайджана и не высока) вписываются в общенациональный политический дискурс «собирания земель».
Сергей Маркедонов
Илон Маск работает неформальным пиарщиком Дональда Трампа.
Илон Маск сообщил, что президент Дональд Трамп обратился к SpaceX с просьбой скорее вернуть на Землю двух астронавтов, «застрявших на Международной космической станции». Маск подчеркнул, что SpaceX выполнит просьбу нового главы Белого дома. Бизнесмен добавил, что администрация экс-президента США Джо Байдена совершила «ужасный» поступок, «бросив» астронавтов НАСА Барри Уилмора и Суниту Уильямс.
История с Уилмором и Уильямс началась в июне прошлого года, когда они прибыли на МКС на корабле Starliner, созданном Boeing – конкурентом SpaceX. Но если компания Маска создала корабли Crew Dragon, уже давно регулярно летающие к МКС и возвращающиеся обратно, то Starliner полетел только в прошлом году и не совсем удачно. То есть астронавтов на станцию он доставил, а обратный полет с ними же из-за ряда неполадок был признан слишком рискованным. В результате Starliner был отправлен на Землю в беспилотном режиме и благополучно приземлился. Но послать его обратно нельзя, а другого Starliner в запасе нет.
В результате астронавты застряли на МКС – и для их вызволения пришлось обращаться к конкуренту, то есть к Маску. Для Boeing это был серьезный (хотя и не первый) имиджевый удар – для Маска подтверждение успешности его курса. Уже в августе прошлого года НАСА объявило, что астронавты вернуться назад в феврале 2025 года на очередном Crew Dragon, экипаж которого будет соответственно сокращен, чтобы освободить место.
Ситуация несколько напоминает историю советского космонавта Сергея Крикалева, который совершил полет на станцию «Мир» в мае 1991 года в качестве бортинженера. Он должен был вернуться на Землю через пять месяцев, но добровольно остался на станции, так как в очередной экипаж в качестве бортинженера включили космонавта из Казахстана (тогда еще советской республики, но уже принявшей декларацию о государственном суверенитете) Токтара Аубакирова. Он не был подготовлен к длительному полету и вернулся на Землю вместо Крикалева. Сам же Крикалев вернулся в марте 1992 года, уже после распада СССР. Отличие состоит в том, что в 1991-м причиной задержки на орбите была политика (к качеству «Союзов» претензий не было), а в 2024-м – техника.
Так что все было согласовано еще до Трампа – но именно Трамп торжественно встретит астронавтов, которых, как выясняется из слов Маска, «бросил» на орбите Байден. Маск раздражен на демократов, которые давали деньги и ему, и Boeing – причем у Boeing лоббистских возможностей было больше, и он получил на свой проект более крупную сумму. Возможно, это стало одной из многочисленных причин его прихода к Трампу. Но сейчас Маск вместе с Трампом творят новую информационную реальность, в которой Трамп выглядит демиургом, наводящим порядок в доставшемся ему беспорядочном мире. А Маск – его ближайшим креативным соратником.
Впрочем, вся эта история имеет и аппаратное измерение. Маск хотел, чтобы штаб-квартиру его еще не созданного департамента эффективности правительства (DOGE) открыли в западном крыле Белого дома, рядом с Овальным кабинетом. Против выступила глава аппарата Трампа Сьюзи Уайлс, которой не нравится, что о Маске говорят как о «сопрезиденте». Вместо этого команда DOGE будет базироваться в здании Административного офиса имени Эйзенхауэра, которое находится на территории Белого дома, но в нескольких минутах ходьбы от главного комплекса. Для свободного прохода в западное крыло туда требуется специальный пропуск. Возможно, Маск пользуется любой возможностью, чтобы напомнить Трампу о себе и осудить администрацию Байдена, что нынешнему президенту заведомо нравится.
В общем, как писал Жюль Верн в романе «С Земли на Луну», Импи Барбикен «не отличался рыцарскими наклонностями, но любил приключения и вносил свой практический дух в самые рискованные предприятия». А чем Маск не герой жюльверновского времени?
Алексей Макаркин
Эстонская православная церковь Московского патриархата (ЭПЦ МП) второй раз пытается сменить название.
В прошлом году она просто изъяла упоминание о Московском патриархате. Но здесь возникла проблема – в стране действует другая православная структура – Эстонская апостольская православная церковь (ЭАПЦ), имеющая автономию в составе Константинопольского патриархата. Именно ее эстонское государство считает правопреемницей церкви, существовавшей в 1920-1930-е году в Эстонии. И название ЭПЦ (без МП) используется иногда для обозначения именно «константинопольской» церкви как приоритетной для государства. Поэтому предложение просто изъять «МП» государство не устроило.
Теперь новый вариант – «Эстонская христианская православная церковь» (ЭХПЦ), но он также вряд ли пройдет. Власти настаивают на полном отказе от любой связи с Московским патриархатом, а церковь с любым названием остается официально «самоуправляемой» в составе Русской православной церкви (РПЦ).
Статус «самоуправляемой церкви» достаточно размыт – это и не автокефалия, и не автономия. В начале 1990-х годов РПЦ стремилась сохранить все свои церковные структуры на территории бывшего СССР и в то же время адаптироваться к новым государственным реалиям. И не создавать официальные автономии, которые могут перерасти в автокефалии (то есть отделиться). Такой подход патриарха Алексия II, восходящий к практике патриарха Тихона в 1920-е годы, работал в течение долгого времени и помог РПЦ не рассыпаться – но теперь его возможности исчерпываются.
Для властей Эстонии неприемлемо то, что во главе церкви стоит митрополит Евгений (Решетников), российский гражданин, вынужденный почти год назад покинуть Эстонию из-за продления вида на жительство. И что предстоятель утверждается московским патриархом, который также утверждает и устав церкви. ЭАПЦ, в свою очередь, предлагает «московской» церкви не только отказаться от подчинения Москве, но и влиться в свой состав на правах викариатства. Это значит подчиниться на условиях сохранения привычных обычаев (то есть юлианского календаря и церковнославянского языка в богослужении). Но не более того.
Ситуация похожа на события столетней давности в Польше, Финляндии, Эстонии, Латвии. Там государство настаивало на выходе местных церквей из состава Московского патриархата – для них был неприемлем сам факт подчинения религиозных организаций Москве, причем степень зависимости от советской власти здесь принципиальной роли не играла. Патриарх Тихон как церковный «начальник» был почти столь же неприемлем, как и арестовывавшие его большевики.
Правительство Польши не хотело принимать в качестве главы местных православных верующих будущего новомученика Серафима (Чичагова), который был решительным противником автокефалии Польской церкви. Вопрос решился, когда Серафима арестовали большевики – в Польшу он так и не въехал. Из Финляндии был выслан архиепископ Серафим (Лукьянов), также настаивавший на подчинении московскому патриарху.
Везде правительства договаривались с Константинополем о порядке функционирования православных церквей на своей территории. В Польше это была автокефалия, в Финляндии и Эстонии – автономии, в Латвии церковь долгое время оставалась в юрисдикции Москвы, так что «константинопольскую» автономию перед войной официально оформить не успели. Исключение составляла Литва, у которой был конфликт с Польшей из-за Вильнюса, а столицей страны являлся Каунас. Раз в Вильнюсе находился автокефальный архиерей, признанный Константинополем, то в Каунасе – «московский» митрополит. Сейчас Литва таким исключением не является – история все же дважды не повторяется.
Если же вернуться к современной ситуации в Эстонии, то главным ограничителем является мнение верующих. А они в большинстве своем не хотят входить в состав некоего «русского викариатства» в рамках ЭАПЦ. С другой стороны, «московская» церковь не имеет прав собственности на здания, включая храмы, что ставит ее в уязвимое положение. Конфликт обостряется, и паллиативные меры типа вынужденных переименований не могут его разрешить.
Алексей Макаркин
Федеральный судья Джон Коэнур из окружного суда в штате Вашингтон временно заблокировал указ президента США Дональда Трампа об отмене гражданства по праву рождения, назвав его «явно неконституционным». Ожидается, что решение о судьбе указа примет Верховный суд.
Позиция судьи Коэнура основана на Четырнадцатой поправке к Конституции США, в которой есть следующая формулировка: «Все лица, родившиеся или натурализованные в Соединенных Штатах и подчиненные юрисдикции оных, являются гражданами Соединенных Штатов и штата, в котором они проживают». Эта поправка было принята после Гражданской войны в 1868 году, когда радикальные республиканцы (сильно отличающиеся от теперешних) настояли на жесткой формулировке, исключающей любые попытки лишить гражданства афроамериканцев. О нелегальных мигрантах они не думали.
Спорным моментом является формулировка «подчиненные юрисдикции оных». В 1898 году Верховный суд в деле «Соединенные Штаты против Вонг Ким Арка» постановил, что ребенок, родившийся в США от китайских подданных, не занимающих «дипломатическую или официальную должность при императоре Китая», должен быть признан гражданином США. То есть дети иностранных дипломатов, находящихся на территории США, не имеют права на американское гражданство. А дети обычных иностранцев – имеют. Писал решение судья Хорас Грей, назначенный республиканским президентом Честером Артуром.
Большинство Верховного суда в 1898 году пришло к выводу, что спорная фраза о «подчинении юрисдикции» относится к подчиненности законам США. Эту же точку зрения подтвердил и суд в деле «Плайлер против Доу» 1982 года. Но консерваторы в США заявляют, что надо исходить из принципа оригинализма – а именно из того, что законодатель имел в виду в далеком 1868 году, когда принималась Четырнадцатая поправка. А раз он не имел в виду нелегальных мигрантов, то те под действие поправки не подпадают.
Исходя из этого, Трамп в своем указе объявил об отмене гражданства по праву рождения в двух случаях. Когда мать незаконно находилась в США, а отец не был ни гражданином США, ни законным постоянным жителем на момент рождения ребенка. Когда мать находилась в США по временному статусу, например, по студенческой, рабочей или туристической визе, а отец также не имел гражданства и не был законным постоянным жителем. В первом случае речь идет о нелегальных мигрантах, во втором – о «родильном туризме». Лишение гражданства не предусмотрено, так как действует принцип запрета обратной силы. В указе сказано, что эти положения действительны только для лиц, родившихся после 19 февраля 2025 года.
Так что судья из штата Вашингтон на тихоокеанском побережье остановил одну из главных инициатив Трампа. Интересно, что Коэнура назначил судьей республиканец Рональд Рейган в 1981 году. И, несмотря на то что он все это время оставался окружным судьей, не продвигаясь выше, он внес свой вклад в американскую юридическую практику. В 1995 году он председательствовал на гражданском процессе, после которого в США было прекращено депрограммирование – то есть принудительное, по просьбе родственников, исправление взглядов человека, попавшего под влияние нового религиозного движения (в просторечье – секты). С тех пор оно вытеснено добровольным exit counseling («консультированием по выходу»), не предусматривающего похищений, связываний и прочих насильственных действий. Поэтому роль окружного судьи в США может быть достаточно велика.
Понятно, что юристы, консультирующие Трампа, знали о такой перспективе. Их задача – добиться положительного для президента решения Верховного суда, где большинство составляют его сторонники. Но и перед судьями стоит непростая задача. Одно дело – подвергнуть ревизии относительно новое (1973 года) дело «Роу против Уэйда» об абортах – что они сделали в 2022 году. А другое – пересмотреть укоренившуюся практику, восходящую еще к решению 1898 года. Так «оригинализм» может стать «судебным активизмом», который оригиналисты отвергают. То есть под флагом возврата к истокам будет создаваться новая сущность – как это неоднократно было в истории религиозных учений.
Алексей Макаркин
Дональд Трамп как переговорщик.
1. Трамп – бизнесмен. Он видит перед собой не массу политических акторов, а конкретного партнера по переговорам, с которым надо договориться на выгодных для себя условиях (как в бизнесе переговоры ведутся между владельцами, а дальше сами владельцы коммуницируют с менеджментом, профсоюзами и др.). Остальные акторы его волнуют настолько, насколько они будут способствовать или препятствовать реализации его планов. Но при этом он заинтересован в максимально позитивном общественном мнении, которое благоприятствует политическим (а иногда и деловым) сделкам.
2. Трамп сразу начинает диктовать условия, позиционируя их как взаимовыгодные и единственно возможные – и смотрит на реакцию. Если он видит, что есть возможность продолжать, то идет дальше и торгуется, чтобы получить максимум возможного. При этом как бизнесмен понимает, что всего добиться нельзя (в бизнесе партнер по переговорам может капитулировать, только если разорен или находится на грани разорения). Если же Трамп приходит к выводу, что партнер «непробиваем» (нет стимулов для сделки, не устраивают ее параметры и др.), то прекращает попытки диалога. Как это произошло с Ким Чен Ыном во время первого трамповского срока.
3. Трампа не волнуют общепринятые правила работы с общественным мнением. Он неоднократно с 2016 года нарушал неформальные правила во внутренней политике США – и обычно выигрывал (и на выборах 2020 года победил бы, если не пандемия). Один пример: в 2016-м на ежегодном ужине Эла Смита, организуемом католической архиепархией Нью-Йорка, Трамп начал не шутливо, а всерьез пикироваться с Хиллари Клинтон, нарушив неписанные нормы этикета – и католики пошли за него голосовать. Трамп почувствовал, что люди, которые могли за него проголосовать, хотят именно серьезной борьбы, а не вежливости и компромиссности - а те, кто никогда за него не проголосует, его совершенно не интересовали. И он дал им эту серьезность, невзирая на любые ограничители, обычно свойственные политикам. А в 2024-м Камала Харрис даже не явилась на этот ужин – и пришедший Трамп не упустил возможность вдоволь поиздеваться над ней.
4. Поэтому в публичной составляющей, которая сопровождает предложение переговоров и последующей сделки Трамп выделяет именно то, что может увеличить число союзников. В украинском вопросе он активно продвигает тему мира, которая популярна в странах Глобального Юга и увеличивает популярность в большинстве европейских государств. И стремится публично возглавить «миротворческий» процесс, причем важная конкретика (на каких именно условиях договариваться) здесь отходит на второй план. Как Рональд Рейган с «нулевым вариантом» в ядерном вопросе, который можно было просто объяснить европейской аудитории. Что, кстати, помогло США разместить свои ракеты в Европе, когда СССР при Леониде Брежневе этот вариант отверг.
5. Проблемная сторона Трампа, которая, возможно, со временем будет еще более усиливаться – «разброс». Он хочет всего и сразу – и во внешней, и во внутренней политике. Во внешней, например, одновременно хочет идти на сделку с Россией и обрушивать нефтяные цены (у Рейгана была логичная последовательность – сначала предложил «нулевой вариант», а после отклонения стал договариваться с наследным принцем – затем королем - Фахдом). Такое желание быстрых результатов на всех направлениях может привести к тому, что вместо ожидаемых побед будут возникать новые проблемы.
Алексей Макаркин
Дональд Трамп вспомнил о забытом президенте – и не случайно.
Об Уильяме Мак-Кинли до нынешней недели мало кто вспоминал. Разве что в связи с двумя обстоятельствами. Первое – это один из убитых президентов США. Его смертельно ранил анархист, видевший в нем олицетворение американской буржуазии. Тогда анархисты убивали государственных лидеров вне зависимости от того, руководили ли они монархиями или республиками – так погибли французский президент, итальянский король и даже императрица Австро-Венгрии. Второе – после его гибели президентом стал куда более яркий и известный Теодор Рузвельт.
Тот факт, что именно при Мак-Кинли США серьезно усилили свое влияние в мире - присоединили Гавайи, а после выигранной войны с Испанией в разных формах установили контроль над Кубой, Филиппинами, Пуэрто-Рико и Гуамом (два последних острова и сейчас являются «неинкорпорированными организованными территориями» США) – тоже как-то забылось на фоне деятельности Теодора Рузвельта. Куда более яркого политика, чем его предшественник, и к тому же непосредственного участника боевых действий на Кубе.
Правда, портрет Мак-Кинли был изображен на пятисотдолларовых купюрах США образца 1928 и 1934 годов, выпускавшихся до 1945-го. Однако эти банкноты свободного хождения не имеют и интересуют только коллекционеров. То есть использовать их как законное платежное средство теоретически можно, но банк, в который такая банкнота попадет, обязан сдать ее в министерство финансов для последующего уничтожения. И появился этот портрет при однопартийце Мак-Кинли, республиканском президенте Калвине Кулидже, тоже сейчас изрядно подзабытом.
И вдруг о Мак-Кинли вспомнил Трамп – в связи с горой на Аляске, самой значительной вершиной Северной Америки. Местные жители называли ее Денали (Великая). Русский – Большой горой. Через несколько десятилетий после покупки американцами Аляски, когда стала известна величина этой горы, ей присвоили имя только что ставшего президентом Мак-Кинли – как символ американского влияния на континенте. На самой Аляске к этому отнеслись равнодушно – там жили своими местными интересами, а не глобальными амбициями. С 1970-х годов шел процесс переименования горы в Денали, который после ряда перипетий завершился в 2015 году подписанием указа Бараком Обамой.
А теперь Трамп подписал новый указ, причем поставив аляскинцев перед фактом. С обоснованием, что «присвоение названий нашим национальным сокровищам, включая захватывающие дух чудеса природы и исторические произведения искусства, должно отдавать дань уважения вкладу дальновидных и патриотичных американцев в богатое прошлое нашей страны». И что президент Мак-Кинли «отдал свою жизнь за нашу великую нацию» и надо достойно признать «его историческое наследие защиты интересов Америки и создания огромного богатства для всех американцев».
Одновременно Трамп переименовал Мексиканский залив в Американский – так что период политкорректности закончился. И то, что Трамп вспомнил о Мак-Кинли, расширявшим территорию США, вписывается в контекст его гренландско-панамских заявлений. Президент США возвращается к позабытой «имперской» стилистике, которая, кстати, не предусматривает прямого вмешательства в любой международный конфликт (вспомним, как осторожно Америка втягивалась в Первую мировую войну), но связана с представлением о том, что США в любом случае должны остаться в выигрыше. И это не старый изоляционизм, популярный среди трампистов, требующих сосредоточиться на сугубо внутренних интересах. А тоже нечто старое, только куда менее предсказуемое.
Алексей Макаркин
Возвращение Джексона.
В Белый дом вернулся Эндрю Джексон – в виде портрета. Дональд Трамп в 2017 году уже поместил этот портрет в Овальном кабинете, Джо Байден его оттуда убрал, а сейчас произошло возвращение седьмого президента США.
Выбор портретов для Овального кабинета обычно связан с политическими месседжами нового президента. Но так как число выдающих лидеров ограничено (обычно это те, кто изображен на долларовых купюрах), то изменения, на первый взгляд, не столь велики. Например, трудно представить президента, который бы удалил из Овального кабинета портрет Джорджа Вашингтона, но даже с ним есть свои особенности.
Иногда случается экзотика – так, Рональд Рейган поместил в Овальном кабинете портрет президента времен своей юности Калвина Кулиджа, которого историки не относят к числу выдающихся. При нем государство старалось как можно меньше вмешиваться в экономику, что импонировало Рейгану. Но последующие президенты симпатии Рейгана к Кулиджу не разделяли.
Во время первого срока Трампа кабинет украшали несколько портретов. Три рядом над камином – Вашингтон (в центре как общенационального символа), Александр Гамильтон и Томас Джефферсон (слева и справа от него – как символы двух американских политических традиций). Также были помещены портреты Авраама Линкольна и Эндрю Джексона. Портрет Джексона уже находился в Овальном кабинете при таких разных президентах ХХ века как Линдон Джонсон, Рональд Рейган, Джордж Буш-старший и Билл Клинтон – казалось бы, ничего неожиданного в его возвращении не было.
Но к 2017 году о Джексоне в США все меньше вспоминали как о военном герое, «народном» президенте, который бросил вызов олигархии, упразднил банк-монополист, боролся с коррупцией, ввел популярный тариф и погасил государственный долг. А все чаще как о рабовладельце, который к тому же массово переселял индейцев с их земель, которые передавались фермерам – эту аграрную модель в советских учебниках со ссылкой на Ленина называли американской, противопоставляя «прусскому» консервативному пути.
При Бараке Обаме и Джо Байдене обсуждался вопрос о том, чтобы заменить портрет Джексона на десятидолларовой купюре изображением афроамериканки-аболиционистки Гарриет Табмен. Так что тогдашнее возвращение Джексона в Овальный кабинет было расценено как политический жест Трампа. Левые подвергли его критике, правые одобрили.
А во время свержения памятников рабовладельцам в 2020 году протестующие попытались снести и знаменитый памятник Джексону в Вашингтоне. Это первая конная статуя в США и вторая в мире (после малоизвестного памятника тирольскому эрцгерцогу Леопольду) на двух точках опоры – то есть конь стоит на двух ногах без дополнительной опоры на хвост для устойчивости. Такие памятники довольно редки – в России, например, это статуя Николая I в Петербурге (кстати, большевики подумывали ее снести, но уникальность памятника стала сильным аргументом в пользу его оставления на прежнем месте) и недавно установленный памятник Михаилу Воронцову в Ейске. Попытка сноса памятника Джексону стала одним из переломных моментов в ходе кампании. Так как речь шла об общепризнанном произведении искусства, полиция разогнала толпу и снесла лагерь протестующих, а Трамп назвал их действия «позорным вандализмом».
Байден, придя в Белый дом, предсказуемо удалил из Овального кабинета портрет Джексона, а над камином выстроил сложную конструкцию из пяти портретов – в центре большой портрет демократа-реформатора Франклина Делано Рузвельта, слева – Вашингтон (он остался, но его значение было уменьшено) и Линкольн, справа – Джефферсон и Гамильтон. Также при Байдене в Овальном кабинете появился портрет Бенджамина Франклина.
Вернувшись в Белый дом, Трамп вернул в Овальный кабинет Джексона, убрал Рузвельта, вновь поместил в центр Вашингтона, но оставил Франклина. История продолжается.
Алексей Макаркин
В Болгарии сформировано новое правительство. Сколько оно просуществует, не знает никто.
С апреля 2021 года, после отставки третьего кабинета Бойко Борисова, в Болгарии было только два недолговременных коалиционных правительства, опиравшихся на парламентское большинство. Первое действовало около полугода в 2021-2022 годах и было сформировано по принципу «негативной коалиции». Четыре партии – либералы, консерваторы, социалисты и популисты – объединились для того, чтобы не допустить возвращения к власти партии ГЕРБ Борисова. Долгое время такое правительство, объединенное только неприятием фигуры бывшего премьера, просуществовать не могло по определению.
В 2023-2024 годах девять месяцев действовало правительство «большой коалиции» - ГЕРБ и либеральная коалиция «Продолжаем перемены – Демократическая Болгария». Межпартийные договоренности предусматривали чередование премьеров – первые девять месяцев кабинет должен был возглавлять либерал, вторые девять – представитель ГЕРБ (дальше не планировали). Однако перед ротацией между партиями возникли противоречия по составу обновленного кабинета, и коалиция рухнула.
Все остальное время Болгарией управляли назначавшиеся президентом Руменом Радевым «служебные» (технические) правительства. Несколько выборов не привели к созданию дееспособной коалиции, способной управлять страной хотя бы год.
И вот теперь, после «очередных внеочередных» выборов (всего за последние четыре года состоялись семь парламентских выборов), прошедших в октябре прошлого года, сформировано новое правительство. Премьер – представитель ГЕРБ Росен Желязков, давний соратник Бойко Борисова. Был секретарем софийской мэрии, когда Борисов являлся главой города, и секретарем кабинета министров в его первое премьерство. Во втором кабинете Борисова занимал пост советника премьера по вопросам государственного управления и электронного правительства. В его третьем кабинете был министром транспорта, информационных технологий и коммуникаций. В период «большой коалиции» являлся спикером парламента.
Новые партнеры ГЕРБ по коалиции – социалисты и популистская партия «Есть такой народ». Также правительство опирается на поддержку одной из двух партий, образовавшихся на базе распавшегося Движения за права и свободы, партии болгарских турок (своих министров в кабинете эта партия не имеет). Только так удалось получить минимальное депутатское большинство – 125 голосов «за» из 240.
Социалисты и популисты многие годы резко критиковали не столько ГЕРБ, сколько прежде всего лично Борисова – поэтому репутационные проблемы не позволили бы войти их представителям в состав возглавляемого им кабинета. Поэтому премьером стал Желязков – протеже Борисова, не вызывающий такого неприятия со стороны представителей других партий.
Ведущие посты в правительстве заняли члены ГЕРБ – они стали министрами иностранных дел, внутренних дел, обороны, финансов, юстиции. Вопрос в том, почему социалисты и популисты согласились на роль миноритариев, чреватую падением рейтингов. Дело в том, что их рейтинги уже упали. Фракция социалистов в парламенте сократилась с 2017 года с 80 до 20 депутатов. В прошлом году в отставку подала лидер социалистов Корнелия Нинова, при которой партия все это время не слишком удачно боролась за голоса евроскептиков. Новое руководство настроено более проевропейски; оно уже исключило Нинову из партии. Популисты в 2021 году имели в парламенте 65 депутатов, сейчас же – 18 (а на выборах 2022 года они вообще не преодолели 5%-ного барьера).
В любом случае, новая коалиция выглядит неустойчивой – так что Болгарию могут ждать новые внеочередные выборы. И в болгарской политике усиливаются уже не популисты, а националисты. Раньше в парламенте была одна националистическая партия («Возрождение»), теперь добавилась еще партия МЕЧ («Мораль, Единство, Честь»). В сумме они имеют 47 депутатских мест. Это сравнительно немного, меньше, чем у ГЕРБ (69 мест), но вспомним феномен Кэлина Джорджеску, который чуть было не стал президентом соседней Румынии на фоне разочарования в проевропейских партиях.
Алексей Макаркин
2024 год в новейшей истории Абхазии запомнится, в первую очередь, отставкой главы республики на фоне нарастания сложностей в отношении двух асимметричных союзников Москвы и Сухума. Аслан Бжания досрочно покинул свой пост, что со всей неизбежностью поставило вопрос о досрочных президентских выборах.
Практически сразу же после новогодних каникул республика перешла в режим подготовки к избирательной кампании. 16 января ЦИК завершил регистрацию кандидатов. 15 февраля состоится голосование, хотя не исключено, что выборы на этом не закончатся, второй тур выглядит весьма вероятной перспективой. Кто же они, претенденты на пост главы республики?
Аслан Бжания ближе к новогодним каникулам решил, что, уходя, надо уходить. Выдвигаться на новый срок он не будет. Фактически его преемником и продолжателем станет Бадра Гунба. Он пребывал в тени Бжании, но после отставки экс-президента стал и.о. главы республики. И практически сразу же столкнулся с энергокризисом и доказал свои качества управленца, готового действовать в условиях «чрезвычайки». Скорее всего, Гунба попытается в той или иной степени реанимировать инвестсоглашение между Абхазией и Россией, с пониманием всех острых проблем и коллизий на этом пути.
Наверное, главным конкурентом Гунбы станет лидер Абхазского народного движения, оппозиционер Адгур Ардзинба. В период президентства Рауля Хаджимбы он занимал посты вице-премьера и министра экономики. Несмотря на жесткую критику оппонентов и обвинения в национализме и антироссийскости, этот кандидат публично всячески подчеркивает: его личный выбор, выбор абхазского общества в пользу Москвы неизменен. Два других кандидата Олег Барциц и Роберт Аршба пытаются продвигать себя, как «третью силу». Адгур Хурхумал- фигура на фоне других претендентов не слишком заметная.
Количество кандидатов в президенты могло быть и большим. Но в ходе подачи документов две инициативные группы (Кана Кварчия и Беслана Квицинии) отозвали свои заявки. Не стал в итоге баллотироваться и Шамиль Адзинба, выдвинутый Народной партией Абхазии. Таким образом, как и прежде, представлены «сто цветов». Абхазская политика продолжает оставаться конкурентной, какие бы сложности это ни создавало.
Но с завершением голосования проблемы для нового президента только начинаются. Во-первых, ему крайне важно будет представить свой успех, не как победу только его «ядрового электората», но и всей республики. Значит, необходимо уйти от стигматизации оппонентов. Иначе сценарии 2020 или 2024 года будут воспроизведены на новом витке развития. Как бы ни звали нового главу республики, ему нужно будет сшивать разрезы и внутри политикума, и внутри всего общества. Во-вторых, для развития Абхазии нужны средства, и кроме, как из России и у России их просто неоткуда взять. Но для нового президента важно пройти между Сциллой экономической целесообразности и Харибдой национальной уникальности. Задача явно не из простых!
Сергей Маркедонов
«Мы создаем Комиссию по стратегическому партнерству США-Армения. Она дает нам возможность расширить сотрудничество в различных областях: экономические вопросы, безопасность и оборона, демократия, правосудие. Мы становимся еще более сильными партнерами». Этими словами американский госсекретарь Энтони Блинкен прокомментировал событие, которое в последние несколько месяцев активно обсуждалось в прессе и в социальных сетях. Вашингтон и Ереван подписали Хартию о стратегическом партнерстве.
Шестнадцать лет назад Штаты подписали аналогичный документ с Грузией. Но в ноябре прошлого года Госдеп устами своего споуксмена Мэттью Миллера заявил о приостановке этого соглашения. Выходит, Вашингтон решил компенсировать «выпадающие геополитические доходы» в Закавказье за счет соседней Армении? Насколько новые договоренности меняют региональный дизайн безопасности?
По словам Арарата Мирзояна, подписание Хартии делает двустороннюю кооперацию «более амбициозной». Но если внимательно изучить текст документа, то в нем нет ничего такого, что действительно можно было бы оценить, как революционный прорыв в американо-армянских отношениях. Про укрепление демократии в Армении Вашингтон постоянно говорит, начиная с 1991 года. Что же касается углубления оборонного взаимодействия, то данная формула не предполагает (по крайней мере сейчас) каких-то развернутых и четко прописанных гарантий в сфере безопасности.
Ряд комментаторов указали на то, что документ со стороны США подписан уходящей администрацией. Мол де, имплементировать ее будет уже команда Дональда Трампа. И не факт, что все пойдет, как изначально задумывалось. Впрочем, американские администрации при всей их риторической резкости, как правило стремятся сохранять преемственность по ключевым направлениям внешней политики. Тем паче, что Армения не приоритет номер 1 для Вашингтона, она- часть широкой евразийской палитры.
После того, как Ереван утратил контроль над Карабахом, а команда Никола Пашиняна сделала вывод о необходимости диверсификации внешней и оборонной политики, армянские власти стремятся искать источники безопасности везде, где только можно. В Индии, в Иране, во Франции, в ЕС в целом, в Штатах и, несмотря на все негативные тренды, в России. Обратим внимание на недавний визит в Ереван секретаря Высшего совета национальной безопасности Ирана Али Акбар Ахмадиана. Практически синхронно с новостями из Вашингтона прозвучало приглашение для Арарата Мирзояна посетить Москву, сделал его глава МИД РФ Сергей Лавров. «Надеюсь, в скором времени визит состоится» - резюмировал российский министр.
Подобного рода поиски, конечно, ведутся не от хорошей жизни. Ереван беспокоит и риторика Ильхама Алиева, и его поддержка со стороны Анкары, и фокусировка Москвы на Украине. Но движение Армении на Запад ожидаемо не приветствуется Россией и Ираном, а сам Запад, и прежде всего, США, рассматривают армянскую «вестернизацию», скорее инструментально. Ослабим влияние Москвы и Тегерана, а там видно будет!
Сергей Маркедонов
Сервис по поиску высокооплачиваемой работы SuperJob провел опрос представителей экономически активного населения России (то есть без неработающих пенсионеров) о том, кого из героев кино и сериалов хотели бы видеть в качестве своего руководителя.
Вопрос задавался открытый, так что респонденты могли сами называть персонажей. С этим во многом связан широкий разброс ответов. Чаще всего называли Тони Старка из «Железного человека» (6% голосов). На втором месте — Шерлок Холмс, Глеб Жеглов и Бэтмен (по 5%). На третьем месте Катерина Тихомирова («Москва слезам не верит») и Людмила Калугина («Служебный роман»), Макс Отто фон Штирлиц, Грегори Хаус («Доктор Хаус») и Терминатор (по 4%). По 3% голосов опрошенных набрали Роман Шилов («Ментовские войны»), Миранда Пристли («Дьявол носит "Прада"»), Андрей Быков («Интерны») и Филипп Преображенский («Собачье сердце»). Остальные варианты получили менее 3%.
Такие опросы SuperJob проводит регулярно. В 2021 году первые три места заняли герои западного кинематографа: Тони Старк с 7% голосов, доктор Хаус (6%), капитан Джек Воробей (4%). Самый популярный отечественный персонаж, Людмила Калугина, набрала 3%.
В 2023 году – то есть уже после начала СВО – ситуация изменилась. Респонденты существенно реже стали называть «идеальных руководителей» - никто из них не получил более 4%. Западные герои стали «отступать» в рейтинге, но среди российских не было очевидного лидера - первое место делили Жеглов и Штирлиц – по 4%. Тони Старк и доктор Хаус получили по 3%, Людмила Калугина, Шерлок Холмс, Бэтмен и Роман Шилов – по 2%. Остальные – еще меньше.
Так что сейчас «иностранцы» стали возвращать свои позиции – Тони Старк снова в лидерах – хотя их лидерство пока не столь убедительное, как в период до начала СВО. И с первых позиций (что в 2023-м, что в 2025-м) исчез Джек Воробей – эпатажным фигурам в нынешней очень серьезной ситуации в лидерах не место, «прикалываться» как-то не хочется. Зато усиливается запрос на женщин, обладающих сильными волевыми качествами. И в то же время в таком руководителе видят более гуманную фигуру, хотя такой гуманизм может тщательно скрываться – как в первой половине «Служебного романа».
И опросы показывают как отсутствие сильных архетипичных фигур (Жеглов и Штирлиц, бывшие такими символами в советское время, уходят в историю), так и достаточно высокую степень вестернизации современного урбанизированного общества. И еще интересный момент – Штирлиц, как известно, это действующий под маской штандартенфюрера полковник советской разведки Исаев. Молодые поколения узнают его все хуже, но Тони Старк и Брюс Уэйн (Бэтмен) при всех различиях, тоже носят маски, причем, в отличие от Исаева-Штирлица, в прямом смысле. Успешные бизнесмены, они тем самым превращаются в «спасителей», противостоящих злу.
И здесь можно вспомнить знаменитый опрос ВЦИОМа 1999 года о том, кого из героев россияне хотели бы видеть президентом. Правда, опросы надо сравнивать осторожно. Во-первых, президент – это все же не просто руководитель (под которым может пониматься и глава государства, и начальник по работе); масштаб другой, ответственность выше. Во-вторых, опрос ВЦИОМа носил закрытый характер - то есть респондентам предложили список из 14 киногероев, из них только двое («Крепкий орешек» и «Рэмбо») были из зарубежных фильмов – видимо, других столь же узнаваемых персонажей, подходящих на роль лидера, социологи в то время не нашли.
И тогда на первом месте оказался Петр I (19%), затем маршал Жуков и Жеглов (по 13%), Штирлиц (10%). «Крепкий орешек» и Рэмбо оказались аутсайдерами – 2 и 1%. Теперь Петра I и Жукова в рейтинге нет, так как люди в открытом опросе их не называют – они герои реальной истории, а респонденты имеют в виду вымышленных киногероев. Но вряд ли в 1999 года даже в ответах на открытый вопрос многие назвали бы других иностранных персонажей – общество по своим культурным ориентирам оставалось еще советским, несмотря на процесс встраивания в глобальный мир. Но сейчас прошло уже четверть века – и общество уже другое.
Алексей Макаркин
Президент Австрии Александр Ван дер Беллен поручил лидеру крайне правой Австрийской партии свободы (АПС) Герберту Киклю сформировать новое правительство страны. Кикль согласился на проведение коалиционных переговоров с консервативной Австрийской народной партией (АНП), теперь уже бывший лидер которой, Карл Нехаммер, подал в отставку с поста канцлера.
Возможный приход Кикля на должность главы австрийского правительства вписывается в правый политический тренд (победы Дональда Трампа, Джорджи Мелани, рост поддержки Марин Ле Пен, вхождение партии Герта Вилдерса в правительство Нидерландов и др.). Но австрийский случай имеет свои особенности.
Кикль может вести коалиционные переговоры с позиции силы. В прошлом году Нехаммер не исключал коалицию с АПС, но без Кикля с его авторитарной репутацией. Ван дер Беллен был сторонником создания «большой коалиции», которая должна была остановить прорыв к власти АПС. В результате начались переговоры между народниками, социал-демократами и либералами, но партии не смогли договориться. Никто не хотел уступать, жертвуя значимыми для своих избирателей программными положениями и, следовательно, идентичностью.
Тем временем Кикль успешно позиционировал себя как жертва элитного сговора и единственного защитника народных интересов в австрийской политике. Делал он это в условиях «поправения» электората АНП. Еще до парламентских выборов 48% избирателей «народников» хотели коалиции с АПС и лишь 34% - с социал-демократами. Непопулярные среди электората АНП переговоры с социал-демократами сопровождались обвалом рейтинга консерваторов, правая часть электората которых начала стремительно переходить к «обиженной» АПС.
Если на сентябрьских выборах разрыв между АПС и АНП составлял три пункта (29,2% и 26,3%), то уже декабрьские опросы стали давать партии Кикля 35-37%, а рейтинг АНП упал до 20%. В этих условиях отставка Нехаммера выглядела естественной. Теперь же Кикль может вести переговоры с АНП с позиции силы – если они сорвутся, и в стране пройдут внеочередные выборы, у него хорошие шансы не только на победу, но и на разгром своих конкурентов. АНП хочет обусловить свое участие в коалиции принятием Киклем «кондиций», гарантирующих демократию и европейский выбор, но что в этой крайне невыгодной для партии ситуации у нее получится, сказать сложно.
Еще один значимый аспект австрийской ситуации заключается в том, что АПС является партнером ФИДЕС Виктора Орбана во фракции «Патриоты за Европу» Европейского парламента. Еще один партнер – партия бывшего чешского премьера Андрея Бабиша ANO 2011, имеющая хорошие шансы на успех на выборах в своей стране, которые пройдут в наступившем году. Если добавить, что премьером Словакии является Роберт Фицо, политический партнер Орбана (его партия не входит во фракцию «Патриоты за Европу», так как официально позиционирует себя как левоцентристская, но в реальности своим популизмом близка к ней).
Таким образом в центре Европы складывается мощный популистский конгломерат, претендующий на усиление своей роли в Евросоюзе. Причем, как ни парадоксально, но в наиболее уязвимом положении в нем может оказаться Орбан – главный инициатор создания «Патриотов за Европу», подчеркивающий свои хорошие отношения с Трампом. Он находится у власти долго (непрерывно с 2010 года), ФИДЕС претерпевает моральный износ, появился сильный оппонент (Петер Мадьяр), а парламентские выборы состоятся уже скоро – в 2026 году.
И, наконец, хотя АПС и входит во фракцию Орбана, но при Кикле она существенно ближе к «Альтернативе для Германии» (АдГ), от которой стремились дистанцироваться многие участники орбановского блока в Европарламенте, в том числе Ле Пен. В результате АдГ пришлось формировать свою фракцию – «Европа суверенных наций» - с другими крайне правыми партиями, которых не взяли во фракцию Орбана, стремящуюся подчеркнуть свою респектабельность. Поэтому возможный приход Кикля на пост является серьезнейшим вызовом для австрийской демократии.
Алексей Макаркин